Онлайн чтение книги Пламя для дракона
Глава 3

Из класса я вышла на ватных ногах, закоченевшая и с гудящей от обилия свалившейся информации головой.

Нет, если это называется учебой, я категорически против того, чтобы провести в стенах этого милого, продуваемого всеми ветрами заведения несколько лет своей жизни. Так меня даже арре Ирша в свое время не грузила, хотя второй такой зануды, как мне казалось раньше, не найти.

Оказывается, нашелся один. Тощий такой, в очках и в мундире. Но если так и дальше будет продолжаться, то к концу десятины – ах да, здесь же, как в Троемирье, считают неделями – я свалюсь с ног. Или заработаю стойкую головную боль, что гораздо страшнее.

Ну какое мне, скажите, дело до того, кто и почему решил основать пресловутое Троемирье? Какое значение имеют точные даты присоединения к нему соседей? Или зачем лично мне знать поименно всех императоров аж со дня основания империи? То ли дело строение Веера…

Я, например, не подозревала, что у каждого мира есть не только цифровое, но и буквенное обозначение, где первая цифра обозначала номер системы в реестре, вторая – последовательность присоединения к Вееру, а буква, – насыщенность магического фона, который различался по цветовому спектру. К примеру, «Б», то есть белый, – оптимальный для существования человека магический фон, такой цвет имели наиболее заселенные территории. Синий и зеленый – нормальный для простого человека, но менее приятный для мага спектр, сюда относились более отдаленные от Изначального миры. «К» – красный, повышенный, предельно допустимый для человека или мага уровень магического фона, как на Атолле. «С» – серый, характерный для окраинных миров вроде Оруана. И наконец, черный – в мирах, где магический фон настолько перенасыщен, что простому человеку там не стоило оставаться надолго.

Что удивительно, во всех этих мирах существовала жизнь. Но далеко не везде она была представлена привычными мне формами. Нет, про разумную слизь или говорящие грибы мастер Дабош нам не рассказывал, но вот создания, питающиеся чистой силой, или жители мира Грож, никогда не вылезающие из своих подземелий, как выяснилось – не выдумка. И хищные растения из мира «С-12.5», оказывается, реальны. Даже оборотни, которыми меня в детстве пугала мама, существовали, хотя и не считались такими дикими, как в сказках. Собственно, их и оборотнями-то можно было назвать лишь с большой натяжкой, однако вольность нравов, звериные повадки и нечеловеческая сила, как выяснилось, были присущи жителям мира «З-31.7» изначально.

Вообще, мастер Дабош умел рассказывать интересно. И хоть ворчала я на него после первого урока, на самом деле это от растерянности. Ну никак я не ожидала подобного от Школы наездников. И о Троемирье впервые сегодня услышала. Не говоря уж про императора, его обширную семейку, всех членов которой с первого раза и не упомнишь, и те три с половиной десятка миров, объединившихся под его эгидой пару веков назад в единое государство.

А еще меня удивили две вещи: во-первых – занятие длилось больше шести часов, тогда как я даже не сильно устала; и второе – после урока нам было велено возвращаться в свои комнаты, где, как выяснилось, уже ждал горячий обед. Насчет времени я, подумав, решила, что так и должно быть – на Оруане сутки длятся почти тридцать часов, так что для меня здешние шесть, что наши четыре, то есть не так уж и много. А во-вторых, за целое утро мы с ребятами не успели перемолвиться ни единым словечком. Даже не познакомились толком. А затем разошлись по своим комнатам, словно солдаты по казармам.

Было, правда, и третье непонятное обстоятельство – домашнее задание. Смешное, право слово, – только и того, что заставить свет в своей комнате загораться и гаснуть от мысленной команды. Элементарная задачка для начинающей ведуньи – мастер Брин уже лет десять свой архив так освещал, так что мне даже напрягаться не пришлось.

Однако когда я пожелала поделиться опытом, то оказалось, что я не знаю, на какие завитки на ТУСе надо нажать, чтобы попасть к ребятам. Не было этого в моей усиленной внушением памяти, забыли положить. К тому же я, к собственному удивлению, вдруг обнаружила, что никуда не могу выйти. Меня заперли в четырех стенах и куцем каменном коридорчике, представляете? А в нем ни окон, ни дверей, даже ведущие в класс завитки на этот раз не сработали! Я битый час проторчала у арки, тыкая во все подряд выступы в надежде найти нужную комбинацию, но так ничего и не добилась. А когда в раздражении вернулась в комнату, то оказалось, что полный снеди поднос уже бесследно испарился. И сколько я ни билась возле «трубы», сколько ни напрягалась, активно представляя, что вскоре сытно поем, поднос обратно не вернулся.

Интересно, мастер Дабош об этом говорил, когда упоминал о дисциплине?

Обозлившись на всех и вся, я с мрачным видом уселась за письменный стол, теребя браслет. На всякий случай открыла и закрыла ящики – да, все три, но ничего полезного не обнаружила. Наконец устала от безделья и, особенно сильно рванув надоевшую металлическую полоску на руке, буркнула:

– На свежий воздух хочу. Немедленно.

Браслет мелодично тренькнул, засветился, будто попал под солнечный лучик, а в коридоре и прямо у меня над головой что-то грохнуло, словно там случился обвал.

От неожиданности я подскочила, а когда грохот прекратился, осторожно выглянула за дверь. Ого! Кажется, в этой Школе не только лампочки подчиняются мысленным командам. Оказывается, скучный коридор разительно изменился, а на одной из его стен появилась еще одна дверь – каменная. Провернулась как на шарнирах, стоило только потребовать. А за ней, утопая в пыли и паутине, виднелись ступени – высокие, круто уходящие наверх, будто в узкой замковой башне.

Не теряя времени, я застегнула куртку до самого горла (из щели ужасно сквозило) и, надев теплые перчатки с шапочкой, отправилась разведывать обстановку.

Идти пришлось долго – я даже взопрела, взбираясь по лестнице. Сотни полторы ступенек точно одолела, пока добралась до верха. Всю паутину, естественно, на себя собрала, вдосталь надышалась пылью, но тем приятнее было вдохнуть морозный воздух, которого на крыше оказалось в избытке.

Подняв воротник, я выбралась из башни и пораженно огляделась: вокруг царили горы – величественные, прекрасные, почти как у меня дома. По сравнению с ними я ощутила себя песчинкой, маленьким камушком на гигантском склоне, а от ощущения бескрайности мира сразу закружилась голова.

Впрочем, и Школа оказалась не так уж мала. Мне со своего места видно было плоховато, да и метель мешала рассмотреть подробности, но надежность толстых каменных стен ощущалась прекрасно. Сквозь снежные вихри можно было различить многочисленные башни, теряющиеся в метели большие корпуса и забранные решетками окна, больше похожие на бойницы. Замок действительно был огромен. И ютился посреди горных хребтов, как маленькая жемчужина на раскрытой ладони.

Но не замок поразил меня больше всего. И даже не горы, хотя от раскинувшегося передо мной вида просто дух захватывало. Я впервые в жизни увидела настоящего дракона, и именно это зрелище окончательно выбило меня из колеи.

Дракон, правда, оказался каменным. Он сидел на самом краю площадки, вцепившись когтями в последние плиты и наклонившись вперед так далеко, что казалось – еще немного, и он сорвется вниз. Его массивное, чудом умудрявшееся сохранять равновесие тело напоминало тугую пружину, готовую вот-вот распрямиться. Огромные крылья были слегка опущены и развернуты так, чтобы в любой момент можно было раскрыть их навстречу ветру. Все мышцы напряжены. Задние лапы напружинены, толстая шея вытянута струной, голова чуть приподнята, а обращенный наверх взгляд с надеждой смотрел в затянутые тучами небеса.

Кажется, еще мгновение, и дракон взмоет над разверзшейся под замком бездонной пропастью. Еще миг – и сильные лапы бросят его вперед… Но метель все выла и выла, выписывая вокруг застывшего зверя причудливые хороводы, а он все никак не мог решиться сделать свой последний прыжок.

Сколько я так простояла, зачарованно рассматривая гигантского зверя, трудно сказать. Драконов я, конечно, не люблю, но мастерство неведомого скульптора поражало – неизвестный умелец сумел прорисовать каждую чешуйку на могучем теле, каждую складочку на крыльях и каждый шип на длиннющем, свернутом в кольцо хвосте. Глядя на него, мне никак не удавалось избавиться от ощущения, что дракон вот-вот оживет. Жутковатое чувство, если честно. Пугающее. Наверное, только этим и можно было объяснить тот факт, что, очнувшись от оцепенения, я стиснула зубы и упрямо двинулась вперед.

Метель, как назло, взвыла пуще и резко усилилась, будто всерьез намеревалась мне помешать. Да и гуляющий под курткой холодок начал пощипывать кожу, словно советуя остановиться. Но я не привыкла отступать, поэтому упорно шла к дракону, желая во что бы то ни стало развеять иррациональный страх.

Надо сказать, упорствовала я не зря – стоило добраться до статуи, как метель, словно по волшебству, стихла. Порывы холодного ветра больше до меня не долетали. Его невидимые плети перестали стегать по щекам. А драконий бок, вопреки ожиданиям, оказался не ледяным и даже не колючим, несмотря на все свои шипы и кажущуюся шершавой каменную чешую.

Чтобы в этом убедиться, я даже перчатку сняла и коснулась ладонью чешуйки – она оказалась неожиданно теплой, гладкой и приятной на ощупь. На ней совсем не оседал снег, ее не коснулась наледь, ее даже время почти не затронуло – вон, ни скола не видать, ни щербинки, ни выемки.

Признаться, я слышала раньше о живых скульптурах, но не думала, что когда-нибудь мне доведется такую увидеть. И я не пожалела времени, чтобы обойти статую кругом и убедиться, что она вся такая. Заодно выяснить, что безопасная зона простиралась всего на три шага от каменного чуда. Дальше – все, стена, настоящий заслон из ветра и мокрого снега. А ближе к краю площадки ветер усиливался настолько, что мог легко подхватить и играючи швырнуть за парапет, благо обледеневшие камни этому способствовали.

Самое хорошее место оказалось у дракона под крыльями – туда вообще никакая непогода не доставала. Пол там оказался сухим и таким же теплым, как статуя. Вокруг – ни пылинки, хотя скульптуре наверняка было немало лет. А нижний краешек правого крыла к тому же еще и загибался внутрь. Так что при желании на него можно было присесть или откинуться на каменную перепонку, наслаждаясь бушующей бурей и чувствуя себя при этом в полной безопасности.

Выбираясь из-под крыла, я твердо решила, что обязательно вернусь сюда вечером. А может, и поутру пораньше встану. Кто хотя бы раз побывал в горах на рассвете, меня поймет – это трудно описать словами. Драконы там, не драконы, добрые или злые, но я себе никогда не прощу, если упущу возможность полюбоваться на здешние закаты. Главное, чтобы проход в стене не закрылся. И чтобы преподаватели о нем не прознали – вряд ли им понравится, что одна из учениц путешествует по крыше в неурочное время.

Больше ничего интересного на площадке не нашлось, да и подмораживать стало. Так что я поспешила юркнуть в приветливо зияющий ход и, шмыгая носом, отправилась обратно в комнату, прикидывая, чем еще заняться до вечера. Общаться с соседями запрещают, есть не дают, спать еще рано, а других ходов по пути не обнаружилось…

Впрочем, занятие для меня все же нашлось. И, как водится, совершенно случайно. Просто, устав маяться от безделья, я в конце концов уселась за пустой письменный стол, потеребила поднадоевший браслет и, ни на что особо не надеясь, вздохнула:

– Книжку бы сюда, хоть какую-то… про драконов, к примеру.

И была щедро вознаграждена за догадку – у стола чуть ножки не подломились, когда на него рухнула тяжелая кипа книг, которая едва не погребла под собой и меня. Под потолок взвилось густое облако пыли. Жалобно скрипнула прогнувшаяся столешница. А я, проморгавшись и прокашлявшись, в радостном изумлении окинула свалившееся с неба сокровище, а потом прочитала надписи на корешках, довольно потерла руки и, уже понимая, как будет строиться наше обучение, потребовала:

– А теперь пусть останутся только книги с реальными фактами о крылатых монстрах…

Надо ли говорить, что из-за стола я выползла далеко за полночь – уставшая, с покрасневшими глазами, дикой головной болью и с онемевшей от браслета рукой. Видимо, в Школе строго относились к режиму, и за несоблюдение правил нерадивым ученикам полагалось наказание. Но мне и трещащей головы вполне бы хватило – разбирать причудливые закорючки, которые только при постоянной концентрации начинали складываться в нормальные буквы, оказалось невероятно тяжело. Я весь вечер промучилась, но с горем пополам одолела лишь треть первой книги. А толковой информации добыла и вовсе с ноготок.

Иными словами, спать я ложилась разочарованной. А встала и вовсе разбитая, будто на мне всю ночь воду возили. Потому что, как оказалось, кошмары не собирались покидать меня даже на Атолле, и проклятый ящер опять всю ночь сидел напротив, нервируя мой и без того издерганный разум. Но, что самое мерзкое, я снова умудрилась замерзнуть – поутру пришлось разгибаться со скрипом, проклиная здешние сквозняки и свои вчерашние подвиги, из-за которых у меня, похоже, начиналась простуда.

Книги, кстати, бесследно исчезли, оставив после себя безупречно чистый стол и неизменную стопку бумаги. Но быстротечный эксперимент, проведенный тут же, в ночной сорочке и с вынужденным приплясыванием на холодном полу, наглядно доказал, что это временное явление. И при желании я в любой момент могу вернуть пропавшую литературу.

Успокоившись на этот счет, я юркнула под горячий душ, где наконец-то согрелась. Затем с ворчанием натянула дурацкую униформу и, проглотив безвкусный завтрак, поплелась на урок. Но и там меня ждало сплошное разочарование, потому что вместо вчерашнего мастера Дабоша нас уже поджидал другой тип. Гораздо более серьезный. Который при виде меня (да, я снова явилась последней) нехорошо сощурил глаза и процедил:

– Садитесь.

Глаза у него, кстати, оказались темными, как сливы, почти черными. А вот кожа, напротив, такой же светлой, как у меня. Длинные седые волосы, заплетенные на висках в две причудливые косички, были собраны в конский хвост, но старым этого человека я бы назвать не посмела – на гладком худом лице не было заметно ни единой морщинки, ни складочки. Оно было словно вырублено из камня: жесткое, с острыми скулами, о которые, казалось, порезаться можно. С тонкими, больше похожими на две ярко-алые черточки, нитками губ… Неприятное лицо. А голос и того хуже. Что же касается взгляда, единожды его поймав, я замерла, ощутив, как сердце предательски пропустило удар, а потом поспешила опустить глаза, тщетно пытаясь отделаться от мысли, что рядом со мной находится хищный и очень голодный зверь, для которого я – не более чем добыча.

Я с трудом поборола желание развернуться и уйти через ТУС. После чего упрямо сжала зубы, как можно спокойнее опустилась за парту и выпрямилась, радуясь тому, что никто не видит, как у меня подрагивают колени.

– Теперь все в сборе, – сухо заключил незнакомец, одетый в такую же униформу, как и мы. Только светло-серого цвета и без нашивки на рукаве. – Насчет урока не переживайте – он пройдет, как положено, но прежде я должен сообщить вам правила, действующие в этом заведении. Во-первых, никто из вас ни при каких обстоятельствах, за исключением моего прямого приказа, не должен покидать ту часть Школы, карта которой уже заложена в вашу память. Во-вторых, никто из учеников не имеет права находиться вне своих комнат после наступления темноты. Время отбоя легко определить по погоде за вашими окнами – наложенная на них иллюзия, правда, не соответствует реальному положению дел, но это сделано исключительно для вашего удобства.

Я поморщилась. Хорошо хоть объяснил, а то я бы до вечера голову ломала, почему погода на крыше одна, а в окнах совсем другая. После чего попросила бы очередную книгу и прочитала обо всем самостоятельно.

– Далее. Поднимите руки те, кто не справился с домашним заданием.

Под пристальным взглядом незнакомца мне стало неуютно. Тисса сгорбилась и едва под парту не залезла, прячась от страшного чужака. Мальчишки напряглись, словно завидевшие хищника олени. Рук, впрочем, не поднял никто.

– Хорошо, – так же бесстрастно проронил мужчина. – С сегодняшнего дня все действия в ваших комнатах будут осуществляться исключительно мысленными командами: открытие и закрытие дверей, работа душевых, свет, подача еды, книг, чистка одежды… Браслеты вам в этом не помогут. Поэтому я повторяю свой вопрос: кто не справился со вчерашним заданием? Кому из вас требуется помощь?

От его голоса я тоже непроизвольно напряглась, хотя проблем у меня точно не было. А вот Тисса, судя по затравленному виду, испытывала очень сложные чувства, среди которых все явственнее проступал самый обычный страх.

Наконец она на что-то решилась и, втянув голову в плечи, жалобно прошептала:

– Мне…

– После урока расскажете мастеру Дабошу о своих затруднениях. Еще кто-то? Арре Иридан? Арре Матиас?

Сидящие передо мной мальчишки помотали головами.

– Арре Риер? – повернулся мужчина, и надменный паренек рядом со мной тоже сделал отрицательный знак. Вот, значит, как его зовут? Надо запомнить.

– Арре Хейли?

Я стиснула зубы и вскинула голову, заставив себя посмотреть прямо в темные, как бездна, глаза незнакомца.

– Нет.

По моей спине пробежал холодок, сжавшиеся в кулак пальцы закоченели, а дыхание стало вырываться с трудом, словно в классе внезапно упала температура.

– Хорошо, – повторил мужчина, отворачиваясь, и от этого сразу стало легче. Невидимая тяжесть пропала, а к подушечкам пальцев снова начала возвращаться чувствительность. – Потому что больше вам помощь предлагать не будут, и со всеми трудностями вам придется справляться самостоятельно.

Ну и ладно. Не больно-то и хотелось, особенно от этого упыря.

– Сегодня вы сделаете только первый шаг на пути к вершине. Но он же станет для вас и последним, если вы не сумеете правильно расставить приоритеты. Чтобы стать Всадниками, потребуется большая работа над собой. Безусловно, это будет трудно. Возможно, даже больно. Но в конечном итоге, препятствия сделают вас только сильнее. Если, конечно, у вас хватит мужества их преодолеть.

Я тихонько вздохнула. Опять общие слова…

– Вероятно, кто-то из вас заметил некоторые странности и задается сейчас вопросом, почему мы не приветствуем общение между учениками? – резко сменил тему мужчина, и я вздрогнула от неожиданности. Творец! Он что, мысли мои читает?! – Отвечаю: потому что в данный момент вам необходимо сосредоточиться на себе. Учебный процесс выстроен так, чтобы помочь вам достичь нужной степени сосредоточения. Развить те умения, которым ранее большинство из вас не уделяло внимания. Для этого вам придется концентрироваться на каждой мысли, которая появится в вашей голове. На каждой эмоции, каждом желании. С максимальной отдачей, потому что только так вы научитесь выделять из вороха сиюминутных порывов то, что действительно необходимо. Без этого умения дальнейшее обучение будет бесполезным, поэтому на ближайшие полгода вы лишены возможности общаться с коллегами. Вопросы есть?

Я поспешила прикусить язык, чтобы не спросить лишнего. Почему-то это показалось благоразумным. И хоть вопросов в голове крутилось множество, пришлось снова уткнуть взгляд в пол и сделать вид, что меня ничто не интересует. Ежели чего, я потом у Дабоша спрошу, а не у этого типа. Дабош хоть не сожрет на месте, а от такого не знаешь, чего ждать.

– В таком случае я вас покину…

– О, милорд, вы уже здесь? – вдруг послышался от ТУСа почтительный голос преподавателя. – Простите, я не ожидал, что вы придете так рано. Все-таки начальный курс, да еще столь небольшой набор…

– Я уже закончил, мастер, – холодно отозвался «милорд». – Можете продолжать урок.

– Благодарю. Арре, когда в класс входит или когда его покидает высшее лицо Школы, нужно встать!

Я неохотно встала, скрипнув зубами и краем глаза отметив, что никто из соседей, в точности повторяя мои действия, так и не решился поднять голову. А потом едва слышно хлопнул закрывшийся портал, ощущение напряжения в комнате резко упало, и мы с облегченным вздохом вернулись на свои места.

– Ну вот и познакомились, – пробормотал под нос мастер Дабош, торопливо проследовав к своему столу. – Рановато, конечно, но куда деваться – когда начальство изъявляет желание познакомиться с учениками… Так, класс! Можете расслабиться и успокоиться – сегодня вы увидели директора нашей Школы – лорда Кая Эреноя. Правда, обычно он не удостаивает своим вниманием кандидатов до посвящения, но сегодня, видно, особенный день… или же кто-то из вас успел его заинтересовать.

Я нервно дернула щекой, вспомнив пронизывающий взгляд лорда.

Не завидую я тому, кем заинтересуется этот человек. Не знаю, кем он был раньше, но у него глаза убийцы. Я такие видела однажды, когда казнили главаря банды разбойников. Так вот, у него был похожий взгляд. Только тот человек смотрел на собравшуюся толпу затравленным зверем, а этот прекрасно сознавал свою силу. Но, что самое неприятное, за этой силой стояла еще и власть. Наиболее опасное, на мой взгляд, сочетание.

Я так и просидела весь урок под впечатлением от встречи, вспоминая, анализируя и делая выводы. Вслушиваться в голос лектора не было никакого желания, так что запоминала я абсолютно машинально. А когда пришло время уходить, тихо поднялась и, не задав ни единого вопроса, вернулась в свою комнату, борясь с настойчивым ощущением, что лорд Эреной зашел сегодня в класс не случайно.