Электронная книга По ту сторону холма

Еще не выдохлись из Нюры переживания после тех заповедных слов… А может, тут сентябрь напутал? Бывает, что пьянит он поболее, чем весна. Листья летят. Алые, желтые, красные, пурпурные, багряные. Садятся на плечи, приводняются в лужи. Лужи, лужицы! Веселые, зеркальные! И во всех – солнце, как парень, вбежавший в парикмахерскую. Те знаменитые слова Нюра услышала в электричке. В своей электричке, то есть в восемнадцать ноль три. Правду сказать, Нюра могла бы поспеть и на более раннюю. Но восемнадцать ноль три самая ее любимая. А почему? Потому что набита она до отказа. И у Нюры чувство, что она не такая уж одинокая. Тут-то она и услышала те слова, что переживает еще и сейчас, когда идет со станции…

Пьеса Л. Славина «Интервенция» появляется в театрах страны спустя три года после романа «Наследник». Пьеса эта, кажется, ничем не подготовленная в отечественной драматургии, дерзкая, карнавально яркая, порой резкая до плакатности и гротеска, наивная и правдиво точная одновременно, не имевшая подражании, гак и стоящая на особицу, – она и сегодня живая и сущая.

К началу Первой мировой войны Лев Славин успел окончить гимназию, но курс обучения в университете оборвала мобилизация в действующую армию, в которую он был призван в качестве вольноопределяющегося. После окончания боевых действий был демобилизован в чине помощника командира роты по строевой части. В 1918 году вступил в ряды Красной Армии. Именно эти события и были положены в основу романа «Наследник», где главный герой после долгих идейных исканий приходит в лагерь революции.

Повесть Льва Славина «Два бойца» рассказывает о фронтовой дружбе солдат Аркадия Дзюбина, неунывающего, лихого и бедового парня из Одессы, и Саши Свинцова – «Саши с Уралмаша». Она преисполнена юмором, добротой и пониманием солдатской жизни. В 1943 году по повести был снят легендарный военный фильм, пользовавшийся успехом долгие годы.

Смерть фашистской империи лишена величия. Искусство трагика не прикоснется к этому сюжету. В нем нет ничего возвышенного. Это не трагедия, это кровавая истерика. Гитлеровская Германия умерла, как и жила, во лжи, в крови и в грязи.