Онлайн чтение книги Полиция Police
Глава 1

Стоял теплый длинный сентябрьский день. Падающий на Осло-фьорд свет превратил его воды в расплавленное серебро и заставил запылать яркими красками луга, уже тронутые дыханием осени. Был один из тех дней, когда жители Осло клянутся, что никогда в жизни не переедут из этого города. Солнце вот-вот должно было сесть в районе Уллерна, и последние, почти горизонтальные его лучи скользили по окружающему пейзажу: по низким скромным доходным домам, свидетелям появления небогатого города; по дорогостоящим пентхаусам с террасами, продуктам нефтяной сказки, внезапно сделавшей эту страну одной из богатейших в мире; по торчкам в Стенс-парке, собиравшимся в хорошо организованном городе, где от передозировки наркотиками умирает больше людей, чем в других европейских городах, в несколько раз превосходящих его размерами. Лучи скользили по садикам, где на всех батутах были закреплены защитные сетки, а дети прыгали на них не больше чем по трое, как предписывала инструкция. А также по лугам и лесам, окаймлявшим так называемый Ослоский котлован. Солнце не хотело расставаться с городом, вытягивая пальцы-лучи подобно тому, как из окна поезда вытягивается рука в затянувшемся прощании.

Начало дня ознаменовалось приходом холодного чистого воздуха и яркого, как в операционной, света. Со временем температура повысилась, небо приобрело глубокий голубой цвет, а воздух – ту приятную осязаемость, которая делает сентябрь лучшим месяцем в году. И когда мягко и осторожно опустились сумерки, в районе вилл на холмах вокруг озера Маридалсваннет запахло яблоками и теплой хвоей.

Эрленд Веннесла приближался к вершине последнего холма. Ощущая в мышцах молочную кислоту, он сосредоточился на том, чтобы жать на педали правильным движением сверху вниз, направляя при этом колени внутрь. Потому что правильная техника крайне важна, особенно когда человек устал и мозг его стремится изменить положение тела так, чтобы переложить нагрузку на менее уставшие, но и менее эффективные мышцы. Он чувствовал, как жесткая велосипедная рама абсорбирует и использует каждый вдавливаемый в нее ватт, как при переключении на более высокую передачу происходит ускорение. Веннесла поднялся с сиденья и попытался сохранить неизменной частоту вращения педалей – девяносто нажатий в минуту. Он бросил взгляд на напульсник. Сто шестьдесят восемь. Веннесла направил свет фонаря на шлеме на экран GPS, прикрепленный к рулю. В него была закачана подробная карта Осло и окрестностей, и он был снабжен активным передатчиком. Велосипед и дополнительное оборудование стоили дороже, чем, строго говоря, мог потратить недавно вышедший на пенсию следователь по особо тяжким преступлениям. Но теперь, когда жизнь бросает другие вызовы, важно поддерживать хорошую физическую форму.

Небольшие вызовы, если быть честным.

Молочная кислота щипала бедра и ноги. Эти болезненные ощущения предвещали то, что произойдет потом. Праздник эндорфина. Ноющие мышцы. Чистую совесть. Пиво с женой на балконе, если после захода солнца не сильно похолодает.

И вдруг он оказался на вершине. Дорога теперь шла по равнине, а прямо перед ним раскинулось озеро Маридалсваннет. Веннесла сбросил скорость. Он был за городом. На самом деле немного абсурдно, что после пятнадцати минут быстрой езды на велосипеде из центра европейской столицы человек попадает на территорию, где его окружают хутора, поля, густой лес и туристы, исчезающие в вечернем мраке. Голова под велосипедным шлемом фирмы «Белл», стоившим больше, чем детский велосипед, который он подарил на шестилетие внучке Лине Марии, чесалась от пота. Но Эрленд Веннесла не снял шлема. Причиной большинства случаев гибели велосипедистов являются травмы головы.

Он посмотрел на напульсник. Сто семьдесят пять. Сто семьдесят два. Желанное дуновение ветерка принесло из города шум радостных криков. Наверное, со стадиона «Уллевол». Там сегодня вечером проходит международный матч то ли со Словакией, то ли со Словенией. На несколько секунд Эрленд Веннесла представил, что это кричат в его честь. Ему уже давно никто не аплодировал, в последний раз это случилось во время церемонии его проводов из Крипоса[1]Крипос – Главное управление криминальной полиции Норвегии. в районе Брюн. Кремовый торт, речь шефа, Микаэля Бельмана, который с того времени твердым курсом двигался к посту начальника Полицейского управления Осло. А Эрленд принимал аплодисменты, ловил взгляды коллег, благодарил их и даже почувствовал першение в горле, когда собрался произнести свою короткую, насыщенную фактами благодарственную речь, как это было принято в Крипосе. В качестве следователя по особо тяжким преступлениям он переживал взлеты и падения, но ему удалось избежать больших ошибок. Однако, насколько ему было известно, стопроцентной уверенности в таких вопросах быть не может. Во всяком случае, теперь, когда далеко продвинулись технологии анализа ДНК и полицейское начальство послало сигнал, что они будут использованы для проверки кое-каких старых дел, существовал риск получить ответы. Новые ответы. Окончательные. Эрленд не возражал против использования новых технологий для расследования нераскрытых преступлений, но не понимал, зачем тратить ресурсы на копание в давно завершенных и закрытых делах.

Тьма сгустилась, и, хотя уличное освещение уже было включено, он чуть не проехал указатель поворота на лесную тропинку. Но указатель был на месте. На том самом, которое Эрленд помнил. Он свернул с дороги и оказался на лесной тропе, покрытой мягкой листвой. Он ехал медленно, но не терял равновесия. Столб света от фонаря на шлеме скользил по тропинке и исчезал за елями, что плотной стеной возвышались по обе стороны от Эрленда. Перед ним опасливо и торопливо проносились переменчивые тени, а потом неожиданно пропадали. Именно так он все себе и представлял, когда пытался поставить себя на ее место. Представлял, как она неслась с ручным фонариком в руках, сбежав из заточения, где ее три дня насиловали.

И когда Эрленд Веннесла внезапно увидел, как во мраке впереди него зажегся фонарик, он подумал, что это ее фонарик и что она снова бежит, а он гонится за ней на мотоцикле, чтобы поймать. Свет перед Эрлендом помигал, а затем упал прямо на его лицо. Он остановился, слез с велосипеда и направил свой фонарь на напульсник. Уже меньше ста. Неплохо.

Он ослабил ремень шлема, снял его с головы и почесался. Господи, как же хорошо! Он погасил фонарь, повесил шлем на руль и покатил велосипед по направлению к свету, чувствуя, как шлем бренчит и бьется о руку.

Перед поднятым фонариком Веннесла остановился. От колючих лучей заболели глаза. Ослепленный, он подумал, что все еще слышит свое тяжелое дыхание и странно, что пульс у него такой низкий. Ему почудилось движение, будто там, позади большого дрожащего круга света, что-то поднялось вверх. Он услышал свист, и в тот же миг ему в голову пришла удивительная мысль. Ему не стоило делать это. Не стоило снимать шлем. Причиной большинства случаев гибели велосипедистов…

Мысль его заклинило, словно произошел скачок во времени и он на мгновение утратил способность видеть.

Эрленд Веннесла удивленно посмотрел вперед, ощущая, как по его лбу бежит теплая капля пота. Он заговорил, но слова были лишены смысла, как будто связь между мозгом и языком нарушилась. Он снова услышал тихий свист. А потом звук пропал. Все звуки исчезли, даже звук его дыхания. И он обнаружил, что стоит на коленях, а велосипед медленно заваливается в кювет. Перед ним плясал желтый свет, исчезнувший, когда капля пота достигла переносицы, стекла в глаза и ослепила его. И он понял, что это не пот.

После третьего удара он почувствовал, что ему в голову вонзилась сосулька и прошла через горло в туловище. Он похолодел.

«Я не умру», – подумал он и попытался поднять руку, чтобы защитить голову, но оказался не в состоянии пошевелить ни одной частью тела и понял, что парализован.

Четвертого удара он не заметил, но по запаху прелой листвы догадался, что упал на землю. Он несколько раз моргнул, и в один глаз вернулось зрение. Прямо перед собой он увидел пару стоящих в грязи черных испачканных сапог. Каблуки приподнимались, и сапоги отрывались от земли. И опускались обратно. Движения повторялись. Каблуки приподнимались, сапоги отрывались от земли. Как будто тот, кто бил его, прыгал. Прыгал, чтобы вложить в удары как можно больше силы. И последней мыслью, промчавшейся в мозгу Эрленда, было то, что ему нужно вспомнить, как зовут внучку, его внучку, ему необходимо сохранить в памяти ее имя.