Онлайн чтение книги Последняя ошибка Темного Мастера
1

Все бы ничего, но свет мешал спать. Денис перевернулся на другой бок и чуть было опять не захрапел, но заснуть помешала одна простая мысль: а как это я повернулся? Я ж цепями к полу прикован. И пол какой-то не жесткий.

Денис рывком вскочил на ноги и начал озираться. Он оказался на сеновале старого сарая, сквозь щели в крыше которого просачивались лучики яркого солнечного света.

– Ничё себе, – мотнул головой юноша, и с нее посыпалась соломенная труха. – Сработало! – восторженно рыкнул Денис. – Ай да Валька! Один звонок, и я на месте! Интересно, в какую сказку ты меня на этот раз загнал?

Парень двинулся к выходу из сарая и только тут почуял неладное. Во-первых, куда-то делась его джинсовая пара, в которой он вышел в ночной рейд, и теперь юноша был облачен в ветхую, не первой свежести холщовую рубаху и драные, в многочисленных заплатках портки, которые подпоясывала обыкновенная веревка. Но, что самое странное, координация его движений резко изменилась. Он ступал по деревянному настилу пола грузно и как-то неуклюже. Юноша остановился и начал с недоумением ощупывать свое тело. Он и раньше был накачан неплохо, но не до такой степени. Сплошные клубки мышц бугрились под рубахой, а уж толщине ляжек на ногах мог позавидовать любой бык. В процессе ощупывания юноша на что-то наткнулся. Запущенная под рубаху рука обнаружила массивный крест, который висел на его шее на чем-то вроде колодезной цепи.

– С ума сойти!

Денис согнул руку в локте, потыкал пальцем в могучий бицепс, и ему стало совсем не по себе. Это было не его тело. Явно не его!

– Твою мать! – пробасил юноша. – Ну, Валька, ну, подлец! Он что, меня в чудище заморское превратил? По аленькому цветочку решил пройтись? Почему я тогда на сеновале? В замке уже доченька купеческая обосновалась?

Доченька купеческая… а вдруг на роль дочки Валька определил его Кэтран? Половицы жалобно застонали под ногами великана, спешащего к выходу. Дверь была низкая, и, выходя наружу, юноше пришлось пригнуться. С трудом протиснувшись в дверной проем сарая, Денис вывалился наружу и от огорчения даже застонал. Замка чудища заморского на горизонте не наблюдалось. Наблюдался чисто деревенский двор, низенький беленый дом с соломенной крышей, сеновал, который он только что покинул, хлев с повизгивающими внутри хрюшками и убогая конюшня, из которой слышалось ржание лошадей. Из конуры возле дома выполз лохматый пес, раззявил пасть, чтобы погавкать на Дениса, но гавкать почему-то не стал, а, испуганно скуля, забился обратно, гремя цепью.

– Да, на замок это не тянет, – прогудел юноша и двинулся к воротам. Ему здесь делать было нечего.

– Это ты куды пошел? – Из дома вышел низенький, плюгавый мужичок в добротной деревенской одежонке, зевнул и сладко потянулся.

Властный, хамоватый тон мужика не понравился Денису, но связываться с этой козявкой он счел ниже своего достоинства и продолжил движение к выходу со двора, не повернув даже головы в его сторону.

– Ах ты… – Мужик сдернул с гвоздя кнут и кинулся вдогонку. – Дров не наколол, воды в дом благодетеля не натаскал, да я тебя…

На свист кнута юноша отреагировать не успел. Вернее, не успело отреагировать его новое тело. Рубаха треснула, и на спине великана начала набухать багровая полоса. Второй раз мужик ударить не успел. Денис рывком развернулся, одним прыжком сократил расстояние и перехватил руку «благодетеля» на замахе.

– А-а-а!!!

Под рукой Дениса что-то хрустнуло. Юноша вырвал кнут из безвольной руки мужика и с размаху преломил кнутовище об колено. Около его ног, подвывая от боли, извивался «благодетель», баюкая сломанную руку.

– Да я ж тебя… я ж тебя, Гаврила, теперь засеку! Ты на кого руку поднял? Я тебя с малых лет задарма пою, кормлю, – причитал мужик, катаясь по земле. – Забыл, кто тебя, сироту убогого, в своем доме пригрел? Запорю!!!

От боли он явно ничего не соображал и продолжал сыпать угрозы и проклятия на голову неблагодарного сиротки, отплатившего хозяину за все его благодеяния такой черной неблагодарностью.

– Да пошел ты… – И тут Денис завернул такую фразу, что глаза «благодетеля» полезли на лоб и он сразу перестал причитать.

Причем вогнал мужика в ступор не адрес, по которому убогий его послал, а тот факт, что он вообще его послал куда-то.

– Гаврила, ты заговорил? – ахнул мужик.

– А ты думал, я молчать буду, когда меня поперек спины кнутом оттягивают?

Мужик нервно икнул. Денис покосился на его сломанную руку, ему стало «благодетеля» немного жалко, и он помог ему подняться.

– В лубки надо заключить и тряпицами какими примотать. Сейчас я…

– Не надо, Гаврюша, – шарахнулся в сторону мужик, – я сам, сам… к знахарке сейчас схожу… а ты иди, Гаврюша, иди куда шел. На бродячий цирк хотел полюбоваться? Иди, родной, иди. А я дальше сам…

Денис проводил взглядом улепетывающего куда-то в сторону огорода благодетеля, пожал плечами:

– Странный мужик. По ходу псих.

Юноша вышел за ворота. Идти было трудно. Мешало тело. Привычной, упругой походки как не бывало. Мышцы у гиганта, конечно, впечатляющие, Шварценеггер рядом отдыхает, но они были какие-то закостенелые, нерастянутые. Нестерпимо зачесалась пострадавшая от кнута спина. Денис попытался достать ее рукой, но она за спину не заводилась. «Что же ты наделал, Валька! – мысленно простонал Денис, неспешно шествуя по деревенской улочке мимо плетней. – Так, спокойно. Сначала надо разобраться. Он наверняка запихал меня в какую-то сказку. Вопрос: в какую? Судя по всему, в русскую народную блатную хороводную, где я был по жизни деревенский дурачок – косая сажень в плечах, дебильная улыбка на устах. Мерзавец! Раньше я на сказочки смотрел со стороны и мелко пакостил в них из-за угла, а теперь прямо в шкуре одного из ее героев оказался. Непонятно только, в чьей шкуре. Почти во всех русских сказках дурачок у нас Иван. А я Гаврила».

Денис мучительно копался в памяти, пытаясь подобрать сказку под Гаврилу-дурачка, но сказка не подбиралась, и это напрягало. Что теперь ждать от будущего, юноша не знал. Он вообще ничего не знал! Не знал даже, какой он из себя и как выглядит со стороны. Может, у него, как у Квазимодо, горб за спиной торчит. Увидев молодку с полными ведрами, юноша, недолго думая, сдернул с ее плеча коромысло.

– Какой ты сегодня красивый, Гаврюша, – ласково сказала женщина. – Ты что, пить хочешь?

– Нет, на рожу свою посмотреть, – буркнул Денис, заглядывая в ведро. – У меня, кстати, горба за спиной нет?

С зеркальной поверхности слегка колышущейся воды на него смотрело простоватое лицо деревенского увальня. Очень приятное, надо сказать, лицо. Впечатление, правда, портила всклокоченная копна волос, и юноша начал старательно приглаживать их рукой. Как только пальцы зачесали довольно длинные волосы назад, расплескав их волной по плечам, выражение лица вообще изменилось до неузнаваемости, и его теперь даже увальнем было трудно назвать. Мужественное лицо сурового воина, по какому-то недоразумению облаченного в жалкие лохмотья.

– Так есть у меня горб? – перевел он взгляд на женщину и замер.

Молодка сидела на земле с отпавшей челюстью, выпучив на него глаза. Сообразив, что толку от нее в таком состоянии не будет, парень выдернул из дужек ведер коромысло, с трудом завел его за спину и начал им исследовать свой тыл, заодно почесывая набухающий от удара кнута рубец.

– Горба нет, – удовлетворенно хмыкнул ликвидатор нулевого уровня, возвращая коромысло на положенное ему место, отвесил шутливый поклон ошарашенной молодке и продолжил путь.

Дорога вывела его на базарную площадь, в самом центре которой развлекался народ, глазея на бродячий цирк. Денис подоспел, похоже, к финальной части представления. Жонглер как раз шустро, одно за другим, навесил на шею кольца, которые только что мелькали в воздухе, раскланялся и уступил место шпрехшталмейстеру[1]Шпрехшталмейстер – ведущий циркового представления..

– А теперь я предлагаю попытать счастья нашим глубокоуважаемым зрителям! – громогласно заявил он.

Два силача с натугой выволокли из полосатого шатра, в котором артисты переодевались и хранили свой реквизит, огромную гирю и выставили ее на центр площади.

– Тому, кто сможет эту гирю о десяти пудах от земли оторвать, плачу пятак, – обрадовал зрителей шпрехшталмейстер. – Тот, кто дотащит ее до пупка, получит уже два пятака, а тот, кто поднимет ее над головой…

– Получит целый золотой, – прогудел Денис, выступая вперед.

– Гаврила…

– Гаврила…

– Да это же наш убогий!

– Гля-кась, дурачок наш деревенский заговорил! – загомонила пораженная толпа.

– Нет, не золотой, – заволновался конферансье, окидывая взглядом фигуру деревенского дурачка. – Три пятака, не больше.

Габариты двухметрового гиганта его впечатлили.

– А ежели я эту игрушку в небо закину, заплатишь золотой? – прогудел Денис, подхватывая гирю и оценивающе взвешивая ее в руке. – А то мне одежонку нормальную купить не на что.

Однако заработать ему помешал «благодетель». Он ворвался на площадь в сопровождении толпы мужиков, среди которых выделялся осанистый мужчина в добротной рубахе, прижимая сломанную руку к груди.

– Вот он, вот он, ирод! Меня побил, работать отказывается, а я ведь его столько лет кормил, поил, заботился, как о дитяти родном, и все почитай задарма! Ты, Михей, как староста должон…

– Без тебя знаю, что я должон, а что не должон, – огрызнулся Михей, выходя на площадь. – Ты что ж это, Гаврила, безобразничаешь? Кузьма тебя, убогого, в доме своем приютил, уже, почитай, пятнадцать лет кормит, поит, одевает, обувает…

Денис побагровел. Свободной от гири рукой рванул на себе жалкое подобие рубахи, явив взору восхищенных зрителей великолепный торс, на котором бугрились мышцы.

– Одевает? Вот это вот одежда? – Юноша швырнул старосте под ноги обрывки.

У Михея отпала челюсть.

– Ты заговорил?

– Пока я лишнего не наговорил, сделай так, чтоб я тебя и этого урода, – кивнул Денис на «благодетеля», – больше не видел.

– А то что? – начал пятиться Михей.

– А то, что я не только с руки, я и с ноги разговаривать умею. Хотя… Стой! Ты тоже!

Денис взял за шкирку «благодетеля» и, как кутенка, вздернул его над землей. Зрелище было еще то. В одной руке гиганта была десятипудовая гиря, в другой трясущийся от страха «благодетель».

– Сколько лет, говоришь, я на него лет работал, Михей?

– Да, почитай, годков пятнадцать.

– А сколько он мне за труды платил?

– Чтоб я тебе еще и платил? – заверещал Кузьма. Как ни был напуган «благодетель», такая наглость его возмутила. – Да ты за хлеб да кров до конца жизни на меня должон работать!

– За еду работают рабы! – рявкнул Денис. – А свободные люди работают за деньги! А теперь, родной, у тебя есть выбор. Если я твой раб, то вот этой гирей я сейчас добуду себе свободу.

Денис размахнулся чугунной чушкой, на полном серьезе собираясь со всего размаха опустить ее на голову «благодетеля».

– Нет, нет, ты не раб! – завопил Кузьма.

– Это другое дело. – Денис поставил Кузьму на землю. – Тогда с тебя пятнадцать золотых.

– Сколько? – дружно ахнула толпа.

– Пятнадцать золотых, – отчеканил юноша. – По золотому за каждый год. И моли бога, чтобы я не сдернул с тебя неустойку. Если на счетчик поставлю, как минимум сто пятьдесят золотых набежит. Ну, чего рот раззявил? Бегом домой! Потроши свою кубышку, и чтоб через полчаса деньги были здесь! Не успеешь, точно сто пятьдесят стребую.

– Гаврюша, побойся бога, – вступился за бедолагу Михей. – Сто пятьдесят золотых! Да у нас во всей деревне столько не наберется.

– А пятнадцать? – заинтересовался Денис. Местных цен он не знал.

– Пятнадцать, может, и наберется, но это ежели всю деревню растрясти.

– Врешь небось. – Денис посмотрел на пялящихся на него артистов, высыпавших из шатра. – Ладно, пусть тащит золотой. Я сегодня добрый.

Одна из гимнасток еле заметно кивнула головой, одобряя сумму.

– Так сколько, ты говоришь, стоит закинуть эту дуру в небо? Три пятака? – повернулся гигант к шпрехшталмейстеру.

– Ага, – кивнул артист, с любопытством глядя на великана.

– Вот, пока гиря летит, чтоб обернуться успел, – прогудел Денис, одарив «благодетеля» многообещающим взглядом. – И если золотой не окажется у меня раньше, чем она упадет обратно на землю…

Договорить он не успел. Кузьму как ветром сдуло. Денис усмехнулся и начал раскручивать гирю.

– Раз… два… три… Поехали!!!

Под это гагаринское напутствие гиря со свистом ушла вверх, через пару мгновений превратилась в едва заметную точку, а еще через мгновение вообще исчезала в белых пушистых облаках, лениво проплывавших над землей. Этот спортивный подвиг Гаврилы добил не только офигевших зрителей, но и самого «деревенского дурачка». Денис растерянно посмотрел на свои руки, потом перевел взгляд на небо и окончательно убедился, что Валька Шебалин загнал его в сказку. Ну, не мог он в нарушение всех законов физики, используя только мышечную массу своего нового тела, запулить десятипудовый снаряд на такую высоту. Однако опомнился юноша быстро.

– Гони мой гонорар, – толкнул он в бок шпрехшталмейстера.

Тот оторвался от созерцания опустевшего неба, выудил из кармана горсть мелочи и начал отсчитывать честно отработанный Денисом гонорар.

К трем пятакам в лопатообразную ладонь Дениса плюхнулся и золотой, который успел притащить запыхавшийся Кузьма.

– А она назад вернется? – поинтересовался шпрехшталмейстер, опять посмотрев на небо.

– А это зависит от того, с какой скоростью я вашу гирю запустил. Ежели с первой космической, то, возможно, и вернется. Сила трения в верхних слоях атмосферы когда-нибудь свое дело сделает, а если со второй или третьей, то уже точно не вернется.

Артист сцапал с раскрытой ладони гиганта свои медяки и затолкал их обратно в карман.

– И как это понимать? – опешил юноша.

– Компенсация за порчу реквизита, – тоном, не терпящим возражений, сообщил шпрехшталмейстер. – Гиря, она, знаешь ли, денег стоит. Десять пудов первоклассного чугуна! Так что, считай, ты мне еще должен, но я человек добрый и дам тебе шанс долг отработать.

Денис расхохотался:

– Я так понял, речь пойдет о найме на работу?

– Ты очень догадлив!

– С кем имею честь?

– Господин Бине. Я хозяин этого цирка.

– Ну что ж, поторгуемся, хозяин.

Торговле помешал идущий откуда-то сверху свист. Денис задрал голову кверху, сгреб хозяина в охапку и отпрыгнул с ним в сторону. Удар гири был такой силы, что земля содрогнулась, а из пробитой чугунным снарядом дыры фонтаном забила вода.

– Все-таки первой космической не набрал. Слышь, Михей, – окликнул старосту Денис, – у меня для тебя есть две новости. Хорошая и плохая. С какой начинать?

– Давай с плохой.

– Нефти здесь нет.

Михей почесал затылок. Что такое нефть, он не знал, а потому это известие его не расстроило.

– А хорошая?

– У тебя есть фонтан. Рекомендую камешками вокруг обложить, наречь его источником Святого Гавриила и загонять паломникам. Только бери по-божески. Копейка кувшин, не больше, и чтоб потом десятину мне лично отстегнул.

– За что?

– За землеройные работы, – кивнул юноша на пробитую гирей дыру, – и идею. Как твоя деревня называется?

– Конобеевка.

– Переименуй в Гавриловку. Должно поспособствовать торговле. – Денис повернулся к владельцу цирка: – Так что ты там насчет найма на работу говорил?

– Вообще-то я говорил об отработке долга.

– Жаль, что на мне рубашки нет. А то засучил бы сейчас рукава…

– Долг можно и списать, – заторопился господин Бине, вытаскивая обратно из кармана медяки. – Тем более что реквизит уже вернулся, и его можно просто откопать.

– Я вот вам откопаю! – воинственно вскинулся Михей. – Так, мужики, чего встали? Быстро за струментом. Надо источник Святого Гавриила камнями обложить.

– Дело пошло, – азартно потер руки юноша. – Ну-с, господин Бине, я готов говорить с тобой за деньги. Меня вполне устроит десять золотых за выход на манеж.

– Две копейки – красная цена!

– Ну-у-у… это несерьезно. Ладно, пусть будет девять золотых.

– Три копейки.

Торг начался…