Онлайн чтение книги Последний Завет
Глава пятая

Между бронированными дверьми Убежища Герман остановился, задумчиво разглядывая стоявший в углу массивный черный пулемет, который охотники клана почему-то окрестили “кузнечиком”. Выволочь бы это чудище на улицу – вот тогда бы они задали врагам жару, но для свободного перемещения пулемет явно не был приспособлен – слишком тяжел. Нужно по крайней мере четыре человека, чтобы сдвинуть его с места, а для того, чтобы доставить “кузнечика” к полю боя, потребуется большая колесная тележка. Что и говорить, вещь, конечно, отличная, но совсем немобильная. Да и треногу, намертво прикрученную к полу здоровенными болтами, нечего думать освободить за короткое время. Здесь работы минимум на час…

Герман с сожалением махнул рукой и повернулся к Францу.

– Ну, – сказал он, – снимай автомат с предохранителя…

В лице Госпитальера не было ни кровинки.

– Спокойнее, не волнуйся. – Герман положил руку ему на плечо, почувствовав, что настроение у мальчишки близкое к панике. – Всем когда-то приходится убивать в первый раз. Помни, что это враги. И если ты не будешь стрелять в них, они застрелят тебя.

Франц не шевельнулся.

– Если понял меня, дай знак, хорошо? – сказал Герман. Госпитальер едва заметно кивнул, потом снял автомат с предохранителя. Охотник взял арбалет на изготовку.

– Ну, двинулись.

Коридор, ведущий к выходу, показался Францу особенно длинным. Полумрак, запах грибов и тишина, нарушаемая только гулким эхом их шагов. Франц старался дышать носом и не разговаривать, чтобы не сбилось дыхание: лямки проклятого мешка впивались в плечи и тянули к земле.

“Не стоило так нагружать мешок боеприпасами”, – подумал он.

Герман толкнул плечом металлическую дверь, ведущую к лестнице. На них тут же обрушился яростный звуковой шквал-шум выстрелов, свист пуль, крики. Похоже, наверху было жарко, если не сказать горячо.

– Какая муха укусила Мегаников? – пробормотал Герман и, обернувшись к Францу, который застыл на ступенях, словно древняя статуя в Парковой зоне, гаркнул: – Держись стены!

Охотник решительно двинулся вверх по лестнице, Франц на негнущихся ногах последовал за ним. Ему казалось, что стрельба раздается в непосредственной близости от него, и хотя до поверхности было еще три лестничных пролета, паренек очень боялся, что в него вот-вот попадет какая-нибудь шальная пуля. Он вздрагивал от каждого выстрела. К тому же тащиться вверх с тяжеленным мешком за плечами было тяжело и неудобно. Франц подумал, что это настоящая несправедливость. Крепкий и мускулистый Герман бежит впереди налегке, сжимая в руках всего лишь легкий арбалет, а он, как верный оруженосец из довоенной сказки, вынужден ползти за ним следом с автоматом, да еще тащить мешок, набитый под завязку патронами. А между тем в мешке были и болты для арбалета Германа, и немало весившая топийная граната.

– Эй! – крикнул Франц, намереваясь заставить охотника забрать у него мешок.

Герман не обратил на окрики Франца никакого внимания, он уже преодолел последний лестничный пролет и теперь находился возле двери, ведущей наружу. Госпитальер остановился, сжимая автомат в мокрых от страха ладонях.

Герман резко обернулся.

– Стой на лестнице и не двигайся! – крикнул он.

Франц торопливо кивнул и только сейчас заметил, что в помещении они не одни: прижавшись к стенам по бокам от входа, стояли два охотника Ветродувов. Госпитальер заметил, что один из них ранен в руку, во всяком случае, на ладони, сжимавшей приклад винтовки, виднелась кровь, а рукав куртки возле локтя был прорван.

– Ну и кто мне объяснит, какого хрена здесь происходит?! – поинтересовался Герман.

– Меганики словно взбесились! – сказал один из охотников. – Поперли на нас с Лихтенштрассе, хорошо разведчики успели вовремя поднять тревогу. А не то бы…

В этот момент пуля ударила в дверь, и помещение наполнилось глубоким гулом. Судя по всему, вражеский стрелок прицельно стрелял по домику, через который можно было попасть в Убежище.

– Ловко лупит, гад! – сказал первый охотник. – И носа высунуть не можем! Мы даже не знаем, где он сидит…

– А где остальные? – спросил Герман и подумал, что определить, где засел снайпер, для него не составит труда, это как раз тот случай, когда свое уникальное умение он воспринимал как дар, а не как проклятие.

– Все в квартале отсюда, сдерживают основной натиск…

– Ясно. – Герман судорожно соображал, оценивал сложившуюся ситуацию. – Ну что же, улицы там узкие, можно продержаться какое-то время. А Ворон?

– Он со всеми. Нас оставил здесь на всякий…

Стрелок опять всадил пулю в дверь, и она отозвалась гулом.

– На всякий случай, – продолжил охотник. – Мы с Патриком, Густав и Михаэль. Трое Мегаников как-то прорвались, ну и на нас наткнулись. С двумя мы разобрались, а третий, сволочь, застрелил Михаэля и теперь торчит в кустах и стреляет все время.

– Что у него, патронов лишних много? – Герман сплюнул. – Мне надо подумать, – сказал он, отошел в сторону и уселся на стоявший здесь с незапамятных времен небольшой стул.

– Подумать? О чем подумать?! Тут действовать надо! – Охотник ошарашенно уставился на него, так и не получил ответа и повернулся к Францу: – Что это с ним?

– У него бывает, – пояснил Франц.

Охотник скорбно покачал головой. После войны появилось много “странных” людей, время от времени выпадавших из реальности. Психические заболевания неизменно прогрессировали, приступы повторялись все чаще, и в конце концов однажды наступал такой момент, когда люди уже не возвращались обратно. Что и говорить, психов даже среди Ветродувов было немало, а уж людей, у которых были те или иные психические отклонения, полным-полно…

Герман разговор Франца и охотника уже не слышал. Он плыл в спокойных волнах, вглядываясь в иное, темное пространство, где любая преграда выглядела как столб воды до самого неба, голоса звучали приглушенно, едва различимо, зато сердца стучали громко и отчетливо, а кровь шумела в венах живых существ, словно бурный поток горной реки.

Запретное отзывалось мучительной болью в висках. В который раз за день он пользуется своим уникальным даром? Герман потянулся мыслительным щупом вперед, выбрался из домика и сразу же наткнулся на бешено стучащее рядом с Убежищем большое сердце. Пребывавший в “задумчивости” Герман подпрыгнул на стуле и снова замер, вперив взгляд в пустоту. Патрик покрутил пальцем у виска. Второй охотник пожал плечами – мол, всем давно известно, что парень не в себе…

Герман понял, что это залегший в траве Густав, только у него сердце могло быть таким огромным и стучать с такой яростной силой. Он потянулся дальше и в двадцати метрах от убежища, под кривой раскидистой липой, засек еще один пульсирующий быстрый ритм. Герман приблизился и в полной мере ощутил четырехкамерное человеческое сердце. Кровеносная система была частично изменена, судя по всему, мозг снабжался кислородом при помощи дополнительной пары крупных сосудов или краниуумных шунтов. А вот это уже враг…

Пуля снова ударила в дверь. У Патрика не выдержали нервы, он выставил наружу двуствольное ружье и пальнул наугад. Разлетевшаяся веером дробь посшибала листья с кустов и деревьев.

Герман вернулся. Реальность вспыхнула в глазах яркими красками и поначалу ослепила его. Он воспринял переход привычно, решительно вскочил на ноги и подбежал к двери.

– Густав! – заорал он что было сил. – Густав!

– Да? – пискляво прозвучало снаружи. Внешность Густава хоть и была внушительной и даже массивной – ростом он был под два метра и весил больше центнера, – а голосок у охотника был тоненький, писклявый и до чрезвычайности противный. – Это кто там со мной разговаривает? Герман, ты, что ли?

– Я, – откликнулся Герман.

– Ты откудова там взялся?

– Об этом потом! – проорал Герман.

– Чего?

– Да ничего! Дура твоя с тобой?!

– Майя, что ли? Не, она в городе осталась…

– Какая Майя?! – рассердился Герман. – Я говорю, пушка твоя у тебя?!

– Да! – Голос залегшего в траве охотника прозвучал увереннее. – Куда я без своей пушки-то?!

– Видишь ту кривую липку?! Бери на три пальца правее! Взял?!

– Да!

– Пли! – скомандовал Герман.

За стеной грохнуло так громко, что Франц вздрогнул всем телом и еще больше побледнел. Герман снова потянулся к запретному, поднял лицо к потолку, словно принюхивался к чему-то, и замер без движения. Руки он выставил перед собой, слабо шевеля пальцами, как будто перебирал ими что-то невидимое, рассыпавшееся в воздухе.

Охотники многозначительно переглянулись.

Герман порыскал мысленным щупом там, где еще недавно он чувствовал устойчивый сердечный ритм, но так ничего и не обнаружил – сердце врага замолчало. Он обернулся к охотникам.

– Можно выбираться, – сказал он, – Густав его застрелил.

Он распахнул дверь, выскочил из домика и, не оглядываясь, побежал к пылающему кусту, откуда Меганик еще недавно вел обстрел входа в Убежище. Убитый лежал на спине, разбросав руки, в груди у него зияла неровная дыра с опаленными черными краями.

Сжимая в руке огромное ружье, из которого слона пристрелить как нечего делать, подошел Густав. Такую “дуру” мог таскать с собой только такой гигант, как он. Послевоенная разработка. Лупит цилиндрами, содержащими огненную гадость, вспыхивающую на открытом воздухе и горящую до второго пришествия. Бесценное оружие.

Охотники выбрались из Убежища и присоединились к Герману с Густавом. Патрик испуганно озирался по сторонам, опасаясь, что еще какой-нибудь пробившийся сквозь оборонительную линию Ветродувов Меганик затаился неподалеку.

– Густав! Ты раньше не мог пальнуть? – Патрик ткнул великана кулаком в плечо.

– Но как же тут пальнешь-то? – жалобно проговорил Густав. – Кустов много, а откуда он стрелял, я не видел.

– Так и палил бы по всем зарослям.

– Так у меня всего два заряда осталось. Если бы не Герман, я бы его ни в жисть не грохнул.

Откуда-то издалека до них доносились едва различимые щелчки и стрекот автоматных очередей…

– Мне надо найти Ворона! – сказал Герман. – Вы двое, оставайтесь у Убежища! Густав, поищи Кра, думаю, он все еще где-то у мэрии. Скажи ему, что всех женщин и детей надо немедленно отправить под землю, пока еще не слишком поздно… – Он посмотрел по сторонам, словно потерял что-то, а потом закричал: – Франц! Вылезай!

Госпитальер выбрался из Убежища, покосился на непропорционально сложенного, огромного Густава, на труп Михаэля с простреленной головой, тела убитых Мегаников и пылающие кусты.

– Отлично! – сказал Герман, увидев, что мешок с боеприпасами на плечах у Франца. – Двинулись!

Они миновали сквер, выбежали на полупустую площадь, еще недавно до отказа заполненную народом. Теперь здесь лежали раненые, не меньше двадцати человек, рядом с ними находилось несколько женщин, которых оставили ухаживать за ними. Пара Ветродувов тащила через площадь охотника с простреленной грудью. Он тяжело, со свистом дышал, время от времени сплевывал на асфальт кровь.

– В Убежище! – запищал позади Густав. – Все убирайтесь в Убежище! Марта, где Майя? Где она шастает, дура такая? А ну давайте все в Убежище!

Герман и Франц миновали площадь, обогнули перевернутую повозку Торговцев – самих Торговцев не было видно, должно быть, поспешили убраться из зоны конфликта – и побежали по узкой улочке на звуки стрельбы. Впереди Герман увидел Фридриха. Толстяк направлялся к ним навстречу, лицо его покрывала копоть, а на плечо опирался охотник, раненный в ногу.

– Там жарко! – крикнул им Фридрих, когда они уже промчались мимо.

Стрельба становилась все громче. Франц заметил на втором этаже здания, находящегося по правую руку от них, какое-то движение. Он остановился и вскинул голову. За окном суетилась пожилая парочка, и, насколько мог понять Франц, старички оживленно переругивались. Герман вдруг засмеялся, и Госпитальер посмотрел на него как на умалишенного…

– Это Адольф и Ева, – пояснил Герман. – У них свой “кузнечик” припасен.

– Какой еще “кузнечик”? – удивился Франц.

– Видел у входа в Убежище пулемет? У этой семейки есть такой же. Похоже, сегодня, если только Меганики пойдут по этой улице, у них есть шанс испробовать на себе его огневую мощь. А у Адольфа и Евы появится возможность отлично развлечься.

В подтверждение его слов окно со звоном разбилось, и на мостовую посыпались осколки стекла. Пожилой Адольф, кряхтя, разворачивал пулемет. Длинное дуло показалось в оконном проеме.

– О! – Все, что смог сказать изумленный Франц!

– Старая гвардия, – заметил Герман. – Адольф – человек, много повидавший на своем веку.

– Ах ты, старый хрыч! – закричала старушка Ева. – Разбил-таки окно! Разбил!

– Тише ты! – прикрикнул на нее воинственно настроенный Адольф. – Подумаешь, окно… Оно тебе не понадобится, если им удастся добраться до нас… Но не волнуйся, милая, я им этого сделать не дам. Да уж, не дам! – Он взялся за рычаги, покрутил дулом и поймал в прицел застывших неподалеку Германа и Франца. – Спешите, молодые люди! – крикнул Адольф. – Но будьте уверены, мимо старого Адольфа никакая механическая свинья не пролезет!

Герман показал старику знак Ветродувов, тот отсалютовал в ответ.

– Вперед, – скомандовал охотник, и они побежали дальше.

Улица упиралась в небольшую круглую площадь, раньше служившую автобусной станцией. До сих пор здесь торчало несколько старинных автобусных кузовов, которые Ветродувы путем нехитрой реконструкции превратили в теплицы для выращивания огурцов. Сейчас за ними прятались стрелки Ветродувов и вели огонь по домам на противоположной стороне площади. В полуразрушенных домах, еще недавно имевших самый благообразный вид, засели Меганики, они поливали площадь плотным автоматным огнем. Пули стучали по ржавому металлу автобусных кузовов, безжалостно пробивая в нем дыры.

– Держись стены! – скомандовал Герман.

Они прижались к зданию, из окна которого по Меганикам прерывисто бил пулемет. Еще одно пулеметное гнездо было организовано посреди улицы. Из сваленных в беспорядке железок и мешков, набитых камнями, Ветродувы соорудили дот. Несмотря на то что позиция у пулеметчика была не самая выгодная, пока он умудрялся держаться. На асфальте возле дота Герман заметил два темных пятна – следы от разрыва осколочных гранат.

Вдоль улицы стелился дым, пахло гарью. Пули жужжали над автобусами, рикошетили от мостовой и стен зданий. Чуть поодаль, за автомобилем, перевернутым взрывом, слышались звуки автоматов и пистолетов. Ветродувы перебегали от автобуса к автобусу, стреляя по окнам зданий, где засели Меганики, из арбалетов. Болты сверкали в воздухе, бились о каменные стены, несколько болтов торчало в деревянном подоконнике. Присев на одно колено за обломком стены, Пилигрим Дуго стрелял из пистолета. Его дорожный посох лежал рядом. Франц заметил, что прежде чистая одежда Пилигрима вся забрызгана грязью, а лицо покрыто копотью.

Жилой, хорошо благоустроенный квартал превратился в поле боя. Сейчас здесь собрались почти все способные держать оружие мужчины клана Ветродувов. Охотники прятались не только за огуречными теплицами, они засели в домах, вели огонь со второго этажа здания, лежали на земле в стороне от дота. Автоматическое оружие имелось далеко не у всех, большинство Ветродувов были вооружены обычными арбалетами или луками. Не сравнить с великолепной экипировкой Мегаников. Нападение врага застало клан врасплох, и охотники не успели посетить склад Старого Кра, организованный на нижнем ярусе Убежища.

Один из Ветродувов вскочил на ноги, держа на изготовку арбалет, должно быть, намеревался перебежать к подъезду здания, но автоматная очередь тут же прошила его, он рухнул на землю и застыл без движения.

Герман заскрипел зубами от ярости – теперь он ясно видел, что рано или поздно враги одолеют. Им не выстоять. Слишком много убитых уже лежит на улице и на площади. Ветродувы все время теряют бойцов, хотя пока им удается сдерживать наступление.

Герман увидел врага, появившегося в проеме окна на втором этаже, который целился в кого-то из автомата Охотник вскинул арбалет и нажал на курок. Болт угодил Меганику в шею, враг завалился назад, судорожно вцепившись в поразивший его снаряд…

Перестрелка продолжалась еще некоторое время без особых потерь для обеих сторон. Герман произвел несколько удачных выстрелов, Франц все медлил, он поводил дулом автомата, но никак не решался выстрелить. Меганики перешли в наступление внезапно. Десяток врагов выбежали из прилегающего к площади проулка.

– А, чтоб тебя! – крикнул Герман и, ухватив присевшего на одно колено Франца за предплечье, кинул рядом с собой на землю. – Действуй! – заорал он и выстрелил.

Пороховой болт промчался в воздухе, оставляя за собой дымный след, и угодил в грудь ближайшего Меганика. Франц взял автомат наизготовку и принялся тщательно целиться, испытывая смешанные чувства. Фигурок было слишком много. Кого же из них выбрать? Кого УБИТЬ? Ведь все они ЖИВЫЕ. Они дышали, двигались, глазели по сторонам… И целились в него и в Ветродувов, слишком увлеченных пальбой по окнам, чтобы заметить новых врагов. Госпитальер нажал на курок, очередь ударила по стене и зацепила одного из Мегаников. Он рухнул на землю, схватился за простреленный бок и закричал. Франц подумал, что этот крик он будет помнить до последнего дня. Раненый перевернулся на живот и, глядя на него, пополз, опираясь на металлическую конечность. Он все полз и полз, а на Франца внезапно нашло странное оцепенение. Звуки вокруг словно стихли. Он видел только раненого Меганика, который смотрел ему прямо в глаза и все полз и полз, как будто у него не было иной цели, кроме как добраться до того, кто подстрелил его. Болт ударил раненому в лоб, Меганик ударился лицом об асфальт и затих.

– Очнись! – Герман пихнул Франца. – Быстро, пробираемся к Дуго!

Пилигрим между тем услышал взрыв порохового заряда, обернулся, заметил надвигающихся с фланга врагов и немедленно принялся стрелять в них. Один из Мегаников получил пулю в грудь и отлетел назад, следующая пуля угодила другому врагу в металлическую руку и отрекошетила в стену дома.

К счастью для Пилигрима, Ветродувы тоже заметили нападающих и переключили огонь на них. Несколько Мегаников рухнули под градом пуль, стрел и болтов. Остальные попадали на землю и открыли ответную стрельбу. Один из Ветродувов вскрикнул и упал, раненого тут же оттащили в сторону. Пулеметчик в здании перевел огонь на площадь, туда, где залегли враги, и длинная очередь срезала сразу двоих. Пистолет Пилигрима довершил начатое.

– Дуго! – Герман старался перекричать шум пальбы. – Где Ворон?!

– В здании! – Пилигрим неопределенно мотнул головой, перезаряжая обойму.

Пара охотников подвезла на тачке несколько круглых шаров. Не обращая внимания на обстрел и свистящие вокруг пули, люди положили по шару в нечто напоминающее огромные пращи, подожгли фитили и принялись раскручивать странные приспособления у себя над головой.

– Прикрой гранатометчиков! – Герман толкнул Франца. – Стреляй по окнам!

Госпитальер не стал спорить и принялся исправно нажимать на спусковой крючок. Короткоствольный автомат рыкал, задирал дуло к небу и плевался гильзами до той поры, пока пращники не запустили снаряды. Первый шар угодил точно в окно, откуда вели обстрел сразу несколько Мегаников. Оглушительно грохнуло, из окна повалил дым, и вражеская стрельба на время стихла. Второй шар ударился в стену дома, взорвался, и старая кирпичная кладка, не выдержав силы удара, рухнула, обнажая огромную дыру высотой в два этажа.

Пыли и дыма на площади прибавилось, и Герман, рванув Франца за плечо, побуждая подняться на ноги, побежал к зданию, где, по словам Дуго, засел Ворон.

Гранатометчики метнули новые шары. Снова грохнуло, дыма стало еще больше, и метатели пороховых зарядов, подхватив опустевшую тележку, бросились наутек…

Ворон засел на втором этаже, возле пулеметного гнезда. Кроме старшего охотника в комнате находился только пулеметчик. Он как раз менял пулеметную ленту, обернулся к новоприбывшим и подмигнул светло-голубым глазом, казавшимся особенно ярким на черном от гари и пороховой пыли лице. Затем пулеметчик повернулся, захлопнул крышку патронника и принялся стрелять, силясь хоть что-нибудь разглядеть в плотном пылевом облаке, повисшем над площадью.

– Хватит! Хватит! – взревел красноглазый мутант. – Куда палишь?! Все равно ничего не разглядеть!

Пулемет смолк, и Ворон обернулся к Герману и Францу.

– Что-то ты долго, – сказал он, свирепо разглядывая охотника.

– Раньше никак не мог, – ответил Герман, – был занят… Развлекался, знаешь ли, женщины, дешевое пойло…

Ворон помрачнел, повисла напряженная пауза. Потом Старший охотник заговорил, видимо, решил, что сейчас не лучшее время выяснять отношения и обращать внимание на дурацкие шутки.

– Рад, что ты пришел в чувство и оказался здесь. Готов помочь?

– Да, – коротко ответил Герман.

– Тогда берите на себя окно, в третьей комнате отсюда. Оттуда хорошо простреливается переулок. Твоему приятелю там тоже дело найдется.

– Что происходит? Почему Меганики на нас напали? – спросил Герман, прежде чем отправиться на позицию.

– Какая теперь разница?! – рявкнул Ворон. – Напали, да и все!

– Для меня есть разница, – ответил Герман, свирепо буравя его глазами.

На этот раз пауза была еще напряженнее. Некоторое время охотники, набычившись, стояли друг против друга, потом Ворон сделал вид, что потерял интерес к конфликту, и с некоторой ленью в голосе проговорил:

– Сам не знаю! Они, прежде чем стрелять, орали, что мы сперли у них какую-то книгу. Кто-то пальнул, ну и понеслось.

– Какую книгу? – удивился Франц.

– Говорю же – не знаю! – Ворон высунулся в окно, выстрелил и тут же нырнул обратно, пуля немедленно ударила в деревянную раму. – Давайте быстрее к окну, не до разговоров сейчас!