Онлайн чтение книги Постарайся не дышать
Глава одиннадцатая. Алекс. 9 сентября 2010

Проснулась она рано. Прилив адреналина заставил Алекс резко сесть в постели, так что скользнуть обратно в сон было уже невозможно. Кровать в кои-то веки оказалась сухой. Сидя на унитазе, она проверила почту в телефоне.

Во входящих она тут же увидела письмо от Мэтта. Отправлено в 5:32 утра. Он, наверно, как раз вернулся домой после ночного дежурства. И где теперь его дом? А ведь она, оказывается, почти ничего не знает о его жизни. Имя Мэтта в почте не вызвало бурных эмоций: оно смотрелось, как будто… как будто и должно было там быть.

Она с трудом сдержалась, чтобы не выложить в ответном письме все, что на душе. Отправила короткое вежливое «спасибо» и постаралась забыть, откуда пришла информация. Ясно, что он рискует, даже просто обсуждая с ней эту тему – само собой, из жалости, и это было очень горько.

Сосед-педофил – на девяносто девять процентов ложный след. Парню из церкви, очевидно, просто не повезло. Отчим тоже явно ни при чем.

Ей никогда не хотелось заниматься журналистскими расследованиями. Но в обездвиженной Эми было нечто такое, что зацепило ее и теперь не давало покоя.

Поначалу она решила разобраться с этим случаем исключительно из профессионального любопытства. Но теперь, когда Мэтт тоже в некоторой степени был «в деле», в ней проснулся азарт. Она должна доказать ему, что еще чего-то стоит, что внутри у нее осталось что-то помимо спиртовых паров и аммиачной вони.

Тщательно взвешивая слова, она написала Роберту Стивенсону-Беллу письмо, в котором вежливо просила оказать ей содействие в создании деликатной статьи об Эми, заполнив некоторые пробелы. По дате рождения в справочнике нашелся только один Роберт Белл, и проживал он в Аффкульме, графство Девон. Ни телефона, ни электронного адреса; ни единой зацепки, за которую ухватились бы ее собратья – репортеры-криминалисты. Обычная почта оставалась единственным вариантом.

* * *

Два дня спустя, в 14:45, на телефон пришло голосовое сообщение.

«Сообщение для Алекс Дейл, – негромко и ровно произносил мужской голос. – Меня зовут Боб. Вы писали мне насчет моей дочки Эми. Возможно, я соглашусь ответить на несколько вопросов, но сначала хочу с вами поговорить. Фамилией Стивенсон я больше не пользуюсь. Я должен быть уверен, что вы не станете разглашать мое имя. Мое новое имя. Позвоните мне, пожалуйста, по номеру 07781 257 539. Спасибо».

Он говорил каким-то заученным тоном – похоже, перед звонком он репетировал. Когда ему вообще в последний раз приходилось общаться с «прессой»?

– Алё? – В реальности голос звучал грубовато и более естественно, чем на пленке.

– Привет, это Алекс Дейл. Я получила ваше сообщение.

– А, спасибо, что перезвонили. – Он помолчал. – Я получил ваше письмо. Я не то чтобы горю желанием все это обсуждать, но, зная вас, журналистов… не хочу, чтобы вы заявились ко мне домой.

Она опешила; за своими безобидными заметками и глубокомысленными очерками она, похоже, забыла, что для большинства людей журналист – это папарацци.

– Спасибо, но я бы никогда так не поступила. Надеюсь, вы не думаете, что я позволю себе проявить неуважение к Эми и вашей семье.

Боб пробормотал что-то неразборчивое.

Набрав в легкие побольше воздуха, она сдвинулась дальше:

– Мистер Стивенсон, мне бы очень хотелось взять у вас интервью. – Она помедлила секунду, ожидая какой-то реакции, но ответом ей было лишь суровое молчание; до нее дошло, что она назвала его старую фамилию. – Деликатно описать, как изменилась с тех пор ваша жизнь, и побольше узнать о жизни самой Эми.

Молчание. Слышно только, как Боб дышит; по крайней мере, он еще здесь.

– Я могу отослать вам стенограмму нашей беседы, чтобы вы все проверили и сказали, если вам что-то не понравится. Представить что-то вроде контрольного экземпляра. Как вам такой вариант?

От такого упорного молчания ей дико хотелось все бросить. В желтой прессе ей делать нечего – ее бы там живьем сожрали.

– Хорошо, – отозвался наконец хриплый голос. – Такой вариант мне подходит.

* * *

Они договорились встретиться в ближайший понедельник на полдороге между Танбридж-Уэллсом и Аффкульмом, прямо на каком-нибудь съезде с шоссе А303. Чем скорее он от этого отделается, тем лучше, сказал Боб. Аффкульм не подойдет: не хватало еще беседовать с какой-то неизвестной женщиной на виду у всех; а если увидит жена? В Кент он не возвращался со дня похорон Джо и не испытывал желания снова там оказаться.

Алекс сидела в выбранном наобум Little Chef[2]Британская сеть ресторанов быстрого питания.в полной уверенности, что ее «кинули».

Разве сама она на месте Боба пришла бы? Определенно нет; ездила бы по дороге туда-сюда, пытаясь заглянуть в окно, или сидела в машине на парковке с колотящимся сердцем, закрываясь журналом всякий раз, как дверь кафе распахнется. Может, Боб сейчас как раз этим и занимается? Опаздывает он прилично.

На часах было 10:20. По пищеводу к горлу поднимался противный трухлявый комок. После разговора с Бобом она отправила Мэтту бодрое непринужденное письмо, которое сочиняла три часа, без конца стирая и переписывая заново. Сообщила последние новости. Мэтт не ответил.

В ожидании Боба она постоянно обновляла почту на телефоне, однако число непрочитанных писем не менялось. Ноль.

Алекс чувствовала, что ей здесь не место, – и так оно и было. Верный «молескин» и ручка «Cross» аккуратно выровнены вдоль края стола, рядом – строго параллельно – айфон; платье от Ted Baker, сумочка от Chloe… она бросалась в глаза, как оторванный палец.

Пластик на стульях облупился, стол на углах словно кто-то пытался грызть. В туалетной кабинке, которую она посетила сразу по прибытии, на полу возвышалась груда использованных подгузников.

Девушка лет девятнадцати с бледным, опухшим лицом ходила по залу с чайником, подливая в чашки горячий разбавленный кофе и пялясь на посетителей.

Сзади расположились четыре пенсионера – с багрово-красными руками, в обтягивающих внушительные животы синтетических футболках.

За тремя разными столиками трое немолодых мужчин в мешковатых костюмах в одиночестве глушили кофе, озабоченно тыкая в клавиши допотопных мобильников и перебирая обтрепанные листочки. Кто-нибудь вообще покупает то, что они продают?

Боб опаздывал уже на сорок пять минут. Писем не было, не считая непрошеных рассылок и скучных прессрелизов. Давить не хотелось, но Боб должен знать, что она ждет. Что все понимает и готова потерпеть. Она написала сообщение:

«Привет, Боб. Это Алекс. На всякий случай – я в Little Chef. Если вы в пробке, не волнуйтесь. Приезжайте, когда сможете, я буду ждать».

Не успела она положить телефон на пожелтевший стол, как в кафе влетел невысокий коренастый мужчина в рабочем комбинезоне. Там, где по седеющим волосам прошлись не то гелем, не то помадой, явственно виднелись следы от расчески. Усы были пегие и неряшливые.

Потоптавшись около таблички «Пожалуйста, подождите, пока вас пригласят», мужчина, так никем и не приглашенный, пошел по залу, явно кого-то высматривая.

– Боб? – негромко позвала Алекс, слегка привстав и подавшись вперед, как обычно делается в таких ситуациях.

Мужчина крутанулся на месте. Комбинезон обтягивал ягодицы и живот, который, точно противовес, повернулся с некоторым запозданием. Слабо улыбнувшись, мужчина направился в ее сторону.

– Алекс? Прошу прощения за опоздание… – Он замолчал.

Она жестом предложила ему сесть и оглянулась в поисках официантки. Та полненькая девушка с похожим на тесто лицом и волосами мышиного цвета куда-то исчезла, но к ним уже неспешно двигалась симпатичная женщина постарше с высоким блондинистым начесом.

– Что желаете, сэр? – спросила она с улыбкой.

Боб приветливо улыбнулся в ответ:

– Привет, хм. Можно мне чай в чайничке и юбилейные блинчики[3]Блинчики «Юбилейные» – фирменное блюдо ресторанов Little Chef, созданное в 1977 году в честь юбилея королевы. Подаются с вишней и шариком ванильного мороженого.? – произнес он немного неловко. – Я еще не завтракал.

Официантка – Валери, судя по надписи на бейджике, – повернулась к Алекс:

– А вы еще что-нибудь будете?

– Знаете, – улыбнулась она, – принесите мне тоже «Юбилейные»!

В зале словно посветлело, солнце теперь светило ярче. Ее наконец отпустило, и заваленный подгузниками туалет больше не стоял перед глазами. Она перестала хмуриться и смогла вспомнить, как любила останавливаться в этих ресторанчиках в детстве, когда мама брала ее к своим постоянно меняющимся бойфрендам или возила к отцу, пока его жена была в отъезде.

Она обожала эти блинчики, а еще апельсиновые леденцы на палочке, которые продавались на кассе. В семь лет она не имела никакого понятия о калориях.

Валери удалилась, и они оба тихонько и как будто без причины вздохнули – будто оба подумали, как здорово было бы просто поесть блинчиков и выпить чаю. Просто отдохнуть с дороги в приятной обстановке.

– Боб, огромное спасибо, что пришли, – начала она. – Я не собираюсь вас терроризировать, честное слово. Мне вообще раньше не приходилось писать о преступлениях или чем-то подобном. В основном я пишу о здоровье. Так я и познакомилась с Эми.

В письме она уже описала, как случайно увидела Эми в больнице, однако сомневалась, что Боб ей поверил. Сколько бульварных газетенок предлагали ему тем летом изложить «свою версию» событий?

Боб прочистил горло.

– Вы можете пообещать, что не станете меня подставлять и не растрезвоните, где я живу? – в его голосе по-прежнему звучали резкие нотки, хотя сидел Боб уже не так напряженно.

– Даю слово.

Она попыталась представить, как он пережил полицейские допросы – скрученный горем по приемной дочери, возможно, с ужасом гадающий, оправится ли после этой трагедии его жена, обвиненный в преступлении, которого он не совершал.

Они с Мэттом всегда расходились во мнениях насчет принятых в полиции методов работы. Мэтт еще на заре карьеры перестал рассказывать ей о дежурствах, о страхе на лицах подозреваемых, о решениях, которые он принимал, и о сценах, свидетелем которых становился.

– Боб, у меня в телефоне есть диктофон. Я хочу включить его, потому что со стенографией у меня не очень хорошо. Вы не против?

– М-м-м… наверно, нет. Лучше уж запишите, чтоб потом не переврать, – со мной такое уже было.

Алекс сделала глубокий вдох и нажала на «Запись».