Онлайн чтение книги Приключения в междумирье. Ошибка бабушки
Глава 5. Очень странный дом

Первая дверь привела Веру в просторное прямоугольное помещение, посередине которого стоял длинный стол, за который смело можно было усадить целый класс с учителем во главе. Вдоль стен шли шкафы, похожие на кухонные: нижний ряд шкафов имел широкие выступающие столешницы, а верхний поблескивал темными стеклами, за которыми просматривались сервизы, графины, чайные пары, вазы и вазочки. Стол и шкафы были цвета светлого дерева, но на ощупь показались Вере металлическими. К столу были придвинуты два стула, а вдоль свободного от шкафов пространства стен стояла еще пара десятка стульев. Видимо, это была столовая. Удивительно чистая столовая, но жутко неуютная: шкафы были расставлены как попало, с ненужными и неудобными промежутками между ними, а в этих промежутках были вкривь и вкось напиханы стулья. Между двумя отдаленными шкафами был нелепо впихнут кран, – по всей видимости водопроводный, – но раковины под краном не было, а криво стоял очередной стул. Ручки у крана или кнопки над ним не было, но светилась тонкая синяя полоска. Потолок был высокий и с него лился приятный рассеянный свет, очень похожий на солнечный свет в облачный летний денек. Вера сообразила, что такое же освещение было и в большом зале, так как липовые окна в нем света не давали. Кстати, в этой столовой окон не было вообще, даже их иллюзорных подобий. И другой двери, кроме той, что шла из зала, тоже не было.

Раз уж Квазик подтвердил, что договор заключен и отмене не подлежит, то она в этом доме полноправная хозяйка, решила Вера. То ли шок от своего перемещения в другой мир еще не прошел, то ли нервная система Веры оказалась гораздо крепче, чем она всегда предполагала, но ни истерики, ни ощущения нереальности происходящего у Веры не было, было лишь желание разобраться, куда ее забросила судьба и как ей жить в новой реальности. Не было даже обиды за обман с рекламным красавчиком, поскольку обманутой себя Вера не ощущала – она же сразу предположила, что распрекрасные заморские принцы московских бабушек с распростертыми объятиями не ждут. (Тут и демоны брезгливо морщатся, но это мы поправим.)

Так-с, куда же нас завела извилистая тропа поиска супруга? Вера стала осматривать хозяйским взглядом содержимое всех шкафов и шкафчиков. Проведенная ревизия показала, что часть шкафов абсолютно пусты (и она с облегчением спрятала в них свои пакеты, решив, что столовая – самое подходящее место для них), а в других хранится много столовой утвари: тарелок различнейших размеров и глубины; всевозможной формы и объемов чашек, кружек, бокалов, стопок; наборы столовых приборов – вполне привычного вида. Но ни кастрюль, ни сковородок, ни чайников, ни прочих емкостей для приготовления пищи и напитков Вера не нашла, также как и того, что можно было бы приготовить: провизия в шкафах отсутствовала напрочь. Отсутствовала и плита, и холодильник, и микроволновая печь, и… да все отсутствовало, кроме стола, стульев и набитых посудой шкафов!

По закону подлости, именно в этот момент Вере страшно захотелось есть и пить. Захотелось настолько, что она рискнула подробно исследовать кран в стене и посмотреть, что из него потечет. Хм… знать бы еще, как его открыть – ни ручки, ни рычага кого на нем не было. Был только кран – просто кран…

Вытащив кружку побольше, Вера подставила ее под кран, надеясь, что он сработает автоматически. Не сработал. Вера осторожно провела ладонью над синей полоской. Полоска позеленела и кран ожил: из него полилась струя жидкости. Когда кружка наполнилась наполовину, Вера снова провела рукой над полоской, но реакции на этот раз не последовало: вода продолжала течь.

– Елки-палки, – ахнула Вера, когда жидкость перетекла через край.

Быстро поставив кружку на стол, Вера метнулась к шкафу, где стояли графины, вытащила самый большой, развернулась к крану, но замерла на полпути, увидев, как над стулом под краном замерцал серый туман, поглощающий воду. Еще миг – и полоска снова загорелась синим, вода перестала течь, а туман растворился.

В Вере проснулось извечное женское любопытство. Она отодвинула стул в сторону и снова провела рукой над полоской, готовясь в случае чего сразу подставить стул. Но «в случае чего» не случилось: серый туман просто завис в воздухе в полуметре от крана и так же спокойно стал поглощать воду. Примерно через десять секунд все опять выключилось само собой.

– Удобно, – одобрительно заметила Вера и окончательно убрала подальше стул. Кто его додумался под кран поставить?! И кто додумался сделать этот кран в таком неудобном месте – в темном узком углу, между двумя массивными шкафами до потолка?!

Задумчиво понюхав жидкость в кружке (она ничем не пахла), Вера решала важный вопрос: пить или не пить? Вода это или не вода, а если не вода – то опять-таки: пить или не пить? Осторожно дотронувшись до поверхности жидкости кончиком пальца и убедившись, что в кружке по крайней мере не опасная кислота, так как ничего плохого с ее пальцем не произошло, Вера рискнула лизнуть смоченный в жидкости палец.

– Хм, на вкус – вода. Будем рассуждать логически: Квазик меня проверял своим зеленым лучом и наверняка убедился, что мы с ним физиологически совместимы и способны породить столь желанное ему потомство, раз признал договор нерасторжимым. Из этого следует, что состоим мы из одних и тех же элементов и питаться должны примерно одинаковыми продуктами и основной элемент, который нам необходим – вода. Ну, рискнем. Раз молнией не убили, то и отравить не должны.

Действительно – не отравили. Жидкость оказалась настоящей вкусной свежей водой, и Вера напилась всласть.

– Пей, Мими, – позвала Вера серого пушистика, поставив на пол глубокую тарелку с водой и надеясь, что Квазик не заругает ее за такое использование посуды: вся утварь была прекрасного качества и очень красива. Все тарелки и кружки были искусно разукрашены затейливым орнаментом и золотым напылением и стоили наверняка целого состояния.

Серый шарик подкатился к предложенной ему тарелке, посмотрел на воду, помигал золотыми глазками и откатился назад.

– Ясно, ты такого не пьешь или сейчас не хочешь.

Вера подняла тарелку и задумалась, куда вылить воду. Потом решила не ломать голову, снова активировала синюю полоску и вылила воду в образовавшееся серое облако.

– Хм, а тарелка не очень-то чистая, – задумчиво потерла дно Вера. Было дно немного липкое, словно растительным жиром смазанное или плохо отмытое. – Ладно, будет чем заняться, после того, как дом осмотрю.

Поставив грязноватую тарелку на стол, Вера пошла обыскивать остальные помещения с надеждой найти кухню или холодильник, или кладовку – в общем, хоть что-нибудь хранящее в себе съестные припасы. Очень хотелось есть. Интересно, Квазик задумался об обеспечении своей супруги питанием или, подобно большинству земных мужчин, он не утруждал себя такими мелкими житейскими проблемами, как закупка продуктов и приготовление завтраков-обедов-ужинов?

Вторая (и последняя) дверь вела из белого зала в небольшую овальную прихожую, так же озаренную льющимся с потолка светом. В прихожей опять было две двери: справа и слева от входа на длинных дугах овала, причем сами двери тоже были сверху закруглены. Стена малой дуги овальной прихожей напротив того места, где стояла Вера, имела на себе выпуклый квадратный выступ черного цвета и непонятного назначения.

Вера открыла правую дверь и шагнула за порог. Со всех сторон раздался мелодичный звон и она уткнулась в прозрачную, таинственно поблескивающую, пружинящую пленку, преградившую ей путь.

– Ваш текущий уровень ниже ал и  – вход запрещен, – прозвучал механический голос, очень похожий на голос Квазика, но явно неживой.

Сквозь прозрачную пленку Вера могла видеть огромное помещение, больше всего смахивающее на смесь национальной библиотеки, физико-химической лаборатории и интерактивного планетария. Высота потолков была невероятной и вверх устремлялись бесчисленные стеллажи с книгами, размеры которых тоже были невероятны – огромные фолианты и древние настоящие инкунабулы. На белых столах стояли реторты и пробирки, колбы и мензурки, большие сосуды и пузырьки; тут и там что-то горело, что-то кипело, что-то испускало разноцветные пары, булькало и щелкало. Прямо в воздухе крутились модели планетарных систем с одиночными и двойными звездами в центре, сгущались и разлетались звездчато-дымчатые скопления, а одна стена представляла собой огромный экран, транслировавший трехмерное изображение десятка галактик одновременно. Вера предположила, что это именно галактики – серые, мерцающие скопления миллиардов искр на чернильном фоне пустого космического пространства. Структура этих скоплений была похожа на раковину улитки, иногда – с несколькими «входами». Вере помнилось, что такие длинные концы спиралевидных галактик называют рукавами.

Но самым заметным объектом был большой белый шар, сияющий под потолком этой лаборатории-библиотеки. Ослепительно-белый шар, от которого в сторону экрана с галактиками тянулись бесконечные нити белых и голубых цветов.

Вера не могла оторвать взгляд от этого шара – он словно гипнотизировал ее, манил к себе, и она сделала шаг вперед…

Опять раздался мелодичный звон, прозрачная пленка отпружинила Веру назад, а прежний голос повторил:

– Ваш текущий уровень ниже ал и  – вход запрещен.

Вера очнулась от навеянного белым шаром дурмана и отступила за порог. Оглянувшись на сидящую рядом Мими, Вера сказала:

– Беспечный муж мне достался: злостно нарушает технику безопасности лабораторных работ! Надо просветить Квазика, что перед уходом следует обесточивать рабочие площади и гасить все очаги возгорания. Ну, Мими, посмотрим, что скрывает последняя дверь в этом странном доме?

Последняя дверь скрывала спальню Квазика. Чисто мужскую спартанскую спальню. Как говорится: ничего лишнего! Огромная, прямо-таки пятиспальная кровать (Сколько же сильфид в ней перебывало, интересно? Ну, это ограничим!), прикроватная тумбочка, кресло, небольшое зеркало на стене. И все! Ни шкафов, ни, зараза, холодильников – ничего! Вера безнадежно заглянула в тумбочку – книги и листы с записями, ни крошки съестного! Так и с голоду помереть недолго!

Рядом с дверью светилась тонкая вертикальная синяя полоска. Вера провела над ней рукой и появилась еще одна дверь. Холодильник?! Увы, нет – туалет. Ну, тоже хорошо.

Итак, в доме имелись: абсолютно пустой зал без нормальных окон, столовая без еды, лаборатория и спальня – тоже без еды. И все! Даже выхода наружу в этом доме не было, так что вариант пойти побираться по соседям – тоже не проходил.

Вера тоскливо осмотрелась: один угол в спальне Квазика был отделен от остального пространства комнаты уже знакомой синей полосой, идущей от стены к стене, окаймляя площадь размером где-то в три квадратных метра. На расстоянии полутора метров от пола в этом углу светились две полосочки: красная и голубая. Красная светилась ярче.

Голодная Вера задумчиво посверлила взглядом эти полосочки, обернулась на молчаливую Мими, мигавшую на нее золотистыми глазенками, и решилась: шагнула за край черты и провела рукой над полосочками.

На Веру хлынула ледяная вода.

– Ой-ей-ей! – завопила Вера и шарахнулась назад, за полосу.

Вдоль синей полосы выросли серые туманные стены, которые как и туман в кухне поглощали воду, не давая брызгам разлетаться по комнате, а над полом внутри синий черты тоже стелился серый водопоглощающий туман. Дрожащая от холода Вера в насквозь промокшей одежде зло посмотрела на эту серую мглу: вот и поужинала, называется! На Земле уже ночь должна быть, а у нее с полудня маковой росинки во рту не было!

Вода за туманным пологом течь перестала, серая мгла развеялась и Вера узрела себя в зеркале: с капающей с обвисших волос водой, красным от холода носом и потекшей тушью.

– Ой, Мими, а тушь-то хорошая, дорогая, нормально стирается только специальным средством для снятия макияжа, а тут и мыла нет! Эта тушь даже мелкий дождик спокойно переживает, но такой ливень – увы.

Делать нечего – Вера разделась и пошла в душ отмываться. Провела над красной полоской – и опять завопила от обжигающе холодной воды, судорожно хлопнула по голубой – вода потекла теплее, еще раз хлопнула по голубой – вода стала горячей и Верины зубы перестали выстукивать стаккато.

– Квазик у меня дальтоник – так и запомним, – пробурчала Вера, согреваясь в ласкающих струях, – не может заметить, что датчики холодной и горячей воды местами перепутаны.

Выйдя из душа, Вера без тени сомнений стянула покрывало с кровати, выдернула простыню и стала ею вытираться. Белая мягкая ткань покрылась черными разводами туши, та же тушь частично осталась и на лице Веры, но той уже было все равно. Натянув более-менее сухое нижнее белье, Вера, оставив свободными руки, завернулась до плеч в покрывало, которое волочилось за ней большущим шлейфом. Взяв в руки ворох своей мокрой одежды и испачканную простынь, переквалифицированную в полотенце, землянка босиком выдвинулась из спальни с намерением дойти до столовой и развесить все на стульях.

В овальной прихожей ее взгляд привлек черный выступ.

«Может, стиральная машина? С функцией сушки белья? Почему бы нет – вполне подходящее месторасположение…»

– Мими, ты в курсе, что там? – обратилась Вера к пушистому шарику, но тот только бессмысленно помигал глазками. – Ладно, проверим – где наша не пропадала!

Шурша покрывалом, Вера приблизилась к черному квадрату и попробовала его открыть. Попытка провалилась. Махи руками, стуки, поиски светящихся полосок, кнопок и прочего результата не дали. Вера загорелась энтузиазмом – ее всегда привлекали трудные и нестандартные задачи. Загоревшись желанием открыть эту черную дверцу, Вера бросила на пол мокрую одежду, ухватилась за выступающие края обеими руками и выкрикнула:

– Откройся, чтоб тебя!

И дверь отщелкнулась… И со свистом полетела Вера к противоположной стене, отброшенная отдачей, прижимая к груди черную квадратную дверцу, а в темный, блестящий далекими звездами проем за этой дверцей полетело все остальное: одежда Веры, простыня и воздух, что был в прихожей. Последней летела Мими…

Черный квадрат заслонял выход в открытый космос. Сюрприз для любопытных попаданок, так сказать…

– Мими! – завопила Вера, изо всех сил оттолкнулась от стены в сторону разверстого провала в пустоту, дернула в сторону пушистика и метко попала черной дверцей-заслонкой на квадратный проем.

Свист утекающего воздуха прекратился. Вера упала на пол, задыхаясь в разреженной атмосфере и чувствуя, что еще немного – и она потеряет сознание. К ней подкатилась спасенная Мими.

– Прости, пушистик, я не знала, – задыхаясь, выговорила Вера, прижав к себе серое круглое тельце – животное уже не сопротивлялось ее прикосновениям. – Но с техникой безопасности Квазику однозначно надо что-то решать! Так же кто угодно в открытый космос катапультироваться может!

Вере показалось, что перемигивания желтых глазок Мими стали насмешливыми:

– Что, думаешь, никто кроме глупой человечки до такого не додумается? Мне следует забыть риторический вопрос «где наша не пропадала», чтобы случаем не получить на него конкретный ответ: «пропала там»!

Мими не ответила – только глазки захлопнула.

Вера лежала на полу, слушая тихое жужжание систем, наполнявших прихожую свежим воздухом, и поглаживала Мими. Мими казалась шерстяным комочком только на вид, а на ощупь была как… трудно описать. Ну, как теплый водяной шарик, покрытый пушистой пеной, которая от прикосновений не оседает, а мягко и щекотно пружинит под рукой. Мими было забавно тискать: сожмешь один бок – другой становится больше и «пушистее». Сильно Вера не сжимала, боясь причинить боль этому милому существу, которое чуть не убила своей неосторожностью. Она и саму себя чуть не убила! Запоздалый страх сковал морозом руки и ноги, все тело затряслось крупной ледяной дрожью.

Переждав паническую атаку, отлежавшись и отдышавшись, Вера проковыляла в спальню Квазика и узрела в зеркале чудище почище хозяина этого странного дома: от «вакуумной сушки» и полетов ее волосы встали дыбом вокруг головы, остатки туши намертво впитались в кожу лица, а ресницы слиплись стрелками и придавали ей вид бесконечно печального Пьеро, которого только что сильно шибануло током.

– Все, хватит экспериментов, – постановила Вера. – Раз еды нет, так хоть посуду пойдем отмоем, может, Квазик что съедобного принесет.

Следующий час Вера перемывала все тарелки и чашки, что стояли в первом к крану с водой шкафу.

– Не зря я эти пакеты с Fairy и прочим через космический портал тащила – вот и пригодились. И губки пригодились тоже. Жаль, полотенец нет, – говорила Вера Мими и уставляла большой стол начисто отмытыми тарелками – на просушку. Мокрую посуду Вера в шкаф никогда не убирала.

За монотонной работой Вера понемногу стала приходить в себя после всех испытаний этого дня. А испытаний на ее долю выпало за последние часы много: два раза оказалась она на пороге смерти, причем смерти, которая крайне редко выпадает на долю землян – мало кто погибает от удара молнией и еще меньше – от переохлаждения и удушения в космическом пространстве. Опять нахлынула реакция: Веру било нервной дрожью, руки тряслись и с трудом удерживали тарелки, которые она продолжала тщательно полировать губкой с Fairy, действуя с прямо-таки маниакальным упорством. Намылить, сполоснуть, поставить на стол. Намылить, сполоснуть, поставить…

«Не так страшен черт, как его малюют, – рассуждала Вера, старательно успокаивая себя и наводя порядок во взбудораженных мыслях, – можно жить и в доме с выходом в открытый космос, если не открывать этот самый выход. Правда, дом больше похож на тюрьму: никуда не выйти, ни с кем не встретиться. С другой стороны – лежа в могиле тоже ни с кем не встретишься, а тут хоть монстрик мой мелькать будет. Хуже всего – не ясно, чем питаться, если Квазик пропал надолго, распереживавшись, что не сильфида ему в жены досталась. И одежды у меня теперь нет, что тоже неудобно. – Подтянув повыше покрывало, Вера продолжила рассуждать: – Надо составить список всех моих пожеланий и предъявить его «муженьку», а то – «вознаграждение любое», а по факту: стою босиком в хламиде из покрывала и отмываю вековую грязь с пустых тарелок. И есть очень-очень хочется! Может, это очередная стратегия иномирных брачных агентств: сильно оголодавшая жена с великой радостью встретит даже самого страшного мужа, если тот мамонта убитого в пещеру принесет? Верная стратегия, кстати, – я уже с нетерпением жду «супруга»! Ох, как я его жду! Пусть только появится, «красавчик» мой!»

Перемыв все, что нашла в первом шкафу, землянка решила отложить остальное на завтра и сменить осточертевший вид деятельности: и так весь длиннющий стол был сплошь уставлен обсыхающими тарелками и чашками. Продефилировав в своем «хитоне» с длинным шлейфом по белому залу, Вера заметила, что «окна», как и тарелки, отливают грязной жирной пленкой – похоже, их тоже давным-давно ни одна сильфида не мыла! А вот Вера Ивановна была женщиной чистоплотной, привыкшей к порядку. Вытащив из необъятного пакета средство для мытья стекол и впитывающую салфетку, вооруженная Clean-ом Вера двинулась в белый зал.