Онлайн чтение книги Приключения в стране тигров
ГЛАВА 9

Как плутают в лесу, океане, среди снежных равнин. — Обед из тигриной вырезки. — Шкура вместо перины. — Гастрономические предрассудки. — Безответные сигналы. — Взаимное обучение. — Эхо.

Приведите совершенно здорового умом и телом человека на какую-нибудь большую ровную площадку, завяжите глаза и предложите пройти пятьсот шагов по прямой.

Ему известно, что на пути нет ни малейшего препятствия и можно смело двигаться вперед.

И вот — пошел.

Идет спокойно, но уже через тридцать шагов уклоняется от прямой линии. Через сто — отходит от нее еще дальше. Он идет влево явно по кривой, отсчитывает пятьсот шагов, останавливается, снимает повязку, ищет глазами поставленную цель и с изумлением убеждается, что стоит к ней спиной, описав почти правильный полукруг от точки отправления.

Опыт можно производить и на большом расстоянии — два, три, четыре километра, можно экспериментировать с разными людьми. Но всякий раз человек с завязанными глазами будет кружить слева направо по довольно ограниченной площади.

Путник, заблудившийся в тумане, непроизвольно проделывает то же самое вертится в одном и том же месте. Редкому охотнику не случалось плутать по болоту, выискивая в туманный ноябрьский день бекасов. Потерпевшие крушение матросы, если они не имеют компаса, а туман закрывает солнце и звезды, мотаются по волнам, описывая все те же фатальные круги, покуда лодку не подхватит течение или не появятся на небе звезды.

Беглые сибирские каторжники, захваченные метелью, тоже кружат, кружат и роковым образом неизменно возвращаются по собственным следам на прежнее место.

Этот феномен можно объяснять как угодно, но факт остается фактом: человек, не имеющий компаса или не видящий небесных светил, не способен придерживаться нужного направления и, будь это в лесу, море, снежной степи или песчаной пустыне, начнет обязательно ходить по кругу слева направо и кончит тем, что запутается в собственных следах. Но особенно коварен тропический лес. Плох тот охотник или путешественник, который углубится в эти дебри, не ознакомившись подробно с местностью, не сориентировавшись тщательно, не оставив на своем пути каких-нибудь знаков. Горе ему, если он забудет, что девственный лес для европейца — день без солнца, ночь без звезд, море без компаса.

За такое упущение и пришлось расплачиваться нашему парижанину. Он сам себя поставил в критическое положение. А между тем стоило бы только, проходя лесом, оставлять на деревьях зарубки и срезать ветки с одной и той же стороны — с правой или с левой (общее правило велит делать отметки с правой стороны с тем, чтобы на обратном пути находить их с левой, — опасность заблудиться ему бы не грозила.

Фрике путешествовал по девственным лесам Борнео и Экваториальной Африки и прекрасно знал, как нужно себя вести. Небрежность он допустил на сей раз лишь потому, что не думал заходить так далеко.

Юноша быстро оценил свое положение и не стал делать бесполезные попытки отыскивать собственные следы. Он спокойно уселся невдалеке от убитого тигра и подозвал мальчика.

— Ну, не будем топтаться на месте. Я поступил как новичок, что верно, то верно, но не стоит теперь ахать и охать. Оставим это слюнтяям и глупцам. Предположим, что калао увели меня по прямой линии. Следовательно, я нахожусь сейчас от господина Андре километрах в двух, потому как, собственно, погоня за птицами продолжалась полтора часа. Мы покружились и вернулись на прежнее место. Стало быть, от нас до шлюпки не так далеко. Задача: как можно скорее пройти это расстояние. Преодолеть его сегодня и думать нечего. Через час наступит ночь, и мы едва успеем приготовить себе ночлег. Но завтра утром — в дорогу. А вдруг мы опять пойдем не туда? На всякий случай надобно подумать о продовольствии. У нас в запасе два сухаря. Есть чем поужинать. А вот что приготовить на завтрак? Калао? Будет досадно. Разве что кусочек тигра? Гм! Тигриная вырезка в качестве жаркого. Я довольствовался едой и похуже. Огонь высечем — со мной всегда огниво и фитиль. Не зажарить ли мясо прямо сегодня? Что тут раздумывать! Сытнее поужинаешь — крепче заснешь.

Молодой человек достал складной ножик с пилкой, штопором и лезвиями трех или четырех видов и, не жалея меха, принялся потрошить хищника.

Операция кончилась в каких-нибудь четверть часа.

— Вот и перина готова, — заявил он, свертывая шкуру.

Отрезав от туши порядочный кусок, прибавил:

— Тигр, тушенный в собственном соку. Неплохо. Теперь скорее на поляну. До темноты остается только три четверти часа.

С помощью Ясы охотник сделал большой запас сухих дров, устроил для вертела две подставки вроде вил, сложил костер, опытной рукой быстро разжег его, сбегал к ручью и разбавил кофе водой, чтобы его стало побольше, срезал и очистил для вертела душистую палку коричного дерева, подождал, пока костер перестанет дымить, и только тогда подвесил мясо жариться.

Многие гастрономы утверждают, будто мясо хищных зверей не идет ни в какое сравнение с мясом травоядных. Это далеко не так. Французские солдаты в Алжире с успехом пополняли казенный паек блюдами из пантер. Тот, кто пробовал такую отбивную, находил ее очень вкусной — пальчики оближешь. Львиное мясо тоже оказывалось вовсе не вредным для желудка французских воинов. Правда, у данного кушанья была хорошая приправа: молодость солдат, скудость казенного пайка и большие переходы с ранцами за спиной. В этих условиях чего только не съешь!

Что касается автора этих строк, то он пытался однажды отведать жареного леопарда, но не смог проглотить ни кусочка. «Деликатес» окапался жестким, тягучим, как резина, каким-то мочалистым и с самым неприятным запахом. А между тем по части питания ваш покорный слуга — человек весьма непритязательный.

Итак, кошачьих есть можно.

Фрике уплетал тигрятину с аппетитом двадцатитрехлетнего юноши, позавтракавшею десятью часами ранее единственным сухарем и совершившею трехчасовую прогулку по тековому лесу. Он ел, не обращая внимания на то, что одни куски с кровью, а другие обуглены, и не вспоминая даже, что некоторые гастрономы приправляют пищу солью. Маленький бирманец и тут оказался хорошим товарищем — уписывал ужин за обе щеки.

Покуда вырезка жарилась, молодой человек увеличил запас топлива. Теперь же, кончив ужинать, он разложил такой костер, который мог гореть без присмотра и подкладывания новых дров очень долго.

После этого француз растянул на траве окровавленную шкуру тигра, сгреб к изголовью кучку земли в виде подушки, зарядил ружье, положил его около себя под руку, воткнул тесак в землю, завел часы, уложил ребенка на пушистый атласный мех и улегся с ним рядом.

Как все нервные и впечатлительные люди, Фрике долго не мог заснуть. Он не сомкнул глаз до полуночи, прислушиваясь к нестройному концерту лесных обитателей: выл шакал, трубил олень, ревел тигр, рычала черная пантера, мычал лось, ухали и кричали ночные птицы. Заснул юноша только в первом часу.

Среди этой какофонии звуков сквозь дремоту доносился как будто и зов слона, которого бирманцы звукоподражательно называют «бооль». Слонов было, по-видимому, несколько, потому что бооль слышался неоднократно и с разных сторон. Этот зов отчасти похож на звук выстрела из большого ружья в лесу.

Ночь прошла без приключений: костер потух, но звери держались на почтительном отдалении, отгоняемые запахом тигровой шкуры.

Парижанин проснулся до рассвета. С поляны ему была видна часть горизонта. В самый момент появления солнца он быстро сориентировался.

Река Ян, на которой находилась шлюпка, течет с севера на юг. Значит, ему следует идти с востока на запад.

Но Фрике понимал, что успокаиваться рано. Его ждали еще большие, чем вчера, трудности.

Если бы предстоящий путь пролегал по открытой местности, юноша без труда выбрал бы нужное направление. Компас заменило бы солнце. Но вокруг стоял тековый лес, через листву которого свет не проникает.

— Попробую идти все время по прямой линии, — решил молодой человек. — Это почти бесполезная попытка, я все равно сверну вскоре влево. Километра не успею пройти, как уже сделаю дугу. Но постараюсь забирать вправо. Во всяком случае, по дороге может встретиться какой-нибудь ручей, впадающий в Ян.

План был очень хорош. Если в самом деле попадется такой приток, путники будут спасены. Им останется только идти по течению, разводя по ночам костры и делая выстрелы, которые по воде разносятся дальше и громче, чем в лесу.

Разумеется, шлюпка поспешит на помощь.

Да, ходить берегами тропических рек непросто — влажная почва густо зарастает тростником и травой. Но Фрике не был человеком, избегающим трудностей. Убедившись, что мальчик еще полон сил, он смело покинул поляну и углубился в лес.

Шли неторопливо, стараясь беречь физическую энергию. Минуло часа полтора. Полагая, что преодолено как раз такое же расстояние, как и накануне, когда преследовали калао, француз остановился.

К несчастью, он все же не ведал, в каком направлении продвигается. Может быть, идет не к шлюпке, а от нее?

— Наверное, господин Андре нас ищет. По всей вероятности, он бродит по лесу, дав необходимые наставления слугам, оставшимся в шлюпке. Звук наших выстрелов им знаком. Может быть, мне ответят.

Юноша сделал два сигнальных выстрела. Выждал некоторое время.

В ответ — ничего. Даже эхо не прокатилось: плотные лиственные своды приглушили звук.

— Дело дрянь, — помрачнел парижанин. — Мы сбились с дороги. Куда теперь? Если бы хоть на минуту проглянуло солнце или встретилась маленькая полянка! Назад, что ли, идти? Или налево повернуть? А может, направо? Остается одно — двигаться вперед, наудачу. Вдруг встретится какой-нибудь проток. В дождливое время года они не редкость, теперь же — почти все пересохли. Дела прескверные. Но была не была! Куда-нибудь да выйду!

Размышляя, парижанин пытался беседовать и с Ясой. Разговор затруднялся взаимным незнанием языков. Но мальчик настойчиво выспрашивал у своего любимца французские названия всевозможных предметов и повторял их. Фрике в свою очередь выяснял у Ясы бирманские слова, но, нужно сознаться, запоминал их куда хуже. С непривычки друзья ломали себе языки и смеялись. Так, обучая друг друга, они разменяли еще полтора часа.

— Итак, мы идем вот уже три часа, — констатировал молодой человек.

— Этому проклятому лесу нет конца. Ни полянки, ни ручейка, ни горки, только мох под ногами и бесконечные колонны стволов. Кроны непроницаемы для солнца. Если нам сегодня так же «повезло», как и вчера, то мы удалились от исходного пункта еще километров на двадцать. Повторим-ка на всякий случай наш сигнал, хотя, боюсь, только даром истратим патроны.

Прозвучал первый выстрел — и опять безмолвный лес никак не отреагировал. Только на этот раз «сигнал» сопровождало многократное и очень громкое эхо.

— Эхо! — отметил охотник. — Значит, ландшафт меняется. Тут где-нибудь должны быть гора, ручей или река… А! Начался подъем, и довольно крутой. Горы — это хорошо. С высокого места далеко видно, и в этом наше спасение.

На земле отпечатались многочисленные крупные следы. Валялись сломанные молодые деревья, на многих старых стволах была содрана кора.

Фрике, присмотревшись, пояснил:

— Тут только что прошло большое стадо слонов. Вмятины совсем свежие. Жаль, что нельзя поохотиться: парочка бивней — отличный трофей!