Глава 1

Онлайн чтение книги Первозданные Primeval
Глава 1

Сиэтл, штат Вашингтон. Наши дни

Престижное столетнее здание Раньер-билдинг было куплено в 1991 году и полностью перестроено. Первые шесть этажей теперь занимали совершенно обычные, хоть и дорогие, квартиры с двумя и тремя спальнями. Но семнадцатый и восемнадцатый этажи принадлежали одному-единственному человеку, владельцу дома, разработавшему его внутренний дизайн: Валерию Серте, сыну русского иммигранта и наследнику громадного состояния, которое досталось ему после смерти отца в 1962 году. Его семейное состояние зиждилось на вырубке обширных древних лесов северо-запада: лес наполнял карманы семьи Серта начиная с конца двадцатых годов и щедро снабжал рынки США древесной продукцией и бумагой.

Прислуга Серты состояла из двенадцати человек, из которых минимум двое проживали с ним круглосуточно. Старик не позволял этим людям бездельничать, донимая их властными приказами. В старости он остался без семьи, и, если не считать одного-двух друзей по лесозаготовочному бизнесу, его навещал только внук, который теперь учился в Гарварде. Почему-то (причину этого никто не мог вообразить) Валерий Серта мог без устали слушать об уничтожении вековых лесов, испокон веков росших на северо-западе. Он закрывал глаза, внимая новостям о том, что еще одна полоса земли была расчищена, а стоявшие на ней деревья беспощадно уничтожены. Это наслаждение брало истоки в страшных историях, которые рассказывал ему отец, никогда не объясняя, почему леса Северной Америки заняли такое темное место в его душе.

Ранним утром вторника небо над Раньер-билдинг раскололось, и старика разбудил гром. Он повернулся в постели, чтобы посмотреть на часы, стоявшие на прикроватном столике. Была половина седьмого. Серта знал, что после такого грубого пробуждения ему уже не заснуть, поэтому медленно откинул одеяло и сел. Зевнув, он пошарил в полутьме на столике, и его тонкая рука, покрытая старческими пигментными пятнами, задела стакан с водой. Валерий выругался по-английски, когда часть воды выплеснулась на дорогое дерево. Покачав головой, он потянулся за зубными протезами, которые перед сном положил в стакан, надел их и медленно сунул ноги в шлепанцы: служанки с вечера поставили их именно там, где следовало.

Поднявшись, худой старик закутался в шелковый халат, после чего замер и прислушался. А что еще важнее – принюхался. Втягивая носом воздух, он понял: что-то не так. Каждый новый день он начинал с полного кофейника, шести яиц, картошки, сосисок и тоста. Однако сегодня из кухни со свободной планировкой, находившейся на первом этаже прямо под ним, ничем подобным не пахло. Серта покачал головой, недовольный тем, что работавшие на него люди нарушили самый простой распорядок дня.

Он сердито завязал кушак халата, подошел к двери и распахнул ее. Подойдя к перилам верхнего этажа, Валерий увидел, что в доме тихо и пусто. В гостиной были подняты жалюзи, и в окна проникал тусклый, затененный облаками свет, которого хватило, чтобы увидеть: на полу внизу что-то лежит.

– Что там происходит? – спросил Серта, вцепившись в перила и пытаясь рассмотреть нижний этаж.

Внезапно за толстым стеклом окна десять на двенадцать футов, выходившего на старый деловой центр Сиэтла, вспыхнула молния. При свете этой короткой вспышки старик увидел тела. Все его двенадцать слуг лежали связанные с простреленными головами. В глаза ему бросились две служанки в середине этой кошмарной «композиции». Остальные слуги лежали, образовав круг, головами к центру.

Валерий Серта в ужасе взвизгнул и зажал рукой рот, чтобы удержаться от вопля. Он начал пятиться, и тут из темноты прозвучали слова на русском, заставившие его бессильно опустить руку и все-таки завопить.

– Мы решили, что вид, который открывается отсюда на вашу гостиную, позволит нам обойтись без угроз. Он даст понять, что мы не шутим… Как говорят ваши новые соотечественники-американцы, даст понять «from the get-go»[17]From the get-go ( англ .) – с самого начала..

Последние слова были сказаны по-английски, но с сильным акцентом. Валерий повернулся и увидел заговорившего с ним человека – тот стоял в дверном проеме. У Серты чуть не случилась истерика при мысли о том, что человек этот, должно быть, находился в его комнате все время, пока он спал.

– Как говорит мой партнер, мы здесь для того, чтобы получить ответы. И повторять вопросы мы не будем, – сказал еще один мужчина, пониже ростом, с длинными волосами, стянутыми кожаным шнурком в «конский хвост». Он вышел из большой ванной комнаты, находившейся по другую сторону коридора.

Он вытирал руки полотенцем, а закончив, повернулся и швырнул полотенце на пол.

– Как видите, в данное время нас никто не потревожит, – добавил второй незваный гость.

– Кто вы? Что вам нужно?

– Ну вот, теперь вы задаете вопросы и тратите драгоценное время. Разве мы не сказали, что убили ваших слуг для того, чтобы дать понять, что мы серьезные люди?

Старик начал дрожать.

– Расслабьтесь, товарищ, – продолжил невысокий человек. – Вы должны ответить на один-единственный вопрос, прежде чем присоединитесь к вашим слугам. До тех пор вам не нужно бояться – с вами не будут обращаться дурно… Если только вы не спровоцируете дурного обращения своим ответом.

Мужчина шагнул к Серте.

– Зачем вам отвечать, спросите вы? – усмехнулся он и кивнул своему высокому напарнику. Тот вытащил мобильный телефон и открыл его. Нажав единственную кнопку, он сказал несколько слов, после чего передал телефон старику.

Серта услышал, что на другом конце линии плачет парнишка. Старик начал дрожать еще сильнее, и высокому человеку пришлось придержать мобильник в его руках.

Невысокий снова кивнул. Его компаньон, державший телефон, сказал несколько слов по-русски, после чего закрыл мобильник.

– Вы узнали голос вашего внука, мистер Серта? – спросил человек с «конским хвостом». – Судя по голосу, в Гарвардском университете ему приходится туго. А теперь… Только от вас зависит, насколько туго ему придется в ближайшие мгновения. Если вы откажетесь дать правильный ответ на один-единственный вопрос, причем с первой же попытки, мы отрежем юноше голову.

Валерий с ужасом смотрел, как человек этот поджал губы, будто сделанное им заявление вызывало у него такое же отвращение, как и у самого старика.

Высокий русский, с суровой короткой стрижкой, привел Серту в спальню и усадил в ногах большой, витиевато украшенной кровати. Его напарник вернулся в ванную и мгновение спустя появился снова со стаканом воды.

Предложив хозяину дома стакан, он сел рядом с ним. Старик дрожал, поднеся воду ко рту. Поколебавшись, он жадно выпил, а потом невысокий вынул стакан из его трясущейся руки и передал здоровяку с короткой стрижкой.

– Что ж, вы напились и, вижу, успокоились до приемлемых пределов. Полагаю, можно начать, – решил человек с «хвостом».

Валерий посмотрел на славянские лица этих двоих. Они были русскими, причем не из провинции и не из государств – сателлитов России, – нет, они явно выросли в Москве, как и его отец.

– Прежде чем я задам вопрос, должен предупредить: не тратьте понапрасну время, гадая, откуда у нас такие фантастические знания. У нас на жалованье несколько человек из Лондонского Ллойдза[18]Лондонский Ллойдз – знаменитый рынок страхования.. Точнее, из Североамериканского Ллойдза, базирующегося в Нью-Йорке, – объяснил невысокий и улыбнулся, увидев, как у старика отвисла челюсть. – А, вижу, вы поняли свою ошибку.

– У меня нет… – начало было Серта, но невысокий русский вскинул руку так быстро, что старик вздрогнул, думая, что его ударят. Но человек этот просто взглянул на своего друга (тот все еще возвышался над Сертой), и здоровяк кивнул, снова вытащил мобильный телефон, после чего выжидающе уставился на морщинистое лицо Валерия.

– Если он будет вынужден открыть телефон, мистер Серта, ваш внук испытает короткую боль, после чего останется без головы. А теперь – к тому времени, как я закончу вопрос, у вас в голове уже должен сложиться ответ. Мы знаем, что у вас имеется один из Близнецов Петра Великого. Где он? К старости вы стали параноиком и потребовали застраховать бриллиант изумительных размеров, точнее – весом в один фунт восемь унций. Эту информацию передали в наши офисы. Ладно, опустим детали! Итак, вопрос только что был задан.

Невысокий русский медленно вынул из кармана пиджака автомат большого калибра, потом – короткий цилиндрик и принялся навинчивать глушитель на дуло.

Валерий Серта понурил голову. Когда он заговорил, голос его звучал тверже обычного:

– С тысяча девятьсот девятнадцатого года моя семья использовала бриллиант только в качестве дополнительного обеспечения. Камень питал амбиции отца, но все время оставался у нас. Да, со временем я узнал, что люди, подобные вам, могут выследить Близнеца и выйти на след моей семьи, поэтому хотел застраховаться от такой возможности.

– После нынешнего дня вам уже не придется об этом беспокоиться. А теперь – отвечайте на вопрос.

– Сейф в полу душевой комнаты, комбинация восемнадцать – тридцать четыре – семнадцать.

– Вы хорошо потрудились. Следовали нашим инструкциям и таким образом спасли жизнь внуку – очень благородный поступок. Поступок, на которые люди с вашей фамильной историей не были щедры в ранние дни Советского Союза.

Невысокий человек встал и прижал глушитель к виску Валерия.

– Могу я задать вопрос? – заговорил вдруг его высокий напарник, вернув сотовый в карман.

– Да, конечно, – вежливо ответил его партнер.

– Мистер Серта, известно ли вам местонахождение некоего дневника, принадлежавшего бывшему коллеге вашего отца? – спросил высокий.

– Как глупо с моей стороны! Я должен был сам об этом спросить, – хмыкнул низкий мужчина.

Серта поднял глаза и ясно понял: эти люди ищут и второго, пропавшего Близнеца. По отдельности бриллианты стоили на открытом рынке миллиард долларов каждый, но в паре Близнецы Петра Великого были бы бесценны. Он знал, что ответит и на этот вопрос, поскольку такой ответ будет единственным триумфом за немногие оставшиеся минуты его жизни.

– Второй Близнец пропал вместе с людьми, со множеством хороших людей, сопровождавших моего отца, где-то в канадской глуши почти сто лет тому назад. – С этими словами Серта закрыл глаза.

– Да, фактов у нас не прибавилось. И все равно не мешало спросить. Но ходят слухи о существовании дневника, в котором описано, где именно был потерян бриллиант. У вас есть информация об исчезнувшем дневнике? – продолжил расспросы невысокий русский.

– Никогда ни о чем подобном не слышал. Если дневник и существовал, он исчез вместе с офицером, которому принадлежал.

– Ха. Вы думаете, что ловко солгали и скрыли от нас правду? Но на самом деле вы все нам рассказали. Откуда вам известно, что дневник вел именно офицер? Вижу, ваш отец много лет назад отличался отменной наблюдательностью. Он знал, что офицер, командовавший их маленькой экспедицией, ведет дневник. А теперь отвечайте – ваш отец забрал этот дневник, когда предал своего командира и украл бриллиант?

– Я ничего не знаю о дневнике.

– Понятно, – сказал человек с «конским хвостом» и кивнул тому русскому, что был повыше.

Здоровяк повернулся и пошел в ванную комнату. Оглядевшись, он покачал головой: никогда еще ему не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь сооружал сейф в ванной. Шагнув к круглой душевой кабинке из прозрачного стекла, он потянул за позолоченную ручку и осмотрел золотисто-желтый кафель. Там не было никаких щелей или стыков – ничего, что указывало бы на местонахождение дверцы. Мужчина опустился на колени и ощупал края плиток, по-прежнему не находя места, которое могло бы хранить секрет тайника.

Русский уже хотел встать, когда увидел то, что искал. Большинство не заметили бы этого, но у этого высокого человека были кошачьи инстинкты. Он провел пальцами по затычке сливного отверстия. Снаружи это была самая обычная затычка, но он заметил, что вокруг нее нет уплотнителя. Он провел пальцами по безупречно чистой стали, нажал и попытался повернуть затычку влево. Она не сдвинулась. Тогда он стал поворачивать ее вправо, продолжая нажимать, и улыбнулся, когда затычка приподнялась над плиткой.

– Да, хитро, – пробормотал он по-русски себе под нос.

Затычка оказалась диском сейфа, вмонтированного в облицованную плиткой душевую кабинку.

Высокий русский повернул диск, введя нужные цифры, замаскированные ободком дренажной трубы. В душевой зажегся свет, и мужчина встал, широко распахнув глаза, когда автоматически загорелись три яркие лампы, вмонтированные в потолок ванной комнаты, и часть пола – не в самой душевой кабинке, а за его спиной, в центре ванной комнаты, – начала подниматься. Лампы зажгли первые искры на камне, имеющем форму яйца. А потом маленький тайник поднялся из пола и огни ударили прямо в самое драгоценное сокровище Петра Великого – одного из Близнецов. Бриллиант имел пять тысяч граней, и когда на него упал свет, голубые, розовые и зеленые лучи заметались по белым стенам богато украшенной ванной комнаты.

Высокий русский был ошеломлен. Они с партнером годами собирали сокровища, но это было самое изумительное зрелище, которое он когда-либо видел. Мужчина без церемоний протянул руку и прикоснулся к большому овальному бриллианту. Близнец был почти ледяным на ощупь, и человек улыбнулся, дивясь тому, что камень с таким огнем внутри может быть настолько холодным. Схватив «яйцо», он вынул его из стеклянной колыбели.

Вернувшись в душ, русский повернул замок с цифровой комбинацией и опустил затычку. Подставка Близнеца начала медленно возвращаться во тьму. Свет наверху потускнел, и ванная комната приобрела обычный вид.

– Ну, мы разбогатели, друг мой? – спросил невысокий русский, не сводя глаз со старика, стоявшего с ним рядом.

Здоровяк шагнул в ванную комнату и протянул Близнеца своему партнеру.

– Да, мы самые богатые люди в мире и всегда ими будем.

Валерий закрыл лицо руками и начал всхлипывать.

Этот бриллиант был в его семье с тех пор, как отец его много лет назад завладел им в лесных дебрях. И вот теперь камень попал в руки людей, которые или продадут его на черном рынке, или распилят на куски.

– Да ладно! Не думал же ты, владея таким изумительным сокровищем, что за ним никогда не явятся неразборчивые в средствах люди? Кроме того, старина, мы нацелились на то, в сравнении с чем этот маленький бриллиант – не такая уж крупная добыча. Мы нацелились на гораздо большее богатство, на громадное состояние! – объявил ему невысокий человек.

Старик непонимающе поднял глаза.

Он понял, что под «стариной» разумеют не его, когда маленький незваный гость встал и нажал на спусковой крючок.

* * *

Двое русских спустились по лестнице и увидели, что дождь снаружи прекратился, уступив место плотному туману.

– Теперь, когда у нас есть один из Близнецов, будет еще интереснее найти второй без помощи дневника, – сказал здоровяк.

– Если проклятая штука вообще существует. Не забывай, сотрудники КГБ в старые годы были опытными лжецами, не хуже нас самих, – сказал его невысокий товарищ, застегивая пальто. – Наш недавний союзник говорит, что позаботится о своей части работы. Все, что от нас требуется, – это запутать след с нашей стороны, чтобы никто не смог догадаться, откуда вообще взялся бриллиант. Теперь все в руках нашего нового партнера.

– Честно говоря, он кажется очень изобретательным.

– Ага, и между прочим, – сказал невысокий, когда они закрыли дверь и вышли в частный коридор, – наш человек в аэропорту передал ему диск с видеозаписью нашего прибытия?

– Да, я выполнил эти инструкции. Но зачем ему съемки нашего прибытия в Штаты?

– Я не спрашивал. Он сам расскажет, когда мы поднимемся в воздух. Уверен, у него есть на то веские причины.

Двое русских снова улыбнулись. Денек для них выдался солнечным, несмотря на грозу, которая пронеслась этим утром над Сиэтлом.

Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада

Глава бюджетной комиссии сената, сенатор Лайл П. Касалс, знал, что клаустрофобия – лишь порождение его разума. Находясь на глубине трех тысяч двухсот футов под песками авиабазы Неллис, он отчаянно пытался не позволить сему небольшому факту вторгнуться в свои мысли, шагая рядом с директором агентства федерального правительства. Агентства, о существовании которого он еще часов двенадцать назад и не подозревал.

Директор департамента 5656, известного президенту Соединенных Штатов и немногим другим как Группа «Событие», улыбнулся, когда сенатор от Южной Дакоты вытер лоб носовым платком. Найлз Комптон не знал, пугают ли этого человека сокровища и археологические находки, которые ему только что показали, или он боится, что целая система пещер вот-вот рухнет ему на голову. Комптон подозревал последнее, поскольку очкарик то и дело поглядывал на стальную сеть, удерживавшую на месте скальный пласт.

Сенатор сглотнул и поднял глаза на директора Комптона. Найлз снял очки и улыбнулся представителю бюджетной комиссии.

– Изумительно – вот и все, что я могу сказать, господин директор. Как подумаешь обо всем этом… – Невысокий сенатор обвел рукой массивный извилистый коридор с минимум сотней сводов из прочнейшей стали. – Меня до глубины души поражает, как все это удавалось держать в секрете больше сотни лет!

Найлз кивнул, огляделся по сторонам и снова улыбнулся, когда взгляд его упал на Вирджинию Поллок, его заместительницу. Широкий и лысый Комптон чувствовал себя еще ниже, стоя рядом с Вирджинией, которая была выше шести футов ростом. Сегодня молодая женщина распустила волосы, и ее зеленые глаза были особенно выразительными, как всегда, когда она имела дело с политиканами. Найлзу было стыдно использовать внешность своей помощницы, чтобы подталкивать в нужную сторону появлявшихся тут бухгалтеров и даже самого президента. А Вирджиния сознавала, что делает Найлз, но, к ее чести, никогда об этом не говорила и никогда не жаловалась.

– Некоторые из наших артефактов подняли бы огромную шумиху во всем мире, если бы мы публично признались, что они у нас есть, – сказал директор.

– Да, понимаю. Подумать только – летающая тарелка из Розуэлла[19]В июле 1947 года около города Розуэлл в штате Нью-Мексико потерпел крушение неопознанный летающий объект, о природе которого ведутся споры до сих пор. Согласно официальной версии ВВС США, этот объект являлся метеозондом, но в различных источниках публиковались предположения, что это был инопланетный корабль, пилота которого захватило правительство США. у нас в руках! Я всегда считал, что это всего-навсего байка. – Сенатор опустил голову и снова вытер потеющий лоб.

– Вы, без преувеличения, первый американец после президента, осмотревший здешние хранилища и сам комплекс, сенатор Касалс, – сказала Вирджиния. – Но, поскольку в прошлом месяце комплекс получил обширные повреждения, мы не смогли скрывать от палаты связанные с этим издержки. Отсюда, где мы стоим, вы видите эти повреждения и, надеюсь, согласны с нашими доводами, что нам нужно получить ассигнования на ремонт.

Заместительница директора улыбнулась и дважды хлопнула ресницами – не демонстративно, но так, чтобы сенатор это заметил.

– Значит, советы, которые вы давали президентам – и раньше, и теперь, – помогали строить политику с другими государствами? Я имею в виду – советы, основанные на исторических записях и находках? – поинтересовался Лайл.

– Да, сэр, – ответил Комптон. – Такова наша привилегия, начало которой положил президент Вудро Вильсон[20]Томас Вудро Вильсон – 28-й президент Соединенных Штатов Америки (1913–1921).. Мы будем помогать нашей стране преодолевать минное поле выработки политического курса. Просто невероятно, сколько ошибок совершает снова и снова наша нация, как и многие другие. Одни и те же промахи повторяются раз за разом. В настоящий момент мы пытаемся вернуть с китайской территории артефакт, который, надо надеяться, проложит путь к лучшим отношениям с наследником власти в Северной Корее. Если этот артефакт будет добыт, он, без сомнения, откроет никогда раньше не существовавшие дороги к северокорейскому народу.

– И какой артефакт может такое проделать, к примеру?

– Что ж, сенатор, не знаю, насколько хорошо вы знакомы со всемирной историей, – начал Комптон, – но в Корее в трехсотом году до нашей эры – в так называемую раннюю новую эру – три самых больших корейских государства, Когурё, Силла и Пэкче, завоевали все народы и земли вплоть до китайской границы. Три этих государства соперничали друг с другом в экономическом и военном отношении. Бо́льшую часть того периода самыми могущественными были города-государства Когурё и Пэкче, особенно Когурё, отразивший крупное китайское вторжение. Однако власть Силлы постепенно распространилась на всю Корею, и так появилось первое объединенное государство, которое к шестьсот семьдесят шестому году занимало бо́льшую часть Корейского полуострова. Но Тэ Чжоён, бывший генерал государства Когурё, основал Бохай, ставший преемником его страны, и это было первое по-настоящему сильное государство, давшее начало той Корее, которую мы знаем сегодня.

– Я не улавливаю вашей мысли, мистер Комптон, – сказал сенатор Касалс, переводя взгляд с Найлза на его помощницу.

Вирджиния взяла Лайла за руку, продела ее под сгиб своего локтя и подвела его к одному из больших хранилищ. Два охранника последовали за ними. Найлз поглядел на свои наручные часы и возвел глаза к потолку.

– Видите ли, генерал Тэ Чжоён для своего народа значит то же самое, что Джордж Вашингтон для американской нации, – проговорила красавица. – Когда генералу было всего сорок два года, его предательски убил император Китая, и тело его было похищено. То была мера предосторожности, чтобы генерала не провозгласили мучеником. Но планы врагов провалились, и он все равно стал символом для своей юной нации.

Вирджиния остановилась и, посмотрев сверху вниз в глаза сенатора, стала очень серьезной.

– Тело Китай так и не вернул, – добавила она.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к вашему сверхсекретному отделу, мисс Поллок, – удивился Лайл.

– А вы можете представить, какое доверие будет оказано тому, кто поможет вернуть корейского Джорджа Вашингтона на родную землю? Думаю, это станет очень широким жестом в отношении нового режима Кореи и покажет, что нам можно доверять. Это сильно повлияет на оценку корейцами нашей страны и просто потрясет их до глубины души, когда и если мы решим так поступить, – объяснила заместительница директора.

– А, понимаю. Но ведь в вашем распоряжении нет останков генерала? – спросил сенатор.

– Вообще-то наш секретный отряд в данный момент как раз ведет насчет этого переговоры, сенатор. Мы в любое время можем получить известия от наших людей, – закончил за Вирджинию Найлз.

– Что плавно подводит нас к моему следующему вопросу, директор Комптон.

– Какому именно?

– К вашему секретному отделу.

Сенатор Касалс вытащил из нагрудного кармана несколько листков бумаги и развернул их:

– Прошу извинить, но я взял эти заметки из нескольких личных дел, прежде чем покинуть ваш кабинет. Итак, безопасность… О да.

Касалс посмотрел на Комптона, озадаченного тем, что его службу безопасности упомянули в связи с бюджетным запросом.

– Полковник Джек Коллинз. Я прочел двести один его файл и должен сказать: заставлять такого опытного человека, как полковник Коллинз, охранять горы исторического хлама, по моему скромному разумению, банальное расточительство. Может, даже чрезмерная роскошь. При нынешней обстановке в мире навыкам полковника можно было бы найти гораздо лучшее применение в другой сфере деятельности.

– Полковник Коллинз приносит пользу в тех делах, которые никогда не могут быть перед вами разглашены, сенатор. Я уверен, если вы упомянете об этом президенту, он проинформирует вас, что послужной список полковника и его достижения превосходят все ожидания, – заметил Найлз.

– Вот мне и интересно, зачем нужен человек с подобной квалификацией в комплексе, который является не чем иным, как мозговым центром? – спросил Касалс, в очередной раз переведя взгляд с директора комплекса на Вирджинию.

– Джек сделал для стабильности нашей нации больше, чем кто-либо другой в любой из палат или в каком-нибудь другом департаменте. Осмелюсь сказать – он сделал даже больше самого президента, – заявила молодая женщина, оскорбленная словами сенатора. Каких же стандартов, по его мнению, должна придерживаться Группа? – Нет проблемы, с которой полковник не мог бы справиться. В экстренной ситуации он думает быстрее, чем любой из известных мне людей. Если он сталкивается со сложной задачей, он ее решает. Он не попадается в ловушки, сенатор, он видит надвигающуюся опасность и избегает ее. Вот почему он помогает нашим оперативникам оставаться в живых. Он – лучший в своем деле.

Сенатор снял очки. Трудно было не заметить, что Вирджиния сверх меры пылко относится к этому полковнику Коллинзу.

– Итак, он практически ходит по воде, он знаменитый спаситель, человек, который никогда не попадает в беду? – резюмировал Лайл.

– Этот человек и его команда в данный момент добывают в Китае тот самый артефакт, о котором мы только что говорили, сенатор. И да, он и его люди – лучшие в своем деле. Они всегда добиваются успеха, – гордо заявил Найлз.

Шанхай, Китай

Маленький китаец в белом шелковом костюме, ярко-голубой рубашке и галстуке снова ударил по лицу сидящего перед ним связанного человека. Полковник Джек Коллинз сидел на стуле с высокой спинкой, с руками, скрученными за спиной, и не мог сделать ничего, чтобы защититься. Он почувствовал, как женственная рука китайца царапнула по его двухдневной щетине, но ухитрился не выказать гнева. При обычных обстоятельствах он бы просто выжидал, зная, что его помощник явится, чтобы вытащить его задницу из огня. Но на сей раз Коллинз допускал, что такой сценарий может и не сработать.

Маленький франтоватый китаец сделал два шага влево и тыльной стороной руки ударил по лицу крупного мужчину, сидевшего справа от Джека. Капитан Карл Эверетт был связан так же крепко, как и Коллинз, и мог только гневно зашипеть сквозь сжатые зубы.

– Я тебя измолочу до потери сознания, когда освобожусь, – сказал он, гневно сверкая глазами на стоящего перед ним человека.

– Вы – дурак, высокомерный, как и большинство американцев. Вы не выйдете из этого дома. Вы скажете мне, где урна и на кого вы работаете, – отозвался тот.

Джек улыбнулся, когда человечек снова занял место перед ним.

– С чего вы решили, что я его босс? – спросил он, указывая глазами на связанного полковника. – Вы стукнули меня на пять или шесть раз больше, чем его. А ведь с тем же успехом он может заправлять делами, а не я…

Китайский армейский офицер тоже улыбнулся и снова ударил Джека.

– Ваш друг слишком вспыльчив, чтобы заправлять чем-то столь важным, как кража национального сокровища из моего управления. Значит, босс – вы.

Низкорослый человечек поднял руку, и один из его головорезов вложил в нее папку. Снова улыбнувшись Джеку, а после – Карлу, он открыл папку с бумагами.

– Полковник Джек Коллинз, тут говорится, что вы – элитный агент частей особого назначения. У меня нет данных о вашем нынешнем задании, – произнес китаец и повернулся к Эверетту.

– Капитан Карл С. Эверетт, служил в Военно-морских силах США, бывший «морской котик»[21]«Морские котики» – SEAL, сокр. от «Sea, Air and Land» – спецназ Военно-морских сил США, предназначенный для проведения разведывательных и диверсионных операций с моря., настоящее место приписки также неизвестно. Полагаю, вы всего лишь воры и ваше правительство приказало вам сеять смуту среди народа Китайской Республики. Вот почему вы не выйдете отсюда живыми, джентльмены. Итак, пожалуйста, даруйте себе быстрый и безболезненный последний вздох и сообщите нам местонахождение урны, в которой хранится прах генерала Тэ Чжоёна.

Джек посмотрел на Эверетта и покачал головой.

– Вот ведь настырный маленький сукин сын, а?

Капитан отвернулся от Коллинза и угрожающе уставился на стоящего перед ним коротышку:

– Да уж, настырный.

– Послушайте, как вас там, – заговорил Джек, – с тем же успехом вы можете сделать то, что собираетесь сделать, потому что двое моих людей уже покинули эту страну и увезли урну с прахом генерала. Им приказано убираться с артефактом и не оглядываться.

– А ваши люди всегда подчиняются приказам?

– Они прошли отличную выучку и ставят долг превыше всего. Итак, делайте, что должно, – сказал полковник, чувствуя, что уже почти перерезал веревку, которой ему скрутили руки.

– Верно, приятель, наши люди поступают как велено, – вставил Эверетт, тоже сражаясь с веревкой, стягивающей его запястья. – Они, наверное, сейчас уже пьют майтай[22]Майтай – коктейль из рома и ликера кюрасао с фруктовым соком. в Гонконге.

В то же мгновение передняя дверь с треском распахнулась, в нее влетел второй лейтенант Уилл Менденхолл и рухнул на пол. Не успел он оправиться после падения, как двое охранников навалились на него, подняли полуоглушенного чернокожего офицера с ковра, и один из них ударил его по голове. Менденхолл пошатнулся, но китайцы не дали ему упасть.

Коллинз посмотрел на Эверетта и сердито покачал головой:

– Пьют майтай, да неужели?

Двое охранников заставили Уилла выпрямиться, но внезапно тот из них, что стоял слева, отшатнулся назад, и одновременно сбоку раздался звон разбитого окна.

Пуля попала в ошеломленного охранника, просвистев всего в футе над головой Джека. Коллинз среагировал автоматически, как только увидел, что китаец упал. Полковник рванулся вправо вместе со стулом и врезался в тот стул, к которому был привязан Эверетт. Оба они ударились об пол всего за секунду до того, как пуля прошла через боковое окно и попала во второго охранника, пробив ему лоб. Китаец тяжело привалился к Уиллу и умер, упав всего в нескольких дюймах от него.

Тому, кто допрашивал пленных, оставалось жить всего мгновение. Он выхватил из кармана белого пиджака пистолет, но его движение остановила третья пуля, ударив его в грудь и забрызгав кровью шелк его костюма. Вторую пулю для верности всадили ему в горло, заставив китайца рухнуть, как тяжелый мешок с картошкой.

Джек затих, выжидая, что будет дальше.

– Все чисто? – раздался голос из-за окна.

Коллинз запрокинул лицо и закричал во все горло, стараясь, чтобы его ясно расслышали: он не хотел, чтобы в маленькую гостиную влетели новые пули.

– Чисто!

– Чисто! – эхом отозвался Уилл.

Уцелевшее стекло вмиг высадили из рамы, занавеска рывком раздвинулась, и в щели показался девятимиллиметровый «Глок» с длинным глушителем. Ствол качнулся вправо, влево, потом нацелился вперед и застыл. Лейтенант Джейсон Райан осторожно шагнул на подоконник, спрыгнул в комнату и снова обвел оружием гостиную.

– Ты слегка опоздал! – сказал Менденхолл. Оттолкнув мертвого охранника, он принялся вытирать кровь, запачкавшую его гавайскую рубашку. – Тебе полагалось открыть огонь, как только я рухну на пол. Я уж думал, эти парни вышибут мне мозги!

Райан побежал к двери в прихожую и взял ее под прицел. Удостоверившись, что в прихожей пусто, он поднял ствол оружия и вернулся в комнату.

– Ну, оказалось, что предохранитель не был снят…

– И ты забыл вставить обойму, так? – Лейтенант Менденхолл поднялся на ноги.

– Да, я же сказал, что это ты берешь на себя всю стрельбу.

– А кто бы тогда вышиб дверь с одного удара, ты, что ли? Все сто сорок фунтов военно-морского офицера? – осведомился Уилл, с насмешливой улыбкой глядя на невысокого Райана.

– Э-э… Вас не затруднит? – подал голос с пола Эверетт.

Увидев, что Коллинз вместе со стулом всем весом навалился на капитана, Менденхолл и Райан мигом подняли обоих.

– Вы должны были ждать на том чертовом корабле, далеко отсюда, – сказал Джек, когда ему наконец-то развязали руки.

– Да, сэр, а вы должны были отделаться от этой троицы и встретиться с нами на борту, – высказался в свою защиту Джейсон.

– Мистер Райан, мы как раз собирались сделать свой ход. А из-за вас эти парни могли заграбастать урну, – сказал Карл, который в конце концов встал, растирая следы веревки на запястьях.

– Извините, капитан, но сквозь щель в занавесках мне показалось, будто у вас небольшая проблема с развязыванием узлов. Может, вам не хватает основ морской практики?

Эверетт перестал растирать запястья и холодно уставился на младшего морского офицера:

– Продолжайте, мистер Райан, вы уже заработали год ночных дежурств в комплексе за свою маленькую выходку. Хотите напроситься на два года? – предположил капитан.

– Мы просто не могли оставить вас здесь, парни… сэр, – сказал Менденхолл.

Джек начал было что-то говорить, но Эверетт схватил его за руку, заставив босса замолчать, и посмотрел на Уилла.

– То была его идея, – быстро заявил тот, показав на Райана.

– Спасибо, дружище, – отозвался Джейсон, бросив в угол веревку, которой Коллинз был прикручен к стулу.

– Вы оба можете выразить друг другу соболезнования во время ночных дежурств на уик-эндах, которые в этом году будете отбывать вместо увольнительных, – подытожил Карл. И, взглянув на Джека, добавил: – Черт бы побрал эту армию, упразднившую повешение!

– Полностью согласен, – кивнул полковник. – А теперь, поскольку Бэтмен и Робин явились нам на помощь, давайте убираться к дьяволу из Китая.

Джек Коллинз наблюдал, как сердитый Карл Эверетт подтолкнул к передней двери Менденхолла и Райана. Полковник двинулся следом, и по лицу его медленно расплывалась улыбка. Двое его людей наконец-то научились мыслить нетрадиционно и приспосабливаться к быстро меняющейся ситуации – такой подход он всегда проповедовал в своей службе безопасности. Хотя эти двое ослушались приказов, Джек знал: они все сделали правильно, потому что, поступи они по-другому, в гостиной сейчас лежали бы два американских трупа вместо трех китайских.

Комплекс Группы «Событие», База ВВС Неллис, Невада. Две недели спустя

Начальник департамента 5656 директор Найлз Комптон наблюдал за презентацией, которую проводила на седьмом уровне команда судебных историков. Сидя в рубашке с закатанными рукавами, он поверх опущенных на кончик носа очков обводил взглядом начальников отделов, расположившихся вокруг большого конференц-стола.

– Итак, в заключение, директор Комптон, – объявила профессор Джеральдина Кинкейд. – Мы считаем, что после кончины Ким Чен Ира появится крошечная возможность начать переговоры с его преемником, которым, скорее всего, станет его самый младший сын, Ким Чен Ын. Переговоры эти будут касаться прекращения катастрофической политики его народа. У нас был такой шанс, когда умер отец Кима, но правительство США упустило возможность, ужесточив холодную войну против этой политики. Возможно, в следующий раз президенту удастся заставить юного лидера увидеть ужасные деяния его отца и деда.

Джеральдина заглянула в свои записки, а потом подняла глаза на директора:

– Наши рекомендации президенту – смягчить свои позиции на начальной стадии передачи власти в Северной Корее. Так уж исторически сложилось, что корейский народ имеет обыкновение прислушиваться к тому, что ему говорят вскоре после смены власти в стране.

Найлз Комптон кивнул и снова оглядел людей за столом. Он увидел пустое кресло там, где обычно сидел полковник Джек Коллинз, – на дальнем конце стола, напротив самого Найлза. Инициалы полковника стояли на докладе с предложениями, которые теперь здесь излагались: Джек одобрил этот материал, одобрил более мягкий подход к Северной Корее после возможной кончины Ким Чен Ира, хотя добавил и собственные соображения относительно вероятного внезапного хода другого сына корейского лидера, Ким Чен Чула. Военный опыт Коллинза говорил, что Ким Чен Чул не обязательно безропотно смирится с тем, что его обошли в вопросе наследования. Но когда исторический артефакт вернется к северокорейскому народу, а не к союзникам Соединенных Штатов в Сеуле, это может открыть дверь к лучшим отношениям с Северной Кореей – благодаря Джеку и его людям.

– Этот отчет, если президент им воспользуется, испугает кое-кого в определенных кругах федерального правительства, – сказала Вирджиния Поллок со своего места справа от Комптона. – У нас за плечами около семидесяти лет непрекращающейся вражды между Северной Кореей и Западом. Мне бы хотелось узнать мнение наших резидентов-военных об этом отчете, помимо официальных заявлений. Сможет ли наш дар корейскому народу помочь сесть с ним за стол переговоров или президент только зря потратит свое время?

Капитан Карл Эверетт поднял глаза от своих заметок. Как второй человек в отделе безопасности, он должен был теперь ответить за Джека Коллинза. Оба они потратили больше ста часов на рассмотрение военного аспекта расширения помощи Корее после того, как скончается сумасшедший Ким Чен Ир. Причем в эти сто часов входило и время, потраченное на возвращение украденного артефакта из Китая.

Эверетт встал и открыл папку, лежащую перед ним на столе. «Морской котик» шести футов пяти дюймов ростом откашлялся и начал:

– Опираясь исключительно на наши исследования плюс на толику собственного мнения, могу сказать: военные всегда непреклонно настаивали на том, чтобы как можно быстрее покончить с деструктивными отношениями с Северной Кореей. Расход ресурсов, людей и материалов привели армию и флот США к критической точке. Мы больше не можем позволить себе холодную, а иногда и открытую войну, которая велась между Соединенными Штатами и Северной Кореей со времен мирных соглашений тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. Широкая общественность всегда верила, что Пентагону нужны войска в демилитаризованной зоне, но дело в том, что ни один военный мозговой центр никогда не рекомендовал соблюдать статус-кво вдоль тридцать восьмой параллели.

Эверетт сделал короткую паузу и оглядел людей за конференц-столом.

– Мы всегда чувствовали, что это – нож, приставленный к горлу очень недоверчивого и воинственного правительства, которое могло пользоваться нашим присутствием там, чтобы отыгрываться на Юге, – продолжил он. – Как доказала недавняя активность Ким Чен Ира, мы не можем пополнять или даже поддерживать тридцатишеститысячные войска, которые уже там находятся. В случае вторжения они стали бы пушечным мясом, но только до того момента, как Южная Корея и НАТО санкционировали бы применение тактического ядерного оружия. Мы считаем, что после смерти Кима нам нужно уловить момент, когда, исторически говоря, северные корейцы будут слушать Запад. Нам нужно будет воспользоваться этим стратегическим моментом, иначе наши попытки вручить им дар будут выглядеть глупо.

Эверетт сел и снова окинул взглядом остальных расположившихся за столом. Похоже, точка зрения военных стала для этих людей легким потрясением. Карл считал такую реакцию обычным ужасом штатских, проистекавшим из их мнения об армии США. Штатские всегда верили, что военные жаждут драки, тогда как большинство из военных хотели лишь мира, но прочного мира, подкрепленного силой, в котором война была бы самым последним средством ведения политики. Не американская армия требовала войны, а штатские.

– Благодарю, капитан, ваше выступление было, без преувеличения, поучительным. Ваша точка зрения должна придать рапорту, который мы подадим президенту, более позитивный оттенок, как и идея проложить путь к переговорам с помощью возвращения праха тысячелетнего генерала, – сказал Комптон. – Я подпишусь и под этим рапортом, и под нашей идеей и передам все президенту в качестве официальных рекомендаций департамента пятьдесят шесть – пятьдесят шесть, касающихся исторических преимуществ данных мер. Благодарю вас, леди и джентльмены. Если на повестке ничего больше нет, думаю, можно…

– Найлз, когда мы вернемся к полевым операциям? Назначены ли новые временные рамки? – спросила Вирджиния Поллок, зная, что все начальники отдела, собравшиеся у стола, хотят услышать ответ на этот вопрос.

Директор департамента поджал губы и провел рукой по редеющим волосам.

– У нас до сих пор всего лишь семьдесят пять процентов персонала, и сокращение университетских исследований в данный момент продолжается из-за напряженной международной обстановки. Поэтому – нет, мы не будем никуда посылать команды департамента еще по меньшей мере три месяца. К сожалению, – сказал он. – На сегодняшний день набор новых людей и тренировка – вот что стоит на повестке дня. Подтягивайте ваших людей в классных комнатах до современного уровня, заставьте молодежь получить научные степени – нам очень скоро понадобятся новые супервизоры во множестве отделов. Мы улестили нашего нового друга из бюджетной комиссии, но некоторое время он будет очень пристально за нами наблюдать.

На этом совещание закончилось. Найлз видел, что начальники отделов расстроены из-за невозможности начать полевые операции, но ничего не мог с этим поделать. Комплексу требовалась реконструкция.

– Капитан Эверетт, можно вас на минутку? – спросил Комптон, складывая стопкой свои заметки и отчеты.

Карл кивнул Вирджинии, которая прошла мимо, а потом придержал большую дверь для Сары Макинтайр, начальницы геологического отдела.

– Вы тоже задержитесь, лейтенант Макинтайр. Прошу вас, садитесь, – сказал Найлз, наконец-то подняв глаза от конференц-стола.

Сняв очки, он бросил их на столешницу и тяжело опустился в кресло. Карл и Сара уселись ближе к середине стола.

– Я думал, рапорт о военных аспектах наших рекомендаций подаст Джек, – сказал Комптон и потер глаза.

Сара Макинтайр бросила быстрый взгляд на Эверетта, который не сводил глаз с начальника.

– Ну, босс, Джек поручил мне ту часть рапорта, которая относится к военной истории. Он решил, что лучше будет, если на совещании буду присутствовать именно я, – объяснил Карл.

– Понятно.

Найлз снова надел очки и посмотрел на миниатюрную Сару, которая почувствовала себе еще более низкой под сердитым взглядом директора. Она не отвела глаз, и в самых уголках губ Комптона появилась улыбка.

– А как насчет вас, лейтенант? Вы заметили что-нибудь необычное в полковнике Коллинзе? – поинтересовался он.

Улыбка на его лице не исчезла.

Сара перевела взгляд с Комптона на Эверетта и решилась:

– Да, сэр, заметила. Джек во многом ведет себя необычно, он стал более скрытным. У него что-то на уме, но он не говорит – что именно.

Однако Найлз никак не прокомментировал эти наблюдения сотрудницы.

– Кто-нибудь из вас знает, почему Джек отправился в Лэнгли, штат Вирджиния, после чего посетил на прошлой неделе здание Национального архива в Вашингтоне? – задал он новый вопрос.

Сара и Карл переглянулись, и их шеф понял: они понятия не имели, что полковник покидал комплекс.

– У вас есть соображения насчет того, где Коллинз находится в данный момент? – спросил директор, переводя взгляд с Карла на Сару.

Ответа не последовало, и Найлз подался вперед.

– Так вот, он там, где бывает каждый день после своего возвращения из Китая, и, откровенно говоря, меня это тревожит.

Уровень семьдесят семь (территория хранилища)

Джек Коллинз сидел в большом хранилище с искусственным увлажнением. За последний час он ни разу не шевельнулся, рассматривая акриловый контейнер, стоявший перед ним на алюминиевом возвышении. По медным трубкам, которые тянулись по углам помещения, подавался прохладный влажный воздух, чтобы содержимое хранилища оставалось в идеальном состоянии при полном безветрии и температуре 72 градуса по Фаренгейту[23]72 градуса по Фаренгейту – примерно 22,2 градуса по Цельсию.. На настенном мониторе прокручивалось описание артефакта – безмолвно, поскольку Джек убавил звук компьютерной записи. На большом экране высокого разрешения, на который Коллинз не смотрел, шел исторический документальный фильм об Амелии Эрхарт[24]Амелия Эрхарт (1897–1937) – американский авиатор, одна из первых женщин-пилотов, первая женщина, перелетевшая Атлантический океан. Пропала без вести в 1937 году при попытке совершить кругосветный перелет..

В акриловом вместилище, слева от которого сидел в кресле Джек Коллинз, безмолвно покоились останки пропавшей без вести рыжеволосой женщины-авиатора, все еще одетые в коричневый летный костюм, превратившийся со временем в лохмотья.

Тело Амелии Эрхарт продемонстрировали Джеку в самый первый день его пребывания в комплексе Группы «Событие», чтобы уговорить присоединиться к этому сверхсекретному агентству. Коллинз был впечатлен историей обнаружения ее останков на тихоокеанском острове, прежде принадлежавшем Японии, но счел все это делами давно минувших дней. Однако в последнее время история казни Амелии не выходила у Джека из головы. Женщину-авиатора казнили японские военные после того, как она совершила вынужденную посадку на одной из японских тихоокеанских баз перед началом Второй мировой войны. Ее обвинили в том, что она шпионит для президента Рузвельта вместе со своим штурманом, Фредом Нунаном. Оба авиатора были обезглавлены и захоронены, чтобы навечно считаться пропавшими без вести, чтобы все решили, будто они погибли в результате несчастного случая из-за ошибки в навигации.

Джек положил правую руку на акриловый ящик. После своей поездки в Вирджинию Коллинз почему-то находил утешение в пребывании здесь, рядом с Амелией. Через три дня останки Эрхарт отправят отсюда морем на остров Хауленд[25]Хауленд – остров в центральной части Тихого океана. По распоряжению президента Рузвельта на Хауленде была построена взлетно-посадочная полоса для последнего перелета Амелии Эрхарт. До этого острова самолет Эрхарт так и не долетел, пропав во время перелета между Лаэ (городка на побережье Новой Гвинеи) и Хаулендом. До сих пор существует версия, что Эрхарт и ее штурман попали в руки готовившихся к войне японцев и были казнены в плену., лежащий в трех тысячах ярдов от берега, там тело будет возвращено в песок, а потом свершится заранее подготовленное Группой «Событие» и археологическим департаментом университета штата Колорадо новое «обнаружение» ее трупа. Амелию наконец-то встретят дома как героиню, чего она, бесспорно, заслужила. И этот маленький факт беспокоил полковника, поэтому он и приходил сюда каждый день. Выдающаяся женщина не получит признания за то, что совершала по приказанию президента Соединенных Штатов, ее не будут чтить за то, что она была разведчицей во время самого беспокойного периода мировой истории.

Джека раздражала эта ситуация, и под его раздражением скрывалось еще кое-что. Он понимал, в чем тут дело, понимал причину того, что собирается совершить. Он знал, почему сделает это, просто не мог придумать, как его поступок поможет тому, что происходит сейчас в Лэнгли, в штате Вирджиния.

Сморщенный, высохший труп одной из самых знаменитых американок безмолвствовал, не в силах объяснить миру трагические обстоятельства смерти Эрхарт. Коллинз знал, что в его власти предоставить такое объяснение, но, чтобы отдать должное лежащей перед ним изумительной женщине, ему придется предать доверие не только Группы, в которой он работал, но и изменить самому себе… А все потому, что в его личной жизни появились обстоятельства, которые он не мог контролировать после своей вылазки на восток.

Джек сунул руку в карман и вытащил вложенный в пластик клочок бумаги. Воспользовавшись своим допуском члена Группы «Событие» (поскольку департамент 5656 был неофициальным отделением Национального архива), полковник провел кое-какие исследования. А его военный опыт и привычка вооруженных сил Соединенных Штатов фиксировать на бумаге все, от обычных сведений до сверхсекретных, помогли ему обнаружить в Национальном архиве эту крошечную частицу информации. Бумага была частью свидетельства о том, что президент Франклин Рузвельт попросил Амелию Эрхарт пролететь над принадлежащими Японии островами в Тихом океане под предлогом кругосветного перелета. Письмо было от офицера невысокого ранга, служившего в сигнальных войсках военно-морского флота США, и содержало признание, что Амелии тайно передавались некие карты, когда она ненадолго останавливалась в Австралии перед перелетом на Гавайи. Когда вскоре ее тело вернут земле, чтобы его «обнаружили» уполномоченные лица, записка будет найдена, и после сообщений в нынешней прессе последней авантюристке наконец воздадут должное как американской патриотке.

Схожая ситуация повторялась и сейчас, в этот самый момент, но касалась она того, кого Джек очень любил. Вот почему он поможет Амелии вернуться домой героиней, какой ее должны были провозгласить еще годы назад.

Осмотрев бумагу, Коллинз осторожно вынул желтый хрупкий листок из защитного пластика. Полковник знал, что все следует проделать именно таким образом, потому что директор Найлз Комптон был ярым приверженцем того, чтобы департамент с помощью Группы «Событие» никоим образом не изменял, не подменял и не корректировал историю. Он не подпишется под подобным вмешательством.

Но как только Джек встал и посмотрел на мумифицированные останки Эрхарт, зашипела дверь хранилища, и он быстро сунул бумагу обратно в карман. Медленно повернувшись, Коллинз увидел, что на пороге у толстой стальной двери стоит Сара Макинтайр.

– Кажется, я начинаю ревновать, – сказала она, глядя на темный силуэт Джека, застывшего под лампами хранилища.

– Нет, она для меня чуток старовата, – ответил он, повернувшись, чтобы снова посмотреть на труп в акриловом ящике.

– Да, но она в твоем вкусе. Она достигла предела возможного. По-моему, можно сказать, что она была настоящим мужчиной.

Коллинз улыбнулся и повернулся к Саре:

– Пожалуй, она похожа на кое-кого, кого я знаю… Вообще-то, даже на двоих.

– Джек, какого черта ты тут делаешь? – спросила его собеседница, не уловив смысла множественного числа в странном высказывании мужчины.

Полковник не ответил. Он только улыбнулся маленькой девушке-геологу и пожал плечами.

– Как ты узнала, где я? – ответил он вопросом на вопрос.

– Директор, Джек. Он там, за дверью хранилища, и хочет с тобой поговорить. Он знает, что ты бываешь тут каждый божий день, и сказал что-то насчет твоей тайной поездки в Лэнгли, а потом – недолгом визите в Национальный архив Вашингтона. Почему ты не рассказал мне об этом?

– С этим я должен справиться сам, и тебе придется держаться в стороне от этого дела. А теперь скажи Найлзу, что он может войти. Он заслуживает шанса взять меня в оборот.

Сара сглотнула, бросила последний взгляд на Джека, повернулась и вышла из скудно освещенного хранилища.

Коллинз не мог объяснить то, чего и сам не совсем понимал, и ему это крайне не нравилось. Если они с Сарой собирались сблизиться еще больше, ей нужно было знать все, что касалось его личной жизни.

Джек поднял глаза, когда через порог хранилища шагнул Найлз Комптон. Директор все еще был в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами и держал руки в карманах. Как обычно, он выглядел усталым и вымотанным. Огни тускло отсвечивали от его лысеющей головы.

– Здравствуйте, полковник.

– Господин директор, – отозвался Джек, шагнув вперед.

– Полков…

Комптон уставился на Джека и замолчал. Они работали вместе уже три года, и он понимал: пора покончить с формальностями.

– Джек, ты собираешься рассказать мне, что происходит?

– У тебя столько же такта, сколько линкоров может уместиться в пруду, Найлз.

– По-моему, ты должен прямо выложить, что у тебя на уме. Согласен?

– И тогда мир станет лучше. Отвечая на твой вопрос – я не знаю, что сказать. С одной стороны, это личное дело, с другой – профессиональное.

– Ты нам… – Найлз замолчал и решил начать по-другому: – Ты мне нужен, Джек. В мире царит хаос, наша страна ненамного отстает от мира, и, откровенно говоря, этот департамент видел и лучшие дни. Если бы за последние три года тут не было тебя, мы бы просто полностью его потеряли. Что-то отвлекает тебя от исполнения обязанностей. Думаю, после стольких лет работы ты заслужил право, чтобы тебе доверяли.

– Спасибо, Найлз.

Комптон подошел к акриловому вместилищу и заглянул внутрь. Как и Джек несколько мгновений назад, он положил руку на крышку и улыбнулся.

– Я буду скучать по ней, когда ее увезут. – Директор поднял взгляд, и его глаза встретились с голубыми глазами Джека. – Очевидно, ты тоже.

Коллинз не ответил, не сводя глаз с начальника. Потом он медленно сунул руку в карман и вытащил расписку департамента связи военно-морского министерства США. Закрыв глаза, он протянул бумагу Найлзу.

– А, исчезнувшее из архива секретное сообщение. Я гадал, когда же ты мне о нем расскажешь.

– Ты знал? – спросил Джек.

Он не слишком удивился. А потом быстро сообразил, откуда у босса была эта информация:

– Понятно, Пит и «Европа».

– Чертов компьютер знает о том, что таится в национальных архивах, больше, чем люди, составляющие тамошние каталоги. Да, Пит узнал об этом спустя два часа после того, как ты покинул Вашингтон.

Найлз развернул бумагу и просмотрел.

– Мы могли бы поговорить об этом, Джек, – вздохнул он.

– Я даже не знаю, почему я так поступил.

Похоже, Коллинз собирался сказать еще что-то, но передумал и только покачал головой.

Комптон улыбнулся.

– Я не такой уж буквоед, как все думают. Я сам совершал порядочные глупости. Знаешь, однажды, когда у нас была целехонькая гробница Чингисхана… Я тогда заведовал компьютерным залом, задолго до того, как сенатор Ли сделал меня главой всего департамента… В общем, я снял наблюдение над хранилищем, надел шапку Чингисхана и принялся размахивать его мечом, сражаясь со всеми силами ада.

Джек невольно улыбнулся, представив себе сцену, которую описал Комптон. Маленький лысеющий умник-компьютерщик в меховой шапке рубит воздух мечом человека, едва не завоевавшего три четверти земного шара.

– В общем, меня застал на месте преступления не кто иной, как сам сенатор, устроивший для директора бюджетно-контрольного управления экскурсию по хранилищам.

– Должно быть, это сделало твой день незабываемым.

Найлз улыбнулся воспоминаниям.

– Да, три недели под домашним арестом в моей комнате на восьмом уровне и занесение дисциплинарного взыскания в личное дело.

Комптон повернулся и посмотрел на Джека, все еще улыбаясь:

– Знаешь, что сделал старик?

– Понятия не имею, Найлз! Что же он сделал?

– В следующем месяце он повысил меня до главы отдела вычислительной техники и в тот же день разрешил мне перевезти останки Чингисхана обратно в Монголию и перезахоронить их. То была моя первая и единственная полевая экспедиция.

Джек с улыбкой кивнул. Честно говоря, он не понимал, зачем директор рассказал ему эту историю, но теперь Найлз Комптон предстал перед ним в куда более человечном свете. Директор тоже кивнул, слегка похлопал по акриловому ящику и посмотрел на останки Амелии Эрхарт, вероятно, в последний раз.

– Сенатор Ли повысил меня потому, что в тот день ему стало ясно: у меня есть воображение. Он сказал, что это было решающим фактором в передаче под мое начало отдела вычислительной техники. Он сказал, что руководителю без воображения никак нельзя.

Директор посмотрел в глаза полковнику и подытожил:

– Иногда я ненавижу историю, Джек. Во многих случаях она несправедлива.

Найлз положил секретное послание от департамента военно-морских сил на крышку ящика и толкнул бумагу в сторону Коллинза.

– Только спрячь эти приказы на ее останках не в самом очевидном месте.

Коллинз перевел взгляд с письма на босса и кивнул.

– А теперь, Джек, не хочешь ли ты сообщить, почему замкнулся и почему навестил свою сестру в ЦРУ? Сестру, которую не упомянул в списке родственников в своем личном деле?

– Откуда, дьявол побери, ты об этом узнал?! – подпрыгнул на месте полковник.

– Просто так уж вышло, что у меня есть лучший друг в должности президента Соединенных Штатов. Он не разрешил бы директору в Лэнгли использовать одного из моих людей, не проинформировав об этом из вежливости меня. Я согласился позволить тебе сотрудничать с ними по одной простой причине: тебе известно, что на уме у твоей сестры.

– Директор ЦРУ рассказал президенту?

– Твоя сестра и операция, которой она в настоящее время занята, – вот причина твоей заинтересованности в том, чтобы Амелия получила заслуженную награду. Верно?

Удивившись, что Найлз знает о том, что происходит в его жизни, Джек решил выложить все насчет сестры и ситуации, в которую она попала. На это ушло полчаса, но, выговорившись, Коллинз почувствовал себя лучше.

Комптон молча выслушал его, после чего встал и отвернулся. Он вроде бы уже собрался уходить, как вдруг снова повернулся к полковнику Коллинзу:

– Держи меня в курсе насчет сестры, Джек. – Директор улыбнулся. – И, между прочим, в твоем личном деле будет зафиксировано письменное взыскание за кражу национальных ценностей. Я поступлю с тобой точно так же, как сенатор поступил со мной.

Комптон круто развернулся, шагнул через высокий порог хранилища и исчез в коридоре с массивными сводами.

Джек Коллинз улыбнулся от души впервые с тех пор, как услышал, что затевает его младшая сестра. Потом он медленно и осторожно приподнял крышку контейнера с останками Эрхарт и вернул военно-морское секретное послание и правильную историческую перспективу туда, где им надлежало быть.

Монреаль, Канада. Два дня спустя

Взятая напрокат «Ауди» уже два часа стояла перед большими чугунными воротами, за которыми находилось одно из самых знаменитых строений Монреаля. Поместье было старым, как сама Канада, и историки заявляли, что его спроектировал сам маркиз Луи-Жозеф де Монкальм, командующий всеми североамериканскими французскими войсками. Дескать, это произошло во время борьбы его страны с Британской империей за контроль над Америкой во времена франко-индейской войны 1754–1763 годов. Но девушка, сидевшая в арендованной машине, лучше знала историю этого здания. Она провела собственные исследования и выяснила, что поместье построили только спустя пять лет после смерти маркиза, – доказательства этого хранились в архивах ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния. А французские канадцы просто пустили слух о здании, чтобы приманить в свой город доллары туристов.

Сидевший на месте водителя мужчина опустил бинокль и высунулся из машины. Стоял теплый весенний день.

– Знаешь, мы торчим здесь, как пугало на огороде. Я имею в виду – кто угодно может выглянуть из любого из этих двухсот позолоченных окон и увидеть нас, – сказал он пассажирке.

Темноволосая девушка не ответила. Она молча наблюдала за домом в конце длинной подъездной дорожки в сотне ярдов от машины, не сводя голубых глаз с фасада особняка, а потом повернулась вправо и посмотрела через окно автомобиля на город, до которого было почти десять миль. В той стороне виднелось несколько столбов дыма: беспорядки продолжались, но, похоже, канадское правительство по большей части справилось с протестами и актами насилия, сопровождавшими выступления за независимость франкоговорящих канадцев.

– Здесь становится все беспокойнее, – пробормотала она.

– Может, нам следует…

– Мы не двинемся с этого места.

Девушка наконец удостоила водителя взглядом. У нее были мягкие черты лица, и она говорила со своим старшим партнером тоном учительницы, наставляющей ученика-тугодума, хотя напарник служил в агентстве куда дольше нее.

– Мне плевать, видят ли они нас, мистер Эванс. Им нужно знать, что за ними наблюдают и что их старые грехи не прощены – по крайней мере Соединенными Штатами, – добавила она.

Мужчина знал, что его молодая спутница по имени Линн Симпсон устала. Она прилетела в Монреаль всего шесть часов тому назад и чувствовала себя не в своей тарелке. Эванс лишь надеялся, что глава северо-восточного оперативного отделения не ошибается в своих суждениях. Он знал так же хорошо, как и Симпсон, что двое мужчин, находящиеся сейчас в доме, – самые безжалостные убийцы, которые когда-либо работали в прежнем КГБ. Данная операция стала возможна лишь благодаря анонимному сообщению и пакету, доставленному в отдел Линн: сообщение и пакет вытащили эту чудо-девочку, вундеркинда агентства, из упомянутого отдела в Лэнгли.

Хотя Симпсон и устала, она видела сидевшего рядом с ней человека насквозь. Он знал ее репутацию – впечатляющую для столь юной девушки – и понимал, что ей безразлично его мнение. Она разыгрывала собственную игру и делала это хорошо.

– Автомобиль приближается со стороны Тен-стрит, за ним следует автофургон, – прозвучал голос в наушниках обоих агентов.

– Спасибо, группа два. Мы их ожидали, – сказала Линн в микрофон, прицепленный под воротником ее пиджака.

– Кто они такие? – спросил Эванс, взглянув сперва на сидящую рядом красавицу, а потом – в зеркало заднего вида.

– КСРБ[26]КСРБ – Канадская служба разведки и безопасности., – ответила она, взяв у него полевой бинокль и посмотрев через окуляры на дом.

– Зачем мы привлекаем канадскую службу безопасности, если просто наблюдаем, чтобы убедиться, что они действительно в доме? У нас нет ничего на Деоновича и Сагли. По крайней мере, нет ордеров.

– Уж извините, что вас не проинформировали обо всем, проходившем через мой отдел, агент Эванс. В данную минуту местные власти знают, что эти двое прилетели в Канаду по фальшивым паспортам. И благодаря анонимным источникам мы знаем, что они появляются в Сиэтле с теми же фальшивыми документами. А теперь… Полагаю, вы вооружены?

– Оружие в бардачке. Оно мне понадобится? – спросил мужчина.

Ему не нравилось, какой оборот принимают дела.

Агент Линн Симпсон опустила бинокль и не глядя протянула его Эвансу. Не отрывая взгляда от дома, она открыла бардачок, нашла там девятимиллиметровый «Глок» и тоже передала его агенту.

– Надеюсь, вы все еще удовлетворительно им владеете? – спросила она, и впервые за все утро на ее губах появился намек на улыбку. – Шучу, Эванс, шучу! Просто держите его под рукой. Я не смогла провезти сюда свое оружие.

– Погодите, разве вы прилетели не на служебном самолете?

– На гражданском, – сказала девушка, открыв дверцу машины. Но прежде, чем вылезти, она оглянулась. – Мне нужны были полетные мили.

Эванс наблюдал, как она закрыла дверцу и подошла к задней части арендованной «Ауди». В этот момент к ним подъехали еще один автомобиль и фургон. Водитель закрыл глаза и выругался, только теперь поняв, что помощница заместителя директора не имеет никаких полномочий от агентства. Эванс вставил обойму в девятимиллиметровый «Глок», убедился, что он стоит на предохранителе, и открыл дверцу со своей стороны.

– Я знаю, о чем вы думаете, Эванс, и – да, заместитель директора разведки знает, что мы здесь. Она заставила меня связаться с КСРБ и дать им знать, что мы будем в этой стране. Вскоре к нам присоединится глава монреальского отделения контрразведки и поприветствует нас.

Линн посмотрела на коллегу поверх крыши «Ауди» и покачала головой. Агенты постарше превращались в таких параноиков, боясь, что кто-нибудь умыкнет пенсию прямо у них из-под носа! Большинство из них уже отказывались рисковать…

Машина канадского правительства остановилась, с пассажирского места вылез крупный лысеющий мужчина и с улыбкой протянул Линн руку.

– А я-то думал, начальство на «Ферме»[27]«Ферма» – тренировочный центр ЦРУ, официально именуемый Экспериментальным тренировочным центром Вооруженных сил. Находится в округе Йорк, штат Вирджиния. теперь лучше присматривает за тобой! – сказал этот человек, пожимая ручку куда более миниатюрной американке.

– Привет, Панчи, как жена и детишки?

Джонатан Александер по прозвищу Панчи прошел выучку в органах британской контрразведки, «МИ-5», и был одним из лучших оперативных работников, которых Симпсон когда-либо знала. Именно благодаря ему за последние два года была ликвидирована самая большая террористическая организация на североамериканском континенте, и он держал ключи от камер более ста двенадцати врагов Запада. Сейчас он считался в Канаде самым популярным человеком месяца, если не года.

– Мои детишки – сплошь анархисты, а жена по-прежнему злая, как змея, – ответил он, выпустив маленькую ручку Линн.

Затем Александер окинул взглядом хорошенькую американку и напоследок заглянул ей в глаза:

– Наверное, большинство моих детей сейчас в центре города, бузят вместе с остальными психами по поводу независимости от Оттавы. Как твой брат? Я не видел его несколько лет. Черт, я даже ничего о нем не слышал, а в нашем деле это о многом говорит! Надеюсь, правительство Штатов не закопало его слишком глубоко после того маленького инцидента в армии?

– Понятия не имею. Если бы он умер, мать наверняка бы об этом упомянула, – пожала плечами мисс Симпсон.

Джонатан ощутил гнев за вежливым выражением лица Линн, небрежно обронившей эти слова, и решил проявить настойчивость. «Может, вытяну что-нибудь для рапорта», – подумал он.

– Вижу, тебя все еще раздражает упоминание о брате, – сказал он осторожно.

Девушка в упор посмотрела на высокого канадца, слегка склонила голову к плечу и приподняла левую бровь.

– Ладно, не буду, не буду, – пошел мужчина на попятную.

Он знал, что трения между братом и сестрой возникли из-за карьеры, которую выбрала Линн. Его старого друга не радовало, что младшая сестренка решила служить в разведке.

Александер откашлялся и посмотрел на дворец.

– А теперь скажи-ка – вы же стоите перед Шато-Лорье не потому, что в начале туристического сезона тут сдаются комнаты по цене второго класса? Итак, что вы делаете на Великом белом Севере[28]Великий белый Север – Канада., агент Симпсон?

– Григорий Деонович и Дмитрий Сагли, – ответила его собеседница, в упор глядя на офицера канадской разведки строгими голубыми глазами.

Весь юмор и доброжелательность Панчи как рукой сняло. Джонатан посмотрел на Линн, быстро повернулся к огромному дому и, не сводя глаз со здания, жестом велел своим людям вылезти из автомобиля и фургона.

– Я так понимаю, об их прибытии вы узнали от осведомителя из моей страны?

– Давай забудем про территориальность, Панчи. Меня проинформировали анонимно, и я тут же позвонила вашим людям.

Александер бесцеремонно отобрал бинокль у агента Эванса и посмотрел на дворец, заставив напарника Линн сердито уставиться на высокого канадца.

– Ты уверена, что это те самые кровожадные ублюдки? – спросил Панчи у девушки.

– Они даже не потрудились изменить внешность, проходя через аэропорт. Как будто хотели, чтобы их увидели.

Александер опустил бинокль и пристально посмотрел на Линн.

– А ведь они знали, что тебе обязательно сообщат. И с тобой они мечтают схватиться больше, чем с любым другим человеком в целом мире.

– Я что-то упустил? – вмешался в разговор Эванс.

– Да. Насколько я знаю вашего босса, вы упустили всё. Двое людей славянского происхождения, которые сейчас находятся в этом доме, значатся в базах всех западных разведслужб, и на каждого из них заведено дело толщиной больше фута. Где-то в этих рапортах вы найдете и упоминания о вашей мисс Симпсон. Она выслеживала их с того самого момента, как ее назначили на нынешнюю должность. Эти русские вдвоем убили пятерых американцев, шестерых британцев, одного новозеландца, трех немцев и двух сотрудников канадской разведки. И все это уже после того, как перестали работать в КГБ.

– Так чем же они с тех пор занимались? – спросил Эванс, переводя взгляд с Александера на Линн.

– Ты что, не вводишь своих оперативников в курс дела? – спросил Джонатан, бросив на мисс Симпсон холодный взгляд. – Они сообща возглавляют самый большой преступный синдикат в России. Вот что в наши дни означает «удалиться от дел» для бывших сотрудников КГБ. Последнее, что я о них слышал, – это что они распространили свою деятельность на Украину и Казахстан. Вот почему меня так заботит то, что они явились сюда, где у них нет спецслужб или полиции. Кроме того, здесь у нас и без того волнения, и, если страсти не улягутся, может произойти государственный переворот. Так что их пребывание тут – просто мор и чума.

Александер снова поднял бинокль, чтобы понаблюдать за домом.

– Я не ошибусь, если предположу, что ФБР и даже твой собственный директор не знает, что ты и твои парни в Канаде?

– Моя непосредственная начальница решила, что мы сами можем позаботиться об этом деле, Панчи, не впутывая боссов обоих наших агентств. Если бы всему этому дали законный ход, на это ушло бы слишком много времени. Поскольку тут такое творится, мы решили, что лучше будет не высовываться. Послушай, Сагли и Деонович не зря явились сюда. Какая бы причина ни привела их в Канаду, уже одно то, что они находятся в замке без приглашения, у нас в Штатах называется «резонным основанием» для предъявления обвинения, – объяснила девушка.

– Мне тут попался туманный рапорт вашего бюро госбезопасности, где говорится, что эти два маньяка, возможно, наконец, доигрались до того, что русские начали действовать против них. Похоже, российские власти заставил насторожиться неофициальный ход кого-то из американской разведки, предъявившего улики насчет причастности Сагли и Деоновича к убийствам. Так что эти двое, возможно, появились здесь в результате того сообщения. Может статься, они наконец-то в бегах. Вы не знаете, кто мог послать русским властям информацию, агент Симпсон?

Линн мгновение смотрела Александеру в глаза, после чего кивнула в сторону дворца:

– А теперь скажи мне, Панчи, что в этом чудовищном доме могло заставить парочку гангстеров рискнуть появиться на континенте, где в случае поимки их немедленно, бесцеремонно, без лишних разбирательств повесят?

Бинокль снова опустился, и Джонатан глубоко вдохнул. Да, он так и думал: именно Линн послала сообщение московским властям.

– Ничего нового, просто антиквариат для туристов, над которым можно ахать и охать. Возможно… Эй, Фуке! – крикнул он, повернувшись к десятку людей, которых привез с собой.

– Да, сэр, – отозвался один из них, человек с сильным франко-канадским акцентом.

Повесив через плечо автоматическую винтовку, он оставил остальных канадских агентов и подошел в Александеру.

– В этом дворце, кажется, остановилась какая-то передвижная выставка на тему истории золотопромышленности? – спросил у него Джонатан.

– Вообще-то да. Мы получили детальный отчет, касающийся охраны этой выставки. Там нет ничего важного, поэтому мы не стали присоединяться. Просто какое-то старое приисковое оборудование, письма домой женам горняков, всякие такие штуки. Относятся к концу прошлого – началу этого столетия.

– Шутите? Зачем двум убийцам интересоваться такими вещами? – удивилась Линн.

Александер кивнул своему человеку, отсылая его обратно к канадской «Команде-А».

– Их не должно интересовать ничто из того, о чем он сказал. И это само по себе меня тревожит, – вздохнул он еще раз.

Линн повернулась, сунула голову в арендованную машину, взяла с сиденья папку и протянула ее Джонатану:

– Это прислало наше местное отделение в Сиэтле. Они «одолжили» документы в тамошнем полицейском управлении.

Александер открыл папку и первым делом увидел фотографию места преступления. Старик, растянувшийся на кровати. В голове и правом боку у него зияют пулевые раны. Кровать, на которой он лежит, пропиталась кровью. Джонатан перевернул страницу и посмотрел на вторую фотографию, сделанную полицией Сиэтла. Этот снимок куда сильнее выбивал из равновесия. Двенадцать человек, связанных, с кляпами во рту, каждого расстреляли и положили на пол кружком, головами в центр, ногами наружу.

– Круг жертв, без сомнений, доказывает, что это дело рук Деоновича и Сагли. Такой круг – их визитная карточка. Голова к голове, именно так они всегда оставляют свои жертвы. Символ завершенности. Во всяком случае, так говорят наши психологи, – рассказала Симпсон.

– А третье фото? – спросил Александер.

Перевернув страницу, он увидел четкий снимок Сагли и Деоновича. Ясно были видны длинный «конский хвост» Сагли и характерная короткая стрижка Деоновича. Бросалась в глаза разница в росте между ними: Деонович башней возвышался над низкорослым Сагли.

– Этот снимок, сделанный в аэропорту Сиэтл-Такома, прислал мне тот самый анонимный источник, о котором я упомянула. Мы пришли к выводу, что их сфотографировали сразу после прибытия в страну, – ответила девушка.

– «Анонимный источник» – звучит, мягко говоря, тревожно, – сказал Александер, переводя взгляд с фотографии на Линн.

– Это может быть кто угодно – ФБР или даже полиция Сиэтла. Непохоже, что эти двое стесняются фотографироваться, – все правоохранительные органы на планете знают о них.

Панчи закрыл папку и швырнул ее в салон машины Линн. Поджав губы, высокий канадец задумчиво склонил голову.

– У меня шерсть встает дыбом на загривке, агент Симпсон, – заговорил он и поднял руку, когда Линн начала было что-то отвечать ему. – Странно все это. Они знают, что их ничего не стоит схватить, когда они путешествуют. И тебе невесть от кого приходит их фото? Ты и твоя непосредственная начальница хотя бы задумались, что это может оказаться ловушкой? Я имею в виду – дворец стоит в стороне от всего и вся, на открытом месте. Нет, тут что-то не так, и твоя руководительница должна это понимать.

– А зачем им нужно было делать это ? – спросила девушка, показав на фотографию убитого Серты. – Они убили старика в Сиэтле, этого Валерия Серту, очевидно, потомка русского, убили всю его прислугу – зачем? Да, они безжалостные убийцы, Панчи, но это просто не в их стиле.

– Ты эксперт по тому, чтобы закрывать глаза на очевидное. Но вот что я скажу: вообще-то неважно, зачем и почему они пошли на эти убийства. Они здесь, и они не покинут канадскую землю.

Александер повернулся к своим агентам и крикнул:

– Разбейтесь по двое, парни! Прикройте всю позицию. А здесь мне нужно еще больше людей! Снабдите всех описанием Деоновича и Сагли и пускайте оружие в ход на поражение, если опознаете их наверняка. Стреляйте без колебаний!

– Панчи, агентству хотелось бы, если возможно, получить их живыми. Они должны ответить на множество вопросов, – сказала Линн, следуя за Джонатаном к его машине.

– Послушайте, агент Симпсон, – ответил канадец, принимая очень официальный вид. – Вы мне нравитесь, и я чертовски уважаю вашу семью, но вы находитесь не на своей территории, а на чужой земле. Ваше высшее начальство даже не знает, что вы здесь, знает только помощница директора вашей разведки. Если хотите и дальше участвовать в операции, позвольте мне самому справиться с делом. Если не хотите – возвращайтесь в машину и езжайте либо в аэропорт, либо в американское консульство.

– Но ты же знаешь, что эти парни – мои, Панчи! Я собирала на них улики с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

– Да, знаю, и они тоже это знают.

Александер длинно выдохнул, стараясь успокоиться, и продолжил:

– Они знают о тебе столько же, сколько ты знаешь о них. Тебе грозит опасность уже потому, что ты здесь. И ты не просто подвергаешь риску себя, но и ставишь под удар всю операцию. Тебе стоило провернуть все по телефону из Лэнгли.

Канадец посмотрел на Симпсон и увидел на ее лице разочарование и досаду.

– И нечего так на меня смотреть! – вспыхнул он. – Твой брат тоже всегда пробовал на мне эти штучки. Но поверь, девчушка, ты – не он. Ты и твоя команда… Нет, только вы двое – вы сейчас просто наблюдаете за нами. Наблюдаете, и ничего больше!

– Но послушай…

Линн не договорила.

Дворец потряс взрыв, настолько мощный, что у двух машин и автофургона в сотне ярдов от здания треснули ветровые стекла. Всех сбило с ног взрывной волной. Огненный шар и обломки взметнулись высоко вверх, и Линн с Эвансом и Александером упали на землю и поползли на четвереньках, чтобы спрятаться за арендованной машиной. Вскоре вниз посыпались камни, куски известки и горящие деревяшки. Люди Джонатана вместе со своим снаряжением попадали на дорогу, когда на них дождем обрушились обломки массивного особняка. Сквозь грохот и хаос послышался первый треск открывшего огонь автомата.

– Что за черт?! – закричал Эванс.

Он прикрыл руками голову, когда несколько пуль врезалось в заднее крыло «Ауди».

И тут Линн услышала резкий вой вертолета «Белл Рейнджер», идущего на бреющем полете.

Фургон вдруг взорвался с разрывающим уши грохотом. Полыхнул огонь, и ударил такой ураган, что Александера швырнуло на американцев. Всех троих вытолкнуло из-под прикрытия ударной волной от разлетевшегося на куски фургона. Автоматические винтовки продолжали палить из обеих открытых дверей вертолета: убийцы точно и беспощадно расстреливали тринадцать распростертых на земле людей. Линн выкатилась из-под Джонатана и взглянула вверх как раз в тот миг, когда несколько горящих деревянных обломков ударили в единственный винт «Рейнджера» высоко над ее головой. Винт стряхнул обломки, вертолет вышел из опасной зоны и продолжил обстрел. Симпсон поняла: что бы ни случилось во дворце, это было не так важно по сравнению с убийственным налетом. Русские знали, где находятся их враги, и всеми силами пытались их прикончить.

– Нам нужно…

Александер привстал на колени, вытащил оружие, но внезапно пуля, угодившая в плечо, опрокинула мужчину на спину. Линн увидела, как Панчи крепко ударился головой об асфальт. Эванс взвизгнул, и в тот же миг девушку забрызгало его кровью. Почти не думая, она протянула руку, схватила девятимиллиметровый «Глок» и стала быстро перекатываться, пока окаймлявший тротуар высокий бордюр не остановил ее движение. Сквозь дикий шум она слышала приближающийся вой сирен.

– Ублюдки! – завопила мисс Симпсон, быстро прицелилась и выстрелила в брюхо «Белл Рейнджера».

Маленькие пули пробили дыры в алюминиевом днище, но толку от этого не было никакого. Линн быстро разрядила «Глок», но добилась лишь того, что в полу вертолета прибавилось вентиляции.

Люди из КСРБ быстро пали жертвами убийственного огня сверху, и тут позади горящего фургона, визжа покрышками, затормозили две монреальских полицейских патрульных машины. Симпсон тщетно пыталась предупредить патрульных, выскочивших из машин, но за треском выстрелов ее никто не услышал. Двое полицейских так и не поняли, в чем дело, когда их изрешетили пули.

Девушка завопила в микрофон, все еще прицепленный к воротнику, чтобы группа наблюдения, расположившаяся в дальнем конце улицы, прикрыла их огнем.

Внезапно она поняла, что стрельба сверху прекратилась и слышен только шум лопастей нависшего над улицей вертолета. Линн посмотрела вверх сквозь дым и пыль – «Рейнджер» медленно летел прочь. Но воющий звук двигателя не отдалился вместе с ним, и, проводив взглядом вертолет-убийцу, мисс Симпсон только теперь заметила еще один: изготовленный во Франции многоцелевой «Аэроспасьяль Газель». Второй вертолет начал быстро опускаться на затянутую дымом, разгромленную улицу.

Линн поднялась на колени, а потом встала и побежала, поняв, что нападение еще не закончилось. Спотыкаясь, она миновала горящий фургон, но «Газель» нырнула вниз, окатив девушку пылью, поднятой могучим трехлопастным винтом. Она не смогла больше сопротивляться силе этого урагана и упала. Правда, затем мисс Симпсон попыталась встать, но упала снова, когда вертолет опустился еще ниже.

Потом «Газель» тяжело села на улицу. Лыжи вертолета разминулись с головой Симпсон всего на пять футов. Линн прикрыла голову руками и подумала, что это конец. Она перевернулась и стала беспомощно искать глазами оружие кого-нибудь из погибших канадцев, но вдруг почувствовала, что кто-то схватил ее. Девушка попыталась бороться, но удар в лицо ошеломил ее так, что она едва смогла двигаться.

Линн Симпсон ощутила, как кровь течет из глубокой ссадины на нижней губе, поняла, что ее вздергивают куда-то вверх две пары рук. Сквозь шум и боль она увидела чье-то лицо, надвинувшееся на нее из клубов дыма и пыли.

– Да, можно было догадаться. Агент Симпсон. Что ж, если вы отправитесь с нами, транспорт ждет, – услышала она мужской голос.

Линн собралась с силами и плюнула как можно дальше в сторону темноволосого Дмитрия Сагли. Кровь попала на кожаную куртку невысокого мужчины, а он с ухмылкой тыльной стороной правой руки ударил девушку по лицу, разозлив ее еще больше. Но она по-прежнему ничего не могла поделать.

– Вы, американцы, всегда любили выражение «убить одним камнем двух птиц», – сказал Сагли.

Затем русский убийца из бывшего КГБ посмотрел на мертвых канадских агентов и улыбнулся:

– Теперь мы ухитрились одним камнем убить целую стаю канадских гусей и поймать одну американскую певчую птичку.

Дмитрий посмотрел, как Линн запихивают в ожидающую «Газель», и покачал головой, удивляясь тому, насколько поглупел Запад. Здесь думают, что все вертится вокруг мертвой идеологии времен холодной войны, и это делает их поступки предсказуемыми. Для бывших кагэбэшников правила игры изменились, а Запад за этим просто не поспел. Теперь все дело было в личной власти, а не в идеологии.

Сагли повернулся к вертолету – и увидел, что в нескольких футах от него шевельнулся Панчи Александер. Русский медленно подошел к распростертому канадскому агенту, поставил ногу ему на затылок и навел на него тот самый автоматический пистолет, из которого убил Серту в Сиэтле. Он с улыбкой взглянул на Линн Симпсон, будто хотел удостовериться, что та все видит, и трижды выстрелил Александеру в спину.

После этого Сагли двинулся к «Газели», убрав оружие и на ходу застегивая куртку.

«Газель» поднялась над улицей, оставив внизу трех мертвых американских оперативников и одиннадцать канадцев – такого массового убийства сотрудников западных спецслужб еще не случалось.

«Белл Рейнджер» вскоре догнал французский вертолет, и они вместе двинулись к границе, направляясь на юг, к Нью-Йорку.

Лэнгли, Вирджиния

Заместитель директора по разведке, пятидесятидвухлетняя Нэнси Гроган, опустилась в одно из двух кресел, стоявших возле директорского стола, и Хэрмон Истербрук, взглянув на нее, положил на край стола папку с красной каймой. Нэнси бросила взгляд влево, на заместителя директора по операциям Стэна Розена, и быстро ему кивнула, но Розен не соизволил ответить на приветствие. Гроган не обратила внимания на его оскорбительное поведение: она прислушивалась к телефонному разговору, хотя могла слышать только одного из собеседников.

– Да, сэр, мы отошлем вам полный отчет, как только сумеем собрать информацию. Да, господин президент, отчет будет исчерпывающим.

Повесив трубку, директор еще мгновение не снимал с нее руку, словно обдумывая слова, которые готовился произнести. Потом он слегка улыбнулся, но одними губами – веселье не коснулось его глаз – и в упор посмотрел на Гроган.

– Нет необходимости сообщать, что я говорил с президентом. Можете догадаться, что у него на уме нынче утром? – поинтересовался он.

– Инцидент в Монреале – таково мое предположение, и, ручаюсь, верное… – ответил Розен.

– Я спрашиваю Нэнси, Стэн, – перебил Истербрук, не отрывая взгляда от женщины.

– Я беру на себя всю ответственность за случившееся, – заявила мисс Гроган. – Симпсон была там с моего ведома.

– Вместе с тремя моими оперативниками, которые теперь мертвы, – сказал Стэн Розен, гневно уставившись на коллегу.

– Послушайте, если бы мы ожидали, что там намечается нечто большее, нежели обычное наблюдение, мы бы послали туда все силы. Но один анонимный осведомитель дал нам знать, что Сагли и Деонович находятся в Канаде. У нас не было никаких доказательств, что это вообще они, кроме зернистой фотографии. Поэтому Линн спросила, можно ли ей туда отправиться и все разведать. Она сделала это, четко следуя правилам, прошла все официальные инстанции…

– И в результате команда канадских оперативников из КСРБ стерта с лица земли, американка, отвечающая за северо-восточное отделение нашей разведки, похищена и трое моих людей убиты, – перебил ее Стэн.

Заместитель директора на миг опустила голову, но взяла себя в руки.

– Линн – самый умный человек в моем отделе. Черт, она с легкостью подменяет меня и соображает лучше, чем все остальные здесь, на Ферме! Вы это знаете. В этом деле есть нечто большее, нежели просто Сагли и его дружок, явившиеся за украденным добром.

– Объяснитесь, – сказал Истербрук, жестом велев Розену помолчать.

– Мы даже не знаем, что они делали в Канаде, – начала объяснять Нэнси. – А массовое убийство в Сиэтле? Власти Сиэтла говорят, что возможным мотивом был грабеж, но в данный момент не сообщают, пропало ли что-нибудь из апартаментов русского. А после этого Сагли и Деонович вламываются в здание, считающееся в Монреале музеем, – и снова ради ограбления? Как я уже сказала, это не их стиль. Есть что-то, чего мы в данный момент не знаем.

– Насколько я понимаю, ваша сотрудница больше трех лет отравляла жизнь Сагли и Деоновичу, – сказал Розен. – По крайней мере, с тех пор как я поручил ей это после ее службы в Афганистане. Дьявол, возможно, как раз из-за нее они сейчас в бегах. Еще того хуже – русские знали, что именно она не дает им спокойно жить. А теперь объясните мне – это дело мести или нечто другое? Чтобы знать, как действовать, надо понимать сложившуюся ситуацию.

Директор кивнул.

– Стэн привел веский довод, – сказал он, пристально наблюдая за Гроган, чтобы уловить ее реакцию.

Нэнси, приподняв бровь, повернулась к своему коллеге:

– Все верно. В кои-то веки у меня в отделе появился человек, способный справиться с такой специфической работой. Линн вцепилась в этих двоих зубами и когтями. Их разыскивают у нас за убийство федеральных агентов, в том числе и наших людей. Куда бы эта парочка ни отправлялась – в Москву, в Киев, даже в Курдистан, – Линн приставляла к русским слежку. Она отравляла им жизнь, давая понять их возможным клиентам и партнерам, что дни их почти сочтены. В конце концов – и об этом говорится в моем ежемесячном ведомственном отчете – она получила от меня полномочия переслать русской разведке сведения об их деятельности. Сведения включали в себя информацию о том, что в Москве они убили кое-каких политиканов, которых полагали опасными для своих незаконных операций. В конце концов новый президент России дал этим уликам ход и парочке пришлось удирать.

– И теперь ваша чудо-девочка в их руках. Это должно заставить меня почувствовать себя лучше? – спросил Розен, тоже посмотрев на женщину и приподняв бровь.

– Неуместное замечание, Стэн, – сказал Хэрмон. – Мне нужно, чтобы вы оба сообща работали над этим делом. Канадский премьер-министр только что угрожал президенту публичным раскрытием. Мы должны взять ситуацию хоть под какой-то контроль и найти ответы на вопросы, для чего придется работать с полной отдачей.

– Хотя мне совершенно не нравится, как все обернулось, – проговорил Розен, – но, по-моему, премьер-министр блефует. Его люди тоже там были, так что же он может сказать? Что он не в курсе, чем занимается его разведка? Кроме того, у него там протестуют сепаратисты, в Монреале он имеет дело с открытым бунтом, а случившееся может только добавить ему проблем с франкоговорящими провинциями.

– Как дела у их парня? – спросил Истербрук.

– Джон Александер – крепкий орешек, – ответила мисс Гроган. – Как я уже сообщала в нескольких отчетах, он – один из хороших парней. Этого сукина сына трудно убить. Он поправится. На нем был бронежилет. Он – настоящий профи.

– Хорошо-хорошо. А теперь…

– Насколько я его знаю, он захочет участвовать в деле, что бы мы ни решили предпринять. Они с Симпсон дружили. Оба они были с «МИ-5», в Бирмингеме во время дела с «Аль-Каидой». Очевидно, он близкий друг ее семьи.

– Если он попросит, мы позволим ему участвовать из профессиональной вежливости. Это меньшее, что мы можем сделать, – сказал Истербрук, кивнув в знак того, что короткое совещание закончено.

Нэнси Гроган откашлялась. Директор поднял глаза, а приподнявшийся Розен снова опустился в кресло.

– У вас есть еще что-то? – спросил Хэрмон.

– Линн Симпсон, – ответила женщина.

– Я добьюсь, чтобы ее вернули. А если не получится, достану ее убийц, – пообещал директор.

– Дело не в этом, сэр. Она не зря так хороша в своем деле. Не зря ей предназначено в ближайшем будущем стать одним из руководителей агентства. Похоже, это у нее в крови.

– Ближе к делу, – велел Истербрук.

– Симпсон – девичья фамилия матери Линн. Ее настоящая фамилия – Коллинз.

Директор Истербрук прикусил губу и развернул свое кресло к огромному окну. Он думал. Розен же совершенно не понял, что имеет в виду Гроган.

– И? – в конце концов спросил он.

Нэнси покачала головой, повернулась и посмотрела на второго заместителя директора:

– Она – сестра очень опасного человека. По крайней мере, раньше он был таким. Этот полковник Коллинз и Панчи Александер – давнишние знакомые. Они вместе руководили спецоперацией в Канаде. Я не смогла выяснить детали той миссии, но она была связана с восстановлением некоего проекта под названием «Протуберанец». Мне не удалось разузнать больше…

– Он по-прежнему опасный человек, а «Протуберанца» не существует, – сказал Истербрук. Он продолжал глядеть в окно, отвернувшись от своих заместителей. – По крайней мере, официально не существует. То, о чем вы говорите, было поисково-спасательной операцией, которую провели спустя двадцать пять лет после того, как «Протуберанец» был потерян. Это не имеет отношения к тому, что случилось в Монреале.

Нэнси Гроган уловила, откуда ветер дует, и поняла, что тема «Протуберанца» исчерпана.

– Я думала, армия предала полковника Коллинза забвению? – спросила она, глядя на спинку директорского кресла.

Истербрук в конце концов медленно развернул кресло обратно и снова очутился лицом к лицу с двумя своими сотрудниками. Он провел рукой по совершенно седой голове и сурово уставился на мисс Гроган.

– До меня доходили слухи, что полковник Джек Коллинз все еще в строю. – Хэрмон поднял телефонную трубку. – И если эти слухи правдивы, он будет не в восторге, что мы потеряли его младшую сестру. А теперь прошу меня извинить.

– Линн говорила, что они с братом нечасто общаются и не слишком близки, – сказала Нэнси.

Директор застыл с трубкой в руке, глядя на своих подчиненных:

– Вы хотите сами сообщить ему о случившемся? Если, конечно, мы вообще сможем выяснить его местонахождение.

Гроган опустила глаза, встала и двинулась к выходу.

– Я не понял, кто такой этот Коллинз? Из-за чего такой шум? – спросил Розен. – Бога ради, да он всего лишь полковник!

– Судя по его репутации, он не только один из лучших солдат нашей страны, но и самый опасный из живущих ныне людей… По крайней мере, был таким, – сказала Нэнси, протянув руку к дверной ручке.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
1 - 1 11.07.16
Благодарности 11.07.16
Пролог 11.07.16
Часть первая. Когда бриллианты – легенда
Глава 1 11.07.16
Глава 1

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть