– Нет! – Я уперлась пятками в пол, не позволяя служанкам тащить меня в гардеробную. – Я не согласна! Пустите! Не имеете права! Я живой человек!
Конечно же никому и дела не было до моих воплей. Мама стояла в дверном проеме и спокойно наблюдала за действиями слуг.
– Ализа, прекрати, – спокойно отреагировала мама на мои крики. – Не можешь же ты выйти замуж не пойми в чем? Не важно, что это лишь формальность и на событии будут только представители твоего будущего супруга.
– Нет! – продолжала вопить я. – Мама, не смей! Я же твоя дочь! Ты не можешь поступить со мной так!
– Милая, ты ведь знаешь, что так принято, – тем же ровным тоном отозвалась моя родительница.
– Я не пойду замуж за этого… Как его там… – плакала я, цепляясь за вешалки и пиная служанок. – Принца! Очень надо. Развелось этих принцев, шагу ступить нельзя! Когда они уже вымрут, а? Отстреливать их пора! Открыть сезон охоты.
– Дочь, – строго напомнила мама, – твой отец – король, если ты еще помнишь.
– И что? – обиженно верещала я, а служанки тем временем пытались стянуть с меня одежду. – Я не хочу замуж!
– Ализа, вы подпишете бумаги, и ты просто переедешь жить в другой замок, – попыталась утешить мама.
– Мне и здесь хорошо, – не уступала я. – Тут дом родной, родные стены! Я всех здесь знаю, а там!.. Мама, я не буду ничего подписывать!
– Вообще-то у тебя нет выбора, – усмехнулась ее величество и поправила бантик на лифе платья. – Отец уже все решил. Твое приданое будет готово завтра, а сегодня… От тебя требуется лишь постоять рядом и поулыбаться послу. Неужели так сложно?
– Если принцу так нужна жена, то почему он сам не явился? – недовольно отмахиваясь от белого платья с рюшами, уточнила я. – А как же любовь?
Служанки было захохотали, но потом смолкли под грозными взглядами королевы.
– О чем ты? – непонимающе спросила она. – О какой любви речь? Прекрати читать глупые книжечки!
– Нет! – Я отпихнула корсет, ногой отбросила чулки и, вырвавшись из рук служанок, понеслась в ванную комнату.
– Ализа! – закричала мать, когда я, прикрывшись тазиком, как щитом, двинулась на служанок.
Но кто б меня остановил?
Прорвавшись через заслон, я устремилась прочь из собственных апартаментов, надеясь спрятаться где-нибудь в шкафу и переждать бурю.
Ну какая свадьба? Какой брак? Мне едва исполнилось семнадцать! Старшую сестру родители выдали аж в двадцать три и по ее выбору. Повезло Аметине.
Астонии тоже… Хотя как сказать…
Вторую сестру после небольшого скандала выдали замуж за одного из папиных советников, и теперь она прозябала в загородной резиденции.
А на меня почему-то все шишки летят!
Нет, я знала почему. Отец не скрывал этого, прямо ответив, что меня продали в далекое царство на востоке, чтобы погасить давние долги. Папочка, естественно, мог бы и «забыть» отдать давно потраченные средства, но с восточными соседями не принято шутить. Да и договор они догадались составить, указав возможные способы урегулирования.
Я и была одним из способов. Точнее не я, а любая свободная дочь короля на момент предъявления претензий.
Отец, зная нравы восточных правителей, приданое даст «весомое» – пару мешков моей старой одежды и брусчатку с подъездной дорожки. Ведь никто не подумает проверять содержимое. Запрут в хранилище, а тряпки просто выкинут.
Мода у них там совсем другая, на нашу не похожа…
Представив себя в наряде тамошних жителей, я расхохоталась и еще быстрее припустила по коридорам. Служанки неслись следом, выкрикивая мое имя и позабыв о почтительности. Стражники, удивленные происходящим, громыхали латами позади женщин, а дворцовые собаки с лаем бросались под ноги всем и каждому.
Хотелось спрятаться от всего этого и не слышать звон, лязг и хруст. Хотя нет, хруст я бы с удовольствием услышала! Хруст ломаемого носа восточного посла или даже самого принца.
Вот придумали, понимаешь! Я не пойду замуж! Пусть хоть за волосы меня тащат до самого Димитриона, но в это королевство я не поеду. Лучше уж сбежать!
Родной дом я знала прекрасно, поэтому легко оторвалась от преследователей и с довольным кличем понеслась в другое крыло замка, надеясь там спрятаться. Единственной трудностью в моем плане было то, что нужно было пробраться мимо зала совещаний короля, а там я точно не хотела появляться. Но… Главное – просто вести себя тихо, и никто не заметит.
Стараясь бежать еще быстрее и при этом как можно меньше шуметь, я пересекла канцелярию, приемную и большой холл перед папиным кабинетом и с радостью поспешила навстречу спасению.
Но, видно, звезды в этот день заниматься моим спасением не хотели, потому как дверь в зал заседаний открылась, на пороге возник высоченный необычно одетый мужчина, а я не успела затормозить…
Мой лоб встретился с его грудью, я приглушенно крикнула:
– Посторонись, – и бросилась прочь.
Точнее, я думала, что бросилась. Кто виноват, что мои ноги замолотили по воздуху?
– Эй! Отпусти! – Я попыталась достать мужчину рукой. Не вышло. Тогда решила дотянуться ногой, чтобы как следует пнуть. Но он уверенно уворачивался.
– Ваше величество, какая у вас забавная зверушка, – со смехом обратился он к отцу, рассматривая меня.
Я удвоила усилия. Не люблю мужчин, которые умеют нравиться. А этот явно знал, как понравиться.
Не красавец, отнюдь, но привлекательный, адово пекло! Высокий, но не дородный, как папа, а скорее худощавый. Волосы светлые, но не белые, а как будто медовые. А глаза… Я поймала взгляд мужчины и мысленно ойкнула. Желтые, как у кошки.
– Пусти! – вновь заверещала я и таки пнула незнакомца носком чудом оставшейся на правой ноге туфли.
На пороге возник отец. Увидев меня, он побелел, но сдержался и сказал:
– Что ж, Ализа, я рад… что ты спешила сюда. Только так я могу объяснить подобный вид.
– Папа!
Он меня не слушал, пытаясь удерживать на лице маску спокойствия.
– Позволь тебе представить посла Димитриона, его светлость Закари Треверса, барона Леож.
Мое сердце екнуло, но остановиться я уже не могла.
Да и какая теперь разница? На мне было старое платье такого нищенского вида, что барон, скорее всего, сразу принял меня за бродяжку. Леож, поймав меня за ворот, окончательно доконал изрядно потрепанное в бою со слугами платье, швы не выдержали, разъехались, обнажая нижнюю рубашку, а на ней – дырку.
– Я тоже думаю, что вид ее высочества обусловлен исключительно спешкой, – ехидно поддакнул барон, но на пол меня все же опустил.
И то хорошо!
– Что ж, не смею вам мешать. – Я поскорее отступила на пару шагов, но отец быстро подошел и взял меня за локоть:
– Подпишешь пару документов и свободна.
– Совсем?
– До завтра, – за короля ответил Леож. – Завтра мы отправляемся в Димитрион.
– А я не хочу! – в лицо данному субъекту выпалила я. – Я лучше!..
– Ализа, – угрожающе вымолвил отец, – еще одно слово…
– И что?!
– И на восток вы поедете в сундуке, – закончил барон.
– Это жестоко! – возмутилась я.
– Ладно, так и быть, я прикажу просверлить дырочки, – улыбнулся Леож, и у меня по спине пробежали мурашки.
«Не дрейфь! – приказала я себе. – Он всего лишь один из многих. Ты и не таких ломала!»
– Я не буду ничего подписывать, – спокойно помотала я головой. – Даже не надейтесь.
– Можете нарисовать крестик, – снисходительно разрешил барон и добавил с ядом в голосе: – Ваше высочество.
Адово пекло! Я уже возненавидела этого грубияна. И откуда только такие на востоке берутся?
Высоко задрав нос, я все же вошла в зал заседаний и приблизилась к столу. Услужливый секретарь пододвинул ко мне длинный свиток и чернильницу с пером. Я мельком просмотрела записи, оценивая перечисленные в документе обязательства сторон, и тихо ахнула, оценив суммы, которые задолжал отец.
– А я, оказывается, дорого стою, папочка, – зло просопела я и взялась за перо.
Долго думала, не поставить ли и правда крестик, но вместо этого, прикрывшись от барона и короля ладошкой, быстро изобразила нечто, после чего довольно отступила и обошла стол. Хотелось оказаться от мужчин как можно дальше, когда они рассмотрят мой шедевр.
Отец и Леож склонились над свитком. Король подавился кашлем, барон хмыкнул, а я с удовольствием еще раз издалека полюбовалась нарисованной в государственном документе рожицей.
– Наверное, нужно… – начал было отец, но посол прервал его взмахом руки и сказал:
– Ваша подпись соответствует всем правилам, за свою я так же ручаюсь. Ну а это… – он посмотрел на меня, а я показала ему язык, – лишь формальность.
«Хорошенькие дела! – обиделась я. – Формальность… Ну дождешься ты у меня!»
Меня под конвоем возвратили в комнату и заперли, не удосужившись даже предложить ужин. Голодная и злая, я долго наматывала круги по комнате, пока в голове не возник план. Простой и легкий план побега.
Ну и что, что я уже супруга этого неведомого принца? Хм… так увлекшись суммой долга и рисованием, я даже не посмотрела на имя, а отец ни разу не упомянул его вслух.
Напрягая память, я выудила оттуда все имевшиеся сведения о Димитрионе. Королевство жило очень закрыто, посторонних там не жаловали, опасаясь шпионов. И соседям приходилось судить о димитрионцах по приграничным городам.
Димитрион во все времена считался самым богатым регионом. Не только мой отец, король Алерайды, задолжал тамошним богачам, но и половина королевств на обоих материках и почти все государства на островах южного побережья нашего Солнечного континента.
Еще я вспомнила, что Димитрион вот уже добрых сто лет безуспешно воевал с северным соседом, Модриггатом, не дававшим покоя и другим державам в округе.
– Модриггат, – прошептала я и передернула плечами.
Об этом королевстве старались молчать, чтобы не навлечь беду. А уж сколько страшилок ходило про Черные земли!..
Я знала немного, лишь то, что тамошние короли не оставляют надежды захватить земли южнее хребта Дин – природной границы между Модриггатом и Димитрионом.
О королевской семье Димитриона я знала не слишком много. В Димитрионе точно был король. И королева. И толпа желающих взойти на трон.
У короля была единственная дочь и несколько сыновей. Я отмела пару совсем уж юных, и передо мной остался список из трех возможных кандидатов. Имена их я помнила, чего нельзя было сказать о титулах и возрасте.
Но одно я знала точно: кто бы ни оказался моим злополучным мужем, ему не сто лет, а еще до тридцати, так что в покое меня не оставят, если только не рвану прямиком в Модриггат. А я не такая уж идиотка, чтобы обменивать свою свободу на рабство или даже смерть в Черных землях.
Порадовавшись, что заперли меня без слуг, в одиночестве, приказав ни о чем не беспокоиться до утра, я потопала в гардеробную и направилась в самый дальний угол комнаты, где стоял неприметный сундук.
На дне, под стопкой старого белья и ночных рубашек, лежали мои штаны и удобные сапоги. Ни мама, ни отец не знали, что я люблю прогуливаться по окрестностям в таком виде. Если бы можно было ходить в платье, так и сделала бы, но необъятные юбки привлекают внимание. В город не выйдешь – все узнают, даже слепые. В штанах же и в надвинутой на глаза шапке я легко могла затеряться в толпе.
Так и происходило уже десятки раз. Меня принимали за мальчишку с кухни, благо широкие штаны и свободный покрой накинутой на рубашку куртки скрадывали фигуру. Порой в самых опасных прогулках меня сопровождали стражники, но они предпочитали молчать, чтобы не навлекать на себя гнев ее величества.
Переодевшись и спрятав волосы под плотную шапку, я распахнула окно, перекинула через подоконник свою веревочную лестницу, которой пользовалась иногда, а сама, прихватив толстое одеяло, нырнула под кровать и забилась в угол.
Ждать пришлось недолго. Всего через каких-то полчаса стражу внизу привлекла странная, но живописная картина: распахнутое окно, полощущиеся в свете ламп шторы и веревочная лестница, свисающая до самой земли.
Обычно я подгадывала свои побеги на то время, когда лунный свет не освещал эту сторону замка и стражники не могли ничего рассмотреть, но сегодня мне было нужно, чтобы все заметили.
Сначала внизу произошло какое-то движение, затем двор наполнился грохотом доспехов, а после шум переместился уже в сам замок. Единственный доступный ключ от двери оказался у отца, а тот уже отправился спать.
Представив, какое выражение лица было у короля, когда его разбудили, я заерзала и тихо захихикала.
Наконец вся орущая и лязгающая толпа переместилась ко мне под дверь и в замочной скважине заерзал ключ. Я слышала, как папа отчаянно выругался и перед кем-то извинился, а потом дверь со всхлипом отворилась, едва не упав под натиском закованных в латы стражников.
Они ввалились и замерли посреди спальни. Правда, из своего укрытия я могла видеть только ноги «гостей».
– Очень интересно, – заметил барон.
Голос Леожа был спокойным и даже отстраненным, но я физически чувствовала его гнев. И знала: если поймает, то я пожалею обо всех проделках в жизни.
– Я не понимаю… – едва слышно прошелестела мама, которая, похоже, осталась в гостиной. – Неужели Ализа не знает, что…
– Это все ты! – взъелся на жену отец. – Если бы не твое воспитание!..
Хотелось выбраться из-под кровати и сообщить, что как раз мама привила мне и сестрам уважение к решениям старших. Ну что поделать, если я просто не согласна?!
– Отправляйтесь на поиски, – велел король, стараясь взять себя в руки. – Мы обязательно ее разыщем, барон Леож. Слово чести.
– Я тоже… посмотрю вокруг, – угрожающе предупредил барон. – А честью лучше не клясться, ваше величество.
Мне вдруг стало очень холодно и по-настоящему страшно.
Через несколько минут я осталась в комнате одна, но еще около часа просидела, не пытаясь что-то предпринять, а потом уснула и проспала без снов до рассвета. Разбудила меня смена караульных – привычный лязг во дворе. Стряхнув сон, я выползла из укрытия и выглянула в окно, которое никто не подумал закрыть.
Во внутреннем дворе все было тихо, а вот стражников было заметно меньше. Видимо, отец отправил почти всех из ночной смены на мою поимку.
Хмыкнув, я, таясь, вышла в коридор и поскорее двинулась к черной лестнице для слуг. Даже если столкнусь с кем-либо, то никто не обратит внимания, ведь во дворце полно разных людей.
Я дошла только до второго этажа, когда снизу возник мистер Бенкс, управляющий. Заметив меня, он тут же радостно хлопнул себя по бедру, а я вздрогнула.
– Эй, мальчишка! Ко мне!
Опустив голову и стараясь не смотреть на мужчину, я сбежала вниз и замерла в метре от мистера Бенкса.
– Пойдешь со мной, поможешь переложить вещи принцессы в карету.
Я в ужасе охнула, понимая, что крупно вляпалась.
Ладно, таскать свои же вещи – это простое занятие. Другое дело, что меня обязательно кто-нибудь рассмотрит как следует и узнает. Ну не может быть такого, чтобы девушку, переодетую парнем, совершенно все приняли за одного из слуг. Хоть и ростом, и телосложением я похожа на мальчишку лет тринадцати, но это не значит, что вокруг все слепые.
Я понуро плелась за управляющим, а он собирал вокруг еще работников. Вскоре нас было уже человек десять, и у меня появилась надежда, что удастся скрыться незамеченной. Вот только мистер Бенкс в своей обычной манере пристально следил за каждым движением слуг.
Сначала он завел нас в зал на первом этаже, куда, как оказалось, перенесли множество сундуков и мешков. Я старалась не пялиться на них слишком удивленно, но ничего не могла поделать.
Я не знаю, где они набрали столько всего! Уж точно не в моих комнатах.
Нас разделили на пары и велели сначала перетаскать сундуки. Я потела и пыхтела под их тяжестью, но старалась не выдать себя. Сундуки мы грузили в повозку, стоявшую рядом с каретой. Вторую повозку мы нагрузили мешками. За это время я вымоталась так, что была готова сдаться и признаться, что это все мое, но я не хочу тащить с собой два воза каких-то камней.
Умеют они пытки подбирать!
Но я все же сдержалась, хотя на траву вдоль дорожки посматривала со все большим вожделением. Хотелось растянуться на ней и подставить свое уставшее тело солнышку.
Из замка выбежала миссис Стюарт, наша домоправительница, и, отведя управляющего в сторону, быстро о чем-то с ним зашепталась. А у меня появился повод отвлечься. Понизив голос, я поинтересовалась у одного из слуг:
– А что это сегодня за переполох ночью был?
– Так принцесска наша, Ализа, сбежала, – обыденным тоном отозвался мужчина. – О том, поди, уже все в городе-то знают. А ты где пропадал, раз не слыхал такого?
Я пожала плечами, чтобы не отвечать, а слуга продолжил, то ли от скуки, то ли от желания выговориться:
– Приданое и вещи ейные мы вот сейчас погрузим и отправим, а если девчонку разыщут, то барон восточный с нею в полдень отбудут. А если не изловят, то задержится эта нечисть желтоглазая.
Я согласно закивала, тоже считая барона Леожа и нечистью, и желтоглазым.
– Да не нашли ее, – чуть повысил голос управляющий, как оказалось, прислушивавшийся к нашему разговору. – Никто не видел, чтобы девчонка даже за ворота замка выходила.
Эх, мое упущение!
Но сокрушаться по поводу непродуманности плана поздно.
Отступив под прикрытие кареты, я попыталась спрятаться, но вокруг было слишком много народу. Посмотрев по сторонам, я дернула дверцу на себя и быстро забралась внутрь, надеясь подождать, пока все уйдут, и тогда продолжить попытку побега.
– Что ж за день такой…
Дверца едва слышно захлопнулась, домоправительница нахмурилась и обернулась, но ничего не заметила. Слуги с грохотом переставили сундук, чтобы его было проще привязать, и, отвлекаясь на новый звук, женщина успокоилась.
Из-за полупрозрачной шторки я могла безбоязненно наблюдать за происходящим и не волноваться, что кто-то меня заметит. Слуги еще долго прикручивали вещи веревками к повозкам, после чего накрыли их серой парусиной, чтобы в дороге мое «богатство» не намокло.
Меня разбирало любопытство, что же такое папочка велел упаковать, раз вещи оказались тяжелыми и их, как выяснилось, много!
Уже сколько лет у меня не набиралось больше трех новых платьев в сезон, что для принцессы вообще позор. Но что делать? Королевство у нас маленькое и бедное, а засуха вынуждает отца залезать в долги, чтобы хотя бы поддерживать замок в нормальном виде. Город держится на вливаниях местных торговцев, но и они не стремятся тратить средства на ремонт мостовых и домов. Отцовские вассалы пишут ему слезные письма о мизерных доходах от крестьян и арендаторов.
Скорее всего, родители приказали опустошить шкафы сестер. Хороший способ вывоза мусора, однако!
Продолжая наблюдать за внутренним двориком, я аж подскочила, когда появились отец и барон в окружении стражи. Оба казались запыхавшимися и уставшими, а отец выглядел еще и очень бледным.
А нечего меня вот так замуж выдавать! Кто просил?
Мужчины обошли повозки и что-то обсудили, при этом барон старался не слишком морщиться. Затем они приблизились к карете и я смогла разобрать, о чем они говорят.
– Я просто не понимаю, куда она могла деться, – развел руками король.
Я чуть не хихикнула.
– Похоже, она все еще где-то в замке или у вас нерадивые стражники, раз они упустили девчонку, – зло отозвался Леож, и отец покраснел.
Еще бы! Жалованье стражникам платили из казны, а та уже давно напоминала личные апартаменты паучьей стаи, где паутина была единственным украшением и богатством.
– Я обещаю, что мы ее найдем, барон! – Отец старался говорить уверенно, но по взгляду я могла заметить его растерянность.
Повторяю, не нужно было выдавать меня замуж без моего желания! Теперь мучайтесь.
– Я надеюсь, что ваше обещание чего-то стоит, – хмыкнул Леож и направился к замку, но на лестнице остановился и заметил: – В любом случае в полдень я отправляюсь обратно, и лучше бы, чтобы ваша дочь нашлась к этому времени, иначе…
Я макушкой почувствовала неприятности, но не стала тут же выскакивать из кареты. Папа не пропадет, он взрослый и вообще король. Войну ему объявлять никто не станет, брать у нас все равно нечего. Даже земля не представляет никакой ценности: сплошная сухая равнина. Выхода к морю нет, крупных рек – тоже. Небольшие леса, но в них почти не осталось живности.
Скука одна, а не наследство! Бедный мой отец. Не повезло ему совершенно!
Королевство – беда. И ни одного сына, которому можно было передать правление этой бедовой кочкой на Солнечном болоте, где повсюду обитали соседи-гадюки и злыдни-родичи.
Отец горестно вздохнул и тоже направился к замку. Стражники разошлись. Слуги кликнули конюхов, которые запрягли в повозки коней, и уже через час мое приданое с грохотом увезли.
– Нужно было там спрятаться, под парусиной, – с опозданием поняла я, но вылезать из кареты и бежать за повозками с криками: «Подождите, самую главную часть приданого забыли!» казалось куда глупее, чем сам мой побег.
Когда не осталось никого, кроме стражников на стенах, что смотрели уж явно не на карету, я толкнула дверцу, собираясь покинуть свое убежище.
– Да, Лиза, – протянула я, повторив попытку. – Ты, как всегда, умудрилась вляпаться по самые уши!
Дверца не открывалась. То ли замок заел, то ли это была специально сделанная для меня повозка, чтобы принцесса не сбежала от своего счастья раньше времени. Но одно было яснее ясного: я заперта.
И скорее всего…
Думать об этом не хотелось. Высвободив из-под шапки рыжие косы, я прислонилась к бархатной обивке дверцы и разрыдалась.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления