Онлайн чтение книги Путь гейши
Глава 9. Наедине

Чем ближе они подходили к воротам, тем более смущенной и возбужденной чувствовала себя Мия. Акио продолжал смотреть на нее так, словно хотел съесть, и от его взгляда по коже бегали щекотные мурашки.

Девушка представляла, что он сделает с ней совсем скоро, когда они останутся наедине. От этих мыслей слабели ноги, а в животе появлялась приятная тяжесть.

Но у главного входа в Инуваси-дзё Акио со срочным вопросом перехватил начальник стражи. За его спиной маячил советник по налогам, глава купеческой гильдии и гильдии ткачей, и у каждого было дело, не терпящее отлагательств.

Чтобы не мешать мужчинам, Мия отошла в сторону. Начальник стражи держал в руках свитки и с жаром доказывал что-то. Акио слушал его речь со скептической гримасой. В присутствии других людей он неуловимо изменился. Сейчас во дворе замка стоял Ледяной Беркут с Эссо – жесткий и требовательный даймё.

Девушка почувствовала, как возбуждение уступает место разочарованию. Она ощутила себя ребенком, которому пообещали подарок и обманули.

Надо привыкать. Акио – даймё, он отвечает за всех этих людей. Наложница никогда не будет для него на первом месте.

Мия развернулась и побрела к входу в замок. Наверное, он придет к ней вечером…

Почему-то эта мысль совсем не утешила. Стоило ли бежать из «Медового лотоса», чтобы снова стать игрушкой для мужчины? Пусть для одного-единственного, а не многих. Пусть даже он будет внимателен и нежен, а Мию тянет к нему не на шутку.

Он будет приходить к ней поздно вечером или ночью. Усталый, может, злой, в поисках расслабления. Утолять желание и уходить в другую жизнь, в которой Мии нет места.

Девушка успела подняться до третьего этажа, когда сильные руки легли на плечи, заставляя замедлить шаг.

– Опять пытаешься сбежать? – раздался голос над ухом.

Мия замерла. От того, что он ее нагнал, стало одновременно приятно и стыдно. Как будто она ушла специально, чтобы привлечь его внимание, а это ведь неправда…

Ну, почти неправда.

– Вы даймё, у вас дела.

– Дела подождут. Сейчас я хочу тебя, Ми-я.

От того, как он медленно, чуть растягивая гласные, произнес ее имя, Мии стало жарко.

И вдвойне жарче стало от того, как он прижался к ней сзади, от сомкнувшихся на талии рук и хриплого дыхания над ухом.

– Я тоже хочу, – прошептала она едва слышно.

И взвизгнула в следующую минуту, потому что Акио подхватил ее на руки и понес.

– Пожалуйста, поставьте! Нас же могут увидеть!

Это так неприлично! На людях следует проявлять сдержанность. Даже гейша не даст мужчине прикоснуться к себе лишний раз за пределами чайного домика. Только самые дешевые шлюхи позволяют лапать себя перед случайными зрителями.

– Здесь никого нет.

Он поставил Мию на ноги перед дверью в ее покои.

– Пригласишь меня, Мия?

Девушка поклонилась, чтобы скрыть пунцовые от возбуждения щеки, и отодвинула дверь.

Внутри было темно от опущенных ставен, закатное солнце в щелях почти не давало света. Мия зажгла светильники и уставилась на циновку под ногами, не в силах поднять глаз на мужчину.

Он повелительно коснулся ее подбородка, заставляя поднять голову. И накрыл губами ее губы…

Возбуждение, которое Акио испытывал всю дорогу до замка, вырвалось наружу. За деревянной перегородкой остался весь мир – огромный и сложный. Остались обязанности, друзья, враги, планы…

Здесь, в полумраке комнаты, было место только для мужчины и женщины и таинства между ними.

– Моя! – шептал он, исступленно целуя ее и чувствуя, как она дрожит от желания, как отвечает – отвечает сама, без принуждения. Ему хотелось растянуть каждое мгновение в вечность, насладиться им до опьянения, пресыщения. А нетерпение и голод требовали взять ее сейчас – торопливо, грубо. Сбросить напряжение, войти в нее, толком не раздев, как в прошлый раз.

Он просунул девушке ногу между колен, почувствовал, как она трется о него и выгибается под его ладонями, и зарычал.

Какая идиотка завязывала на Мии пояс так, что его невозможно развязать? Акио дернул и выругался – узел под пальцами в ответ затянулся еще туже.

Нет, так нельзя. Он слишком спешит. Мгновения наслаждения надлежит вкушать, а не заглатывать.

– Повернись, – приказал он.

Узел не спешил поддаваться. Акио справился бы с ним быстрее, если б смог оторвать взгляд от тонкой девичьей шейки в вороте кимоно.

Как светится в полумраке ее бледная кожа! Она такая гладкая на ощупь, нежнее самого дорогого шелка.

Он не выдержал, припал к ней сзади, лаская губами оголенную шею. Мия вздохнула – негромко, но этот вздох, глубокий и возбужденный, какой-то очень женский, снова чуть не заставил его утратить контроль.

Пояс наконец уступил напору и скользнул вниз. Акио просунул руку под кимоно и снова чуть не выругался от разочарования.

– Сколько на тебе одежды!

– Я сниму, – пробормотала девушка прерывающимся голосом, но Акио отвел ее руки.

– Хочу сам.

Он делал это медленно, лаская Мию губами, руками и даже взглядом. Наконец полупрозрачная нижняя рубаха полетела в сторону, и Мия осталась обнаженной, если не считать смешного камушка на цепочке.

Инстинктивно она попыталась прикрыться, но Акио не дал. Перехватил ее запястья одной ладонью и вздернул, заставляя поднять руки над головой.

Мия стояла перед ним нагая и беззащитная. Теплый свет светильников гладил матовую кожу, подсвечивал соблазнительные изгибы тела, подчеркивал миниатюрность девушки, ее неискушенность и слабость рядом с мужчиной.

У Акио перехватило дыхание, такой прекрасной она показалась ему в эту минуту. Он не мог отвести взгляда от приоткрытых влажных губ, совершенных полушарий груди, плоского живота, округлых бедер, тесно сдвинутых ног.

Сумерки не смогли скрыть краски смущения на щеках, шее и даже груди девушки. Акио всегда возбуждала ее стыдливость. Целомудрие и чувственность – сочетание, от которого любой мужчина утратит разум.

Девочка-женщина. Покорная и пылкая.

Ему захотелось распустить ее волосы, увидеть, как черные волны медленно скользят по плечам, оттеняя белизну кожи. Он выпустил ее руки, но она осталась стоять, держа их сведенными над головой в жесте открытости и подчинения. Только покраснела чуть сильнее.

Мии казалось, его взгляд греет и плавит кожу. Было стыдно и безумно хорошо, хотелось, чтобы он всегда смотрел на нее так. Ощущать себя рядом с ним слабой, зависимой, но при этом сознавать свою особую власть над этим мужчиной.

Он потянулся, чтобы вынуть шпильки из ее прически, и Мия поймала его взгляд. Синие глаза казались почти черными из-за расширенных зрачков.

– Я вам нравлюсь? – Она знала, что нравится, но хотелось услышать это от него. Столько раз, сколько ему не надоест повторять.

– Очень.

Одно простое слово, но от того, как он произнес это слово, внутри Мии что-то сладко и тревожно сжалось.

Ей вдруг захотелось стать для него особенной. Пусть Акио Такухати – опытный мужчина, пусть у него были десятки, даже сотни женщин, Мия станет лучшей. Незабываемой, единственной.

Сейчас все как будто подчеркивало их неравенство. Одетый взрослый мужчина – высокий, мускулистый, опасный. И обнаженная юная девушка – миниатюрная, тоненькая и гибкая, словно ивовая лоза.

Мии захотелось как-то выправить баланс. Доставить ему наслаждение, заставить задыхаться от ласк и молить о продолжении. Не только отдаться полностью, но и почувствовать, что он всецело принадлежит ей.

– Можно я тоже вас раздену?

– Нужно.

– Только не мешайте мне, хорошо? Вы любите делать все по-своему, но я тоже хочу сделать вам приятно. Вам понравится, правда. Меня учили…

Акио ласково провел пальцем по ее нижней губе.

– Ну покажи, чему тебя научили, лучшая ученица.

И Мия показала.

Она не просто помогала избавиться от одежды, но ласкалась, гладила его тело ладонями, целовала и прикусывала кожу. Искала чувствительные точки, с восторгом ощущая, как он – такой мощный и опасный – вздрагивает и замирает под ее ласками. Власть над этим красивым и сильным мужчиной пьянила, сводила с ума.

С жадным трепетом Мия ловила смену ритма дыхания, подмечала, как чуть напрягаются мышцы в ответ на ее прикосновения. Ей хотелось довести его до неистовства, подарить наслаждение, подобного которому он никогда не испытывал с женщиной.

Когда он остался полностью обнаженным, она встала на цыпочки, потянулась к шнурку в его волосах. Он улыбнулся – очень мягко – и спросил, почти касаясь губами ее губ:

– Что ты хочешь сделать?

– Распустить.

Он позволил ей это сделать. Черные пряди упали на спину, разметались по плечам.

Вместе с одеждой как будто рухнули преграды. В комнате уже не было даймё и наложницы, самурая и гейши. Остались только мужчина и женщина – обнаженные, как в миг рождения, открытые друг другу полностью.

Акио подхватил девушку на руки и уложил на постель, осыпая поцелуями. Закинул ее ногу себе на бедро, намекая, что устал ждать и прелюдия не будет долгой.

Ей хотелось этого. Тело почти умоляло о вторжении. Отдаться ему, почувствовать на себе и внутри. Но Мия подумала, что все женщины, которыми он обладал, были такими – молчаливыми, покорными, действующими по его воле. И не захотела становиться одной из них.

Она уперлась ему в грудь ладонями, попыталась отодвинуть. Это было все равно что двигать скалу. Кажется, он даже не заметил ее усилий.

– Нет.

– Что значит – нет? – прорычал Акио, оставляя багровый засос на тонкой шейке.

– Пожалуйста, не так.

– А как? – Он остановился, нависая над ней. – Чего ты хочешь, Мия?

– Позвольте мне самой! Я хочу доставить вам удовольствие.

Он выглядел удивленным, и Мия заподозрила, что для него куда привычнее дарить ласки, чем принимать. Акио слишком любит все контролировать, чтобы позволить кому-то решать даже в такой малости.

Но он все же подчинился мягкому нажиму ее рук, лег и полностью отдался прикосновениям девушки.

Желтые блики огней плясали на рельефном теле, Мия потерлась щекой о его грудь, вдыхая мускусный запах – запах хищника. С поцелуями спустилась ниже, вдоль дорожки коротких черных волос внизу живота. Уже без страха, но с внутренним трепетом сама положила ладонь на возбужденную плоть, чуть сжала, двинула рукой, с жадностью вглядываясь в его лицо. Акио прикрыл глаза и тяжело выдохнул сквозь зубы. Это вдохновило, Мия опустила голову, коснулась губами бархатистой кожи.

Она пустила в ход все свое искусство «игры на флейте». Ласкала губами, язычком, меняла ритм, впускала его то почти на всю длину, то совсем неглубоко. И дважды, почувствовав, что он близок к пику, останавливалась, чтобы надавить на определенную точку. Как учила делать госпожа Оикава, чтобы продлить наслаждение.

Его дыхание становилось все более глубоким и хриплым. Акио резко двигал бедрами ей навстречу и, кажется, был в шаге от того, чтобы нарушить их договор, навалиться на девушку и овладеть ею. Почувствовав это, Мия усилила ласки, задвигалась быстрее.

Он надавил ей на затылок, не давая отстраниться. И протяжно хрипло застонал.

Мия ощутила гордость и радость. Единственное, о чем она сожалела в это мгновение, – это невозможность видеть его лицо.

Она облизнулась, прильнула к нему, устроив голову на плече мужчины, и лукаво заглянула в глаза.

– Вам понравилось?

Она была такой хорошенькой в это мгновение. Блестящие глаза, чуть припухшие влажные губы, счастливая улыбка. Акио запустил пальцы ей в волосы, медленно накрутил на кулак, сжал.

– Ведьма… Ты настоящая ведьма, Мия.

Девушка зарделась от удовольствия.

– Я старалась.

– Мне понравилось.

Ему очень понравилось, несмотря на неуютное отсутствие контроля.

Акио не позволял женщинам проявлять активность в постели. Как правило, гейши делали это в надежде на хорошие чаевые, а он ненавидел, когда любовница видела в нем кошелек с монетами. Искусственные стоны и имитация желания будили в Ледяном Беркуте отвращение и брезгливость. Акио было важно знать, что женщина хочет его, поэтому в близости он всегда стремился довести партнершу до экстаза, заставить отбросить все выученные ужимки.

Но Мия не лгала. Она действительно хотела доставить ему удовольствие, не ожидая вознаграждения. Это читалось сейчас на ее сияющем лице.

– Мне тоже понравилось делать… это, – призналась она и слегка покраснела.

Она была невероятно, убийственно соблазнительна в своей порочной наивности. Глядела на него снизу вверх – доверчиво, готовая отдаваться полностью. Чувственная и нежная, невинная и развратная.

Он почувствовал, что снова готов ее взять.

Но вместе с вожделением, которое Акио испытывал к этой девушке, он вдруг ощутил странную неуверенность. Мия словно сдирала с его души наросшие за годы щиты и доспехи. Слой за слоем снимала, как снимала до этого одежду, заглядывала куда-то глубже, за совершенную личину Ледяного Беркута, в самое сердце. Туда, куда сам Акио предпочитал не смотреть лишний раз.

Это было непривычно и немного неуютно.

Если бы она что-то требовала, атаковала, он бы нашел, как оттолкнуть ее. Но она ничего не просила, только предлагала.

– Теперь моя очередь, Ми-я, – прошептал он ей на ухо, прихватывая мочку зубами.

Прерывистый вздох и подернутый поволокой взгляд были наградой.

Идеальная… она была идеальной. Словно созданной специально для него. Женщина-девочка. Женщина-мечта. Он пытался и не мог насытиться ею. Вдыхал сладкий запах ее кожи, целовал каждый длинный изящный пальчик и руки, поднимаясь от запястья к сгибу локтя. Это место оказалось особенно чувствительным, от каждого прикосновения губ Мия чуть вздрагивала в его объятиях. Покрывал поцелуями плечи, трогательные впадинки ключиц, беззащитную, доверчиво подставленную шею…

Грудь – маленькая, упругая, с бледно-розовыми сосками. Он сжимал, прикусывал и терзал их пальцами и губами, слушая, как тихие стоны становятся все громче. Мягкий животик, чуть выступающие косточки на бедрах. Он заставил ее согнуть ногу в колене, потом положил себе на плечо. Погладил под коленкой. Мия дернулась и хихикнула:

– Щекотно!

– А так? – Акио прижался губами к внутренней стороне бедра чуть выше колена. Девушка глубоко выдохнула:

– Так приятно…

Чем ниже он спускался с поцелуями, скользя щекой по шелковистой нежной коже, тем сбивчивей становилось ее дыхание. Он раздвинул бледно-розовые лепестки и прошелся языком, пробуя ее вкус. Сладкая. Даже здесь сладкая. Девушка ахнула и дернула бедрами, выпрашивая еще ласки.

Акио почувствовал терпкий запах ее возбуждения, от которого мутилось в голове и хотелось взять ее сейчас, немедленно, грубо и властно. Тяжело заныло в паху. Охватил губами скользкий бугорок и услышал в награду глубокий возбужденный стон.

Он ласкал ее губами и языком, чуть прикусывал трепещущую плоть, пьянея от ее запаха, вкуса и прерывистых вскриков.

– Пожалуйста, не останавливайтесь, – жалобно всхлипнула Мия, когда Акио оторвался от бедер. – Пожалуйста!

– Нравится? – вкрадчиво спросил он, прижимаясь к девушке сзади и целуя ее в полуоткрытые губы.

Она зажмурилась и прошептала: «Да!»

– Думаю, это тебе понравится еще больше.

Его рука проникла меж призывно раздвинутых бедер, и Мия задвигалась в ответ, сама насаживаясь на пальцы. Она была не просто влажная – мокрая. Второй рукой он стиснул грудь, пощипывая и сжимая сосок.

Стоны превратились в крики. Сводящий с ума сладкий запах, нежная кожа под пальцами, изящное девичье тело в его объятиях.

Ему захотелось как-то пометить ее, оставить знак, что она принадлежит ему, и только ему. Заявить свои права так, чтобы никто и никогда не смог их оспорить. Акио прижался губами к шее, оставляя еще один засос, ниже первого.

Не то! Следы сойдут, все забудется. Он должен сделать ее своей навсегда…

Он вошел в нее сзади, резко, и застонал, ощутив, какая она узкая, горячая и влажная. Задвигался медленно и мягко. Каждый раз, когда он погружался в нее полностью, она вскрикивала на выдохе – чуть хрипловато, беспомощно и безумно возбуждающе.

Мия отдавалась без остатка, раскрывалась до конца, и Акио потерял контроль. Все на свете стало неважным, кроме женщины рядом – чувственной, покорной, жаждущей. Он повторял ее имя и рычал ей на ухо «моя!», оставляя укусы и засосы на жемчужно-белой коже.

Девушка изогнулась в его руках, замерла, тяжело дыша, а потом дернулась и протяжно всхлипнула. Он почувствовал, как она пульсирует и сжимается там, внутри, и не смог сдержаться. Стиснул пальцы на ее бедрах до синяков, прижал к себе так тесно, как только мог…

Удовольствие было не менее ошеломительным и ярким, чем в первый раз.

Мия лежала в его объятиях совершенно без сил. После пережитого не хотелось говорить или двигаться. Она вся пропиталась его запахом, плечи горели от укусов, широкие жесткие ладони обнимали ее талию, а на бедрах, похоже, опять будут синяки от пальцев. Словно Акио пытался везде оставить свои метки.

И она все еще чувствовала его внутри.

Девушка попыталась пошевелиться, и он недовольно заворчал, прижимая ее к себе крепче.

– Не уходи, – прошептал он ей на ухо. – Ты сладкая, Мия. И пахнешь сакурой.

– Я пахну вами. И я не уйду.

– Это правильно. – В его рычащем голосе послышалось урчание сытого хищника. Он потерся носом о ее шею, прижался губами к коже под ухом. – Тебе было хорошо, Мия?

Ей было хорошо. Даже лучше, чем в ночь мидзуагэ. Возможно потому, что сейчас в близости не ощущалось оттенка принуждения. Мия была вправе отказаться, но она сама пожелала этого мужчину.

– Очень, – тихо ответила девушка. – Только вот здесь…

Она наморщила носик и потерла плечо, где саднил и ныл след от особенно глубокого укуса.

– Больно? – Акио отодвинул ее пальцы и поцеловал след. На мгновение ожгло холодом, а потом боль прошла. – Прости. Я увлекся. Буду осторожнее. Ты такая красивая, Мия.

Еще несколько несущих прохладу поцелуев, легких, как прикосновение крыльев бабочки. И руки, ставшие вдруг такими удивительно нежными. Пальцы, ласкающие и поглаживающие Мию так бережно и осторожно, словно она может рассыпаться от небрежного прикосновения.

Сейчас в ласках не было страсти, они убаюкивали, расслабляли. Мия закрыла глаза. Все путалось, тонуло в темноте и блаженном изнеможении. На границе сна и яви ей запомнился хриплый мужской голос, шепчущий невозможные, будоражащие кровь признания…

Но это, должно быть, уже было сном.