Собственно, не понимаю, отчего бы мне попасть в здешние рай или ад? Я приезжий. Нужно бы потребовать передачу под соответствующую юрисдикцию.
— И ради этого ты готова бежать неизвестно куда?
— Ты тоже, я чувствую, — говорит Виола и прячет взгляд. — Если мы сбежим вместе…
На этих словах я поднимаю на нее взгляд, пытаясь понять, всерьез ли она.
Виола только молча смотрит в ответ.
Но мне достаточно ее взгляда.
— Тогда идем, — говорю я.
Мы быстро и молча собираем вещи. Я закидываю за плечи рюкзак, она берет сумку, Манчи вскакивает на ноги, и мы уходим через черный ход. Просто уходим, и все. Так будет безопасней для Фарбранча, это уж точно, а может, и для нас. Как знать, что правильно? После того, что нам наобещали Хильди и Франсиа, уходить совсем не хочется.
Но мы уходим.
По крайней мере, мы сами так решили. Это лучше, чем слушать, на что ради нас готовы другие люди, даже если они искренне хотят нам добра.
Он то бесновался и богохульствовал, то выл и рвал на себе волосы.
Он мало говорил с теми двумя людьми, которые сменяли друг друга, присматривая за ним, а они в свою очередь не пытались привлечь его внимание. Он сидел бодрствуя, но грезя. Иногда он вскакивал и с раскрытым ртом, весь в жару, бегал взад и вперед в таком припадке страха и злобы, что даже они — привычные к таким сценам — отшатывались от него с ужасом. Наконец, он стал столь страшен, терзаемый нечистой своей совестью, что один человек не в силах был сидеть с ним с глазу на глаз — и теперь они сторожили его вдвоем.
Истории – дикие создания, – сказал монстр. – Если отпустить их на свободу, кто знает, каких бед они могут натворить?
Теперь такое время, что стоит думать о том, что должно делать, а не о том, что делать хочется.
Время чего-то нас лишает, но еще и что-то дает. Очень важно ладить со временем – чтобы оно оставалось за тебя.
Доживете до моих лет - надеюсь, поймете мои нынешние чувства. Насколько глубокое одиночество порой приносит человеку истина.
В лице главное не то, что даётся нам от рождения, а то, что со временем накладывает на него отпечаток. Ведь двух одинаковых лиц не бывает.
В романах Достоевского полно людей, которые пытаются доказать, что они свободные люди, не зависят ни от бога, ни от мира и для этого совершают самые нелепые поступки. Хотя в ту пору в России, возможно, это и не считалось такой уж нелепицей.
Малодушные люди даже счастья боятся, их, как говорится, и вата царапает.
Одна и та же женщина утром и вечером — совершенно разные люди, между ними абсолютно нет ничего общего, они как будто живут в совершенно разных мирах.
Когда меня спрашивают, что я хочу, мне как-то сразу вообще перестает хотеться чего-либо.
Быть посаженным в тюрьму еще не значит быть преступником.
- Вам нравится Пазолини? - Вообще-то я предпочёл бы гамбургер.
Сны... - это то, чем развлекает себя мозг, пока тело продолжает отдыхать.
В наши дни студенты только и делают, что жалуются на нищету, на то, как трудно поддерживать беспутный, гедонистический образ жизни
Император без дворца, без армии и без подданных, верящих в его власть, – никто. Обычный человек.
Будешь стоить ровно столько, сколько сумеешь в своей жизни.
Нет единого. Всяк инаков. Один высок, другой мудр, третий ленив, четвертый отважен. Кто-то здоров, а кто-то болен. Кто-то богат, а кто-то беден. Один справляется, другой нет. Такова жизнь. Можно справиться, только если ты свободен. Они хотят изменить их так, чтобы все стали одинаковыми. Вот только нельзя вытянуть низкого или добавить ума глупцу. Можно лишь подрезать того, кто вырос, оглупить того, кто думает, и разорить богатого. Только таким образом они могут стать единым. Невозможно сделать так, чтобы все стали богатыми. Зато довольно просто всех сделать бедняками. А кому не нравится, тому разбивают голову мотыгой и отдают святой земле.
В одиночестве мы рождаемся и умираем, а тем, кто сопутствуют нам в дороге, обычно приходится выбрать собственную дорогу.
Я отправился искать счастья в городе, где жизнь, казалось, более простая, достойна и интересна. Но правдой оказалось только последнее.
Не скажу, что ты отважен, потому что тот, кто не знает, против чего встает, не обладает мужеством — он просто глуп.
Мы никогда не отступаем. До конца. Пока ты жив — ты сражаешься. Пока можешь думать — сражаешься. Сознание — это оружие. Остальное лишь инструмент. Не имеет значения. Его можно раздобыть, сделать или заменить.
Все эти люди, которые бьют себя пяткой в грудь и кричат, что хотят избавиться от своих нездоровых позывов к сексу, – вы их не слушайте. Я имею в виду: что может быть лучше, чем секс?! Даже самый дурацкий и неумелый минет – это все равно лучше, чем, скажем, понюхать прекрасную розу… или увидеть невообразимый закат. Или услышать радостный детский смех.
Устал так сильно, что почти уже разучился смеяться.
Результат своего трёхдневного труда я окрестил «Древом жизни». Только отойдя от рисунка на пару шагов, можно было разглядеть, что «древо» усеяно черепами и полчищами червей. На близком расстоянии они казались чем-то вроде груш среди изогнутых веток. Как я и думал, в Доме ничего не заметили. Оценили мой мрачный юмор, должно быть, уже только на выставке, но как к этому отнеслись, я не узнал. Вообще, это даже не было шуткой. Всё, что я мог сказать о своей любви к миру, примерно так и выглядело, как я там изобразил.
И все его победы пахли поражением. Побеждая, он побеждал лишь часть себя, внутри оставаясь прежним.
— Я красивый, — сказал урод и заплакал...
— А я урод, — сказал другой урод и засмеялся...
Больше всего мне в них импонируют законы Кармы. «Тот, кто в этой жизни обидел осла, в следующей сам станет ослом». Не говоря уже о коровах. Очень справедливая система. Вот только чем глубже вникаешь, тем интереснее: кого же в прошлой жизни обидел ты?
Найди свою шкуру, Македонский, найди свою маску, говори о чём-нибудь, делай что-нибудь, тебя должны чувствовать, понимаешь? Или ты исчезнешь.
Убей в себе кукушку.
Когда я спрашиваю, как ты думаешь, это означает только одно: что мне на самом деле хочется заставить тебя думать.
Трудно отказаться от мечты. Легче усложнить путь к ней, чем поверить, что задуманному не осуществиться.
Ей всё равно, сколько человек слышат их ссоры с Лордом, ей всё равно, с кем Слепой, если не с ней, её без разницы, голая она или одетая, девушка она или парень, это стайный зверь, таких выращивает Дом, и Курильщик отчасти прав — Рыжая монстр, как многие из нас, лучшие из нас. Будь я проклят, если попрекну её этим.
Время не течёт, как река, в которую нельзя войти дважды. Оно как расходящиеся по воде круги.
— Просто хочется, чтобы он полюбил этот мир. Хоть немного. Насколько это будет в моих силах.
— Он полюбит тебя. Только тебя. И ты для него будешь весь чёртов мир.
Любой предмет — это времена, события и люди, спрессованные в твёрдую форму и подлежащие размещению среди прочих, себе подобных.
Улыбке его не хватает переднего клыка и доброты, но он, во всяким случае, очень старается её на меня излить.
Это ужасно, Курильщик. Когда твои вопросы глупее тебя. А когда они намного глупее, это ещё ужаснее. Они как содержимое этой урны. Тебе не нравится её запах, а мне не нравится запах мёртвых слов.
Если бы ты так не зацикливался на том, что тебя никто не понимает, может, у тебя хватило бы сил понять других.
В любом сне, детка, главное — вовремя проснуться.
— Смирись, Сфинкс. Это ничья в чисто виде. Надо смотреть фактам в лицо. Уметь, не роняя достоинства, склоняться перед обстоятельствами.
— Когда мне понадобится твой совет, я предупрежу заранее.
Идеализм, чистая наука, поиски истины — все это очень хорошо, но рано или поздно, боюсь, наступает момент, когда начинаешь подозревать, что всей многомерной бесконечностью Вселенной на самом деле заправляет горстка маньяков. И если мне предстоит выбор, потратить еще десять миллионов лет на установление этого факта или просто взять деньги и дать деру, то лично я не прочь поразмяться.
Война - это триумф необходимости. Слишком часто ты делаешь не то, что правильно или благородно, а то, что необходимо.
Запомни, друг мой, если когда-нибудь ты увидишь настоящего Бога, сразу его узнаешь. Это тот, что даёт жизнь, создаёт мир, и к которому все мы стремимся. Он куда больше твоей богини, он больше, чем весь мир. И величие его не зависит от таких глупостей, как то, что ты съел, как оделся, на ком женился или с кем спал. И он не требует никаких кровавых жертв, ему не нужны шуты в красных плащах и масках, чтобы быть понятым.
Может так случиться, что нас убьют, и ничего не удастся. И не рассчитывай, что ты тогда будешь прославлен песней, - разве что петь умеет твой конь.
Никто не останется в одиночестве, во власти врагов. Мы не отдадим ни его тела, ни его души. Где сражается один, туда придут и все остальные! Никто не будет оставлен, никто не будет забыт!
Когда глупец встречает мудрого, с этого всегда бывает польза. Люди могут подумать, что у него есть маленько мозгов, раз он сидит с мудрым.
1..28..143А разговаривали мы над пропастью, где людям легко стать друзьями, даже если кто-то из них зовётся Кормителем Рыб.