Онлайн чтение книги Рапсодия гнева
14 ИЮНЯ. ПЕРВЫЕ ВЕРСИИ

Он все же раскрыл глаза и сделал четыре снимка, затем вытер со лба выступившие капельки пота и перелез на лесенку, скобами убегающую к земле.

Ногу Ольги тогда спасли. Бронебойная пуля минимально для такого калибра повредила кость, и через год даже хромота не напоминала о страшном случае, остался только шрам на лодыжке. Но за два последующих года совместной службы девушка не сказала Фролову ни единого слова. Даже не здоровалась по утрам.

Саша чуть задумался и снова оглядел позицию ночного стрелка. Доски, одеяло, крышка от выварки. Усмехнулся. Потом уверенно скинул одеяло в чернеющие недра трубы, осторожно, за самый краешек, взял крышку и, уцепившись локтем за кромку трубы, нажал тангенту.

– «Воздух!», Владислав Петрович!

– Что? – прошипела рация.

– Лови, говорю, вещдок. Только осторожно, он тяжелый.

Саша огляделся, чтоб не угостить по башке случайного прохожего, и бросил крышку вниз. Она ушла ребром, как сбитая летающая тарелка, вонзившись в землю у самой трубы.

– Мастер… – усмехнулся Саша и полез вниз. Когда он спрыгнул на землю, Владислав Петрович сидел на корточках, пристально оглядывая крышку от выварки.

– Что это? – заинтересованно спросил он.

– Донышко уютного гнездышка, – пояснил Фролов. – Лежала на расклиненных досках, как я и говорил. Похоже, что мы с ним проходили одну школу. Вообще позиция устроена грамотно, по всем правилам. Судя по количеству использованного материала, все поднималось веревкой, потому что три раза лазать вверх-вниз – дело весьма затруднительное. Веришь?

– Значит, иногородний? Вроде у нас больше таких, как ты, нет. Официально, по крайней мере.

– Разбирайся… Ты же сыщик. Мой номер восемь, говорю, что знаю, а больше помалкиваю.

– Не прибедняйся! – Владислав Петрович встал и поправил брюки на коленях. – Что-то еще?

– Мог бы и сам додуматься… Кто-то цеплял груз на веревку, значит, работали, как минимум, двое. Ладно, пойдем за чемоданом, надо попробовать отпечатки с крышки снять. Если даже он работал в перчатках, то не всю ведь жизнь. Хотя крышку, конечно, мог запросто подобрать на свалке. Еще советик хочешь?

– Не терплю, когда ты знаешь больше меня, – скривился следователь. – Все жилы вытянешь, пока расскажешь.

Они медленно пошли к стоявшей у бани «Волге», в тени деревьев жара не так угнетала, но духота все равно выдавливала из тела неприятные струйки пота.

– Это я себе цену набиваю, – улыбнулся Фролов. – Опроси свидетелей во дворе. Узнаешь точное время смерти этого юсовца, а заодно наверняка найдешь зацепку по машине, на которой приехал ночной стрелок.

– Наверняка все спали без задних ног, – уныло махнул рукой Владислав Петрович.

– Да? А ты когда-нибудь слышал выстрел из оружия почти тринадцать миллиметров калибром? Он запросто поднимет на ноги еще не остывшего покойника, не то что мирного горожанина с постели. Могу сказать наверняка, что нынешним утром в этом дворе проснулись все. А кто не спал, обязательно подбежал к окну.

– Может, и так, – кивнул следователь.

– Вот я и говорю, что кто-то мог увидеть машину. Какая-никакая, а все же зацепка. Заодно и на часы кто-то взглянул. Звони в полк, пусть присылают сержантов с блокнотиками. Человек двадцать за три часа справятся.

– Должны, – ответил Владислав Петрович, открывая заднюю дверь машины. – Ты уверен, что они не пришли пешком? Ты ведь наверняка, шельмец, оставил что-то напоследок, причем самое интересное. А ну колись!

– Хе… – усмехнулся Фролов. – Хорошо ты меня изучил. Ладно, получай довесочек. Стреляли точно из «Рыси», там на кромке трубы очень характерные насечки от сошки с крюками, а такая только там и стоит. Она тяжелая, как гроб собственной матери, и большая. Таскать ее по городу я бы не стал, значит, на чем-то привезли. Гильзу можете не искать, у этой винтовки нет инжектора, отстрелянная гильза вытягивается вместе с затвором, вынимается из него и только потом, уже с новым патроном, затвор вставляется обратно. Перезарядить «Рысь» – целое дело, нужно от четырех до шести секунд. Но поскольку выстрел был лишь один, гильза лежит у стрелка дома.

Они вернулись к вонзившейся в землю крышке, и Фролов открыл чемодан. На белый свет показалась резиновая груша и несколько листов специальной липкой ленты для снятия отпечатков пальцев. Эксперт деловито обдул крышку от выварки красящим порошком из груши, посмотрел с одной стороны, потом с другой.

– Пальцев до чертика, – почесал он макушку. – Непонятно, какие брать. Если все, то не хватит ленты, крышка вся залапанная.

– Ладно. – Владислав Петрович не любил лишней ответственности. – Бери ее аккуратно и ложи в багажник, пусть в ЭКО разбираются. Иди, иди, я чемодан заберу. Заодно забегу к кассирше в баню, скажу, что мы уехали, и один вопросик задам.

– Какой? – удивился Фролов.

– Есть ли у них в бане ночной сторож. Может, и не надо никого из полка вызывать. Один такой свидетель стоит десятка.

– Верю, – ответил на незаданный вопрос Саша.

Выпуск новостей по радио еще не кончился, диктор-мужчина равнодушно рассказывал о том, что московским диггерам-спелеологам наконец-то удалось найти в заброшенных штольнях легендарную библиотеку Ивана Грозного, способную, по его словам, перевернуть все современные представления об истории.