Онлайн чтение книги Республика дракон The Dragon Republic
Глава 8

– Если Дацзы окажется у тебя на прицеле, не упусти этот шанс. – Капитан Эриден ткнул в голову Рин древком копья. – Не дай ей возможности тебя обольстить.

От первого удара она увернулась. Второй пришелся по носу. Рин стряхнула боль, поморщилась и вернулась в боевую стойку. Прищурившись, она сосредоточилась на ногах Эридена, пытаясь предугадать его движения только по нижней части тела.

– Она захочет поговорить, – продолжил Эриден. – Она всегда так делает, ей кажется забавным наблюдать, как жертва корчится в предсмертных муках. Не дожидайся, пока она произнесет свою речь. Тебе будет страшно любопытно услышать ее слова, но атакуй сразу, пока еще есть шанс.

– Я не дура, – выдохнула Рин.

Эриден обрушил на нее еще новый град ударов. Рин отбила половину. Остальные ее подкосили.

Капитан убрал копье, предлагая временную передышку.

– Ты не понимаешь. Гадюка – не простая смертная. Ты же слышала, что о ней болтают. Ее лицо так ослепительно-прекрасно, что птицы падают с неба, а рыбы выпрыгивают из воды.

– Это всего лишь лицо.

– Нет, не просто лицо. Я видел, как Дацзы обвела вокруг пальца и околдовала самых сильных и рациональных людей. Всего несколько ее слов – и они уже стояли на коленях. А чаще достаточно и взгляда.

– А тебя она тоже очаровала? – спросила Рин.

– Она очаровала всех, – сказал Эриден, но в подробности пускаться не стал. Он всегда отвечал буквально и прямо. Выглядел он сурово, а чувств в нем было не больше, чем у трупа. – Будь осторожна. И не поднимай головы.

Это Рин и так знала. Он твердил это день за днем. Излюбленное оружие Дацзы – ее глаза, взгляд змеи, который мог заманить душу в ловушку за один миг, погрузить в видения, какие пошлет ей Дацзы.

Бороться с ней можно, если не смотреть в лицо. Эриден натаскивал Рин наблюдать лишь за нижней частью тела противника.

В рукопашной это оказалось непростой задачей. Так многое зависело от того, в какую сторону противник стрельнет глазами, куда повернется корпусом. Все намеки давала верхняя часть тела, но Эриден выговаривал Рин каждый раз, когда она поднимала взгляд.

И тут Эриден бросился на нее без предупреждения. Эту атаку Рин отбила чуть лучше. Она научилась смотреть не только на ноги, но и на бедра – часто сначала поворачивались они, а за ними двигались уже и ноги. Рин парировала новую серию ударов, но один раз Эриден все же крепко стукнул по плечу. Не то чтобы болезненно, но Рин чуть не выронила трезубец.

Эриден подал знак к новой паузе.

Согнувшись пополам, Рин пыталась отдышаться, а капитан тем временем достал из кармана несколько длинных игл.

– А еще императрица неравнодушна вот к этому.

Эриден швырнул в Рин три иглы. Рин быстро отпрыгнула и сумела увернуться от летящих игл, но, падая, подвернула лодыжку.

Она поморщилась. Иглы продолжали сыпаться.

Рин бешено вращала трезубцем, чтобы сбить иглы в воздухе. Почти получилось. Пять игл клацнули по полу. Одна впилась ей в бедро. Рин выдернула ее. Эриден даже не позаботился затупить острие. Вот говнюк.

– Дацзы любит использовать яд, – сказал Эриден. – Ты уже труп.

– Спасибо, я уже догадалась, – огрызнулась Рин.

Она бросила трезубец и присела, хватая ртом воздух. Легкие горели. Куда делась ее стойкость? В Синегарде она могла тренироваться часами.

А, точно, – все улетучилось вместе с дымом опиумной трубки.

Эриден даже не вспотел. Рин не хотела показаться слабой, попросив еще об одном перерыве, и потому попыталась отвлечь его вопросами.

– Откуда ты столько знаешь об императрице?

– Мы сражались рядом с ней. Во время Второй опиумной войны самые лучшие бойцы были из провинции Дракон. Мы почти всегда дрались в первых рядах, вместе с Триумвиратом.

– И какие они были, три героя?

– Жестокими. Опасными. – Эриден нацелил на нее копье. – Хватит болтать. Ты должна…

– Но мне нужно знать, – напирала она. – Дацзы сражалась на поле боя? Ты ее видел? Какой она была?

– Дацзы – не воин. Она владеет боевыми искусствами, как и все остальные, но никогда не полагалась на слепую силу. Ее могущество более утонченное, чем у Стража и Дракона-императора. Она понимает природу желания. Знает, что движет мужчинами, и заставляет верить, что лишь она может исполнить их самые заветные желания.

– Но я женщина.

– Все равно.

– Но это же не может иметь такое значение, – сказала Рин, больше чтобы убедить себя саму. – Это же просто… просто желание. Разве оно может сравниться с настоящей силой?

– Думаешь, огонь и сталь способны попрать желание? Дацзы всегда была самой сильной из Триумвирата.

– Сильнее Дракона-императора? – В памяти всплыл человек с белыми волосами, парящий над землей, а вокруг него курились жуткие тени. – Сильнее Стража?

– Конечно, – тихо сказал Эриден. – А почему, по-твоему, осталась только она?

Рин задумалась.

Каким образом Дацзы оказалась единственной правительницей Никана? Каждый, кого спрашивала Рин, рассказывал свою версию. Никто в империи, похоже, толком не знал, как вышло, что Дракон-император умер, Страж пропал, а Дацзы осталась на троне.

– А ты знаешь, что она с ними сделала? – спросила Рин.

– Я бы руку отдал на отсечение, чтобы это выяснить. – Эриден отбросил копье и вытащил меч. – Давай-ка посмотрим, как ты справишься с этим.

Клинок двигался с ослепительной скоростью. Рин отшатнулась, отчаянно пытаясь увернуться. Несколько раз трезубец чуть не выпал из рук. Она заскрипела зубами от злости на себя.

Дело не в том, что трезубец Алтана слишком длинный, несбалансированный и явно предназначен для более высокого человека. Если бы проблема заключалась только в этом, Рин проглотила бы свою гордость и поменяла бы трезубец на меч.

Нет, все дело в ней. Она знала нужные движения и приемы, но мышцы просто не успевали делать свою работу. Руки и ноги подчинялись приказам мозга с двухсекундной задержкой.

Проще говоря, она не справлялась. Она несколько месяцев провалялась без движения в каюте, вдыхая дым, и мышцы потеряли упругость. Лишь теперь она поняла, насколько ослабла, отощала, как быстро устает.

– Сосредоточься, – велел Эриден, подступая ближе.

Рин двигалась уже на грани отчаяния. Даже не пыталась сама нанести удар, лишь бы удержать его клинок подальше от лица.

Сейчас она неспособна победить в дуэли с оружием в руках.

Но для убийства трезубец и не годится. Его задача – не подпускать врагов близко, чтобы они не могли ее ранить.

Однако ей все же нужно подобраться достаточно близко, чтобы опалить врага огнем.

Рин прищурилась в ожидании нужного момента.

А вот и он. Эриден замахнулся снизу и ударил по рукояти, чтобы выбить из ее рук оружие. Рин выпустила трезубец. А потом воспользовалась тем, что противник открыт, бросилась к нему и пнула Эридена коленом в солнечное сплетение.

Он сложился пополам. Рин подсекла его под коленями, прыгнула ему на грудь и поднесла ладони к лицу Эридена.

Из них появился крохотный огонек, однако вполне достаточный, чтобы капитан ощутил жар на коже.

– Бум! – сказала Рин. – Ты труп.

Губы Эридена сложились в подобие улыбки.

– Ну, как у нее получается?

Рин обернулась через плечо.

На палубе появились Вайшра и Нэчжа. Эриден сел.

– У нее все получится, – сказал он.

– Получится? – переспросил Вайшра.

– Дайте мне еще несколько дней, – сказала Рин, пытаясь отдышаться. – Я пока еще думаю, как это сделать. Но у меня получится.

– Хорошо, – отозвался Вайшра.

– У тебя кровь. – Нэчжа кивнул на ее бедро.

Но Рин его не слушала. Она не сводила глаз с Вайшры – такую широкую улыбку она еще не видела на его лице. Он выглядел довольным. Гордым. И почему-то от его радости ей стало куда лучше, чем от любой дозы опиума.

– Ты будешь сопровождать наместника в Осенний дворец, на полуденную встречу, – сказал Эриден. – Помни, тебя привезут как военного преступника. Не веди себя так, будто он твой союзник. Сделай вид, что ты напугана.

В большой каюте собрались десяток генералов и советников Вайшры, они сидели вокруг детальной карты дворца. Рин – справа от Вайшры, слегка вспотев от неустанного внимания. Она была центром плана и не могла всех подвести.

Эриден вытащил железные кандалы.

– Ты будешь связана и с завязанным ртом. Тебе стоит к этому привыкнуть.

– Так не пойдет, – ответила Рин. – Огонь не проходит сквозь металл.

– Это не совсем металл. – Эриден бросил кандалы Рин, чтобы она могла рассмотреть их поближе. – Одно звено посередине – веревочное. Оно сгорит мгновенно.

Рин повозилась с кандалами.

– А разве Дацзы не может сразу меня убить? Она же знает, чего я хочу, видела мою попытку в Адлаге.

– Ну, скорее всего она заподозрит нас в измене, как только мы пришвартуемся в Лусане. Мы не пытаемся устроить ей западню. Дацзы любит поиграть с жертвой, прежде чем ее слопать. А от тебя она уж точно не захочет так скоро избавиться. Ты слишком ей интересна.

– Дацзы никогда не бьет первой, – добавил Вайшра. – Она будет тебя умасливать, чтобы выудить побольше информации, а значит, пригласит на разговор тет-а-тет. Притворись, что тебя это удивило. Тогда она сделает тебе предложение не менее искушающее, чем мое.

– Это какое, например? – спросила Рин.

– Напряги воображение. Службу в императорской гвардии. Возможность спалить все оставшиеся в империи войска Федерации. Больше почестей и богатства, чем ты могла бы мечтать. Естественно, все это будет ложью. Дацзы уже два десятилетия удерживает трон, потому что уничтожает людей, прежде чем они становятся проблемой. Если ты согласишься служить при дворе, то окажешься очередной жертвой в длинном списке политических убийств.

– Или твое тело найдут в канаве через несколько минут после того, как ты дашь согласие, – сказал Эриден.

Рин оглядела собравшихся за столом.

– Неужели никто больше не видит очевидной прорехи в этом плане?

– Поведай нам о ней, – сказал Вайшра.

– Почему просто не убить ее при первой же встрече? Прежде чем она откроет рот? Зачем рисковать и позволить ей говорить?

Вайшра и Эриден переглянулись.

– У тебя… не получится, – сказал Эриден после секундного раздумья.

Рин побледнела.

– Что это значит?

– Мы ведь уже об этом говорили, – напомнил Вайшра. – Как только Дацзы тебя увидит, она сразу поймет, что ты хочешь ее убить. Да и о моих намерениях она подозревает. Единственный способ привести тебя в Осенний дворец так близко к ней, чтобы ты могла атаковать, не поставив под угрозу всех остальных, это дать тебе дозу.

– Дать дозу, – повторила Рин.

– Мы дадим тебе опиум прямо на глазах у охраны Дацзы, – сказал Вайшра. – Такую, чтобы сделать тебя безобидной на пару часов. Но Дацзы не знает о том, что теперь тебе нужна доза побольше, и это играет на нас. Действие опиума закончится быстрее, чем она ожидает.

Этот план был Рин ненавистен. Ее просили войти в Осенний дворец безоружной, накачавшись наркотиками и неспособной вызвать огонь. Но сколько бы она ни прокручивала план в голове, Рин не могла найти пробелов в логике. Если она хочет подобраться достаточно близко для удара, придется стать беззащитной.

– Так значит, я… буду одна? – спросила она, стараясь не выдать страх.

– Невозможно привести в Осенний дворец много солдат, не вызвав подозрение Дацзы. У тебя будет скрытая поддержка, хотя и минимальная. Наши люди будут здесь, здесь и здесь. – Вайшра показал три точки на схеме дворца. – Но помни, у нас единственная и четкая цель. Если бы мы хотели развязать войну, то привели бы вверх по Мурую целую армаду. Но нам нужно только обезглавить змею. Все битвы будут после.

– Значит, и рисковать придется только мне. Как мило.

– Мы тебя не бросим. Обещаю, если все пойдет не так, мы тебя вытащим. Добьешься ты успеха или нет, воспользуйся одним из разработанных путей побега из дворца. Капитан Эриден будет держать «Неумолимого» наготове, чтобы покинуть Лусан за несколько секунд, если понадобится.

Рин всмотрелась в схему. Осенний дворец был безнадежно огромным и напоминал заключенный в раковину лабиринт – спиральное скопище узких коридоров и тупиков, во всех направлениях разбегались изгибающиеся проходы и туннели.

Пути к отступлению были помечены зеленым. Рин прищурилась, бормоча себе под нос. Через несколько минут она запомнила маршруты. У нее всегда была хорошая память, а без опиума сосредоточиться на умственных задачах стало гораздо легче.

При мысли о том, что придется снова его принять, Рин поежилась.

– Вас послушать, так это просто, – сказала она. – Почему же никто до сих пор не убил Дацзы?

– Она императрица, – ответил Вайшра, как будто это все объясняло.

– Она всего лишь женщина, обладающая единственным талантом – красотой, – возразила Рин. – Не понимаю.

– Потому что ты слишком молода, – сказал Эриден. – Тебя еще не было на свете, когда Триумвират находился на пике могущества. Тебе не знаком страх. А в то время нельзя было доверять никому, даже собственным родным. Достаточно шепнуть слово против императора Риги, и императрица со Стражем тебя уничтожили бы. Не посадили в тюрьму, а прикончили.

Вайшра кивнул.

– В те годы целые семьи казнили или отправляли в изгнание, а род переставал существовать. Дацзы занималась этим, не моргнув глазом. Вот почему наместники до сих пор склоняются перед ней, а вовсе не из-за ее красоты.

У Вайшры было такое выражение лица, что Рин помедлила с ответом. А потом поняла, что впервые видит его напуганным.

Интересно, подумала она, что с ним сделала Дацзы?

В эту секунду кто-то постучался в дверь. Рин подскочила.

– Войдите, – отозвался Вайшра.

В щель сунул голову младший офицер.

– Нэчжа велел вам сообщить: мы прибыли на место.

Ближе к концу своего правления Красный император построил в северном городе Лусане Осенний дворец. Никогда не предполагалось, что город станет столицей или административным центром, он был слишком удален от центральных провинций, чтобы управлять ими. Дворец служил прибежищем для императорских наложниц с детьми в те дни, когда Синегард становился слишком жарким, и их кожа могла потемнеть за несколько секунд, проведенных на улице.

Во времена императрицы Су Дацзы чиновники прятали в Лусане жен и родню от опасностей дворцовых интриг, а после того как Синегард и Голин-Ниис были стерты с лица земли, город превратился во временную столицу.

По мере того как «Неумолимый» приближался к городу, Муруй становился все уже, так что пришлось плыть совсем медленно. Ближе к Осеннему дворцу они буквально ползли.

Городские стены Рин заметила за много миль. Неземное вечернее сияние как будто подсвечивало Лусан изнутри. Все казалось купающимся в золоте, словно вся империя во время войны поблекла до черного, белого и кроваво-красного, а Лусан впитал все окружающие краски, ярко сверкая.

У стен Рин увидела женщину – та шла по берегу реки и несла ведра с краской и тяжелые рулоны ткани, привязанные за спиной. Судя по блеску ткани, Рин поняла, что это шелк, она представила тонкую, как крылья бабочки, ткань, ласкающую пальцы.

Откуда в Лусане шелк? Вся страна одевалась в изношенные и грязные лохмотья. Вдоль Муруя сновали голые дети, а младенцев заворачивали в листья лотоса, чтобы прикрыть наготу и соблюсти приличия.

Дальше вверх по течению по извилистым протокам скользили рыбацкие сампаны. На каждой лодке сидели несколько больших белых птиц с массивными клювами. На лодках их удерживали веревки.

Нэчжа объяснил, зачем нужны птицы.

– Видишь веревки у них на шеях? Птицы глотают рыбу, а крестьяне вытаскивают добычу из птичьего зоба. Вечно голодная птица снова ныряет, они слишком тупы и не понимают, что весь улов оказывается в корзинах рыбаков, а охотникам достаются одни объедки.

Рин поморщилась.

– Как-то это не особо эффективно. Почему бы не ловить сетью?

– Неэффективно, – согласился Нэчжа. – Но они рыбачат не для того, чтобы накормить всех, они ловят особенную рыбу – аю.

– Почему?

Он пожал плечами.

Рин уже знала ответ. Почему бы не ловить дорогую рыбу? Лусан остался в стороне от кризиса с беженцами, прокатившегося по стране, здесь можно было позволить себе и роскошь.

То ли из-за жары, то ли нервы у Рин были уже на пределе, но по мере приближения к порту она злилась все больше. Она ненавидела этот город, эту землю бледных и изнеженных женщин, бюрократов вместо солдат, детей, которые не ведали страха.

В ней кипело не отвращение, а неосознанная ярость при мысли о том, что где-то даже во время войны идет нормальная жизнь, где-то в отдельных уголках империи люди красят шелк и ловят деликатесную рыбу, не думая о том, что мучает каждого солдата: когда начнется следующая атака.

– Я же вроде не пленник, – сказал Катай.

– Конечно. Ты гость, – ответил Нэчжа.

– Гость, которому не разрешено сходить с корабля?

– Гость, в чьем обществе нам хотелось бы провести больше времени, – деликатно ответил Нэчжа. – Может, хватит уже смотреть на меня исподлобья?

Когда капитан объявил, что они встали на якорь в Лусане, Катай впервые за несколько недель поднялся на верхнюю палубу. Рин надеялась, что он решил подышать свежим воздухом, но Катай лишь следовал по пятам за Нэчжей, всячески пытаясь настроить его против себя.

Несколько раз Рин пришлось вмешаться. Однако Катай решительно делал вид, что ее не существует, даже не смотрел в ее сторону, когда она говорила, и потому Рин стала рассматривать берега реки.

У борта «Неумолимого» собралась небольшая толпа, в основном имперские чиновники, лусанские купцы и посыльные от других наместников. По обрывкам разговоров, подслушанных на верхней палубе, Рин заключила, что они хотят встретиться с Вайшрой. Но сходни перегородил Эриден со своими людьми, отправляя всех прочь.

Вайшра выпустил строгий приказ никому не покидать корабль. Солдаты и члены экипажа продолжали жить на борту, как в открытом море, и лишь горстке воинов Эридена разрешили пойти в Лусан за припасами. Как объяснил Нэчжа, это чтобы никто не выдал Рин. А ей самой позволили появляться на палубе, только замотав лицо шарфом.

– Вы не можете бесконечно держать меня здесь, – громко произнес Катай. – Кто-нибудь все равно об этом узнает.

– Кто, например? – поинтересовался Нэчжа.

– Мой отец.

– Думаешь, он в Лусане?

– Он в гвардии императрицы. Командует ее личной охраной. Его она уж точно не бросила бы.

– Она бросила всех, – возразил Нэчжа.

Катай скрестил руки на груди.

– Только не моего отца.

Нэчжа поймал взгляд Рин. Одно мгновение Нэчжа выглядел виновато, словно хотел что-то сказать, но не мог. Рин понятия не имела, что именно.

– Это министр торговли, – вдруг выпалил Катай. – Он точно меня узнает.

– Что?!

Прежде чем Нэчжа или Рин сообразили, в чем дело, Катай бросился на сходни.

Нэчжа крикнул ближайшим солдатам, чтобы его задержали. Но они были слишком медлительными, и Катай вырвался, взобрался на борт корабля, схватился за канат и съехал на берег с такой скоростью, что наверняка содрал кожу на ладонях.

Рин бросилась к сходням, чтобы его перехватить, но Нэчжа ее остановил.

– Не нужно.

– Но он…

– Ну и пускай, – покачал головой Нэчжа.

Они молча наблюдали, как Катай подбежал к министру торговли и схватил того за руку, а потом согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

Рин четко видела его с палубы. Министр на мгновение опешил и замахал руками, пытаясь отогнать незнакомого солдата, но потом узнал сына министра обороны и опустил руки.

Рин не слышала их разговор, лишь видела, как шевелятся губы, видела выражения лиц.

Министр положил руки на плечи Катая.

Катай задал вопрос.

Министр покачал головой.

А потом Катай рухнул, как будто его ткнули копьем в живот, и она поняла, что министр обороны не пережил Третью опиумную войну.

Когда люди Вайшры вели Катая обратно на корабль, он не сопротивлялся. Лицо его побелело, губы сжались, а глаза покраснели и дергались.

Нэчжа положил руку на плечо Катая, но тот стряхнул ее и шагнул к наместнику провинции Дракон. Солдаты в голубом немедленно выстроились в стену перед наместником, но Катай и не пытался вытащить оружие.

– Я кое-что решил, – сказал он.

Вайшра махнул рукой. Охрана разошлась. Катай и Вайшра оказались лицом к лицу – величественный наместник и рассерженный, дрожащий мальчишка.

– Что именно? – спросил Вайшра.

– Мне нужна должность.

– Я думал, ты хочешь поехать домой.

– Не играйте со мной, – огрызнулся Катай. – Мне нужна должность. Дайте мне форму. Эту я больше носить не намерен.

– Посмотрим, куда можно…

– В пехоту я не пойду, – снова перебил его Катай.

– Катай…

– Я хочу быть в командовании. Главным стратегом.

– Для этого ты слишком молод, – сухо отозвался Вайшра.

– Вовсе нет. Вы сделали Нэчжу генералом. А я всегда был умнее его. Вы сами знаете, что я гений. Если операции буду разрабатывать я, клянусь, вы не проиграете ни одного сражения.

В конце фразы голос Катая дрогнул. Рин заметила, как его кадык дернулся, а вены на шее напряглись, и поняла, что он едва сдерживает слезы.

– Я подумаю над этим, – сказал Вайшра.

– Вы ведь знали, да? – потребовал ответа Катай. – Все эти месяцы знали.

Выражение лица Вайшры смягчилось.

– Прости. Я не хотел, чтобы эта новость исходила от меня. Понимаю, как тебе больно…

– Нет. Заткнитесь на хрен, не нужно этого. – Катай попятился. – Не нужно мне вашего фальшивого сочувствия.

– Тогда чего ты от меня хочешь?

Катай вздернул подбородок.

– Армию.

Совещание наместников началось только после парада победы, который растянулся на два дня. Солдаты Вайшры в основных церемониях не участвовали. В город вошли несколько одетых в штатское подразделений, начертив последние детали на подробных картах города, – на случай, если что-то изменилось. Но основное войско осталось на борту корабля, наблюдая за праздничными мероприятиями издалека.

Время от времени на «Неумолимый» прибывали отряды вооруженных людей, пряча лица под капюшонами. Вайшра принимал их в своем кабинете за закрытыми дверьми, а снаружи выставлял охрану, чтобы никто не подслушал. Рин решила, что посетители – наместники южных провинций Свинья, Петух и Обезьяна.

Текли часы, не принося новостей. Рин уже озверела от скуки. Она тысячу раз изучила карту дворца и уже так долго тренировалась с Эриденом, что мышцы ног ныли при каждом шаге. Она уже собиралась спросить Нэчжу, нельзя ли пойти в Лусан, замаскировавшись, но тут ее вызвал Вайшра.

– У меня встреча с наместником провинции Змея, – сообщил он. – На берегу. Ты тоже идешь.

– В качестве охраны?

– Нет. Как доказательство.

Больше он ничего объяснять не стал, но Рин догадывалась, о чем он, и просто взяла трезубец, замотала лицо шарфом почти до глаз, и сошла вслед за Вайшрой по сходням.

– Наместник провинции Змея – наш союзник? – спросила она.

– Ань Тсолинь был моим наставником по Стратегии в Синегарде. Он может стать и союзником, и врагом. Сегодня будем обращаться с ним как со старым другом.

– А мне о чем с ним говорить?

– А ты помалкивай. Ему нужно только на тебя взглянуть.

Рин последовала за Вайшрой по берегу реки до вереницы шатров, поставленных у городской черты, как для готовящейся к штурму армии. У шатров их остановил отряд солдат в зеленом и потребовал сдать оружие.

– Делай, что велено, – шепнул Вайшра, поскольку Рин не торопилась расставаться с трезубцем.

– Вы так им доверяете?

– Нет. Но верю, что тебе не понадобится оружие.

Наместник Змеи вышел их поприветствовать, а его адъютанты поставили два стула и столик.

Поначалу Рин не отличила наместника от слуги. Ань Тсолинь не выглядел государственным мужем. Это был старик с вытянутым и печальным лицом, такой худой, что казался слишком хилым. Он был в той же темно-зеленой форме ополчения, что и его солдаты, но без знаков отличия и без оружия на поясе.

– Наставник, – наклонил голову Вайшра. – Я рад снова увидеться.

Тсолинь бросил взгляд на едва заметный силуэт «Неумолимого» вдалеке.

– Так вы не приняли предложение этой мрази?

– Оно было слишком неуклюжим даже для нее, – ответил Вайшра. – Во дворце сейчас кто-нибудь живет?

– Чан Энь. И наш старый приятель Цзюнь Лоран. И ни одного наместника южных провинций.

Вайшра выгнул бровь.

– Они об этом не упоминали. Вот так сюрприз.

– Разве? Они ведь южане.

Вайшра откинулся на спинку стула.

– Возможно. Они всегда были излишне обидчивыми.

Никто не принес стул для Рин, и она стояла позади Вайшры, скрестив руки на груди, пытаясь передразнить охрану Тсолиня. Однако солдат это нисколько не тронуло.

– Вы долго сюда добирались, – сказал Тсолинь. – Мы здесь уже давно.

– Я подобрал кое-кого на побережье. – Вайшра мотнул головой в сторону Рин. – Знаете, кто она?

Рин опустила шарф.

Тсолинь поднял голову. Поначалу, рассматривая ее, он выглядел смущенным, но потом разглядел темный тон кожи и красноватый блеск в глазах, и тогда все его тело напряглось.

– За нее предлагают немало серебра, – наконец сказал он. – Что-то связанное с покушением на убийство в Адлаге.

– Хорошо, что у меня нет нужды в серебре, – ответил Вайшра.

Тсолинь встал и подошел к Рин почти вплотную. Он был не намного выше, но от его взгляда она поежилась. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя букашкой.

– Здравствуйте, – сказала она. – Меня зовут Рин.

Тсолинь как будто не слышал. Он засопел и вернулся на стул.

– Похоже на открытую демонстрацию силы. Собираетесь просто отправить ее в Осенний дворец?

– Она будет связана. И под опиумом. Дацзы на этом настояла.

– Так значит, Дацзы знает, что девчонка здесь.

– Я решил, что так будет мудро. Послал вперед гонца.

– Тогда неудивительно, что она такая дерганая, – сказал Тсолинь. – Она увеличила охрану дворца в три раза. Об этом сообщают наместники. Что бы вы ни запланировали, она к этому готова.

– Значит, ваша поддержка не помешает, – отозвался Вайшра.

Рин заметила, что Вайшра каждый раз наклоняет голову при разговоре с Тсолинем. Как будто едва заметно кланяется престарелому наставнику и показывает свое почтение.

Но на Тсолиня лесть, похоже, не действовала.

– Вам не нужен мир, так ведь? – вздохнул он.

– А вы отказываетесь признать, что война – единственно возможный вариант, – сказал Вайшра. – Что бы вы предпочли, Тсолинь? Медленную смерть империи в течение следующего столетия или, если нам будет сопутствовать удача, можем поставить ее на верный путь за неделю.

– То есть за несколько кровавых лет.

– Самое большее – месяцев.

– Вспомните предыдущее восстание против Триумвирата. Сколько трупов валялось на ступенях Небесного дворца?

– Этого больше не случится, – сказал Вайшра.

– Почему?

– Потому что у нас есть она. – Вайшра кивнул в сторону Рин.

Тсолинь с опаской покосился на нее.

– Бедное дитя, – сказал он. – Мне так жаль.

Рин вытаращилась на него, не понимая, о чем он.

– И время на нашей стороне, – быстро продолжил Вайшра. – Ополчение разбито Федерацией. Оно не сразу соберется с силами. И оборону восстановить быстро не получится.

– Но все же даже в лучшем случае Дацзы контролирует северные провинции, – сказал Тсолинь. – Лошадь и Тигр никогда от нее не отступятся. На ее стороне Чан Энь и Цзюнь. Этого ей вполне достаточно.

– Цзюнь не станет сражаться, зная, что ему не победить.

– Но он может и победить. Или вы считаете, что сумеете выиграть войну одними лишь угрозами?

– Если я получу вашу поддержку, мы завершим войну за несколько дней, – нетерпеливо заявил Вайшра. – Вместе мы возьмем под контроль побережье. Каналы – мои. А восточный берег – ваш. Наш объединенный флот…

Тсолинь поднял руку.

– Мои люди сражались уже на трех войнах, и каждый раз при новом правителе. А теперь получили первую возможность долго жить в мире. Вы же хотите привести к их порогу гражданскую войну.

– Гражданская война и так назревает, признаете вы это или нет. Я лишь подстегиваю неизбежное.

– Мы можем и не пережить это неизбежное, – печально сказал Тсолинь. В его глазах читалась тоска. – Мы слишком многих потеряли в Голин-Ниисе, Вайшра. Мальчишек. Вы знали, что́ командиры приказали солдатам накануне осады? Им велели написать письма домой. Сказать родным, что они их любят. И что не вернутся. Генералы отобрали самых сильных и быстрых солдат, чтобы те доставили письма, ведь от их присутствия на стенах все равно ничего бы не изменилось.

Он встал.

– Я говорю «нет». Мы еще не оправились от шрамов Опиумной войны. Не просите нас опять проливать кровь.

Вайшра схватил Тсолиня за руку.

– В таком случае, вы будете соблюдать нейтралитет?

– Вайшра…

– Или выступите против меня? Мне следует ждать, когда Дацзы подошлет ко мне убийц?

Тсолинь поморщился.

– Я ничего не знаю. И никому не помогаю. Оставим это как есть, хорошо?

– Мы просто позволим ему уйти? – спросила Рин, когда они отошли на достаточное расстояние.

Резкий смех Вайшры ее удивил.

– Думаешь, он доложит императрице?

Рин это казалось очевидным.

– Ясно же, что он не с нами.

– Но будет. Он боится войны. Из-за грозящих провинции опасностей. Но столкнувшись с выбором между войной и уничтожением, он быстро выберет сторону. И я его потороплю. Приведу войну в его провинцию. Тогда у него не будет другого выхода, и подозреваю, ему прекрасно это известно.

Вайшра снова ускорил шаг. Рин едва за ним поспевала.

– Вы разозлились, – догадалась она.

Нет, он был в бешенстве. Она видела это по ледяной ярости в глазах и негнущейся спине. В детстве она научилась различать, когда чье-то настроение становится опасным.

Вайшра не ответил.

Она остановилась.

– А другие наместники? Они тоже отказались, верно?

– Они пока не решились, – ответил Вайшра, немного помолчав. – Еще слишком рано судить.

– Они вас выдадут?

– Они слишком мало знают о моих планах, чтобы их выдать. Они могут сказать Дацзы, только что я ею недоволен, а это ей и без того известно. Но сомневаюсь, что им хватит духа сказать даже это, – презрительно заявил Вайшра. – Они же просто овцы, будут молча наблюдать в ожидании, чья возьмет, и тогда поддержат того, кто может их защитить. До той поры они нам и не понадобятся.

– А Тсолинь вам нужен.

– С Тсолинем мы стали бы гораздо сильнее, – признал он. – Он бы сместил баланс сил. Теперь начнется настоящая война.

– И мы проиграем? – не могла удержаться от вопроса Рин.

Вайшра молча бросил на нее взгляд. А потом опустился перед ней на колени, положил руки ей на плечи и посмотрел так пристально, что Рин съежилась.

– Нет, – тихо произнес он. – У нас есть ты.

– Вайшра…

– Ты станешь копьем, которое свалит империю, – торжественно заявил он. – Ты победишь Дацзы. Ты задашь войне направление, и тогда у наместников южных провинций не останется выбора.

От его напряженного взгляда Рин стало не по себе.

– А если у меня не получится?

– Получится.

– Но…

– Получится, потому что я тебе приказываю. – Он крепче сжал ее плечи. – Ты мое самое сильное оружие. Не разочаруй меня.