Онлайн чтение книги Сага смерти. Петля Антимира
Глава пятая

– Дэ-Вэ-Эр, – по слогам повторил Пригоршня и стволом силовой винтовки толкнул дверь на лестничную площадку. Он держал горящий фонарик, а на плече висел снятый с предохранителя «Вихрь». Яркий луч светил прямо вперед. Голос у Пригоршни был спокойный-спокойный, как у мертвеца. Он сейчас почти все силы тратил на то, чтобы говорить спокойно, потому что Химик рассказывал просто невероятные вещи, от которых на лбу выступала испарина.

– Дивизион Внутренних Расследований,  – повторил Химик. Место, откуда доносился его голос, немного сместилось, теперь он звучал в районе виска. – Я, можно сказать, агент-внедренец. Делюсь с тобой секретной информацией потому, что положение безвыходное, мой помощник остался в Зоне с экспедицией Кауфмана. У меня нет других союзников. На самом деле, тебе не положено все это знать.

– Так я и не хочу! – возмутился Пригоршня, пересекая лестничную площадку. – Зачем мне проблемы? Иди на фиг из моей головы! Я сейчас просто вытащу «партнера» и…

– Нельзя, повредишь височную долю. Хочешь идиотом стать? Теперь его можно извлечь только специальным щупом.

– А почему ты мне раньше не сказал, кандидат? То есть какой ты кандидат – агент!

– Я действительно кандидат наук. После армии вышел в отставку сержантом, долго был на гражданке, пошел в науку. А когда появилась Зона, меня опять… позвали.

– В шпионы позвали, ага, – Пригоршня взялся за колесо на техническом люке.

– В агенты, Пригоршня, в агенты. Позвали потому, что командованию нужен был свой человек в Комплексе. Через Периметр идет подпольный трафик артефактов, понимаешь? Незаконный.

Пригоршня сипло прокашлялся и сказал:

– Конечно, это все знают. Сталкеры торгуют.

– Да. Есть законный вывоз «аномальных продуктов Зоны», как их называют в документации, а есть подпольный. Там крутятся сотни миллионов долларов. Знаешь, сколько за разные артефакты платят корпорации или спецслужбы других стран? В том числе и недружественных нам?

Раскрывая люк, Пригоршня сглотнул. Спокойно, спокойно! Чертов агент не догадывается, что связался с человеком, который имеет прямое отношение к «подпольному трафику аномальных продуктов», как и не знает, для чего Пригоршне на самом деле нужно в Зону. Иначе не открывал бы ему эти тайны. С большой землей связи нет, нога сломана… сейчас Химик зависит от Пригоршни намного больше, чем тот от Химика. Главное, не выдать себя. Агент ведь только слышит его голос, а мысли читать не умеет, вот и думай теперь, что говоришь, брат Пригоршня, каждое слово фильтруй, каждую интонацию контролируй. Строй базар четко и выверено.

Голос в левом ухе продолжал:

– Мы подозревали майора Роберта Титомира, начальника охраны КЗ, и подозрения подтвердились. У него в Комплексе есть сообщники, наверняка помогает один из механиков в депо и точно – люди с контрольно-пропускного пункта. Артефакты доставляются из экспедиций, их вывозят дальше и сбывают посредникам. Все давно налажено.

– Но Титомир, вроде, сам не часто ездит с научниками на Станцию? – шагая по галерее, Пригоршня говорил растерянно, вовсю изображая наивного простака.

– А зачем ему? Охраной экспедиций обычно командует его первый помощник, капитан Ковач. Который, конечно, в доле.

– А чего ж в этот раз майор сам поехал?

– Вот тут мы и подходим к самому главному. Где ты сейчас?

– Снаружи. Стою, жду, пока ты договоришь.

На середине галереи он остановился, подставил лицо прохладному ветру, дующему из Зоны. Надо прийти в себя, охладить мозги, а то они аж кипят от всех этих дел.

– Значит, слушай. Некоторое время назад мы получили сведения, что в Зоне всплыл «доминатор».

– Каким-то садо-мазо повеяло.

– Пригоршня, я тебя прошу, не шути, тебе это идет, как корове борода. «Доминатор» – то ли артефакт, то ли девайс, точно до сих пор неизвестно. Можно сказать – легендарный предмет, найденный несколько лет назад странниками, единственным кланом, которому удалось глубоко войти в Петлю. «Доминатор» надолго исчезал, появлялся, снова пропадал… Недавно, спустя несколько лет, он возник у одного крупного скупщика по прозвищу Ведьмак. Дошли сведения, что Ведьмак договорился с кем-то о продаже «доминатора» на очень крупную сумму… И вдруг мы узнаем: это кто-то – майор Титомир!

У Пригоршни даже ноги подкосились. Ух, не ждал он такого! Реальное чувство, будто заехали молотком в висок. В левый, тот самый, где звучал голос агента. Вот это поворот! Слова Химика означали, что деньги в железном чемоданчике майора Титомира – плата за «доминатор»! За нечто сверхценное, найденное этими непонятными странниками…

– И что дальше? – сипло спросил он и испугался, что голосом выдал себя. Потому что люди, не имеющие к происходящему отношения и ни в чем не замешанные, так не говорят.

От сердца отлегло, только когда Химик снова подал голос, и по интонации стало ясно, что он ничего не заподозрил:

– Готовилась операция по перехвату курьеров, которые должны были повезти «доминатор» из Комплекса в городок неподалеку от Периметра, где дожидался представитель покупателя. Кто покупатель, не скажу. Очень серьезная зарубежная сила.

Курьеров, значит. То есть, их с Витькой. Удивление, даже ужас от того, что ему рассказали, уже схлынули, он думал все более связно, последовательно. Сейчас на сто процентов ясно только одно: Химик про участие Пригоршни в деле не догадывается, иначе бы не рассказывал ничего. Надо вытащить из агента побольше информации.

– После курьеров мы бы взяли Титомира с Ковачем и всю их шайку. Более того, была надежда выйти на еще более крупную персону, на патрона майора в ООН…

– Цивик! – выдохнул Пригоршня. Слово вырвалось неожиданно для него самого.

– Откуда знаешь?

– Ничего я не знаю. Просто подумал: генерал сегодня быстренько так примчался в Комплекс. Прямо на «Бегемоте» прилетел, а раньше ведь только приезжал. И Цивик вроде куратор нашего КЗ, нет?

– Да, так.

– Ну вот. А сколько майор повез на Станцию денег?

– Секретная информация.

– Ты хочешь, чтоб я тебе помогал, или нет? – возмутился Пригоршня. – Тогда колись!

Химик, помолчав, ответил:

– Вообще-то, если ты откажешься, я позже смогу устроить тебе большие неприятности.

Пригоршня переступил с ноги на ногу.

– Да пошел ты на хрен, агент! Тёще своей неприятности устраивай! Я ваше ДВР имел в виду, причем в разных позах! Присяги я вам не давал, никаких бумажек не подписывал и ничем не обязан. Вот откуда мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь? Может, это провокация. Вдруг тебя вообще нет, у меня глюк после выброса, голоса в голове слышу. Шизофрения, как в фильме, эти… игры разума. У некоторых задница играет, а у меня – разум.

– Ладно, не злись. Майор повез в Зону пять миллионов долларов. С ним в отряде был мой помощник под видом рядового солдата, недавно переведенного в Комплекс.

Пригоршня зажмурился. В голове у него вроде даже заиграла какая-то торжественная музыка, а под веками загорелись праздничные огни. Захотелось переспросить Химика: скока-скока? Чтоб еще раз услышать эту цифру, прочувствовать ее, насладиться.

Титанические усилия воли понадобились, чтобы проговорить спокойно:

– Пять миллионов – большие деньги. Думаешь, майор их у себя в сейфе в кабинете держал?

– Намекаешь, их ему сегодня Цивик привез?

– Ну да. Поэтому прилетел так спешно…

– Элементарно, да, Холмс?

Пригоршне показалось, что Химик усмехнулся.

– В смысле?

– Только что ты проделал неплохую аналитическую работу. Несложную, но точную. Не такой ты у нас простак, а?

Пригоршня, помолчав, сказал:

– Ты знал про Цивика?

– Ага. Мне были интересны твои умозаключения. Генерал с майором для переговоров в КЗ используют хранилище артефактов. Хорошо защищенное место… но я сумел поставить там жучок. Мы слышали их последний разговор. Интересный факт: курьеров, которые повезут «доминатор» покупателю, майор после этого собирался убить. Цивик сначала не соглашался, потому что пришлось бы подбирать новых людей, но Титомир настаивал: уничтожить их сразу после дела.

– Уничтожить… – повторил Пригоршня, чувствую могильный холодок в груди.

– Да. Майор хотел отправить их на следующий же день в Зону для патрулирования и уже договорился с бандитами, чтобы весь патрульный отряд «стерли», как он тогда выразился.

Пригоршня прищурился, сплюнул под ноги и сказал:

– То есть майор своих гасит, чтобы нагреть побольше денег?

За это дело Титомир обещал им с Витькой перевести оплату спустя три дня, говорил – деньги от покупателя тогда придут. А сам, значит, платить и не собирался… Пригоршня поставил сжатые кулаки на ограждение, ногти впились в ладони. Сука! Оборотень в погонах!

– И Титомир убедил Цивика? – процедил он сквозь зубы.

– Да. Только я не думаю, что это из-за денег, не так-то много они платили курьерам. Майор хотел убрать свидетелей, пусть даже они свои люди. Слишком серьезные силы во всем этом замешаны. Очень важная операция, очень ценная штука этот «доминатор».

– Так для чего он нужен?

Химик помедлил.

– Не знаю.

Врет, понял Пригоршня. Врет и не краснеет агент-ученый. Или, может, краснеет, но немножко.

– А почему ты так напрягся? Из-за майора? У тебя голос злой стал.

– Да я ж под его началом, – Пригоршня разжал кулаки, стараясь, говорить не злобно, а скорее возмущенно. – Он мой командир, военный человек, армеец… И вдруг я узнаю, что Титомир, во-первых, контрабандист, во-вторых – собирался своих же людей порешить руками бандюков. Кто бы он ни были, эти его курьеры… Да он теперь в моих глазах ничем не лучше бандита. Он и есть бандит! Вместе с генералом!

– Понимаю твое возмущение. Ты честный парень, Пригоршня.

Он криво улыбнулся, радуясь, что Химик его не видит, и повел плечами, ощущая непонятное смущение. Черт знает, даже как-то неудобно. Такое чувство, будто ребенка развёл на леденец или у голодного щенка забрал блюдце молока. Хотя это же ерунда – Химик ему никто, и вообще, он агент и враг. По крайней мере, совсем не друг. Им двоим совсем противоположное нужно: Пригоршне – заполучить пять лямов и слинять, а Химику – вернуть все это государству, на которое лично Пригоршне глубоко и искренне наплевать.

Голос в голове продолжал:

– Преступников надо остановить, а профессора Кауфмана с его дочкой спасти, и поэтому я хочу, чтобы ты побыстрее отправился за ними на Станцию. Ты уже спустился к воротам?

– Пока мы с тобой болтаем, я стою на месте и слушаю! – отрезал Пригоршня. – А теперь начинаю спускаться.

Он перебросил через ограждение привязанную к турели веревку, поплевал на ладони и выглянул вниз. Огромная туша Зоны раскинулась перед ним. Тумана не было, только вдали виднелась синеватая дымка.

– Все, лезу, – заключил Пригоршня, но неожиданно уловил движение над собой и вскинул голову.

Прямо на него падала наголо обритая женщина. Зомбачка. Она вытянула руки, в левой была гнутая железка. Пригоршня отшатнулся, налетел спиной на ограждение. Не хватило времени ни на то, чтобы вскинуть силовик, ни чтобы подхватить висящий на боку «Вихрь». Измененная свалилась на галерею рядом, огрев его железякой по боку.

Это оказался крюк, и заточенный конец впился ему между ребер. Будто огромная оса вонзила туда жало, полное жгучего яда. Пригоршня вскрикнул. Раздался хруст – но не его ребер, а чужой ноги. Еще бы, чтобы с такой высоты прыгнуть, надо быть абсолютно тупой! Или измененной!

Женщина завизжала, стоя на коленях, выпустила крюк и вцепилась Пригоршне в плечо. Силы в ней было на удивление много, как и звериной свирепости. Рыча, она согнула руки, подтягиваясь к нему, попыталась вцепиться зубами в лицо. Прямо перед глазами оказался ее разинутый рот и гниющие зубы. Пригоршня вытянул из кармана кусачки, которыми обрабатывал проволоку на веревке, и всадил измененной в глаз. Потом схватил ее, вздернув на ноги, повалил на ограждение. Ребра его, между которыми повис крюк, скрипнули, обдав тело раскаленными волнами боли.

Измененная взвыла и еще крепче вцепилась в него. Кусачки торчали из глазницы, наполнившейся густой розовой жижей. Пригоршня придвинул ее к турели, нагнулся, отпихивая дальше от себя. Раздался щелчок, загудел «псих». Последнее усилие – и лицо измененной оказалось перед стволом.

Пулемет заработал.

Голова превратилась в подобие кометы: неясное темное ядро, за которым стелется черно-красный хвост из пуль, мгновенно улетающих кусочков черепной кости, мозгов, крови и всего того, из чего состоит человеческая голова. Выстрелы отбросили тело от галереи, Пригоршне осталось лишь подтолкнуть его.

До упора опустив ствол, «псих» продолжал стрелять. Дергающееся тело полетело по дуге, окутанное темным облаком крови. Оно упало, содрогаясь, вминаясь в землю. Над ним взлетало красное. Словно кто-то долбил отбойным молотком в ящик с помидорами.

«Псих» продолжал колошматить труп свинцом. Пригоршня взялся за торчащий между ребер крюк, сцепил зубы и вытащил из себя железо. Нижняя челюсть задрожала от боли, слезы выступили сами собой. Не очень глубокая рана – но болит адски! Потекла густая, темная кровь, быстро пропитывая рубаху с курткой. Бросив крюк, Пригоршня стащил с себя оружие, положил на ограждение и начал снимать куртку.

Когда, осторожно обмотав ею торс, уже завязывал узлом рукава, пулемет смолк. В механизме, спрятанном в каменной ограде под турелью, что-то еще провернулось, проскрипело, ствол приподнялся, и «псих» замер. Тело зомбачки лежало посреди большой темной кляксы.

– Пригоршня! Что там? Что у тебя происходит?!

– Спокойно, Химик, – откликнулся он сипло, вешая силовик и автомат за спину так, чтоб ремни крест-накрест сошлись на груди. Медленно, неглубоко вдохнул. Рана откликнулась сильной болью, и выдыхал Пригоршня еще медленнее. – Зомбачка спрыгнула с крыши. Женщина. Ты не говорил, что у вас в клетках сидели бабы.

– Одна была.

– Точно – была. Теперь ее нет.

– Так что с ней?

– Остывает внизу.

– Но почему пулемет заработал? Я почти оглох.

– А уж я-то… – Пригоршня двумя руками ухватился за ограждение. – Швырнул ее с галереи, «псих» и включился. Получается, остался один зомбарь?

– Да, вожак.

– Какой еще… Ни про каких вожаков ты не говорил, – он произносил слова негромко и вообще очень старался соблюдать предельное спокойствие, потому что как только повышал голос – в боку отчаянно болело.

– У них, как в стаях приматов, бывают вожаки, которых слушаются остальные. Это обычно те, у кого в неокортексе еще что-то теплится, выброс не до конца его сжег. Теплится совсем немного, но все же.

– То есть, они умнее? Эта тоже не дура, кстати. У нее был крюк…

– Так и обезьяны пользуются всякими палками. А вожаки – да, обычно хитрее других. Коварнее.

– И эта сучка бешеная своим крюком засадила мне между ребер. Но я спокоен. Я абсолютно спокоен!

– Что? Крюком ударила? Только этого не хватало! Серьезная дыра?

– Ну, так… – Пригоршня покосился вниз. – Не очень-то приятная.

– Да что ж такое!  – возмутился Химик. – Будто все против нас! Континуум повернулся к нам задницей!

– Чего?

– Я говорю… Так! Послушай меня, послушай внимательно!

– Я слушаю, слушаю. Чего ты разволновался?

– Я сейчас в лаборатории наладил работу одного прибора, и он мне тут показывает что-то необычное. Не уверен, это случайная флуктуация, плохая работа после выброса или… Сделай кое-что.

– Ну?

– Взгляни на юг, что там видишь?

Пригоршня посмотрел.

– Зону вижу. И что? Зона как Зона, я ее уже видел.

– Немного выше смотри.

– Да куда ж выше? Выше ничего нет, только…

Он громко выругался.

– Что?

– Небо в той стороне темнеет. Над самым горизонтом наливается краснотой. Я не понял, снова выброс? – Пригоршня стукнул кулаком по ограждению. – Опять?! Ой, бля, сильней болит, когда кричу! Так что – опять?!! Ой, бля! Мне говорили, что они редкие!!! Бля, бля, бля!!!

– Все правильно, это очень нетипично. В Зоне происходит что-то непонятное. Аномальное.

– Все вы тут аномальные! Ой, бля!

– Тебе нужно спускаться прямо сейчас. Немедленно, Пригоршня!

– Жопа континуума! – только и сказал он. – Что будет, если меня накроет второй раз?

– В таком темпе даже иммунный вряд ли выдержит. Надо, чтобы хотя бы несколько суток прошло, а когда оно вот так подряд… Чревато кровоизлиянием в мозг. Инсульт – а это либо паралич, либо смерть.

Пригоршня молча полез на ограждение.

– Ты рану как-то закрыл?

– Закрыл… у меня уже куртка промокла насквозь. Так, все, теперь заткнись, агент. Не отвлекай, а то мне просто ужас как больно.

Внизу он едва не упал и, вконец ошалев от боли, с минуту стоял, упираясь в холодную бетонную стенку ладонями и лбом. Наконец, Химик осторожно спросил:

– Ты в порядке?

– Да! В случайном! – прохрипел Пригоршня и поковылял к двери мастерской. – Когда выброс будет здесь?

– Точно неизвестно.

Встав перед дверью и стянув со спины винтовку-силовик, Пригоршня оглянулся. Позади никого, только заросшая пожухлой травой земля, дальше – холмы, деревья, между ними исчезают идущие от Комплекса рельсы. Тишина, благодать. И над всем этим наливается тревожными красками небо, от горизонта расширяется полоса мглы.

Он попятился, но не сильно, чтоб не попасть в зону действия пулеметов, и поднял винтовку. Сдвинул предохранитель, оружие загудело, алые огоньки побежали по стволу.

– Так, я считаю секунды… Надо решить, сколько выждать. Дверь толстая, из стали.

– А какой был лаг перед выстрелом по измененному в вентиляции? Ты говорил, его тогда в блин раскатало?..

Направив силовик на ту часть двери, где виднелась узкая замочная скважина, Пригоршня ответил:

– Секунд, может, семь. Я тогда не засек.

– Ну, подожди четырнадцать. Нет, опасно, лучше десять. Не дольше.

Не успел Химик договорить, как Пригоршня выжал спусковой крючок.

Ему показалось, что в этот раз силовой луч был гуще, насыщеннее. Воздух вибрировал, оружие в руках сильно дрожало, отдаваясь болью в ребрах. Дверь мелко лязгала в косяке. Пригоршня, стоящий метрах в трех от нее, разглядел, как круглая ручка и замочная скважина размазались, потеряв четкие очертания. Там, куда упирался луч, на металле возник сероватый круг…

Потом накопленный заряд кончился, и луч исчез. Дверь стояла, как и раньше, хотя в области замка ее покорежило. Пригоршня оглянулся – полоса над горизонтом стала темнее.

– Второй заход, – сообщил он Химику. Его начало мутить и подташнивать от потери крови. Оружие в руках вибрировало, гудело, огоньки стремглав бежали по стволу. – В этот раз выжду четырнадцать секунд.

– Двенадцать, больше не надо. Опасно.

– Поглядим.

Прошло десять секунд. Он ждал. Сзади, вроде, потянуло ветерком. Теплым таким, Пригоршня ощутил его коротко остриженным затылком. Волна выброса гонит перед собой воздух?

Двенадцать секунд.

– Пригоршня, стреляй.

Или просто ветер из Зоны? Но почему теплый?

Четырнадцать секунд.

– Ты стреляешь или нет?!

Он молчал. По лбу потекла капля пота. Винтовка уже содрогалась в руках, даже целиться стало трудно. Огоньки превратились в сплошную мерцающую полоску. Шестнадцать секунд. Ну, с нами Зона! Он вдавил крючок.

В этот раз его все-таки качнуло назад – часть энергии передалась обратно на корпус винтовки. В ребрах полыхнул огонь. Палец сдвинул предохранитель обратно, а на двери впереди вспух дрожащий пузырь. Металл, вроде, и не раскалился, но вспучился полусферой. Дверь со скрежетом перекосило в раме, нижний правый угол отогнуло наружу, верхний левый – вовнутрь, одна петля с пронзительным визгом выскочила, блеснув металлом, ударилась в землю.

– Что там?

– Сейчас проверю, – Пригоршня подступил к двери.

– Ты осторожно. В материале, особенно в металле, после силового воздействия может сохраниться остаточное напряжение. Оно потом обычно неожиданно высвобождается. И в неожиданную сторону. Если…

– Ладно, не бухти в ухо. – Он ногой врезал по двери и чуть не свалился от мучительного приступа боли. Дверь со скрежетом вывалилась из косяка на пол мастерской. – Все, я ее поимел. Что теперь? Как мне заныкаться от выброса?

В мастерской, небольшом темном помещении с парой станков и стеллажами, на полу лежал мертвый техник. На стене висел металлический ящик, выкрашенный белым, с красным крестом на дверце. Стащив с себя оружие и положив его на стол, Пригоршня сбросил куртку и начал расстегивать рубашку. Голова сильно кружилась, в ушах звенело – так бывает перед обмороком. Только хлопнуться на пол посреди мастерской не хватало!

– Нашел аптечку, – сообщил он.

– Хорошо. Это армейские, там должен быть промедол…

– Тут не просто «промедол», а «промедол-плюс».

Сорвав обертку со шприц-ампулы, он вколол себе наркотик, а после заляпал рану между ребрами медицинским клеем. Натянув на торс эластичный бактерицидный рукав, надел рубаху. Расстелил на столе куртку и сгреб в нее все, что лежало в аптечке. В который раз перебросил через голову ремни оружия, куртку завязал узлом и выскочил из мастерской. Тут как раз и «промедол» начал действовать: боль отступила, и по контрасту его накрыло эйфорией. Будто зуб жутко ныл – и вдруг перестал, и чувствуешь себя на седьмом небе, мир сверкает, счастье входит в дом.

В депо, озаренном светом авариек, были еще два трупа: механик и капитан. Первый лежал поперек рельс, второй – возле дрезины, легкого вагончика с широкими проемами в бортах и покатой крышей. Он стоял в самом конце длинного помещения, где заканчивались идущие от ворот рельсы. Вокруг с кран-балок свисали цепи и тросы с крюками, на одном болтался выгнутый кусок металла.

– Что теперь? – спросил Пригоршня.

– Попробуй запустить дрезину.

– Зачем? Ворота закрыты, я же не смогу никуда…

– Пригоршня, я в депо был десятки раз. Знаю, что говорю. Запусти дрезину!

Внутри дрезины была железная лавка сзади, тумбочка-табуретка впереди, а перед ней пульт с копками и переключателями. Все грубое, угловатое, с виду неказистое… допотопная технология, будто из прошлого века. Есть надежда, что древняя электрика не подвержена излучению выброса. Бросив куртку с медикаментами на лавку, Пригоршня спросил:

– Как ее включать?

– Она аккумуляторная. Перекинь рычаг на пульте слева. Потом – красная кнопка над ним.

Когда он сделал это, дрезина дрогнула, под днищем зарокотало.

– Есть!

– Хоть что-то хорошо. Сейчас я тебе все объясню, иди пока к воротам. Слева от них железный ящик, механики из депо называли его распределительной тумбой. Открой. Как там, кстати, в депо… все мертвы?

– Все.

Тумба оказалась заперта на висячий замок, и Пригоршня помчался в мастерскую. Рану он больше вообще не чувствовал. Хорошо, что не тошнит, от «промедола» это бывает, а еще запор ему светит в ближайшее время.

Голос в ухе частил:

– У ворот есть вспомогательный привод, тоже от аккумулятора. В тумбе перекинь тумблер, где написано «аварийный пуск». Потом сдвинь вниз полосатый красный рычаг справа. Они должны открыться.

– Но зачем мне это? – найдя в мастерской фомку, Пригоршня понесся обратно. – Зачем двигаться навстречу выбросу? Я думал, в депо есть подвал, убежище от выброса, про которое я не знаю …

– В депо нет, а на Станции, куда уехал спецпоезд, есть. Тебе надо успеть туда.

– Но ведь состав до нее часа три-четыре едет!

– Он ползет на минимальной, так по инструкции. На дрезине ты разгонишься и домчишь гораздо быстрее. Пехота, хочешь жить? Тогда делай, что я говорю!

Пригоршня рванул фомку с таким остервенением, что тонкая дужка замка лопнула, будто пластмассовая. Отбросил замок, распахнул дверку. Тумблер! Рычаг! Какая-то мысль тревожила его, свербила в мозжечке: что-то не так со всем этим планом. Что-то не то с ним. ОЧЕНЬ СИЛЬНО НЕ ТО. Но слишком быстро все стало происходить, и он не мог сообразить, в чем подвох.

В тумбе щелкнуло. Зарокотало в стене рядом с воротами, и створки медленно поползли вбок. Будто тяжелый, плотный занавес стал расходиться, открывая огромную сцену. И там, на сцене, была Зона. Зона, как она есть. Обнаженная Зона во всей ее смертной красе.

Зона под серым небом, где мигали всполохи близкого выброса.

* * *

Когда дрезина уже ехала к раскрывшимся воротам, Пригоршня наконец понял, в чем проблема, и гаркнул:

– «Психи»!

– Что?

– Три пулемета на галерее! Один из них точно работает, но может и остальные тоже! Они среагируют на движение!

Химик явно растерялся. Пригоршня хорошо представил себе, как лежа на своих матрасах, агент вытаращил глаза, не зная, что сказать.

Зато сам Пригоршня не растерялся, хотя в последнее время это с ним случалось часто. Не стал даже тормозить дрезину, благо, она пока особо не разогналась – бросил на пол силовик с «Вихрем», выскочил наружу и побежал к ремонтной раме.

– Пригоршня, я не знаю, как тебе спастись от пулеметов.

– Заткнись! Я знаю!

– Но что ты собираешься…

– Молчи, не отвлекай!

Химик прочувствовал момент, понял, что его реплики сейчас не ко времени, и замолчал, позволив Пригоршне самому разбираться с проблемой. Он и разбирался – подбежал к свисающему с кран-балки тросу, обхватил и приподнял крюк с гнутым куском металла, тот оказался гораздо тяжелее, чем Пригоршня думал, едва удалось снять его с крюка.

Развернувшись и едва не упав, он поковылял вслед за уезжающей дрезиной. Давай, шевели поршнями, пехота! Что там агент-кандидат вещал про адреналин? В критической ситуации он выплескивается по самые уши, силы удесятеряются! Пригоршня ускорился, широко расставленными руками прижимая громоздкую железку к груди. Что это за фиговина вообще? Смахивает на фрагмент крыла бронированного автомобиля. Неважно, металл толстый – это главное. Хотя у «психов» калибр какой? Будь здоров у них калибр! Да их же еще и три, и вот вопрос: есть ли области наложения у датчиков? Рельсы проходят по самой середине, центральный пулемет точно среагирует, как только дрезина немного отъедет от ворот, а как насчет боковых? Если они работают, и если все три вдарят… конец ему, ничего не спасет. Забьют в землю между шпал вместе с дрезиной по самую маковку!

От этой мысли сил прибавилось, и он в три шага догнал дрезину, которая как раз проезжала ворота. Ввалился в нее, ударившись коленом о край, упал, грохнул металлом о пол, встал на колени и повернулся. Отголосок боли от раны проник сквозь заслон, который наркотик выстроил вокруг сознания. Не хотелось даже думать о том, что будет, когда действие лекарства закончится.

Стало светлее – дрезина выкатила из депо.

Лавка состояла из сваренных железных полос на ножках-прутьях. Снятый с крюка лист он положил сверху, потом до предела сдвинул вперед рукоятку движения на пульте, чтобы как можно быстрее миновать простреливаемый участок, и упал на пол. Зашвырнув под лавку сверток с лекарствами, силовик и автомат, закатился под нее сам. Улегся навзничь, ногами оттолкнув сверток в угол. Дрезина гудела, стучала колесами, набирая ход. Сейчас, сейчас…

– Пригоршня?  – осторожно позвал Химик. – Э… Никита?

– Я притащил стальной лист, – пояснил он. – Положил на лавку и залез под нее. Еще вверху крыша. Хилая. А потом… только воздух. Как думаешь, поможет?

Ответить Химик не успел, а может, и успел, но Пригоршня ответа не услышал, потому что в этот момент заработал первый пулемет.