Онлайн чтение книги Сатурналии
Книга первая

"Сатурналий", [сочинения] светлейшего и сиятельнейшего мужа Амвросия Феодосия Макробия, [рассказывающая о] первом дне застолий

(Предисловие, 1) Много разного приготовила нам, сын Евстахий, в этой жизни природа! Но она не связала нас крепче никакой [другой] привязанностью, чем [привязанность] к тем, кто нами рожден. И она пожелала, чтобы главная наша забота состояла в их воспитании и образовании, так что родители не могут ни от чего другого испытать столь много радости, как от исполнения [их] задумок, и столь много печали, если бы вышло по-другому. (2) Отсюда проистекает [то], что и мне ничто не кажется более значительным, чем твое обучение. Наставляя [тебя в том], что короткие пути следует предпочесть долгим кружениям, и не допуская никакой задержки при его завершении, я не ожидаю, чтобы ты продвинулся [в нем] только посредством того, об изучении чего ты сам ревностно заботишься, но тоже замышляю собрать для тебя [кое-что]. И что бы ни было добыто мной в различных свитках либо на греческом, либо на латинском языке - когда ты уже был произведен на свет или [еще] до того, как ты родился, - пусть все это будет тебе запасом знания, и как бы [запасом] из неких закромов учености, [так что], и если бы когда-нибудь возникла нужда в истории, которая укромно сокрыта от народа в рядах книг, или в припоминании замечательного высказывания или деяния, [все] это было бы легко тебе найти и заимствовать.

(3) И не беспорядочно, словно в кучу, мы сваливаем достойное упоминания. Но разнообразие различных запутанных со временем вопросов, рассеянных [повсюду] писателями, упорядочено в [виде] некоторого тела так, чтобы [то], что мы без распределения и беспорядочно отметили для памяти, пришло в порядок наподобие связи членов [тела].

(4) И ты не ставь мне в вину, в случае если то, что я позаимствую из разнообразных книг, я стану излагать часто теми же самыми словами, какими о том рассказывают сами сочинители, потому что настоящий труд обещает [тебе] не показ красноречия, а гору необходимого для изучения [материала]. И тебе следовало бы [это] благосклонно принять, в случае если бы ты знакомился со стариной, то [ли] из наших [речей] благодаря [их] ясности, то [ли] доподлинно из собственных слов древних, так как они предоставили [нам] все [то], что следовало рассказать или сообщить о них.

(5) Ведь мы должны некоторым образом подражать пчелам, которые летают [повсюду] и собирают [сок] цветов; затем они распределяют и разделяют по сотам [все], что они приносят, и превращают разнообразный сок [в сок] одного вкуса при помощи некоторого смешения и благодаря свойству своего духа. (6) Мы тоже [все], что ни отыскиваем благодаря разнообразному чтению, соединяем с помощью способа изложения [таким образом], чтобы, распределяя это самое, расположить [его] по порядку. Ведь в душе лучше сохраняется различенное; и само различение не без некоторой переделки, вследствие которой создается [определенная] общность, сплетает разные отрывки по потребности одного вкуса таким образом, что, даже если бы нечто было явно откуда-то заимствовано, с очевидностью признают, что [оно] все же является иным, чем [то], откуда заимствовано. Мы видим, что то [же самое] природа совершает в нашем теле без всякого нашего усилия. (7) [Действительно], до тех пор пока пища, которую мы принимаем, сохраняется в своем [первоначальном] состоянии и плавает в [желудке] нерастворенная, плохо отягощенному желудку. Но когда она из того, что было, изменилась [в другое], только тогда она переходит в [жизненные] силы и в кровь. То же [самое] давайте представим в отношении того, чем питаются [умственные] способности, чтобы не допустить остаться нетронутым [всему тому], что вбираем [в себя], чтобы оно не было [нам] чужим. Но пусть оно перерабатывается в некий порядок, иначе может войти [лишь] в память, [а] не в ум.

(8) Из всего мы собираем [нечто], из которого созидается единое, как одно число составляется из единиц. Это создает наш дух. Он скрывает все, к чему способен. Однако показывает [то] самое, что [уже] совершил. Как, [например, те], кто составляет благовонные мази, прежде всего заботятся [о том], чтобы [то], что будет смешиваться, лишалось [своего] собственного запаха. Ясно, что они намерены смешать соки всех пахучих веществ в единый запах. (9) Ты знаешь, из сколь многих голосов состоит хор. Однако из всех [голосов] создается один. Есть там у кого-нибудь [голос] высокий, у кого-нибудь - низкий, у кого-нибудь средний. К мужчинам присоединяются женщины; между [ними] располагается свирель. И при этом отдельные голоса там не слышны, [а] раздаются [голоса только] всех [вместе], и из разноголосья получается стройное пение. (10) Таким [же, как это стройное пение], я считаю этот настоящий труд. Много представлено в нем наук, много наставлений, примеров [из] многих веков, но [все они] объединены в одно [сочинение]. В них, если ты не пренебрегаешь тем, что тебе уже известно, и не уклоняешься [от того], что [тебе еще] неизвестно, ты найдешь много [такого], что стоило бы или прочитать ради удовольствия, или прочитать ради воспитания, или запомнить ради пользы. (11) Ведь этому труду, я думаю, не присуще ничего, либо бесполезного для познания либо трудного для восприятия, но [присуще] все, благодаря чему твой ум стал бы более живым, память - более крепкой, речь - более искусной, беседа - более безупречной, лишь бы только нам, некогда появившимся под другим небом, помогла склонность к латинскому языку. (12) Если же у кого-нибудь случайно иногда будет время и желание это познать, [то] мы хотим, чтобы они беспристрастно и благосклонно приняли [то], что они отыскали и получили, даже если бы в нашей речи не обнаружилось приятности врожденного римского говора.

(13) Но, право, неосмотрителен я, который, [сказав так], нарвался [тем самым] на учтивое порицание, сделанное некогда Марком Катоном в отношении Авла Альбина, который был консулом вместе с Луцием Лукуллом. (14) Этот Альбин описал римские деяния на греческом языке. В начале своей истории он выразил то мнение, что никому не следует на него сердиться, если бы что-нибудь в этих книгах было написано немного нескладно или недостаточно изящно. "Я ведь, - говорит он, - римлянин, рожденный в Лациуме, и наречие греков нам весьма чуждо". И поэтому он просил извинения и снисхождения в случае плохой оценки [книги], если бы что-нибудь [в ней] было ошибочным. (15) Когда это прочитал Марк Катон, он сказал: "Ну, Авл, ты изрядный пустомеля: больше желаешь отвести вину, чем от вины освободиться, ведь мы обыкновенно ищем извинения или [тогда], когда мы заблуждались как недальновидные, или [тогда], когда мы допустили неповиновение приказанию повелевающего [лица]. [Вот] я [и] спрашиваю, кто заставил тебя сделать то, за что ты просил бы извинения, прежде чем [это] совершил?"

(16) Теперь, как бы в виде некоего пролога, мы расскажем об основании, которое мы дали этому труду.

(1 , 1) [Как-то] в Сатурналии собираются у Веттия Претекстата {1} первые лица римской знати и другие ученые [люди] и отводят свободное время в праздники достойному собеседованию, устраивая у себя пиры по взаимной приязни и не расходясь с них, кроме как на ночной покой.

{1 О персонажах «Сатурналий» см.: Петрова М. С. II. Персонажи «Сатурналий» и Макробий Феодосии // Диалог со временем : альм, интеллектуальной истории. М., 2001. Вып. 6. С. 177-184.}

(2) И вот на всем протяжении праздников, занимая лучшую часть дня серьезными рассуждениями, они [и] во время обеда ведут застольные беседы, так что все дневное время занято учеными и изящными сообщениями о чем-нибудь. Но за столом беседа становится [уже настолько] веселее, что содержит больше игривости, меньше строгости. (3) Ведь как у других, кто описывал трапезы, так [и] в том [известном] "Пире" Платона присутствует не разговор обедающих о каком-либо серьезном предмете, но разнообразное и изящное описание Купидона. Именно в нем Сократ не подавляет и [не] запутывает противника, как обычно, затруднительными вопросами, а, [напротив], пытавшимся подловить [его] дает пример [того], что лучше отшутиться, увильнуть и отступить, чем только оспаривать. (4) Ибо на пиру надлежит вести речи как безукоризненные благодаря [их] целомудренности, так и желанные из-за [их] приятности. Но все же более основательным будет утреннее обсуждение, что приличествует и ученым и преславнейшим мужам. И притом не станут [же одни только] Котты, Лелии и Сципионы рассуждать о значительнейших вещах в книгах прежних [сочинителей] до тех пор, пока будет римская литература, а Претекстатам, Флавианам, Альбинам, Симмахам и Евстафиям, {2} у которых есть схожая слава и не меньшая доблесть, не позволят говорить о чем-либо таким же образом.

{2 Перечислены некоторые из участников застольных бесед в дни Сатурналий. [Как и в оригинале «Сатурналий», мы пишем название этого праздника с прописной буквы.]}

(5) Пусть и мне не будет в укор, если у кого-либо из тех, кого свела сходка, зрелый возраст наступил позднее века Претекстата. [На] что [уж] диалоги Платона составлены согласно общепризнанным свидетельствам, [но] ведь [и] Парменид настолько старше Сократа, что отрочество того едва захватило его старость, и все же между ними идет спор о весьма трудных вопросах. [И] Сократ начинает известный диалог, устроив спор с Тимеем [и с теми], кого, как известно, не было в то самое время. (6) Да и Парал и Ксантипп, отцом которых был Перикл [и] которых гораздо раньше сгубила известная дурной славой афинская чума, рассуждают у Платона вместе с Протагором, задержавшимся в Афинах в [свой] второй приезд. Следовательно, [как] нам говорит пример Платона, не требуется, чтобы годы [жизни] встречающихся [людей] были строго согласованы.

(7) Но чтобы легче было показать и отметить [то], что было сказано всеми [участниками встречи у Претекстата], мы ввели Деция, выведывающего у Постумиана, какая именно это была беседа и между кем. И чтобы нам более не препятствовать желаниям читателя, разговор Деция и Постумиана сделает теперь известным и [то], какое у этого собеседования было начало, и [то, в каком] порядке оно происходило.

(2 , 1) [Деций]: "Что касается меня, настроившегося на твой приход и па спокойнейшее время для совещания, [эти] праздники, которые занимают большую часть месяца, посвященного Янусу, - [очень] кстати. Ведь в иные дни, которые являются подходящими для обсуждения тяжб, почти никогда нельзя найти ни одного часа, чтобы ты либо не защищал дела своих подопечных в суде, либо [не] изучал [их] дома. Ныне же, [в праздники], - ведь я знаю, что ты не притворно, а всерьез свободен - я прихожу [к тебе] с просьбой, если [это] удобно, поведать о том, что [и] тебе самому, насколько я понимаю, приятно, а мне [же, поведав об этом], ты весьма бы угодил. (2) Но спрашиваю я у тебя, во-первых, о том, был ли ты на торжестве, возобновляемом с непрестанным веселием на протяжении довольно многих дней, и, [во-вторых, о том], что ты рассказывал о той беседе, о которой говорят среди первых [людей государства] и которую превозносят величайшими похвалами? О ней я бы [и] от отца услышал, если бы он, отбывший из Рима после тех пиров, не задержался в Неаполе. Но недавно я был среди неких [людей], восхищающихся силой твоей памяти, многократно воспроизводящей по порядку все, что тогда было сказано".

(3) [Постумиан]: "Одно [только] то, Деций, - как ты и сам, насколько позволяет твоя молодость, мог видеть и слышать от [своего] отца Альбина - казалось нам наилучшим на всем пути жизни, чтобы я, поскольку была бы возможность отдохнуть от защитительных речей при тяжбах, способствовал какой-нибудь встрече и собеседованию образованных и тебе подобных людей. (4) Ведь хорошо воспитанный человек нигде не может отдохнуть ни с большей пользой, ни более достойно, чем в какой-либо благоприятной обстановке ученого и непринужденного разговора и учтивых вопросов и ответов.

(5) Но о каком же это пире [ты спрашиваешь]? Или же не следует сомневаться, что ты говоришь о том [пире], который недавно был у Веттия Претекстата с участием ученейших [людей] из знати и прочих и [который], перемещающийся затем [в дома] к другим [участникам пира], разнообразила приятная перемена [места его проведения]?"

[Деций]: "Я [и] иду [к тебе] спросить об этом самом [пире] и хотел бы, чтобы ты изложил [мне], какой это был пир. Вследствие исключительной приязни к тебе всех [участников пира], я не думаю, чтобы ты от него уклонился".

(6) [Постумиап]: "Я хотел бы, конечно, чтобы это не было в отношении их, как я думаю, неблагодарностью. Но так как в те дни мне было нужно изучить многие дела друзей, я, приглашенный тогда на обед, ответил, что это для меня время размышления, [а] не еды, и убедил, чтобы они поискали другого [человека], никаким занятием сильно не увлеченного и свободного от забот. (7) И так было сделано. Претекстат велел, чтобы вместо меня был приглашен речистый и образованный муж Евсевий, выдающийся ритор среди греков - [причем], все признали это в наш век, - достаточно знающий латинскую науку".

(8) [Деций]: "Так откуда [же] тебе известно то, что ради устройства жизни было столь приятно и учтиво, как я [теперь от тебя] слышу, преподано и упорядочено в отношении обильнейших примеров деяний и содержания разнообразных учений?"

(9) [Постумиан]: "Когда в день [зимнего] солнцестояния, что последовал за праздниками Сатурналий, в которые проводились эти пиры, свободный от судебных забот, в весьма веселом [расположении] духа я был дома, в этот [день] пришел Евсевий вместе с немногими из своих приверженцев и тотчас сказал с улыбкой на лице: (10) "Признаю, Постумиан, что я премного тебе благодарен, как за прочее, так [и] за то, что ты, испросив позволения у Претекстата, уступил мне место на обеде. И так я понимаю, что не только твоя занятость, но [и] сама еще удача сопутствует и помогает, чтобы ты сделал мне что-нибудь приятное".

(11) "Хочешь ли ты, - спросил я, - возвратить нам то, что столь благодарно и столь охотно признаешь долгом, и этот наш досуг, которым [нам] очень редко приходится пользоваться, провести [как бы] на том [пире], чтобы [нам] показалось, будто мы сейчас находимся среди тех, среди кого ты находился тогда?"

(12) "Я сделаю, как ты хочешь, - ответил он. - Расскажу же я тебе не о пище или питье, хотя они и были там весьма обильны, [однако] без излишества, а возвращусь душой, насколько смогу, [к тому], что они наговорили за столько дней или на пирах или, в немалой степени, помимо обеда".

(13) Когда я это выслушал, мне показалось, что я приблизился к жизни тех, кого мудрецы называли блаженными. И вот [то], что было сказано накануне, [после того] как я [словно] бы поприсутствовал среди них, было удостоверено, когда ко мне заглянул Авиен, и я все [это] доверил записи, чтобы забвение ничего не унесло. Если [же] ты высказываешь [желание] услышать об этом от меня, [то] не думай, что хватит одного дня для повторения [того], что было сказано за столько дней".

(14) [Деций]: "Стало быть, Постумиан, он рассказал, какая и между кем или с чего возникла беседа? В таком случае я, [твой] неутомимый слушатель, наготове". (15) Тогда он начал рассказ.

Когда склоняющимся к вечеру днем, за которым предстояло последовать сатурнальному празднику, Веттий Претекстат получил возможность собраться дома с [друзьями], выражающими [на то свое] желание, туда пришли Аврелий Симмах и Цецина Альбин, весьма близкие как по возрасту, так и привычкам и увлечениями. Их сопровождал Сервий, недавно объявленный учителем среди словесников, [человек] удивительной учености и вместе с тем приятный в [своей] скромности, с направленным в землю взором и как бы стремящийся быть незамеченным. (16) Когда [Претекстат] увидел их, он двинулся навстречу, ласково поприветствовал и сказал, повернувшись к Фурию Альбину, который тогда случайно пришел вместе с Авиеном: "Желаешь ли ты, мой Альбин, чтобы о том предмете, о котором между нами начал завязываться разговор, мы пообщались с теми, кто, ты видишь, весьма кстати пришел и кого мы по праву назвали бы светочами нашего общества?"

(17) "Почему бы мне не желать [этого] больше всего? - говорит Альбин. - Ведь [ни] о чем другом, [кроме] как о научных вопросах, не может быть привлекательного разговора ни для нас, ни для них".

(18) И когда они уселись, тогда Цецина [промолвил]: "Что бы это ни было, мой Претекстат, но я не должен сомневаться (хотя до сих пор так и не знаю [ничего толком]), что оно является значительнейшим по определению, так как и вам доставило повод для собеседования, и мы приглашены в нем поучаствовать".

(19) [На это Претекстат ответствовал]: "Как тебе надлежало бы знать, между нами была та беседа, в которой мы говорили [о том], когда начинаются Сатурналии, то есть обсуждали [то], когда берет начало завтрашний день, так как завтрашний день даст начало праздникам, посвященным Сатурну. (20) Мы затронули [лишь] кое-что немногое при этом обсуждении. Но так как хорошо известно, что ты отыскиваешь [все], что бы ни скрывалось в книгах, - возможно, ты отвергнешь это из-за [своей] скромности - я хочу, чтобы ты вынес на [всеобщее] обозрение [все], что ты выведал и понял относительно исследуемого нами [начала Сатурналий]".

(3 , 1) Тогда Цецина [говорит]: "Так как от вас, кто вовлекает меня в эту беседу, ничего из всего [того], что разработано в старину, ни незнание не скрывает, ни забывчивость не утаивает, я считаю излишним распространяться среди знатоков об известном. Но чтобы никто не думал, будто я недооцениваю достоинств [нашего] совещания, я обращусь [к тому] немногому, что подскажет мне [моя] слабая память". После того как он увидел, что все приготовились слушать и настроились [на это], он начал так: (2) "Марк Варрон в книге "Человеческие дела", в которой он написал [также] о днях, говорит: "Считается, что люди, которые рождены с середины ночи до середины ближайшей ночи, [то есть] в эти двадцать четыре часа, рождены в один день". (3) Кажется, что этими словами он провел такую черту раздела дней [рождения]: [тот], кто рожден после заката солнца до середины ночи, [рожден] в тот [день], за которым последовала ночь; напротив же, [тот], кто рождается в последующие шесть часов ночи, рожден в тот день, который рассвел бы после этой ночи.

(4) [О том] же, что афиняне иначе рассматривают [границы дня], Варрон также написал в этой же самой книге. Они говорят, что весь тот промежуток времени от заката солнца до вновь заходящего солнца является одним днем. Вавилоняне, далее, по-другому [считают]. Одним днем они называют промежуток [времени] от взошедшего солнца до его же начинающегося [нового] восхода. А умбры говорят, что одним и тем же самым днем является [время] от полудня до следующего полудня. (5) "Но это, - говорит Варрон, - слишком [уже] несообразно. Ведь днем рождения того, кто у умбров родился в шестом часу календ, должна будет считаться и половина [дня] календ и [тот день], который будет после календ, вплоть до шести часов этого дня".

(6) А [то], что римский народ считает отдельные дни [именно] так, как Варрон сказал, - от середины ночи до середины ближайшей [ночи], доказывается многими доводами. Ведь одни римские священнодействия суть дневные, другие - ночные. И те, которые являются дневными <...> время с шести часов наступающей ночи отдается ночным священнодействиям. (7) Также обряд и обычай птицегадания учит тому, что имеет место то же самое соблюдение [сроков дня]. Ведь должностные лица, поскольку им надлежит в течение одного дня и за птицами наблюдать и сверх того исполнить то, чему предшествовало птицегадание, наблюдают за птицами после полуночи и исполняют [подсказанное знамением] после восхода солнца, и [при этом] считается, что они гадали но птицам и исполняли [указанное] в один и тот же день. (8) Кроме того, когда народные трибуны, которым не разрешается отсутствовать в Риме ни одного полного дня, уезжают после полуночи и возвращаются после [зажжения] первого светильника до середины наступающей ночи, не считается, что они отсутствовали [весь] день, так как они, возвратившись раньше шести часов ночи, какую - то часть его проводят в городе.

(9) Я также читал, что правовед Квинт Муций обыкновенно говорил, что женщина, которая собиралась бы прервать [срок наступления зависимости от мужа] за четыре дня до наступающих январских календ, не является прервавшей [этот срок] по закону, так как она начала жить у мужа на основании бракосочетания с январских календ. Ибо не могло пройти трех ночей, в течение которых она должна бы была отсутствовать у мужа для прерывания [срока зависимости] согласно [Законам] двенадцати таблиц, {3} потому что последние шесть часов третьей ночи принадлежали бы [уже] другому году, который начался с календ.

{3 См.: Законы XII таблиц. IV, 4 // Хрестоматия по истории Древнего Рима. М., 1987. С. 29; Бартошек М. Римское право. М., 1989. С. 214, 316, 322.}

(10) Вергилий тоже изображает это самое [понимание дня], намеком и иносказательно выразив смысл старинного распорядка, как [это] приличествовало человеку, занимающемуся стихотворчеством:

Росистая ночь полпути пролетела.

Веет уже на меня коней восхода дыханье [5, 738 - 739].

Этими словами он напоминает, что день, который римляне назвали гражданским, начинается с шестого часа ночи. (11) Тот же поэт в шестой [книге] как бы нарисовал, когда начинается уже ночь. Потому что ведь он сказал:

Долго беседа их шла; между тем на алой четверке

Мира срединную ось миновала в эфире Аврора [6, 535 - 536].

Затем вдохновенный стихотворец добавил:

Близится ночь, пролетают часы в бесполезных стенаньях! [6, 539].

Так самый наблюдательный [поэт] описал начало дня и ночи согласно гражданским определениям.

(12) Этот [гражданский] день разделяется так. Начальное время дня зовется поворотом от полуночи [к утру]; затем - петушиным; потом - тихим, когда и петухи умолкают, и люди в ту пору еще отдыхают; далее - рассветным, то есть [временем], когда начинает распознаваться день; после этого [время называется] утром, когда день становится ясным.

(13) Утром (mane) же [это время дня] названо или [потому], что исход света начинается от подземных [богов], то есть от манов, или, что кажется мне более верным, от пожелания [человеку в это время дня] boni nominis (всего доброго). Действительно, и ланувийцы говорят "mane (доброе)" вместо "bono", как [и] у нас противоположным [слову "bono"] является [слово] "immane (недоброе)" вместо "nоn bono", как, [например, в выражениях] "недобрый (immanis) зверь" или "недобрый (immane) поступок" и [во всем] прочем этого рода.

(14) Далее - [время] от утра к полудню, то есть к середине дня. Затем, уже позднее, время называется закатным и вскоре - последним времечком, то есть завершающим временем дня, как [это] выражено в двенадцати таблицах [законов]: "...пусть заход солнца будет крайним сроком (судоговорения)". {4} (15) Потом [следует] вечер (vespera), [название] которого было заимствовано от греков. Ведь они называют [это время] хеспера от [вечерней] звезды Геспер. Отчего и Италия именуется [у греков] Гесперия, потому что расположена в направлении захода [солнца]. С этого времени говорят о [поре] первого светильника, потом - засыпания, после этого - о глубокой [ночи], когда отсутствует подходящее время для исполнения дел. Таково разделение гражданского дня, сохраненное римлянами. (16) Таким образом, будущей ночью, когда настанет [ее] середина, будет начало Сатурналиев, в отношении которых существует обычай начинать [их празднование] завтра днем".

{4 Законы XII таблиц. I, 9. Перевод дан по указ. изд. С. 27.}

(4 , 1) Тут, когда все похвалили память [Цецины] Альбина, как кладовую старины, Претекстат, видя Авиена, [что-то] нашептывающего Фурию [Альбину], говорит: "Что же это [такое], мой Авиен, сказанное [только] одному Альбину, ты хотел бы утаить от других?"

(2) Тогда тот [во всеуслышание ответил]: "Задет-то я [последним] суждением Цецины: и [хотя] я знаю, что наука не впадает в такую ошибку, однако мои уши поразила новизна слов, когда он предпочел лучше сказать "будущей ночью (noctu futura)" и "завтра днем (die crastini)", чем сказать "в будущую ночь (futura nocte)" и "завтрашним днем (die crastino)", как [это] соответствует правилам. (3) Ведь [слово] "ночью (noctu)" является не именем [существительным], а наречием. Далее, [слово] "будущая (futura)", которое есть имя [прилагательное], не может сочетаться с наречием. И несомненно, что между [словами] "ночью (noctu)" и "в ночь (nocte)" существует такое [различие], какое существует между [словами] "днем (diu)" и "в день (die)". И опять же [слова] "в день (die)" и " завтра (crastini)" находятся не в одном и том же падеже, а ведь только один и тот же падеж соединяет имена [существительное и прилагательное] в такого рода высказывании. Напоследок я желаю узнать, почему мы больше склоняемся говорить "Сатурналиев (Saturnaliorum)", чем "Сатурналий (Satumalium)"".

(4) Так как Цецина при этом молчал улыбаясь, Симмах спросил Сервия, что же он об этом думает, [и тот] сказал: "Хотя в этом собрании, не менее уважаемом вследствие учености, чем вследствие благородства, мне больше пристало учиться, чем учить, я все же подчинюсь решению [его] распорядителя и, во-первых, углублюсь в [слово] "Сатурналии", [а] потом [и] в другие [слова], в которых присутствует не столь новизна речи, [сколь ее] былое.

(5) Кто говорит "Сатурналий", [тот] основывается на правилах: ведь имена [существительные], которые допускают дательный [падеж] множественного [числа] на окончание - bus, никогда не позволяют, чтобы родительный [падеж] этого же числа увеличивал [слово] на [один] слог, оно имеет или столько же [слогов], как, [например, в словах] "monilibus - monilium (ожерельям - ожерельев)", "sedilibus - sedilium (сиденьям - сиденьев)", или бывает на один слог меньше, как, [например, в словах] "carminibus - carminum (песнопениям - песнопений)", "liminibus - liminum (границам - границ)". Так вот, правильнее [говорить] "Сатурналиям - Сатурналий (Saturnalibus... Satumalium)", чем "Сатурналиев". (6) Но кто говорит "Сатурналиев", [тех] поддерживает пример великих мужей. Ведь и Саллюстий три раза говорит "Вакхапалиев (Bacchanaliorum)", и Мазурий во второй [книге] "Летописей" говорит: "День Виналиев (Vinaliorum) посвящен Юпитеру, [а] не Венере, как некоторые думают". (7) И как [пример] я привел бы в доказательство даже самих грамматиков. Веррий Флакк в той книжечке, которая называется "Сатурн", говорит: "Дни Сатурналиев даже у греков считаются праздничными". И в той же самой книге заявляет: "Я полагаю, что понятно написал об установлении Сатурналиев". Также Юлий Модест [в книге] "О празднествах" говорит: "Празднества Сатурналиев". И в той же самой книге сообщает: "Антиец относит Нуму Помпилия к изобретателям [праздника] Агоналиев (Agonaliorum)".

(8) Однако я, обеспокоенный, стараюсь узнать, можно ли это мнение защитить каким-нибудь доводом. Разумеется, поскольку грамматику не чуждо держаться заодно с себе подобными, я попытаюсь с помощью предположений отыскать [то], что отклонило этих [грамматиков] от общепринятого высказывания, так что они предпочитали говорить "Сатурналиев" вместо "Сатурналий".

(9) И, во-первых, я полагаю, что [грамматики] желали, чтобы эти имена, которые суть [имена] праздничных дней среднего [рода] и лишены единственного числа, отличались по виду от тех имен, которые образуют и то и другое число. Ведь "Компиталии (Compitalia)", и "Вакханалии (Bacchanalia)", и "Агоналии (Agonalia)", и "Виналии (Vinalia)" и остальные им подобные суть имена праздничных дней и они употребляются [только] во множественном [числе]. И если ты употребишь их в единственном числе, - то есть они станут уже не существительными, а прилагательными, которые греки называют эпитетами, - ты не обозначишь того же самого, если не прибавишь [слово] "праздник", как, [например], Вакханальный (Bacchanale) праздник, Атональный (Agonale) праздник и остальное [тому подобное]. (10) Итак, грамматики были настроены произвести разделение в родительном падеже, чтобы исключить из этого [третьего] склонения название торжественного дня, зная, что часто у некоторых имен [существительных] хотя дательный [падеж] получается на -bus, родительный [падеж] тем не менее оканчивается на -rum, как, [например, в словах]: domibus - domorum (домам - домов), duobus - duorum (двум - двух), ambobus - amborum (обоим - обоих). (11) Также и когда слово "viridia (зелень)" принимают вместо прилагательного, образуют родительный [падеж] на -um, как, [например], viridia prata - viridium pratorum (зеленые луга - зеленых лугов); но когда же мы хотим обозначить саму зелень, мы говорим [уже] viridiorum, [а не viridium]: "formosa facies viridiorum (красивый вид зелени)", - ибо тогда слово "viridia (зелень)" выступает в роли существительного, [а] не прилагательного. (12) Однако прежде допустимо было [использовать] этот родительный [падеж], так, [например], Азиний Поллион часто употребляет [слово] "vectigaliorum (налогов)" [вместо "vectigalium", притом] что многие говорили "vectigal (налог)", а не "vectigalia (налоги)". Но хотя мы и говорим:

Щит (ancile) священный держа [7, 188], -

все же [до нас] дошло и [слово] "anciliorum", [а не только "ancilium"].

(13) Итак, следует понять, что различие [окончаний родительного падежа] так же не занимало предков, как и [то], чтобы столь точно, как по плотничьей линейке, выверять имена праздничных дней. Ведь мы находим, что и другие [имена], помимо названий торжественных дней, склонялись таким же образом, как показало предшествующее изложение: [это] - viridiorum (зелени), и vectigaliorum (налогов), и anciliorum (щитов). (14) Впрочем, я обнаруживаю, что сами имена праздников склонялись у предков согласно правилу, если притом Варрон говорит, что день Фералий (Feralium) называется от [обряда] приношения (a ferendis) кушаний на могилы. [Ведь] он не сказал [день] "Фералиев (Feraliorum)". И в другом месте он говорит "Флоралий (Flora - Hum)", [а] не "Флоралиев (Floraliorum)", так как обозначает не Флоральские (Florales) игры, но сам праздник Флоралий (Floralia). (15) Также Мазурий во второй [книге] "О фастах" утверждает: "День Либералий (Liberalium) называется понтификами Марсовым состязанием". И в той же [самой] книге он не говорит [день] "Лукариев (Lucariorum)", [а говорит]: "эту ночь и следующий за тем день, который является [днем] Лукарий (Lucarium)". И многие также говорили "Либералий (Liberalium)", [а] не "Либералиев (Liberaliorum)". (16) Откуда следует признать, что предки были снисходительны к множеству [окончаний слова] из-за разнообразия [в произношении]: [например], они говорили "exanimos (бедыханных)" и "exanimes", "inermes (безоружных)" и "inermos", "hilaros (довольных)" и "hilares", и поэтому пусть будет позволено говорить "Сатурналий" и "Сатурналиев", хотя одно произношение защищает правило вместе с авторитетом говорящего, а другое подтверждает только авторитет, по [зато авторитет] многих [так говорящих].

(17) Остальные же слова, которые показались нашему Авиену новыми, должны быть подтверждены свидетельствами предков. Ведь Энний - даже если кому-нибудь кажется, что его не следует упоминать ввиду весьма утонченной изысканности нашего века, - сказал в своих стихах "ночью глубокой (noctu concubia)":

Галлы, ночью той глубокой в крепость пробравшись,

Ранили стражей тогда и покрыли их кровью все стены.

(18) В отношении этого места следует отметить, что он не только сказал "ночью глубокой", но еще и "той ночью (qua noctu)". И это [выражение] он употребил в седьмой [книге] "Летописей". [И] в третьей их [книге] он также очень ясно сказал:

Ночью (noctu) к гибели Этрурия будет близка.

Также и Клавдий Квадригий в третьей [книге] "Летописей" [пишет]: "Сенат же собирался с ночи (nocte), [а] глухой ночью (noctu) они отправились домой". (19) Не будет лишним, я думаю, упомянуть в этом месте еще и о том, что децемвиры в [Законах] двенадцати таблиц употребили "nох (ночью)" вместо "noctu", что также весьма необычно. Слова эти такие: "Если совершивший в ночное время кражу убит (на месте), то пусть убийство (его) будет считаться правомерным". {5} Надо отметить еще и то, что от того [местоимения], которое является [местоимением] is (он), они образовывали в винительном падеже не [форму] eum, а [форму] im.

{5 Законы XII таблиц. VIII, 12. Перевод дан по указ. изд. С. 32.}

Впрочем, и [выражение] "завтра днем (diecrastini)" произнесено ученейшим мужем не без влияния предков, у которых был обычай употреблять то "diequinti (пятым днем)", то "diequinte" в качестве наречия, признаком чего является [то], что второй слог, который по природе удлиняется, когда произносят одно только [слово] "die (днем)", сокращается. {6} (21) Но как мы [уже] сказали, последний слог этого слова пишется то через [букву] е, то через [букву] /. Это было обычным у предков, так что они большей частью неразборчиво пользовались этими буквами в конце [слов], как, [например], [в словах] "praefiscine" и "praefiscini" - "без преувеличения", "proclive" и "proclivi" - "покато". (22) Приходит еще на ум строчка того [известного] Помпониана. Она - из ателланы, которая озаглавлена "Мевия":

{6 В слове die звук «е» долгий (di?), а в слове diequinti — краткий (di?quinti).}

Шестой уже день, когда совсем не ел: в четвертый день (diequarte) мне б лучше сдохнуть с голода.

(23) Таким же образом говорили "diepristine (вчера)", что обозначало "днем прошлым (die pristino)", то есть в [день] предыдущий. Ныне это [слово] произносят "pridie (накануне)", перевернув порядок соединения [слов], как бы [говоря] "pristino die (в прошлый день)". (24) И не отпираюсь я, что [выражение] "die quarto (четвертого дня)" вычитано у предков, но [при этом] обнаруживается [то], что оно употреблено в отношении свершившегося [события, а] не будущего. Ведь Гней Матий, человек высокоученый, [так] говорит в "Мимиямбах" - тогда как мы говорим "nudius quartus (четыре дня назад)" - в этих [вот] стихах:

Четвертым днем (die quarto) прежде, как точно вспоминаю,

Кувшин домашний он разбил единственный.

Итак, нужно различать, что "die quarto (четвертого дня)" мы говорим именно о прошедшем, a "diequarte (на четвертый день)" - о будущем.

(25) Но чтобы не казалось, что мы ничего не сообщили о [слове] "diecrastini (завтрашним днем)", в моем распоряжении этот [вот] Целиев [пример] из второй книги "Историй": "Если ты хочешь дать мне конницу и сам следовать за мной вместе с прочим войском, то я позабочусь, чтобы на пятый день (diequinti) тебе на Капитолии был приготовлен обед"".

(26) Тут Симмах говорит: "Твой Целий и [этот] рассказ, и [это] слово взял из "Начал" Марка Катона, у которого написано так: "Тогда начальник конницы обещал повелителю карфагенян: "Пошли со мной конницу в Рим: на пятый день (diequinti) тебе на Капитолии будет приготовлен обед"".

(27) И [затем молвил] Претекстат: "Я считаю, что кое-что для доказательства обычая предков [так говорить] дают также слова претора, которыми он по обычаю предков привычно объявляет праздники Компиталии: "На девятый день (dienoni) у римского народа квиритов будут Компиталии!""

(5 , 1) Тогда Авиен, глядя на Сервия, говорит: "Курий, и Фабриций, и Корунканий, стариннейшие мужи, или еще более древние, чем они, те три близнеца Горации беседовали со своими [современниками] ясно и понятно. И не [словами] аврунков, или сиканов, или пеласгов, которые, говорят, первые поселились в Италии, они разговаривали, но словами своего времени. Ты же так, как будто бы говорил ныне с матерью Эвандра, хочешь напомнить нам слова, вычеркнутые [из памяти] уже многими поколениями, к которым ты причислил даже выдающихся мужей, чью память обогащает продолжительный опыт бесед. (2) Впрочем, вы упоминаете, что древность вам нравится, потому что она честная, и воздержанная, и умеренная. Так давайте жить согласно прежним нравам, [но] говорить нынешними словами. Ибо я всегда держу в памяти и в сердце то, что написано Гаем Цезарем, мужем превосходного дарования и благоразумия, в первой книге "Аналогии": "Как будто бы опасности - я буду избегать редкого, а также непривычного слова". (3) В конце концов, есть тысяча таких слов, которые хотя и бывали на устах влиятельного в прошлом человека, однако были отброшены и отвергнуты последующим поколением. Множество их я бы мог ныне привести, если бы время уже приближающейся ночи не напомнило нам о неминуемом расставании".

(4) "Прошу добрых слов, - возразил, как обыкновенно, со свойственной [ему] убедительностью Претекстат, - и давайте не будем надменно разрушать уважение к приверженцу наук о древности, любовь к которой даже ты, [Авиен], как бы ни старался прятать, [еще] больше показываешь. Ведь когда ты говоришь "есть тысяча слов", чем отдает твоя речь, если не самой стариной? (5) Пусть Марк Цицерон сохранил в речи, которую составил в защиту Милона, таким образом написанное: "[Неужели, оказавшись] перед имением Клодия, - а в этом имении с его несоразмерно огромными подвалами легко могла находиться тысяча сильных людей", {7} - [а] не [так написанное]: "могли находиться [тысяча сильных людей]", {8} - что обыкновенно обнаруживается в менее тщательно написанных книгах; [пусть] и в шестой [речи] против [Марка] Антония [оставил таким образом написанное]: "Кто когда-нибудь был найден в этой толкучке менял, кто записал бы за Луцием Антонием {9} выплаченную тысячу монет?"; {10} пусть также Варрон, человек того же [самого] века, [что и Цицерон], в семнадцатой [книге] "Человеческих дел" сказал: "Очень много - тысяча и сто лет", {11} все же уверенность в таком согласовании [слов] они заимствовали исключительно из примеров предшественников. (6) Ведь Квадригий в третьей [книге] "Летописей" так написал: "Там уничтожается тысяча людей". И Луцилий в третьей [книге] "Сатур" [пишет]:

{7 Цицерон. Речь в защиту Тита Анния Милона. XX, 53 // Цицерон. Речи : в 2 т. / пер. В. О. Горенштейна. М., 1962. Т. 2. С. 237.}

{8 Отсюда становится понятным, почему о выражении Авиена «есть тысяча слов» Претекстат говорит как об отдающем стариной: он употребил грамматическое согласование (в числе) сказуемого и подлежащего, как и Цицерон, а не «согласование по смыслу» (constructio ad sensum): «суть тысяча слов», в котором подлежащее стоит в единственном числе, а сказуемое — во множественном.}

{9 Луций Антоний — младший брат Марка Антония.}

{10 Здесь, по-видимому, также подразумевается возможная замена на constructio ad sensum: mille nuramum... expensos (?) — выплаченные тысяча монет.}

{11 И здесь тоже противопоставление грамматического согласования (mille et centum annorum est — есть тысяча и сто лет) допустимому constructio ad sensum: mille et centum annorum sunt — суть тысяча и сто лет.}

Тысяча станет шагов до Салернских врат от причала. {12}

{12 Перевод Е. Рабинович. См.: Римская сатира. М., 1989. С. 351, фрагм. 18 (124). «Тысяча шагов» — римская миля ? 1,5 км.}

(7) В другом же месте он даже осуществил склонение этого слова ["тысяча"]. Ведь в пятнадцатой книге он говорит так:

Пусть и обгонит его, хоть тысячей дальше шагов он,

Резвый кампанский скакун, но если длиннее дорога,

Всякий отстанет конь - да так, словно путь у них розный. {13}

{13 Перевод Е. Рабинович изменен по контексту Макробия. См.: Там же. С. 365, фрагм. 12(506).}

Также в книге девятой [он пишет]:

Тысячей ты монет нажиться можешь на сотню. {14}

{14 Перевод Е. Рабинович также изменен. См.: Там же. С. 359, фрагм. 12 (327).}

(8) Он сказал "тысячей шагов" вместо "тысяча шагами" и "тысячей монет" вместо "тысяча монетами" и ясно показал, что [слово] "тысяча" и именем [числительным] является, и в единственном числе употребляется, и даже принимает творительный падеж, и его множественным [числом] является [форма] "тысячи". (9) Полагают ведь, что [слово] "тысяча" [соответствует] не греческому слову хилиа [тысяча], {15} но [слову] хилиас [тысяча]. И как [греки говорят] "одна хилиас" и "две хилиадес", так [и наши] предки говорили "одна тысяча" и "две тысячи" {16} согласно точному и прямому смыслу [слова]. (10) И послушай, [Авиен], неужели этих столь ученых мужей, подражанием которым хвалятся Марк Цицерон и Варрон, ты хочешь лишить права выбора в комициях слов и как шестидесятилетних стариков будешь сбрасывать с моста? (11) Много об этом мы [еще] бы порассуждали, если бы время не принуждало вас против вашего желания покинуть [меня, тоже] не желающего [этого]. Но хотите ли вы, чтобы [и] следующий день, который все в большинстве тратят на игральную доску и камешки, мы провели в этих [вот] рассудительных разговорах с рассвета до времени обеда [и] также [провели бы] сам обед, не изобилующий питьем, не перегруженный кушаньями, но благопристойный благодаря ученым обсуждениям и взаимным рассказам [друг другу] из прочитанного? (12) Так ведь мы воспринимаем праздники, полные приятности в сравнении с любым делом: не [чем-то] расслабляющим душу, как говорится, - ибо "расслаблять, - считает Мусоний, - значит как бы терять душу", - но [чем-то] немного ее успокаивающим и развлекающим приятными и достойными бесед занимательными вопросами. Если вы это [мнение] разделяете, [то своим] приходом сюда вы сделали бы самое приятнейшее моим богам - пенатам".

{15 Этот вариант греческого слова «тысяча» уже имеет форму множественного числа (в данном случае — множественное число среднего рода).}

{16 duo milia — букв, «две тысяч». В отличие от русского языка, здесь иное согласование: оба слова стоят в именительном падеже множественного числа (milia — это множественное число от mille (тысяча) — тысячи). То же самое мы имеем в согласовании слов «duae чйлйЬдет» (две тысячи).}

(13) Тогда Симмах [сказал]: "Ни один [человек], который посчитает себя достойным этого собрания, не пренебрежет этим товариществом или самим распорядителем сходки. Но чтобы ничто не вызывало желания завершить встречу, я считаю, что на эту самую встречу и застолье нужно пригласить Флавиана, который - насколько [же] он, пожалуй, превосходнее [своего] отца Венуста, удивительного мужа! - не менее отмечен приятностью нрава и основательностью жизни, чем богатством глубокого образования; и вместе с ним Постумиана, который прославляет форум достойными [речами] защитника; и Евстафия, который является таким [знатоком] во всякого рода философии, что может один подражать дарованиям трех философов, о которых разнесла славу наша древность. (14) Я говорю о тех [философах], которых афиняне некогда послали к сенату упрашивать, чтобы он уменьшил откуп, который установил их городу за опустошение Оропа. Этот откуп был почти в пятьсот талантов.

(15) Этими философами были: Карнеад из Академии, стоик Диоген, перипатетик Критолай, которые, как говорят, каждый в отдельности, рассуждали ради похвальбы в самых знаменитых местах города [Рима] при большом стечении людей. (16) Как сообщают, Карнеад обладал речью напористой и быстрой, Критолай - ученой и изящной, Диоген - размеренной и рассудительной. Но введенные в сенат, они воспользовались переводчиком - сенатором Целием. А этот наш [философ Евстафий], постигнув все направления [философии] и последовав за более достойным, единственный среди греков применяет все эти виды речи, а среди нас является столь надежным переводчиком для себя [самого], что [даже] не знаешь, на каком языке он более легко и красиво выполнил бы [нашу] просьбу поразмышлять [о чем-нибудь]".

(17) Все одобрили суждение Квинта Аврелия [Симмаха], в котором он отметил достойных товарищей. И когда они таким образом условились об этом, вышли вместе от Претекстата, [а] затем разошлись, возвратившись каждый в свой дом.

(6 , 1) На следующий день утром к дому Веттия [Претекстата] прибыли все: среди них [и те, кого] он [уже] собирал накануне. Когда их впустили в библиотеку, в которой их ожидал Претекстат, он сказал: (2) "Я вижу, что у меня будет славный день: и вы присутствуете, и обещали быть те, кого было решено пригласить к участию в нашем собрании. Только одному Постумиану показалась более важной, [чем наше собрание], работа по подготовке защитительных речей. Вместо него, отказавшегося [прийти], я пригласил ритора Евсевия, знаменитого и в греческой науке, и в красноречии и убедившего всех, чтобы с восходом дня они предоставили себя в наше распоряжение, ибо именно сегодня не дозволено исполнять никакие общественные обязанности: кажется, что в этот день наверняка [нет] ни одного [человека], одетого в тогу или трабею, в плащ (paludatus) ли, либо в претексту (praetextatus)".

(3) Тогда Авиен - поскольку у него было обыкновение перебивать [собеседника] - говорит: "Когда ты, Претекстат, произносишь имя, священное для меня и государства, среди названий одежды, у меня возникает не шуточный, как я считаю, вопрос. Ведь так как [названия] одежды: тога, или трабея, или плащ, - не нашли никакого применения [в качестве] собственного имени, я спрашиваю тебя, почему только от этого одного одеяния, претексты, древние образовали [собственное имя "Претекстат"], {17} или, [точнее, я спрашиваю тебя], каково происхождение этого имени?"

{17 «Претекстат» — означает «одетый в претексту».}

(4) Опоздавшие к началу беседы Флавиан и Евстафий, пара, известная [своей] дружбой, и пришедший немного позже Евсевий [еще] более оживили собрание и уселись после взаимных приветствий, пытаясь узнать, о чем же шла речь.

(5) После этого Веттий говорит: "Что касается [меня], ищущего поддержки, [то] вы прибыли очень кстати. Ибо наш Авиен ставит передо мной вопрос об имени ["Претекстат"] и так настаивает [пояснить] его возникновение, как будто бы от него можно требовать доказательства происхождения, [как от человека]. Ведь так как нет ни одного [человека], который звался бы собственным именем Тогат, или Трабеат, или Палудат, он требует вынести на обсуждение [то], почему имеется [собственное] имя "Претекстат". (6) Но так как и на двери Дельфийского храма написано и одному из числа семи мудрецов принадлежит точно такое же изречение: "Познай самого себя", - что же я о себе [самом] знаю, если [даже] имени [своего] не знаю? Поэтому мне нужно сказать о его возникновении и истоках.

(7) Тулл Гостилий, третий правитель римлян, когда были побеждены этруски, первый постановил, чтобы в Риме пользовались курульным креслом, и ликторами, и расшитой тогой, и [тогой] претекстой, которые были знаками [отличия] этрусских должностных лиц. Однако претексту в то время [еще] не носили в детском возрасте, ибо она была, как [и] остальное, что я перечислил, почетной одеждой. (8) А потом Тарквиний Древний - сын коринфского изгнанника Демарата, о котором некоторые сообщают, что его прозвали Лукумоном, {18} третий [по счету] от Гостилия правитель [Рима], пятый [по счету] от Ромула - справил триумф, одержав победу над сабинянами.

{18 Лукумон — название старейшин, управлявших городами-государствами Этрурии.}

Во время этой войны он на собрании [народа] и похвалил, и одарил золотой буллой и претекстой своего сына четырнадцати лет от роду, отмечая не по летам храброго мальчика наградами мужества и почета, потому что он в рукопашной [схватке] поразил врага. (9) Ведь как претекста была украшением магистратов, так булла - [украшением] получающих триумф, они выставляли ее напоказ, заключив внутрь средства, возможно, считавшиеся весьма действенными против зависти. (10) Отсюда [был] введен обычай, что претекста и булла передавались в пользование знатных мальчиков в качестве намека и пожелания приобрести доблесть, подобную [доблести] того, кому эти подарки достались в ранние годы.

(11) Другие думают, что тот же [самый Тарквиний] Древний, с искусством предусмотрительного правителя упорядочивавший [общественное] положение граждан, ввел среди преимущественных прав также наряд благородных мальчиков и постановил, чтобы патриции, по крайней мере те, чьи отцы исполняли курульную магистратуру, {19} пользовались золотой буллой вместе с тогой, к которой пришивается (praetexitur) пурпурная кайма. (12) Остальным же [мальчикам было] позволено пользоваться только претекстой, притом [мальчикам], включая тех, чьи родители получали бы в коннице надлежащую плату. Однако вольноотпущенникам ни одним законом не позволялось пользоваться претекстами, и совсем мало [это дозволялось] чужеземцам, у которых не было никаких тесных связей с римлянами. (13) [Только] позже претекста была предоставлена также сыновьям вольноотпущенников, о причине этого сообщает авгур Марк Лелий. Он рассказывает, что во Вторую Пуническую войну дуумвиры вследствие многих чудесных явлений по решению сената обратились к Сивиллиным книгам и, когда они были просмотрены, возвестили на Капитолии, что нужно вознести моления и совершить лектистерний из собранных пожертвований, так что деньги на это дело давали также вольноотпущенницы, которые пользовались длинным одеянием. (14) Итак, молебствие было совершено в то время, как свободнорожденные мальчики и также [сыновья] вольноотпущенников, а впрочем, и девушки, имеющие живых отца и мать, произносили заклинание, из-за чего [было] позволено, чтобы сыновья вольноотпущенников, которые были рождены только от законной матери семейства, также носили тогу претексту и на шее лорум вместо украшения из буллы.

{19 То есть должности консула, претора и курульного эдила, которые имели право на так называемое курульное кресло — складное кресло, выложенное слоновой костью.}

(15) Рассказывает [еще] Веррий Флакк, что когда римский народ страдал от чумы, ответ [оракула] был [такой], что это случилось потому, что богов рассматривали [сверху]. Город был встревожен, так как изречение не понимали. А было так, что в день цирковых игр мальчик разглядывал сверху, из столовой [комнаты], торжественное шествие и рассказывал отцу, в каком порядке он видит расположенные в коробе колесницы сокровенные святыни. Так как отец сообщил сенату об имевшем место поступке, было решено, чтобы закрывали помещения на [пути] следования торжественного шествия. И таким образом была укрощена зараза. Мальчик же, который прояснил неопределенность изречения [оракула], получил позволение пользоваться тогой претекстой.

(16) [А] самые знающие древность [люди] сообщают, что при похищении сабинянок одна женщина по имени Херсилия, изо всех сил цеплявшася за дочь, [была] похищена вместе [с ней]. Ромул отдал ее в жены какому-то Госту из латинской земли, отмеченному добродетелью, который бежал под его покровительство, и от нее родился мальчик прежде, чем какая-либо другая из сабинянок произвела потомство. Потому что он первым был рожден на чужбине (in hostico), мать нарекла его Гостом Гостилием, а Ромул удостоил его золотой буллы и отличия в виде претексты. Ведь сообщают, что он, когда созвал похищенных [сабинянок] для утешения, обещал дать значительный дар ребенку той [женщины], которая первой родила бы римского гражданина.

(17) Некоторые [же] думают, что благородным мальчикам [было] предписано привязывать к булле на груди изображение сердца, смотря на которое, они считали бы себя людьми, только если бы проявляли сердечность. И тога претекста, [некоторые думают], [была] дана им [для того], чтобы сообразно с красным цветом пурпура ими руководило благородное чувство стыдливости.

(18) [Итак], мы сказали, откуда [в Риме появилась] претекста; прибавили [к этому] и [рассказ] о причинах, по которым, считают, она [была] предоставлена отрокам. Теперь в немногих [словах] надо изложить, на каком основании [название] этого одеяния вошло в употребление [как семейное] имя.

(19) Раньше у сенаторов был обычай входить в курию вместе с одетыми в претексту сыновьями. [Как-то] в сенате, когда какое-то очень важное дело было перенесено на следующий день, постановили, чтобы это дело, которое обсуждалось, никто не разглашал, пока оно не будет решено. (20) [Однако] мать мальчика Папирия, который вместе со своим родителем был в курии, спрашивает сына, что же [такое] делали в сенате отцы. Мальчик отвечает, что он должен молчать и что об этом не дозволено говорить. [От этого] женщина еще более стремится выведать [у него]: таинственность дела и молчание мальчика подстегивают ее желание к расспросам. Итак, она добивается [ответа] еще настойчивей и требовательней. (21) Тогда мальчик, так как мать напирает, решается на забавный и веселый обман. Он говорит, что в сенате обсуждалось, что более полезно и лучше для государства: чтобы один [муж] имел двух жен или чтобы одна супруга была у двух [мужей]. (22) Когда она это слышит, ужасается в душе, поспешно выходит из дома, сообщает [об этом] другим матронам, и на следующий день к сенату стекается огромная толпа матерей семейств. Плача и умоляя, они просят, чтобы лучше [уж] одна [женщина] становилась супругой двух [мужчин], чем один мужчина - супругом двух женщин. (23) Входящие в курию сенаторы удивлялись [тому], что это за разнузданность [такая у] женщин и что значило бы это требование, и побаивались этой бесстыдной выходки застенчивого пола как немалой странности. (24) [Но] мальчик Папирий устраняет [это] общее смятение. Выйдя на середину курии, он рассказывает, что мать настойчиво хотела узнать [о деле в сенате], и он сам для матери сочинил [эту шутку]. (25) Сенат оценивает верность и находчивость мальчика и принимает решение, чтобы мальчики, кроме одного этого Папирия, не входили в курию вместе с отцами. И [еще] этому мальчику, по возрасту носящему претексту, ради почести указом [сената] [было] дано прозвище "Претекстат" за умение отговориться. (26) Это прозвище потом удержалось в имени нашей семьи. Таким же образом были названы [и] Сципионы: Корнелий, который [своего] тезку - отца, лишенного зрения, направлял вместо посоха, был прозван Сципионом {20} и передал это имя потомкам. Так [и] твой Мессала, Авиен, назван по прозвищу Валерия Максима, который был прозван Мессалой, после того как взял Мессалу, знаменитейший город Сицилии. (27) И неудивительно, что из прозвищ зародились [семейные] имена, ведь от собственных имен были образованы прозвища, как, [например], от [родового имени] "Эмилий" - [прозвище] "Эмилиан", от "Сервилий" - "Сервилиан"".

{20 Scipio — греч. палка, посох, жезл (ср. скипетр); лат. — baculum. }

(28) Тут добавил Евсевий: "Мессала и Сципион, как ты сообщаешь, получили прозвища - один за добросердечие, другой за доблесть. Я хочу, чтобы ты сказал, откуда взялись [прозвища] "Скрофа" и "Асина", которые являются прозвищами незаурядных мужей, но кажутся скорее оскорбительными, чем почетными".

(29) Тогда тот [ответил]: "И не уважение, и не порицание, но случай породил эти имена. Ведь прозвище "Асина" было дано Корнелиям, потому что старший [из] рода Корнелиев, когда он [то ли] приобретал поместье, [то] ли отдавал дочь жениху и от него по установленному обычаю требовались поручители, привел на форум ослицу (asinam), нагруженную деньгами, как бы в качестве залога вместо поручителей. (30) Тремеллий же был прозван Скрофой из-за такого случая. Этот Тремеллий был в поместье вместе с челядью и детьми. Его рабы, схватив заблудившуюся соседскую свинью (scropha), режут [ее]. Сосед, созвав сторожей, обходит все кругом, [но] нигде не может [ее] отыскать. И [тогда] он обращается к владельцу [поместья с просьбой], чтобы ему возвратили скотину. Тремеллий, который узнал об [этом] деле от управителя, помещает тушу свиньи под покрывала, поверх которых ложится [его] жена, [и] разрешает соседу поиск. Когда [дело] дошло до спальни, он произносит слова клятвы [о том], что в его усадьбе нет никакой свиньи: "Кроме этой [вот], - говорит - которая лежит на покрывалах", - [и] показывает на ложе. Эта забавнейшая клятва дала Тремеллию прозвище "Скрофа"".

(7 , 1) Пока об этом говорили, один из прислуги, которому было поручено пропускать желающих навестить господина, сообщает, что прибыл Евангел вместе с Дисарием, который тогда в Риме, казалось, превосходил [всех] прочих, преподаваших искусство врачевания. (2) Хмурым выражением лица большинство из сидящих показало, что прибытие Евангела мешает хорошему [проведению] досуга и мало соответствует [их] мирному собранию. Ведь он был [человеком] язвительно - насмешливым, с дерзко-нахальной речью, наглым и пренебрегающим неприязнью, которую он вызывал по отношению к себе [своими] словами, повсюду сеющими ненависть, так как не выбирал выражений. Но Претекстат, поскольку он был в отношении всех [людей] равным образом благожелательным и снисходительным, повелел посланным навстречу, чтобы их пропустили. (3) Их, [уже] входящих, сопровождал кстати подоспевший Хор, муж, одинаково крепкий телом и духом, который начал заниматься философией после бесчисленных побед среди кулачных бойцов и, став последователем учения Антисфена, и Кратета, и самого Диогена, заслужил славу среди киников.

(4) А вошедший Евангел, после того как встретил такое возвышенное собрание, говорит: "Случай ли привел к тебе, Претекстат, всех этих [людей] или что-нибудь более значительное, ради чего, по необходимости удалив свидетелей, вы согласно уговору сошлись, собираясь поразмышлять? Если это так, как я полагаю, [то] я скорее уйду, чем приобщусь к вашим тайнам, от которых я избавлюсь по [собственной] воле, хотя судьба сподобила [меня] ворваться [к вам незваным]".

(5) Тогда Веттий, хотя и был неизменно стоек относительно того, что касается душевного спокойствия, все же несколько возмущенный столь резким заявлением, сказал: (6) "Если бы ты, Евангел, поразмыслил или обо мне, или об этих светочах безупречности, [то] не предполагал бы между нами никакой такой тайны, которая не могла бы быть известна или тебе, или даже простонародью, потому что я и [сам] помню, и не считаю кого-либо из этих [присутствующих] не знающим того священного предписания философии, что с людьми следует говорить так, как будто [это] слышат боги, [а] с богами - говорить так, как будто [это] слышат люди. Вторая часть этого правила завещает, чтобы мы не добивались от богов [того], в чем было бы неприлично признаться людям, что мы [этого] хотим. (7) Мы же сошлись, чтобы и священным праздникам честь оказать - и притом избежать праздничного безделья, - и обратить досуг в полезное занятие, намереваясь посвятить весь день ученым сообщениям, собираемым как бы вскладчину. (8) Ведь если благочестие на протяжении священных праздников никак не будет препятствовать отведению ручьев, если божеские установления и право допускают окунать овец в целебный поток, [то] почему считают, что почтение к благочестию не дозволяет уважаемое занятие науками в святые дни? (9) Но так как какой-то из богов пожелал присоединить к нам именно вас, посодействуйте, если соблаговолите, провести нам день за общими и беседой, и обедом [так], чтобы ими - [чего] я намереваюсь добиться - были довольны все, кто сегодня присутствует [здесь]".

(10) Тогда тот [сказал]: "Вступать в беседу незваным [гостям] вовсе не считается неприличным. Но врываться по собственному желанию на приготовленное для других пиршество, даже [на пиршество] к брату, - [об этом] и у Гомера упомянуто не без порицания. {21} И смотри не подумай слишком [уж] горделиво, что к тебе прибыли [целых] три Менелая, хотя [даже] к такому знаменитому царю, [как Агамемнон], прибыл [всего лишь] один [Менелай]".

{21 У Гомера говорится, что на угощение к своему старшему брату Агамемнону «Атрид Менелай добровольно пришел и незваный» (Ил. 2, 408).}

(11) После этого, стараясь поддержать Претекстата, все [стали] просить и ласково приглашать к товарищескому общению особенно настойчиво и больше всего Евангела и [лишь] изредка вошедших вместе с ним. (12) Между тем Евангел, смягченный просьбой всех [присутствующих], говорит: "Я думаю, вам известна книга из "Менипповых сатур" Марка Варрона, которая озаглавлена "что-нибудь да принесет тебе вечеря", {22} в которой он ограничивает число обедающих согласно тому правилу, чтобы [их] было и не меньше, [чем] Граций, и не больше, чем Муз. [А] я вижу, что вас здесь [как раз] столько, если исключить распорядителя пира, сколько Муз. Зачем же вам нужно [еще кого-то] прибавлять к [этому] совершенному числу [гостей]?" (13) И Веттий [в ответ на это] говорит: "Ваше присутствие позволит нам соединить [вместе] и Муз и Граций: [вполне] оправдано, что они встречаются на празднике главы всех богов". {23}

{22 Об этой главе «Менипповых сатур» М. Варрона говорится во второй книге «Сатуралий» (2.8, 2).}

{23 Подразумевается Сатурн.}

(14) Итак, когда они уселись, Хор, глядя на Авиена, которого он имел обыкновение по-дружески посещать, сказал: "При почитании этого Сатурна, которого вы называете главой богов, ваши обряды отличаются от [обрядов] благочестивейшего племени египтян. Ведь те не принимали в святилища храмов ни Сатурна, ни [даже] самого Сараписа вплоть до кончины Александра Македонского. [Но] после него, подавленные самовластием Птолемеев, они были вынуждены принять также [и] этих богов для поклонения по обычаю александрийцев, у которых их особенно почитали. (15) Однако они повиновались власти таким образом, что совершенно не нарушили правила своего богослужения. Ведь так как египтянам никогда не дозволялось умилостивлять богов скотом или кровью, но только молитвами и курением [благовоний] - а этим двум пришельцам жертвы надлежало приносить согласно обычаю, - их святилища поместили вне границ [городов], чтобы и те священнодействия торжественного обряда кровопролитием почтить, и притом не осквернить убийством скота городские храмы. Таким образом, ни один город Египта не принял внутрь своих стен святилище и Сатурна, и Сараписа. (16) Одного из этих богов, [Сараписа], я знаю, вы [также] приняли с трудом и насилу, но Сатурна вы прославляете среди прочих [богов] даже с величайшим почтением. Итак, если нет ничего [такого], что препятствовало бы мне это знать, [то] я хочу, чтобы [оно] было вынесено на обозрение".

(17) Тут Авиен, возлагая на Претекстата [исполнение] желания вопрошающего [Хора], молвит: "Хотя все присутствующие имеют вес в соответствующей науке, однако единственно Веттий, осведомленный о всех священных обрядах, может открыть тебе, [Хор], и возникновение поклонения, которое воздается этому богу, и причину торжественного праздника [в его честь]". Хотя Претекстат попытался переложить это на других, все потребовали от него, чтобы [он] сам изложил [этот вопрос]. (18) Тогда, при наступившем молчании, он начал так: "Мне кажется допустимым выносить на обозрение не то возникновение Сатурналий, которое относится к сокровенной природе божественности, но [то], которое излагается в смешении со сказочными [повествованиями] или открывается природоведами народу. Ведь не допускается рассказывать о таинственных и проистекающих из источника [самой] истины учениях. А если кто-нибудь [и] постигнет эти [учения, то ему] повелевают скрывать [их] внутри круга осведомленных [людей]. Отсюда пусть наш Хор вместе со мной рассмотрит [то], что дозволено знать.

(19) Этой страной, которую ныне зовут Италия, управлял Янус. Он, как передает Гигин, следуя Протарху Траллийскому, владел этой землей наравне с [ее] коренным жителем Камесом, разделив власть так, что страну стали называть Камесена, [а] город - Яникул. (20) Потом правление было передано одному Янусу, который, полагают, получил два лица, чтобы видеть [то], что было впереди (ante), и то, что за (post) спиной. Это, без сомнения, следует отнести к предусмотрительности и хитрости царя, который, [таким образом], и прошедшее знал, и будущее предвидел. [Будущее и прошедшее] почитаются у римлян как [богини] Антеворта и Постворта, самые подходящие, надо думать, спутницы божественности. (21) Итак, этот Янус, когда пригласил в гости прибывшего на кораблях Сатурна и, обученный им умению обрабатывать поля, улучшил тот дикий и грубый образ жизни, [который был] до знакомства со злаками, предложил ему участие в управлении. (22) Когда он первым же стал чеканить деньги, то выразил уважение к Сатурну тем, что с одной - то стороны [монеты] велел оттискивать изображение собственной головы, а с другой - корабля, чтобы тем [самым] увековечить память о Сатурне среди потомков, так как тот прибыл [в Италию] на корабле. Что деньги были отчеканены [именно] таким образом, сегодня подтверждает и азартная игра, когда мальчишки, бросая денарии вверх, кричат во время игры - свидетеля древности: "Головы!" - или: "Ладьи!" (23) Что они совместно и дружно правили и общими стараниями основали по соседству города, кроме Марона, который повествует:

Имя Яникул сему, а тому - Сатурния имя [8, 358], -

показывает также [и] то, что потомки посвятили им два соседних месяца: декабрь [был] священным даром Сатурну, [а] январь имел имя другого.

(24) Когда Сатурн вдруг исчез, Янус задумал увеличить ему почести. во-первых, всю землю под своей властью он назвал Сатурновой вотчиной. Затем [для него], словно для бога, он учредил жертвенник месте со священнодействиями, которые назвал Сатурналиями. На столько [вот] веков Сатурналии превосходят возраст римской столицы! Он приказал также, чтобы Сатурна почитали величественным богослужением как создателя лучшей жизни. Доказательством [этого] служит его изображение, к которому Янус присоединил серп - знак жатвы. (25) Этому богу приписывают прививки черенков, и выращивание плодов, и знания всего плодоносящего всякого рода. Также киренцы, когда совершают ему богослужение, увенчиваются свежими смоквами и посылают друг другу пироги, считая Сатурна создателем меда и плодов. Римляне еще зовут его Унавоживатель, потому что он первый поднял плодородие полей благодаря навозу. (26) Времена его правления относят к самым счастливым из-за изобилия всего и потому, что тогда еще не разделяли [людей] по [их] состоянию на рабов и свободных. Это можно заметить потому, что в Сатурналии рабам предоставляется полная свобода.

(27) О другой причине Сатурналий сообщают так. Как некоторые передают, Геркулес, разгневанный, потому что стадо [коров Гериона] оказалось без охраны, оставил в Италии кое-кого [из] своих спутников, наказав, чтобы они оберегали от набегов свой жертвенник и храм. Итак, они, заняв высокий холм, так как их тревожили разбойники, назвали себя Сатурновыми детьми: таким именем, ["Сатурнов"], звался этот самый холм. И так как они думали, что защищены именем и поклонением этому богу, считается, что они учредили [праздник] Сатурналий, чтобы само соблюдение провозглашенного праздника призывало грубые души соседей к большему уважению святыни.

(28) И [еще] я знаю о таком [вот] случае, который относится к Сатурналиям. Когда, как упоминает Варрон, изгнанные из своих мест пеласги устремились в далекие земли, многие [из них] стеклись в город Додону и, будучи неуверенными, в каких бы им местах остаться, получили ответ [Додонского оракула] такого рода:

Ищущие, ступайте в Сатурнову землю сикелов

И аборигинов к Котиле, {24}где носится остров.

{24 Кутилии — сабинский город к северо-востоку от Рима.}

С ними смешавшись, десятую часть Фебу пошлите,

Головы [дайте ] Аиду, и мужа отправьте к отцу.

И когда, получив прорицание, они после многих блужданий прибыли в Латий, заметили в Кутилийском озере выросший остров. (29) Действительно, обширнейшая дернина - [то] ли она была твердой [землей, то] ли болотной тиной, сплетенной, когда завершилось [ее] уплотнение, кустами и деревьями в лесные заросли, - носилась круглый год по бросающим [ее] волнам, [так] что из этого произошло еще и поверье про [остров] Делос, который, с высокими горами, с огромными полями, тем не менее перемещался по морям. (30) Итак, когда было обнаружено это чудо, они [тотчас] поняли, что [им] предсказаны [прорицателем именно] эти места, и, разорив скицилийских поселенцев, заняли [их] область, после чего, согласно ответу [оракула], посвятили десятую часть добычи Аполлону и воздвигли святилище Диту и жертвенник Сатурну, праздник которого назвали Сатурналии.

(31) И так они долго верили, что человеческими головами задабривают Дита, а Сатурна - жертвами мужей, следуя предсказанию, в котором были [слова]:

Головы [дайте ] Аиду, и мужа (фота) отправьте к отцу, -

сообщают, что Геркулес, возвращающийся позднее со скотом Гериона через Италию, посоветовал их потомкам, чтобы они заменили неприятные жертвы приятными, принося Диту не головы людей, а восковые изваяния, искусно сделанные похожими на человеческий облик, и почитая Сатурновы жертвенники не закалыванием мужа, а зажженными светильниками, потому что [слово] фота означает не только "муж", но и "светильники". {25} (32) Отсюда взял начало обычай посылать [друг другу] свечи в [праздник] Сатурналий.

{25 Греч. ц?фб — это асс . sing, от о ц?т — человек и асс . pl. от ф? ц?т — свет.}

Другие считают, что свечи посылают не иначе как потому, что при этом правителе мы были выведены из безрадостной и мрачной жизни как бы к свету и [к] знанию благодетельных искусств. (33) Также я нахожу в сочинениях то, что народный трибун Публиций - так как многие по случаю Сатурналий бессовестно требовали из-за жадности подношений от клиентов, и это бремя отягощало очень бедных - вынес [решение, чтобы] очень богатым посылали только свечи".

(34) Тут Альбин Цецина добавил: "Какое изменение жертвоприношения ты, Претекстат, ныне припомнил, [такое же изменение] я нахожу повторяющимся затем в Компиталиях, когда на перекрестках по [всему] городу проводились игры, восстановленные, надо думать, Тарквинием Гордым для ларов и Мании согласно ответу [оракула] Аполлона, которым было предписано, чтобы за головы [ее] умилостивляли головами. (35) И довольно долго соблюдали то, что за спасение близких закалывали детей для богини Мании, матери ларов. После свержения Тарквиния консул Юний Брут постановил, что этот род жертвоприношений надлежит отправлять по-другому. Он приказал умилостивлять [ее] головками чеснока и мака, чтобы [это] в известной степени совершалось согласно изречению Аполлона, упоминавшему о головах, устранив, стало быть, злодейство приносящего несчастье жертвоприношения. И было решено, чтобы опасность, если бы та грозила семьям, устраняли изображения Мании, подвешенные перед дверьми [у] каждого в отдельности [дома], и сами игры назвали "Компиталии" от перекрестков (compitorum) дорог, на которых они проводились. Впрочем, продолжай дальше".

(36) И [тогда] Претекстат [продолжил]: "Хорошо и удачно было сказано об улучшении жертвоприношений. Но из тех причин, которые были приведены относительно происхождения этого праздника, явствует, что Сатурналии старше города Рима, тем более что Луций Акций сообщает в своих "Летописях", что это празднество началось в Греции раньше, [чем существовал] Рим, в таких [вот] стихах:

(37) Большая греков часть Сатурну и славной Афине

Многие жертвы несут, называя их Кронии часто,

И день этот празднуют: ведь и в полях и по городам все

Рады пиру веселому и рабов ублажают

Каждый своих. От них перешел и к нам тот обычай,

Чтобы вместе рабы пировали и господа.

(8 , 1) Теперь нужно немного сообщить о самом храме бога. Я нахожу, что Тулл Гостилий, когда он дважды получил триумф за [разгром] альбанцев, трижды - за сабинян, по обету посвятил храм Сатурну, и тогда впервые в Риме [были] установлены Сатурналии, сколько бы ни писал Варрон в шестой книге, которая является [книгой] "О священных строениях", что сооружаемый храм Сатурна разместил на форуме царь Луций Тарквиний, а диктатор Тит Ларций освятил его в Сатурналии. Не заставляет меня отступить и [то], что пишет Геллий, будто сенат постановил построить храм Сатурна и будто к этому делу был приставлен военный трибун Луций Фурий. (2) [Ведь Сатурн] получает жертвенник еще прежде [постройки] Сенакула. Там богослужение совершается по греческому обряду, с обнаженной головой, потому что считают, что оно изначально совершалось так впервые пеласгами, [а] потом [и] Геркулесом. (3) Что же касается храма Сатурна, римляне решили, чтобы он стал казначейством, потому что в [то] время, когда [Сатурн] проживал в Италии, в ее пределах не было совершено ни одной кражи или потому что при нем ни у кого не было ничего личного:

Даже значком отмечать иль межой размежёвывать нивы

Не полагалось. Все сообща добывали [Георг. 1, 126].

Потому в нем [и] помещались общие деньги народа, [что] при [Сатурне] всё у всех было общее. (4) Присовокупил бы я [и то], что на крыше храма Сатурна расположены Тритоны с [трубами] - раковинами, потому что рассказ о нем, [то есть Сатурне], является для нашего века ясным и как бы сладкозвучным, а прежде [считался] невнятным, и темным, и непонятным, о чем свидетельствуют хвосты Тритонов, спущенные до земли и [в нее] погруженные. (5) А Веррий Флакк говорит, что он не знает причины, почему самого Сатурна представляют в путах, но таким образом внушает мне читать Аполлодора. [Тот же] рассказывает, что [изображение] Сатурна опутывают шерстяной веревкой и развязывают через год к дню праздника, то есть в месяце том декабре, и что поэтому есть поговорка, что у богов шерстяные ноги. [Этими] же [путами Сатурна] обозначается [то], что в десятый месяц пробивается к жизни одушевленное в утробе семя, которое, [однако], удерживается мягкими путами природы, пока оно не прорывается на свет.

(6) Затем он является также Кроном и Хроносом. Ведь насколько мифографы растаскивают Сатурна по [разным] сказаниям, настолько фюсики призывают к какому-то подобию истины. Они повествуют, что он отрезал срамные части [у] отца Неба и бросил в море, благодаря чему [была] сотворена Венера, которая приобрела имя Афродита от пены [семени], {26} из которой она образовалась. (7) Они хотят, чтобы вслед за тем поняли, что времени не существовало, так как был хаос, если только время есть некоторое измерение, которое исчисляется по вращению неба. Поэтому считается, что именно им рожден Крон, который, как мы [уже] сказали, есть Хропос. (8) И хотя с неба стекали семена [для] зарождения всех вещей после [возникновения] неба, и из тех семян складывались всеобщие начала, которые создавали миру полноту. Когда мир был завершен во всех своих частях и составляющих, тогда в определенное время был положен предел выходу семян с неба для составления [всеобщих] начал: ведь они уже были полностью сотворены. Способность же порождать бесконечное потомство из влаги была отдана Венере, чтобы все [животные] рождались посредством соития самца и самки.

{26 Пена — греч. ?цсьт.}

(9) Согласно сказанию об отрубленных срамных частях, наши назвали его также Сатурном от [слова] came, которое обозначает мужской член, [то есть] как бы Сатунном. Откуда возникло мнение, что сатурнами [были] названы также сатиры, потому что они были склонны к похоти. [А] серп, считают, [был] придан именно ему потому, что время все [как бы] косит, срезает и отсекает. (10) Рассказывают, что этот [Сатурн] обычно глотает своих детей и их же обратно изрыгает, посредством чего обозначается [то], что он есть время, от которого все [своим] чередом рождается, уничтожается и из него заново возрождается. (11) Он же [сам был] низвергнут сыном. [А] что иное это, как [не то], что стареющие времена отбрасываются теми, которые были рождены после [них]? Связан же он потому, что времена соединены посредством некоторого закона природы, или потому, что все плоды связывают поочередно какими-нибудь веревками и узлами. (12) Ведь и сказания настаивают, что серп [Сатурна] упал в Сицилию, потому что эта земля является, пожалуй, в высшей степени плодородной.

(9 , 1) И так как мы упоминали, что вместе с Сатурном правил Янус - но о Сатурне уже было сказано, что [о нем] думают мифографы, что фюсики, - также о Янусе мы вынесем на обозрение [то], что [о нем] преподносится теми и другими.

(2) Мифографы сообщают, что в правление Януса дома всех [людей] были защищены благочестием и святостью, и что поэтому ему были назначены божеские почести, и ему же за заслуги [были] посвящены входы и выходы зданий. (3) Также Ксенон Италийский передает, что Янус первым в Италии устроил храмы богам и установил обряды священнодействий. [И] поэтому он заслужил вечной первоначальной молитвы в священнодействиях. (4) Некоторые считают, что он называется двуликим, потому что знал прошедшее и предвидел будущее.

(5) А фюсики причисляют его к богам с помощью внушительных доказательств [его] божественности. Ведь они вещают, что один и тот же Янус является и Аполлоном и Дианой, и утверждают, что в нем одном запечатлено и то и другое божество. (6) Ведь, как сообщает также Нигидий, у греков почитается Аполлон, который зовется Привратный, и его жертвенники они часто устраивают перед своими воротами, показывая, что он лично повелевает входами и выходами. Также Аполлон нарекается у них Агюйевс наподобие управляющего городскими дорогами, ибо агюйи они называют дороги, которые находятся внутри помериев. Диане же как Трехдорожной [богине] они предоставляют владение всеми дорогами. (7) Впрочем, [и] у нас имя Януса, которое является сходным [с именем] "Привратный", показывает, что он предводительствует всеми дверями (ianuis). Ведь он изображается и с ключом, и [с] палкой наподобие и сторожа всех ворот, и управителя [всех] дорог. (8) [Так], Нигидий вещал, что Аполлон - [это] Янус, и Диана - [это] Яна, если приставлена буква D, которая часто прибавляется к букве I ради удобства [при устранении зияния, как, например, в словах]: reditur (возвращается), redhibetur (отдается), redintegratur (пополняется), - и [им] подобных.

(9) Некоторые хотят, чтобы Януса представляли солнцем и вследствие этого двойником, кем-то вроде владеющего той и другой небесной дверью, чтобы он, восходя, выпускал день, заходя, закрывал [его]. И [еще они хотят], чтобы [к нему] первому взывали, когда справляется священнодействие какому-нибудь богу, чтобы через него открылся подход к тому [богу], которому приносится жертва, как если бы [он] через свои ворота сам пересылал к богам просьбы молящих. (10) Далее, и его изображают большей частью держащим в правой руке [знак] числа триста, а в левой - [числа] шестьдесят пять, чтобы показать измерение года, которое является преимущественным делом солнца.

(11) Другие считали, что Янус - это мир, то есть небо, что он [был] назван от [слова] "eundo (хождение)", потому что мир вечно eat (идет), пока движется по кругу, и, из себя беря начало, в себя [же] возвращается. Откуда и Корнифиций в третьей книге "Значений слов" говорит: "Цицерон именует [его] не Янусом (Ianum), а Енусом (Eanum) от [слова] "eundo (хождение)". (12) Отсюда и пунийцы, выставляя в священнодействиях его изображение, приделывали [к нему] змею, изогнутую в круг и кусающую свой хвост, чтобы показать, что мир и из себя самого взращивается, и в себя [самого] возвращается. (13) И у нас он смотрит на четыре стороны, как показывает его изображение, привезенное из Фалерий. В той книге "О богах", которую составил Гавий Басе, двуликий Янус представляется наподобие верхнего и нижнего привратника, то есть четырехликим, как бы охватившим благодаря [своему] величию все области [мира]. (14) Также в древнейших песнях салиев [о нем] поется: "Бог богов". Еще и Марк Мессала, товарищ Гнея Домиция по консульству и также авгур в течение пятидесяти пяти лет, так начинает [речь] о Янусе: "Он все создает и им же управляет. Он связал тяжелую и стремящуюся в глубину, распадающуюся сущность и природу воды и земли и легкую, бегущую в бездонную высь [сущность и природу] огня и воздуха, расположив вокруг [них] небо. Эта величайшая сила неба соединила две несхожие сущности".

(15) В священнодействиях мы зовем [его] также "Янусом Двуобразным, Янусом Отцом, Янусом Юнонием, Янусом Сеятелем, Янусом Квирином - Копьеносцем, Янусом Открывающим и Запирающим". (16) Почему мы зовем [его] "Двуобразным", мы сказали уже выше; "Отцом" [мы его зовем] подобно богу богов; "Юнонием" - подобно владеющему наступлением не только месяца января, но [и] всех месяцев - во власти же Юноны находятся все календы, - откуда и Варрон в пятой книге "Божественных дел" пишет, что Янусу посвящены двенадцать жертвенников соответственно такому же [числу] месяцев [года]. "Сеятелем" [мы его называем] от посева, то есть от потомства человеческого рода, которое сеет Янус - творец; "Квирином-Копьеносцем" [называем] как зачинателя войн - по [имени] копья, которое сабиняне зовут "курин"; "Открывающим и Запирающим" - потому что в войну проходы его [храма] открываются, а во время мира - закрываются. Излагается же такая причина этого обстоятельства.

(17) Когда в Сабинскую войну, которая была начата из-за похищенных девушек, римляне поспешили закрыть ворота, которые были у основания холма Виминала, позже названного Януалом вследствие исхода [боя], потому что враги устремились в [эти] самые [ворота]. После того как ворота были закрыты, они вскоре открылись сами собой. И когда это же [самое] случилось снова и в третий [раз], у порога встали многочисленные вооруженные стражи, потому что они не могли закрыть [ворота]. И когда с другой стороны [холма] разгорелась ожесточенная битва, вдруг разнеслась молва, что наши разбиты Татием. (18) По этой причине римляне, которые наблюдали за входом, испуганные, побежали. И когда сабиняне [уже] намеревались ворваться через открытые ворота, из храма Януса через эти ворота хлынуло великое множество горячих [потоков], бурлящих волнами, и многие отряды врагов погибли, или обожженные кипящим [потоком], или поглощенные быстрым водоворотом. Впоследствии [было] решено, чтобы двери [храма] отворялись во время войны, когда бог как бы выступает на помощь городу. Это о Янусе - [всё].

(10 , 1) А в Сатурналии - [об этом мы скажем], чтобы нам возвратиться к Сатурналиям, - считалось нечестивым предпринимать войну, греховным - требовать в эти же [самые] дни наказания преступника.

(2) У наших предков Сатурналии ограничивались одним днем, который был четырнадцатым днем до январских календ. Но после того как Гай Цезарь прибавил к этому месяцу два дня, их начали праздновать в шестнадцатый день [до календ]. из-за этого обстоятельства, - так как народ не знал, каков же истинный день Сатурналиев, и некоторые праздновали [Сатурналии] в день, вставленный Гаем Цезарем, а другие - по старому обычаю, - было решено, чтобы Сатурналии исчислялись несколькими днями, хотя и у древних было мнение, чтобы Сатурналии проходили в семь дней, если только следует называть мнением [то], что подкрепляется надежными источниками. (3) Ведь замечает Новий, отличнейший писатель ателлан:

Семь как прежде дней Сатурналий жданных приходят.

Также Муммий, который после Новия и Помпония восстановил надолго заброшенное искусство ателланы, говорит: "Как многое наши предки установили хорошо, [так и] это - наилучшим образом: из-за сильного холода они сделали Сатурналии семидневными". (4) Впрочем, Маллий утверждает, что те, кто как выше мы сказали, защищал себя именем Сатурна и благочестием, установили праздничные дни числом три и назвали [их] Сатурналиями, "откуда и Август, - говорит он, - последовав мнению об этом деле в судебных законах, приказал, чтобы праздники сохранялись в течение трех дней".

(5) Мазурий и другие уверяли, что Сатурналии праздновали один день, то есть в четырнадцатый [день] до январских календ. Их мнение подтверждает Фенестелла, рассказывая, что девушка Эмилия была осуждена за 15 [дней] до январских календ. Если бы Сатурналии проводились в этот день, [то] он, конечно, не сказал бы об [этом] случае. (6) Затем он прибавляет: "За этим днем следовали Сатурналии". Потом [еще]: "А на следующий день, который был за 13 [дней] до январских календ, девушке Лицинии [было] приказано рассказать о деле". Тем [самым] он показывает, что 13-й [день] до календ является [уже] будничным. (7) В двенадцатый же [день] бывают праздники богини Ангеронии, в честь которой жрецы совершают богослужение в святилище Волупии. Веррий Флакк утверждает, что она называется Ангеронией, потому что, будучи умилостивленной, устраняет угнетенное состояние (angores) и тревоги души. (8) Мазурий прибавляет, что изображение этой богини с повязкой и печатью на устах помещено, кроме того, на жертвеннике Волупии, потому что [те], кто скрывает свои боли и печали, приходят благодаря добродетели терпения к величайшему наслаждению (voluptatem). (9) Юлий Модест говорит, что священнодействие этой богине совершается потому, что римский народ, когда [ей] была принесена жертва по обету, был избавлен от болезни, которая называется удушьем (angina).

(10) В одиннадцатый же [день] до календ праздники посвящены ларам, которым претор Эмилий Регилл во время войны с Антиохом дал обет устроить храм на Марсовом поле. (11) Хочется рассказать, что в десятый [день] до календ бывают праздники Юпитера, называемые Ларентиналиями, о которых существуют примерно такие мнения. (12) Сообщают, что в правление Анка смотритель храма Геркулеса, отдыхающий в праздники, развлекал бога игральными косточками таким образом, что сам выполнял бросок за него и себя, прибавив условие, чтобы побежденный расплачивался едой и шкурой (scortoque).

(13) Итак, поскольку Геркулес вышел победителем, бог вместе с едой закрыл внутри храма известнейшую в то время распутницу (scortum) {27} Акку Ларентию, и она, когда возвращалась [из храма] домой, разнесла на следующий день слух [о том], что после ночи с богом она приняла обет воспользоваться первым же предоставившимся удобным случаем [для замужества]. (14) И так случилось, что [ее], вышедшую из храма, вскоре окликнул [молодой человек] Карутий, плененный ее красотой. Уступившая его желанию и взятая [им] в жены, она после кончины мужа стала владелицей всего его имущества, и когда [в свою очередь] отходила [в мир иной], назвала [своим] наследником римский народ. (15) И поэтому она была погребена [царем] Анком в Велабре, знаменитейшем месте города [Рима], и для нее же было установлено торжественное священнодействие, чтобы таким образом через жреца-фламина приносить жертву ее богам манам, и [эти] праздники [были] посвящены Юпитеру, потому что древние считали, что души даются Юпитером и после смерти опять возвращаются к нему.

{27 Слово scortum имеет два основных значения: шкура, кожа и развратник, развратница.}

(16) Катон пишет, что Ларентия, разбогатевшая благодаря доходу от блуда, после своей кончины оставила римскому народу поля: Турцисское, Семурийское, Линтирийское и Солинийское, - и поэтому [была] удостоена великолепного погребения и чести ежегодной паренталии. (17) Макр в первой книге "Историй" утверждает, что супруга Фаустула, Акка Ларентия, была кормилицей Ромула и Рема. В правление Ромула она [была] выдана замуж за какого-то богатого этруска Карутия и получила наследство [от] мужа. Потом она оставила его Ромулу, которого воспитала, и им из благочестия [были] установлены [для нее] паренталии и праздничный день.

(18) Итак, из всего этого можно вывести, что и Сатурналии были один день и что их праздновали исключительно в четырнадцатый [день] до январских календ. В этот день, устроив пиршество, у храма Сатурна провозглашали Сатурналии. Ныне этот день в пределах Сатурналий считается Опалиями, так как первый [день] празднества равным образом был посвящен Сатурну и One. (19) Верили, что богиня же эта Опа [была] супругой Сатурна, и потому в этот месяц празднуют Сатурналии и также Опалии, так как считают, что Сатурн и его жена являются создателями как плодов, так [и] злаков. Итак, когда уже собран весь урожай [с] полей, эти боги почитаются людьми подобно творцам обустроенной жизни. (20) Некоторые также убеждены, что они являются небом и землей, и что Сатурн, чье происхождение - от неба, назван от [слова] "satu (сев)", и земля, [с] помощью (оре) которой приобретается питание [для] человеческой жизни, [названа] Опой от [слова] "ореrе - труд", при посредстве которого рождаются плоды и злаки. (21) Молитвы с обетами этой богине произносят сидя и с усердием касаются земли, показывая [тем самым], что смертным надлежит уважать землю [как] саму мать. (22) Филохор рассказывает, что первым в Аттике жертвенник Сатурну и One установил Кекроп, и почитал этих богов как Юпитера и землю, и постановил, чтобы отцы семейств, когда уже повсюду собраны и злаки, и плоды, угощались вместе с рабами, с которыми они вынесли тяготы труда при уборке поля. Восхищается ведь бог уважением рабов, зрелищем труда. Отсюда проистекает [то], что, согласно чужеземному установлению, мы совершаем священнодействие этому богу, обнажив голову.

(23) Я считаю, мы уже доказали, что Сатурналии [сначала] праздновали обыкновенно в течение одного дня, то есть в четырнадцатый [день до] календ, но потом они [были] расширены до трех дней: во-первых, из-за дней, прибавленных Цезарем этому месяцу; затем по распоряжению Августа, которым он простановил праздновать Сатурналии в течение трех дней. Таким образом, начатые в шестнадцатый [день], они завершаются на четырнадцатый [день], которым раньше они обычно ограничивались. (24) Впрочем, прибавленное [к Сатурналиям] празднество Сигиллярий распространяет общественное гулянье и благочестивое ликование на семь дней".

(11 , 1) Тогда Евангел говорит: "Я не в состоянии вынести того, что наш Претекстат при [всем] блеске его дарования и наличии красноречия пожелал в предыдущей речи предписать ради почитания какого-то бога, чтобы рабы обедали вместе с господами, как если бы, право, боги заботились о рабах или какой-нибудь разумный [человек] допустил бы оскорбление своего дома столь мерзким обществом. Или теперь [вот] он пытается приписать Сигилляриям, которые [своими] глиняными фигурками доставляют забаву все еще ползающим детям, служение богопочитанию и, потому что он считается первым из набожных [людей], примешивает [сюда] уже кое-что и от суеверия. Право, как будто нам было бы не дозволено когда-нибудь да не поверить Претекстату".

(2) Тут, хотя все ужаснулись [словам Евангела], Претекстат, улыбаясь, [сказал]: "Прошу, Евангел, считай меня суеверным и не достойным веры, если убедительное рассуждение не докажет тебе верности того и другого положения. И так как, во-первых, мы говорим о рабах, [я спрашиваю], в шутку или серьезно ты, [Евангел], думаешь, что есть род людей, который бессмертные боги не удостаивают ни своей заботой, ни [своим] приглядом? Или ты, случайно, не выносишь того, чтобы рабы были в числе людей? Итак, послушай же, какое негодование по поводу истязания раба потрясло небо.

(3) Так вот, в четыреста семьдесят четвертом году после основания Рима Автроний Максим перед началом представления прогнал через ристалище своего избитого и привязанного к рогатине раба. Негодующий по этому поводу Юпитер повелел некоему Аннию во сне, чтобы тот известил сенат, что ему не понравился исполненный жестокости поступок. (4) [Но так как] он умолчал, внезапная смерть поразила его сына, а после вторичного возвещения за то же самое нерадение теперь уже сам [Анний] был разбит скоротечной дряхлостью тела. Только тогда, по совету друзей, он был доставлен на носилках в сенат и доложил [обо всем]. И едва [его] речь завершилась, без промедления [у него] восстановилось хорошее здоровье, [и он] вышел из курии на своих ногах. (5) Итак, по решению сената и [по] Мениеву закону к тем цирковым [представлениям] был прибавлен день ради умилостивления Юпитера и он был назван "инставратиций" не от греческого имени рогатины - ставрос, как кое - кто думает, но от [слова] "возобновление", как кажется Варрону, который считает, что [слово] "instavrare" означает "обновлять вид (instar novare)".

(6) Ты видишь, [Евангел], до какой заботы о рабе снизошел высший из богов. Откуда же у тебя столь большое и столь пустое важничание по отношению к рабам? Как будто они не состоят и не взращиваются из тех же самых начал, что и в тебе, и не впитывают тот же самый дух из того же самого источника? (7) Намерен ли ты задуматься над тем, что те, кого ты подчиняешь себе по своему праву, возникли из тех же самых семян, наслаждаются под тем же самым небом, точно так же живут, точно так же умирают? Да, они - рабы, но притом люди. Да, они - рабы, но притом рабы, как и мы, если поразмышлять над тем, что столько же удачи отпущено одним, [сколько и] другим. Ты можешь считать его свободным таким же образом, каким образом он [может считать] тебя рабом. Разве ты не знаешь, что какое-то время была в рабстве Гекуба, какое-то - Крез, какое-то - мать Дария, Диоген, даже сам Платон? (8) Наконец, почему мы так страшимся слова "рабство"? Да, [некто] - раб, но [раб] по необходимости, и может быть [человеком] со свободной душой. Да, раб, [но] это [имя] оскорбит в том случае, если бы ты назвал им того, кто таковым не является. [Но кто не раб]? Один является рабом похоти, другой - жадности, третий - честолюбия; все вместе - [рабы] надежды, все - [рабы] страха. И определенно нет более мерзкого рабства, чем своеволие. (9) Однако мы попираем оказавшегося под ярмом, наложенным Фортуной, словно [какого-то] жалкого и презренного [человека], а [то ярмо], под которое мы сами подсовываем свои шеи, мы не позволяем порицать. (10) Ты найдешь среди рабов какого-нибудь богатенького деньгами [раба], ты найдешь [среди свободных какого-нибудь] господина, запечатлевающего поцелуй на руках иных рабов в надежде на прибыль. Поэтому я буду оценивать людей не по судьбе, а по нравам. Ведь каждый сам создает себе нрав, положение же человека определяет случай. Сколь ни глуп тот, кто, собираясь купить коня, осматривает не самого коня, а его чепрак и удила, еще глупее тот, кто думает, будто человека нужно оценивать или по одежде, каковая только обволакивает нас, или по положению. (11) Не дело, мой Евангел, искать друга лишь на форуме и в курии. Если бы ты очень постарался, то нашел бы [друга] и дома. Ты только обходись с рабом кротко и ласково и извлеки из нашей беседы этот совет. Ведь и наши предки, стремясь отвратить от господ любую ненависть и от рабов всякое поношение, назвали господина отцом домочадцев, а рабов - домочадцами. (12) Пусть твои рабы, поверь мне, лучше чтят тебя, чем боятся. Тут кто-нибудь скажет, будто я низвергаю господ с их высоты и некоторым образом призываю рабов [надеть] шапку [свободы], {28} но я, напротив, сказал, что они должны больше чтить [господ], чем бояться. Кто так думает, тот забывает, что немало для господ того, чего достаточно богам. Кого чтят, того еще и любят. (13) Не может ведь любовь смешиваться со страхом. Отчего, ты думаешь, появилась эта очень нехорошая поговорка, в которой утверждается, что столько у нас врагов, сколько рабов? Они не являются [нашими] врагами, но мы делаем [их] таковыми, когда крайне высокомерны, злоречивы, жестоки к ним, и [нередко] от забавы мы переходим к ругани, так как [то], что не отвечает [нашему] желанию, возбуждает гнев и бешенство. (14) Ибо у себя дома мы принимаем обличие самодержцев и желаем поупражняться [в этом] на рабах, не потому, что [так] подобает [делать], а потому что дозволено. Я уж обхожу прочие виды издевательств, [но] есть [такие господа], которые, пока они распухают от изобилия стола и ненасытности, разрешают окружающим рабам [лишь] двигать губами, но при этом не позволяют, чтобы они говорили. Любое бормотание обуздывается розгами, и даже нечаянные [разговоры] не избавляют от побоев. Кашель, чихание, сопение оплачиваются большим страданием. (15) Таким образом, бывает, что те [рабы] оговаривают господина, кому не позволяли говорить при нем. А те [рабы], у которых не только в присутствии господ, но [даже] с [ними] самими бывают беседы, чей рот не зашивали, готовы за господина подставить шею и принять на свою голову грозящую опасность. На пирах они говорили, но при пытках молчали.

{28 Pilos (греч., лат. pilleus): круглый или конусообразный головной убор из войлока, меха или шерсти; у греков и римлян его носили ремесленники и прочий простой люд, но не рабы (Lexicon der AntiKe. Leipzig, 1982. S. 434).}

(16) Ты хочешь, чтобы мы рассмотрели добродетели, обнаруживаемые в груди раба? Первым тебе [на ум] пришел бы [случай с] Урбином. Когда он, приговоренный к казни, спрятался у реатинца, а тайник был выдан, один из рабов, надев его красивое кольцо и одежду, лег вместо господина в спальне, в которую бросились преследователи, и подставил шею вошедшим воинам, и принял удар под видом Урбина. Впоследствии оправданный Урбин соорудил ему памятник с высеченной надписью, которая рассказывала о такой великой заслуге.

(17) Эсоп, вольноотпущенник Демосфена, соучастник прелюбодеяния, которое [его] покровитель совершил с Юлией, [даже] подвергаемый истязаниям очень долго упорствовал, чтобы не предать [своего] покровителя, пока Демосфен сам не признался, так как дали показания другие соучастники. (18) И чтобы ты не считал, будто [только] одним [рабом] легко может быть скрыта тайна, [напомню], что никакого рода пытки не заставили вольноотпущенников указать на Лабиена, спрятанного с их помощью. А чтобы кто-нибудь не сказал, будто вольноотпущенники обязаны [хранить] верность скорее в благодарность за полученную свободу, чем по [своему] нраву, узнай о добродетельности раба к господину, проявленной даже в том случае, когда его самого наказал господин. (19) Итак, подвергнутого проскрипции и в одиночку бежавшего ночью Антия Рестиона, в то время как другие [рабы] расхищали его добро, настиг раб-кандальник с клейменым лбом, так как после осуждения господина он был отпущен благодаря милосердию посторонних [людей]. Он убедил [Рестиона] не бояться его, осознавшего, что его притеснение нужно приписать судьбе, [а] не господину, и поддержал скрывавшегося своим услужением. (20) Затем, когда он узнал, что приближаются преследователи, задушил старика, которого предоставил случай, и бросил его в приготовленный костер. Запалив [костер, раб] прибежал к тем, которые разыскивали Рестиона, говоря, что осужденный сам себе избрал наказание, казнив себя гораздо суровее, чем он мучил сам. И благодаря такой верности Рестион был спасен.

(21) Так же и Цепиона - его толкали на убийство Августа, - когда он был осужден после раскрытия преступления, раб отнес в ящике к Тибру и привез в Остию; оттуда ночной дорогой привел на Лаврентинское поле к усадьбе отца. Затем спутник [Цепиона] неприметно укрыл гонимого господина в Неаполе среди обломков какого-то судна, и его, схваченного центурионом, не смогли ни платой, ни угрозами склонить [к тому], чтобы он предал [своего] господина.

(22) И хотя Азиний Поллион с горечью осуждает патавианцев, потому что они сносили [в общий котел] имущество и оружие, предложив рабам, которые предали бы своих господ, - а господа из-за этого попрятались - награду вместе со свободой, известно, что никто из рабов, соблазняемых наградой, не предал своего господина.

(23) Послушай, [Евангел], у рабов [есть] не только верность, но и исключительная природная изобретательность в выдумках. Когда [кольцо] осады охватило Грумент, рабы, покинув [свою] госпожу, перебежали к врагам. Затем, когда город был захвачен, они, сговорившись, совершили нападение на дом и выволокли хозяйку, выражением лица грозя [ей] наказанием, а голосом вещая [всем] встречным, что наконец им дана возможность покарать жестокую госпожу. И, схватив ее, как бы для казни, исполненные послушания и благочестия, спасли [ее].

(24) Усмотри, [Евангел], в этом [вот] случае еще и величие духа, предпочитающего смертельный исход бесчестию. Гая Веттия Пелигна Италийского, схваченного его [же] полками с целью выдать Помпею, убил его раб. А [потом] он порешил себя, чтобы не пережить [своего] господина. (25) Гая Гракха, бежавшего с Авентина, пока была [хоть] какая-то надежда на спасение, защищал, как мог, неразлучный спутник [его], раб Евпор, или, как некоторые передают, Филократ. Потом, вспоров внутренности, он испустил дух над [Гракхом], умершим от раны. (26) Самого Публия Сципиона, отца [Публия Сципиона] Африканского, раненного, когда он сражался с Ганнибалом, раб посадил на коня и, покинув прочих [раненых], одного доставил в лагерь.

(27) Мало того, что [рабы] защищают живых господ. [Но] как [не сказать о том], что сочувствие в отношении их проявляется [и] в совершении мести? Ведь раб царя Селевка, когда он стал рабом его приятеля, убившего [прежнего] господина, пронзил [того], обедавшего, в наказание за [убитого] господина. (28) Как [не сказать о том], что у одного раба были, я знаю, две добродетели, которые и среди благородных считаются единственно славными: опыт в осуществлении власти и величие души, признающей ничтожество власти? (29) Итак, правителем регийцев был Анаксилай Мессенский, который основал Мессану в Сицилии. Умирая, он решился поручить [своих] малых детей рабу Микифу. Тот свято осуществлял опеку и так мягко употреблял власть, что регийцы не считали недостойным быть под управлением раба. Затем, когда дети Анаксилая вошли в возраст, он передал [им] и имущество, и власть. Сам [же], взяв немного прогонных [денег], уехал в Олимпию, где состарился в глубоком спокойствии.

(30) Немалому [числу людей] известно, что оказавшиеся в рабстве служили также и на [пользу] общества. Во время Пунической войны, когда не могли набрать [войско], рабы, обещавшие, что они будут воевать вместо господ, были приняты в число граждан и названы добровольцами, так как они по собственному почину пожелали этого. (31) Еще когда римляне были побеждены при Каннах, они вооружили восемь тысяч купленных рабов; и хотя гораздо дешевле можно было выкупить пленных [граждан], государство предпочло довериться рабам в столь великом бедствии. Да и после урона, понесенного у Тразимена вследствие известного поражения, именно вольноотпущенники были приведены к присяге. (32) В Союзническую войну двенадцать когорт, набранных из вольноотпущенников, показали достойную упоминания доблесть. Мы знаем, что Гай Цезарь, когда он набирал воинов на место выбывших, взял рабов у [своих] друзей и удачно использовал их [ратные] труды. Цезарь Август собрал в Германии и Иллирике многочисленные когорты вольноотпущенников. В эти [когорты] вошли добровольцы.

(33) Но я не думаю, чтобы это, [о чем я говорю], касалось только нашего государства. Борисфениты смогли сдержать врага, когда [на них] напал Зопирион, освободив рабов, предоставив гражданство чужеземцам и сделав новые записи [долгов]. (34) Так как осталась только тысяча пятьсот лакедемонян, которые были в состоянии носить оружие, Клеомен Лакедемонский набрал девять тысяч воинов из отпущенных [на волю] рабов. [Точно] так же афиняне дали свободу рабам, когда истощились государственные средства.

(35) Но чтобы ты, [Евангел], не считал, будто доблести существуют только у рабов мужского пола, возьми [для примера] весьма достопамятный поступок служанок и ты не найдешь [ничего] более полезного для государства, чем он, [даже] в [деяниях] какой-нибудь знати. (36) Что на июльские ноны приходится праздничный день служанок, настолько известно всему народу, что не могут быть неизвестны ни возникновение, ни причина торжества. Ведь в этот день Юноны Капитолийской свободные [женщины] и служанки на равных священнодействуют под фиговым деревом в память о благодетельной доблести, которая пробудилась в душах служанок ради сохранения достоинства государства.

(37) Так вот, после захвата города, хотя галльское нашествие было остановлено, государство тоже было доведено до [крайней] слабости. Соседи, искавшие случай покорить римский народ, выбрали себе диктатора Постумия Ливия Фиденатия, который, послав предупреждение сенату, потребовал, чтобы ему были выданы матери семейств и девушки, если [римляне] хотят сохранить остатки своей общины. (38) И в то время как отцы - [сенаторы] пребывали в тяжелом раздумье, служанка по имени Тутела, или Филота, пообещала, что она [и] вместе [с ней] другие служанки пойдут к врагам под видом [своих] хозяек. Облаченные в платья матерей семейств и девушек, они были отданы врагам на верную погибель при плаче [всех] провожающих. (39) После того как служанки были размещены Ливием в лагере, они позвали мужчин на большой пир, притворившись, что у них праздник. Усыпив [пьяных мужчин, служанки] подали римлянам знак с фигового дерева, которое было вблизи стана. (40) Когда [римляне] благодаря внезапному набегу взяли верх над [врагами], сенат, помня о благодеянии, повелел отпустить всех служанок, дал им приданое из казны и разрешил носить платья, в которых они тогда оказались полезными [государству. А] сам день нарек Капротийскими нонами, по [названию] той смоковницы, с которой [римляне] получили знак, обеспечивший победу, и учредил священнодействие, отмечаемое ежегодным торжеством, при котором в память о ранее бывшем деянии применяется молочко, которое течет из смоковницы.

(41) Впрочем, природа раба пригодна и к философствованию. Федон из Сократовой когорты - настолько [близкий] товарищ и Сократа, и Платона, что Платон назвал его именем ту [известную] божественную книгу о бессмертии души, - был рабом по облику, но с природой свободного [человека]. Говорят, что сократик Кебет освободил его по увещеванию Сократа и помог в изучении философии. Впоследствии он стал известным философом, и его весьма изящные речи о Сократе читаются [всеми]. (42) Было немало еще и других рабов, которые впоследствии стали славными философами. Среди них - тот [самый] Менипп, на чьи книги равнялся в [своих] сатурах Марк Варрон, которые иные [люди называют] "Киническими", сам [же] он называет [их] "Менипповыми". Впрочем, и Помпил, раб перипатетика Филострата, {29} и раб Зенона Стоика, который звался Персеем, и [раб] Эпикура, имя коему было Мюс, прожили свой век не безвестными философами. Киник же Диоген [сам] пошел продаваться в рабство, [а это] возможно благодаря свободе. (43) Когда Ксениад Коринфский захотел его купить и осведомился, какую науку он знает, Диоген сказал: "Я знаю, [как] повелевать свободными людьми". Тогда Ксениад, удивленный его ответом, купил [его], и [тут же] отпустил [на свободу], и, вручая ему своих сыновей, сказал: "Прими моих свободных {30} [людей], которыми ты можешь повелевать".

{29 Предлагается читать «Теофраст», в связи с чем издатель замечает: sed potuit Macrobius dormitare (см.: p. 52, 1). [Первая цифра означает страницу издания текста Макробия, вторая — строку в подстрочнике.]}

{30 В оригинале игра слов: «liberi» означает и «дети» и «свободные».}

(44) О знаменитом же философе Эпиктете, который тоже был рабом, память настолько свежа, чтобы [это] могло быть забыто среди [прочего], стершегося [из памяти]. (45) Ведь распространяются две его строчки, написанные о себе [самом], из которых ты узнал бы ту тайну, что вовсе не ненавистны богам [те люди], кто в этой жизни борется с разнообразными бедами, но есть скрытые причины [бед], до которых смогла добраться [лишь] любознательность немногих [людей]:

Раб Эпиктет я, что получил увечное тело.

Также и нищенство: Ир и любимец богов.

(46) Как я думаю, [теперь-то] ты признаешь доказанным [то], что не следует спесиво презирать [человека] рабского звания, так как и Юпитера коснулась забота о рабе; и известно, что многие из рабов отличались [как] верные, предусмотрительные, храбрые [люди], даже [как] философы. Теперь надо немного рассказать о Сигилляриях, чтобы ты не считал, что я поведал скорее о достойном осмеяния, чем о священном.

(47) Эпикад сообщает, что после убийства Гериона, когда победитель Геркулес вел [его] стадо через Италию, построив в [то] время мост, который ныне зовется Свайным, он пустил по реке изображения людей по числу товарищей, которых [его] лишили превратности путешествия, чтобы они, принесенные течением воды в море, как бы возвратились в отеческие места вместо тел скончавшихся. И с той поры среди священнодействий сохранился обычай создания таких изображений. (48) Но мне более верным кажется то возникновение этого [обычая], о котором несколько раньше я не преминул сообщить. [Напомню, что] пеласги, после того как более подходящее толкование [предсказания] объяснило, [что слово] "головы" означает не [головы] живых [людей], но [их] глиняные [изображения], и значение [слова] фотос - не только "человек", но также и "свет", начали лишь зажигать для Сатурна восковые свечи и приносить в святилище Дита, примыкающее к жертвеннику Сатурна, какие-то восковые фигурки вместо голов своих [соплеменников]. (49) Согласно этому [было] завещано посылать [друг другу] в Сатурналии восковые свечи, и изготовлять [с помощью] гончарного искусства фигурки (sigilla), и покупать [их], выставленных на продажу. Их люди делали искупительной жертвой Сатурну как Диту за себя и своих [близких]. (50) Начатое в Сатурналии такое торговое празднество занимает семь дней, которые хотя [все] были свободными, но не все праздничными. Ведь мы показали, что в промежутке, то есть в тринадцатый [день до] календ, [был] присутственный [день], и это доказали другими подтверждениями те, кто более полно передал подсчет месяцев и дней года и [их] порядок, установленный Гаем Цезарем".

(12 , 1) И хотя он хотел [на этом] закончить речь, Аврелий Симмах подкинул [ему новый вопрос]: "Собираешься ли ты, Претекстат, в столь [же] приятной речи порассуждать также о годе - прежде чем ты испытал бы досаду в отношении спрашивающего, - если кто-нибудь из присутствующих не знает или [того], как он был устроен у древних, или [того], по [каким] более определенным правилам он был впоследствии обновлен? Мне кажется, что ты сам возбудил души слушателей к изучению этого [своим] рассуждением о дополнительных днях месяца". Тогда тот прибавил [все] остальное, так поведя речь: (2) "Определенная величина года всегда была только у одних египтян. У других народов [величина года] разнилась из-за несходного числа [дней в нем, но] сходной ошибки. И чтобы мне удовлетвориться сравнением обычая немногих областей [Греции, скажу, что] аркадцы устраивали свой год из трех месяцев, акарнанцы - из шести, остальные греки исчисляли [свой] собственный год тремястами пятьюдесятью четырьмя днями.

(3) Неудивительно, что при таком разнообразии у римлян по совету Ромула тоже некогда был свой год, устроенный из десяти месяцев. Этот год начинался с марта и состоял [из] трехсот четырех дней: шесть месяцев, то есть апрель, июнь, секстилий, сентябрь, ноябрь, декабрь, были по тридцать дней, а четыре [месяца] - март, май, квинтилий, октябрь - по тридцати одному [дню]. У них и сегодня ноны бывают на седьмой [день, тогда как] у прочих [месяцев] - на пятый [день]. (4) От ид же [в месяцах], имеющих [ноны] на седьмой [день], календы [следующего месяца] отодвигались к семнадцатому дню, а [от ид в месяцах], имеющих [ноны] на пятый [день], начало календ [следующего месяца] отходило к восемнадцатому [дню]. (5) Это упорядочение [года] принадлежало Ромулу, который первый месяц года посвятил своему родителю Марсу. [То], что этот месяц года был первым, доказывается и тем, что от [этого] самого [месяца] пятым (quintus) [месяцем] является квинтилий, и непосредственно [следующие за ним месяцы] именовались по [их порядковому] числу. (6) В первый день этого же [месяца] на жертвенниках Весты зажигали новый огонь, чтобы в начале года опять заботиться о сохранении обновленного огня. С наступлением этого же самого месяца в куриях, как и в регии, и в домах жрецов, старые лавры заменяли новыми лаврами. В этом же самом месяце и общественным, и частным образом идет священнодействие в [честь богини] Анны Перенны, чтобы можно было благополучно прожить год и дальше существовать. {31} (7) В этом месяце выдавали плату учителям, которую [им] задолжали за прошедший год; совершались ауспиции [относительно созыва] комициев; откупали подати; и матери семейств предлагали рабам обеды, как [это делали] в Сатурналии [сами] господа: те [предлагали рабам обеды], чтобы в начале года с почетом пригласить рабов для выражения милости, [а] эти - [чтобы] воздать, так сказать, благодарность за совершенную работу.

{31 Последние слова раскрывают значение имени древнеиталийской богини весны, которое можно перевести как «вековечный (долговечный, вечный) год», а букв, «год за годом» (annus и per + annus (annus per annum)). Эти же слова «чтобы дозволено было благополучно прожить (аnnаrе) год и дальше существовать (реrеnnareque)» (аnnаrе perennareque commode liceat) в словаре И. X. Дворецкого (Латинско-русский словарь. М., 1976. С. 75) характеризуются как молитва Анне Перенне.}

(8) Второй месяц он именовал апрелем, [произнося звук "п" в этом слове] с предыханием, как некоторые считают, [то есть] как бы "афрелем", от [слова] "пена", которую греки называют афрон, {32} откуда, думают, вышла Венера. {33} И утверждают, что замысел Ромула был таков: первый месяц назвать [именем] своего отца Марса, [а] второй - [именем] матери Энея Венеры, [чтобы] они, от кого возник римский народ, - так как и сегодня в священных обрядах мы зовем Марса отцом, [а] Венеру - прародительницей - охраняли главным образом истоки года. (9) Другие думают, что Ромул, или вследствие очень глубокой мудрости, или вследствие попечения некоего божества, так расположил первые месяцы [года], чтобы за месяцем, посвященным Марсу, по большей части губителю людей, как [о нем] пишет знаток природы Гомер:

{32 Греческий звук, обозначаемый буквой ц, римляне воспринимали как звук «пх» и соответственно транскрибировали, т. е. слово «апрель» (aprilis), образованное от слова ?цсьн (в латинской транскрипции — aphron), будет писаться, как aphrilis.}

{33 Здесь указание на то, что Венера — это Афродита, т. е. вышедшая из пены — афрон ; и месяц апрель (афрель) назван от пены.}

Бурный Арей, истребитель народов, стен сокрушитель (Ил. 5, 31), -

следовал [месяц], посвященный Венере, чтобы она, подобно благодетельнице, смягчила его ярость. (10) Ведь и в двенадцати созвездиях зодиака, из которых отдельные [созвездия] считаются жилищами определенных божеств, первое созвездие Овна предназначено Марсу, следующее затем [созвездие], то есть [созвездие] Тельца, приняло Венеру. (11) И [созвездие] Скорпиона на прямо противоположной [стороне зодиака] было разделено между тем и другим богом. И считают, что само [это] разделение [созвездия Скорпиона] не лишено божественного смысла, так как [его] задняя часть, вооруженная жалом наподобие мощнейшего дротика, является жилищем Марса, а переднюю часть [созвездия, для] которой у греков есть имя "Дзюгос", [а] мы зовем [ее] Весами, получила Венера, которая как бы ярмом (iugo) {34} уз связывает супружества и скрепляет содружества.

{34 Слово «весы» в греческом языке образуется на основе представления (образа) коромысла (весов) — жхгьт, а в латинском — на основе представления о самом весе (взвешивании) — libra. Но коромысло — это также и ярмо (греч. жхгьт — точное лат. iugum), поэтому Венера, занимающая созвездие Весов, соединяет супругов ярмом.}

(12) Однако Цингий в этой [своей] книге "О знаменательных днях", которую он оставил [после себя], утверждает, что некоторые по неопытности думают, будто древние назвали месяц апрелем от [имени] Венеры, {35} так как на протяжении этого месяца предками не было установлено [в честь] Венеры ни одного праздничного дня и ни одного памятного священнодействия, и даже в песнопениях салиев Венере не воздается никакой хвалы, как [воздается] прочим небожителям. (13) С Цингием соглашается также Варрон, утверждая, что даже при царях у римлян не было ни латинского, ни греческого имени Венеры и что поэтому месяц [апрель] не мог называться от [имени] "Венера". (14) Но так как почти до весеннего равноденствия {36} небо является мрачным и затянутым тучами, да и море закрыто [для] плавающих, также сама земля покрывается или водой, или изморозью, или снегами, и [так как] все это открывается в весенний, то есть в этот месяц, также деревья и [все] прочее, что содержит земля, начинает обнаруживать себя в побегах, - поэтому нужно согласиться, что [этот] месяц заслуженно зовется апрелем, [то есть] как бы аперилем - [открывающим], {37} подобно тому как у афинян этот же самый месяц зовется цветущим от того, что в это время все вокруг расцветает. (15) Однако Веррий Флакк не отрицает, что потом в эти дни [было] установлено, чтобы матери семейств совершали священнодействие [в честь] Венеры. [Впрочем], причину этого дела следует опустить, потому что в этом месте [она] некстати.

{35 То есть Афродита. См. примеч. 32 и 33.}

{36 В оригинале: aequinoctium — букв, «равноночие».}

{37 Здесь слово «апрель» (Aprilis) производится от слова aperio (открывать); подразумевается: после «зимнего покрова».}

(16) Третьим [месяцем] Ромул расположил [месяц] май, о названии которого между знатоками существует большое разногласие. Ведь Фульвий Нобилиор говорит в перечнях знаменательных дней, которые он положил в храм Муз Геркулеса, что Ромул, после того как оп разделил народ на старших (maiores) и младших (iuniores), чтобы одна часть [народа] оберегала государство [своим] советом, [а] другая - оружием, назвал в честь той и другой части этот [месяц] маем, [а] следующий месяц - июнем. (17) Есть [и такие знатоки], которые напомнили бы, что этот месяц перешел в наши списки знаменательных дней от тускуланцев, у которых даже ныне бог, который является Юпитером, зовется Маем - из-за [своей] громадности и величавости (maiestate). {38}

{38 Имя Юпитера «Май (Maius)» означает «очень большой»: maior, maius — сравнительная степень к magnus — большой.}

(18) Цингий считает, что [этот] месяц назван по [имени] Майи, которую он объявляет женой Вулкана, и [при этом] пользуется доводом, что жрец Вулкана совершает священнодействие [в честь] этой богини в майские календы. Но Пизон говорит, что жена Вулкана зовется Майестой, [а] не Майей. (19) Другие настаивают [на том], что имя [этому] месяцу дала мать Меркурия Майя, доказывая [это тем], что в этом месяце все торговцы священнодействуют равным образом [в честь] Майи и Меркурия.

(20) Некоторые, с кем соглашается Корнелий Лабеон, утверждают, что эта Майя, богослужение которой справляется в месяце мае, является землей, получившей это имя ["Майя"] вследствие [ее] огромности (magnitidine), и зовется в священнодействиях как Великая Мать; и отсюда они получают также подтверждение своего мнения, потому что ради нее закалывают беременную свинью, которая является отличительной жертвой земле. И они говорят, что Меркурий потому присоединяется к ней в богослужениях, что голос рождающемуся человеку дается при касании земли, а [в то же время] мы знаем, что Меркурий считается властелином голоса и речи. (21) Знаток - [им] является Корнелий Лабеон - утверждает, что этой Майе, то есть земле, под именем Благой богини [был] посвящен храм в майские календы и что из самого тайного обряда священнодействий можно узнать [то], что Благая богиня и земля являются одним и тем же. В книгах жрецов она, одна и та же, провозглашается Благой [богиней] и Фавной, Опой и Фатуей. (22) Благой [богиней она провозглашается] потому, что является причиной всех благ в нашей жизни; Фавной - потому что способствует (favet) всякой пользе живущих; Опой - потому что [благодаря] ее помощи {39} устойчива жизнь; Фатуей, от [слова] "fando (говорить)", - потому что, как мы сказали выше, неговорящие (infantes) [младенцы], родившись, подают голос не раньше, чем [они] коснутся земли. {40}

{39 Здесь употреблено слово auxilium — помощь, содействие и т. д., но тот же самый ряд значений имеет и слово ops, о чем и говорит имя богини «Опа» и описание ее функции — быть помощницей в жизни людей.}

{40 Имя Фатуи здесь объясняется через глагол for — говорить. Поэтому оказываются однокоренными имя Фатуи и слова fando (герундий от for) и дети (infantes — причастие от in-for — не говорить), т. е. дети — это «немые» (infantes), пока они не коснулись Земли — Фатуи; коснувшись, они становятся fames — говорящими.}

(23) Есть [и те], кто сказал бы, что эта богиня имеет власть Юноны, и потому ей дан в левую руку царский жезл. Одни уверяют, что она же [является] Прозерпиной и что богослужение ей совершается [с закланием] свиньи, потому что свинья съела посев, который Церера даровала смертным. Другие - что [она является] Гекатой Хтонией; беотийцы уверяют, что [она] - Семела.

(24) А также говорят, что она же [является] дочерью Фавна и [что она] противилась воле отца, [настолько] заблудшего в своем любострастии, что он еще и избивал [ее] миртовой палкой, хотя она уступила желанию отца, принужденная им [к этому] и без помощи вина. [Ведь] уверяют, что отец все же превратил дочь в змею и сошелся с нею. (25) Относительно всех этих [мнений] приводятся такие [вот] свидетельства, [а именно], что нельзя держать в храме миртовую палку; что поверх ее головы простирается виноградная лоза, [с помощью] которой отец как раз и пытался ее обмануть; что вино в ее храм обыкновенно вносится не под своим именем: сосуд, в котором вино подается, именуется ульем, а [само] вино называется молоком; и змеи в ее храме кажутся одинаково и неустрашающими, и непугающими.

(26) Некоторые считают, что [она] - Медея, потому что в ее храме присутствует весь род трав, из которых предстоятели [храма] изготавливают по большей части лекарства, и потому что в ее храм не позволяется вводить мужчину из-за несправедливости, которую [она] вынесла от неблагодарного мужа Ясона. (27) У греков эта [богиня] зовется женской богиней, о которой Варрон сообщает, что [она] - дочь Фавна, до того стыдливой, что она никогда не выходила за [пределы] гинекея, и имени ее в общественных местах не было слышно, и мужчин она никогда не видела, да и мужчины ее не видели, из-за чего они и не входят в ее храм. (28) Вследствие [некоторым образом] сходного [обстоятельства] и женщинам в Италии не дозволяется участвовать в таинствах [в честь] Геркулеса, потому что томящемуся от жажды Геркулесу, когда он вел быков Гериона через поля Италии, женщина ответила, что она не может дать [ему] воды, так как [тогда] отмечали день богини женщин, и из-за этого обстоятельства мужчинам было непозволительно [чего-либо] вкушать. Поэтому, намереваясь совершить священнодействие, Геркулес запретил женщинам присутствовать [на нем] и приказал блюстителям священнодействий Политию и Пинарию, чтобы они не пускали тех [на богослужение].

(29) Так вот, случай с наименованием [месяца мая], благодаря которому мы рассказали о [богине] Майе, что она же [самая] является и землей, и Благой богиней, позволил нам сообщить о Благой богине все, что мы узнали.

(30) За маем следует июнь, названный [так] или по [младшей] части народа, как мы выше сказали, или, как полагает Цингий, потому, что прежде он звался у латинов юнонием и под этим именем давно был внесен в фасты уарицийцев и пренестинцев, и наши предки, как говорит Нис в заметках о фастах, долго сохраняли это название месяца. Но потом, когда были потеряны некоторые буквы из [слова] "юноний", [месяц] стал именоваться июнем. Ведь и храм Юноне Монете был посвящен в июньские календы.

(31) Некоторые считали, что [этот] месяц [был] назван июнем по [имени] Юния Брута, который первым был выбран консулом Рима, потому что в этот месяц, то есть в июньские календы, после свержения Тарквиния он, по обету, совершил на Целиевом холме священнодействие богине Карне. Они уверяют, что эта богиня предводительствует человеческими жизненными [силами]. {41} (32) В общем, у нее просят, чтобы она сохранила здоровыми печень, и сердце, и все, что находится внутри плоти. И потому, что он показал себя способным улучшить государственный строй благодаря доброте сердца, из-за сокрытия которой он считался грубым, {42} он почтил храмом эту богиню, которая предводительствует жизненными [силами человека]. (33) Жертву ей приносят бобовой кашей и салом, потому что ими подкрепляют главным образом телесные силы. Ведь и июньские календы народ зовет бобовыми, так как в этот месяц зрелые бобы считаются божественными.

{41 Имя этой богини и образовано от слова саrо, camis — мясо, плоть, тело.}

{42 Объяснение фамилии (cognomen) Луция Юлия Брута: грубый, бесчувственный — brutus.}

(32) [Затем] следует [месяц] июль, который согласно порядку [месяцев у] Ромула назывался по счету квинтилием, потому что начало года принадлежало марту, и он сохранил [свое] имя даже после [введения] предложенных Нумой января и февраля, хотя [и] видели, что он является уже не пятым [месяцем], а седьмым. Но потом он был назван июлем в честь диктатора Юлия Цезаря, когда консул Марк Антоний, сын Марка, внес закон, чтобы в этот месяц за четыре дня до квинтилиевых ид был объявлен [месяц] июль.

(33) Далее располагается [месяц] август, который прежде звали секстилием, пока он не был переименован в честь Августа по решению сената, слова которого я [здесь] присовокупляю: "Так как в месяце секстилии император Цезарь Август и первое консульство начал, и трижды входил в город с триумфом, и с Яникула [были] выведены легионы, и искали его руководства и покровительства, да и Египет в этот месяц был возвращен под власть римского народа, и конец гражданским войнам был положен в этот месяц, и [так как] по этим причинам этот месяц есть и был счастливейшим для этой державы, сенату угодно, чтобы этот месяц звали августом". Также [было] проведено всенародное решение по этому самому делу по предложению народного трибуна Секста Пакувия.

(34) Месяц сентябрь сохраняет свое первоначальное название, [хотя] Домициан присвоил ему имя Германика, а октябрю - свое имя. (37) Но когда было решено соскоблить недоброй [памяти] имя [Домициана] со всех медных или каменных [досок], также и [эти] месяцы были избавлены от применения [к ним] данного тираном названия. После этого осторожность прочих принцепсов, опасающихся неблагоприятных последствий [ввиду этого] зловещего предзнаменования, [позволила] сохранить прежние имена [для] месяцев от сентября до декабря.

(38) Такая величина года была определена Ромулом, который, как выше мы уже сказали, установил, что год должен иметь десять месяцев, а дней - триста четыре, и так расположил месяцы, что четыре из них содержали по тридцати одному дню, а шесть - по тридцать. (39) Но так как это число [дней года] не соответствовало ни бегу солнца, ни фазам луны, иногда случалось [то], что в летние месяцы приходил холод и, напротив, в зимние [месяцы] приходила жара. Когда это случалось, разрешали использовать столько дней без какого-либо обозначения месяца, сколько отводилось на это время года, чтобы вид неба соответствовал текущему месяцу.

(13 , 1) Впрочем, следовавший [за Ромулом] Нума, поскольку он мог узнать [об этом] при [нашем] хмуром небе и в непросвещенный век только от даровитого учителя или потому, что, возможно, был сведущ в [астрономических] наблюдениях греков, прибавил пятьдесят дней, чтобы год растянулся на триста пятьдесят четыре дня, за которые, он думал, совершается двенадцать пробегов луны [между новолуниями]. (2) И потом к этим, прибавленным им пятидесяти дням он добавил [еще] другие шесть [дней], взятых от тех шести месяцев, которые имели [по] тридцать дней, то есть от одного [месяца] по одному [дню]. И эти сложенные пятьдесят шесть дней он разделил на два новых месяца, равных по числу [дней]. (3) И из [этих] двух [месяцев] предыдущий он нарек январем и пожелал, чтобы он был первым [месяцем] года, как месяц двуликого бога, оглядывающий конец прошедшего года и предвидящий начало будущего. Следующий [месяц] он посвятил богу Фебрию, который, уверяют, [является] владыкой очищений. Гражданам было необходимо очищаться в этот месяц, в который он постановил воздавать должное богам манам.

(4) Затем ближайшие приверженцы годичного устройства Нумы продолжали исчислять свой год столькими же днями и столькими же месяцами, как было угодно Помпилию. Впрочем, в отличие [от Нумы Помпилия], они чередовали месяцы в количестве тридцати одного и тридцати [дней]. (5) Немного позже, так как эту тайну природа прятала вплоть до Пифагора, Нума в честь нечетного числа прибавил [к году] один день, который отдал январю, чтобы таким образом в году, как [и] в отдельных месяцах, кроме одного февраля, сохранялось нечетное число [дней]. Ведь если бы [все] двенадцать месяцев, каждый из которых отдельно насчитывал четное или нечетное число [дней], создавали бы четное количество [дней], то один [месяц], устроенный с четным числом [дней], создавал общее нечетное количество [дней]. (6) Тогда январь, апрель, июнь, секстилий, сентябрь, ноябрь, декабрь насчитывали по тридцати одному дню и ноны имели на пятый [день], а иды во всех [этих месяцах] считались в семнадцатый день до календ. (7) Март же, май, квинтилий и октябрь имели каждый отдельно по тридцать дней. Ноны в этих [месяцах] были на седьмой [день], а иды в каждом [из них] сходным [же] образом считались за семнадцать дней вплоть до следующих календ. Но февраль сохранил [свои] двадцать восемь дней, словно бы с поминальными дарами сошлось и уменьшение, и четное число [дней]. {43}

{43 Намек на то, что месяц февраль посвящен богу Фебрию (Фебрий — этрусский бог подземного царства, а также один из эпитетов Плутона), богу поминовения мертвых, очистительных жертв (жертвоприношений). Здесь также присутствует, возможно, какая-то числовая (пифагорейская?) символика: четное (несовершенное) число дней февраля и их уменьшение (гибель?) в сравнении с предшествующими месяцами.}

(8) Так как, значит, римляне, из-за этого разделения [года у] Помпилия, считали собственный год, как греки, по движению луны, они по необходимости установили и дополнительный месяц [согласно] обычаю греков. (9) Ведь греки обратили внимание [на то], что они необдуманно устроили год из трехсот пятидесяти четырех дней, - потому что из движения солнца, которое обходит зодиак за триста шестьдесят пять дней с четвертью, было очевидно, что в их году недостает одиннадцати дней с четвертью, - они придумали, произведя расчет, вставные [дни] и добавляли в каждый восьмой год девяносто дней, из которых составляли три месяца по тридцать дней. (10) Греки сделали это, потому что было затруднительно и нелегко вставлять в каждый год одиннадцать с четвертью дней. Поэтому они предпочли умножить это число на восемь и вставить девяносто дней, которые получаются, если бы одиннадцать дней с четвертью сложили восемь раз, при распределении [их] на три месяца, как мы сказали. Эти дни они называли дополнительными, а месяцы - вставными.

(11) Итак, римляне тоже решили подражать этому порядку, но необдуманно, ибо ведь от них ускользнуло [то], что один день, как выше мы упоминали, они прибавили к числу [дней] греческого [года] в честь нечетного числа. из-за этого через восьмилетие не могли сойтись число и порядок [дней года]. (12) Но когда об этом заблуждении еще не ведали, девяносто [дней] на протяжении восьми лет они, по примеру греков, считали, так сказать, дополнительными {44} днями, и они с помощью четырех вставок выравнивали [количество дней] в одни годы [прибавлением] двадцати двух дополнительных [дней], в другие [годы] - двадцати трех. Но в каждый восьмой год набегало восемь лишних дней из-за [того] одного [дня], на который, [о чем] мы уже говорили, число [дней] полного года у римлян превосходило [число дней] греческого [года].

{44 Понятие о дополнительных днях выражено по-гречески и по-латински словами, имеющими пересекающиеся, частично совпадающие значения: ?ресвбЯнпнфбт (1.13, 10) и superfundendos — от ?ресвбЯнпнщ и superfundo — разливаться, растекаться, выходить за пределы и т. п.}

(13) Когда это заблуждение уже было осознано, ввели такой [вот] способ исправления [ошибки]. В каждое третье восьмилетие они так распоряжались вставляемыми днями, что вставляли не девяносто, а шестьдесят шесть [дней], уравновесив те двадцать четыре дня, которые они накопили за столько лет сверх числа [дней] греческого [года]. (14) Для каждой вставки месяца был предназначен февраль, так как он был последним [месяцем] года, что они сделали также из-за подражания грекам. Ведь и [те] вставляли лишние дни в последний месяц своего года, как сообщает Главкипп, который написал о священнодействиях афинян. (15) Правда, в одном они отличались от греков. Ведь те [вставляли дни] после окончания последнего месяца, римляне [же] вставляли [дни] не по завершении февраля, а после его двадцать третьего дня, то есть уже совершив Терминалии. [Лишь] затем, после вставки, они присоединяли оставшиеся пять дней месяца февраля. Я думаю, [что это делалось] по старинному обычаю их благочестия, чтобы в любом случае март следовал за февралем. (16) Но так как часто выходило, что нундины выпадали то на первый день года, то на ноны - а то и другое считалось опасным для государства, - было придумано средство, чтобы устранить это. Это [средство] мы откроем, если прежде покажем, почему опасались нундин или в первые календы [года], или в ноны любого [месяца]. (17) Ведь всякий раз, когда в начале года наступал день, который был предназначен [для] нундин, в тот год были печали из-за несчастных случаев, и это мнение более всего было подкреплено Лепидовым бунтом. (18) В ноны же сходка множества [людей] считалась нежелательной, так как римский народ, даже после изгнания царей, больше всего праздновал этот день нон, который он считал [днем] рождения Сервия Туллия. Хотя было неясно, в каком месяце родился Сервий Туллий, но постановили, что он все же был рожден в ноны, поэтому праздновали все ноны из-за [такой их] прославленности. Итак, [те], кто определял дни, тревожась, чтобы образовавшееся в нундины скопление [людей] ничего не замышляло из-за тоски по царю, позаботились отделить ноны от нундин.

(19) Отсюда тот день, который, мы говорили, является избыточным для года, был передан в ведение тех, кто заведовал фастами, чтобы они вставляли его, когда пожелали бы, и они поместили его в середину Терминалии или вставного месяца для того, чтобы отвести столпотворение нундин от внушающего подозрение дня [нон]. И некоторые из древних сообщили именно о том, что у римлян был не только [вставной] месяц, но также и вставной день. (20) Но [о том], когда он впервые был вставлен, сообщают по-разному. Макр Лициний относит начало этого к Ромулу. Антиец во второй книге настаивает, что это изобрел Нума Помпилий ради священнодействий. Юний {45} упоминает, что первым вставил [день] царь Сервий Туллий, которым, [как это] кажется Варрону, [были] установлены и рыночные дни. (21) Тудитан в третьей книге "[О] начальствующих лицах" сообщает, что о вставке [дня] народ запрашивали [те] десять мужей, которые к десяти таблицам [законов] прибавили [еще] две. Кассий пишет о тех же самых деятелях. Фульвий {46} говорит, что это сделал консул Маний Ацилий в пятьсот шестьдесят втором году от основания города [Рима], вскоре после начала Этолийской войны. Но Варрон с помощью [сохранившейся] записи доказывает то, что был древнейший закон, вырезанный на медном столбе консулами Луцием Пинарием и Фурием, согласно которому [к году] приписывался вставной месяц. {47} Этого, сказанного о первоистоках дополнения [года], было бы, [пожалуй], достаточно.

{45 Под «Юнием» издатель разумеет М. Юния Гракхана (см.: Macrobius. Leipzig, 1970. Vol.2. P. 174).}

{46 Издатель указывает на Фульвия Нобилиора (Ibid. Р. 171).}

{47 Lex Pinaria — Furia (472 г. до н. э.): для согласования гражданского года с солнечным вставляли раз в четыре года mensis intercalaris (Бартошек М. Римское право. С. 194).}

(14 , 1) Правда, было время, когда из-за суеверия было отменено всякое дополнение [года]. Впрочем, иногда по благосклонности жрецов, которые ради откупщиков умышленно предписывали продлевать или сокращать [число] дней года, происходило то увеличение, то сокращение [числа] дней [года], и из-за такого наблюдения [за днями] возникло состояние большой неразберихи,

(2) После этого Гай Цезарь привел в устойчивый и определенный порядок все это шаткое и переменчивое непостоянство времен [года] благодаря старательному писцу Марку Флавию, который предложил диктатору так записывать отдельные дни, что и порядок их весьма легко можно было обрести, и, когда он был [уже] обретен, сохранять [его] определенное состояние. (3) Итак, Гай Цезарь, намереваясь приступить к введению нового устройства [года], использовал все дни, которые до тех пор могли создавать путаницу, и поэтому было сделано [так], что последний неупорядоченный год растягивался на четыреста сорок три дня. После этого, подражая египтянам, единственным знатокам всех божественных дел, он потребовал приспособить год к числу [дней обращения] солнца, которое совершает [свой] ход [по зодиаку] за триста шестьдесят пять дней с четвертью. (4) Ведь как лунный год является месяцем, потому что луна расходует на обход зодиака немного меньше [времени], чем месяц, так и солнечный год нужно исчислять тем числом дней, которые [солнце] проводит [в движении], пока не вернется к тому созвездию, из которого [оно] выступило, откуда [солнечный] год зовется возвращающимся и считается долгим, тогда как лунный год полагают коротким. (5) Оба эти [признака] Вергилий отразил [в стихе]:

Солнце свой круг пролетело меж тем и год завершило [3, 284].

Отсюда и Атей Капитон считает, что год (annus) [был] назван от круговращения времени, потому что предки имели обыкновение вместо [предлога] "circum (вокруг)" ставить [предлог] "an (около)", как, [например, пишет] Катон в "Началах": "Пахарь [поворачивает] около межевого знака", то есть "вокруг межевого знака", и [как нередко] говорится "ambire (обходить)" {48} вместо "circumire (окружать)".

{48 В латинском языке приставка amb- (an-) означает «кругом, вокруг, около».}

(6) Итак, Юлий Цезарь, [согласно] многолетнему наблюдению, прибавил сверх того десять дней, чтобы год образовывали триста шестьдесят пять дней, за которые солнце обходит зодиак, и чтобы учесть четверть [дня], постановил, чтобы в четвертый именно год жрецы, которые имели попечение о месяцах и днях [года], вставляли один день в тот, стало быть, месяц и [в то его] место, в какое также вставлялся месяц у предков, то есть за пять последних дней месяца февраля, и он посчитал, что его нужно именовать високосным [днем]. {49} (7) Десять же дней, которые, мы сказали, [были] им прибавлены, он распределил в таком [вот] порядке. В январь, секстилий и декабрь он вставил по два дня, в апрель же, июнь, сентябрь, ноябрь - по одному. Но месяцу февралю он не прибавил и дня, чтобы не изменять благоговению в отношении подземного бога. И марту, маю, квинтилию, октябрю он [тоже] сохранил прежний состав [дней], потому что [в них] было достаточно полное число [дней], то есть по тридцати одному дню. (8) И ноны они имели в седьмой день, как Нума установил, потому что Юлий [Цезарь] ничего в этих месяцах не переменил. Но январь, секстилий, декабрь, к которым Цезарь прибавил по два дня, хотя и стали иметь после него по тридцати одному дню, однако сохранили ноны в пятый день, и от их ид следующие календы отодвигаются на девятнадцатый [день], потому что он не пожелал вставлять [те] дни, которые прибавил, ни раньше нон, ни раньше ид, чтобы новой отсрочкой не разрушить святость нон и ид, которая [уже] была в установленном дне. (9) Впрочем, и не тотчас после ид пожелал он вставить [дни], но, чтобы не нарушалось провозглашение любых праздников, отвел [этим] дням - пришельцам место после завершения праздников каждого месяца. Из этих дней, о которых мы говорим, он отдал: январю - именно четвертый и третий [день] до февральских календ, апрелю - шестой [день] до майских календ, августу - четвертый и третий [дни] до сентябрьских календ, сентябрю - третий [день] до октябрьских календ, ноябрю - третий [день] до декабрьских календ и декабрю - четвертый и третий [день] до январских календ.

{49 Високосный (bisexrus) — букв, «дважды (bi) шестой (sexrus)», так как день вставлялся 24 февраля, за шесть дней до мартовских календ, и получалось два шестых дня (вставной и день 24 февраля) до календ.}

(10) Таким образом получилось, что из-за добавления приданных дней - так как все эти месяцы, к которым он прибавил дни, прежде этого упорядочивания имели календы следующего месяца, приходящиеся на семнадцатый [день после ид], - те [месяцы], которые получили два [дня], имели отступление календ [следующего месяца] на девятнадцатый [день после ид, те] же [месяцы], которые [получили] один [день, имели отступление календ следующего месяца] на восемнадцатый [день после ид]. (11) Однако порядок праздников каждого месяца был сохранен. Так, если в каком - нибудь [месяце] торжественный или праздничный день был третий [по счету] от ид и о нем возвещали в шестнадцатый день [до календ, то] даже после увеличения дней был сохранен тот же порядок и его отмечали в третий день от ид, хотя из-за увеличения [дней] о нем возвещали уже не в шестнадцатый день [до календ], а в семнадцатый, если [добавлялся] один [день], или в восемнадцатый день, если были прибавлены два [дня]. (12) Ведь потому он вставил новые дни ближе к концу каждого месяца, что там завершались все праздники, которые были в месяце, и все прибавленные им дни он обозначил присутственными [днями], чтобы дать больше простора [судебным] делам, и не только [не установил] ни одного неприсутственного [дня], но [даже] не установил и какого-нибудь комициального [дня] из [числа] прибавленных [дней], чтобы прибавление [дней] не увеличило притязаний должностных лиц.

(13) Таким образом, когда размеры [года] были доведены до величайшей точности, Цезарь объявил гражданский год установленным, поместив для обзора [соответствующее] распоряжение. И если бы жрецы не сотворили новой ошибки из самого усовершенствования [года, то едва ли] ошибка [в исчислении года] могла бы сохраняться столь долго. Ведь хотя день, который составляется из четвертей [суток], надлежало вставлять, когда был завершен каждый четвертый год, прежде чем начался бы пятый год, они вставляли [этот день], когда четвертый [год не только] не был завершен, [а лишь] начинался. (14) Это заблуждение длилось тридцать шесть лет, в каковые годы были вставлены двенадцать дней, хотя нужно было вставить [только] девять дней. Но эту вот ошибку, обнаруженную с [большим] запозданием, исправил Август, который приказал, чтобы двенадцать лет были прожиты без вставного дня, чтобы те три дня, которые прибавились за тридцать шесть лет из-за греха жреческой поспешности, были поглощены следующими двенадцатью годами, так как [в это время] не вставляли ни одно дня. (15) После этого он приказал, чтобы согласно распорядку Цезаря один день вставлялся в начале каждого пятого года, и в кратком изложении доверил весь этот порядок медной доске для вечного сохранения".

(15 , 1) После этого Хор говорит: "День - то этот вставной, с необходимостью помещаемый прежде чем начался бы пятый год, согласуется с наукой Египта, матери [всех] искусств. Но не представляет никакой трудности [вставить его] при устройстве их месяцев, которые имеют по тридцать дней, и поэтому, когда завершаются двенадцать месяцев, то есть когда прожиты триста шестьдесят дней, тогда они между августом и сентябрем добавляют к своему году остальные пять дней, присоединяя по прошествии каждого четвертого года вставной [день], который образуется из четвертей [суток]. (2) Однако здесь, [у вас], счет [дней] идет не [просто] от первого к последнему дню месяца при непрерывном нарастании, но после календ направляется к нонам; оттуда, я слышу, удаляется к каким-то идам, потом, если я не ошибаюсь, опять [идет] к следующим календам, как вот ныне ты нам сообщил. Я хотел бы знать, что все это значит? (3) Я не надеюсь, что смогу понять названия, которые у вас даются отдельным дням: одни [дни] вы называете фастами и разными [иными] именами - другие [дни]. Я признаюсь, что [ничего] не знаю о ваших нундинах, относительно которых выражается столь огромная, столь значительная озабоченность. И мне, чужеземцу, не следует стесняться этого незнания, а у тебя, Претекстат, и [римскому] гражданину не стыдно было бы поучиться".

(4) Тогда Претекстат говорит: "Не только тебе, Хор, так как ты по происхождению египтянин, но даже нам, кто имеет римское происхождение, не следует, я думаю, стыдиться доискиваться [того], что считали достойным разыскания все древние. Ведь исследование вопроса о календах, нонах и идах и о соблюдении различных праздников занимало бесчисленных сочинителей, и поэтому мы в сокращении сводим воедино [то], что было сказано всеми [ими] об этом.

(5) Так как Ромул упорядочивал устройство собственного государства благодаря только [своему] уму, острому [от природы], но не облагороженному учением, он избрал началом каждого месяца тот день, в который случалось бы показаться новой луне. (6) Поскольку [же] не всегда выходит [так], что она постоянно появляется в один и тот же день, - по определенным причинам она имеет обыкновение показываться то позже, то раньше - случалось, что предшествующему месяцу доставалось больше дней, когда она появлялась позже, или меньше, когда [она появлялась] раньше. И [уже] первый [такой] случай подсказал постоянный порядок исчисления [дней] для каждого отдельного месяца. Таким образом, было сделано, что одни [месяцы] получили тридцать один [день], другие - двадцать девять. (7) Однако было решено, чтобы во всех месяцах иды начинались в девятый день со дня нон, и было установлено, чтобы между идами и следующими [за ними] календами должно насчитываться шестнадцать дней. Потому более длинный месяц между своими календами и нонами приобретал те два дня, на которые он увеличивался. Отсюда в одни [месяцы] ноны образует пятый день от календ, в другие - седьмой. (8) Но Цезарь, как мы выше сказали, оберегая установленные священнодействия, не пожелал изменять ноны и в тех месяцах, которым он прибавил но два дня, поэтому, будучи осмотрительным, он включил свои дни богослужения после завершения праздников всего месяца.

(9) Итак, в прежние времена, до того как фасты вопреки воле отцов - сенаторов] были переданы писцом Гнеем Флавием для ознакомления всех [людей], па младшего жреца возлагалось поручение, чтобы он наблюдал первое появление новой луны и сообщал об увиденном верховному жрецу. (10) И таким образом, когда верховным и младшим жрецом отправлялось священнодействие, тот же [самый] жрец, созвав (calata), то есть собрав народ на Капитолий возле курии Калабры, которая является ближайшей к домику Ромула, извещал, какое число дней было от календ до нон, и именно [ноны] в пятый день он провозглашал словом "кало", сказанным пять раз, [а ноны] на седьмой день - [тем же самым словом], повторенным семь раз. (11) Слово же "каль", то есть [глагол] "скликаю", является греческим, и [потому] этот день, который был первым из этих называемых (calarentur) дней, решили именовать календы. {50} Отсюда и самой курии, к которой скликали [людей], было дано имя Калабра, и войску (classi) [дано такое имя], {51} потому что в него скликался весь народ. (12) Но потому [еще] младший жрец сообщал о числе дней, которые оставались до ион, созывая [людей], что за новой луной следовало [то], что в день нон в город [Рим] стекались сограждане, которые были на полях, намереваясь услышать от верховного жреца о начале праздников и узнать [о том], что нужно делать в этом месяце.

{50 На основании сказанного происхождение слова «календы» можно объяснить примерно так: «называемый (от кбл?, calo) первым день до нон».}

{51 Classis — от calo (звать, созывать и т. п.) будет соответствовать словам «войско», «ополчение», «рать», т. е. «созванный народ». См.: Бартошек М. Римское право. С. 59. Ср.: «Кличет царь другую рать» (А. С. Пушкин).}

(13) Откуда некоторые полагают провозглашенные ноны началом как бы нового соблюдения [сроков], хотя бы потому что от этого дня до ид всегда насчитывается девять дней; [и] как будто у этрусков ноны считались очень значительными [днями], потому что они в каждый девятый день приветствовали своего правителя и советовались [с ним] относительно собственных дел. (14) В дальнейшем от этрусков, у которых этот день зовется "итис", было взято имя [дня] ("иды"). [Слово] же "итис" они толкуют [как] верность Юпитера. Ведь так как мы воспринимаем Юпитера творцом света (lucis), откуда и салии поют [о нем] "Люцетий" в [своих] песнях, и критяне зовут [его] "Зевсом - днем", также [и] сами римляне называют [его] "Диеспитер" как отца дня (diei patrem), (15) этот день [ид] по праву зовется верностью Юпитера, свет которого не кончается с заходом солнца, он распространяет блеск дня и ночью посредством светящей луны, что обычно всегда случается в полнолуние, то есть в середине месяца. Итак, день, который лишен даже ночных теней, они назвали надежностью Юпитера, [с использованием] этрусского имени ["итис"], откуда и [сама] древность посвятила все иды соблюдению праздников Юпитера.

(16) Другие считают, что иды [были] названы [сначала] "виды" от [слова] "видение", потому что в этот день видят полную лупу, [но] вскоре буква "в" была утрачена, подобно тому как, напротив, мы, прибавив букву "в" [к тому слову], которое греки произносят "идеть" (идейн), выговариваем [его] "видеть" (videre). Некоторым представляется, что иды [были] названы от греческого слова, как бы от [слова] эйдос, потому что в этот день лупа показывает [свой] полный облик. {52} Есть [и такие], кто считает, что иды [были] названы от овцы - идулы, которую этим именем зовут этруски и [которую] жрец приносит в жертву Юпитеру во все иды. (17) Нам же представляется подлинным такой смысл слова ["иды"]: идами мы зовем день, который разделяет месяц [пополам]. Ведь на этрусском языке [слово] "iduare" {53} означает "делить", откуда vidua (вдова) [есть] как бы valde idua, то есть насильно разделенная, или viro vidua, то есть с мужем разделенная.

{52 Греч. е?дпт — вид, облик и т. п.}

{53 Из последующего разъяснения (1.15, 17) слову idulis (ovis idulis) можно придать смысл «разделяемый», «разделываемый» (разделяемая, разделываемая жрецом овца).}

(18) Но как все иды [были] посвящены Юпитеру, так все календы - Юноне, [что] подтверждает и мнение Варрона и жрецов. Это также сохраняют в отеческих богослужениях лаврентийцы, которые и имя [этой] богине дополнили согласно обрядам, называя [ее] календарной Юноной, да и во все календы от месяца марта до декабря молятся этой богине в день календ. (19) В Риме во все календы, кроме [того], что младший жрец в курии Калаб - ре совершает богослужение Юноне, еще и верховная жрица, то есть жена верховного [жреца], во дворце [Нумы] приносит в жертву Юноне свинью или овечку. От ее [имени], мы [уже] сказали [об этом], также Янус был прозван Юнонием, потому что считается, что тому богу приписано наступление всякого [дня], [а] этой богине - все дни календ. (20) Ведь так как наши предки блюли начало месяцев с восхода луны, они по справедливости присудили календы Юноне, считая луну и Юнону одним и тем же, хотя бы потому что луна движется через воздух, откуда и греки нарекают луну Артемис, то есть аэротомис (режущей воздух), оттого что она рассекает воздух, а Юнона является повелительницей воздуха. Заслуженно, [стало быть], они посвятили этой богине начало месяцев, то есть календы.

(21) И того бы я не пропустил, что они посчитали календы, ноны и иды священными [днями], то есть требующими воздержания от устройства свадеб. Ведь эти дни, кроме нон, являются праздничными. А применять к кому-нибудь силу в праздники является [делом] неправедным. Потому и избегают свадеб, что на них в отношении девушки применяется сила. Но Варрон сообщает, что опытнейший в жреческом праве Веррий Флакк говорит об обычае, что в праздники [вроде] бы разрешалось чистить старые ямы, [а] новые делать права не было, [и] что потому праздники являются удобными для замужества больше вдовам, чем девушкам. (22) [Тогда] кто-нибудь подбросит [вопрос]: "Почему же в ноны, если [этот] день не является праздничным, запрещается свадебное торжество"? Причина этого также находится на поверхности. Ведь первый день свадьбы посвящается [девичьей] стыдливости, а па следующий же день невесту нужно доставить в дом, чтобы [над ней] начиналась власть мужа, и совершить богослужение, все же следующие дни либо после календ, либо после нон или ид в равной [мере] являются несчастливыми, потому и говорили, что ноны являются неподходящими для свадеб, чтобы невеста на следующий день [после нон] либо не положила начало независимости в браке от мужа, либо [не] принесла жертву в неблагоприятный [день], в который нечестиво отправлять священнодействия.

(16 , 1) Но так как течение [беседы] привело нас к упоминанию дней [месяца], нужно немного сказать также о том, что содержит вопрос нашего Хора. (2) [И] как Нума распределил год на месяцы, так каждый месяц - на дни, и все дни провозгласил или праздничными, или будничными, или смешанными. Праздничные [дни] были посвящены богам; будничные предоставлены людям для управления частными и общественными делами; смешанные [дни] являются общими [днями] богов и людей.

(3) В праздничные [дни] бывают священнодействия, пиршества, игры, отдых; в будни [бывают] [дни] присутственные, [дни] собраний, отсроченного [суда], вызова [в суд], войны; смешанные [дни] делятся внутри себя, [а] не относительно другого, ибо в некоторые часы тех дней судоговорение является благочестивым, в некоторые [же] - нечестивым. Ведь когда закалывается жертва, говорить нечестиво; [а] между [ее] закланием и возложением [на жертвенник говорить] разрешается; [и] опять, когда ее сжигают, [говорить] не разрешается. Итак, следует более пространно порассуждать о разделении праздничных и будничных дней. (4) Священное торжество бывает или когда исполняются священнодействия богам, или когда день отмечается посвященными богам пиршествами, или когда проводятся игры в честь богов, или когда соблюдаются праздники.

(5) Общественных же праздников есть четыре рода. Ведь они суть или постоянные, или подвижные, или чрезвычайные, или нундины. (6) Постоянные [праздники] являются общими у всего народа, имеют определенные и установленные дни и месяцы и отмечены в фастах благодаря постоянному соблюдению. Среди них преимущественно сохраняются Агоналии, Кармен - талии, Луперкалии. Подвижные [праздники] суть [те], которые ежегодно возвещаются начальствующими лицами или жрецами либо в [заранее] определенные, либо, даже в [заранее] не определенные дни, как, [например], Латины, Семептивы, Паганалии, Компиталии. Чрезвычайными [праздниками] являются [те], которые властным решением назначают консулы или преторы. Нундины - [это праздники] жителей сел и деревень, в которые они собираются по личным делам или намереваясь запастись товарами.

(7) Есть, кроме того, собственные праздники семей, как, [например], [праздники] семьи Клавдиев, или Эмилиев, либо Юлиев, либо Корнелиев, если [только] каждая семья соблюдает какие-нибудь собственные праздники по обычаю домашнего торжества.

(8) Существуют [торжественные обряды у] отдельных [людей], как, [например], празднование [дней] рождений и успехов, а равно похорон и искупительных жертв. Также в [глазах] предков соблюдал праздники [тот], кто называл бы по имени Салюс, Семонию, Сейю, Сегетию, Тутилину. Равным образом жреческая жена, сколько бы раз она [ни] услышала гром, пребывала праздной, пока не умилостивила бы богов. (9) Да и жрецы утверждали, что праздники оскверняются, если совершается какое-нибудь дело, когда они [уже] провозглашены и назначены. Кроме того, верховному жрецу и жрецам не разрешалось в праздники видеть [то], что совершается [какое-нибудь] дело, [и] потому они возвещали через глашатая, чтобы ничего такого [рода] не затевалось, и пренебрегающий [этим] требованием подвергался пене. (10) Впрочем, утверждали, что тот, кто, будучи неблагоразумным, совершил бы что-нибудь в такие дни, должен, кроме пени, принести искупительную жертву свиньей. [Однако] жрец Сцевола удостоверял, что благоразумный способен избежать наказания, а Умброн [даже] отрицал, что оскверняется тот, кто совершает дело, или относящееся к богам, или ради священнодействий, или принадлежащее к насущной жизненной пользе.

(11) Затем Сцевола, получивший запрос, чем разрешалось заниматься в праздники, ответил: [тем], что, будучи упущенным, нанесло бы ущерб. Поэтому если бы в яму упал бык, и отец семейства, приложив труды, освободил бы его, [то] не считалось бы, что [он] осквернил праздники. И тот не [осквернил праздники], кто укрепил из-за угрожающего обвала сломанное бревно для подпирания кровли. (12) Откуда и Марон, опытный во всех науках, зная, что овцу моют или [ради] очищения шерсти, или ради избавления от парши, уведомлял, что в том случае разрешается в праздники окупать [в воду] овцу, если бы это делалось по причине лечения:

Блеющих стадо овец погружать в целебную реку [Георг. 1. 272].

Ведь прибавлением [слов] "в целебную" он показывает, что [это] допустимо делать только лишь ради отвращения болезни, а не из-за выгоды по причине очищения шерсти.

(13) Это [сказано] о праздничных [днях] и [тех], которые после того начинаются [и] которые зовутся еще неприсутственными. Теперь мы скажем о будничных [днях] и [тех], которые за ними приходят, то есть о присутственных [днях, днях] собраний, отсроченного [суда], вызова [в суд], войны. (14) Присутственные [дни] суть [те], в которые претору позволяется говорить три торжественных слова: "Предоставляю, объявляю, присуждаю". {54} Противоположным этим [дням] являются неприсутственные дни. [Дни] собраний - это [те], в которые разрешается собирать народ. А в присутственные именно [дни] можно заниматься [лишь судебными делами] согласно закону, собирать [же] народ нельзя. [Но в дни] собраний можно [сделать] то и другое. [Дни] отсроченного [суда - такие], в которые можно оглашать обязательство [явиться в суд; дни] вызова [в суд] - это [те], которые устанавливаются для суда с [ответчиком] против иностранца, как [пишет] а "Куркулионе" Плавт,

{54 Юридическая формула, которой претор официально выражал свои права и функции.}

В день тяжбы с чужеземцем ли... {55}

{55 Плавт . Куркулион, 5. Перевод А. Артюшкова несколько изменен, чего требовал текст Макробия. См.: Плавт Т. Комедии. М., 1997. Т. 2. С. 162.}

Чужеземцем он тут обозначает по старому обычаю иностранца.

(15) [Дни] войны я не стал бы отделять от установленных правом [дней], если только установленные законом [дни] суть [те] непрерывные тридцать дней, {56} в которые, когда граждане [уже] призваны [на собрание], на крепости помещалось знамя красного цвета. А [собственно дни] сражений - это все [те дни], в которые [правом] дозволено начинать сражение или вызвать [па это] врага. (16) Ведь когда начинается [праздник] Латиар, то есть торжество Латин, а равно в дни Сатурналий, да и когда разверзается земля, непозволительно предпринимать сражение, (17) потому что не подобало начинать войну ни во время Латин, в которые некогда всенародно было скреплено перемирие между римским народом и латинами, ни в праздник Сатурна, который, считается, правил без какого-либо военного мятежа, ни когда разверзается земля, потому что [в это время] провозглашалось священнодействие [в честь] отца Дита и Прозерпины, и [потому что] считали, что лучше для того же сражения, если закрыта глотка Плутона. (18) Откуда и Варрон так пишет: "Когда земля разверзается, как бы открывается дверь [жилища] мрачных и подземных богов. Потому [в это время] является богопротивным не только начинать бой, но даже принимать решение по военным действиям и отправлять войско, отвязывать корабль, приводить жену с целью нажить детей".

{56 Установленные правом дни (dies iusti) — это, видимо, срок (месяц) до осуществления принятого народным собранием (центуриатными комициями) решения о начале войны. Ср.: Бартошек М. Римское право. С. 203 (Legis actio per manus iniectionem).}

(19) Что касается созыва мужей, предки избегали еще и [тех] дней, которые были бы отмечены неблагоприятными явлениями, избегали также и праздников, как пишет Варрон в книгах о жрецах: "Не следует в праздники созывать мужей; [а] если [кто-нибудь их] созвал, [то] пусть [ему] будет кара". (20) Однако нужно знать, что у римлян была свобода выбора дня для сражения в том случае, если они сами вступали в войну. И когда они получали

[ее], никакой день не препятствовал, чтобы защищать или свое благо, или достоинство государства. Да и какова уместность соблюдения [дня сражения], когда не остается возможности выбора? (21) Но притом наши предки считали, что нужно во всех [делах] остерегаться следующих [за праздниками] дней, которые они называли даже черными, как бы несчастливыми согласно [этому] названию. Однако некоторые звали эти же [дни] нечистыми, вроде как для смягчения [грубости] имени. О причине их [такого названия] сообщают Геллий в пятнадцатой книге "Летописей" и Кассий Гемина во второй книге "Историй".

(22) В триста шестьдесят третьем году от основания города [Рима] военными трибунами Виргинием Манлием, Эмилием Постумием и их товарищами [было] доложено в сенате, что было из-за [того], что в течение нескольких лет государство было очень ослаблено. И [тогда] по распоряжению отцов - сенаторов было] приказано, чтобы в сенат для осведомления о богослужениях пришел прорицатель [по внутренностям животных] Луций Аквиний. (23) Он сказал, что военный трибун Квинт Сульпиций, намереваясь сражаться против галлов у [реки] Аллии, {57} совершил богослужение ради [победного] сражения на следующий день после квинтилиевых ид [и] что точно так же столкновения у [реки] Кремеры {58} и во многие другие годы и [во многих других] местах кончались [для римлян] плохо после священнодействия, справленного на следующий день [после праздника]. (24) Тогда отцы - [сенаторы] приказали, чтобы о таких богослужениях доносили коллегии жрецов и чтобы жрецы постановили, что следующие за всеми календами, нонами, идами дни должны считаться черными, чтобы эти дни не становились ни [днями] сражений, ни очистительными, ни [днями] собраний. (25) Впрочем, и жрец Фабий Максим Сервилиан в двенадцатой книге отрицает, что в черный день следует поминать родителей, потому что тогда необходимо также призывать Януса и Юпитера, которых негоже называть по имени в черный день. (26) Многие также избегают четвертого дня до календ, или нон, или ид как злополучного дня. [О нем] обыкновенно спрашивают, [не] было ли передано какое-нибудь знамение относительно его соблюдения. Но мы не нашли ничего написанного касательно этого дела, кроме [того], что сообщает в пятой [книге] "Летописей" Квинт Клавдий, будто ужаснейшее несчастье Каннской битвы совершилось в четвертый день до секстилиевых нон. (27) Варрон, [напротив], замечает, что совершенно не имеет отношения к военному делу [то], является ли день присутственным или неприсутственным, но что это относится только к частным делам.

{57 В сражении с галлами у реки Аллии (приток Тибра) в IV в. до н. э. римляне потерпели поражение. См.: Ливии Т. История Рима от основания города. V, 38-39. М., 1989. Т. 1.С. 266-267.}

{58 У реки Кремеры (тоже приток Тибра) во время войны с Вейями (V в. до н. э.) был истреблен отряд Фабиев (см.: Ливии Т. История Рима. II, 50. Т. 1. С. 105).}

(28) [То] же, что я назвал нундины праздниками, может быть оспорено, потому что пишущий о праздниках Тит не отнес дни нундин к праздникам, но назвал [их] только празднично отмечаемыми [днями]; и потому что Юлий Модест утверждает, что на запрос авгура Мессалы к понтификам, считаются ли дни римских нундин и нон праздниками, они ответили, что нундины не считаются праздниками; и потому что Требатий в первой книге "Богослужений" пишет, что в нундины должностное лицо может отпускать [на свободу] и назначать суд. (29) Однако Юлий Цезарь, напротив, в шестнадцатой книге ''Предзнаменований" отрицает, что в нундины можно созывать сходку, то есть собирать народ, и потому в римские нундины нельзя устраивать [народные] собрания. Корнелий Лабеон в первой книге "О фастах" повествует, что нундины являются праздниками. (30) Причину же этого разнообразия [взглядов] усердный читатель найдет у Грания Лициниана во второй книге. Ведь он утверждает, что нундины являются праздниками Юпитера, поскольку во все нундины жена жреца во дворце [Нумы] обычно приносит в жертву Юпитеру барана. Но Гортензиевым законом [было] установлено, чтобы они были присутственными [днями], чтобы селяне, которые приходили в город [Рим] ради участия в нундинах, улаживали свои споры. Ведь в неприсутственный день претору не дозволялось провозглашать [ведение дел]. (31) Итак, [те], кто называет [нундины] праздниками, ограждаются от [обвинения во] лжи, ссылаясь на старину; кто противоположно думает, [тот] черпает оправдания из уважения к поколению, которое следовало [этому] закону.

(32) Некоторые приписывают их возникновение Ромулу, о котором, как утверждает Тудитан, упоминают, что он, разделив власть с Титом Татием, прибавил к установленным священнодействиям и [жреческим] товариществам также нундины. (33) Однако Кассий говорит, что нундины устроил Сервий Туллий, чтобы в город с полей приходили [люди] с намерением рассматривать городские и сельские дела. Гемин сообщает, что день нундин начали отмечать уже после изгнания царей, потому что многие делали жертвоприношение Сервию Туллию в нундины, [лишь] когда в народе возобновилась о нем память. С этим соглашается также Варрон. (34) Рутилий пишет, что римляне учредили нундины, чтобы селяне именно восемь дней занимались трудом на полях, а на девятый день, оставив деревню, приходили в Рим для торговли и принятия законов и чтобы более многочисленному народу докладывать о постановлениях и решениях, которые выставляли [на срок] до дня третьей нундины, {59} и их легко узнавали отдельные [граждане] и все в совокупности. (35) Откуда также [был] выведен обычай выставлять законы па время до третьей нундины. Поэтому у соискателей должностей было обыкновение приходить на собрание [народа] в нундины и становиться на холме, откуда их лично могли бы видеть все [граждане] вместе. Но все это стали делать очень небрежно и позже упразднили, после того как многие начали выходить к народу также в промежутке между [двумя] нундинами. (36) Есть также у римлян богиня Нундина, названная [так] по девятому дню (nono die) новорожденных, который считается освятительным. Освятительным же является день, в который детям устраиваются смотрины и они получают имя. Впрочем, девятым этот [день] является [только] для мальчиков, [а] для девочек - восьмым.

{59 В день третьей нундины кончался срок со дня объявления законопроекта (promulgatio legis) и происходило голосование (см.: Бартошгк М. Римское право. С. 262,316).}

(37) После того как было истолковано устройство года и месяцев, я думаю, наш Хор обладает [знанием] о названиях дней и [их] соблюдении, о чем он [и] спрашивал. И хотел же бы я знать, да неужели было бы [возможно такое], чтобы разумный уроженец [берегов] Нила {60} и сосед племени, владеющего многочисленными [землями], надсмехался над этим порядком римского деления [месяца] или [все же] признал бы, что этрусский Тибр {61} тоже почерпнул кое-что из своих наук".

{60 Так выражено то обстоятельство, что Хор — египтянин.}

{61 Tuscus Thybris — здесь, очевидно, равно Tebricola — житель берегов Тибра, т. е. римлянин, сам Претекстат.}

(38) [Тут] прибавил Евстафий: "Не только наш Хор, муж основательный и выдающийся, но и никто другой, как я считаю, не мог бы быть столь легкомысленным в суждении, чтобы он, кому очень большую приятность доставила и цепкая память и ясная речь повествующего, не одобрил столь безукоризненный, как говорят "[вплоть] до ногтей", порядок римского года. И если это упорядочение [года] избежало неодобрительной насмешки, [то это] и неудивительно, [ибо] для него [именно] из Египта [и] был взят образец [для] окончательного исправления [длительности года]. (39) Ведь как Юлий Цезарь из египетских наук выведал о движениях созвездий, о чем он оставил не лишенные учености книги, так [и] это тоже он заимствовал из того же [самого египетского] наставления, так что растянул время окончания года согласно ходу солнца. (40) Древние же поселенцы Латия - потому что тогда еще не было возможности учиться у Египта, [да и] какое - либо путешествие в него было им недоступно, - последовали греческому обычаю в исчислении дней месяцев, так что обратный счет [дней], когда число [дней] переходило от большего к меньшему, заканчивался при возвращении [назад]. (41) Ибо мы так говорим: десятый день, затем девятый и потом восьмой, как обыкновенно говорили афиняне: десятый и девятый [день] убывающего [месяца]. (42) Также когда Гомер пишет:

Месяц - один не пройдет, другой еще не наступит [Од. 14, 162], -

о чем ином он говорит, если не о ты убывающем [месяце], исчисление которого, понемногу уменьшающегося, прекращается при названии следующего [месяца], и [не] о том наступающем [месяце], который ведет за собой множество [дней], наследуя предыдущему [месяцу], идущему к исчезновению?

(43) Об этом пишет и ваш мантуанский Гомер, понимая, что "наступает" {62} говорят о том. к чему приближаются:

{62 Используемое здесь слово stare (стоять) полностью соответствует употребленному выше у Гомера причастию ?уфЬменпн (в переводе — «наступающий») от глагола ?уфзмй — ставить; таким образом, получается как бы перекличка Гомера и Вергилия.}

Каждому свой положен предел [10, 467], -

чем обозначает, что наступает последний день, к которому как бы идут через все [дни]. (44) Тот же [самый] поэт, знаменитый [своей] ученостью и равно уважительностью, зная, что прежде римляне упорядочивали времена года согласно бегу луны, а впоследствии - согласно [ходу] солнца, [но] сохраняя уважение к мнению того и другого поколения, говорит:

Вы. что по кругу небес ведете бегущие годы,

Либер с Цецерой благой [Георг. 1,6], -

обозначая в этом обращении вожатыми года как солнце, так [и] луну".

(17 , 1) Тут [не удержался уже] Авиен: "Много и часто я обдумывал [наедине] с собой то, отчего бы [это] было, что мы почитаем солнце то [как] Аполлона, то [как] Либера, то под другими разнообразными именами. И так как божества пожелали, чтобы ты, Веттий Претекстат, был глашатаем всего священного, прошу [тебя], продолжай разъяснять мне смысл великого разнообразия в именах одного божества".

(2) Тогда Веттий [продолжил]: "Не думай, мой Авиен, будто сообщество поэтов, когда они рассказывают о богах, не заимствует основу по большей части из святилищ философии. Ведь то, чтобы они соотносили с солнцем почти всех богов, поскольку они находятся под небом, советует [им] не пустое суеверие, но священная наука. (3) Если же солнце является вождем и управителем светил, как представлялось древним, и оно единственное предводительствует блуждающими звездами, а пути звезд соответственно [их] могуществу устанавливают, как кажется некоторым, или знаменуют, как представлялось Плотину, ход человеческих дел, то необходимо, чтобы мы признали солнце, которое подчиняет себе управителей наших [дел, то есть звезды], творцом всего, что совершается вокруг нас. (4) И как Марон, когда говорил об одной Юноне:

божество оскорбилось какое [1, 8], {63} -

{63 Перевод изменен по контексту Макробия.}

показывает, что разные действия одного бога должны считаться за разные божества, так различные способности солнца дали имена богам. Откуда главы мудрецов провозгласили, что одно [есть] все.

(5) Итак, ту способность солнца, которая ведает прорицанием и попечительством, назвали Аполлоном; [а та способность солнца], которая является творцом речи, получила имя Меркурия. Ведь потому что речь истолковывает скрытые мысли, Гермес был назван свойственным [ему] именем от [слова] герменевейн (толковать). (6) (Солнцу принадлежит способность, которая [заведует] пользой; у него же есть действие, которое заведует плодами). {64} И отсюда зародились названия (как будто) других богов, которых доверительное и тайное учение относит к солнцу, и чтобы из-за такой скрытности [наше] объяснение не оказалось непристойным, давайте спросим мнение древних [философов] об отдельных [богах].

{64 Издатель текста делает с связи с этим такое примечание: virtus — praeest uncis inclusi utsensu carentia ([слова] «virtus... praeest» я заключил в скобки как лишенные смысла) (р. 82, 24-25).}

(7) Многочисленные толкования, вереницу которых я хотел бы продолжить, относят имя Аполлона к солнцу. Платон пишет, что солнце названо Аполлоном от ту апопаллейн таc актинас, то есть от бросания лучей, [как стрел]. Хрисипп [пишет, что солнце названо] Аполлоном как сущее не из многих (поллон) и низших составляющих огня, ибо первая буква [его] имени имеет значение отрицания, или потому что оно существует только одно, а не во множестве (поллой). Да ведь и латинский язык назвал его солнцем (solem), потому что только одно (solus) оно имеет такую яркость. (8) Спевсипп [пишет, что солнце названо Аполлоном], потому что его сущность состоит из многих [отдельных] огней: хос бпь поллон усион пюрос авту сюнестотос. Клеанф [пишет, что солнце названо Аполлоном], потому что оно совершает восходы то из одних (ab aliis), {65} то из других поясов [земных] местностей: хос an аллон кай аллон топон mac анатолас пойумену. (9) Корнифиций полагает, что Аполлоном оно названо от анаполейн (возвращаться), то есть потому, что в кружении мира, которое греки называют полон, вследствие поворота [его] тело несется назад к восходу. Другие считают, что оно именуется Аполлоном как аполлюнта (губящее) живые существа, ибо оно лишает души и истребляет живые существа, когда причиняет гибель неумеренностью тепла, (10) как [пишет] Еврипид в "Фаэтоне":

{65 Здесь следует обратить внимание на сходство звучания греческих слов ?р’ ?ллщн, от которых и производится имя Аполлона, и латинских ab aliis.}

Солнце из струй золотых, меня сразившее!

Люби громко кличут тебя: "Аполлон!"

Также [и] Архилох [пишет]:

И ты. владыка Аполлон, виновников

Отметь и истреби, как истребляешь ты . {66}

{66 В стихах Еврипида и Архилоха при объяснении имени солнца «Аполлон» используется созвучие имени с глаголом «губить» (?рьллхмй): ?рюлеубт («погубил») — у Еврипида; ?ллх’ («истреби») и ?ллэейт («истребляешь») — у Архилоха. Стихи Архилоха даются в переводе В. В. Вересаева (см.: Эллинские поэты. М., 1963. С. 220).}

(11) Наконец, [и] больных ожогами называют пораженными Аполлоном а ударенными солнцем. И так как действиям солнца подобны действия луны в [оказании] помощи и [причинении] вреда, поэтому женщин, мучимых известными [месячными] болями, называют пораженными луной и [также] пораженными Артемидой. (12) Поэтому изображения Аполлона иногда украшаются луком и стрелами, чтобы через посредство стрел постигали силу испускаемых лучей, (как [об этом] есть у Гомера): {67}

{67 Дополнение издателя: supplevi (р. 84, 14).}

После постиг и народ, смертоносными прыща стрелами [Ил. 1, 51].

(13) Также он является радетелем общенародного благополучия, которое, считается, солнце доставляет одушевленным существам посредством умеренности [тепла]. А так как он чаще дарует исцеление и реже от него бывает гибельная напасть, потому на изображениях Аполлон несет в правой руке Граций, в левой [же] - лук со стрелами, ибо к вреду он менее склонен, а благо дарует более подходящая рука. (14) Отсюда следует [то], что ему же приписывается способность врачевания, потому что умеренное тепло солнца служит избавлению от всех болезней. Ведь считают, что Аполлон как апелавнонта (отгоняющий) болезни, назван как бы Апеллоном. (15) Это мнение, соответствующее также латинскому выражению [его] имени, позволило нам не переводить имя этого бога, чтобы ты воспринимал Аполлона apellentem (отгоняющим) зло. Его [и] афиняне зовут Защитником от зла. Ну а жители Линда почитают Аполлона Чумного, названного этим прозвищем после закончившегося мора. Эта же слава спасающего и лечащего бога поддерживается также и в наших [римских] священнодействиях. Ибо и девушки - весталки так взывают [к нему]: "Аполлон-врач, Аполлон Пеан!"

(16) Итак, потому что у этой звезды, то есть у солнца, есть два величайших действия: одно благодаря некоторому умеренному теплу поддерживает жизнь смертных, другое из-за определенной направленности лучей посылает иногда гибельную напасть, - [их] обозначают особенными выражениями, и это вот те самые два [его] прозвища относительно каждого действия в отдельности - Иэий и Пэан. Эти прозвища соответствуют тому и другому действию: [прозвище] Иэий появляется от иастхай, то есть от оздоровления, а Пэан - от павейн, то есть прекращения мук, и наоборот, [прозвище] Хиэий [появляется] от хиенай, [то есть] от метания [стрел]:

(смертоносными прыща стрелами), {68}

{68 Издатель считает, что эти слова нужно исключить: «sed haec verba вЭлпт — ?цйеЯт delenda censeo: sunt enim e superioribus (85, 1) temere repetita» (p. 86, 5-6), так как ранее этот стих Гомера (Ил. 1,51) уже приводился в 1. 17, 12.}

и [прозвище] Пэан - от пайейн, [то есть] от нанесения ударов. (17) Затем, считали, что, когда умоляют, чтобы было дано здоровье, произносят "ио Пэан", через букву эта, то есть "ты лечишь, Пэан"; когда же говорят "хие Пэан", через букву эпсилон с придыханием [у] первой буквы, этим обозначают, что молитвой высказывается враждебное [отношение] к кому-нибудь: "бале Пэан", то есть "[стрелы] мечи [с] нанесением ударов". Сообщают, что этим восклицанием воспользовалась Латона, когда она побуждала Аполлона, чтобы он стрелами уничтожил силу Пифона. Природоведческий смысл этого я изложу в соответствующем месте.

(18) Этот возглас, то есть "хие Пэан", подтвердил, говорят, Дельфийский оракул, когда в правление Тесея афиняне искали поддержки [этого] бога против амазонок. Ибо ведь он повелел намеревающимся идти на войну называть его защитником и призывать этими самыми словами. (19) В четырнадцатой книге "О богах" Аполлодор пишет об Иэии -солнце, что так называется Аполлон от стремления и полета по небосводу, потому что солнце непреодолимо несется по [небесному] кругу. (20) Но Тимофей [пишет] так:

Свод тот небесный извечно и всюду

Светлыми полнишь ты, солнце, лучами.

Стрелами против врагов их направив,

О хие Пэан, со своей тетивы.

(21) Этого же самого бога, выделяющегося целительными делами, называют Целителем, {69} то есть покровителем здоровья, как пишет Гомер:

{69 Целитель — П?лйпт. В данном случае это слово надо, видимо, производить от глаголов п?лщ («to be whole or sound»; см.: Liddel H. G., Scott R. A Greek — English lexicon. Oxford, 1996), п?льпмбй — «рубцеваться, заживать» и т. д. Мы делаем это примечание потому, что есть еще слово п?лйпт (п?лпт) — «гибельный» (от ?ллхмй — «губить»).}

Будь же здоров [Од. XXIV, 402].

Лсандрий пишет, что милетцы приносят жертвы Аполлону Целителю за свое здоровье. Ферикид сообщает, что Тесей, когда отправлялся на Крит к Минотавру, дал обед Аполлону Целителю и Артемиде Ценительнице за спасение и свое возвращение. (22) И неудивительно, что оба [его] действия отмечаются разными именами, так как мы узнаем, что [и] другие боги также оцениваются и по действию и по имени из-за [наличия] противоположного в одном и том же двойственном деле, как, [например, оценивается] Нептун, которого называют в одних [случаях] Землеколебателем, то есть движущим землю, в других - Оберегателем, то есть поддерживающим [ее]. Также и Меркурий и будит и усыпляет души или глаза людей, как считает поэт:

Жезл берет он. которым у смертных, [по воле всесильной,

Сном ] смыкает он очи [Ил. XXIV, 343 - 344].

(23) Откуда и Аполлона, то есть солнце, мы чтим [под] прозвищами, обозначающими то спасение, то напасть, так как ведь напасть, которая посылается им посредством бед, означает, что этот бог открыто сражается за добрых [людей]. (24) Отсюда проистекает, [например, то], что у сицилийского мыса Пахина с исключительным благочестием прославляется Аполлон Ливийский. Ведь когда ливийцы, намереваясь вступить в Сицилию, направили отряд [кораблей] к этому мысу, Аполлон, которого там почитали, призванный поселенцами [на помощь], был назван Ливийским, после того как наслал на врагов мор и почти ко всем [им], охваченным [напастью], подкралась смерть.

(25) Нашими [римскими] летописями тоже подтверждается подобная великая сила этого [самого] бога. Ведь когда в Риме по предсказанию прорицателя Марция и при Сивиллином песнопении справлялись игры [в честь] Аполлона, народ, призванный к оружию из-за внезапного нападения врага, кинулся на него, и в это время стало видно, что на противников несется туча стрел. И она обратила врага в бегство, а победителей - римлян привела к зрелищу спасительного бога. Отсюда думают, что игры [были] установлены по причине сражения, [а] не мора, как некоторые считают. (26) Впрочем, существует еще одно основание этого [последнего] мнения, что солнце тогда сверкает на самой верхушке нашего обиталища. Ведь на летнем направлении находится [созвездие] Рака, и когда солнце [туда] приходит, [его] лучи не наклонно, но, посланные сверху, прямым свечением освещают нашу, умеренную [в отношении тепла местность]. Откуда некоторые считали, что бога тогда более всего умилостивляют [игры] Аполлинарии, [учрежденные] ради смягчения жары. {70} (27) Однако я нахожу в сочинениях, что эти победные игры были установлены не по причине [сохранения] здоровья, как [о том] упоминают некоторые составители летописей. Ведь, согласно Сивиллиным книгам, эти игры были учреждены в Пуническую войну по совету децемвира Корнелия Руфа, который из-за этого был прозван Сивиллой, а потом, после сокращения имени, первым [из рода Корнелиев] начал зваться Суллой. {71}

{70 Чрезмерный летний зной здесь представлен как причина эпидемических болезней.}

{71 Чтобы превращение прозвища «Сивилла» в «Сулла» было более понятным, укажем, что Sulla получается от Sibylla при выпадении слога ib: Syllа, при том что буквы «у» и «и» близки по произношению.}

(28) С другой стороны, сообщают, что в предсказаниях прорицателя Марция, чьи два свитка были принесены в сенат, была найдена такая запись: "Римляне, если вы хотите изгнать врага со [своих] полей, язву, которая долго [уже] ходит среди племен, [то] я считаю, что нужно посвятить Аполлону игры, чтобы они радушно справлялись [в честь] него каждый год. При проведении этих игр пусть председательствует тот претор, который передаст высшую власть народу; пусть децемвиры совершают священнодействия по греческому обряду. Если вы будете делать это правильно, [то] вы всегда будете в радости, и государство сделается лучше: ведь этот бог будет уничтожать ваших врагов, которые опустошают ваши поля". (29) Вследствие этого предсказания, после того как ради уважения один день был потрачен на божественные дела, [было] принято сенатское решение, чтобы децемвиры попросили Сивиллины книги с целью лучше осведомиться о проведении игр [в честь] Аполлона и правильном совершении богослужения. Когда стало известно, что в них нашли то же [самое], отцы-[сенаторы] посчитали, что нужно учредить и проводить игры [в честь] Аполлона и давать па это дело претору двенадцать тысяч медной монетой и два жертвенных животных покрупнее, а децемвирам [было] предложено, чтобы они совершали жертвоприношение этими вот животными по греческому обряду: Аполлону - быком, украшенным золотом, и двумя белыми козами с позолотой; Латоне - украшенной позолотой коровой. Народу [же было] велено смотреть игры на ристалище, надев венки. (30) Таково, [как] преимущественно передают, возникновение Аполлоновых игр.

Теперь давайте покажем на основании еще других имен этого бога, что Аполлон и солнце являются одним и тем же.

(31) Он зовется Локсий, как отмечает Энопид, потому что [солнце] отправляется по кривому (локсон) кругу, двигаясь от заката на восход, то есть потому что [оно] продвигается по кривому кругу от заката к восходу. Или, как пишет Клеанф, [он зовется Локсием], так как [оно] движется по путям винта: ведь и они являются кривыми (локсай), [то есть] потому что [оно] продвигается по искривленному пути, или потому что оно, будучи на юге, испускает на нас, северных существ, косые (локсас) лучи, или потому что посылает на нас с юга боковые лучи, так как мы являемся по отношению к [нему] самому северянами. (32) Делием его зовут от превращения всего в ясное (дэла) и явное благодаря свету, [то есть] потому что освещение показывает все ясно. (33) Фебом он называется, как утверждает Корнифиций, из-за фойтан (скитания) против воли, [то есть] потому что [солнце] движется по принуждению. Однако большинство считает, что [он был] назван Фебом, то есть ясным и светлым, из-за облика и блеска. (34) Также [его] называют Фанетом - от файнейн (свечения) и Фанеем, так как [солнце] является [всегда] новым (файнейтай неос), [то есть] потому что солнце ежедневно обновляется. Вергилий [пишет]:

Утром уже новым [Георг. 3, 325].

(35) Камерницы, которые населяют остров, посвященный Солнцу, приносят жертвы Аполлону Аэйгенету, чтобы солнце вечно рождалось (аэй гигпестхай) и вечно рождало (аэй геннан), то есть потому что оно, восходя, рождается и потому что само все рождает [путем] обсеменения, питания, взращивания, укрепления и увеличения.

(36) Мы слышали о многих основаниях имени Аполлона Ликийского. Стоик Антипатр пишет, что Аполлон назван Ликийским от левкайнестхай (ясности) {72}всего, когда светит солнце. Клеанф замечает, что Аполлона назвали Ликийским, потому что как волки (lupi) {73} хватают скот, так он сам тоже похищает влагу [своими] лучами. (37) Прежние из греков называли первый свет (lucem), который предшествует восходам солнца, люкэн - от [слова] левку (белесый). Они и сегодня называют эту [пору] времени люкофос (белесым светом). (38) Об этом времени стихотворец пишет так:

{72 Для прояснения сходства прозвища Аполлона и слова, его объясняющего, приведем их корни: Lyc- и лехк- (в лат. транскрипции leyc-).}

{73 Ликийский (Lycius) — от слова «волк» (греч. лэкпт; лат. lupus).}

Не было утро еще. но седели уже сумерки ночи [Ил. VII, 433].

Тот же Гомер [говорит]:

Прежде ж обет сотвори луконосцу ликийскому, Фебу [Ил. IV, 101],

потому что обозначает люкэн (рождающего свет), то есть [того], кто при своем восходе рождает свет (lucem). Ведь блеск лучей, издали и на обширном пространстве предшествующий приближающемуся солнцу и понемногу уменьшающий мрак темноты, рождает свет. (39) И кажется немаловажным, что римляне, как и многое другое [взяли] из греческого [языка], так и [слово] lucem (свет) образовали от [слова] люкэ. Стариннейшие [из] греков называли год также люкабанта - [путем], проходимым (байноменоп) и измеряемым светом (люку), то есть солнцем. (40) Свидетельством же [того, что] солнце зовут люкон, является Ликополитанская община Фиваиды, которая с равным благоговением поклоняется Аполлону и также волку, то есть люкон, почитая в [облике] того и другого солнце, потому что это животное похищает и истребляет все подобно солнцу и побеждает мрак ночи, различая многое [благодаря] остроте глаз. (41) Некоторые считают, что даже сами волки (люкус) названы от люкэ, то есть от первого света, потому что эти звери больше всего почитают это время удобным для похищения скота, которого, за ночь проголодавшегося, перед рассветом выгоняют из стойл на пастбище.

(42) Аполлона называли Отцовским не вследствие принадлежности [его] культа одном роду или общине, но как виновника порождения всех вещей, потому что солнце, иссушив влагу, предоставило всему основание для зарождения, как говорит Орфей:

Умный наказ отцовский и заботливый разум.

Откуда мы также зовем отцом Януса, почитая солнце под этим именем.

(43) Пастушеским Аполлона прозвали не из-за пастушеской службы и сказки, на основе которой воображают, будто он пас скот царя Адмета, но потому что солнце пасет все, что порождает земля. (44) Отсюда [его] воспевают [как] пастуха не одного рода [скота], но всякого скота, как говорит Нептун у Гомера:

Ты. Аполлон, у него, как наемник, волов круторогих

Пас [Ил. XXI, 448 - 449].

И также у того же [самого] поэта он значится пастухом кобылиц:

Сам Аполлон воспитал на зеленых лугах пнерийских

Сих кобылиц, разносящих в сражениях ужас Арея [Ил. II, 766 - 767].

(45) Кроме того, у камиренцев есть храмы [Аполлона] Эпимелия как пастуха овец; у наксосцев - Поймния; и также [у них] почитается бог Арноком, а у лесбийцев - Напай. {74} И у разных общин существуют многие [другие] прозвища [Аполлона], относящиеся к [его] службе бога - пастуха. Вот почему он признается надзирателем и поистине пастухом вселенского скота.

{74 Эпимелий ? Овечий (м?лпн — мелкий скот, овца, коза); Поймний ? Стадный, Пастуший (от рпЯмнйпн — стадо, рпймЮн — пастух); Арноком ? Бараньеволосый, т. е. с кудрявыми, курчавыми волосами (?сньт — баран, кьмз — волосы); Напай ? Лесной (нЬрз — нагорный лес).}

(46) Аполлон называется Элелевс - от элиттестхай (вращения) [солнца] вокруг земли, потому что кажется, что [оно] вечным движением как бы катится вокруг земли, как описывает Еврипид:

О солнце, коней ты гонишь, пламя вращая (хейлиссон), {75}

{75 Еврипид. Финикиянки, 3. В поэтическом переводе И. Анненского эта связь не была бы видна:

О Гелиос, среди небесных звезд

Просекший путь для кобылиц летучих

И золотом горящей колесницы!

(Финикиянки, 1-3 // Еврипид. Трагедии. М., 1980. Т. 2. С. 147 ), — поэтому нам пришлось переводить самим, учитывая контекст Макробия.}

или потому что, собрав (сюналистхентос) много огня, оно обходит [землю], как считает Эмпедокл:

Сгрудившись [аналистхейс ] в кучу, оно обхватывает великое небо. {76}

{76 Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. Ч. 1. С. 367, ? 337 (В41).}

Платон [именует его] от сюналидзейн (соединения) и собрания людей, когда оно восходит, потому что восходящее [солнце] сводит людей на сходку. {77}

{77 В «Кратиле» (409а) Платон пишет: «Это имя, возможно, дано ему от его восхода (halios), когда люди собираются на сходку (halidzein)» (пер. Т. В. Васильевой). См.: Платон. Соч. : в 3 т. М., 1968. Т. 1. С. 449.}

(47) Златовласым Аполлон называется из-за блеска лучей, которые зовут золотистыми волосами солнца, откуда [его именуют еще] и Длинноволосым, потому что лучи никогда не могут оторваться от источника света. Также [его называют] Сребролуким, потому что образуется как бы какой-то лук белого и серебристого цвета, появляющийся в верхнем изгибе небосвода. Из этого лука лучи сверкают подобно стрелам. (48) Сминтхей он именуется, потому что [солнце] мчится (тхей) кипящее, [то есть] потому что оно летит пылающее. Карней [он] - так как горящее [солнце всегда] воспринимается новым (кайоменос хоратай неос), то есть потому что оно, раскаленное своим жаром, всегда остается новым, хотя все горящее истощается. Также Аполлон [называется] Киллай, потому что [солнце] совершает движение слева (кинэсейс лайас) [направо], двигаясь к нам всегда с юга. (49) Аполлон [как] приносивший дожди (тейс омбрус) - Тюмбрай, потому что он является богом - тучегонителем. Аполлон - Дружественный, потому что его появляющийся приятный свет мы приветствуем с самым дружеским расположением.

(50) Пифий Аполлона [зовут] не от певсеос (вопрошания) {78} [его], то есть не от запрашивания мнения оракулов, [как] считают фюсики, но от пйфейн (порчи), то есть [от] гниения, чего никогда не совершается без силы тепла. (51) Итак, считают, что отсюда он [был] назван Пифий, хотя греки сказывают, будто это имя дано богу после убийства змея. Однако эта сказка не расходится с познанием природных тайн, что будет ясно, если коснуться повествования, которое рассказывают о рождении Аполлона, и несколько раньше я пообещал, что намерен [об этом] рассказать. (52) Говорят, что Юнона противодействовала Латоне, ожидающей рождения Аполлона и Дианы. И когда роды прошли, к колыбели богов проник змей, которого звали Пифон, и Аполлон, [несмотря] на ранний возраст, сразил чудовище стрелами.

{78 Чтобы читателю была яснее связь между словами «Пифий(ский)» и «совет» (ре?уйт), укажем, что ре?уйт — одно из производных глагола рхниЬнпмбй (будущее — реэупмбй).}

(53) Изучающая природу наука показывает, что [это] нужно понимать следующим образом. Ведь после хаоса, когда смутная безобразность впервые начала представать в образах вещей и в первоначалах и [когда] земля, пока еще влажная сущность, [как] бы качалась из-за зыбкого и неустойчивого основания, вследствие понемногу усиливающегося горнего жара и истекающих оттуда на нее огненных семян создались, думают, здешние звезды, и притом солнце, охваченное величайшей силой жара, [удержалось] в высях [неба], луна же, отягощенная некоторой природной теплотой, более влажной и как бы [свойственной] женскому полу, заняла нижние [части], словно бы солнце состояло больше из отцовской сущности, луна - из материнской. (54) Если же фюсики хотят, чтобы Латона считалась землей, которой Юнона мешала родить божества, о которых мы говорили, [то] эта [последняя] есть воздух, который, тогда еще влажный и тяжелый, препятствовал эфиру, чтобы блеск светил сиял сквозь густоту воздушной влаги как бы ради успеха неких родов. (55) Но победила настойчивость божественного провидения, которое, верят, пособило родам. Поэтому на острове Делосе с надлежащим благоговением посещают для укрепления доверия к сказанию храм Провидения, который называют храмом Промысла [богини] Афины. (56) Так как говорят, что они [были] рождены на острове, нам кажется, будто они появились из моря. Потому [и] этот остров зовется Делос, что восход и как бы рождение светил делает все дела (ясным), то есть делает ясными просторы.

(57) Но существует [также] следующее естествоведческое учение об убийстве змея, как [о том] пишет стоик Антипатр. Ведь испарение еще влажной земли, уходя в [небесные] выси и возвращаясь оттуда, после того как нагрелось, в недра [земли] наподобие смертоносной змеи, разрушало все силой гниения, которое возникает исключительно из тепла и влаги. И так как сгущение тумана должно было закрыть само солнце, казалось, что [он] некоторым образом затмевает его свет. Однако когда в конце концов [он] был уничтожен, высушенный божественным жаром лучей, как бы изрешеченный падающим стрелами, сочинили сказку о змее, убитом Аполлоном. (58) Есть и другое мнение об убитом змее. Ведь хотя движение солнца никогда не отклоняется от линии эклиптики, все же путь солнца изгибается вверх и вниз вроде змеиного извива, и какое-то [его] отклонение должно было переменить направление ветров. (59) Откуда Еврипид [пишет]:

Огнем порожденный змей

Пролагает путь родам четырем

Времен, впрягающий в оглобли

Богатства повозку с /подами.

Итак, под этим названием небесного пути выражали [то], что солнце, когда [оно] завершило свой бег, погубило змея. Отсюда возникла сказка об убийстве змеи. (60) Именем же стрел обозначается только испускание лучей, которые представляются наиболее длинными в то время, в какое весьма высоко [стоящее] солнце завершает годовой бег в самые длинные дни летнего солнцестояния. Поэтому [оно] называется Хекэболос и Хекатэболос - издали (хекатхен) бросающим (баллон) лучи, [то есть] беспрестанно посылающим па землю лучи из самого отдаленного и самого высокого [своего] положения.

(61) О [его] прозвище "Пифий" могло бы хватить [уже] того [известного], если бы не заявляло о себе следующее основание этого же имени. Ведь когда солнце совершает летний солнцеворот в созвездии Рака, в котором находится предел самого длинного дня и откуда [его] отступление ведет к уменьшению [долготы] дней, в это время [оно] называется Пифием как пиматон феон (к пределу бегущее), то есть пробегающее последний путь. (62) Это же [самое] имя подходит ему и [тогда], когда представляют, что оно проделало последний пробег самого короткого дня, вступая опять в [созвездие] Козерога. И потому напоминают, что в том и другом созвездии, когда проделан годичный путь, Аполлон одолел дракона, то есть [проделал] свой извилистый путь. Это мнение сообщил в [своих] "Этимологиях" Корнифиций. (63) С другой стороны, этим двум созвездиям, которые зовут вратами солнца, Раку и Козерогу, имена достались потому, что рак - живое существо идет назад и вбок, и тем же [самым] образом солнце в этом созвездии начинает совершать боковое отступление. У пасущейся же козы [есть], кажется, такая привычка, что она на пастбище устремляется высоко [на холмы]. Но [ведь и] солнце в [созвездии] Козерога начинает снизу возвращаться в высь [неба].

(64) Аполлона зовут [еще] Парным, потому что он сам проявляет парный облик своего божества освещением и показом вида луны. Ведь из одного источника света парной звездой он освещает [в] пору дня и ночи. Откуда и римляне почитают солнце под именем и [в] образе Януса [с] наименованием [его] Аполлоном Парным. (65) Дельфием Аполлона зовут потому, что он показывает [то], что является темным, [благодаря] яркости света, [то есть его так зовут] из-за показа неясного (дэлун афанэ), или, как угодно Нумению, [из-за того, что его считают] одним и одиноким. Ибо [Нумений] утверждает, что в древнем языке греков один называется дельфон. Откуда и брат, говорит он, зовется адельфос, [то есть] как бы уже "не одинокий".

(66) Кроме того, гиерополитанцы, которые принадлежат к племени ассирийцев, передают все действия и способности солнца в образе одного-единственного бородатого изваяния и называют его Аполлоном. (67) Его широкое лицо обрамлено остроконечной бородой. На голове высится корзинка. Изваяние покрыто [нагрудным] панцирем; правая [рука] держит прямо стоящее копье с помещенной наверху небольшой статуей [богини] Победы; левая протягивает изображение цветка; и с высоты плеч спину покрывает горгонина накидка, окаймленная змеями. Рядом орлы воспроизводят подобие полета; перед ногами находится женское [погрудное] изваяние, {79} правая и левая [руки] которого являются очертаниями женщин; змей обвивает их извилистыми кольцами. (68) Отрощенная борода означает, что сверху на землю испускаются лучи. Золотая корзинка, вытянутая в высоту, указывает на выси эфира, откуда, думают, происходит вещество солнца. Благодаря изображению копья и панциря он приобретает облик Марса, далее в нашей беседе мы покажем, что он же [самый] и есть солнце. [Богиня] Победа свидетельствует, что все [вместе] подчинятся могуществу этой звезды. Образ цветка свидетельствует о процветании того, что этот бог засевает, порождает, питает, взращивает, доводит до созревания. (69) Женское изображение - это образ земли, которую сверху освещает солнце. Две одинаковых женских фигурки - [руки], которыми [оно себя] обхватывает, обозначают совместно служащие [ей] вещество и природу; а изваяние дракона показывает извилистый путь звезды. Орлы ввиду высочайшей скорости полета показывают высоту [положения] солнца. (70) Горгонино одеяние дано [ему потому], что Минерва, которую мы признаем его покровительницей, является способностью солнца, как и Порфирий свидетельствует, что Минерва есть способность солнца, которая предоставляет рассудительность человеческим умам.

{79 Дополнение «погрудное» связано с тем, что этот образ означает землю (см. ниже: 1. 17, 69), и известно такое же изображение богини Геи на Пергамском алтаре (Мифологический словарь. Л., 1961. С. 68-69).}

Потому ведь напоминают, что эта богиня порождена головой Юпитера, то есть произведена из высшей части эфира, откуда происходит солнце.

(18 , 1) То, что мы сказали об Аполлоне, можно также считать сказанным о Либере. Ведь Аристотель, который написал "Богословие", убеждает многими разными доводами, что Аполлон и Либер-отец есть один и тот же бог. Даже и у лигуров, говорит он, во Фракии есть храм, посвященный Либеру, из которого раздаются пророчества. В этом святилище оракулы, приняв много крепкого вина, словно бы испив воды у Кларосца, начинают предсказывать. (2) Также у лакедемонян в священнодействиях, зовущихся Гиацинтиями, которые справляют для Аполлона, увенчиваются плющем по вакхическому обряду. (3) Равным образом беотийцы, [даже] помня, что Парнасская гора посвящена Аполлону, все же почитают на ней же и Дельфийский оракул и Вакхические пещеры, [как] посвященные одному богу. Откуда на одной и той же горе отправляется богослужение и Аполлону и Либеру-отцу. (4) Это подтверждают и Варрон и Граний Флакк, об этом также учит [и] Еврипид:

Дионис, что оленя шкурой и тирсами

Украшенный, среди деревьев пляшущий.

С Парнаса прыгает.

(5) На этой Парнасской горе через год проводятся Вакханалии, где, как утверждают, замечают и частые сходки сатиров и в большинстве [случаев] слышат [их] собственные голоса, и также до людских ушей часто доносятся удары кимвалов. (6) И чтобы никто не думал, что Парнасская гора посвящена разным богам, также Еврипид, указывая, что Аполлон и Либер являются одним и тем же богом, пишет в "Ликимнии":

Вакх господин и лавролюбец, с лирой Пэан Аполлон.

К этому же мнению [склоняется] Эсхил:

Вещун Феб. вакхант - бог. чей лоб вокруг овил плющ. {80}

{80 Перевод М. Л. Гаспарова. См.: Эсхил. Трагедии. М., 1989. С. 269, 10? (341).}

(7) Но хотя после того как раньше [уже] было подтверждено то, что Аполлон и солнце есть одно и то же, и после того как потом было сказано, что [оно] само есть Либер-отец, который является Аполлоном, нет никакого сомнения, что солнце и Либер-отец должны считаться одним и тем же божеством, все же это, безусловно, будет [еще] подкрепляться весьма убедительными доводами. (8) Ведь в священнодействиях сохраняется то соблюдение благочестивого таинства, что солнце, когда оно пребывает в верхней, то есть в дневной, полусфере, зовется Аполлоном, когда - в нижней, то есть ночной, считается Дионисом, который есть Либер-отец. (9) Также Либера-отца делают в изваяниях частично детского возраста, частично - юношеского. Кроме того, с бородой, также в виде старца, как [в образе] того, кого греки [называют] Бассареем, так [и в образе того], кого они называют Брисеем, и [в том виде], как [его] славят неаполитанцы в Кампании, называя Хебон. {81} (10) Эти же различия возрастов относятся к солнцу: оно считается младенцем в зимнее солнцестояние, [в виде] какового египтяне выносят [его] в определенный день, потому что тогда, в самый короткий день, оно считается дитятею и ребенком. Затем же, когда после весеннего равноденствия наступает прибавление [дня], оно соответствующим образом и обретает силы подрастающего [ребенка] и украшается юношеской внешностью. Потом его самый зрелый возраст в летнее солнцестояние показывает наличие бороды, в каковое время [день] достигает своего высшего увеличения. Затем из-за уменьшения [дня] бог наделяется четвертым обликом, как бы старческим.

{81 Бассарей — эпиклеса Диониса — Вакха; происходит от названия одежды вакханок «бассара». Брисей — Либер — «Податель даров» (?) от (?) всЯищ — одарять (в частности). Хебон (Гебон) — прозвище Либера (Диониса) «Юный», «Отрок», «Возмужалый» (?в?н — причастие от ?в?щ — быть в юношеском возрасте, быть возмужалым).}

(11) Равно и во Фракии, мы слышали, одним и тем же считается солнце и Либер, которого там прославляют пышным богослужением, называя Сабазием, как пишет Александр, и на Зилмисском холме находится посвященный этому богу храм круглой формы, крыша которого имеет отверстие посередине. Округлость храма показывает вид этой звезды, и высокая крыша пропускает свет, чтобы явствовало, что солнце все освещает, испуская свет с высокого верха, и потому, что все целиком становится зримым, когда оно восходит. (12) Также Орфей, желая, чтобы солнце было [ясно] постигнуто, говорит среди прочего:

Плавя дивный эфир, недвижный, прежде уж сущий,

Свет дает божествам, чтоб вид прекраснейший видеть.

Ныне Фанет пресветлый его прозывают и также Дионис,

Эвбулей и правитель, ясный тоже Антавгес.

Разно разные люди его на земле называют.

Первый явился в лучах, {82}был назван Дионис затем,

{82 Под «первым» подразумевается, видимо, Фанет.}

Чтоб пребывать уже на широком Олимпе бескрайнем.

Имя. переменившись, обрел. Ведь у каждого имя

Всякого рода есть мере согласно и времени ходу.

(13) Он назвал солнце Фанетом - от фотос и фанеру, то есть от света и освещения, потому что, созерцая все, оно всем видно. Дионис - оно, как считает сам прорицатель, от динейстхай и периферестхай, то есть потому что оно движется по кругу. (14) Клеанф пишет, что оно так названо от [слова] "дианюсай (совершить)", потому что оно в ежедневном полете от восхода до заката совершает небесный бег, создавая день и ночь. (15) Фюсики [называют] Дионисом ум Зевса (Диос нус), они говорят, будто солнце является умом мира. Мир же называется небом, которое они зовут Юпитером. Поэтому Арат, намереваясь говорить о небе, замечает:

С Зевса мы бы начали.

(16) Римляне называют его Либером, потому что оно является свободным (liber) и странствующим, как утверждает Невий:

Солнце, странствуя, огненные вожжи

Отпускает к земле и крепко вяжет.

(17) Также в Орфеевых стихах оно называется Эвбулеем и показано хранителем доброго совета. {83} Ведь если советы рождаются от разумного постижения, а разумом мира, считают писатели, является солнце, от которого на людей изливается начало разумения, то думают, что солнце по заслугам [считается] подателем доброго совета. (18) [О том], что солнце является Либером, Орфей открыто вещает в таком стихе:

{83 Эвбулей — по-гречески «Благосоветчик».}

Гелиос. коему имя Дионис ими дается.

И этот именно стих весьма понятен, а тот [вот стих] того же [самого] пророка очень труден:

Зевс и Лид - одно, и Гелиос тож и Дионис.

(19) Убедительность этого стиха обосновывается оракулом Аполлона Кларосского, в котором солнцу дается также другое имя. В тех самых священных стихах оно называется среди прочего Яо. Ведь Аполлон Кларосский, будучи спрошен, кто из богов должен считаться [тем], которого зовут Яо , так возвестил:

(20) Таинство знающим средство от боли скрыть повелело.

Ест же знанье невелико и слабый умишко.

Ты назначаешь бога Яо быть из всех самым крайним:

В зимнюю пору Аид есть, с весны же началом - тут Зевс,

Летом - Эелиос, осенью уж - Яо роскошный.

(21) Сути этого оракула и толкований божества Яо, которым обозначается Либер-отец и солнце, последовал Корнелий Лабеон в книге, у которой название "Об оракуле Аполлона Кларосского". (22) Также и Орфей, показывая, что Либер и Солнце являются одним и тем же [самым] богом, так пишет о его наряде и одежде в священнодействиях Либералиях:

Это все, венчанное весной нарядной, свершает

Плоть божества - подобие всюду славимого солнца.

Прежде всего же, с лучами пылающими сравнимый.

Плащ на нем был накинут багряный, подобный огню:

Сверху оленья привязана пестрая длинная

Шкура: на правом мощном плече - пятнистая зверя -

Образ неба святого складно исполненных звезд.

Сверх уже шкуры оленя наброшен пояс весь в злате.

Грудь окружая сиянием, знак он несет превеликий.

Что. поднимаясь в свечении из пределов земли.

Ты бросишь златые лучи на поток океана.

Будет свет несказанный сверху в смеси со влагой,

Засверкает в водоворотах, вращаясь по кругу.

Пред божеством. Под грудью же пояс неизмеримый

Круг океана являет, чудо великое кажет.

(23) Отсюда и Вергилий, зная, что Либер-отец есть солнце и Церера - луна, и они вместе управляют, по - вашему, плодородием почвы и созреванием плодов или ночной прохладой и дневной жарой, пишет:

[Либер с Церерой благой!] Через ваши деяния почва

Колосом тучным смогла сменить Хаонии желудь [Георг. 1, 7].

(24) Тот же поэт затем учил на лишенном святости примере, что солнце истинно есть творец плодородия, когда писал:

Пользу приносит земле опалять истощенную ниву,

[Пусть затрещавший огонь жнивье легковесное выжжет] [Георг. 1, 84 - 85], -

и остальное. Ведь если [даже] огонь, примененный благодаря изобретению людей, предоставляет многообразную помощь, [то] что следует [тогда] приписать эфирному теплу солнца?

(19 , 1) То, что сказано о Либере-отце, показывает, что Марс - он же и солнце, поскольку многие, доказывая, что есть один бог, связывают Либера с Марсом. Откуда Вакх называется Убийственным, каковое [имя] находится среди собственных имен Марса. (2) У лакедемонян почитается также изображение Либера-отца, наделенного копьем, [а] не жезлом. Но и когда он держит жезл, что иное он несет, как [не] прикрытый дротик? Его острие скрывает обвивающий плющ, что показывает необходимость обуздывать порывы к войне посредством неких уз терпения. Ведь плющ имеет способность опутывать и обвязывать. Также и жар вина, подателем которого является Либер-отец, часто возбуждает людей вплоть до воинственного неистовства. (3) Итак, из-за сродной пылкости действия того и другого решили, что Марс и Либер есть один и тот же бог. Римляне уж точно удостаивают обоих па - именования отца, называя одного Либер-отец, [а] другого - Марспитер, то есть Марс-отец (pater). (4) Отсюда Либер-отец признается также способным к [ведению] войн, потому что его объявили первым устроителем триумфа. Так как, следовательно, Либер-отец есть также и солнце, а Марс - также и Либер-отец, кто стал бы сомневаться, что Марс является солнцем? (5) Еще аккитаны, испанское племя, с величайшим благоговением почитают изображение Марса, украшенное лучами, называя [его] Нетоном.

(6) И верно выводит [заключение] наука о природе, что боги - родоначальники небесного тепла больше отличны по именам, чем на деле и по существу: вот и жар, посредством которого дух горячит и возбуждает одних к гневу, других к мужеству, иногда - и временному безумию, по причине которых даже возникают войны, назвали Марсом. Поэт раскрывает его суть, прибегая к сравнению с огнем:

Свирепствовал [Гектор ],

Словно Арей, сотрясатель копья, или огонь истребитель [Ил. XV, 604 - 605].

В итоге нужно сказать, что действие солнца, от которого [возбуждается] кипение духа, от которого возбуждается жар в крови, называется Марсом.

(7) [О том] же, что Меркурий признается солнцем, выше [уже] было доложено при [общем] одобрении. Еще и оттого явствует, что Аполлон и Меркурий истинно есть одно и то же, что у многих народов звезда Меркурия именуется Аполлоном и что Аполлон предводительствует Музами, [а] Меркурий наделяет [людей] речью, что является [также] назначением Муз. (8) Есть также много свидетельств, кроме этого, что Меркурия принимают за солнце. Во-первых, [то], что изображения Меркурия украшаются огненными крыльями, каковое обстоятельство показывает стремительность [движения] солнца. (9) Ведь так как мы знаем, что способность разумения [была] названа Меркурием - так мы понимаем [его наименование] от [слова] герменевейн (истолкование), {84}- а солнце - это мировой разум, быстрота же ума является величайшей, как говорит Гомер:

{84 Здесь имеется в виду тождество имен «Меркурий» и «Гермес», так как имя «Меркурий» производится от греческого «толковать» — ?смзнеэейн (см. выше: 1. 17,5).}

[Мчатся у них суда ], как на крыльях, как мысль [человека ] [Ол. VII, 36], -

поэтому Меркурий, как бы сама сущность солнца, украшается крыльями. (10) Очень ясно выделяют этот признак египтяне, изготавливающие оперенные изображения самого солнца, цвет которых у них не одинаков. Ведь они изготавливают одно [изображение] темного вида, [а] другое - светлого. Светлое они зовут верхним, а темное - нижним. Имя же нижнего дается солнцу, когда оно совершает свой бег в нижнем полушарии, то есть в зимних созвездиях [зодиака]; [а] верхнего - когда оно обходит летнюю часть зодиака. (11) Существует эта же присказка [и] относительно Меркурия, [но] в другом пересказе, когда он считается служителем и вестником [при общении] между верхними и нижними богами.

(12) Сверх того, его называют Аргоубийцей, [но] не потому, что он одолел Аргуса, который, сообщают, наделенный множеством глаз, обходя [дозором], сторожил по повелению Юноны дочь Инаха Ио, соперницу этой богини, превращенную в корову, а [потому, что] в этом рассказе Аргус - это небосвод, усеянный блеском звезд, в которых заключается, кажется, какой-то образ небесных глаз. (13) С другой стороны, решили, что небо называют Аргусом из-за яркости и скорости [движения, по-гречески] - пара то левкон кай тахю. И кажется, что он осматривает землю сверху (египтяне, когда хотят обозначить се иероглифическими буквами, употребляют изображение коровы). Так вот, этот круговорот неба, украшенный огнями звезд, тогда считается погубленным Меркурием, когда солнце в дневное время, затмевая звезды, как бы уничтожает [их], силой своего света отнимая у смертных их созерцание.

(14) Большинству изваяний Меркурия, наделенных только головой и напряженной мужской плотью, придается также очертание четырехгранного столба, каковой образ означает, что солнце является головой мира и родителем вещей и что вся его сила состоит не в служении каких - то отдельных членов, но исключительно в разуме, седалище которого находится в голове. (15) Четыре стороны [столба] делаются с тем же [самым] умыслом, с каким Меркурию придана четырехструнная [форминга]. Ведь это число означает либо столько же стран света, либо четыре смены времени, из которых складывается год. Или [четыре струны придается] потому, что область зодиака разделена на два равноденствия и два солнцестояния, [подобно тому] как лира Аполлона, [состоящая] из семи струн, убеждает, что столько [же есть] движений небесных сфер, управителем [над] которыми природа поставила солнце. (16) [То], что солнце почитают в [образе] Меркурия, ясно также из [наличия] у него жезла, который египтяне изображали в виде соединенных змей, самца и самки. Эти змеи в средней части своего изгиба связаны узлом, который зовут [узлом] Геркулеса, а их передние части, согнутые в круг гак, что ротики прижаты [друг к другу], завершают очертание круга; и после узла [их] хвосты отклоняются к ручке жезла и украшаются крылышками, вырастающими из той же [самой] части ручки. (17) Изображение жезла египтяне связывают также с рождением людей, которое называется генесис, напоминая, что существует четыре бога-защитника рождающегося человека: Даймон, Тюхэ, Эрот, Ананко. И они хотят, чтобы два первых бога считались солнцем и луной, потому что солнце - это создатель духа, тепла и света, творец и хранитель человеческой жизни, и поэтому полагают, что Даймоп это бог рождающегося; луна - Тюхэ, так как является покровительницей тел, которые подвержены разнообразным случайностям; Любовь обозначается поцелуем; Неизбежность - узлом. (18) Зачем прибавляются крылышки, было разъяснено уже выше. Изгиб змей в изображениях этого рода избран преимущественно потому, что путь той и другой звезды [является] извилистым.

(20 , 1) И так как изображения Эскулапа и Здоровья относят к природе солнца и луны, к ним присоединяется змея. И Эскулап является целительной силой, приходящий к душам и телам смертных от сущности солнца. Здоровье же произошло от лунной природы. От него получают поддержку тела одушевленных существ, укрепленные несущей здоровье умеренностью. (2) Итак, к их изображениям потому присоединяются образы змей, что они показывают [то], что человеческие тела, погибающие как бы из-за непрочности кожи, снова крепнут, достигая прежней силы, [подобно тому] как снова крепнут змеи, каждый год сбрасывая старую кожу. Кроме того, образ змеи имеет отношение и к самому солнцу, потому что солнце всегда как бы от некоторой дряхлости самого предельного снижения возвращается на надлежащую высоту, как к силе юности. (3) С другой стороны, [то], что змея находится среди особых изображений солнца, показывает также образование [ее] имени, потому что она была названа от [слова] деркейн, {85} то есть [от слова] "видеть". Ведь сообщают, что эта [наша] змея весьма подобна природе данной звезды зорким и недреманным оком, и потому змеям поручают охрану сокровищ храмов, святилищ, оракулов.

{85 Чтобы была понятна не видная в нашем переводе связь имени «змея» с глаголом дЭскейн — «зреть, глядеть», укажем, что «змея» — греч. дсЬкщн.}

(4) Но [то], что Эскулап является тем же [самым, что] и Аполлон, признают не только оттого, что верят, будто он от него рожден, по [и оттого], что ему приписывается еще и сила прорицания. Ведь в книгах, которые имеют название "О богах", Аполлодор пишет, что Эскулап управляет прорицаниями и толкованиями примет. (5) И [это] неудивительно, поскольку наука врачевания и [наука] прорицания являются сотоварищами. Ибо врач предчувствует, что будет или подходящим, или неподходящим для тела, так как Гиппократ [его] учит, что врачу надлежит знать о больном "и настоящее, и прошедшее, и будущее", {86} то есть

{86 Гиппократ. Прогностика, 1. Пер. В. И. Руднева. См.: Гиппократ. Этика и общая медицина. СПб., 2001. С. 184.}

Все, что было и есть и что в грядущем случится [Георг. 4, 393].

Это соответствует прорицаниям, из которых известно

[все ], что минуло, что есть и что будет [Ил. I, 70].

(6) Да и Геркулес не отчужден от солнечной природы, так как Геркулес есть та мощь солнца, которая предоставляет человеческому роду доблесть для уподобления [его] богам. И не считай, что он, лишь родившись от Алкмены возле беотийских Фив, уже с самого начала [был] назван Геркулесом. Нет. он был удостоен этого величания и почтен этим именем после многих [других] и самым последним, потому что безмерной отвагой заслужил звание бога, управляющего мужеством. (7) Впрочем, бог Геркулес почитается, притом благоговейно, и близ Тира, но египтяне чтят его самым благочестивым и величественным богослужением и сверх того уважают память [о нем], которая у них уходит в весьма далекое прошлое. (8) Думают, что и гигантов он сам уничтожил, потому что на стороне неба была как бы доблесть богов. Надо думать, гиганты были не чем иным, как нечестивым родом людей, отвергающим богов и потому замыслившим прогнать богов с небесного местопребывания? (9) Их ноги изгибались змеиными завитками, что означает, что они не мыслили ничего правильного, ничего высокого, [поэтому] и течение всей их жизни ведет в преисподнюю. От этого рода солнце потребовало должной расплаты [при помощи] силы губительного жара.

(10) И в самом деле, [то], что Геркулес является солнцем, ясно даже из [его] имени. Ведь что иное значит [имя] Гераклес, если не герас, то есть воздуха, {87}красота (клеос)? Далее, какая другая красота есть у воздуха, кроме сияния солнца, с заходом которого [сияние] скрывается в глубине мрачных мест? (11) Кроме того, исполнение священнодействий у египтян посредством разнообразных обрядов утверждает многостепенную мощь бога, подавая знак, что этот [наш] Геркулес у всех и среди всех [людей] является солнцем (гелион). (12) Немаловажное доказательство [этого] берется также из деяний, совершенных в других землях. Ведь когда Терон, царь ближней Испании, подвигся в [своем] безумии на захват храма Геркулеса, вооружившись отрядом кораблей, гадитанцы на военных судах выступили против. И битва продолжалась с равным военным счастьем до того, [пока] царские корабли внезапно [не] обратились в бегство и [не] сгорели, одновременно охваченные нежданным огнем. Весьма немногие из врагов, которые остались [в живых], будучи захваченными, показали, что они представлялись себе львами, превосходящими корабли гадитанского отряда, и что вдруг их корабли [были] сожжены посланными лучами, [такими], какие изображаются на голове Солнца.

{87 В латинском языке слово «воздух» — аеr имеет греческое происхождение. Таким образом, полное созвучие: ?сбкл?т — это ?сбт, т. е. aeris клЭпт.}

(13) Прилегающий к тому же Египту город, который хвалится своим основателем Александром Македонским, относится к Сарапису и Исиде с уважением на грани восторженного поклонения. Однако свидетельствуют, что все это поклонение под [знаком] его имени посвящается солнцу: [ведь] они либо приделывают еще корзинку к его голове, либо присоединяют к [его] изваянию еще изображение трехглавого животного. (14) Средней и притом же самой большой головой оно воспроизводит образ льва; с правой стороны возвышается голова ласкающейся собаки кроткого вида; левая же часть шеи оканчивается головой хищного волка. И эти лики животных связывает своим завитком змея, головой обращенная к правой [руке] бога, которая удерживает чудовище. (15) Итак, голова льва указывает [на] настоящее время, потому что его состояние непосредственной действительности между прошедшим и будущим является исполненным мощи и стремительности. Но и прошедшее время обозначается головой волка, потому что память о свершившихся делах похищается и уносится [временем]. Также и изображение ласкающейся собаки обозначает исход будущего времени, относительно которого нас ласкает надежда, пусть она [и] неясная. Кому же служат [сами] времена, если не собственному творцу? Его макушка, украшенная корзинкой, показывает и высоту звезды, и возможность [ее] вместилища, потому что все земное приходит к нему, пока влечет испущенное тепло.

(16) Узнай теперь [о том], что [вроде] бы вещал оракул о солнце, или Сараписе. Ведь Сарапис, которого египтяне провозгласили величайшим богом, будучи спрошен Никократом, царем киприотов, каким он считается среди богов, этими [вот] стихами восстановил потревоженную набожность царя:

(17) Бог я есмь, чтобы знали, такой, о ком бы сказал я:

Неба порядок - это глава, живот мой - море,

Ноги мои земля суть; достигли уши эфира;

Ясный же глаз - блестящий свет солнца.

(18) Из этих [строк] явствует, что природа Сараписа и солнца является единой и неделимой. Исида, которая есть или земля, или природа вещей, подвластная солнцу, прославляется совместным богослужением. Отсюда все тело богини бугрится обширными грудями, потому что совокупность всего вскармливается питанием либо земли, либо природы вещей.

(21 , 1) [В том], что Адонис тоже является солнцем, не станут сомневаться, если будет рассмотрено верование ассирийцев, у которых издавна процветало величайшее почитание Венеры Архитиды и Адониса, которого ныне придерживаются [и] финикийцы. Ведь и природоведы почтили именем Венеры верхнюю полусферу земли, часть которой мы населяем; нижнюю же полусферу земли они назвали Прозерпиной. (2) Итак, делают вывод, что у ассирийцев или финикийцев она [является] скорбящей богиней, потому что солнце, двигаясь ежегодно по двенадцати созвездиям [зодиака], вступает и в нижнюю часть полусферы, так как из двенадцати созвездий зодиака шесть считаются верхними, шесть - нижними. (3) И когда оно находится в нижних [созвездиях зодиака] и потому делает дни короче, думают, что богиня плачет, так как солнце как бы отправлено в объятия временной смерти и задержано Прозерпиной, которую мы называем божеством нижнего круга земли и антиподов. И наоборот, хотят верить, что Адонис возвращается к Венере, когда солнце, преодолев шесть созвездий [зодиака] нижнего ряда, начинает освещать полусферу нашего круга [земли] вместе с увеличением света и дней. (4) Впрочем, передают, что Адонис [был] убит вепрем, выражая в этом животном образ зимы, потому что косматый и свирепый зверь предпочитает влажные, грязные и покрытые изморозью места и кормится собственно зимним плодом - желудем. Итак, зима является как бы раной солнца, которая уменьшает для нас и его свет, и тепло, а недостаток того и другого оказывается для одушевленных [существ] смертью.

(5) На ливанской горе, [где помещается] изваяние этой богини, она изображена с покрытой головой, вид ее печален, она подпирает лицо рукой с платком. И смотрящим кажется, что [у нее] льются слезы. Этот образ, кроме [того], что [он] есть [образ] плачущей богини, как мы сказали, является также [образом] земли в зимнюю пору, в каковое время она, закрытая облаками, лишенная солнца, замирает, и источники, как бы глаза земли, весьма обильно истекают [водами, как слезы богини], и поля в это время при их обработке показывают печальный лик своего опустения. (6) Но когда солнце поднялось из нижних частей земли и переходит границы весеннего равноденствия, увеличивая день, тогда Венера становится радостной и прекрасной: пашни зеленеют посевами, луга - травами, деревья - листьями. Потому наши предки называли апрель месяцем Венеры.

(7) Подобным образом [и] фригийцы, хотя были изменены предания и исполнение священнодействий, блюдут, чтобы точно так же представляли Матерь богов и Аттиса. (8) Ведь кто бы стал оспаривать, что Мать богов считается землей? Эта богиня едет на львах, животных, мощных [своим] напором и пылом, каковая природа свойственна небу, чьим охватом удерживается воздух, который несет землю. (9) Солнце же в облике Аттиса украшает свирель и посох. Свирель показывает упорядочивание переменчивого дуновения, потому что ветры, в которых нет никакого постоянства, берут надлежащую природу от солнца. Посох подтверждает власть солнца, которое всем управляет. (10) Отсюда можно также заключить, что в таких обрядах используется, с другой стороны, превосходное знание о солнце, потому что по их обычаю, когда завершен спуск [Аттиса в преисподнюю] и закончилось выражение скорби, в восьмой день до апрельских календ славят наступление веселья. Этот день они называют Хилариями. {88} В это время солнце впервые делает день дольше ночи.

{88 Хиларии — празднества в честь Кибелы (= Матери богов); название происходит от греч. hilaris — веселый, радостный (?лбсьт).}

(11) Также, при разных наименованиях богослужения, [его] почитают у египтян, когда Исида оплакивает Осириса. И нет в [том] тайны, что и Осирис - это не что иное, как солнце, и Исида есть не что иное, как земля или природа вещей, (как мы сказали), и то же [самое] восприятие Адониса и Аттиса в египетском богослужении также приводит к чередованию печали и веселья вследствие перемен [в] годичном действии [солнца]. (12) Как утверждают египтяне, этот Осирис является солнцем. [И] сколько раз они хотят выразить [это] своими иероглифическими буквами, [столько раз] они вырезают жезл, и на нем запечатлевают изображение глаза, и этим знаком указывают на Осириса, обозначая [тем самым], что этот бог является солнцем и все озирает, величественный благодаря царской власти, потому что древность провозглашает солнце глазом Юпитера.

(13) У них же Аполлон, который является солнцем, зовется Хором, от него и двадцать четыре часа (horae), составляющие день и ночь, получили имя, и четыре поры, которые заполняют годичный круговорот [солнца], называются хорай. (14) Также египтяне, желая освятить изваяние в облике самого солнца, изобразили [его] со стриженой головой, но с правой [ее] стороны оставили волосы нетронутыми. Сохраненные волосы показывают, что солнце никогда не остается в недрах природы; а снятые волосы, так как сохраняется [их] корень, показывают, что эта звезда даже в [то] время, в которое она нам не видна, имеет основу нового появления, как волосы. (15) Этим же изображением обозначается и время, в которое свет становится непродолжительным, когда солнце, как бы сбрив ростки [волос] и оставляя [только их] скудный пучок, идет к наименьшей продолжительности дня, которую предки назвали зимним солнцестоянием, именуя [его] brumale (зимним) из-за brevitate (сокращения) дней, то есть [по-гречески] брахю эмар (короткий день). Опять появляясь из этих тайников или теснин, как бы вырастая в летней полусфере [зодиака, он] увеличивается в росте, и тогда считается, что солнце уже достигло своего царства.

(16) Кроме того, египтяне поместили в зодиаке, в той части неба, в которой солнце в годичном беге больше всего пышет сильным жаром, животное - льва и называют созвездие Льва жилищем солнца, потому что им кажется, что это животное получает [свою] сущность от природы солнца. (17) во-первых, [так кажется], потому что [оно] превосходит [других] животных [своим] напором и пылом, как солнце превосходит [другие] звезды. И еще лев силен грудью и передней частью тела и слаб задними лапами. Равно и сила солнца возрастает в первой части дня до полудня или в первой части года - от весны к лету [и] затем, слабеющая, снижается к закату, который [есть конец] дня, или к зиме, которая, считают, является последней частью года. И также его узнают по широко раскрытым и горящим глазам, поскольку солнце разглядывает землю широко раскрытым и горящим оком, взором пристальным и внимательным. (18) И не только Лев, но также все вообще созвездия зодиака по праву относятся к природе солнца. И очень я расположен к тому, чтобы начать [свой рассказ] с Овна. Ведь он по шесть зимних месяцев остается на левой стороне [зодиака] по правую сторону от [точки] весеннего равноденствия, подобно тому как и солнце с того же [самого] времени обходит правую полусферу, в остальную часть [времени] - левую. (19) Потому и Аммона, которого ливийцы считают богом - заходящим солнцем, изображают с бараньими рогами, благодаря которым это животное весьма сильно, подобно тому как солнце [сильно] лучами. Ведь и у греков баран (криос) называется от кара (голова).

(20) А [то], что Телец относится к солнцу, различным образом показывает египетское богопочитание. [Итак, его относят к солнцу] или потому, что возле Гелиополя весьма почитают быка, посвященного солнцу, которого именуют Мневисом; или потому, что в городе Мемфисе быка Аписа избирают образом солнца; или потому, что в городе Гермонтисе, в величественном храме Аполлона почитают посвященного солнцу быка, именуя [его] Бакис, [и бык этот] выделяется чудесами, соответствующими природе солнца. (21) Ведь утверждают, что он в отдельные часы меняет цвета, и говорят, что он поднимает дыбом шерсть противу потомства вопреки природе животных. Откуда считается, [что он является] как бы образом солнца, блистающего в противоположной части мира.

(22) Близнецы же, о которых думают, что они [оба] живы при смерти одного из них, что обозначают иное, если не одно и то же [самое] солнце, то опускающееся в глубины мира, то поднимающееся на предельную высоту мира? {89} (23) [И] что иное, кроме пути солнца, показывает Рак [своим] передвижением вбок, которому выпал жребий никогда не ходить прямо по дороге, но всегда - поперек нее,

{89 Близнецы — это Диоскуры, Полидевк (Поллукс) и Кастор. Согласно мифу, Зевс сделал их созвездием Близнецов, или утренней и вечерней звездой, что символизирует смену жизни и смерти, света и тьмы.}

Чтобы вращался по ней наклонных знаков порядок [Георг. 1, 239].

И преимущественно в этом созвездии солнце, склоняясь, начинает с верхнего пути устремляться теперь вниз. О Льве уже было сказано выше.

(24) А Дева, которая несет на руке сноп, что [есть], как [не] солнечная сила, которая заботится о плодах? И потому считают, [что она является] Справедливостью, которая единственная обеспечивает [то], что созревающие плоды идут на пользу людям.

(25) Скорпион в целом, в котором находятся [и] Весы, представляется природой солнца, которое коченеет зимой. Когда та оканчивается, и он своей силой отводит жало назад, природа не несет никакого ущерба из-за зимнего окоченения.

(26) Стрелец, который из всего семейства зодиака является самым нижним и последним, перерождается из человека в зверя, притом в своей задней части членов [тела], как бы сброшенный с верхних [мест зодиака] в нижние. Стрелу же он выпускает, чтобы указать, что жизнь всего целиком сохраняется благодаря лучу солнца, даже идущего из самой нижней части [зодиака].

Козерог, возвращая солнце из нижних частей [зодиака] в выси, кажется, подражает природе козы, которая, пока пасется, всегда настойчиво стремится к вершинам вздымающихся скал.

(27) [А] разве Водолей не показывает саму силу солнца? Ведь с чего бы дождь падал на землю, если бы жар солнца не тащил влагу в выси, истечение которой дождем является [очень] обильным?

В конце вереницы [созвездий] зодиака расположены Рыбы, которые, как прочие, посвящаются солнцу, в чем проявляется не их собственная природа, но могущество [этой] звезды, от которой дается жизнь не только воздушным и земным живым существам, но также [и] тем, обитание которых, окутанное водами, как бы спрятано от взора солнца. [Однако] сила солнца является такой, что оно посредством проникновения [в глубины] оживотворяет даже скрытое [под водой].

(22 , 1) И чтобы возвратить речь к многообразному могуществу солнца, [я спрашиваю], что иное есть Немесида, которую почитают вопреки гордыне, как [не] могущество солнца, природа которого является такой, что оно затмевает [все] сверкающее и скрывает [его] от взора, а [то], что пребывает в темноте, освещает и показывает взору?

(2) Пан, которого [у нас] зовут Инуем, при той внешности, которая его отличает, сам дает понять сведущим [людям], что он является солнцем. (3) Этого бога жители Аркадии чтят, называя [его] владыкой вещества, желая обозначить [его] не хозяином лесов, {90} а властелином всей целиком вещественной основы [мира]. Сила этого вещества составляет сущность всех тел, пусть это будут либо божественные, либо земные [тела]. (4) Итак, рога Инуя и длинная спускающаяся борода показывают природу света, благодаря которой солнце освещает и округлость верхнего неба, и нижние [области]. Гомер так возвещает об этом:

{90 В определении Пана «владыка вещества» используется греческое слово ?лз, которое означает и silva (лес) и materia (вещество). С точки зрения современной истории философии, здесь показан источник появления философской категории «материя».}

[... Денница Тифона прекрасного ложе ]

Бросила, свет вожделенный неся и бессмертным и смертным [Ил. XI, 1 - 2].

Что значили бы свирель или посох [Пана, то] мы описали выше, [говоря] о внешности Аттиса. (5) Есть такое объяснение, почему он имеет козьи ноги: потому что вещество, которое дается для всякой сущности, так как солнце распределяет [его, уже] создав для себя божественные тела, определено для первоначала земли. (6) Ноги этого животного были избраны также для созвездия этой оконечности [зодиака], потому что оно и земным было, и, однако, всегда стремилось при выпасе к [горным] высям, подобно тому как солнце кажется [находящимся] на горах и когда оно посылает сверху на землю лучи, и когда оно поднимается. (7) Думают, что Эхо, любовь и отрада этого Инуя, не доступна ничьим глазам, потому что обозначает гармонию неба, которая является подругой солнцу, так сказать, управителю всех сфер, от которых она рождается, и, однако, никогда не может быть воспринята [нашими] чувствами.

(8) [И] чем иным должен считаться сам Сатурн, который является создателем времен, - и потому при перемене буквы зовется Кронос, почти что Хронос, - если не солнцем, так как утверждают, что вереница составляющих частей [неба] разделена счислением времени, сделана видимой светом, стянута вечной связью, различаема зрением, каковое все показывает деяние солнца?

(23 , 1) Кажется, что и сам Юпитер, царь богов, не отдален от природы солнца, но ясные указания учат, что Юпитер и солнце суть одно и то же. Ведь когда Гомер пишет:

Зевс громовержец вчера к отдаленным водам Океана

С сонмом богов на пир к эфиопам отшел непорочным;

Но в двенадцатый день возвратится снова к Олимпу [Ил. I, 423-425], {91} -

{91 Перевод изменен, чего требовал контекст Макробия.}

(2) Корнифиций утверждает, что под именем Юпитера [тут] мыслится солнце, которому волны Океана служат как бы кушаньем. Потому ведь, как утверждают и Посидоний и Клеанф, ход солнца не отклоняется от области, которую называют жаркой, что близ [нее] самой бежит Океан, который и огибает и разделяет землю. Да [и] согласно утверждению всех фюсиков, тепло питается влагой. (3) Ведь в описании: "С сонмом богов... отшел", - подразумеваются звезды, которые вместе с ним в ежедневном повороте неба несутся к [своим] заходам и восходам и вместе с ним же питаются влагой. Богами (теус) ведь созвездия и светила называются от [слова] теейн, то есть бежать, потому что они всегда пребывают в беге, или от [слова] теорейстхай (созерцать). (4) Прибавляет [еще] поэт: "Яо в двенадцатый... снова", - обозначая число не дней, а часов, за которые они возвращаются к восходу в верхней полусфере.

(5) К этому же [самому] мнению ведут наш ум также эти [вот] слова из "Тимея" Платона: {92} "Великий предводитель на небе, Зевс, на крылатой колеснице едет первым, все упорядочивая и обо всем заботясь. За ним следует воинство богов и демонов, выстроенное в одиннадцать отрядов, - одна только Гестия tie покидает дома богов". Он хочет, чтобы в этих вот словах под именем Юпитера понимали великого вождя в небе - солнце, посредством крылатой колесницы показывая скорость [этой] звезды. (6) Ведь потому что [оно], в каком бы ни находилось созвездии, превосходит все созвездия, и звезды, и богов - хранителей созвездий, кажется, что [оно] предводителем шествует впереди всех богов, [притом] все устраивая и упорядочивая, и [что] потому как бы его войском считаются прочие боги, распределенные по одиннадцати видам созвездий, потому что [оно] само, в каком бы созвездии ни находилось, занимает место двенадцатого созвездия. (7) Он соединяет также имя демонов с именем богов, или потому что боги являются даэмонес, то есть знающими будущее, или, как Посидоний пишет в книгах, название которых "О героях и демонах", потому что природа у них из эфирной основы, созданной и делимой, или [по-гречески] из дайомену, то есть [из] сгораемого, или из дайомену, то есть [из] разделяемого. (8) [То] же, что он прибавляет: "Одна только Гестия не покидает дома богов", - означает, что она, о которой мы слышим, является землей, потому что она одна остается неподвижной внутри дома богов, то есть внутри мира, как считает Еврипид:

{92 На самом деле это слова не из «Тимея», а из «Федра» (246е-247; пер. А. Н. Егунова). См.: Платой. Соч. : в 3 т. М., 1970. Т. 2. С. 182.}

И мать земля! Тебя Гестией мудрые

Меж смертных кличут, средь эфира замершей.

(9) Отсюда также доказывают, почему следовало бы думать о солнце и Юпитере, когда в одном месте говорится:

Зевсово око все видит, всякую вещь примечает. {93}

{93 Гесиод. Работы, 267. Пер. В. В. Вересаева. См.: Эллинские поэты. С. 150.}

А в другом:

Гелиос. видящий все и слышащий все [в поднебесной ] [Ил. 3, 277], -

откуда [и] установлено, что того и другого нужно считать одной и той же силы.

(10) Также [и] ассирийцы в городе, который называется Гелиополем, с величайшими торжествами почитают солнце под именем Юпитера, которого именуют Зевсом Гелиополитом. Изображение этого бога было взято из египетского города, который и сам назывался Гелиополем, когда у египтян правил Сенемур (или Сенеп), и куда впервые оно было перенесено благодаря Опии, послу царя ассирийцев Делобора, и египетским жрецам, главой которых был Партемет, и долго сохраняемое у ассирийцев, было передано потом в Гелиополь. (11) Почему же так [было] сделано и на каком основании [оно было] отправлено из Египта в те места, где ныне находится, после того как прибыло, и [почему оно] почитается больше по ассирийскому обряду, чем по египетскому, [о том] говорить я воздержался, потому что [это] не относится к нынешнему предмету [речи]. (12) Но [то], что он [Зевс] является тем же [самым] Юпитером и солнцем, распознается как из самого обряда священнодействий, так [и] из [его] облика. Ведь золотое изваяние с безбородой наружностью стоит в положении возничего с плетью в поднятой правой [руке], левая [рука] держит молнию и колосья, каковое все показывает соединенную мощь Юпитера и солнца.

(13) Святость этого храма распространяется также на ведовство, что относится к способности Аполлона, который также является солнцем. Ведь изображение гелиополитанского бога несут на носилках, как несут изображения богов на торжестве цирковых игр, и [к нему] подходят большей частью знатные [люди] провинции с бритой головой, очищенные воздержанием в течение долгого времени, и направляются [при этом] божественным духом, [а] не своим решением, но [тем], благодаря чему бог вдохновляет несущих [носилки], как, [например], мы видим, что у [города] Антия воздвигаются изображения Фортун, чтобы они давали ответы [вопрошающим]. (14) Советуются с этим богом и находящиеся далеко [от города], послав запечатанные записки, и он отвечает письменно по порядку на то, что содержится [в записках], прибавив совет. Так и император Траян, намереваясь вступить с войском в Парфию из этой [ассирийской] провинции, так как [его] друзья самого стойкого благочестия, которые постигли осведомленность этого вот божества, призывали, чтобы он посоветовался об исходе начатого дела, поступил согласно римскому благоразумию, скорее ради испытания достоверности богопочитания, чтобы под [этим] случайно не скрывалась человеческая хитрость: и он в первый раз послал запечатанные записки, на которые хотел бы получить письменный ответ. (15) [Отвечая ему], бог повелел принести бумагу, и ее чистую запечатать, и послать, хотя жрецы остолбенели при деянии такого рода. Ведь они не знали содержания записок. Траян [же] принял их с величайшим восхищением, потому что сам тоже пообщался с богом пустыми письмами. (16) Тогда [уже] в других составленных и запечатанных записках он спрашивал, возвратится ли он в Рим после завершения войны? [В ответ] бог повелел, чтобы из почитаемых в храме даров принесли центуриатский жезл, и, разрубив на части, покрыли платком, и затем вынесли. Исход дела стал очевиден после кончины Траяна, когда [его] кости были доставлены в Рим. [И] действительно, обломками [костей был явлен] вид останков, [а] картиной [кусков] жезла было выражено обстоятельство [его] будущей кончины.

(17) И чтобы [наша] речь не блуждала по именам отдельных богов, послушай, что думают о могуществе солнца ассирийцы. Ведь богу, которого они почитают [как] высшего и величайшего, они дали имя Адад. Истолкование этого имени дает значение "один - единственный". (18) Итак, они почитают его как могущественнейшего бога, но присоединяют к нему богиню Адаргатис и им двум отдают всю власть [над] всеми вещами, считая [их] солнцем и землей и повествуя о их могуществе, отличаемом посредством всяких изображений, не с помощью множества имен, но с помощью знаков, которыми они снабжаются, обозначая многообразное превосходство двойственного божества. (19) Сами же знаки говорят о делах солнца. Ведь и замечательное изваяние Адада узнают по наклоненным [вниз] лучам, которыми показывают, что сила неба находится в лучах солнца, которые испускаются на землю. Изваяние Адаргатис отмечено отклоненными по направлению вверх лучами, [этим] показывается, что [все], что ни рождает земля, взращивается силой посланных лучей. (20) Под этим же [самым] изваянием находятся изображения львов, показывающие, что она является землей, тем же [самым] образом, каким фригийцы представляли, что Мать богов, то есть земля, едет на львах.

(21) Потом и теологи указывают, что мощь солнца относится к вершине всех сил. Они указывают на это в священнодействиях весьма краткой молитвой, говоря: "О солнце - всевластитель! [Ты] душа мира, сила мира, свет мира! " (22) И Орфей свидетельствует, что солнце является всем, в таких стихах:

Внемли, вращающий круг далекого вихря лучистый.

Вечно бегущий в кружениях небесных,

Зевс и Дионис пресветлый, моря отец и земли,

Солнце, родитель всего, блестящее всюду, златое!

(24 , 1) Когда Претекстат завершил на этом [свою] речь, все, обратив к нему лица, выдали оцепенением [свое] восхищение. Затем стали хвалить: один - [его] память, другой - ученость, все [вместе] - набожность, утверждая, что он является единственным, знающим скрытую природу богов, что он один только и может постигнуть божественное благодаря уму и высказать благодаря дарованию [оратора]. (2) Между тем Евангел говорит: "Право, я удивляюсь, что можно было постичь действие стольких божеств. А когда бывает беседа о божественном, [вы] стремитесь [к тому], чтобы по каждому отдельно [божеству] призывать в свидетели нашего Мантуанца, [а не] к тому, чтобы [она] происходила, как думается, с обсуждением [его высказываний]. (3) Неужели бы я поверил, что он, хотя [и] сказал "Либер с Церерой" {94} вместо "солнце и луна", поместил это не из-за подражания другому поэту, слыша, что так говорят, [но] почему [так] говорят, не сведущий? (4) Пожалуй, как греки превозносят все свое до бесконечности, мы тоже хотим, чтобы философствовали даже наши поэты, хотя сам Туллий, который не меньше преподавал науку философствования, чем [науку] речи, сколько раз рассуждает или о природе богов, или о судьбе, или о прорицании, [столько раз] умаляет [ту] славу, которую он приобрел благодаря красноречию, вследствие неискусного изложения вопросов".

{94 См. выше: 1. 18,23.}

(5) Тогда [высказался] Симмах: "О Цицероне, Евангел, который [сейчас] не подлежит осуждению, мы потом подумаем. Теперь [же], потому что у нас хлопоты с Мароном, ответь - ка, я прошу, считаешь ли ты труды этого поэта пригодными только для наставления детей или признаешь, что в них присутствует [и нечто] другое, более глубокое? Ибо мне кажется, что ты до сих пор так произносишь Вергилиевы стихи, как мы, будучи мальчиками, распевали их, когда [нам] читали наставники".

(6) "Напротив, - [ответил Евангел], - так как мы, Симмах, были мальчиками, мы восхищались [им] без рассуждения, да и видеть [его] недостатки [нам] было недоступно и из-за наставников, и из-за возраста. Однако кто вообще будет бесстыдно их отрицать, когда он сам [в них] сознавался. Ведь он, умирая, завещал свое творение огню. Что [же] заботило [его], кроме предотвращения урона своей славы в [глазах] потомства? И заслуженно. (7) Ибо он стыдился будущих суждений о себе, в случае если бы прочитали просьбу богини, {95} вымаливающей для сына оружие у мужа, которому она была женой, но узнала, что она не от него прижила дитя, или [в случае] если бы обнаружилось много иного очень постыдного или в словах, то греческих, то варварских, или в самом построении сочинения".

{95 См.: Вергилий. Энеида. 8, 383.}

(8) И так как все ужаснулись [слов] говорящего, Симмах присовокупил: "Такова вот, Евангел, слава Марона, что ее не увеличивают ничьи похвалы [и] не умаляет ничье порицание. Впрочем, то, что ты бранишь, может защитить кто угодно из плебейской когорты грамматиков, [и] пусть не ищут в таких оправданиях [поэта] несправедливости в отношении нашего Сервия, который, по моему мнению, превосходит ученостью прежних наставников. Но я спрашиваю, [не] кажется ли, что хотя тебе и не понравилось мастерство стиха у такого [большого] поэта, но понравилась [его] ораторская жилка, которая в нем же весьма сильна?"

(9) Сперва Евангел встретил эти слова смехом. Затем обронил: "О Геркулес! Остается наконец объявить Вергилия [еще] и оратором. И [это] неудивительно, так как ваша угодливость привела его и к философам".

(10) "Если ты держишься того мнения, - сказал Симмах, - будто Марон не мыслит ни в чем, кроме поэтического мастерства, - [и] хотя ты отказал ему же даже в этом звании - [все же] послушай, что он сам повествует о разнообразной учености своего произведения. Ведь письмо самого Марона, в котором он обращается к Августу, начинается так: (11) "Право, я получаю от тебя многочисленные записки", - и ниже [продолжается]: "Если бы, клянусь Геркулесом, у меня было ныне [что-нибудь], достойное твоих ушей, [то] я охотно послал бы [тебе кое-что] именно из моего "Энея". Однако [это] такая незавершенная вещь, что мне кажется, будто я приступил к такому труду чуть ли не по недостатку ума, так как ради этого труда я отдаюсь также другим и притом гораздо более превосходным занятиям". (12) И эти слова Вергилия подтверждает богатство содержания [его труда], которое упускают почти все малообразованные словесники, так как грамматику не позволяется знать ничего сверх истолкования слов. Таким образом, эти [вот] милые люди установили для себя некоторые пределы и как бы какие-то рубежи и заклятия [для] знания, за которые если бы кто-нибудь осмелился выйти, [то] следовало бы считать, что он заглянул в храм богини, которой устрашаются мужчины. (13) Однако мы, кому простодушная Минерва не к лицу, не допустили бы, чтобы были скрыты сокровенные глубины внушающего благоговение сочинения, но, [напротив], позволили бы открыть для посещения [его] покои, отыскав благодаря попечению учителей доступ к скрытым смыслам [произведения]. (14) И чтобы не казалось, что я один хочу все [это] охватить, я обещаю показать самые сильные риторические находки или представления в Вергилиевом труде, но [и] у Евсевия, красноречивейшего из ораторов, я не отнимаю суждения об ораторском искусстве Марона, которое он очень хорошо сможет исследовать благодаря учености и опыту обучения. Всех остальных, кто [здесь] присутствует, я настоятельно просил бы как бы в складчину принести [все то], что каждый из вас особенно отметил для себя относительно дарования Марона".

(15) Эти слова удивительным образом вызвали оживление у всех присутствующих, и никто, проникаясь желанием послушать других, не подумал, что и его [самого] вправе попросить о том же самом одолжении. Итак, воодушевленные взаимным поощрением, они легко и охотно согласились [высказаться], и все, смотря на Претекстата, просили, чтобы он первым объявил свое мнение, в то время как прочие вознамерились следовать [в речах] порядку, в котором [им] случилось сидеть [за столом]. (16) И [тогда] Веттий [начал]: "Так вот, среди всего, из чего вырастает слава Марона, я, усидчивый читатель, восхищаюсь тем, что он, словно преподававший понтификальное право, ученейшим образом сохранил его во многих и различных частях своего труда, и я предсказываю, [даже] если бы беседа не дошла до такого [важного] рассуждения: быть [тому], чтобы нашего Вергилия признали верховным жрецом".

(17) После него Флавиан говорит: "У нашего поэта я нахожу такое знание авгурального права, что его возвысило одно только это свидетельство, [даже] если бы оставили [в стороне его] ученость в других науках". (18) Затем высказался Евстафий: "Больше всего я похвалил бы [то], сколько [много] он, лукавый, как бы занимаясь другим [делом], перевел из греков то посредством искусного притворства, то посредством явного подражания, если бы меня не охватило очень большое восхищение от астрологии и всей философии, которую он, расчетливый и рассудительный, никоим образом [за это] не порицаемый, рассыпал по своему произведению".

(19) Сидящий по другую сторону Претекстата Фурий Альбин и [сидящий] возле него Цецина Альбин, оба хвалили у Вергилия страсть к старине, один в стихах, Цецина в [обычных] словах. (20) Авиен [же] изрек: "Я не позволю себе осмелиться провозгласить какое-нибудь одно из Вергилиевых достоинств, но я более удачно выскажусь, выслушав [все], что вы ни скажете, если что-нибудь из этого мне или покажется примечательным, или уже показалось [таковым]. Совсем недавно вы упомянули, что следует потребовать от нашего Сервия, чтобы он, безусловно величайший из всех словесников, сделал известным [все], что ни покажется [нам] темным". (21) Когда это было сказано и понравилось всем собравшимся, Претекстат сказал, так как увидел обращенные к нему лица всех [присутствующих]: "Потому что философия является даром богов и наукой наук, надо уважить [ее правом] вступительного слова, в связи с чем Евстафий мог бы припомнить, что ему [всегда] уступали первое место при обсуждении, когда шло изложение всякого разного. За ним последуешь ты, мой [дорогой] Флавиан, чтобы я и отдохнул, слушая вас, и после некоторого молчания восстановил силы, чтобы говорить".

(22) Между тем раб - управитель прислуги, забота которого или возжигать [огонь у] пенатов, или складывать припасы и управлять исполнителями домашних дел, напоминает господину, что челядь [уже] по обычаю отобедала в честь ежегодного торжества. (23) Ведь в этот праздник благочестивые дома прежде [всего] почитают слуг, наставив кушанья словно по потребности господина, и только затем обновляется убранство стола для отцов семейств. Итак, проскальзывает [в комнату] начальник прислуги, чтобы [объявить] о времени обеда и позвать господ. (24) Тогда Претекстат [и говорит]: "В таком случае [нам] следует отложить [обсуждение] нашего Вергилия до лучшей части дня, чтобы отвести для рассмотрения [его] поэмы по порядку раннее утро. Ныне [же] час нам напоминает, чтобы этот стол удостоился вашей чести. Но Евстафий и вслед за ним Никомах пусть помнят, что за ними сохраняется в завтрашнем обсуждении обязанность вступительного слова".

(25) И [тотчас] Флавиан [сказал]: "По принятому уже правилу я встречаю вас, чтобы на следующий день мои пенаты хвалились, что они счастливы принимать такое общество". Так как все были с этим согласны, [то] в великолепном расположении духа пошли на обед, [притом что] каждый припоминал и обдумывал разное из того, о чем они общались между собой. {96}

{96 Парижская рукопись XI в. кончается словами: «Завершена первая книга “Сатурналий”. Начинается вторая» (р. 132, 21).}