Онлайн чтение книги Секс и тщеславие Sex and Vanity
VI. Да Костанцо. Капри, Италия

Оливия настояла на том, чтобы под ее предводительством Шарлотта и Люси отправились на шопинг за сандалиями – кузины накануне рассказывали ей о своих впечатлениях, – но в назначенное время после обеда в лобби отеля спустилась только Люси.

– Я буду одна, – сообщила она, выходя из лифта.

Оливия подняла бровь:

– Настолько плохо?

– Она даже с кровати подняться не в состоянии. Я до сегодняшнего дня никогда не видела, чтобы Шарлотта мучилась от похмелья.

– Можно ли бросать ее сейчас?

– Она сама уговорила меня идти с вами. Сказала, что хочет поспать.

– Бедняжка Шарлотта… Мне ужасно стыдно. Надо было ее остановить, – сказала Оливия с легкой улыбкой.

– А сколько она вообще выпила? – спросила Люси.

Ее посадили за стол с Изабель во время ужина в «Ле Гроттелле» – ресторане, одна часть которого была спрятана внутри пещеры, а другая располагалась на террасе, на склоне холма с видом на море, – поэтому Люси понятия не имела, чем Шарлотта и Оливия занимались вплоть до конца вечеринки.

– О, я не могу вспомнить. Знаешь, такое хорошее вино, на вкус как конфетка, поэтому ты просто сбиваешься со счета и не соображаешь, сколько уже выпила.

– Я сделала всего несколько глотков.

– Несколько глотков? Люси, вчера вечером подали два вида «Шато Лафит» и «О-Брион»! Его доставили специально из погребов де Векки. Только не говори, что ты лишь пригубила!

– Я легко пьянею. К сожалению, я унаследовала азиатский ген от мамы, – пошутила Люси.

– Понятно, – пробормотала Оливия, не очень понимая, о чем это Люси толкует, и решив, что Шарлотта была права, когда вчера вечером назвала Люси примерной девочкой. Сама она во время учебы в Париже еще как отжигала!

Они вышли из отеля, и Люси по привычке повернула налево, в сторону виа Игнацио Черио.

– Эй, ты куда это собралась? – окликнула ее Оливия.

– Разве мы идем не на виа Камерелле? – спросила Люси, имея в виду самую известную торговую улицу Капри.

– Господи, нет, конечно! Не стоит соваться в центр города до пяти, ты с ума сошла! Нас затопчут толпы туристов! Местные жители и те приезжие, кто знает об этом, изо всех сил стараются избегать центра с десяти до пяти – в это время из Сорренто и Неаполя приплывают ракеты и на берег сходят тысячи путешественников, которые пробудут на Капри всего один день.

– Правда?

– Люси, поверь мне. Даже не думай осматривать Старый город до пяти, пока последний катер не уберется восвояси. Именно тогда остров снова становится волшебным, а все яркие молодые люди покидают свои укрытия и направляются на пьяцетту, чтобы пропустить по стаканчику.

– Я понятия не имела, – сказала Люси, которую позабавила настойчивость Оливии.

– Ну, учись у меня, детка. Я приезжаю на Капри каждое лето вот уже много лет.

– Но как же мы попадем в обувные магазины, если будем обходить стороной Старый город?

– Не беспокойся. Тебе же надо в конкретный магазин сандалий, и я собираюсь отвести тебя туда задворками, – так мы сможем избежать толпы туристов, которые волокут с собой сопливых детей с липкими пальцами.

Оливия мастерски провела Люси по лабиринту улиц, петляющих за отелями. Тихие улочки казались целым миром, отделенным от остальной части Капри, хотя они находились всего в нескольких кварталах от главной площади.

Вскоре путницы очутились в глубине жилого района, среди высоких стен, отчего Люси почувствовала себя словно в отдаленном средневековом городке на холме. Наносная роскошь, присущая остальной части Капри, исчезла. Некогда белые стены посерели от грязи, окна не блестели. Нигде не было видно ни одного роскошного отеля или дизайнерского бутика. Оливия и Люси миновали маленькое ателье, небольшой ларек, хозяин которого выставил ящики со свежими продуктами прямо на улицу, прошли мимо трех мальчишек, игравших в футбол у стены.

Люси эта деревенская скромность показалась очаровательной и по-своему даже красивой:

– Как же я пропустила этот квартал?

– А ты думаешь, все местные жители закупаются в «Прада»? Это реальность, и местные магазинчики обслуживают тех, кому приходится здесь жить круглый год. Видишь того старого портного, который корпит у себя в ателье? Разве не прелесть? А эти маленькие хулиганы насмерть бьются за владение мячом… Господи, да он себе шею сломает! – воскликнула Оливия и увернулась от смеющегося мальчика, когда тот с разбега ударился о стену, пытаясь отбить мяч. Проходя мимо парикмахерской с выцветшими постерами в окне, которые, судя по прическам моделей, висели тут с середины 1980-х, Оливия продолжила монолог: – Истинная красота острова – в его людях и во всех этих аутентичных местах вдали от проторенных туристических маршрутов. Туристы приезжают на Капри на один день и носятся как угорелые, пытаясь увидеть все, что обозначено на их карте, но упускают многое из самого интересного. А есть еще те, кто прибывает в Марину-Гранде[30] Марина-Гранде – главный порт острова Капри., садится в лодку, чтобы увидеть Голубой грот, и даже не осознает, что город Капри на самом деле находится на вершине горы, а не в гавани внизу. Я думаю, стоит запретить однодневные экскурсии и потребовать, чтобы все посетители провели на острове не менее трех ночей. Также нужно оценивать внешний вид прибывающих, прежде чем позволить им сойти на берег. Никакой аляповатости! А теперь стоп!

Люси встала как вкопанная, внезапно испытав приступ тревоги.

– Сделай глубокий вдох! – велела Оливия.

Люси расслабилась и вдохнула полной грудью.

– Что чувствуешь?

– Ну… вообще-то, ничего, – соврала Люси из вежливости. Запах кошачьей мочи с такой силой шибал в нос, что у нее заслезились глаза.

– Это аромат настоящего Капри! La vera Italia! Настоящая Италия! – торжественно объявила Оливия, прежде чем двинуться дальше.

Пройдя по невероятно узкому переулку, они спустились по каменным ступеням и оказались перед крохотной скромной лавкой, выглядевшей так, будто ее высекли в скале много веков назад.

– Да Костанцо – мой любимый производитель сандалий.

Люси вошла в магазин и почувствовала себя так, словно ее перенесли в пещеру Аладдина. Тысячи кожаных шнуров, пряжек и украшений с камнями всех мыслимых расцветок были развешены вдоль стен магазина, а на полу и на полках расставлены самые стильные сандалии, какие только видела Люси.

Оливия защебетала на итальянском:

– Привет, Антонио! Привет, Альвина! Как дела? – Затем она перешла на английский: – Это моя подруга Люси из Нью-Йорка. Поведайте ей, какой мастхэв в этом сезоне. – Оливия обратилась к Люси: – Антонио вручную изготавливает сандалии уже несколько десятков лет. Лавку открыл его отец Костанцо, и ему довелось прикасаться к ногам таких знаменитостей, как Джеки Кеннеди, Софи Лорен и Кларк Гейбл. Ты только подумай!

– Ух ты… – протянула Люси.

Она попыталась вообразить одну из легендарных икон стиля в этом тесном помещении, но не могла отмахнуться от мысли, что бедному Костанцо приходилось каждый день иметь дело с тысячами и тысячами потных, вонючих ног.

– В этом году все носят кожу цвета розового золота, – сказал Антонио.

Он поднялся с табурета, на котором каждый день сидел, отшивая обувь, и протянул Люси сандалии с двумя простыми шнурками из блестящей кожи – они обхватывали большой палец ноги и оборачивались вокруг щиколотки.

– Примерьте это. Почувствуйте, какая мягкая кожа, – сказала жена Антонио Альвина с теплой улыбкой.

Люси надела сандалии и была поражена, насколько они удобны.

– Шикарные! Сексуальные! Ничего лишнего! Антонио, ты Дональд Джадд[31] Дональд Джадд – американский скульптор и искусствовед, один из выдающихся представителей минимализма. среди обувщиков! Можно надеть их на пляж, а прямо оттуда отправиться на вечеринку с коктейлями! – воскликнула Оливия и попросила: – Антонио, я тоже хочу пару, пожалуйста. Но можно мне на черной кожаной подошве?

– Конечно, – закивал Антонио.

Оливия внезапно заметила на противоположной стороне улицы мужчину с нафабренными усами и в белом льняном пиджаке. Усач держал большой зонтик для гольфа над пожилой женщиной, закутанной в расшитый драгоценными камнями платок. В нескольких шагах позади этой пары вышагивали двое охранников в темных костюмах и солнцезащитных очках.

– О, это Мордехай! Мне нужно поговорить с ним о завтрашней экскурсии! – Оливия выскочила из магазина, прежде чем Люси успела открыть рот.

Люси не спеша примеряла обувь в разных стилях, болтала с Альвиной о Нью-Йорке и позволила Антонио снять мерки со своей ноги. В конце концов она выбрала две пары сандалий: одну – цвета розового золота, выполненную в эффектном стиле а-ля гладиатор, с кожаной шнуровкой до икр, вторую – с классической Т-образной планкой из бледно-розовой замши и двумя замшевыми кисточками в тон. Антонио изготовит сандалии по меркам Люси, чтобы они пришлись точно впору, и заказ доставят в отель. Вдобавок она приобрела коричневые кожаные шлепанцы для своего брата Фредди и пару сандалий с леопардовым принтом для матери.

Прошло полчаса, а Оливия не возвращалась. Решив больше не ждать, Люси расплатилась и вышла на виа Рома. Часы показывали половину пятого, и улица кишела туристами, которые метались туда-сюда как оглашенные, делая покупки в последнюю минуту, а затем вскакивали в автобусы или спешили к фуникулеру, чтобы спуститься с горы и успеть на последние сегодняшние рейсы.

Около полусотни японцев маршировали по улочке, отважно пытаясь держать строй позади своего турлидера, поднимавшего над головой палку с желтой резиновой уткой на конце. Люси несколько минут терпела уличную толчею, а потом нырнула в винтажную ювелирную лавочку, чтобы перевести дух.

Она слегка обиделась на бросившую ее Оливию и задавалась вопросом, легко ли сможет найти обратную дорогу к отелю по задворкам. Толпа поредела, и Люси удалось без происшествий добраться до площади, где она заняла последний свободный столик в «Гран кафе». Люси с удовольствием уселась, положила сумку с покупками на плетеный стул рядом с собой и стала изучать меню в кожаном переплете.

Седовласый официант в элегантном белом пиджаке подошел к столу и сказал с поклоном:

– Коннитива!

Люси в замешательстве смотрела на него несколько секунд, а потом сообразила, что он поздоровался по-японски.

– Э… Ни хао ма? – поменял тактику он.

– Мне очень жаль, но я не говорю по-китайски, – сказала она с нарочито выраженным американским акцентом.

– А, американка! Легкотня! Дайте угадаю! Диетическую колу со льдом?

Люси выдавила из себя улыбку:

– Вообще-то, я хотела граниту аль лимоне![32] Гранита аль лимоне – полузамороженный десерт родом из Сицилии, на основе льда, сахара и лимонов.

– Лимонная гранита! Идеальный выбор для такой жарищи, – весело отозвался официант.

Солнце зависло над вершиной горы и било прямо в глаза, поэтому Люси надела солнцезащитные очки. В коротком белом платье-рубашке «Эрдем» с миленькими кружевными рукавчиками в духе Брессона и в темных очках Люси почему-то почувствовала себя очень взрослой, настоящей европейкой. Во время путешествий по Европе она просто обожала сидеть в уличных кафе, наблюдая за окружающим миром. Когда они приезжали в Париж, Люси тащила маму и Фредди посидеть на открытом воздухе в «Ла Палетт», ее любимом кафе в квартале Сен-Жермен. Жаль, что сейчас их не было рядом…

Люси украдкой рассматривала посетителей. Ей нравилось придумывать истории об окружающих. Слева от нее сидела молодая привлекательная итальянская пара, томно глядя друг другу в глаза. Возможно, это их медовый месяц? Справа расположились двое элегантных мужчин: американец с русыми волосами, одетый в темно-синий пиджак и футболку в синюю полоску, разговаривал с азиатским парнем с бородкой и в круглых солнцезащитных очках в стиле ретро 1930-х годов. Они выглядели так, будто работали в индустрии моды и приехали по делам. Люси услышала, как азиатский парень сказал: «Нужно не забыть заказать сандалии для Александры и Джеки». Уж не потому ли он вспомнил об этом, что заметил ее сумку для покупок от Костанцо? Позади две женщины среднего возраста курили и о чем-то напряженно переговаривались на немецком, а огромный дог тихонько сидел у их ног. Старые семейные разборки между сестрами?

Через несколько минут официант вернулся и поставил на стол широкую стеклянную чашку с горкой подтаявшей лимонной граниты; край чашки был украшен тонким ломтиком дыни. Люси восхищенно улыбнулась, глядя на десерт. Она вспомнила десерты в «Серендипити», которыми лакомилась в детстве, хотя здесь подача была куда более элегантной.

Люси сидела и с удовольствием потягивала граниту через соломинку. Гранита была восхитительно ледяной, а свежевыжатый лимонный сок казался освежающе терпким. Девушка размышляла, стоит ли прямо сейчас откусить кусочек дыни или дождаться того момента, когда гранита закончится, и тут краем глаза увидела, как высокий седой старик вышел на площадь, слегка покачнулся, наткнулся на стол, за которым сидела итальянская пара, и упал. Итальянец вскочил со стула и помог старику подняться на ноги. Тот постоял буквально секунду, сделал шаг вперед, а затем снова рухнул, задев головой десерт Люси. Стеклянная чашка разбилась, и брызги лимонной граниты обдали девушку.

Ей показалось, что она прикована к стулу и не в силах пошевелиться. Казалось, время остановилось. Никто ничего не предпринимал. Итальянская пара беспомощно уставилась на старика, немки сидели неподвижно, официанты застыли как статуи. Вокруг них с десяток гламурных людей замерли за столиками, разинув рот. Люси услышала, как американец рядом с ней сказал: «Я думаю, он умирает». Затем где-то позади нее женщина с британским акцентом воскликнула: «Нужно что-то сделать!»

Глаза старика закатились, Люси услышала, как он хрипит, его лицо посинело. Но ей все казалось красным: красные кровеносные сосуды в белках глаз, алая кровь из раны на голове, залившая белую скатерть. Наконец Люси поднялась, но тут же ощутила, как земля уходит из-под ног, – и все вдруг почернело.

Люси понятия не имела, сколько времени пробыла без сознания, – может быть, всего несколько секунд, – но, когда пришла в себя, почувствовала что-то мягкое и теплое под шеей. Она взглянула вверх, увидела, что Джордж Цзао склонился над ней, и поняла, что он поддерживает ее голову.

– Ты в порядке? – спросил он.

Она закивала, а потом покосилась в сторону и увидела официанта, нависшего над стариком, который лежал перед ней на земле. Официант колотил его по груди. Дог начал жалобно поскуливать.

– Лежи. Не пытайся встать, – велел Джордж, а сам вскочил и бросился к старику. – Хватит бить его! – Он оттолкнул официанта. – Вызовите доктора! – заорал он, потом нагнулся, приподнял подбородок старика и начал делать ему искусственное дыхание рот в рот.

Люси медленно поднялась с земли и попятилась.

Теперь Джордж отчаянно надавливал упавшему на грудь и кричал:

– Да чтоб вас, вызовите же врача!

Что-то подсказывало Люси, что не нужно туда смотреть. Она не могла просто стоять и наблюдать, как этот человек умирает. Люси повернулась и поковыляла прочь, а покинув площадь и завернув за угол, перешла на бег.