Онлайн чтение книги Сердце для стража
Глава 4. Начинающий робинзон

Несмотря на крайнюю степень усталости, спалось отвратительно. Ночи на островах даже летом нежаркие, к тому же я оказался гол. Не будешь ведь напяливать мокрую одежду! А еще в траве оказался перекресток сотни дорог, по каждой из которых, несмотря на ночной час, сновали орды насекомых. Некоторые из них были не прочь полакомиться моей кровушкой, другие просто шагали через неожиданно появившееся препятствие, раздражая кожу своими лапками, брюшками, усиками и не знаю чем еще. Где-то в кустах хрустели ветки под ногами или копытами. А может, и когтистыми лапами. В общем, не отдых, а страдание получилось.

Рассвет я встретил, скорчившись в три погибели под пышным кустом. Хотелось еще поспать, но не получалось – холодно и кожа зудит из-за насекомых. Кое-как отогревшись на утреннем солнышке, приступил к географическим исследованиям.

Быстро определил, что ровный пляж и примыкающая к нему равнина протягиваются не далее чем на пару сотен метров. Дальше начинается резкий подъем, еще дальше вздымаются холмы, изобилующие скальными выходами. Да и здесь, неподалеку от моря, камней хватало. Деревьев в этой части острова почти не было, зато кустов просто завались.

Что еще можно сказать? А то, что признаков пресной воды не наблюдалось. Но я не отчаивался, несмотря на нешуточную жажду. Здесь просто обязан отыскаться источник.

Как его найти? Да элементарно – если есть ручьи, то все они текут к морю. Надо всего лишь пройтись по пляжу.

Ходить босиком я не привык, так что скорость продвижения выходила несолидной. Эх, а ведь на том, первом острове бродил куда увереннее. Стопы у только что приобретенного тела были более приспособлены к отсутствию обуви, но за год вольготной жизни растеряли былые навыки.

И эту насыщенную милыми для любого мазохиста событиями жизнь я называю вольготной? Да уж, деградируешь ты, Дан…

Минута за минутой я двигался вдоль уреза воды, не забывая взглядом обыскивать пляж на предмет наличия полезных предметов или подозрительных следов. Ну и воду, само собой, высматривал.

Нашел позвонок какого-то очень крупного животного, скорее всего кита – габаритами и формой он корабельный винт напоминал. Деревяшек много валялось, в том числе и приличных бревен. Если постараться, можно даже плот неплохой собрать и на нем с комфортом добраться до проливов. Но это так – мысли на тему отдаленного будущего. Мне сейчас не о путешествиях думать надо, а просто переждать здесь несколько дней, пока Зеленый не приведет спасательную экспедицию. Не могут ведь они бросить своего любимого адмирала!

Ручей обнаружился, когда солнце уже начало припекать, без остатка разогнав следы ночного озноба. Ручьем даже назвать трудно – цепочка луж с едва заметным течением. В прозрачной воде резвились мириады каких-то микроскопических созданий, и тесно знакомить их со своим организмом я хотел так же сильно, как получить главную роль в учебном ролике для студентов-медиков под названием «Вскрытие жертвы острой кишечной инфекции».

Пришлось шагать вверх по течению, продираясь через кусты и терпя муки от впивающихся в босые ступни колючек. Но усилия были вознаграждены: у начала подъема обнаружилась узкая тропка, что слегка насторожило. Не ящерицы же ее вытоптали или чайки. Есть здесь серьезная живность, точно есть, не померещился мне ночью тот шум.

Но о своих подозрениях я забыл, когда увидел, что находится в конце тропы. Ура! Родник! Круглое зеркало чистейшей и очень холодной воды. Живности вроде жучков-паучков в ней на первый взгляд не наблюдалось. Наверное, их выносит течением в ленивый ручей, оттого и не накапливаются.

Хочется верить, что все до единого микроорганизмы туда уплыли. Особенно это касается болезнетворных.

Утолив жажду, начал смотреть на мир чуть веселее. Организм, за четыре дня свыкнувшийся с хроническим недоеданием, почти не требовал пищи. Так… намекал робко, что завтрак будет очень даже кстати. Но намек этот назойливым не назовешь. В общем, главной проблемой была жажда, и ее я только что успешно решил.

Не удержался, еще пару глотков сделал, используя вместо чаши сомкнутые ладони. Живот раздулся, будто я воздушный шарик проглотил, еще чуть-чуть – и лопну. Пожалуй, пора завязывать с водяной пирушкой.

Посмотрел на скалы, которые поднимались чуть дальше по склону. Ровные, светло-серые. Не знаю, что за порода, но они будто созданы для великих надписей. Можно пройтись по пляжу, найти камешки, оставляющие жирную ржавую черту, – и вперед. Чем я хуже того коллеги, оставившего о себе многозначительное «Бога нет»?

Да ничем.

И что написать? Как назло, в голову ничего приличного не лезло. Для меня ведь это в диковинку – никогда подобным не занимался. Даже «Здесь был Дан» ни разу не увековечил ни здесь, ни на Земле. Ну а если где и найдется такое, то выполнено не моей рукой. Честное слово.

Хотя вру. Один раз на бетонной стене оставил словесное выражение своих мыслей. Банальнее не придумаешь: «Цой жив». Возраст был такой, тянуло на самые разнообразные формы самовыражения, в том числе и стадные.

Повторить здесь? Со всем уважением к певцу, но, пожалуй, это не совсем то, что сейчас требуется. Наверное, голод, холод, жажда и прочие лишения отразились на способности связно мыслить. Меня почему-то зациклило на том человеке, скелет которого остался в гроте на скале. Откуда взялось тело? Какой смертью умер? О чем он думал, когда силы начали его покидать? Сколько дней или месяцев там пробыл, не решившись уйти по морю или не имея возможности для этого? Понятно, что немало времени провел на крошечном островке, раз успел прикончить всех взрослых мидий на мелководье и доступной глубине.

И, уже сходя с ума, почему-то нашел в себе силы и желание пустить кровь, чтобы самой яркой краской оставить после себя слова, понять которых в этом мире никто не сможет.

Кроме таких, как я: пришельцев, сотрудников секретных проектов разных стран.

Должно быть, бедолага сильно разочаровался в жизни, раз так выразился. Преодолеть границу миров лишь ради того, чтобы околеть на голой скале…

В высшей степени странная судьба. Может, именно он и был тем самым опасным психопатом, но мне его сейчас стало жаль. Я ведь имел неплохой шанс повторить его судьбу. И что бы тогда стал писать? То же самое? Вряд ли – я ведь атеист с богатым стажем, зачем мне лишний раз это подчеркивать.

Поднявшись, с сожалением покосился на манящую чашу родника, но сдержался из опасения лопнуть. Вернулся к берегу, походил, поднимая камешки. Каждый проверял на куске той самой светлой породы: какого цвета черта, жирно ли пишет, ярко или почти незаметно. Найдя оптимальный вариант, вернулся к роднику, выбрал на скале удобное ровное место и тщательно вывел большими буквами: «Думаю, ты был прав». Разумеется, на английском языке, как бы отвечая покойному собеседнику.

Уже было развернулся, но не сдержался и, подняв выброшенный «мелок», добавил на великом и могучем: «Здесь был Дан».

Вот теперь точно все.

Как ни странно, после этого акта самовыражения во мне будто переключателем щелкнули. Я вдруг четко и ясно осознал, что трачу бесценное время на абсолютно бесполезные занятия. Не иначе как от пережитого усугубились традиционные проблемы с головой. Вместо того чтобы наскальной живописью заниматься, мне следует как можно быстрее набить желудок чем-нибудь питательным. Плевать, что голод не терзает, как в первые дни, – это ощущение обманчиво. Тем более что мне требуется куда больше пищи, чем обычному человеку. За все приходится платить, вот и я плачу за черное сердце повышенным расходом энергии.

И где же мне найти еду? Хорошо было Робинзону, у него имелся корабль, набитый под завязку разной всячиной, в том числе и питательной. К тому же в тропиках по всему берегу обязаны расти кокосовые пальмы: одновременно еда и питье.

А что мы имеем здесь?

Кокосовых пальм не видать. Рифы, богатые мидиями, остались в море. На здешнем пляже и мелководье скал пока что не встречал, камни мелкие, не крупнее кулака человека, незнакомого с боксом, ракушки к таким прикрепляться не станут. Смутно припомнил, что вроде бы тут существуют устричные промыслы, но ни разу не видел этих моллюсков и не представляю, где их искать. Возможно, живут на такой глубине, где я со своими мизерными навыками ныряния могу оказаться лишь в качестве утопленника.

Не подумайте, что обожаю моллюсков. Все дело в практичности. Перед тем как здесь оказаться, я прошел краткий курс обучения всяким разностям. Краткость в этом случае не имела отношения к низкому качеству: готовили серьезно, на пределе моих возможностей, для посторонних мыслей и занятий не оставалось ни минуты. Сон; обучение; изнурительные тренировки. Иногда проводилось что-то вроде экзаменов в форме свободной беседы. Таким был мой распорядок дня в течение нескольких месяцев, без выходных и отпусков.

В принципе меня готовили для существования в относительно развитом обществе, ибо в случае примитивного уклада жизни аборигенов моя миссия не имела смысла. Но кто его знает, где именно я окажусь по прибытии? Представьте себе рафинированного ботаника в третьем поколении. Он почти не сомневается, что креветки и раки при жизни непременно красного цвета, на все нестандартные вопросы легко находит ответы в Интернете и свято при этом верит, что дело лишь в его уме и сообразительности, а не в легкости получения информации при помощи компьютера.

И внезапно он оказывается… Допустим, в тундре, за сотню километров от ближайшего жилья – метеостанции, и за двести от скопища домов, получившего статус города, ввиду того что надо же хоть что-то наносить на карту, кроме нескончаемых озер и болот. Или посреди огромной пустыни, в местности, куда даже бедуины никогда не заглядывают. Бесплодные высокогорья, Арктика, Антарктика, Сахара, тайга, сельва… В общем, мест, где, несмотря на индустриальный характер нашего общества, такому горемыке придется несладко, вспомнить можно немало. Ни розетки ноутбук подзарядить, ни соединения с Интернетом. Пропадет ведь человек, если чуда не случится.

В чудеса руководство проекта не верило и на всякий случай таких, как я, готовили к самым разнообразным ситуациям. Я знал, что, несмотря на кажущуюся привлекательность ягод, фруктов, грибов и корнеплодов, подходить к их потреблению стоит аккуратно. Во-первых, надо быть на сто процентов уверенным, что не отравишься. Я вот, к сожалению, в местной ботанике не слишком силен. Вон на кустах неподалеку что-то краснеет, но есть не спешу, так как понятия не имею, что это за растение. Вдруг в нем токсины покруче, чем в бледной поганке? Поем всласть, а потом, через пару-тройку дней, внезапно окажется, что у меня нет ни печени, ни почек. Нельзя же во всем полагаться на черное сердце.

Вторая причина: растительная пища уступает животной по калорийности, если, конечно, речь не идет о продуктах глубокой переработки и некоторых исключениях. Если у вас имеется выбор между ягодами и улитками или даже омерзительно выглядящими личинками, лучше выбрать последнее. При одинаковом расходе сил на заготовку вы получите куда больше питательных веществ и уж точно не будете испытывать неудобств от слабости в ногах.

Когда год назад добрался до северного берега моря, я утолил голод лягушками. По мне – омерзительное блюдо, но лучше в той ситуации раздобыть ничего не смог.

Лягушек я здесь пока что не встречал. Поохотиться попробовать? Возле родника было что-то похожее на звериную тропку, да и в кустах ночью кто-то трещал подозрительно. А при одной мысли о мясе рот слюной заполняется. Но как это осуществить? Имея лишь два ножа, один из которых очень плохого качества (не удержался, ограбил покойника в гроте). С моими охотничьими талантами быстрее от голода взвою, чем дичь замечу.

Вот и приходится обращать взор на море. Там моллюски (не любитель, но лягушки куда неприятнее), рыба (тоже не любитель, но сейчас пудового сома в сыром виде готов проглотить), и вроде бы черепахи есть. По крайней мере в брошенных рыбацких деревушках Межгорья не раз наблюдал целые кучи их разбитых панцирей.

Развесив на кустах все еще влажную одежду, забрался в воду и принялся обыскивать мелководье. Очень быстро заметил мелкую витую раковину, при попытке ее схватить побежавшую с завидной прытью. Еле догнал. Внутри обнаружилось ракообразное существо. Размеры его были смехотворны, а выковырять без применения ударных инструментов невозможно. Камнями разбить? А смысл? В нем ведь не больше грамма веса. Отправил мелкого бегуна в родную стихию и продолжил поиски.

Море будто вымерло. Лишь пара мелких медуз да рыбья мелочь шныряет. Первые мне неинтересны, вторых не знаю как поймать. В детстве с ребятами, используя рубашку вместо бредня, загоняли таких на берег, но для этого нужно четыре руки.

Отошел подальше, где едва доставал до дна. Нырнул пару раз, но, несмотря на прозрачную воду, мало что смог разглядеть. Маска нужна, но где ж ее взять?

На третьем «погружении» случилось неожиданное событие: дно перед моим носом резко дернулось, и целый пласт его куда-то резво умчался. Я даже не сразу понял, что наткнулся на камбалу. Рыбина маскировалась мастерски, такую, наверное, даже в маске рассмотреть непросто.

Ушла она недалеко, замерла в нескольких шагах. Осторожно подплыл, попытался схватить. Даже не дотронулся – сдернула так же шустро, но так же недалеко.

Умом я понимал, что голыми руками эту рыбу не взять, но эмоции заставляли снова и снова подкрадываться, задерживать дыхание, опускаться на дно и медленно, стараясь не спугнуть, тянуться к добыче. Она уходила метра на два-три, и цикл повторялся опять и опять.

Наконец устал от частых задержек дыхания, и разум возобладал над эмоциями. С сожалением развернувшись, я направился к берегу. Земляк, оставивший свой скелет в гроте, соорудил из палки и ножа подобие гарпуна. Возможно, именно для охоты на таких рыб. Пора воспользоваться его опытом. Палок на острове полным-полно, ножей у меня две штуки: берегись, наглая камбала.

Ножей я на берегу не обнаружил. Также не обнаружил одежды. Палок, правда, и впрямь было немало, но это меня почему-то не обрадовало. Стоя в костюме Адама, я всматривался в заросли, готовясь к драке или бегству. Ведь не такой уж дурак, прекрасно понимаю, что тряпье само уйти не могло. Животным оно тоже без надобности. Кто остается? Только разумное создание.

Хотя насчет дурака можно поспорить. Вместо того чтобы первым делом изучить остров на предмет наличия врагов, занялся гонками за рыбами. Очень уж проголодался, да и ничего подозрительного не замечал. К тому же с головой у меня время от времени проблемы случаются – с того самого дня, как здесь оказался. Вроде считаешь себя адекватным, а задним умом понимаешь, что иногда совершаешь вопиющие глупости. Не хочется верить, что недостатки врожденные, так что списываю это на побочные эффекты переноса сознания.

Не спуская взгляда с зарослей, присел, на ощупь выбрал увесистую гальку. Это чтобы не с пустыми руками разговор начинать. Каждую секунду при этом ожидал хлопка лука или арбалета, будучи готовым моментально перекатиться набок. Но неизвестный, взгляд которого я чувствовал всей поверхностью кожи, не торопился начинать бой.

Простояв пару минут, я решил, что хватит маячить на открытом месте – нельзя всецело отдавать инициативу врагу. Рванул резко, надеясь, что противник, убаюканный моей долгой неподвижностью, не успеет среагировать. В зарослях ни звука не раздалось – похититель потасканной одежды никак себя не проявил.

Пробежав по пляжу метров сто, свернул влево, вломился в кусты, шумно помчался в сторону подъема, но, когда достиг его, развернулся назад и, двигаясь уже как можно тише, добрался почти до пляжа, где затаился. Теперь надо ждать ответного хода.

Если противник пойдет вслед за мной, ему придется забираться на подъем, а там, у подножия, плотность кустарника такова, что бесшумно пройти будет непросто. Если начнет прочесывать заросли между подъемом и пляжем, тоже себя проявит: день почти безветренный, любое движение бросается в глаза издали, да и видимость здесь не такая уж плохая.

Хотя кто знает, чего можно ожидать от неизвестно кого? Он ведь прекрасно видел, что я остался без оружия. Почему не напал сразу? Тоже безоружен? Ну уж нет – у него как минимум два моих ножа имеется. Не понимаю я его, а это напрягает больше всего. Пусть лучше на меня десяток латников выскочит, чем подобная неизвестность. Не знаешь, что через секунду случится. Полная непредсказуемость врага.

А может, не враг? Может, кто-то шутит? Хотя надо быть психом, чтобы так шутить: за подобное даже в приличном обществе кулаком по лицу настучат, а уж на необитаемом острове и вовсе похоронят.

Прошло около получаса, а я как сидел, так и продолжал сидеть. Или неизвестный шутник тоже затаился, или обладает способностью передвигаться бесшумно. Или, что вернее, знает эти заросли получше, чем я, и воспользовался тропой, где его и за десять шагов трудно будет услышать.

Сколько мне еще здесь сидеть? До вечера? Нет уж, надо действовать.

Неизвестный вор будто мысли читал – зашевелился. Именно там, где заросли гуще всего, у начала подъема, хрустнула ветка, затем еще одна. Похоже, уходит.

И одежду мою уносит с ножами вместе.

Рвануть за ним? А зачем торопиться? Вдруг он специально меня выманивает на засаду. Пусть уходит. Остров не такой уж большой, гаду, кто бы он ни был, не спрятаться от моего праведного гнева.

Покинув укрытие, я начал продвигаться назад вдоль пляжа, к тому месту, где некогда забирался в воду. На это ушло минут пятнадцать – уж очень осторожно двигался. По пути никого не вспугнул, значит, противник был одиночкой, или его сообщники дальше прятались, или ушли всей толпой. Последнее маловероятно: ведь я одиночка, без оружия – зачем с таким осторожничать?

Будем считать, что я имею дело с таким же одиночкой, причем очень осторожным – это логичнее всего.

Чуть осмелев, начал обыскивать границу зарослей. Искал следы. Следопыт из меня не очень, да и галечник, местами подернутый тощим дерном, мало что сказал бы даже опытному взгляду. Моему он и вовсе ничего не выдал. Складывалось ощущение, что одежду невесомый дух утащил. Ни одной примятой травинки или сдвинутого с законного места камешка.

В духов-клептоманов я почему-то не верю. Что остается? Остается одно: здесь поработал хитрющий тип. И осторожный до трусоватости. Даже на голого и голодного не рискнул нападать. Значит, он меня опасается. Разглядел в тощем субъекте матерого диверсанта с Земли? Но я-то не матерый…

И он наверняка один: уж вдвоем они бы так пугаться не стали. Возможно, силенок у мерзавца маловато. Допустим – ребенок.

Догоню – выпорю как сидорову козу! Непедагогично, но зато как действенно!

С удвоенной энергией начал обыскивать заросли, двигаясь от точки, где раньше висела одежда, по обрезанной кромкой пляжа спирали. И уже через несколько минут следы гнусного негодяя наконец обнаружились. Вот здесь он неосторожно продавил дерн на границе с каменистой проплешиной. А вон толстый стебель сочной травы сломан. Мне этого оказалось достаточно, чтобы убедиться – гад уходил по зарослям, двигаясь к центру острова. Именно под его ногами трещали ветки.

Смылся, обгадившись от понимания, что его сурово покарают за крысятничество, или за подмогой пошел? Если второе, то дело дрянь: я для серьезного боя слишком легко экипирован, да и форма не лучшая.

Исправляя первое, подобрал увесистую палку, обломал сучки так, чтобы не под основание. Пусть торчат пеньки, при удачном ударе они этой сволочи дополнительные страдания подарят. Лупить буду несильно, а то вобью кости черепа в глупый мозг и он даже толком пожалеть о содеянном не успеет.

Я уже почти не сомневался, что вор слаб, труслив и одинок. К тому же глуп: умный не стал бы воровать одежду. Это может взбесить обворованного (что и произошло).

Догнать и наказать!

Талантов следопыта я за собой до сих пор не замечал, что в свете начавшегося преследования печалило. Однако действия вора с лихвой компенсировали мою неумелость. Он не упускал ни единого шанса оставить хорошо заметные знаки своего пребывания, так что сбиться с курса было трудно.

Я, правда, заподозрил неладное. Не привык, что судьба мне все на блюдечке готовым преподносит. А ну как гаденыш специально следы оставляет, заманивая меня в ловушку?

Да нет. Бред. Какую еще ловушку ему надо? Я с голой задницей по шею в воде торчал хрен знает сколько времени, не оглядываясь на берег. Хоть из лука в спину пали, хоть камни в голову бросай. Не-э-э-эт. Передо мной косолапая сволочь, которая даже на асфальтированном шоссе ухитрится цепочку хорошо заметных следов оставить. Мчится прочь, не разбирая дороги. Вон сколько веток поломал по пути. Боится небось…

И правильно делает, что боится, ибо я невероятно зол.

У начала подъема следов, как и предполагалось, оказалось больше всего. Вор здесь продирался через густые заросли – наверное, именно в этот момент я различил треск под его ногами. Выше зарослей стало меньше, как и поломанных веток, зато на глинистой почве можно было различать оттиски ног. Мерзавец был обут во что-то вроде мокасин, и размер ступней в очередной раз натолкнул на предположение, что я имею дело с ребенком. Ну или почти с ребенком.

Догоню, и у него вообще размера ступней не останется. Потому что ноги оторву!

По самую шею…

Кустарник редел все больше и больше, впереди показалось практически голое пространство. Лишь редкие деревья с зонтичными кронами да пучки сероватой высокой травы, чутко реагирующие на малейшее дуновение ветерка. И еще здесь появились скальные выходы: камни походили на пальцы похороненных исполинов, торчащие из красноватой глинистой почвы.

А еще путь преграждал десятиметровый обрыв. Но карабкаться вверх не пришлось. Дождевые воды, стекая к морю, проточили его не хуже пилы, и в это донельзя узкое ущелье вели следы вора.

Я на минуту остановился, прикидывая, стоит ли мне туда соваться. И шестое чувство подсказывало, что не стоит. Может, без оглядки драпает, а может, как раз с оглядкой. В этой щели я буду как в западне, если где-нибудь сверху притаилась пара ребят. Им даже оружие не понадобится – камнями забросают. Ширина прохода не более метра понизу, а обычно даже меньше. Местами боком придется протискиваться. Прилетит булыжник в голову – и прощай, глупый диверсант с Земли.

Не дождетесь: мы, диверсанты, народ хитрый. Поверху пойду. Если там засада, то на голой местности замечу ее издали. А если засады нет, то следа не потеряю, ведь сверху его прекрасно будет видно.

Да и куда ворюга денется из узкого ущелья с почти вертикальными склонами? Отследить проще простого.

Дело за малым: надо как-то забраться наверх.

Не так просто. Лестницы здесь нет, а сухая глина, сдобренная камнями, не тот материал, за который легко цепляться.

С горем пополам, найдя в полусотне шагов еле заметную промоину, начал восхождение. На первом же метре ободрал колено, после чего поклялся отрывать вору ноги как можно медленнее.

Да и руки ему, если подумать, ни к чему…

На середине склона чудом не сорвался, заработав несколько царапин на предплечье.

Уши сволочи тоже без надобности!..

До кромки обрыва оставались последние сантиметры, когда на солнце набежала тень, что при безоблачном небе было несколько странно. Холодея от нехорошего предчувствия, я поднял голову.

Предчувствия оправдались – на пути солнечных лучей оказалось вовсе не облако.

Я все же тот еще дуралей…