Онлайн чтение книги Сердце принца-ворона Heart of the Raven Prince
Глава 4

Эмбер

Пробило девять утра, когда я возвращаюсь, исполнив поручение, но лавка до сих пор так и не открылась, и Коулманы все еще топчутся возле двери. Опасаясь гнева мачехи, я тут же сворачиваю прямо в переулок, чтобы подождать там. Спустя несколько минут не спеша иду назад, чтобы проверить. Потом еще раз. И еще. Они до сих пор стоят у двери. Впрочем, как и остальные. За мачехой с сестрами уже собирается целая очередь, в основном девушки примерно моего возраста. Неужели все они здесь, чтобы купить чары для бала? Хотя сомневаюсь, чтобы туда пригласили половину дам Эванстона. На королевские празднества не так-то легко попасть.

Примерно в шестой раз проверив главный вход в лавку, я снова возвращаюсь в переулок. Меня раздражает, что вообще приходится ждать на улице. Раз уж я все равно веду себя как горничная, почему нельзя взять меня с собой внутрь?

Прислонившись к задней стене здания, я издаю разочарованный стон.

«Еще две недели… две недели…» – повторяю я про себя, мысленно представляя перед собой билет на поезд, надежно спрятанный в кармане пальто. Осталось потерпеть совсем немного, и я буду свободна.

Пальцы подрагивают, желая коснуться клавиш пианино. Прошло слишком много времени с тех пор, как я играла в последний раз, изливая в музыке спрятанные внутри страхи. Закрыв глаза, склоняю голову, сопротивляясь искушению сорвать с головы чепец. Кончики пальцев постукивают по бедру, следуя за рождающимися в голове нотами.

Раздавшийся справа звук отвлекает меня от воображаемой песни. Повернувшись, я вижу, как распахивается дверь и из-за нее доносятся голоса. Я невольно подношу руку к медальону и делаю шаг назад, а потом еще один. Наконец, дверь закрывается, и в переулке возникает высокая, стройная фигура в изысканной темной одежде, несущая пару маленьких коробок. Фейри, судя по заостренным кончикам ушей. Он вглядывается в противоположный конец переулка, а затем, вздохнув, поворачивается ко мне.

На долю секунды его лицо согревает ослепительная, довольная улыбка; он чуть приоткрывает губы, обнажая кончики заостренных клыков. Я даже не могу пошевелиться, очарованная его поразительной красотой. Большинство мужчин фейри великолепны в благой форме, но этот, с захватывающей дух улыбкой…

Я ловлю взгляд серебристо-голубых глаз, и улыбка фейри тут же исчезает. Он хмурится. Я чувствую, как от его внезапной смены настроения веет холодом: словно тучи закрыли солнце.

Внезапно в голову приходит пугающая мысль.

Серебристые волосы.

Заостренные зубы.

Небрежно расстегнутый воротник рубашки, в вырезе которого виднеется слишком много кожи.

Я знаю, кто это. Принц Франко. Хотя я никогда не видела его вживую, но слышала, как описывают их с сестрой. И не только внешне.

Пугающий.

Сильный.

Вампир.

И не важно, что он якобы не пьет кровь и считается весьма завидным холостяком. Я ощущаю, как от презрения, сквозящего в сердитом взгляде, начинают дрожать колени.

– Вам не кажется, что это уже чересчур? – равнодушно спрашивает он, растягивая слова.

Я моргаю несколько раз. И когда наконец нахожусь с ответом, голос дрожит:

– Прошу прощения?

Закатив глаза, он отворачивается и качает головой. Похоже, уже решил, что я больше не стою его внимания.

– Умно, признаю. И что дальше? Сделаете вид, что потеряли сознание в надежде, что я подхвачу вас на руки и влюблюсь без памяти? Или даже не станете притворяться и просто наброситесь на меня? Дайте угадаю. На вас нет нижнего белья.

Услышав снисходительный тон, я начинаю злиться. Страх уносится прочь, как подхваченный бурей лист, а вместе с ним исчезает и кратковременное дурацкое очарование. Присмотревшись, теперь я вижу не худощавое тело и чувственные губы, а высокомерную позу и властную усмешку. Он такой же, как и другие заносчивые аристократы, с которыми общались Коулманы. Да, честно говоря, он и от них недалеко ушел, весьма напоминая своим высокомерием мачеху, Имоджен и Клару.

Колени больше не дрожат, и я сжимаю руки в кулаки. Знаю, что мне следует молчать. Я вполне в этом преуспела – дома каждый день с лихвой хватает практики. А ведь сейчас передо мной принц, поэтому тем более нужно вести себя подобно кроткой и застенчивой служанке. Низко поклониться, отойти в сторону и сделать вид, что я вообще его не видела.

Так будет правильно.

Но есть в нем что-то, разжигающее во мне бурю. И слова срываются с губ прежде, чем я успеваю их остановить:

– О чем вы говорите?

Он усмехается.

– Разыгрываете скромность? Эта тактика мне тоже знакома. Поверьте, в вас нет ничего особенного.

Я чувствую, как вспыхивают щеки, но прежде, чем успеваю что-либо ответить, он заговаривает снова.

– Нет, это грубо. Простите. – Судя по тону, принц вовсе не извиняется. Снова окинув меня взглядом с головы до ног, он изгибает брови, будто говоря, что ничуть не впечатлен. Упершись свободной рукой в бедро, он принимает небрежную позу. – Вы поступили достаточно умно, загнав меня здесь в угол и никого не известив о своих планах. Так что вперед. Заслужили.

Я лишь прищуриваюсь.

– Заслужила что?

– Вы можете сказать, зачем пришли. Что вы предлагаете? Сбежать отсюда вместе и тут же пожениться? Устроить свидание возле стены в переулке? Само собой, я откажусь, но вы заслужили мое внимание на… – он смотрит на свою ладонь, делая вид, будто держит невидимые часы, – тридцать секунд.

Я чувствую, как от ярости начинают дрожать плечи. Разумная часть меня советует проглотить гордость и просто уйти. Но другая, без сомнений принадлежащая фейри, отказывается молчать.

Я делаю шаг к высокомерному мужчине.

– Вы слишком много на себя берете, ваше высочество…

– А, так вы меня знаете. Стало быть, больше нет смысла играть в «неузнавайку».

– Я здесь не для того, чтобы загонять вас в угол, набрасываться или предлагать свидание в переулке, – последние слова я уже произношу сквозь зубы. – И пусть вам трудно поверить, но не каждая молодая женщина на Фейривэе слабеет и мямлит в вашем присутствии, умоляя лечь с нею в постель и повести к алтарю. Честно говоря, любая, у кого есть хоть капля мозгов, поняла бы, что вас вообще стоит избегать.

Он издает лающий смешок.

– Неужели? У меня столь впечатляющая репутация?

Скорее, распутная. Все знают, что принц – настоящий повеса. По городу гуляют слухи о его многочисленных любовницах. Поговаривают, что он почти играючи разбивает женские сердца. Прежде я никогда не обращала на эти громкие истории особого внимания, но теперь…

– Ладно, все это мило, – решительно бросает он, – но я не услышал ничего нового. Вы ненавидите меня, презираете, вы не такая, как другие девушки. Мне говорили это много раз. И все же почти всегда в конечном счете пытались поцеловать, – уголком рта усмехается принц. Он явно на что-то намекает, и я чувствую, как еще сильнее вспыхивают щеки.

– Я не стану тебя целовать даже за деньги! – бросаю я. – Уж лучше поцелую тролля в…

– Тридцать секунд истекли, – сообщает он.

За спиной принца как по волшебству почти во всю ширину переулка разворачиваются огромные крылья с черными перьями. Он взмахивает ими, и я, вздрогнув, почти отпрыгиваю назад, когда порыв воздуха чуть не сносит чепец у меня с головы. Даже не взглянув на меня, принц отталкивается от земли и устремляется ввысь.

– Смелая попытка! – слышится у меня над головой, а потом, взлетев над зданиями, он исчезает из виду.

– Я скорее поцелую тролля в задницу! Вот что я хотела сказать! – кричу я в пустое небо, но не получаю ответа.

Я замираю на месте, хмуро глядя на облака. Время идет, но ярость и не думает стихать, все так же вместе с кровью струясь по венам. Что есть силы стискиваю руки в кулаки, из-за чего на ладонях наверняка останутся следы-полумесяцы от впившихся ногтей. Встряхнувшись, я разжимаю руки. Окажись рядом пианино, в попытке излить свою ярость я бы, наверное, просто расколотила клавиши. Но сейчас у меня нет возможности выплеснуть чувства в музыке, и остается лишь бормотать себе под нос. Только это ничуть не помогает, и я показываю ни в чем не повинному небу грубый жест.

– Эмбер, почему ты так долго?

Опустив руку, я быстро оборачиваюсь и замечаю стоящую у входа в переулок Клару. Скрестив руки на груди, она пронзает меня сердитым взглядом.

– Мы закончили целую минуту назад.

Я глубоко дышу, чтобы успокоиться, и, немного придя в себя, дрожащими руками разглаживаю складки юбки.

– Извини, – произношу я, поспешно направляясь к сестре.

Но Клара уходит прежде, чем я успеваю подойти, даруя пару лишних мгновений, чтобы попытаться забыть выбившую меня из колеи перепалку с принцем.

* * *

– Принц, – задумчиво вздыхает Клара, кружась посреди комнаты. Юбки ее созданного чарами платья вьются у лодыжек, задевая расставленную по гостиной мебель. – Думаешь, ему понравятся мои чары?

Честно сказать, нет. После встречи с этим грубым сыном гарпии я не сомневаюсь, что принц любит лишь самого себя. Но ведь меня не спрашивали. Проглотив рвущийся с языка ответ, я принимаюсь еще яростней скрести пол вокруг плиты, представляя перед собой лицо принца.

– Какая разница, у нас ведь все равно нет приглашений на бал, – подает голос сидящая на диване Имоджен, переворачивая страницу книги. Впрочем, сомневаюсь, что она вообще читает.

Когда мы вернулись домой, сестра сменила роскошный наряд, в котором выходила в город, на поношенное домашнее платье. Еще год назад она ни за что не стала бы носить нечто подобное. Однако миссис Коулман продала почти все платья, оставив не так много приличной одежды, и сестры с мачехой надевали ее лишь при необходимости, всеми силами стараясь не порвать и не испачкать.

– Хотелось бы послушать, что задумала мама, – произносит Имоджен.

Перестав кружиться, Клара стягивает с рук шелковые перчатки. Как только она снимает первую, чары исчезают и сестрица остается в тускло-серой юбке и блузке.

– Изначальный мамин план уже провалился, – шепчет она, бросая быстрый взгляд в сторону спальни миссис Коулман. – Почему мы не встретили принца? Он ведь должен был прийти в лавку.

Имоджен пожимает плечами.

– Может, мадам Флора соткала ему чары невидимости.

Усмехнувшись, я опускаю ниже голову и продолжаю скрести грязный пол. Догнав мачеху с сестрами, я почти сразу поняла – что-то пошло не так. И пусть они удачно купили все, что собирались, заставив меня нести домой три коробки, но миссис Коулман, похоже, злилась еще больше, чем обычно. Знали бы они, как мало потеряли, не застав принца возле лавки. С другой стороны, я бы дорого дала, чтобы взглянуть, как вместо меня он высмеивает одну из сводных сестер. Интересно, с ними он вел бы себя так же, как со мной? Или принцу-плейбою польстило бы внимание женщины, одетой отнюдь не в платье горничной?

Клара садится рядом с сестрой на диван.

– Может, он вышел через другую дверь.

Застыв, Имоджен захлопывает книгу и поворачивается ко мне.

– Эмбер, ты его видела? Он вышел в переулок?

Уже не в первый раз я благодарю судьбу, что могу говорить неправду. Лишь чистокровные фейри не способны напрямую лгать.

– Я не видела.

– Ты можешь представить Эмбер рядом с принцем? – фыркает Имоджен, обращаясь к Кларе. – Что она вообще ему скажет?

«Выражу надежду, что Всесущая поразит его во сне и утащит в преисподнюю на пылающей железной колеснице». Вспыхнувшая мысль вызывает у меня улыбку на губах, и я продолжаю усердно скрести каменный пол.

Клара окидывает меня недружелюбным взглядом.

– Вряд ли Эмбер волнует встреча с принцем. Она не собирается замуж.

Я молчу, вовсе не пытаясь спорить, ведь Клара права. Даже если бы миссис Коулман не запретила мне думать о замужестве, пока не пристроит своих дочерей, я бы все равно не питала никаких надежд на брак. Никто не захочет взять в жены девушку вроде меня – слишком дикую, чтобы считаться человеком, но чересчур покорную для фейри. Такая никому не подойдет. А если она еще и виновна в убийстве человека, которого любила больше всех на свете…

Раздается стук в дверь, и я, нахмурившись, замираю со щеткой в руках.

Поскольку миссис Коулман любит притворяться, что мы здесь вообще не живем, к нам редко кто-либо приходит. Сюда даже не носят почту, мачеха предпочитает сама забирать ее в городе. Кстати говоря, сегодня по пути домой мы зашли за письмами, и миссис Коулман, просмотрев немногочисленные конверты, даже не став открывать, презрительно сунула их в сумочку. Несомненно, она ждала чего-то важного.

– Почему ты еще здесь? – насмешливо бросает Имоджен. – Иди открой дверь.

Вздохнув, я опускаю щетку в ведро с водой и вытираю руки о передник. Выйдя в коридор, открываю дверь, но за ней никого нет. По крайней мере, на первый взгляд.

Однако, опустив глаза, я натыкаюсь на огромную белую сову, сидящую на небольшой коробке. В когтистой лапе она держит конверт.

– Эмбер Монтгомери? – спрашивает сова, но глубокий женский голос исходит не из клюва, а словно бы откуда-то изнутри.

– Да, – не колеблясь, подтверждаю я.

– Посылка и письмо для вас.

Я застываю на месте, уставившись на сову. Дело не в том, что меня удивляет говорящая птица. Вообще-то, ничуть. Если захотят, фейри способны разговаривать в любой ипостаси, и я не в первый раз встречаю в Лунарии сов. Только в Эванстоне они не разносят почту. Это людской город, и письма доставляют почтовые курьеры. Странность в том, что мне – именно мне – вообще что-то прислали. За три года я не получила ни одного письма, не говоря уж о посылках.

Сова наклоняет голову.

– Может, все же возьмете письмо? Я посол, а не почтовый голубь. У меня есть другие дела. И по возможности я бы предпочла не торчать на одной ноге на пороге вашего дома.

– Простите.

Наклонившись, беру конверт из ее лапы. Я слишком озадачена, чтобы спросить, почему посол разносит почту, – конечно, если она говорит правду.

Послы служат членам королевских семей, правителям Фейривэя. И что одной из них могло понадобиться от кого-то вроде меня? Может, она меня с кем-то спутала? Но я не успеваю спросить.

Стоит лишь взять письмо, как сова улетает, оставляя загадочную коробку на пороге квартиры.