Онлайн чтение книги Шерше ля вамп
Глава 4. Вампир выбирает «Диор»

Гламур не роскошь, а средство преображения. Если перед своей дебютной вампирской вечеринкой в Москве я колебалась в выборе наряда, то на этот раз сомнений не возникло. Какими бы ни были парижские вампиры, я предстану перед ними настоящей королевой. Шелковое алое платье от Диора мы выбирали еще с Глебом в тот день большого шопинга, когда слонялись по крупному торговому центру в надежде спровоцировать убийцу на нападение и поймать с поличным. Убийцу не поймали, зато шопинг удался на славу. Платье цвета крови Глеб оценил как самую удачную покупку того дня, а я пообещала ему, что надену его на следующую вампирскую вечеринку, которую он будет вести. Через несколько дней Глеба не стало, и платье провисело в заключении в шкафу почти месяц – я на него без слез взглянуть не могла. Сейчас самое время проститься с прошлым и открыть новую страницу жизни блистательным выходом в парижский свет. Надеюсь, там будет Андрей… Или какой-нибудь другой неотразимый вампир. Потому что к такому платью обязаны прилагаться восхищенные мужские взгляды.

Когда я показала платье Вероник, та ахнула:

– Ты собираешься надеть его?

– А что? – Я нахмурилась, услышав в ее голосе сомнение. – С ним что-то не так?

– Да нет. – В глазах Вероник промелькнуло странное выражение. – Все так. А ну-ка надень!

Она помогла мне справиться с застежкой и восторженно воскликнула:

– Фантастика! Ты убьешь всех наповал!

– Лучше пусть живут, – пробормотала я, расправляя алый шелк на бедрах и глядя на свое отражение.

Из зеркала на меня смотрела традиционная киношная вампирша: карие до черноты глаза на белой, как фарфор, коже, легкий румянец на щеках – результат недавнего перекуса, темные волосы мягкими волнами до пояса, красное вечернее платье. Не хватает только броской помады и яркого маникюра в тон наряду.

– А знаешь, – польстила Вероник, – если бы тебя не обратил Жан, это должен был сделать кто-нибудь другой. Ты просто создана для нашего Клуба!

– Вряд ли, – усмехнулась я. – У меня нет обязательного условия для членства: какого-нибудь особого дара.

– Не верю! – пылко возразила мексиканка. – Что-нибудь да обязательно найдется! Может быть, ты видишь сквозь стены?

– Если только это стены модного бутика, куда завезли новую коллекцию, – ответила я, озабоченно снимая с платья пылинку.

– Что, правда?! – вытаращилась на меня вампирша.

– Конечно, – со смешком подтвердила я. – К тому моменту я успеваю выучить официальный сайт с новой коллекцией наизусть.

– Могла бы и догадаться, – хихикнула она и предложила новую версию: – Тогда, может, ты знаешь пять иностранных языков?

– А только за это принимают в вампиры? – удивилась я. – Нет, всего два. Но французский почти в совершенстве – благодаря бабуле.

– Не почти, а совершенно! У тебя произношение как у урожденной парижанки, – вновь польстила мне Вероник. – А может, ты умеешь убеждать кого угодно в чем угодно?

– Вообще-то я могу, – задумчиво припомнила я. – Однажды я пару недель копила на потрясающее платье от Александра Макквина, а когда пришла его купить, обнаружила, что платье моего размера осталось в одном экземпляре и его примеряет несносная блондинка с ногами от ушей… Вероник, видела бы ты, как оно на ней сидело! Она была просто фея. Но я исхитрилась убедить ее, что платье делает ее бледной и простит, и навязала ей какую-то уродскую черную робу. Продавцы-консультанты просто диву давались. Но перечить не стали – уродское платье стоило в два раза больше «фейского». А я получила в свои ручки платье своей мечты.

– Я в восхищении, – развеселилась Вероник. – Но вряд ли эту историю оценят старейшины с точки зрения твоей незаменимости Клубу. А может, – с надеждой предположила она, – твой уровень интеллекта близок к двумстам баллам?

– Ты сама-то в это веришь?

Мы переглянулись и расхохотались.

– Ты права, – признала мексиканка. – Ты куда симпатичнее всех этих занудных нобелевских лауреатов и докторов наук, которые при всей своей мудрости ни капли не разбираются в элементарных вопросах… Например, в выборе роскошных вечерних платьев! – Она бросила многозначительный взгляд на мой наряд.

А я помрачнела, вспомнив, что тогда не я первая обратила внимание на платье, а Глеб выудил его из дюжины вешалок.

– Что-то не так? – встревожилась Вероник.

– Нет-нет, все в порядке. За исключением того факта, что в Клуб я попала с черного хода, поправ все правила, и никаких оправданий, кроме собственной глупости, мне в том нет.

Вероник принялась горячо меня разубеждать и предложила последнюю версию:

– Может, ты как богиня катаешься на горных лыжах?

– Не представляю, чем ценно это умение, но, увы, и тут мимо. Я ни разу в жизни не стояла на лыжах.

– О, тогда ты просто обязана составить мне компанию в Куршевель! – азартно вскричала она.

– Это там, где тусуются олигархи? – поморщилась я.

– Это там, где тусуется половина из нас, – поправила Вероник. – А другая половина обеспечивает нас вкусной, свежей и здоровой кровью. Ты и представить себе не можешь, как отличается кровь горожанина в пыльном мегаполисе от крови лыжника, который провел на горном воздухе несколько часов, – мечтательно добавила она.

– Боюсь, мне там негде будет блистать в моем красном платье. – Я поспешила перевести тему.

– О! – воскликнула Вероник. – Тебе фантастически пойдет лыжный костюм!

– Да у меня его и нет.

– Разве это проблема для единственной наследницы Жана? – горячо возразила она. – Жанна, ты можешь себе купить миллион лыжных костюмов. И алмазный бюстгальтер под костюм, – подумав, присовокупила она и задорно расхохоталась.

– Неужели Жан и впрямь так сказочно богат? – в очередной раз поразилась я. Да и как не поражаться, если пока я о роскошном наследстве только слышу, но масштабов его еще представить не могу.

– Это ты, Жанна, теперь сказочно богата, – поправила Вероник. – Тебе просто необыкновенно, фантастически повезло!

– Да уж, – пробормотала я, – везет как вампиру.

Я вспомнила остекленевшие глаза Жана, когда вдавила ему в сердце серебряный кулон, и вздрогнула. Хорошо, что никто на свете, кроме московских Гончих и моего деда, не знает, как все было на самом деле. А то у вампиров хватило бы ума додуматься до того, что я коварно убила Жана, чтобы завладеть его богатством.

К счастью, Вероник была слишком взбудоражена предстоящей вечеринкой и не заметила моего состояния. Она схватила меня за руку и потащила из гостевой комнаты.

– Идем! Теперь ты поможешь мне выбрать платье. Конечно, затмить тебя уже не получится, – она лукаво улыбнулась, – но я постараюсь. Не может же старейшина выглядеть замарашкой в сравнении со своей гостьей.

Под гардероб Вероник была отведена огромная комната, размером с мою московскую квартиру. Вдоль одной стены тянулись стеллажи с обувью и сумками. Другую стену занимали вешалки с платьями всех оттенков радуги.

– Вот это да! – ахнула я, глядя на вешалки, уходящие в глубь комнаты, вплоть до зеркальной стены от пола до потолка. Да у мексиканки тут, поди, каждой «Армани» по паре!

Вероник с лукавством улыбнулась:

– Посмотрим, что ты скажешь на это! – Она скользнула рукой по стене с выключателями.

Основная подсветка стала медленно гаснуть, и на вешалки с платьями будто ложилась мягкая вуаль темноты. Зато пол вспыхнул квадратами света, словно диковинный аквариум. И в каждом из стеклянных сверху и бархатных изнутри бордовых отсеков показались самые прекрасные туфли на свете. Отсеки располагались в шахматном порядке, и на одном из них я как раз стояла. Разглядев под носком своей туфельки изумительные желтые босоножки, я невольно шагнула назад, чувствуя неловкость – как будто по неосторожности наступила на редчайший цветок.

По мере того как основный свет гас, подсветка пола зажигалась все ярче. Наконец, на потолке остались гореть только тусклые звездочки светильников, зато пол под ногами светился ярче полуденного солнца. И, казалось, сияние исходило от самих туфель, запертых в стеклянные ячейки и всем своим блестящим и модным видом взывавших о выходе в люди.

– Нравится?

Я обернулась на голос Вероник и молча кивнула. Я была слишком взволнована увиденным, чтобы дать более развернутый ответ. Жаль, что я не смогу перемерить все это великолепие: одежда Вероник на пару размеров больше моего, а обувь и на все три-четыре.

Хозяйка довольно улыбнулась:

– Теперь ты понимаешь, что выбор будет нелегким?

– Всю жизнь мечтала о такой гардеробной, – призналась я. – Но мне и в голову не приходило, что для этого надо стать старейшиной вампиров.

– Почему же. Есть и другой способ. – Вероник мне подмигнула. – Стать наследницей Жана Лакруа.

– Ты хочешь сказать, что… – У меня перехватило дыхание. Одно дело – слышать о каких-то мифических миллионах. И совсем другое – видеть реальное им применение.

– Стоит тебе только пожелать, и твоя гардеробная будет в десять раз больше, – подтвердила Вероник.

Я с ликованием огляделась. Что ж, кажется, Жан оставил мне неплохую компенсацию за то, что его кровь сделала меня вампиром.

Замечтавшись, я не обратила внимания, что наступила на краешек одного из светящихся квадратов. А когда опустила глаза, колени подогнулись, и я рухнула на пол, прильнув к стеклу, скрывавшему самое удивительное творение на свете. Туфельки насыщенного рубинового цвета… Лучшей пары к моему сегодняшнему платью и не сыскать. Жаль, что размер ноги Вероник больше моего. Хотя эти туфельки выглядят совсем миниатюрными.

– Это лак? – с придыханием спросила я, глядя на светящиеся носы туфель.

– Это шелк, – с гордостью поправила Вероник. – Такие туфли не на каждый день, а только для самого важного бала.

Она вдруг наклонилась, нажала на потайную кнопку, открыв отсек, и взяла в руки туфельки.

– Примерь их.

– Да ты что! Это же, – я бросила взгляд на стельку, – «Фенди» чистой красоты! Такие туфли нельзя носить, ими можно только любоваться.

– Вот я и любуюсь. – В голосе Вероник скользнуло сожаление, и она пояснила: – Один поклонник подарил, но они мне беспощадно малы.

– Не угадал с размером? – с сочувствием кивнула я.

– Наоборот, – Вероник усмехнулась. – Выбрал тот самый, который я ему назвала.

Я непонимающе подняла глаза, с трудом оторвавшись от созерцания роскошных туфель. Что ни говори, по одежке встречают, по туфлям провожают. И если я надену такие туфли, фурор в высшем вампирском свете Парижа мне обеспечен.

– Я же не знала, для чего он спрашивает, – призналась она. – И назвала ему размер гораздо меньше своего. Побоялась, что его чувства остынут, когда он услышит, что его прекрасная дама носит сороковой. А потом он принес мне их, и…

Мы обе расхохотались. А Вероник, переведя дух, укорила:

– Тебе смешно, а я тогда чуть не удавилась. Не столько со стыда, сколько от горя.

– Скажи лучше, как ты выпуталась. Он заставил тебя их примерить?

– Еще бы! Он так переживал – подойдут они или нет. В общем, – она сконфуженно потупила глаза, – пришлось соврать, что к вечеру у меня распухли ноги, поэтому туфельки налезают только на носок. А он еще терзал мне душу и настойчиво повторял, что можно договориться об обмене на размер больше. Но я же не могла признаться, – давясь от смеха, добавила она, – что мне нужны туфли не на размер, а на пять больше!

– Значит, это, – я затаила дыхание, – тридцать пятый?

– Как раз твой, если не ошибаюсь? Давай примерь.

Вероник наклонилась и поставила туфельки у моих ног. Любви к «Фенди» все возрасты покорны. Соблазн был велик, и я не устояла. Колодка обняла ступни с нежностью любовника, рубиновый шелк прильнул к ноге, как вторая кожа.

– Ну как? – Вероник выжидающе подняла глаза.

– По-моему, в самый раз, – не веря своему счастью, сказала я.

– Пройдись!

– Мой размер, – уверенно признала я, сделав несколько шагов.

– Значит, туфли на сегодняшний вечер мы тебе подобрали, – с некоторой ревностью в голосе заключила Вероник и пнула в сторону лодочки, в которых я пришла.

Я, колеблясь, глянула на нее.

– И возражения не принимаются, – возразила она на мой взгляд и шутливо пригрозила: – Иначе – укушу!

– А что стало, – я не сдержалась от любопытства, – с тем твоим поклонником?

– Я его съела. – Вампирша хищно сверкнула глазами и добавила, оправдываясь: – Сама подумай, как я могла видеть его после того, как он столь жестоким образом разбил мои мечты и опозорил меня?

Я поежилась. Надеюсь, это не его свежей кровью четвертой группы меня сегодня угощала Вероник?

– Ну, Жанна, – укорила она меня. – Ты наивная как ребенок. Я же пошутила. Ничего с ним не стало. Живет, развлекается, делает подарки другим девушкам. Я, как понимаешь, после подобного конфуза встречаться с ним не могла. А теперь помоги мне выбрать платье! Ты-то вон уже при полном параде, а я до сих пор не представляю, что надеть!

Переворошив десятки вешалок и перебрав бесчисленное множество туфель, мы наконец подыскали наряд для придирчивой Вероник. Платье нескольких оттенков морской волны благодаря сложному крою походило на оперение райской птицы. И глядя, как Вероник шагает по стеклянному полу к зеркалу от пола до потолка, можно было подумать, что она летит. В глазах мексиканки бушевал вольный океан, а за плечами раскрылись невидимые крылья.

– Ну как? – обернулась она.

– По-моему, вы просто созданы друг для друга, – заметила я. – Ты, это платье и вон те чудесные изумрудные босоножки в ячейке справа.

– Ты права, – признала она, примерив их и покрутившись перед зеркалом. Тонкие ремешки были почти незаметны на ногах, и издалека можно было подумать, что Вероник и вовсе босиком. – Они идеально сюда подходят.

– Не хватает только последнего штриха. – Я подошла к ней и вытащила шпильки, выпустив на свободу волну густых темных волос.

– Надо бы расчесать. – Вероник провела рукой, приглаживая непокорные локоны.

– Нет-нет! – остановила ее я. – Только так. Сейчас кажется, что в твоих волосах заблудился морской ветер.

Вероник ослепила меня белозубой улыбкой и порывисто прижала к себе.

– А теперь пошли со мной. – Она заговорщически подмигнула. – Твоему платью тоже не хватает завершающего штриха.

Я с неохотой покинула царство туфель и платьев, утешая себя мыслью, что совсем скоро у меня будет такая же комната чудес.

Штрихом оказалась прямоугольная зеленая коробочка, которую с сияющим видом протянула мне вампирша.

– Не подходит по цвету к моему платью, – пошутила я, пытаясь ее открыть.

Коробка подалась не сразу, а когда крышка приподнялась, я в восхищении ахнула:

– Вероник, но это же…

– Черные бриллианты! – Она тряхнула головой, отчего ее платье заколыхалось, и она сделалась похожей на синюю птицу, исполняющую желания. – Редкие и уникальные. Такие же, как и ты.

– Но я не могу… – хрипло выдавила я, чуть не откусив себе язык, который все-таки посмел изречь крамольную мысль. «Хочу!!!» – стучало в голове. «Но ты не можешь, – восклицал голос разума. – Они стоят миллионы!»

– Я не дарю их тебе, – отрезала Вероник. – Я одалживаю их тебе на этот вечер.

Я, колеблясь, перевела взгляд с изумительного колье на раскрасневшуюся хозяйку.

– И только вздумай отказаться, – пригрозила она, разрешив мои сомнения. – Тебе же не нужен смертельный враг среди парижских старейшин? Уж поверь мне, со мной лучше дружить.

– Вероник, ты чудо!!! – Я повисла на ее шее.

– Ну-ну. – Отстранившись, она пригладила свое необыкновенное платье. – Это моя благодарность за то, что ты замечательный стилист. Знаешь, я ведь купила это платье давно. Но все никак не решалась его надеть. Казалось, что оно слишком легкомысленное для моего статуса. А сейчас осмелилась и… – Она подняла на меня глаза, в которых блестело июльское солнце. – И чувствую себя девчонкой-тропиканкой, какой я была, – она запнулась, – раньше.

Появившийся в дверях дворецкий замер как громом пораженный.

– Мадам, – вымолвил он минуту спустя, – надеюсь, вы не собираетесь надеть это на сегодняшнее торжество?

– А что не так, Бернар? – Вероник уперла руки в бока.

– Это просто верх легкомыслия, – выговорил он с осуждением.

Вероник только громко рассмеялась, подскочила к дворецкому и звонко чмокнула его в щеку, объявив, что это лучший комплимент, который он мог ей сделать. Бернар отшатнулся, пробормотал, что приходил доложить о прибытии месье Виара, и торопливо удалился, словно боялся заразиться от хозяйки вирусом легкомыслия. А в комнату вошел эффектный худощавый брюнет с чемоданчиком в руке.

– Вероник, – он так и пожирал мексиканку глазами, – ты просто обворожительна!

– Жанна, – польщенно улыбнулась та, – познакомься, это наш волшебник, Эжен.

– Неужель та самая Жанна? – Он только сейчас заметил меня и с любопытством обшарил взглядом черных, как маслины, глаз, комментируя: – Так-так, кожа бледновата, побольше румян и мерцающей пудры на скулы. Глазам не хватает контура. А какие ресницы! Свои? Настоящее богатство, такие сейчас и не встретишь. Ну и помада. Конечно, красная – такое платье само диктует макияж.

Я бросила недоуменный взгляд на Вероник, и та с улыбкой пояснила:

– Эжен – визажист. Он подготовит нас к сегодняшнему балу.

Вот это уровень! Личный визажист. Я ведь так и привыкнуть могу.

– Девушки, вы будете самыми ослепительными красотками на этом сборище! – клятвенно заверил Эжен и раздел Вероник взглядом профессионального ловеласа. Подумать только! Глядя на этого дамского угодника, нипочем не угадаешь, что он зарабатывает на жизнь макияжем. – Итак, с кого начнем?

– С меня, – нетерпеливо вскрикнула Вероник. – Ой, Жанна, извини, может, ты хотела…

– Все нормально, – улыбнулась я. – Я пока накрашу ногти.

– Только алый лак, – крикнул мне вслед Эжен. – Непременно матовый и в три слоя!

Эжен и правда оказался волшебником. Он рисовал мое лицо с вдохновением художника, создающего лучший шедевр в своей жизни.

Когда он отложил в сторону кисть от пудры, это уже была не я, а другая Жанна – роковая, страстная, демоническая. Глаза, подведенные фиолетовыми тенями, казались космической бездной. Искусно нанесенные румяна выделили скулы и придали лицу что-то кошачье. А в центре пухлых, покрытых алой помадой губ мерцала капелька блеска, и можно было принять ее за капельку невысохшей крови.

– Черная кошка, – восхищенно прошептал Эжен, глядя на меня глазами Пигмалиона. – Хищная. Опасная. Прекрасная.