Онлайн чтение книги Школа робинзонов
ГЛАВА XX, в которой Тартелетт повторяет на все лады, что хочет покинуть остров

Когда Тартелетт узнал, что на острове, кроме медведей, водятся еще и тигры, он пришел в такой ужас, что долго не осмеливался высунуть нос из дупла. Ведь рано или поздно хищники узнают дорогу в Вильтри! Не осталось уголка, где можно чувствовать себя в безопасности! Тартелетт требовал возвести укрепления, каменные стены с эскарпами[36][36] Эскарп — выложенный камнем крепостной ров., контр-эскарпами и бастионами, которые должны обеспечить безопасность обитателям дупла большой секвойи. А так как соорудить эти фортификационные сооружения было невозможно, он хотел или вернее мечтал поскорее покинуть остров.

— Я тоже,— спокойно отвечал ему Годфри.

И в самом деле, условия жизни на острове Фины теперь уже были не те, что прежде. Если до сих пор благоприятный случай помогал им бороться с лишениями, выдерживать непогоду и переносить тяготы зимы, то защищаться от диких зверей и каждую минуту ждать нападения — было просто невыносимо.

Положение становилось все более серьезным, а скоро могло стать и критическим.

«Но как объяснить тот факт,— спрашивал себя Годфри,— что в течение четырех месяцев мы не видели на острове ни одного зверя, а за последние две недели встретились и с медведем, и с тигром. Что бы это значило?»

Действительно, факт был необъясним, хотя настолько очевиден, что нельзя с ним не считаться!

И все же Годфри не пал духом. Превратности судьбы только укрепляли его хладнокровие и мужество. Если им действительно грозят дикие звери, то он примет против этой новой опасности самые решительные меры.

Но какие?

Прежде всего надо сократить выходы в лес и на побережье; покидать дом следует с оружием в руках и только в случае крайней необходимости.

— Ив первом и во втором случае,— внушал своим спутникам Годфри,— мы отделались легким испугом, но третья встреча с хищником может кончиться плачевно. Не стоит зря рисковать!

Суровая необходимость заставляла жителей Вильтри не только отказаться от частых прогулок, но и требовала усилить охрану жилища и скота, ибо хищники могли их просто уничтожить. Годфри всерьез подумывал о том, чтобы укрепить Вильтри, хотя от грандиозного проекта Тартелетта — возвести вокруг секвойи пояс оборонительных сооружений,— разумеется, пришлось отказаться. Остановились на том, чтобы поставить высокий, прочный забор между стволами ближайших секвой, иначе говоря, окружить Вильтри надежной оградой, которая обеспечила бы им относительную безопасность и защиту от нападения извне.

Годфри прикинул: сделать такой забор возможно, хотя и непросто. Трудно представить, сколько стволов им придется срубить и обработать, чтобы соорудить подобное заграждение. Но Годфри не страшили никакие трудности. Он посвятил в свои планы Тартелетта, и тот их одобрил, пообещав свое содействие. Учитель танцев сумел кое-как растолковать суть замысла Карефиноту, который, как всегда, готов был броситься на помощь по первому зову.

Робинзоны и верный Пятница без промедления принялись за дело.

В одной миле от Вильтри, вверх по течению речки, была небольшая рощица, где росли корабельные сосны. Наши путешественники ни за что не сумели бы напилить досок из поваленных деревьев. Но если заострить бревна, а затем вбить в землю, получится достаточно прочный забор.

И вот, двенадцатого ноября, на рассвете, Годфри со своей бригадой направился к роще. Они продвигались с крайней осторожностью.

Тартелетт, измученный треволнениями последних дней, то и дело повторял:

— Не по душе мне эта вылазка в лес! Поскорее бы уехать отсюда.

На этот раз Годфри не стал ни утешать его, ни затевать спор, а призвал учителя танцев к благоразумию. Ради общей пользы сейчас нужно действовать не словами, а руками. Приходилось сделаться на какое-то время вьючными животными.

Впрочем, на всем пути от Вильтри до сосновой рощи им ничего подозрительного не встретилось, хотя все трое внимательно оглядывали прерию от края до края. Пасшийся на лугу скот не выказывал ни малейшей тревоги. Птицы беспечно щебетали среди ветвей или порхали в воздухе.

Достигнув рощицы, путники тотчас же приступили к работе. Годфри счел более разумным сначала свалить нужное количество деревьев, а потом переправить их в Вильтри. Обрабатывать стволы на месте будет удобнее.

Карефиноту, как и следовало ожидать, научился обращаться с топором и пилой и стал незаменимым помощником. Очень сильный, он не прерывал работы даже тогда, когда Годфри останавливался передохнуть, а Тартелетт в изнеможении падал в траву, раскинув руки и ноги, не в силах даже вытащить свою карманную скрипку. Между прочим, учителю танцев и изящных манер, поневоле ставшему лесорубом, Годфри дал самую легкую работу — очистку стволов от ветвей. Если бы за это платили полдоллара в день, то учитель зарабатывал бы, наверное, не более десяти центов!

Бригада работала шесть дней подряд, с двенадцатого по семнадцатое ноября. Являлись на участок рано утром, в полдень съедали захваченный из дому обед, поздно вечером возвращались и ужинали в Вильтри. Погода была капризная, часто набегали тучи, то парило, то лил дождь. Робинзоны спасались от дождя под деревьями и, чуть только прояснялось, снова принимались за дело.

Восемнадцатого ноября отобранные для ограды деревья лежали на земле — без верхушек, с очищенными от ветвей стволами.

Дикие звери больше не появлялись. Может быть, их вообще не осталось на острове, и убитые медведь и тигр жили в одиночку без сородичей? Увы, это невозможно!

Поэтому Годфри и не думал отказываться от своего плана — огородить Вильтри высоким забором, который мог бы защитить их от всяких неприятных неожиданностей. К тому же самое трудное было уже позади, оставалось лишь переправить бревна к месту постройки.

Да, самая тяжелая работа сделана, но как бы они справились с переноской бревен, если бы Годфри не пришла в голову блестящая мысль сплавить лес по реке? После обильных дождей речка стала полноводной. Без особых затруднений можно связать из бревен плоты и спустить их вниз по течению. У мостика плоты сами остановятся и будут разобраны, а оттуда до Вильтри шагов двадцать.

Больше всех радовался учитель танцев: усердный труд помог ему вновь обрести достоинство.

Девятнадцатого ноября первые плоты благополучно прибыли на место. Меньше чем за три дня удалось переправить весь заготовленный лес.

Двадцать первого ноября часть бревен уже забили на два фута в землю. Заостренные вверху столбы скреплялись между собой гибкими, но крепкими прутьями. Забор получился на славу! Годфри радовался быстрому продвижению дела, скоро они действительно заживут как в крепости.

— Чувствовать себя как за крепостной стеной мы будем только на Монтгомери-стрит,, в особняке вашего дядюшки Кольдерупа,— не унимался учитель.

Двадцать шестого ноября забор на три четверти был готов. Вильтри оказался в центре ограды, там же росло еще несколько секвой, и среди них та, что служила курятником (сама собой напрашивалась мысль отвести часть огороженного пространства под хлев, устроить его теперь не составляло труда). Через три-четыре дня они закончат забор, останется приделать прочную дверь, и обитатели Вильтри будут в полной безопасности.

Но на следующий день, двадцать седьмого ноября, их работу прервала одна неожиданность, столь же загадочная, как и многое другое, что происходило на острове Фины. В тот день, около восьми часов утра, Карефиноту, взобравшийся вверх по узкой трубе дупла, чтобы законопатить отверстие на случай сильного дождя или ветра, вдруг громко закричал.

Годфри, занимавшийся забором, поднял голову и увидел, что негр жестами зовет его к себе. Понимая, что туземец не стал бы беспокоить по пустякам, юноша, схватив подзорную трубу, быстро поднялся по внутренней стенке дупла, пролез через верхнее отверстие, добрался до разветвления и вскоре уже сидел верхом на одной из громадных веток.

Карефиноту показывал на северо-восток, где вдавался в море закругленный мыс. Там поднимался к небу густой столб дыма.

— Опять! — вскричал Годфри.

Он навел подзорную трубу и убедился, что на сей раз это явно не обман зрения: такой дым мог идти только от большого костра, так как был отчетливо виден на расстоянии пяти миль.

Годфри повернулся к негру, который громкими возгласами и всем своим поведением выражал крайнее беспокойство. Да и сам Годфри встревожился ничуть не меньше.

Впереди взору открывалась морская гладь, чистая и спокойная, ни корабля, ни паруса, ни туземной прао — ничего, что могло бы напомнить о недавней высадке дикарей.

— Больше они меня не проведут! Теперь уж я узнаю, от какого огня идет дым! — воскликнул Годфри.

И, указав негру на северо-восток, а потом на подножие секвойи, Годфри дал знать, что хочет немедленно отправиться на берег, откуда поднимается дым.

Карефиноту мгновенно понял его и одобрил кивком головы.

«Если там скрывается человек,— размышлял Годфри,— я узнаю, кто он и откуда! Нужно выяснить, почему он прячется! Это необходимо знать для нашей безопасности!»

Спустившись с дерева, Годфри рассказал Тартелетту о том, что увидел и что надумал предпринять, предложив учителю отправиться вместе с ним. Однако до северного побережья пути не менее десяти миль, а Тартелетт превыше всего ценил свои ноги, считая, что они предназначены исключительно для благородных упражнений. Именно по этой причине он хотел остаться в Вильтри.

— Хорошо! — сказал Годфри.— Мы пойдем без вас! Но не ждите нас раньше ночи.

Захватив с собой немного провизии, чтобы перекусить на привале, друзья простились с Тартелеттом, не преминувшим заметить, что все равно они ничего не найдут и только зря потратят силы.

Юноша взял с собой ружье и револьвер, а негр — топор и свой любимый охотничий нож. Они перешли по мостику на правый берег речки и направились через прерию — туда, где из-за скал поднимался дым. Разведчики шли быстрым шагом, то и дело озираясь по сторонам и боясь, чтобы нападение зверя, притаившегося где-нибудь в кустах, не застало бы их врасплох; но никаких признаков хищника они не заметили.

В полдень путники сделали короткий привал, а затем продолжили путь и вскоре достигли первых прибрежных скал. До того места, откуда по-прежнему поднимался дым, оставалось еще не менее четверти мили. Годфри и Карефиноту быстрее зашагали вперед, все время держась настороже.

И вдруг дым исчез, будто кто-то внезапно погасил костер. Но Годфри удалось запомнить скалу, откуда он поднимался. Каменная глыба по форме напоминала усеченную пирамиду. Пройдя еще около четверти мили, разведчики преодолели скалистую гряду и, когда оказались шагах в пятидесяти от цели, бросились туда… Никого!… Но угасающий огонь и тлеющие угли не оставляли сомнений…

— Кто-то здесь был! — воскликнул юноша.— Был только что! Как бы разузнать кто!

Он крикнул… Никакого ответа! Туземец испустил оглушительный вопль… Тишина.

Вместе они облазили все окрестные скалы, пытаясь выяснить, нет ли поблизости какой-нибудь пещеры, где мог бы спрятаться человек, потерпевший кораблекрушение, или туземец, осмотрели даже самые узкие щели и выемки. Все напрасно: никаких следов человека…

— Во всяком случае,— повторял Годфри,— нам теперь ясно, что дым идет не от горячего источника, а от горящего костра. Сам собою, конечно, огонь загореться не мог!

Около двух часов пополудни, утомленные напрасными поисками, разочарованные и встревоженные, Годфри и Карефиноту пустились в обратный путь. Годфри шел, погруженный в тяжелые думы. Ему казалось, что остров находится во власти какой-то таинственной силы. Появление дыма, а еще раньше — зверей — все это выглядело крайне загадочно.

Через час он окончательно убедился в справедливости своих подозрений, когда услышал под ногами какой-то странный шум, напоминающий шелест опавших листьев. Карефиноту быстро оттолкнул Годфри, который не сразу заметил темно-серую, с коричневым оттенком, с пятнами и черными поперечными полосками ленту, мелькнувшую в траве.

— Змея! — закричал он.— Ко всему прочему еще и змеи. Разве мало нам медведей и тигров?

Да, одна из опаснейших тварей, встречающихся на Американском континенте, гремучая змея, с характерным шуршанием проползла совсем рядом и скрылась вместе со своими гремушками.

Ловкий негр бросился за, ядовитой гадиной, успевшей проскользнуть в густые заросли, догнал и ударом топора отсек ей голову. Но это еще не все! Многочисленные сородичи ужасного создания сопровождали друзей почти до самого дома, пока они не перебрались на другой берег реки, где стоял Вильтри.

По-видимому, остров Фины подвергся нападению ползучих гадов. Откуда они взялись? Почему их не было раньше? В те тревожные минуты Годфри вспомнился легендарный Тенос, получивший известность в древнем мире благодаря змеям, которых там было великое множество. Отсюда даже происходит название одного из видов гадюк.

— Поспешим! — крикнул Годфри, жестом давая понять Карефиноту, что нужно ускорить шаг.

Юношей овладело беспокойство. Не зная, какая ждет их еще беда, он хотел побыстрее возвратиться в Вильтри. Предчувствие его не обмануло. Едва ступив на мостик, он услышал отчаянные вопли и мольбы о помощи.

— Тартелетт! — воскликнул Годфри.— С ним что-то случилось!

Пробежав шагов двадцать, они увидели Тартелетта, мчавшегося им навстречу. За ним гнался громадный крокодил, появившийся, очевидно, из реки. Несчастный учитель танцев, вне себя от страха, несся напрямик вместо того, чтобы свернуть куда-нибудь. Расстояние между ним и чудовищем неумолимо сокращалось… Вдруг учитель танцев споткнулся и упал. Все кончено… Он погиб…

Годфри замер, но тут же, со свойственным ему хладнокровием, сорвал с плеча карабин и прицелился крокодилу в глаз.

Меткий выстрел сразил чудовище наповал.

Карефиноту подбежал к учителю танцев и помог ему подняться. На этот раз Тартелетт отделался только страхом.

Около шести часов вечера Годфри и его спутники были у подножия большой секвойи. Грустные мысли одолевали всех троих за ужином! Сколько долгих бессонных ночей предстоит им еще провести на этом злополучном острове, где, казалось, сама природа ополчилась на бедных Робинзонов?

А Тартелетт все повторял одно и то же:

— Как бы хотел я уехать отсюда!