Онлайн чтение книги Грехи негодяя Sins of a Ruthless Rogue
Глава 5

Оливия прижалась лицом к оконному стеклу, пытаясь рассмотреть, что происходило внизу, во дворе. Во второй половине дня приехал экипаж – новый и яркий, с золотым гербом на дверце. Наконец-то вернулся граф Аршун в сопровождении трех хорошо одетых спутников. Двое были совсем молоды, один – постарше. Она не знала, где граф находился в течение двух последних дней. Блин тоже этого не знал.

Вслед за экипажем во двор въехали телеги, нагруженные длинными деревянными ящиками. Оливия понятия не имела, что в них, но мужчины выгружали и переносили их с большим трудом.

Неожиданно раздался громкий треск и крик. Один из ящиков упал и развалился. Что это? Трубы? Нет! Ружья и мушкеты!

Оливия отшатнулась от окна и принялась расхаживать по комнате, завернувшись в грубое шерстяное одеяло, хотя оно почти не грело. Но Оливия все равно была искренне признательна Блину за то, что он раздобыл для нее этот «наряд». Об угле для маленькой печки, что была в комнате, она даже не помышляла.

Приехал граф. И он ее совсем не ждал. Он ждал Малышку.

Оливия прикинула расстояние от окна до земли. Даже если она сумеет разбить окно и выбраться, падение на землю ее убьет.

Что ж, возможно, это не такой уж плохой выход. По крайней мере все произойдет быстро, и это будет ее собственный выбор. Однако она не могла решиться на столь отчаянный поступок. В ее душе еще жила надежда.

– Блин! – крикнула она. Этот мужчина был добр к ней и охранял ее от Николая и прочих обитателей дома. Оливия не знала, спал ли он за ее дверью, но он находился там, когда она засыпала и когда просыпалась. Возможно, Блин не очень умен, но у него доброе сердце. И еще он очень упрям…

– Да, барышня…

Она не раз предлагала ему назвать ее по имени, но он отказывался, предпочитая именовать пленницу так, как привык.

– Ты знаешь, когда я встречусь с графом?

В ответ – молчание.

Оливия со вздохом прислонилась к двери. Ведь раньше Блин всегда отвечал ей… Они говорили о его матери, жившей в имении графа, а также о сестре Оксане, дворовой собаке, бабушкиной козе и его ссорах с братьями. В общем, говорили о самых простых вещах, и эти разговоры помогли ей сохранить рассудок.

В замке внезапно повернулся ключ, и Оливия отошла от двери, рассчитывая увидеть великана. Но на пороге возник Николай, держащий в руках синее шерстяное платье.

– Наденешь это. Граф хочет видеть тебя за ужином.

Блин проговорился о том, как жестоко относится граф к своим крепостным. И Оливия вовсе не рвалась с ним встретиться. Но ужин означал возможность выйти из комнаты, и это был шанс на побег.

Должно быть, она колебалась слишком долго, потому что Николай достал из кармана нож.

– А если снова станешь утверждать, что не являешься Малышкой, то я убью тебя и сэкономлю графу время.

Оливия молча взяла платье.

Николай внимательно осмотрел ее с ног до головы и вдруг, смутившись, добавил:

– Служанка принесет воды и поможет тебе причесаться.

Насколько Оливия успела понять, неизвестная ей Малышка была настоящей красавицей, с легкостью соблазнявшей мужчин. Возможно, в душу Николая – если, конечно, она у него имелась, – наконец-то закралось сомнение. И Оливия постаралась сыграть на этом.

– А я-то думала, что ты уверен в отношении меня.

Николай бросил на нее сердитый взгляд:

– Я уверен.

– Тогда почему ты беспокоишься из-за графа?

– Он очень строг.

– Ты же говорил, что Аршун – твой друг.

Николай в испуге оглянулся.

– Я никогда не претендовал на эту честь. Он наш лидер… наставник.

Тут пришла служанка, и Николай поспешно ретировался. Оливия решила, что должна бы порадоваться – ведь он не будет наблюдать, как она раздевается. Но она почему-то вдруг встревожилась.

– Как тебя зовут? – спросила она у служанки.

Та даже не взглянула на нее.

– Я никому не скажу, что ты со мной разговаривала, – продолжала Оливия.

Снова молчание.

Что ж, вероятно, от этой девицы она не узнает ничего нового. Оливия хотела воспользоваться свободным временем, чтобы придумать план побега, но это оказалось невозможным из-за полного отсутствия информации. Однако она точно знала: при первой же возможности надо бежать.

После того как девушка закончила свою работу, Оливия осторожно потрогала какие-то сложные украшения, которые были вплетены ей в волосы, и вздрогнула. В этом платье ее плечи и грудь казались непривычно открытыми, и ей стало холодно. Она даже порадовалась, что в комнате не было зеркала. Без него ничто не мешало ей представить, что она превратилась в соблазнительную красавицу.

Оливия сделала глубокий вдох и решительно расправила плечи. Нет, она не отступит! Ей уже приходилось сталкиваться с разъяренным членом палаты лордов. Русский граф не мог быть страшнее.

А то, что Малышка делала на своем шпионском поприще, вероятно, не слишком отличалось от всего, что делала она, Оливия, стараясь убедить политиков не вешать детей. Да, она умела льстить и умела находить общий язык с самыми разными людьми. Случалось ей и рассказывать трагические истории, от которых у мужчин наворачивались слезы на глаза.

Она даже научилась трепетать ресницами…

Да-да, она справится. И если граф хочет получить Малышку, то она станет Малышкой.

Или по крайней мере заставит графа поверить, что может ею быть. Он определенно не ждал от нее немедленных признаний. Главное – не забыть, что она говорила раньше. Так что лучше всего назвать ему свое настоящее имя – Оливия Свифт. Чем ближе к истине, тем лучше.

Она надеялась, что к графу ее поведет Блин, но в комнату опять вошел Николай. Внимательно оглядев ее, он нахмурился и достал кармана два металлических кольца.

Если он считает, что она позволит снова ее связать…

Но это оказались всего лишь серебряные браслеты. Прохладный металл скрыл синяки и ссадины на запястьях.

Руки Николая, застегивавшего браслеты, были влажными.

– Боишься? – спросила Оливия. – Насколько я помню, граф велел не причинять мне боли.

Его губы дернулись; он явно сделал над собой усилие, стараясь сохранить лицо.

– Все в порядке. Граф поймет мои методы. В конце концов, он выбрал именно меня для этой миссии.

Николай схватил ее за руку и повел вниз по ступенькам. Оливия внимательно смотрела по сторонам. У нее был только один шанс спастись, и она ни за что его не упустит. Иначе ее или убьют, или посадят в темницу.

Насколько ей удалось увидеть из окна, все слуги суетились во дворе. В коридоре же не было ни души. Только Николай.

Лучшей возможности ей не представится.

Оливия изо всех сил ткнула Николая локтем в живот, вырвалась, метнулась в пустую гостиную и, прижав дверь стулом, подбежала к окну. Оно было закрыто, и она стала лихорадочно дергать за шпингалет. Но только ободрала пальцы.

Стул, натужно скрипя, заскользил по полу. Дверь начала открываться.

Оливия осмотрелась в поисках чего-нибудь тяжелого. Подсвечник. Книга. Что угодно – только бы разбить оконное стекло.

Неожиданно голова взорвалась болью, и Оливия упала на маленький столик, отлетев вместе с ним к стене.

Над ней склонился красный от злости Николай.

– Идиотка! – заорал он. Схватив Оливию за руку, он резко поднял ее на ноги и стал трясти так сильно, что у нее едва не отвалилась голова. – Ты даже не понимаешь…

– Что здесь происходит? – раздался незнакомый мужской голос. Причем незнакомец говорил по-французски.

Николай тотчас отпрянул, и Оливия увидела стоявшего в дверях хорошо одетого юношу. Он был совсем молод – не больше двадцати. Худощавый, светловолосый, в дорогой одежде. За его спиной маячили двое слуг.

– Она хотела сбежать. – По-французски Николай говорил намного хуже, чем по-английски. Хотя, насколько Оливия помнила, русские аристократы предпочитали французский.

Юноша же с любопытством уставился на пленницу.

– Это же Малышка, – проговорил он. – Надо было послать стражников, чтобы ее привели.

Если это граф, то у нее, возможно, все же был шанс уцелеть.

– Что ж, ты вполне оправдала мои ожидания. Даже, пожалуй, превзошла их. – Аршун буквально пожирал глазами ее грудь.

А что, если он поставит на кон ее тело? Сможет ли она пойти на это?

Оливия вздохнула, не в силах принять решение. Граф молод. Возможно, ей удастся его уговорить…

– Я не Малышка. Я дочь владельца бумажной фабрики, – заявила она.

Аршун весело засмеялся – как будто услышал замечательную шутку.

– Так я и думал! Чудесно! – Он прочистил горло, словно собирался произносить очередную реплику из какой-то роли. – Не дразни меня. Я ведь знаю, что ты можешь взломать шифр, – добавил граф с ухмылкой.

О Господи, что же это за игра?

– Я ждал нашей встречи, – продолжал Аршун. – И мне не терпится услышать, как ты соблазнила нашего славного основателя. Насколько я знаю, он был закоренелым холостяком и никогда не удостаивал вниманием женщин. И если ты смогла совратить его… Я хочу знать, что ты сделаешь для меня. – Он поднес к губам ее руку и вдруг замер, уставившись на синяк, видневшийся из-под браслета.

Другой рукой граф сдвинул браслет и увидел синяки, оставленные веревками.

– Ты пометил ее! – воскликнул он. – Я же сказал, что на ее теле не должно остаться меток! – Его голос стал капризным, как у испорченного ребенка. – Вот как ты платишь за мое доверие?…

Николай прижался к стене и с дрожью в голосе пробормотал:

– Но я ведь должен был убедиться…

Аршун, не оглядываясь, щелкнул пальцами. Мужчина, стоявший справа от него, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил Николаю прямо в сердце. Тот рухнул на пол с выражением удивления и обиды на лице.

У Оливии потемнело в глазах. Колени подкосились. Она поняла, что вряд ли сумеет сделать хотя бы один шаг. Но Малышка, несомненно, видела много смертей, поэтому не могла лишиться чувств из-за того, что рядом с ней застрелили человека. Вот и она, Оливия, не могла себе позволить такой роскоши.

«Не смотреть вниз. Только не смотреть вниз», – подумала она.

Оливия ненавидела Николая, но теперь его кровь быстро пропитывала ковер, и пятно уже подбиралось к ее атласным туфелькам. Она хорошо знала себя и понимала, что непременно грохнется в обморок, если только посмотрит вниз.

Чтобы избежать такой неприятности, Оливия уставилась на блестящую серебряную пуговицу на жилете графа и с улыбкой проговорила:

– Вы очень решительный лидер…

Аршун гордо выпятил грудь.

– Таким и должен быть лидер. А теперь давай пройдем в столовую. Я тебе расскажу о своих планах касательно императорской семьи.

Клейтон отполз от разбитого ящика. Значит, Аршун собирал оружие. Плохо, очень плохо…

Но пока оружия было немного. Вероятно, около сотни стволов. Придется все это уничтожить.

Но сначала он должен найти Оливию.

Клейтон переступил через слугу, которого связал и оставил рядом с ящиками. Лысый громила еще не шевелился, но его теплый тулуп сохранит ему жизнь до тех пор, пока он не очнется или пока его не найдут.

Держась в тени, Клейтон подкрался к ярко освещенным окнам. Сначала следовало оценить обстановку, понять, где размещаются люди в доме, а уж потом – начинать поиски. Определив количество слуг и местонахождение графа, можно будет провести разведку и установить, где держат Оливию.

Да вот же она!

На всякий случай он приготовился к тому, что прибудет слишком поздно и обнаружит ее истекающей кровью или даже мертвой.

Но он не был готов к тому, что увидит, как она ест черепаший суп и промокает губы белоснежной льняной салфеткой. У Клейтона заурчало в животе. Сколько завтраков, обедов и ужинов он пропустил, торопясь сюда?

Оливия улыбнулась сидевшему рядом с ней молодому человеку, не отрывавшему горящих глаз от ее декольте. Граф Аршун. У Клейтона было несколько часов на сбор сведений о нем. Теперь он знал, что граф – испорченный и очень жестокий человек, которого люто ненавидели крепостные, а большая часть аристократии его игнорировала. Но он многое обещал петербургской бедноте.

Оливия кокетливо склонила головку и поднесла к губам кусочек цыпленка.

А может быть, она снова его обманула? Может, все это ловушка, расставленная специально для него? Возможно, его хотели заманить сюда. Клейтон понимал, что в нем говорило тщеславие, но все же… Почему она до сих пор жива и здравствует, находясь в руках у самой жестокой революционной группы России? Не потому ли, что здесь ждут его?

Несколько лет назад фабрика возродилась благодаря внушительному притоку капитала. Клейтону так и не удалось выяснить, откуда взялись эти деньги. Он подозревал, что отец Оливии снова занялся чем-то преступным.

Но что, если этим занималась сама Оливия?