Онлайн чтение книги Система родословной The Bloodline System
1 - 81

«Это еще не все, но я должен быть осторожен и пока держать это в секрете».

Процесс мышления Густава был таким, потому что до этого никто не был настороже, и все практически ослабили бдительность.

Но теперь, когда это стало горячей темой, все были осторожны.

Никто не хотел быть следующим Гордоном или Чарльзом, поэтому все прикрывали свои спины.

Густав мог сказать, что это будет нелегко, когда в следующий раз он решит украсть родословную ученика теперь, когда все дошло до такого состояния.

Однако он не слишком беспокоился, потому что, кроме Хунг Джо, Бена, Пола, Чарльза и Гордона, осталось всего два человека, которые издевались над ним.

Хунг Джо был первым в списке, в то время как оставшиеся двое были в конце.

Остальные его одноклассники только свысока отзывались о нем и называли его мусором, так что он на самом деле ничего для них не планировал, но он решил не давать фору многим из них на вступительном тесте ОСК.

В любом случае, он решил не делать ничего ожесточенного, как то, что он сделал накануне.

Густав закончил трапезу позже и покинул зал, обменявшись приветствиями с некоторыми поварами.

Вторая половина дня была снова потрачена на подготовку учеников третьего класса.

Инструктор был немного обеспокоен ситуацией Гордона и Чарльза, но это не повлияло на его планы в целом, так как в 3 классе было намного больше учеников, которые были лучше их обоих.

Студенты проявили больше своего мастерства и потенциала, чтобы занять места, которые занимали Чарльз и Гордон.

В 3-м классе было более ста учеников.

Хотя все будут присутствовать, не все смогут представлять школу на дуэлях.

Чарльз был выбран в качестве члена дуэльной команды, в то время как Гордон был выбран в качестве замены, поэтому студенты сегодня демонстрировали свое мастерство.

Им нужны были два свободных места, которые в настоящее время были свободны.

Кроме того, те, кто планировал быть выбранным капитаном команды, должны были всегда показывать своё мастерство.

Все равно потребуется некоторое время, прежде чем инструктор выберет капитана.

---

Школа практически шумно закончилась и все разошлись по домам.

Прошло еще три дня, и снова наступил понедельник.

Его выходные с Энджи были довольно интересными, так как он помогал ей развивать скорость до предела, давая ей некоторые задания во время ночного наблюдения.

Энджи начала задаваться вопросом, не избегают ли смешанные породы ее присутствия.

Она всегда была так счастлива, когда не появлялось никаких представителей смешанной породы.

Густав понял, что она не хотела, чтобы соседи и он подвергались какой-либо опасности, но она понятия не имела, что он намеренно заставлял ее выходить с ним на патрулирование в те дни, когда он был уверен, что смешанные породы не появятся.

Густав снова отправился с ней в школу и пришел через несколько минут.

---

Он был на кухне, готовил еду, когда босс Данзо попросил его поговорить с ним.

Они оба вышли в коридор, чтобы обменяться разговорами.

------

— Эй, парень, как у тебя дела в последнее время?, — обеспокоенно спросил босс Данзо.

— Я в порядке, босс, почему Вы спрашиваете?, — Густав был немного ошарашен внезапным вопросом.

— Хм, я просто беспокоюсь о твоем благополучии, вот и все, — ответил босс Данзо.

— Хм, я понимаю, босс, так зачем Вы хотели меня видеть?, — спросил Густав с заинтригованным видом.

— Я просто хочу дать тебе совет, слушать или нет — дело твое, — сказал босс Данзо.

— Я знаю, что с тобой поступали несправедливо многие люди, твоя семья, твои сверстники и практически все общество, но, сынок... Я заметил, что ты становишься все холоднее и холоднее с каждым днем, я не хочу, чтобы ты стал таким же, как люди, которых ты ненавидишь!, — добавил босс Данзо.

— Я не говорю тебе полюбить их или простить, я просто говорю, не будь таким, как они, будь лучше... Если ты планируешь отомстить им в будущем или что-то в этом роде, не вовлекай в это невиновных, — заявил босс Данзо.

Густав понимающе кивнул.

— Конечно, босс Данзо, я не стану таким, как эти гнилые люди... У меня есть свой собственный способ делать вещи, вот и все, — ответил Густав.

— Хорошо, очень хорошо... Густав, ты знаешь, кто такой настоящий мужчина?, — спросил босс Данзо.

У Густава было заинтригованное выражение лица, когда он услышал этот вопрос. Он не хотел в конечном итоге сказать что-нибудь глупое, поэтому он спросил:

— Кто настоящий мужчина?

— Настоящий мужчина — это тот, у кого есть принципы, которые запрещают ему закрывать глаза на то, как кому-то причиняют ту же боль, через которую он прошел, — ответил босс Данзо.

Услышав это объяснение, Густав задумчиво посмотрел на него.

— Густав, ты настоящий мужчина? У тебя есть такие принципы или же аналогичные им?, — спросил босс Данзо с глубоким взглядом.

Густав стоял, не в силах вымолвить ни слова. Он не знал, что ответить.

— Теперь учти, мой мальчик, я не прошу тебя становиться героем... Становиться героем в этом огромном мире не только бесполезно, но и приведет к твоей смерти... Я только говорю тебе не закрывать глаза на то, что, как ты знаешь, ты действительно можешь изменить... Если ты видишь, что человеку причиняют ту же боль, что и тебе когда-то, и у тебя есть возможность положить этому конец, не закрывай на это глаза! Тебе не обязательно быть героем, но то, что ты равнодушен к злодеяниям и подобным тем, кто доставляет неприятности обществу, не делает тебя отличным от людей, которых ты ненавидишь, — босс Данзо похлопал Густава по плечу после разговора и повернулся, чтобы уйти.

Когда босс Данзо сделал два шага вперед, Густав заговорил, заставив его замолчать.

— Босс Данзо... Почему я должен заботиться о том, что стану монстром, когда никому нет дела до того, что они превратили меня в него? Почему бы мне не отвернуться от мира, когда он отвернулся от меня? Зачем мне утруждать себя попытками спасти людей, которым я верю, если бы я был на моем месте сегодня, не стал бы утруждать себя попытками спасти меня, когда я был в беде? Почему такой эгоистичный мир, как этот, заслуживает хотя бы йоты моего милосердия?, — по порядку спрашивал Густав, уставившись в пол. В его глазах была видна только печаль.