Онлайн чтение книги Сказка для олигарха
Часть первая

Князь Кощей, прозванный в народе Бессмертным

Я шел через зал, отделанный черным гранитом. Стены его украшали головы редких монстров – трофеи, добытые в результате успешной охоты. Своды потолка поддерживали каменные горгульи довольно жуткого вида. Шаги отзывались гулким эхом.

Много усилий приложили мои предки, чтобы наше фамильное жилище внушало посетителям страх и уважение, а порой и ужас. Сколько страшных сказок, печальных преданий и былин связано с этими стенами! Я мрачно усмехнулся. Замок Кощея Бессмертного обязан соответствовать репутации хозяина. Хотя владельцев этого места сменилось уже несколько поколений, но для людей всегда существовал лишь один Кощей – неумирающий, вечный. Я, как и все мои предки, старательно поддерживал эту легенду, хотя по-настоящему был тринадцатым. Тайна рода тщательно охранялась, знали ее лишь единицы из самых преданных слуг. Живем мы гораздо дольше людей, но все-таки не вечно.

Распахнув двери своих покоев, я наконец смог расслабиться. Сбросил на пол черный плащ, с наслаждением упал на огромную роскошную кровать под темным балдахином. Никогда не любил излишеств, но положение обязывает. Сюда же относится правило носить одежду только одного цвета. Хорошо хоть черный мне идет.

Огни свечей в золотых канделябрах отражались в столешнице, отделанной драгоценными камнями. Недоброжелатели уверяют, что я чахну над золотом. Не чахну, а преумножаю семейную собственность. Причем делаю это весьма успешно, ведь без богатства власти не бывает. И на состоянии здоровья это ничуть не сказывается.

Я глянул в зеркало и хищно улыбнулся своему отражению великолепными белоснежными зубами. Выгляжу неплохо, никакой приписываемой молвой худобы и костлявых ребер нет и в помине. Такой мускулатурой мог бы гордиться любой наемник, хотя я и предпочитаю больше действовать магией. Правлю своим княжеством уже не первый год, твердой рукой держа в узде бояр. Они порой ропщут, упрекают в излишней жестокости и жадности, но до сих пор никто не посмел проявить неповиновение в открытую. И вот сейчас нашелся тип, который решил покуситься на то, что принадлежит мне.

Плохую весть принесла женщина, которая добивается моей любви уже второй век. От приятного времяпрепровождения в ее обществе я никогда и не отказывался, но о тех чувствах, каких жаждала она, не могло быть и речи, несмотря на привлекательность смуглой красавицы. Слишком уж неоднозначную репутацию имела черноокая дама. Из-за этой женщины ссорились короли и погибали государства. У нее много имен, но самое известное – Шамаханская царица.

Честно сказать, весть была не просто плохая, а из рук вон скверная. К тому же мне показалось, красотка что-то недоговаривает. Она утверждала, что у меня объявился родственник, имеющий право на фамильное наследство. Даже уверяла, что это мой сын. Но я-то уверен – детей у меня нет, мужского пола уж точно. С этим я всегда был осторожен. С давних времен в нашем роду существовал строжайший закон – наследник должен быть только один, чтобы не допустить братоубийства и раздела государства. Если стерва не врет, то скорее всего сплоховал мой батюшка. И если действительно отыскался мой братец, то одному из нас не жить. А уж кому именно – зависит от того, кто окажется умнее, сильнее и расторопнее.

Федор, бывший браток, ныне уважаемый олигарх

Я проснулся в скверном настроении, голова трещала. Опохмелиться, что ли?

Выпил чуть не полбанки огуречного рассола – результата ноль. Что-то меня взбудоражило и взвинтило, а что конкретно, понять не могу. Кажется, жить бы да радоваться… Ан нет, в тюрьме и то веселее было. Там хотя бы приходилось ценить каждый прожитый день. А теперь вроде и есть все: бабла до черта, телок до хрена. Жратвы – какой хочешь, один звонок – доставят обед из Франции… Да что там из Франции – из центра Африки и со дна морского! Но никакой радости. Тоска…

Нехотя поднялся. Черт дернул взглянуть на себя в зеркало: морда покрылась синюшными пятнами, глаза потухшие. Чем не жмурик в морге? А ведь сколько раз давал себе слово не губить свое драгоценное здоровье!

Побрел в сауну, которой позавидовал бы и сам царь, если бы таковой у нас имелся. На полпути свернул с намеченного пути и бросился в бассейн. После нескольких энергичных заплывов туда и обратно голова стала приходить в норму, а с нею вернулась и способность соображать. Вспомнил вчерашний день, а скорее ночь.

Да, знатно гульнули мы у олигарха Васи. Славно так оттянулись. Признать честно, шашлычки были отменные. И барашков, и специалистов-поваров в придачу к ним Вася привез откуда-то с гор и никак не хотел признаться, откуда именно. Всем тотчас захотелось заполучить таких же. Но что делать – чужую тайну нужно уважать.

Коньяк был, если верить этикеткам, столетней давности, но мы быстро перешли на русскую водочку. Весь мир уж понял, что лучше ее ничего нет. Виски, ром, бренди – это так, покочевряжиться, показать, что не лыком шиты, что круты, все есть и все доступно. А водка – она для души.

Сначала пировали в чисто мужской компании, пили за крутых пацанов, выживших в борьбе за богатство и власть, помянули и тех, кто лежит в земле. Кто-то под памятниками из бронзы и мрамора, а кто-то в безвестной могиле…

Когда воспоминания стали притупляться, а разговоры затихать, выскочили телки. Их было много и всех мастей, но в основном такие, у которых ноги от ушей, волосы, как у русалок, и шестого размера бюст. Я рассматривал девок и морщился: никогда не любил длинных цапель. Но против моды не попрешь. Заметил двух аппетитных да пухленьких, но рассматривать мог их только исподтишка. Выберешь такую – будут базарить о плохом вкусе. Сам-то я детинушка под два метра ростом, косая сажень в плечах, но девушки всегда нравились невысокие, чтобы если на руки взять, так ноги по земле не волочились.

Наплескавшись вдоволь, выбрался из бассейна. Подошел к окну. Полюбовался садом, окружающим мой коттедж, почти дворец. За высокой каменной оградой виднелись вершины вековых сосен. Этот лес тоже принадлежал мне. Я приказал натянуть по его периметру проволоку и расставить вокруг таблички с надписью «частная собственность». По лесу расхаживала охрана, но ничто не помогало: народ так и лез в мои владения, кто за грибами, кто за ягодами.

Мысли о лесе вдруг вызвали чувство вины, и на дне души зашевелился неприятный червячок. Такое со мной случалось крайне редко. С чего бы вдруг сейчас? Я стал вспоминать и наконец вспомнил. Сплюнул. Стоило думать о таком пустяке! Утром возвращался от Васи, нагрузившись под самые завязки. Пришлось несколько раз останавливать машину и уходить в кустики, где меня конкретно выворачивало наизнанку. В одну из таких незапланированных остановок услышал шум и визг: охранники выдворяли из леса трех девчонок с корзинами. Те орали, обзывались. В другое время я бы снисходительно махнул рукой и позволил телкам собирать грибы, но сегодня бунтующий желудок хорошего настроения не добавлял.

Я рявкнул:

– Гнать в шею! Чтобы через пять минут и духу здесь не было! И радуйтесь, что парням вас не отдал.

Почему-то сейчас образ этих девчонок стоял перед глазами. Две – вполне ничего, в моем вкусе: пышные, грудастые, с русыми косами. А третья – маленькая и плюгавенькая, наверное, совсем малолетка. Я вспомнил ее взгляд – в нем были испуг, растерянность и что-то еще, чему я не мог подобрать названия.

Подумав хорошенько, нашел объяснение своему беспокойству: как-то нехорошо получается с этим лесом. Собираюсь баллотироваться в депутаты – значит, потребуется поддержка населения. Такие ляпы допускать нельзя.

Кстати, и за базаром следить нужно. Никак не могу избавиться от блатных словечек. Братва-то хорошо меня понимает, а вот иная публика… Но я дал себе слово исправиться и старался изо всех сил. Даже учителей нанял. Но как же трудно сдерживаться… Сидишь где-нибудь на приеме и лишний раз рот боишься открыть.

Настроение упало еще ниже. Кому бы испортить его за компанию? Оглядел свой дом-замок и сразу нашел к чему придраться. На одной из башен расположен пост охранника, обеспечивающего безопасность своего хозяина-олигарха. За это деньги ему плачу, и совсем нехилые. Видеть этого телохранителя не должен никто. А этот?!! Моему возмущению не было предела. Мне показалось, парень справляет с крыши малую нужду! Правда, может, действительно только показалось, расстояние большое, но вот стойка очень характерная. Вызову-ка начальника охраны и устрою разнос, пусть гонит на хрен нерадивого стража…

Тут настроение рухнуло окончательно – ко мне приближался гувернер-француз. Я с тоской посмотрел на зануду – попал конкретно, совсем позабыл про свой поминутно расписанный день. Пожалел сам себя: и зачем полез в олигархи? Сидел бы тихо-спокойно, крышевал лохов, присматривал за братвой, гулял, как нравится, в кабаках, выбирал телок по своему вкусу, а не по моде, время от времени постреливал конкурентов для удовольствия… Не жизнь – малина! Теперь же, себе на горе, считаюсь уважаемым человеком, приходится присутствовать на нудных приемах, недавно вот ленточку перерезал на открытии какого-то там центра. А как меня не уважать? Для нужд городского бюджета отстегиваю немалые деньги. Я усмехнулся: если так пойдет дальше, благодарные граждане и улицу назовут моим именем. Хотя есть тайная мечта – лучше бы моим именем назвали престижное кладбище. Этот бизнес я давно решил прибрать к рукам и сейчас вел за него борьбу. Дело доходное, выгодное – это с одной стороны. С другой – именно стараниями моих братков кладбище пополняется часто. Клиенты лежат под плитами богатые и знатные, вон родственники монументы какие отгрохали.

От этих мыслей меня оторвал гувернер месье Жануар, принявшийся тут же меня отчитывать. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Месье Феодор, я не хочу зря получать ваши деньги. Вы пропустили завтрак. Вас напрасно ждали учителя английского и танцев. Скоро подойдет учитель словесности. Я бы просил вас строго придерживаться составленного расписания. Сами понимаете, у вас большие пробелы в образовании.

Меня передернуло. Опять за парту?!! Предпочел бы тир или татами. Стрелок я прекрасный, могу попасть в любую цель из мчащегося автомобиля. Силушкой Бог не обидел. Хоть сейчас выйду на всероссийские соревнования по самбо или карате, хотя возраст уже за тридцатник перевалил. Мое тело, вернее, бугры мускулатуры – предмет моей гордости и причина зависти многих братков.

А тут танцы эти… По большому счету, мне на них начхать. Но не полагается олигарху быть хуже других. А то вот случилось как-то попасть на светский прием. Я сразу понял – не для меня компания, скучно. Ходят с квелыми мордами, в руках рюмочки. Спины держат так, будто жерди проглотили. В общем, не оттянуться и не гульнуть, как со своей братвой. Но уйти нельзя, приходится выделываться. Я поторчал там немного для приличия и уже стал пробираться к выходу, когда ко мне подскочила одна из известных светских львиц:

– Федор Алексеевич, куда же вы? Разрешите пригласить? Белый танец…

Я крякнул: черт, не успел сбежать! И постарался отмазаться:

– Извините, плохо танцую.

Девица игриво прощебетала:

– Я тоже, будем учиться вместе.

И потащила меня в круг.

Сначала я споткнулся. Потом наступил ей на ногу. Эта сушеная выдра сморщилась, видно, не понравилось. Ну а после следующего раза высокомерно заявила:

– Научиться танцевать куда проще, чем выучить таблицу умножения. В вашем возрасте пора бы уметь.

Я от возмущения еще раз отдавил ей ногу. Теперь уже специально. Будет знать, как делать мне замечания. Сжал рукой ее тощую задницу и нежно прошептал:

– Для своего возраста я много чего умею. Поехали ко мне, покажу. – И насмешливо добавил: – Моя львица.

Девица покраснела, вмиг забыла великосветские манеры и наградила несколькими отнюдь не литературными сравнениями.

Вот после этого случая я и нанял учителя танцев.

Сел завтракать с большим опозданием. С той поры, как у меня поселился гувернер, еда потеряла всю привлекательность. Да и как кусок полезет в рот, если без конца раздается:

– Держите спину прямо. Не чавкайте. Вилку взяли не ту. Вино так не пьют.

Однако охота пуще неволи. Сам пожелал обучаться. Из всех учителей француз был самым вредным. Чуть меньше раздражал учитель словесности. Может, потому, что я реже его видел? Да и посылал порой его словесность далеко… Правда, ненадолго. Платил я учителям такие бабки, что выкидывать их на ветер не хотелось. Приходилось терпеть и подчиняться. И выслушивать отповеди о великом и могучем, который засоряют всякие неучи.

Поначалу очень хотелось учителя словесности пристрелить. Но, как ни странно, сам стал со временем повторять: «Ученье – свет, а неученье – тьма». Прекрасно понимал, что, базаря по фене, далеко по жизни не уйдешь. А планы у меня грандиозные: депутат, мэр, потом в Государственную Думу, а там… Чем черт не шутит, не боги горшки обжигают. Да и отставать от других не хотелось. Все мои бывшие кореша чему-нибудь обучались и делали успехи. Вон олигарх Сеня выучил уже два языка. Родной и могучий ему тоже давался без труда, во всяком случае, когда он выступал на телевидении, не требовалось заменять слова вставками «пи-пи-пи». Я ему завидовал и садился за учебники, утешая себя тем, что когда-нибудь придет конец и моим мучениям.

Порой перед глазами мелькали кровожадные картины, как я собственноручно расправляюсь со своими мучителями – учителями. Смотрел на них и сладко улыбался, представляя, как они лежат у моих ног с дыркой в голове. Человек я незлой и нежадный – даже похоронил бы с почестями за свой счет, поставив памятники из натурального мрамора. Вот только пока не придумал, что на надгробиях написать в назидание будущему поколению.

Сегодня завтрак совсем меня не интересовал. На замечания гувернера тоже почти не обращал внимания. Мучила мысль, будто я что-то упустил, но что? Чувствовал, что это что-то не совсем для меня приятное, но никак не мог понять, что именно.

С бизнесом все в порядке, престижное кладбище, уверен, скоро перейдет ко мне в руки, и никто этому не сможет помешать, ни одна тварь не посмеет встать у меня на пути. Ну тогда что же?!! Я сидел и глядел на заваленный едой стол. Хоть в этом вопросе сумел поставить на место своего месье, который уверял, что питаться по утрам нужно овсяной кашей.

Тут доложили, что в библиотеке дожидается встречи учитель словесности. Я буркнул:

– Невелика шишка, подождет.

Однако аппетит пропал. Я встал из-за стола и пошел на занятия.

Урок начался со сказки «Репка». Я с силой сжал кулаки, чтобы не прибить учителишку. Возмутило, что тот выбрал сказку для дошколят. Потом заставил себя успокоиться: кто знает, может, учение так и нужно начинать? Наставник прочел сказку и предложил изложить ее содержание в письменном виде, по возможности без грамматических ошибок, сделать обобщение и вывод.

– В общем, Федор Алексеевич, опишите всех действующих лиц и мораль этой истории.

Я внимательно прочитал сказку. Ничего себе малява! Есть о чем порассуждать. Дед – настоящий бык, операцию не продумал, собрал случайных людей, которые сбежались на халяву. И нет чтобы позвать здоровых мужиков – набрал одних баб. Кажется, самой сообразительной оказалась последняя: едва прибежала – и репа оказалась у нее в руках. Может, у деда и был припрятан козырь в рукаве, но девка по кличке Мышка явно оказалась не промах. Интересно, кому из них все-таки досталась репа? Сделать вывод не составило труда: идя на дело, нужно заранее все обдумывать и привлекать как можно меньше народу. Причем лучше брать проверенных, чтобы потом при дележе добычи не пришлось отправлять на тот свет помощничков.

Излагая свои мысли, я весь взмок, но результатом остался очень доволен. Поэтому никак не мог понять, почему у учителя словесности столь кислый вид. Такое впечатление, будто лимон проглотил. Наверное, не ожидал, что я так быстро разберу шифровку. Давно слышал, что криминал присутствует почти в каждой сказке, но сам до этого дошел только сейчас.

В конце занятий Петр Иванович выдал мне толстенную книгу «Война и мир». Важно изрек, что классику необходимо знать всем. Когда я ее осилю, будем разбирать характер и поступки героев.

Я взглянул на «кирпич». Мелькнула мысль вышвырнуть наглого учителишку из дома и больше никогда не пускать на порог. Но тут вспомнил договор, который подписал своей рукой. Петя, или по-другому Петр Иванович, оказался не так прост. Он прекрасно понял, что я могу не выдержать умственной перегрузки и отказаться от обучения, поэтому настоял на необходимости заключить соглашение на год вперед и заверить у нотариуса. Если рассчитаю его раньше, буду платить огромную неустойку.

Я задумался. При моем достатке отдать даже такие деньги ничего не стоит. Но для бизнесмена пустые траты непозволительны. А лишать Петю жизни из-за собственной лени вроде совестно.

Внезапно я повеселел. Как-то раз учитель обмолвился, что в Интернете есть краткие содержания школьных произведений. Не воспользоваться такой подсказкой просто грех! В последнее время я увлекся компьютером, особенно играми. Вот вчера, например, сумел украсть у олигарха Сени в «Одноклассниках» всю капусту. Пустячок, а приятно. А сегодня рассчитывал оставить его без огурцов.

А может, легче все-таки прикончить Петю? Я тяжело вздохнул. Нет, у учителя словесности больная жена и трое детей. Из-за моего доброго сердца придется кормить их до конца своих дней. Ладно, пусть все идет своим чередом.

И вновь я понял: что-то не дает покоя. Мозг усиленно цеплялся за какую-то нить в рассуждениях. Ух! Наконец-то дошло! Олигарх Сеня! Он пригласил меня посетить его новый дом. И приглашение какое-то странное. На визитке прописано золотом: «Прибыть во фраке» и, главное, указано точное время, вплоть до минут – восемнадцать пятнадцать. Этот негодник, прищурив глаза, растянул свой жабий рот в паскудной интригующей улыбке и отказался что-либо объяснять. Екарный бабай! У Сени денег меньше, чем у меня, а смеет условия диктовать!

Схватив мобилу, хотел позвонить Сене и послать его куда подальше, но не позволила совесть: в тюрьме баланду вместе хлебали, на стрелках спину друг другу прикрывали. Если что, отберу у него строительный бизнес, будет знать, как понтоваться. Тут я вспомнил поучения учителя словесности: «Прежде думай, потом действуй». Олигарх Сеня просто так ничего делать не станет. Значит, нас ожидает какой-то сюрприз. А будет ли он приятным, определимся на месте. Однако, зная Сеню, готов поспорить: какую-нибудь подлянку заклятый кореш обязательно устроит.

А все-таки идти придется. Если Сеня придумал что-то новенькое, потом все будут это обсуждать, а мне придется только ушами хлопать. Хотя что еще можно придумать? И баб повидали много и разных, и в войну играли, и постановки всякие делали. Один раз изображали капитана Немо и чуть не погибли на дне морском… Что ж, шесть пятнадцать так шесть пятнадцать. Надумает шутки шутковать – сам будет расхлебывать. Пацаны-то собираются ой какие крутые да серьезные.

Приняв решение, я успокоился. Повертел в руке визитку и велел приготовить фрак. Настроение сразу улучшилось. Усмехнулся: ну что может придумать Сеня? У него, кроме бабок, в голове ничего и нет, мозгов – кот наплакал. Разбогател-то и то по счастливой случайности: его брат отдал концы и бизнес перешел в Сенины руки. Брат-то был красавец, не в пример Сене. А этот – маленький, щупленький, но зато коварный, хитрый и мстительный. Что-что, а обиды Сеня помнил долго. Многие опасались портить с ним отношения. Я промурлыкал:

– У кошки четыре ноги, позади у нее длинный хвост, но трогать ее не моги за ее малый рост.

Наконец принесли черный фрак. Я его примерил, взглянул в зеркало, пригладил русую шевелюру. Хм… ничего. Настоящий добрый молодец. Широкие плечи, открытое волевое лицо, честные голубые глаза. В таком костюме только на дворцовых приемах присутствовать. Приятно звучит: его превосходительство граф Федор Алексеевич. Или лучше князь? Как это я раньше не подумал! Нужно срочно купить титул. И родословную подобающую. Вот здесь точно всех переплюну! Еще никто из бывших корешей до такого не додумался. Настроение повысилось еще на несколько градусов.

Любовь, девица семнадцати лет

Проснулась я на рассвете. Утро вроде начиналось неплохо. Легкий туман постепенно рассеивался, все говорило о том, что денек будет жарким. Лето в этом году стояло отличное, радовало теплой погодой. Иногда солнышко сменялось короткими ливнями, зато грибов было немерено. Люди как будто сошли с ума: все мчались в лес, как на работу.

Дом, где я жила вместе с родителями и двумя сестрами, стоял на самой окраине города. Лесочек начинался в каком-то часе ходьбы, что по нашим меркам всего ничего. Раньше можно было собирать грибы совсем рядом, но какой-то мерзавец, то бишь новый русский, выстроил коттедж-замок, огородил территорию вокруг, натыкал дощечки с надписью «частная собственность», нанял охрану и никого не пускает в лес. Наверное, поэтому возле его замка грибов растет больше всего. Находились смельчаки, которые возвращались оттуда с полными корзинами. К их числу относимся и мы с сестрами. Лес большой, охранника под каждым кустом не поставишь, да и службу свою они несли не слишком рьяно.

Сестры мои – очень красивые девчонки: высокие, голубоглазые, с длинными русыми косами. Правда, слишком бесшабашные, а еще точнее – безбашенные. Я вздохнула. Внешне мне никак не тягаться с сестрами: уродилась маленькой чернявой худышкой. Хотя разница в возрасте у нас с ними всего год, я выглядела угловатым подростком. Единственная красивая черта – темные огромные глаза. Отец иногда смотрел на меня и говорил:

– Такие ведьминские глаза, как у тебя, встречаются у одной из ста тысяч, ты еще не одного парня с ума ими сведешь.

Я сердилась. Мне казалось, он говорит это из жалости. Пока на меня никто ни разу не обратил внимания. А ведь имя какое выбрали – Любовь! Наверное, до кучи: годом раньше кому-то из родителей пришло в голову назвать сестер-близняшек Верой и Надеждой.

Часто я размышляла о том, что с именами вышел полный облом. Верка ни во что не верила, а Надежда ни на что не надеялась. А с моим именем и вовсе труба. Скоро уже семнадцать, а меня никто не любит. Впрочем, я еще и сама ни в кого не влюблялась.

Обе мои сестры жили одним днем, ни о чем не задумываясь. С их красотой можно было принцев найти, а они не брезговали никем: понравился парень – и все. Сколько скандалов было дома из-за их не слишком строгого поведения. Ну не могли мои сестрички никому отказать!

Меня же такие отношения не привлекали. Может, время не пришло, а может, насмотрелась на любвеобильных Верку с Надькой. Мечтала закончить школу с отличием, поступить в институт на бюджетное отделение и найти место, где можно подрабатывать. С семьей своими планами не делилась. Отец был против дальнейшей учебы, а сестры стали бы просто издеваться и ехидничать.

Отвлек от размышлений проснувшийся отец. У него не нашлось чем опохмелиться, поэтому настроение было хуже некуда. В такие часы батя начинал показывать характер. Вот и на этот раз не смолчал:

– Сидите на моей шее, лентяйки. Нет чтобы отца грибочками побаловать. Все собирают, только вам ничего не надо!

Чтобы не слышать упреков родителя, мы с сестрами отправились в лес. Ясное дело, нам и в голову не пришло тащиться за тридевять земель, когда грибы растут почти под носом. Набрали быстро и вскоре уже шли назад. И надо же, «повезло»: у самой дороги наткнулись на охрану. Уверена, все бы обошлось. Сестры позубоскалили бы с парнями, и нас бы отпустили. Ну, может, припугнув чуток. Но тут, как на грех, в этот час по дороге проезжал хозяин имения со своими секьюрити.

Позже-то мы поняли, что это был уважаемый в городе олигарх. А сначала увидели, как из машины выскочил мужик, пошатываясь, отошел к обочине и его вывернуло наизнанку. Судя по всему, страдал он от той же проблемы, что и наш родитель. Хорошего настроения ему это состояние не прибавило, он и сорвал гнев на нас. Велел парням отобрать грибы и пинками выставить нас с его территории.

На пьяных я за свою недолгую жизнь насмотрелась. Их поведение не удивляло и не трогало. Мало ли что взбредет дурному в голову. Поэтому абсолютно не понимаю, отчего меня так задело поведение вылезшего из джипа мужика. Хотя внешность у него запоминающаяся. Высокий и широкоплечий, он никогда не затерялся бы среди толпы. Чувствуется, что одежда скрывает хорошо накачанное тело. Парни из охраны под стать хозяину, к тому же трезвые, но почему-то именно владелец дома-замка вызывал у меня повышенный интерес. Я смотрела вслед, пока кортеж не скрылся вдали.

Охранники повели себя с нами по-джентльменски. Попросили у сестер номера телефонов, а на меня, как всегда, даже не взглянули. Вернули корзины с грибами, однако посоветовали уносить поскорее ноги:

– Федор Алексеевич, когда пьян, способен на все.

Два раза нам повторять не пришлось.

Вскоре мы удалились на порядочное расстояние, и страх отпустил. Верка и Надька тут же принялись обсуждать владельца коттеджа и его охранников. А вот мне было не до разговоров. Чем дальше я уходила от места встречи, тем чаще вспоминала олигарха. А уже вечером, лежа в постели, поняла, что мечтаю еще хотя бы раз взглянуть на него. И впервые позавидовала красавицам-сестрам. Ясное дело: у меня нет ни единого шанса понравиться такому мужчине. Вряд ли он меня заметит. Почему-то даже не смущал тот факт, что Федор Алексеевич был довольно груб и в стельку пьян, я ведь всегда презирала пьяниц.

– Любка, ты что сегодня вертишься как уж на сковородке? – услышала я недовольный голос Верки. – Все еще от страха трясешься?

Мне захотелось сказать, что ничуть я не боюсь Федора Алексеевича. Наоборот, он мне очень понравился. Но поняла, что сестры меня засмеют.

Тут подала голос Надька:

– Представляю, каких баб он к себе водит. С такими деньжищами можно любую купить! – И вздохнула мечтательно: – Наверное, подарки им царские делает…

У меня заныло сердце.

Федор

На всякий случай послал охрану вперед, проверить дорогу. Безопасность моей персоны обеспечивали по высшему разряду секьюрити из бывших спецназовцев, в доме – сигнализация и видеокамеры по последнему слову техники. Недругов и завистников столько – пересчитать не хватит пальцев не только на руках, но и на ногах. Да и среди друзей есть гады. Улыбаются, льстят, а за пазухой – камень, в кармане – «перышко», а то и пистолет припрятан. Олигархом быть непросто. Никому не пожелаю такой участи. Но раз уж на меня судьба взвалила этот крест, придется нести до конца.

Отзвонились мои парни. Доложили, что гости к Сене уже прибывают, с равным интервалом в десять минут. Их встречают у ворот, провожают внутрь.

– Шеф, мы ничего не можем понять. Время от времени из-за ограды доносится крик петуха, да такой громкий, что уши закладывает.

Я оторопел. Сеня сошел с ума? За любовь к этой птице ему дадут такое погоняло… Сам Господь не поможет. Не спасет и то обстоятельство, что олигарх. Уверен, Сеня не глуп, но его фокусы начинают беспокоить.

Время приближалось к назначенному часу. Я уселся в автомобиль. Под усиленной охраной добрался до имения. Прошел через ворота. Поднял голову и удивился: на высоком столбе прибита перекладина, а на ней восседает огненно-красный петух. Меня птица поприветствовала довольно вялым кукареканьем.

На крыльце стояли несколько знакомых олигархов. Среди них я заметил губернатора, мэра города и несколько сошек помельче рангом. Все, открыв рот, пялились на петуха. Я ничего не понимал. Что замечательного в том, что на столбе орет петух?

Стали прибывать другие гости. На одних петух не обращал никакого внимания, других встречал в штыки. А при виде олигарха Васи у него полностью поехала крыша. Петух покрутился во все стороны на своем насесте, а потом уставился точно на Василия. И заорал. Сначала я подумал, что он его так приветствует. Но скоро понял – скорее наоборот. Петух переступал с ноги на ногу, бил крыльями, топорщил гребень. В общем, производил отнюдь не дружественное впечатление. Кажется, сейчас слетит со своего места и кинется в бой. Этот гад вопил так, что даже голос сорвал.

Сеня гордо оглядел приглашенных и небрежно бросил:

– Надеюсь, поняли?

Не знаю, как остальные, а я понял. Ни для кого не секрет, что олигарх Вася давно точит зуб на Сеню и мечтает захапать его бизнес. Петух каким-то образом распознает недругов хозяина.

Кажется, догадливым оказался не только я. Послышались возгласы:

– Ну ничего себе!

– Я буду не я, если не закажу себе такого же!

Сеня задрал подбородок вверх так, что кадык выпятился далеко вперед, расправил узкие плечи и с гордостью заявил:

– Теперь тайное станет явным. Буду знать своих врагов в лицо.

Я про себя хмыкнул: «Можно подумать, и так не знаешь! А нам тут ботву гонишь». И возмутился:

– Заказал где-то похожего на птицу робота, и дуришь нам головы. Друзей тоже станешь выбирать по наводке этого железного болвана?

Сеня по-настоящему оскорбился:

– Мой Левушка живее всех живых!

– Ага. Ты ему еще мавзолей закажи.

Владелец птицы подошел к столбу и ласково позвал:

– Спускайся, радость моя.

Я натурально опешил. К слащавым оборотам кореша я уже привык. Обычно чем нежнее слова, тем хуже будет подлянка. А сейчас чувствую, что «радость моя» – от чистого сердца. И даже с каким-то умилением. Сомневаться не приходилось, этот петух для Сени – радость, да еще какая!

Левушка неторопливо и важно стал переставлять ноги по лесенке, приставленной к столбу. Подошел к Сене, взмахнул крыльями и приземлился тому на плечо. Сеня охнул и скривился: держать здоровущую птицу с его тщедушной комплекцией довольно непросто. Мне показалось, петух тоже это понимает: в его маленьких красных глазках мелькнуло злобное торжество, а когти еще сильнее впились в хлипкое тело.

Надо отдать должное Сене – он старался не показать, что ему тяжело. Только сам, как петух, завертел головой, будто ожидая кого-то. Скоро все увидели, кого он выискивал.

К нам приближался высокий тощий человек неопределенного возраста. Лицо его было не рассмотреть, голову прикрывал капюшон плаща. Он подошел к хозяину коттеджа, склонился, прошептал что-то то ли на ухо Сене, то ли петуху. Затем взял птицу, надел на нее подобие шлейки на золотой цепочке, поклонился и повел петуха прочь. Петух при этом сделал попытку клюнуть в ногу олигарха Васю. Тот едва успел отскочить и грязно выругался. По лицу Сени разлилась блаженная улыбка, словно он лизнул ложку меда, а всем остальным подсунул бочку дегтя.

– Видели? Такого сторожа нет больше ни у кого! Все мои враги теперь вот где! – Он гордо сжал свой маленький кулачок и торжествующим взором оглядел присутствующих.

Враги здесь были или друзья, неизвестно, но на лицах гостей явно читалась зависть. Да я и сам почувствовал, как меня начинает душить жаба. Сеня явно сумел всех перещеголять и гордился этим.

– Учти! – вроде как в шутку погрозил он Васе пальцем.

Я подумал, что этого делать не следовало, пацаны не любят публичных унижений. Уверен, теперь борьба между этими двумя разгорится с новой силой.

Наконец все мы сумели подавить зависть и уже приготовились отправиться за стол с обильным угощением и выпивкой, но тут поняли, что чудеса одним петухом не ограничатся. Сеня снова гордо вскинул голову, расправил плечи, насколько позволяла хлипкая фигура, и пригласил следовать за ним.

Мы всей толпой обогнули коттедж и вышли на живописную поляну, засаженную великолепными цветами. Но главное – посреди этой поляны стоял роскошный шатер. Народ уставился на него с любопытством, ожидая пояснений. Сеня вышел вперед и сладким голосом пропел:

– Лапушка моя, яви лик свой.

Ну, блин, и заговорил кореш! Как по писаному! А я все никак не выучусь. Жаба вылезла вновь. Но вскоре я забыл обо всем…

Сначала из шатра показалась изящная женская ручка, с пальцами, унизанными кольцами с драгоценными камнями. Потом полог откинулся, и перед нами предстала девица. Она была чудо как хороша: с тонкой, как у осы, талией и грудью пятого размера. Волосы цвета вороного крыла заплетены в десятки косичек, глаза похожи на черные антрациты.

Уверен, при виде нее у кого-то поднялось давление, а у большинства – кое-что другое. У пацанов загорелись глаза, как у охотников при виде добычи. Здесь собрался народ, не привыкший ни в чем себе отказывать.

Недавно учитель читал мне какие-то стишки, мне там очень понравилась фраза: «Все куплю», – сказало злато; «Все возьму», – сказал булат». Я даже записал ее и выучил наизусть. Эти слова можно выбить на двери дома каждого из присутствующих, и это нисколько не исказит истину.

Сеня важно выдал:

– Знакомьтесь – Шамаханская царица!

Ну все и ринулись знакомиться. Хозяин еле успел загородить красивую телку своей тощей грудью. На подмогу кинулась его охрана.

Девка была – зашибись. Воистину не по Сеньке шапка. Мелькнула мысль о том, что врагов у олигарха Сени с сегодняшнего дня явно прибавится.

Сеня нежно шлепнул свою красотку по мягкому месту. Та хихикнула в ответ, но, могу поклясться, глаза ее сверкнули, как два клинка. Потом девица обольстительно улыбнулась и скрылась в шатре. Сеня сказал, что она может погадать, но берет очень дорого.

Скупых среди нас не было. Я подумал: «Сейчас мужики распалены и готовы отдать все, чтобы только побыть с красоткой наедине, но Сене этого не простят». Не по понятиям он поступает, так нахально вымогая деньги у пацанов. К тому же девица с погонялом Шамаханская царица явно не для Сени. И никакой петух, даже волшебный, его не спасет.

Сеня, к общей зависти, зашел в шатер первым. Но тут же вышел обратно:

– Моя голубка сможет погадать сейчас только двоим. И она сама выберет кому.

Девица выглянула наружу. Внимательно осмотрела всех. И поманила пальчиком меня.

Раздался дружный разочарованный вздох. Я почувствовал гордость и жар во всех частях своего накачанного тела и быстро нырнул в шатер. Там горели свечи. Шамаханская царица показала рукой, чтобы я сел рядом с ней на ковер. Разложила карты и прошептала довольно невнятно, с очень странным акцентом:

– Жьдут тьебя, витязь, ньевиданные зьемли. И льюбофь.

Она быстро дунула на огоньки свечей, и в шатре стало совсем темно. Я почувствовал, как шаловливые пальчики девицы забегали по моему телу. Но не успел ничего предпринять в ответ, как она от меня отскочила. Свечи зажглись вновь. Щеки мои пылали: не представляю, как смогу сейчас выйти из шатра.

Девица насмешливо взглянула мне в лицо, затем ниже и вдруг снова прижалась всем телом. И опять я почувствовал ее пальчики. На этот раз – в моих штанах. А через несколько минут с облегчением почувствовал, как детородный орган принял свой обычный размер.

Эти несколько минут стоили мне целого состояния. За такие деньги я мог бы поиметь десяток самых шикарных ночных бабочек! И не пару мгновений, а всю ночь. Но я не привык жалеть об утраченном. Бабки как пришли, так и ушли, дело наживное. Зато самолюбие удовлетворено: из всех присутствующих девица отдала предпочтение именно мне.

Когда она увела в шатер второго «желающего узнать свою судьбу», в душе внезапно вспыхнула дикая ревность. Я стал обдумывать, как бы отобрать эту царицу у Сени. Надо кореша хорошенько подпоить и предложить на что-нибудь поменяться. Например, могу отдать арабского скакуна редкой красоты…

Но не один я оказался таким умным. Сеню осаждали все. Похоже, в головах братков прочно обосновались петух и Шамаханская царица. Наконец я сумел добиться внимания хозяина, и он позвал меня поговорить в кабинет.

Всю дорогу друган хвастал, какая у него прекрасная любовница и как она его ублажает. Потом полюбопытствовал, что она мне предсказала. Я решил, что тайны в том нет, и ответил:

– Новые земли.

Сеня протянул почему-то с завистью:

– Счастливый…

– Кто бы говорил. Это тебе привалило счастья целый воз: ни у кого такой девки нет. Только не пойму, почему ты ее называешь какой-то там царицей.

Сеня некоторое время молча смотрел на меня. Показалось или в его глазах мелькнуло презрение?

– Я же советовал тебе нанять учителей. Как же ты не читал сказок Пушкина? Вот мы с учителем выучили «Сказку о золотом петушке» наизусть. Наставник говорит, что если все время думать о том, чего сильно хочешь, то желания материализуются. Вот до сих пор мы с тобой думали только о зелени, теперь ее у нас завались. А я представил, что сказка – это моя жизнь. И все получилось. Теперь петух меня охраняет, а царица ублажает. – Он вдруг тяжело вздохнул: – Мы с тобой, Федор, старые кореши, вместе огонь и воду прошли. Поэтому скажу правду: отдать эту бабу никому не смогу, скорее умру. Но и с ней помру тоже. Девка слишком горяча, извела своими ласками, сил на нее у меня явно не хватает. Виагру пачками жру, чтобы не опозориться. А она уже требует, чтобы я на ней женился. Пока сопротивляюсь, но долго ли выдержу?

В голосе Сени послышалась смутная тоска.

Я буркнул:

– Не дури, все образуется.

А сам вспомнил, как игривые ручки царицы шарили у меня в штанах, и вспыхнул. Даже пот на лбу выступил. А каково было бы, получи я что-нибудь помимо ручек? Даже посочувствовал Сене: он старше и физически слаб. Сколько раз приходилось в тюрьме отбивать его от обидчиков.

– Ну, друган, здесь я тебе ничем помочь не смогу.

А про себя добавил: «Если только не заменю тебя в постели».

Сеня задумчиво произнес:

– Попробовать, что ли, использовать еще одну сказку? Там нужно нырнуть в кипящее молоко. Вынырнешь молодым здоровым молодцем. Ладно, подумаю… А тебе, Федя, советую поменять учителя словесности. Можешь позаимствовать моего, сейчас у него полно свободного времени. – И снова вздохнул: – Не то что у меня.

Я смотрел на Сеню во все глаза и не до конца понимал: он совсем слетел с катушек? Впрочем, с чем с чем, а с мозгами у Сени всегда был полный порядок. Но сигануть в кипяток?! Хотя если дело в бабе… Успехом у прекрасного пола друган никогда не пользовался. Такая «царица» заставит его не только жениться, но и в молоко прыгнуть. А то и с крыши дома сигануть.

И все-таки повезло же замухрышке!..

Любовь

Есть у меня одно тайное увлечение – я интересуюсь тем, что называют оккультными науками. Началось это, когда поняла, что могу угадать, какой билет вытяну на экзамене. Иногда удавалось предсказывать грядущие события.

Я часто заходила в магазин, где продавались амулеты, магические камни, карты Таро. С замиранием сердца разглядывала атрибуты колдовства. Может, в скором времени и завязала бы с непонятной чертовщиной, но тут произошло событие, которое круто изменило мою жизнь.

Я рассматривала хрустальный шар для предсказаний. Прикидывала, где бы подработать, чтобы его купить. Стоил шар, по моим понятиям, жутко дорого. Вдруг за спиной раздался голос:

– Девочка, ты так долго тут стоишь и не спускаешь глаз с этой вещи. Что ты в нем увидела? В твоем возрасте было бы естественнее любоваться кольцами, серьгами или иными украшениями.

Я не сразу поняла, что обращаются ко мне. Резко обернулась и посмотрела на того, кто произнес эти слова. Рядом со мной стоял мужчина неопределенного возраста. Пожалуй, можно дать лет тридцать – сорок. Но если присмотреться, то можно предположить, что он намного старше. А спустя миг – уже моложе. Что-то необычное было в его внешности. Темноволосый, темноглазый. Пожалуй, даже симпатичный. Но необычным казалось не это. Возможно, взгляд? Слишком уж цепкий и пристальный. Настоящего колдуна я именно таким всегда и представляла.

Хотя опять я что-то выдумываю. Скорее всего, этот тип из тех, кто клеится к молоденьким девчонкам. Я хотела резко послать собеседника куда подальше, но он меня опередил:

– Несколько дней всматривался в свой шар и не поверил, когда увидел то, что увидел. – Мужчина оглядел меня с ног до головы: – И, похоже, не ошибся.

Кажется, последние слова он произнес больше для себя.

Я тут же заинтересовалась:

– Вы занимаетесь предсказаниями? Давно?

И смутилась.

Мужчина серьезно ответил:

– С тех пор, как узнал силу магии.

– Меня тоже привлекает все таинственное и непонятное, – помимо воли выпалила я. – Иногда могу видеть будущее и стараюсь учиться…

Незнакомец взял меня за руку:

– Не продолжай, девочка, я все понял. По книгам, которые здесь продаются, ты ничему не научишься.

Он сверлил меня взглядом черных глаза, которые, казалось, пронзали насквозь. Потом мягко сказал:

– Меня зовут Карл Карлович, я преподаю у богатых людей. Если хочешь, могу взяться и за твое обучение. – Тонкие губы сложились в ухмылку. – Помогу освоить, как у вас здесь говорят, оккультные науки. А точнее, черную магию.

Я вздрогнула. А вдруг это не экстрасенс, а маньяк? Заманивает к себе. Вон какие страшные истории в газетах описывают. Но тут же почему-то сразу и безоговорочно поверила этому человеку. Неужели мечты осуществляются?! Но вдруг мороз пробежал по коже, стало очень страшно. Я хотела сказать «нет», но неожиданно для себя заявила:

– Хочу. Хочу учиться. – Потом вспомнила о том, что он работает на богатых людей, и поправилась: – Хотела бы, но нечем вам платить.

Мне показалось или в глазах Карла Карловича мелькнуло торжество?

– Об оплате пока не думай. Закончишь обучение – рассчитаешься. Да, еще нужно убедиться, что у тебя есть способности. Кстати, как тебя зовут?

– Любка.

Я смутилась. Как-то несерьезно представилась.

– Любовь Смирнова, – поправилась я.

Карл Карлович выпустил мою руку:

– Вот тебе, Любовь Смирнова, моя визитка, жду завтра в пять часов вечера на занятия.

Я опустила глаза, чтобы прочитать адрес, а когда подняла взор, Карла Карловича рядом уже не было.

Меня вновь одолели сомнения. А не опрометчиво ли я поступаю, согласившись расплатиться в конце обучения? Мало ли что он потребует? Почему-то вспомнила сказку, где колдун забирал у царя ребенка. Хотя… Когда еще я закончу эту учебу? Да и закончу ли? А заманчивое предложение поступило сегодня, и глупо упускать свой шанс.

Остаток дня я провела в размышлениях. Стоит ли все-таки идти к Карлу Карловичу? Не в пример своим сестрам я всегда отличалась умом и трезвым мышлением. Очень хотелось научиться чему-то необычному, но интуиция подсказывала, что лучше бы этого не делать. В общем, и хочется, и колется, и мама не велит.

Я усмехнулась. Ну, мама много чего не велит. Вон на кровати лежит Верка и ревет. Сегодня мать застала ее с очередным кавалером в весьма недвусмысленной позе, устроила скандал, спрятала всю одежду сестры, благо прятать особо было и нечего.

Верка выла:

– Ненавижу! Все равно сбегу!

Я не выдержала:

– Куда? Вы с Надькой такие красивые, а из-за своей дурости не можете нормальных парней найти.

Верка заревела громче:

– Это ты у нас умная, вот и ищи. – И тут же нахамила: – Вот только непонятно, в кого пошла. Отец с матерью видные, а ты – замухрышка.

Я вздохнула и промолчала. Сестра вымещает на мне плохое настроение, это не впервой. В другой раз я бы ей ответила, но сегодня мысли были заняты предстоящей встречей с «колдуном», как я мысленно окрестила Карла Карловича. А с сестрами ничего не поделаешь: судьба наградила их красотой, но не дала никакого ума, а со мной поступила точно наоборот.

Федор

Домой я возвращался злой как черт. С удовольствием влепил бы пулю между глаз своему учителю словесности. Ишь конь педальный! Заставляет читать «Войну и мир». Да еще рассказывает про героический образ князя Андрея. Подумаешь, подвиг – подставить себя под пулю. Среди моих знакомых таких дураков десятки погибло, и никто их не превозносил. Ну разве что памятник поставили да на похороны братва со всей округи собралась.

Дверь в свою комнату я распахнул ногой. Душила злость. Мысль о том, что кто-то меня обошел, не давала покоя. Сел за стол, взял револьвер и вертел его в руке на манер героев американских вестернов. Ждал учителя.

Тот едва успел появиться в дверях, как я нажал на курок, постаравшись, чтобы пуля просвистела у него над головой. Фраер упал на пол.

Вот так да! Неужели попал? Хотел же только попугать.

Я с удивлением глядел на «тело», но тут раздался жалобный голос:

– Федор Алексеевич, за что?!! Пощадите!

Я облегченно вздохнул. Подумал о троих ребятишках, которые останутся без отца. Потом вспомнил царицу, и настроение сразу же улучшилось. Я даже заплатил учителю всю сумму, указанную в договоре. Подумаешь, завтра ребята принесут вдвое больше. Потом спросил, где можно достать сказки Пушкина. Тот посоветовал обратиться в любой книжный магазин.

К вечеру у меня было полное собрание сочинений. И опять я мысленно обругал учителя словесности. Сказал же – сказки! А он насоветовал черт знает что. Стишков я, что ли, не читал? На зоне такое пишут, что никакому Пушкину не приснится. Там еще Есенин в почете, Высоцкий, а остальные – так себе.

Раздался звонок, я поднес мобилу к уху. Это был Сеня:

– Федор, я поговорил со своим учителем, он согласился с тобой заниматься. Слово даю – не пожалеешь.

Прибавив несколько крепких словечек, кореш передал трубку своему наставнику. Мы познакомились. Тот важно представился Карлом Карловичем. Спросил, во сколько завтра встретимся, пожелал спокойной ночи и отключился. Я отметил, что, судя по голосу нового педагога, так запросто Карлушей его не назовешь. Ну да ладно, посмотрим. Как там говорил мой прежний учитель? Человека узнаешь по делам его? Ну верно, какие будут дела, таков и базар.

Тут позвонил еще один кореш, Колян, и пригласил развеяться. Я согласился – от событий последнего дня уже голова шла кругом.

Мы встретились в лучшем ресторане города. С Коляном прибыли шестеро охранников. Они хоть и старались не выделяться из толпы, но не заметить их трудно. Впрочем, и у других посетителей имелись охранники, примерно один-два на гостя. Я даже подумал, как бы они там, у выхода, из-за чего-нибудь не повздорили, – ребята молодые, горячие. Но все обошлось.

Мы сидели под огромной пальмой и попивали коньяк. Я обратил внимание, что друган сегодня какой-то невеселый, и поинтересовался, в чем дело.

Тот долго мялся, потом не выдержал:

– Все из-за замка, который я строю.

Я пожал плечами:

– Вот уж нашел о чем печалиться. Все строят. Красиво жить не запретишь.

– При чем тут жизнь? Я строю замок для привидений. В этом году был в Сан-Франциско и посетил замок Винчестера. Его построила вдова этого, который изобрел ружье. Там живут призраки тех, кого убили из этого оружия. Я как увидел, так покой потерял. Строю такой же. Вот только как собрать туда приведений, пока неясно.

Я вытаращил глаза. Во мужики дают! У одного петух с царицей, у другого замок с призраками, один я не у дел, как лох! Расстроился. Все мои затеи показались мелочью. Подумаешь, отобрать заводик да пришлепнуть кого-нибудь. Вот у братанов-то идеи так идеи.

В общем, я понял, что ждет меня сегодня бессонная ночь. Скорее бы появился этот учитель словесности, вдруг он что-нибудь подскажет.

Колян вдруг дернул меня за рукав и умоляюще попросил:

– Давай съездим на мою стройку? Может, посоветуешь что.

Мне и самому было интересно взглянуть, поэтому я с готовностью согласился:

– Хорошо, но только завтра после обеда. Утром у меня важная встреча.

Кореш внимательно посмотрел на меня:

– Прости за любопытство, но что тебе нагадала девка в шатре? Ты стал сам не свой.

– Ничего особенного – новые земли.

– А я-то подумал, ты успел ее там поприжать, – не скрыл насмешки Колян.

– Да за кого ты меня принимаешь?! – делано возмутился я.

– За того, кто ты и есть, – за нормального здорового мужика! – рассердился кореш. – Не в пример Сене. Какая девка от тебя откажется?

Я опять вспомнил шаловливые пальчики и даже, кажется, покраснел.

Расстались мы довольно поздно. Ночь прошла отвратительно: снились кошмары, какие-то черти, мужики в лаптях и кольчугах, ведьмы на помеле. Проснулся с твердым намерением отказаться от услуг нового учителя. Ведь и так есть все, что только могу пожелать, а от добра добра не ищут. Не зря ведь говорят, что жадность фраера сгубила. Я даже повеселел от принятого решения. И тут доложили, что Карл Карлович просит его принять. Накрылись мои планы.

В кабинет шагнул мужчина, возраст которого я не сумел бы точно определить. Худое лицо, нос с горбинкой, черные пронзительные глаза, тонкие губы, волевой подбородок. Внешность вроде производила благоприятное впечатление, но в то же время настораживала.

Он поклонился и представился:

– Карл Карлович. – Потом увидел на столе томики Пушкина и улыбнулся: – Очень приятно, что подготовились. Не будем терять времени, сразу же перейдем к обучению. – Глубокомысленно взглянув на меня, загадочно добавил: – Я считаю, что любое произведение в какой-то мере – сказка. Автор не может слегка не приукрасить жизнь и не приврать что-нибудь от себя.

Я с сомнением покосился на нового знакомого, а тот меж тем продолжил:

– Ну-с, молодой человек, приступим. Сказок у Пушкина не так много, думаю, прочитать их несложно. Учиться мы будем в основном на них. В наше время не очень верят в мистическую сущность этого господина. А зря. В его жилах есть доля крови сильных черных колдунов, но знать об этом дано далеко не всем.

Я слушал с изумлением. Просто в голове не укладывается: мистика, колдуны… Хотя, говорят, шибко умные люди все с приветом. Переучились.

Тут Карл Карлович бросил взгляд на стену и замер, как охотничья собака, почуявшая дичь. Я даже удивился. Но сразу понял, что он рассматривал мой портрет. Художник изобразил меня обнаженным по пояс, и я очень гордился, что ему ничуть не пришлось мне льстить.

– Молодой человек, не сочтите за дерзость. Мне редко доводилось видеть такую совершенную фигуру, вы как античный герой. И татуировка очень вам идет. Этот змей – выдумка художника, завершающая образ?

Нанесенное на предплечье изображение также было предметом моей гордости. Из многих предложенных эскизов я выбрал именно этот. Закатал рукав и продемонстрировал оригинал.

Учитель пришел в восторг. Сказал, что у меня превосходный вкус. Я был доволен, что он так высоко меня ценит, и уже забыл, что собирался отказаться от занятий.

Карл Карлович взял со стола томик Пушкина, долго рассматривал, зачем-то принюхался и наконец раскрыл примерно посередине:

– Сейчас, Федя, я буду читать тебе сказки. Нужно остановиться на одной и точно продвигаться по заданному пути. Только учти: ту сказку, которую выберешь, нужно будет выучить наизусть. Да так, чтобы мог повторить в любой момент, не сбиваясь.

Меня неприятно поразил тот факт, что учитель вдруг стал обращаться ко мне на «ты», называть Федей и отдавать приказы. Только немногие из тех, с кем пришлось когда-то хлебать баланду, могли себе позволить подобное панибратство. Я хотел осадить зарвавшегося учителишку, но почему-то посмотрел на плотно сжатые тонкие губы и промолчал. Потом долго слушал сказки. Затем наставник хотел перейти еще и к поэме «Руслан и Людмила», но тут уж я очнулся и воспротивился. Дай бог хоть услышанное разложить по полочкам!

– Ладно. Тогда на какой из сказок остановимся?

Мысли в моей голове закрутились с невероятной скоростью. Самое плохое, что сказку придется учить наизусть. Может, выбрать самую короткую? Например, про Балду?

Я ничего не сказал вслух, но глаза Карла Карловича насмешливо блеснули:

– Можно и ее, если олигарху доставит удовольствие всю жизнь крутить хвосты чертям.

Интересно, как он догадался, о чем я думаю? Тем временем Карл Карлович взглянул на мои руки:

– Хотя загадки загадывать не придется. Таким кулачищем и быка запросто убьешь, не только чертенка.

Я немного подумал и неуверенно предложил:

– Тогда, может, про рыбку?

Карл Карлович поморщился:

– И кем хочешь стать? Стариком, старухой? Владычицей морскою?

Я и сам понял, что никто не подойдет. Ни домов, ни дворцов мне не надо, и так имеются. Меньше чем на президента не согласен. Но в то время президентов еще не было. Тогда, может, стать царем? И какую же сказку выбрать?

Решил за меня все учитель словесности:

– Хорошо, Федя. Перечитай сказки еще раз и завтра дашь ответ. Не выберешь – приму предложение от других. Хотя ты мне нравишься больше.

Карл Карлович двинулся к двери, тихо ругая кого-то под нос:

– Тупорылые. Народишко поглупел, одни дурни безграмотные.

Кто же успел ему так насолить?

Учитель ушел, а я по-прежнему с тоской смотрел на томик Пушкина. Ощущение, будто голову обручем сжимают. Верил и не верил. Петух, Шамаханская царица… Не продинамили ли меня да и всех остальных? Может, лоханулся конкретно? Девка чернявая? Да нет ничего проще. Найти телку посимпатичнее да посадить в шатер. Карл Карлович? Есть в нем что-то необыкновенное и пугающее. Но, может, просто хороший артист? Самая большая загадка – петух. Я вспомнил взгляд его красных глаз, в которых светился какой-то злобный разум. С силой потер лоб. Вдруг какая подстава? Не бросить ли все к такой-то матери? Но если… все-таки правда? Потом всю жизнь придется локти кусать из-за того, что испугался? Нет, отступать поздно. Если Сеня надумал меня разыграть, судьба его будет ужасной. Проклянет минуту, когда решился на такое.

Я еще раз прокрутил в уме встречу с Карлом Карловичем. Могу поспорить, я его чем-то заинтересовал. Но вот чем?

Приняв решение идти до конца, успокоился. Но опять ненадолго. Вспомнил, что надо отправляться осматривать замок Коляна. И опять одолели сомнения. Ладно бы кореш строил просто замок, этим никого не удивишь. Но замок для привидений? И уж Колян – явно не дурак. Что же он задумал? Ладно, авось проговорится. Привидения ему понадобились, ага. Как бы не так! Скорее всего затевает какую-нибудь пакость. Но против кого?

Любовь

Время встречи с учителем неуклонно приближалось. Я уже твердо решила, что пойду, и даже перемерила перед зеркалом свои немногочисленные наряды. А потом подумала, что лучше просто надеть джинсы и рубашку. Стала переодеваться и в который раз залюбовалась своей татуировкой. Змея обвивала предплечье, как браслет. Правда, за это произведение искусства от родителей мне досталось изрядно. Вспомнить страшно. Но тут уж, как говорится, охота пуще неволи.

Обзавелась я этим украшением случайно и абсолютно бесплатно. У Верки появился хахаль-татуировщик. Как она утверждала, лучший в городе. Сеструха, видно, очень хотела похвастаться перед нами с Надькой, поэтому затащила нас к нему в студию. Тот распустил хвост, достал свой альбом и начал рассказывать, кому из влиятельных людей какую татуировку делал.

Поначалу я смотрела довольно равнодушно. Но вдруг перехватило дыхание: змея кольцом обвивала руку, изящная и беспощадная в своей смертоносной красоте. Она меня просто приворожила.

Я робко подняла глаза:

– А мне можно такую?

Парень рассмеялся:

– Ну ты даешь! Знаешь, сколько моя работа стоит?

Тут Верка, похоже, решила продемонстрировать свою власть:

– Уважь младшую сестренку. Расплачусь, – игриво добавила она.

Парень замялся:

– Да сделать-то наколку – не вопрос. Но понимаешь, этот рисунок – не могу. Я вообще должен был сразу уничтожить эскиз. Заказчик очень крутой. Узнает, что еще у кого-то такая есть, – закопает. Давай другую?

Я помотала головой:

– Другую не хочу.

Всегда покладистая Верка вдруг заупрямилась:

– Неужто ты думаешь, что Любка когда-нибудь встретится с тем крутым? Да сделай девчонке приятное. Она у нас и так обиженная.

В другое время я бы припомнила Верке «обиженную», но сейчас лишь молча уставилась на парня. Склонила голову набок, приоткрыла рот. Не пустить ли для убедительности слюни? В последний момент отказалась от этой мысли. Парень и так уже с явным сожалением глядел на меня.

В конце концов он сдался и кивнул. Потом смачно поцеловал Верку:

– Каких только безумств для тебя не совершишь, дорогая. Только приступим сейчас же.

Закончив, оглядел свое произведение и задумчиво пробормотал:

– Вышло даже лучше, чем у него. Пусть ваша обиженная радуется.

…Воспоминания отвлекли. Я взглянула на часы и рванула из дома.

Ровно в пять стояла у дверей квартиры Карла Карловича. Позвонила. Мне открыл сам хозяин, одетый, как и в прошлую нашу встречу, во все черное. Мы прошли в комнату.

Мебель показалась старинной. Наверное, кучу денег стоит. Большой книжный шкаф заполнен сверху донизу. На столе, покрытом черной скатертью, сверкал гранями хрустальный шар для предсказаний. Тот, который продавался в магазине, выглядел крохотным и несолидным по сравнению с шаром Карла Карловича.

– Располагайся. Можешь осмотреть квартиру. Сейчас выпьем чаю и приступим.

Хозяин вышел, а я подошла к шкафу. Большинство из стоящих там книг оказались сказками. Особенно часто встречались издания Пушкина. Это показалось мне странным. Хотя, возможно, у учителя есть маленькие дети или внуки. Почему-то сегодня наставник выглядел гораздо старше, чем в момент первой встречи.

Вскоре Карл Карлович принес чашки. Кажется, такого ароматного и вкусного чая я не пробовала никогда. Запоздало испугалась: а вдруг в нем какое-нибудь зелье или наркотик? Торопливо отставила чашку.

Учитель насмешливо заметил:

– Урок первый – сначала следует думать, а потом делать. Ты же, Люба, выпила почти весь чай, а уж потом задумалась о последствиях. Но не беспокойся, кроме пользы, этот напиток ничего тебе не принесет.

Вскоре я поняла, что наставник сказал правду: почувствовала себя бодрой и энергичной, голова стала необычайно ясной. Мы приступили к занятиям. Сначала учились правильно дышать, расслабляться, медитировать…

С этого дня уроки магии стали регулярными. Наставник был требователен, но объяснял все доходчиво. Я очень обрадовалась, когда он сообщил, что я умная и одаренная. Да еще ворчливо добавил:

– Не то что эти олухи, двух строк не могут запомнить.

Кого он так обозвал, я не знаю. Наверное, кого-то из других учеников. Он ведь говорил при нашей первой встрече, что учит богатых.

Занятия проходили в одной и той же комнате, там, где находился книжный шкаф. Как-то я не сдержала любопытства:

– Здесь столько сказок. Наверное, у вас есть дети?

Наставник не стал отвечать на мой вопрос.

– Вспомни такую мудрость, – предложил он. – «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Попробуй и ты вдумчиво почитать сказки, может, до чего и дойдешь своим умом.

Учитель любил подбрасывать задачки, над которыми я должна была думать сама. Что ж, поразмыслю и над этим. Сказки я всегда любила, мы часто читали их с сестрами вслух, когда были маленькими. Надька и Верка с удовольствием слушали таинственные истории в моем исполнении. Ведьмы, оборотни, вурдалаки… После занятий у Карла Карловича многое предстало в ином свете и приобрело иной смысл. Внезапно я содрогнулась: вряд ли темная магия просто так называется темной. Куда может затянуть общение с колдуном? Сказки-то как раз от таких поступков и предостерегали. Но отступать уже было поздно. Возможно, это мой единственный шанс добиться чего-то в жизни.

Сестры сегодня где-то тусовались, и никто не мешал. Я забралась в постель и в тишине обдумывала последний разговор с наставником.

– Значит, чтобы сказка стала былью, надо об этом мечтать?

– Нет, девочка, не мечтать, а думать и работать.

Я не очень поверила, но почему бы не попробовать? Перебрала много сказок, остановилась на Золушке.

Итак, что я имею? Вечно сердитую мать и злых сестер. Они не такие, конечно, мерзавки, как Золушкины сестры, но тоже не подарок. Все время эксплуатируют детский труд, то бишь мой. Заставляют вместо себя мыть посуду, делать уборку, ходить в магазин. Отец? Когда трезвый – скорее добрый. Но трезвым он почти не бывает. Принцем я, конечно, представила Федора Алексеевича.

Задумалась о себе. Как-то на Золушку не тяну. И некрасива, и мой тридцать восьмой размер ничуть не похож на изящную женскую ножку. В общем, из меня сказочная принцесса, как из… глины конфетка.

Опять вспомнила поучения наставника. Он говорил: «Все получится, если очень захочешь. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». И решила все-таки попробовать. С мыслями о моем «принце» я и заснула.

На следующий день после школы я привычно спешила на урок магии. У здания с вывеской «Райффайзенбанк» меня обогнали три черных тонированных автомобиля, остановились рядом с крыльцом. Я сразу узнала машины и, замерев, ждала. Из одной появился Федор Алексеевич. Охранник поспешно распахнул перед ним дверь в банк. Хозяин дома-замка быстро прошел внутрь, окруженный рослыми здоровыми парнями. Я подумала, что хотя они и моложе, но Феде, как я его про себя звала, в подметки не годятся. Этот мужчина казался необыкновенно красивым, решительным и уверенным в себе.

Федор не задержался в банке надолго, но, пробудь он там хоть целый день, я бы все равно стояла и ждала. Выйдя на крыльцо, олигарх лениво обвел взглядом окружающих, на миг задержавшись на мне. Ноги задрожали. Я почувствовала, как рот сам собой растянулся в счастливой улыбке. Мне показалось, что Федя меня заметил. Этого хватило, чтоб я была счастлива целый день.

Во время занятий я никак не могла сосредоточиться на уроке, витала в облаках. Учитель с удивлением спросил:

– Люба, что случилось? Можно подумать, ты выиграла миллион… А может, влюбилась? – Он улыбнулся и шутливо добавил: – Скажи хоть имя твоего избранника.

Я покраснела как рак и наконец опомнилась. Будто ушат воды на голову вылил. Учитель, сам того не подозревая, вернул меня с небес на грешную землю. Мечтать не вредно. Я с горечью прошептала:

– Что толку? Даже если и полюблю, на такую некрасивую никто не обратит внимания.

Наставник внимательно взглянул на меня:

– Человек – хозяин своей судьбы. Как будешь думать, так и произойдет. Поверь, любовь скоро придет, и она будет настоящей. Для мужчины, которого ты встретишь, станешь самой прекрасной и самой желанной. Не сомневайся, и все исполнится.

На глазах выступили слезы. Я вспомнила Федора Алексеевича и печально улыбнулась. Не знаю, как для кого, а для него-то точно не стану ни прекрасной, ни желанной. Зачем ему серая мышь? Но не рассказывать же Карлу Карловичу о том, что любовь свою я уже нашла? Вот только мой избранник велел своим парням гнать меня в шею.

Однако надежда затеплилась в сердце. Я ухватилась за соломинку. Возможно, мы еще увидимся при других обстоятельствах? Например, стану великой гадалкой, а он придет и попросит предсказать судьбу. Слышала, богатые часто пользуются услугами экстрасенсов…

Я представила роскошно обставленный салон. Я сижу в дорогом кожаном кресле, на мне модный наряд от известного дизайнера. В дверь входит Федор Алексеевич. Ужасно грустный и несчастный.

«Девушка, угнали мой любимый джип. Поможете отыскать – все для вас сделаю».

Я беру карту и тыкаю в нее пальцем с изящным маникюром:

«Здесь! – И скромно добавляю: – Но мне ничего от вас не надо. Даже прощаю за то, что выгнали меня из леса. И грибы отобрали».

Федор поднимает на меня растерянный взгляд:

«Боже! Это были вы! До чего же похорошели!..»

Дальше я придумать не успела. Услышала, как меня зовет учитель. Похоже, уже не в первый раз. Потрясла головой:

– Вы говорили, что учите обеспеченных людей? Или их детей?

– С детьми бы я возиться не стал. Дети меня не привлекают. Я учу тех, кто мне нужен и может в дальнейшем пригодиться.

Я пристально посмотрела на него:

– И меня тоже поэтому?

На губах наставника появилась загадочная улыбка.

– Тебя учить мне нравится. Ты сообразительная и настойчивая. Хотя еще непонятно, что из тебя получится. – И как-то неопределенно хмыкнул: – Да и что с тебя возьмешь.

Федор

Окованные железом створки ворот тяжело распахнулись, и наши тачки въехали во внутренний двор замка Коляна. Я огляделся и присвистнул. Не знаю, что удивило больше – сам замок или стены вокруг него. Кореш тут осаду держать собрался? От кого? Это же настоящая укрепленная крепость! Бастилия, в натуре.

Двор внутри выложен камнем. Прямо Красная площадь. Да и сам дом – страннее некуда. Подумать только: вместо привычных четырех стен – тринадцать. Колян с придыханием сообщил, что и внутри так, почти во всех комнатах. И с гордостью добавил:

– Это мой личный «замок Винчестера». Но назову его я по-своему – «замок Калашникова», например. Представляешь, когда осматривал тот замок, у меня чуть крыша не поехала. Вдова Винчестера поселила в замок привидения тех, кто пал жертвой оружия ее супруга!

Я покосился на приятеля. Похоже, крыша у него действительно уже в пути. Осторожно спросил:

– Там замок строила вдова, а ты при чем?

Колян вытаращил на меня глаза:

– Да как это при чем?!! Сколько неприкаянных душ гуляет по земле благодаря автомату Калашникова? И с нашей с тобой помощью тоже. Я решил подарить им приют и покой. Если тебя где-нибудь подстрелят и не похоронят, можешь тоже поселиться в моем замке.

Я офигел. Он в своем уме, хрен моржовый?!

– Меня похоронят на моем кладбище! – вспылил я. – Поставят памятник во весь рост. Из гранита.

А может, лучше из мрамора? До чего же у нас опасная и вредная профессия…

Теперь настала очередь Коляна удивляться:

– Это какое такое твое кладбище? На что раскатал губу?

Я готов был вырвать свой поганый язык. Многие охотились за этим лакомым кусочком, не стоило раньше времени выдавать свои планы.

– На каком похоронят, то и мое, – буркнул я.

А про себя подумал: «Неизвестно, кого из нас закопают первым».

Кореш бросил подозрительный взгляд, но промолчал. Потом кивнул на свое сооружение:

– Пошли внутрь.

Я покосился на него с опаской. Рядом с психом неприятно находиться. Впрочем, сумасшествие у него вполне достойное, по понятиям. Да и о пацанах убитых думает, не лишь бы о чем.

Мы бродили по залам и коридорам, и я окончательно убедился, что Колян слетел с катушек. Все тут вертелось вокруг цифры тринадцать: тринадцать стен, тринадцать окошек, тринадцать светильников. Если рядом находились две комнаты, то они объединялись по принципу шесть плюс семь. Причем окружающее реально пугало. Это меня-то, повидавшего на своем веку такого, о чем не решился бы и рассказать.

Лестницы, переходы, многочисленные повороты… Иногда из слабоосвещенного помещения мы переходили в полную темноту. Мелькнула нехорошая мысль: «Если Колян меня здесь бросит, могу и не выбраться».

Затем долго спускались вниз по узкой винтовой лестнице. Даже ноги дрожать начали. Наверное, мы уже глубоко под землей.

– Давай, Колян, отдохнем немного. Твой таинственный замок меня вымотал.

– Давай.

Я присел на что-то гладкое и твердое. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядел обстановку… и резво вскочил! Сидели мы на богато инкрустированных гробах.

– Да что у тебя за шуточки?!! Может, там жмурики лежат?

Кореш мечтательно улыбнулся:

– К сожалению, пока нет. Но надеюсь. Это я приготовил для вампиров. Вдруг захотят здесь поселиться?

– Хватит пургу гнать, – отрезал я. – Идем отсюда. И расскажи без понтов, с чего тебя потянуло на такое произведение искусства?

– Ты мне не веришь? – Колян явно обиделся. – Слетай в Сан-Франциско, убедишься.

Я немного успокоился. Ладно, у каждого своя блажь. Можно другана понять, сам ведь решил пожить чужой жизнью из сказки. Кому расскажи, тоже психом посчитают. Но слетать в Америку надо. И чтобы на такое чудо посмотреть, и чтобы безграмотностью моей не попрекали.

Мы стали пробираться к выходу. Вдруг откуда-то послышался страшный, какой-то замогильный стон. У меня волосы на голове дыбом встали.

– Колян, ты слышал? Что это?

Тот спокойно пожал плечами:

– Слышу даже очень хорошо. Я велел замуровать в стене двоих бомжей-нариков. Они все равно в отпаде, на хрен никому не нужны. А здесь станут уважаемыми призраками, души их будут блуждать по замку. Пусть гордятся оказанной честью.

Тут мне стало и вовсе не по себе. А вдруг этот чокнутый и из меня решит приведение сделать? Я решил достучаться до него в его же стиле:

– Колян, а ведь твои приведения могут отомстить за свои погубленные жизни. Будут преследовать и на этом, и на том свете. К тому же ты вроде говорил, что здесь должны собраться лишь убитые из автомата Калашникова. Не в масть получается.

Друган задумался. Потом позвонил охранникам и велел вытащить бомжей из стены. Когда тех освободили, они бросились нам в ноги, уверяя, что если их оставят в живых, они не взглянут больше не только на наркоту, но даже на пиво. Вот ништяк! Не запатентовать ли новый способ избавления от дурных привычек?

Бомжей выволокли наверх, мы вышли следом. После такой экскурсии хотелось лишь поскорее добраться до дома, а Колян стал настойчиво уговаривать оттянуться в самом дорогом ресторане.

– Нет, друган, извини, – наотрез отказался я. – Дела.

Я ехал обратно и чувствовал, что меня знобит. Всякого вроде навидался и не должен уже ничему удивляться, но это место внушало какой-то первобытный ужас.

Вернувшись, вспомнил про великого русского писателя Пушкина. Достал толстый том в золотом переплете – подарочное издание, эксклюзив, чай не лох я какой.

Первым делом засел за «Сказку о золотом петушке». Чем дальше читал, тем больше хмурился. Уж больно на неудачной сказке остановил свой выбор олигарх Сеня. Конечно, у него много врагов. Пожалуй, больше, чем у всех остальных братков, вместе взятых. Такой охранник, как петух, ему необходим. Но вот на кой хрен он притащил Шамаханскую царицу? Ясен пень, староват и хиловат Сеня для постельных утех, так нет, потянуло на сладенькое.

Тут девица встала передо мной как живая. Разом обдало жаром. Вспомнилась фраза из сказки: «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха». Да уж, до греха она сама страсть как охоча. Сколько Сеня сможет продержаться на таблетках? Я в который уж раз вспомнил игривые пальчики, умело снующие по телу. Мышцы напряглись. И тут пришла благородная мысль – помогу другу! Сеню нужно выручать, хотя бы часть его нагрузки взять на себя. Устраивать, так сказать, корешу выходные. А то ведь помрет преждевременно.

В глубине души я, конечно, признавал, что благородство и забота о друге здесь ни при чем. Очень уж хотелось переспать с девицей. Но человек всегда сумеет оправдать свои низменные поступки, и я в этом смысле не был исключением.

Однако пора вернуться к Пушкину.

«Сказку о попе и о работнике его Балде» перечитывать не стал, вспомнил, как пренебрежительно отозвался о хвостах учитель словесности. «Золотая рыбка» могла дать только богатство, а бабок у меня и так навалом, владычица морская убогой нищенкой покажется. Мне бы чего-нибудь для души…

Задержался на «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях», но что из нее извлечь, так и не понял. Да и лажа все это. Был у меня когда-то сокамерник-актер. Он к месту и не к месту повторял слова какого-то Станиславского: «Не верю!» Во был мужик! Кремень! Ничему не верил. Так и я сейчас. Ни разу не встречал цыпочек из богатых семей, которые могли бы убирать и готовить хотя бы в микроволновке, не то что печь разжигать. Да еще царевна – дура набитая. Поселилась у семи здоровых мужиков и надеется, что сестрицей им останется. Яблочко взяла из грязных рук какой-то бомжихи. Ей родители ни разу не говорили, что у посторонних брать ничего нельзя? Да этому каждого младенца учат!

Я вздохнул и задумался. И вспомнил другие слова актера: «Зри в корень!» До меня вдруг дошло. Пушкин ведь недвусмысленно написал: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок». Самый главный смысл в этой сказке содержится в хрустальном гробу! Вовсе он не был хрустальным. Царевну просто заморозили. Вспомнил – криотерапия называется. А под образом Елисея скрывается великий ученый, который сумел воскресить царевну. Ай да Пушкин, ай да хват! Ничего не скажешь. Сколько сейчас бьются над проблемой вечной жизни, а в то время уже знали секрет. Я долго раздумывал – может, поработать над этим? Будут и деньги, и слава мировая. Потом помотал головой – нет уж. Всю жизнь среди льда, мертвяков, скучных ученых зануд… Я еще молодой, мне необходимы веселая жизнь, приключения и живые бабы. С раннего детства был любознательным ребенком. Всегда тянуло к чему-то неведомому. Впрочем, тяга к приключениям меня и сгубила. Захотел увидеть, что лежит в чужих сейфах и квартирах. На том и погорел в первый раз.

Я отмахнулся от воспоминаний и с тоской начал вчитываться в длиннющий текст «Руслана и Людмилы». Эта сказка тоже не понравилась. Летать, прицепившись к бороде… эта идея и вовсе не прельстила. Столько лет прошло, может, там три волоска осталось. Стоит ли рисковать?

Я перевернул страницу и погрузился в «Сказку о царе Салтане». Кое-что в ней понравилось, кое-что нет, но читать дальше я был уже не в силах. На этой истории решил и остановиться.

Утром позвонил олигарх Сеня, признался, что ему хреново в прямом смысле этого слова, и позвал в гости. Я почувствовал, как затрепыхались все нервные окончания. Неужели скоро увижу цыпочку? Счастье было так близко! Однако я взял себя в руки и спокойным равнодушным тоном объявил корешу, что постараюсь найти время и навестить его.

Затем явился новый учитель словесности. И сразу потребовал назвать сказку, на которой я остановился. Я сказал. Карл Карлович уселся напротив и попросил прочитать выбранное вслух. С чувством, с толком, с расстановкой.

Я несколько раз прокашлялся и попробовал декламировать с выражением. Сам понял, что получается завывание какое-то. Наставник нахмурился:

– Не годится. Попробуй еще.

Так повторялось несколько раз. Я уже начал рисовать в уме кровожадные картины, представляя во лбу учителя маленькую аккуратную дырочку, но тут наконец он удовлетворился результатом:

– Все. Теперь начинай заучивать наизусть. Чем быстрее выучишь, тем лучше. Но учти – ты не должен спотыкаться на словах, запинаться и заикаться. А также – пересказывать своими словами.

Я вспомнил, что забыл спросить его про оплату, и поинтересовался суммой. Карл Карлович лениво отмахнулся:

– Поговорим об этом в другой раз. Я еще не понял, выйдет ли из тебя толк.

Я вспыхнул и разозлился. Да что этот хлыщ себе позволяет! Давно мне так никто не смел отвечать. Я представил, как пинками гоню это фраера из дома.

Карл Карлович как-то странно посмотрел на меня:

– Кстати, у меня поручение. От небезызвестной тебе девицы. Просила передать, что помнит о минутах, которые вы провели вместе.

Меня окатило волной такого жара, что чуть плохо не стало.

– Я тоже вспоминаю нашу встречу, – хрипло пробормотал я. Потом взглянул на наставника. Ведь знает все, гад! Повадки как у сутенера. Добавил более уверенно: – И даже мечтаю о новой. Сеня приглашал меня в гости.

– Если желаешь, помогу вам увидеться. Без Сени.

В голосе Карла Карловича чувствовалась насмешка, и я решил показать, что в благотворительности не нуждаюсь. Бабок у меня хватит и на царицу. Достал толстую пачку зеленых и небрежно бросил на стол, подтолкнув к учителю.

Карл Карлович таким же небрежным щелчком отправил ее обратно. На мгновение показалось, что в черных глазах полыхнуло пламя, а нос с горбинкой превратился в клюв. Однако через минуту передо мной вновь сидел спокойный, сдержанный учитель словесности.

– Когда мои услуги станут платными, обязательно сообщу, – вежливо сказал он, после чего встал и откланялся, бросив на прощание: – До вечера.

Я оскорбленно подумал: «Была бы честь предложена». Но тут же вспомнил «Сказку о золотом петушке». Сердце пронзило болью, будто получил заточку под ребро. Не пришлось бы за услуги этого типа расплатиться чем-то большим, нежели деньги.

Любовь

Вечер выдался на редкость отвратительный. Одна неприятность сменялась другой. Отношения с сестрами в последнее время не то что родственными, даже дружескими назвать нельзя. Надька ревела целыми днями и ни с кем не хотела разговаривать. А кто виноват, что притащила хахаля в дом? Понадеялась, что родителей не будет, и напоролась на батю. А тот, хоть и пьяница, за мораль ратовал рьяно, поведение современной молодежи не одобрял. Мать была мягче, но и она часто воспитывала нас. Хотя больше беспокоилась о муже: как бы перехватить его по пути с работы да отобрать зарплату, пока не пропил. Когда ей это удавалось, отец был трезв и от этого недоволен всем миром. Вот в такой момент Надька и напоролась. Хахаль избежал членовредительства лишь потому, что сумел выскочить в окно, прихватив штаны. Надька ревела белугой, уверяла, что тот собирался жениться. Но сочувствия ни у меня, ни у Верки не вызвала. К тому же отец устроил разгон и матери. Она ворвалась к нам в комнату, злая как черт. Наорала, обозвала сестер проститутками и объявила, что вряд ли найдется дурак, согласный на них жениться. Потом вдруг успокоилась и заявила, что у нее вся надежда на меня. Я-то и умная, и веду себя прилично.

У Надьки от таких слов враз высохли слезы. Она ехидно прошипела:

– А ты последи за своей скромницей. Гуляет со старым мужиком. Вон на цепочке подарочек висит. Недешевый. Проверь карманы, небось и деньги найдешь.

Мать тут же последовала совету и бросилась к моей одежде. Я помертвела. Как раз вчера Карл Карлович обратил внимание на тот факт, что я хожу к нему пешком да и одета более чем скромненько. Он достал пачку купюр:

– Вижу, ты совсем не имеешь наличных. Непорядок. Возьми и купи что-нибудь приличное.

Я смутилась и долго не хотела брать.

– Это в долг. Отдашь, как заработаешь. Ко мне клиенты важные ходят, увидят такую ученицу, уважать перестанут.

Хоть я и считала себя независимой и гордой, не удержалась и взяла. Постараюсь вернуть как можно быстрее. Вдруг опять Федю встречу? Не хочется, чтобы он меня за оборванку принял. Однако когда дома пересчитала деньги, впала в ступор: разве я сумею столько отдать?!

…И как теперь все это матери объяснить?

Да еще и кулон… Я прижала руку к груди. Это тоже был подарок Карла Карловича – оберег. Он велел носить его обязательно. Изучаю черную магию – может прилипнуть какая-нибудь потусторонняя сущность. Оберег был очень красив: из золота, покрытый загадочными письменами.

Мать вытащила деньги из кармана куртки и грозно шагнула ко мне:

– Откуда?!!

Сестры, видимо, не ожидали увидеть такую сумму. Надька шмыгнула носом и перестала реветь окончательно. Верка недоуменно пялилась на купюры. Я молчала.

Мать разозлилась и хлестнула меня по щеке:

– Вот я покажу твоему хахалю! Упрячу за решетку.

Увидела кулон и рванула. Тонкая золотая цепочка порвалась, оберег полетел за тумбочку. Деньги мать спрятала к себе в карман и ушла. Надька захныкала:

– Прости, я не знала, сказала просто так! Лучше бы вместе их потратили.

Тут же сестры вцепились в меня с любопытством:

– Где ты такого нашла? Сколько он тебе платит?

Я вздохнула:

– Это совсем не то, о чем вы думаете. Он мой учитель.

Похоже, они мне не поверили.

– Любка, у тебя губа распухла. Как кавалеру на глаза покажешься? Давай мы сходим предупредим.

Ага, разбежались. Своих сестричек я отлично знаю. Решили прибрать мужика к рукам. Посчитали, что я не соперница. Да и шут с ними. Разуверять их не собираюсь. Своих проблем хватает.

Сестры еще покрутились рядом, потом куда-то исчезли. Видно, мать отпустила их гулять. Я достала оберег из-под тумбочки, но из-за разорванной цепочки надеть на шею не смогла. Подумала и положила под подушку. Легла в постель. На сердце было тяжело, щека горела. Мучила мысль, что матери я ничего объяснить не смогу.

С тех пор как я начала обучаться магии, все в жизни стало как-то непросто. Одни ночные кошмары чего стоили. В последнее время они донимали меня, едва я погружалась в сон. Причем кошмары – из сказок. Наверное, причина в том, что Карл Карлович все время приводил мне в пример волшебные истории. И ладно бы я видела Жар-птицу или Конька-Горбунка. Нет, появлялись какие-то чудовища, черти и ведьмы, настроенные ко мне отнюдь не дружелюбно. Но особенно часто меня доставал высокий темноглазый брюнет. Вроде ничего страшного в нем и не было, но при взгляде на него становилось жутко. Казалось, в его зрачках пляшут отсветы пламени. Этот тип был весьма красив, но на меня почему-то наводил ужас.

Так случилось и сегодня. Только смежила веки, и опять ОН. Я привычно зашарила рукой по груди, пытаясь нащупать кулон.

Лицо черноволосого мужчины будто стало ближе. Чем-то он напоминал моего учителя, но был гораздо моложе. Глаза брюнета полыхнули огнем. Мир закружился в водовороте. Тьма начала затягивать, дыхание остановилось. Я никак не могла ухватить оберег. Потом вспомнила, что на шее его нет, и сунула руку под подушку. Пальцы сжали прохладный металл, и я сразу же успокоилась. Почувствовала, что темнота рассеивается, и дышать стало легче.

Я поднялась с постели и поглядела на себя в зеркало. Да уж, мать постаралась на славу. Как объясню учителю? Хотя что тут скрывать? Почему-то уверена, что наставник сможет сам увидеть все, что произошло, если пожелает. Так что врать ему явно нет смысла.

Карл Карлович пристально взглянул на меня, едва я переступила порог. Мягко поинтересовался:

– Любаша, что случилось?

Я опустила голову: до чего же все-таки неприятно оправдываться. Учитель подошел и осторожно приподнял мой подбородок. Коснулся пальцем разбитой губы.

Я вздрогнула, расплакалась и все рассказала. Карл Карлович привлек меня к себе и погладил по голове:

– Я сам все улажу. Когда твои родители бывают дома?

– Завтра суббота, значит, мать с утра. Отец тоже, если не напьется где-нибудь.

– Хорошо, зайду. А сейчас садись в кресло, будем тебя лечить.

Я послушно уселась и закрыла глаза. Услышала, как Карл Карлович что-то бормочет себе под нос. Потом почувствовала его пальцы на своей щеке, осторожное прикосновение к губам. Открыла глаза и заметила его взгляд. Он смотрел на меня так, как никогда не смотрели мужчины. Я покраснела и резко поднялась:

– Спасибо, ничего уже не болит.

– Но припухлость еще осталась.

Я постаралась как можно беспечнее пошутить:

– Ничего, до свадьбы заживет.

И опять покраснела. Как бы Карл Карлович не истолковал мои слова превратно.

Учитель хмыкнул:

– Все девушки мечтают лишь о том, чтобы выйти замуж.

Я вспыхнула:

– А я – нет. Да и не возьмет меня никто.

Вообще-то я подумала о Феде. Ему-то я точно не пара. А до остальных мне нет дела. Да и беспокоило меня больше иное. Сегодняшний ночной кошмар напугал всерьез. Почему-то сначала говорить о своих снах Карлу Карловичу не хотела. Но тут не выдержала и рассказала обо всем. Особенно о странном мужчине, который появлялся в моих видениях почти каждую ночь.

– Он мне ничего плохого не делает, но я его боюсь.

Мне показалось, что учитель побледнел.

– Я дал тебе оберег. Ты его носишь?

Я показала разорванную цепочку:

– Мать решила, что мне это подарил любовник.

– Значит, тем более нужно поскорее к вам зайти.

Потом наставник быстро заходил по комнате:

– Я не ошибся. Ты хороший проводник. Но он не должен узнать раньше времени… Завтра я дам тебе другой амулет, но ни в коем случае его не теряй. Вернешь сразу, как только я скажу.

Я пожала плечами. Конечно же верну. Лишь бы сейчас избавиться от кошмаров.

Наставник немного успокоился:

– Заниматься придется еще больше. Надеюсь, ты понимаешь, на какой путь ступила.

Да уж, если и не понимала, то сегодня до меня дошло. Я шагнула за грань обычного, и обратно дороги уже не будет. Впредь следует точно следовать наставлениям учителя.

Карл Карлович выглядел усталым и рассеянным. Он предложил закончить урок и вызвать для меня такси. Я отказалась, сказала, что хочу подышать свежим воздухом. На самом же деле была уверена, что обязательно увижу ЕГО.

Вышла из подъезда. Пересекла детскую площадку.

– Тетенька, помогите завязать ленту!

Глаза девочки смотрели так умоляюще, что отказать было невозможно. Я присела рядом с ребенком. И вздрогнула, услышав шелест шин.

Подняла голову и остолбенела. У крыльца остановился автомобиль. Джип Федора я бы узнала из миллиона.

Из подъезда вышел Карл Карлович и сел в машину. Сердце запрыгало от восторга. Они знакомы? Значит, у меня есть маленькая надежда.

Федор

Я ждал наступления вечера так, как не ждал ни одного свидания в юности. Даже позвонил учителю и предложил подбросить к Сене, чтоб не тратить время, дожидаясь его появления.

Кореш встретил нас за столом. Выглядел – краше в гроб кладут. Пищу жевал без всякого желания. Чуть с большим интересом пил горячительные напитки. Жаловался на усталость и сонливость.

– Сеня, ты, кажется, заболел. Наверное, лучше лечь в постель.

Мой приятель слабо улыбнулся Карлу Карловичу:

– Федя говорит, я болен. Может, пойти отдохнуть?

Я офигел. Он что, разрешения спрашивает? Какого лешего?!

Карл Карлович вызвался проводить больного до спальни. Я было собрался пойти тоже – убедиться, что Сеня действительно заснет. Однако учитель остановил меня движением руки:

– Подожди здесь. Отведу.

Я понял куда. Прямо бес-искуситель. Впрочем, этим меня искушать не требуется. Сам всегда готов.

Наставник вернулся. Мы выпили по рюмке коньяка и отправились в парк. Я опять удивился: такое чувство, будто вся охрана спит стоя. Парни смотрели мимо нас и ничего не спрашивали. Однако эти странности меня сейчас мало волновали. Кровь стучала в висках. Думать я не мог ни о чем ином, кроме прелестей Шамаханской царицы.

Не успел прикоснуться к пологу шатра, как меня с силой втянули внутрь. Миг спустя мы катались по коврам и срывали друг с друга одежду. Кувыркаться с такой страстной телкой мне еще ни разу не приходилось. Девица отличалась просто тигриным темпераментом: рычала, кусалась, ни на миг не выпускала из объятий. И так несколько часов подряд.

Наконец мы неподвижно замерли рядом. Когда первобытный голод был утолен, ко мне вернулась способность соображать. Нужно хотя бы узнать настоящее имя обитательницы шатра.

– Меня Федор зовут. А тебя как?

Царица задумалась:

– Фьедор?.. А меня – Фаина.

– Красивое имя. Да и ты сама красивая.

Девица с удовольствием повторила:

– Кароший Фьодор. Сейчас будет маленько отдыхать, а потом снова кароший Фьодор.

Я чуть не подскочил:

– Ты снова хочешь заняться любовью?!!

Царица усмехнулась и скользнула ко мне как змея. Я с ужасом почувствовал, что уже снова на взводе. Как кореш еще жив?!

– Ты Сеню в могилу сведешь таким темпераментом, – не выдержав, упрекнул я.

Девица все прекрасно поняла:

– Сьеня – пльёхо. Фьедор – кароший. – И вдруг почти без ошибок выдала: – Сьене – билет без обрата. А все богатство – мне.

Я удивился. Вроде еле говорит по-русски, а тут так конкретно выразилась. И с чего она взяла, что богатство – ей? Друган официально оформил с ней отношения? Тогда он точно не заживется. «Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха».

Хотя раньше я никогда не отказывался от темпераментных барышень, но вскоре твердо решил, что сюда больше – ни ногой. Даже ради помощи другу. Появление Карла Карловича воспринял с восторгом. Учитель проводил меня обратно в дом. И если к шатру я летел на крыльях, то сейчас еле передвигал ноги. Одно слабое утешение – свое мужское достоинство не посрамил.

После визита к царице прошло несколько дней. Карл Карлович тактично не упоминал об этом приключении и больше приглашений не передавал. Я постарался выбросить из головы свихнувшуюся на сексе телку и засел за изучение сказки. Иногда мелькала мысль, что наставник просто решил поиздеваться и придумал лажу про магию. А у меня крыша поехала, раз повелся. Но, наверное, русскому человеку традиционно хочется верить в чудеса, и с этим ничего не поделаешь. Лежи на печи да плюй в потолок, а все, что нужно, щука притащит. Или еще кто-нибудь. Хотя… Сеня-то петуха получил. Ну и девку в довесок. А вот сказку-то, похоже, не дочитал до конца.

Карл Карлович открыл еще один секрет. Все будет исполняться точно по написанному. Сначала мне придется самому воплощать сюжет, а потом уже подключится магия. Раз выбрал «Сказку о царе Салтане» – значит, надо искать трех девиц.

Я тряхнул головой и вновь погрузился в байки Пушкина. В какой-то миг мне показалось, что глаз великого русского поэта на портрете насмешливо подмигнул.

Наверное, в его-то времена были трудолюбивые девицы… А где их сейчас-то взять?

За такой не к нам, а к китайцам надо.

Вторая сеструха обязана быть поваром. А вот с третьей, похоже, легче всего. Родить богатенькому ребенка да зажить припеваючи желающих хватает.

Наставник надоел, как таракан! Бубнит одно и то же: делай так, как написано у Пушкина. И где мне искать-то этих трех сестер? Я честно попробовал. Объехал близлежащие деревни, надеясь, что авось повезет. И сделал неутешительный вывод – нормальных людей в деревнях не осталось. Несколько беззубых старух и красномордых алкашей, вот и все. Молодых девок, да еще в количестве целых трех, найти невозможно в принципе. Вся молодежь давно ушла на заработки в город.

Я сначала приуныл, а потом решил – зачем самому бегать? Есть братки, пусть занимаются. Зря, что ли, бабки этим бугаям отстегиваю? Правда, Карл Карлович предостерегал, что следовать нужно каждой букве, иначе плохо придется. Но на кой тогда быть олигархом, если исполнять все правила?

Разослал своих пацанов по области, пообещав хорошее вознаграждение тому, кто отыщет требуемое. Теперь они носились по городкам и поселкам, а я заучивал сказку. Сам не заметил, как пристрастился к волшебным историям, даже прочитал множество других. И выразил недовольство Карлу Карловичу: мол, зачем останавливаться на Пушкине? Можно найти сказки и проще, и интереснее.

Наставника от таких кощунственных слов просто перекосило. Он зашипел, обозвал меня неучем и лентяем. Объявил, что лучше Пушкина в мире никого и нет. И не будет. А он, Карл Карлович, великий магистр, первым расшифровал магический смысл его творений. И ему жаль тратить время на такого дуралея, как я.

Мне пришлось долго оправдываться. И даже распить вместе с учителем бутылку лучшего коллекционного вина. Только тогда я получил прощение.

Вскоре позвонил один из парней и доложил:

– Может, не совсем то, что нужно, но нашел.

Я хотел ответить: «Тащи сюда», но вспомнил, что моя обязанность – подслушивать беседу девиц под окном. Плюнул. Выругался. Договорился насчет вертолета. Не тащиться же на своих двоих, как сделал тот Салтан! Двадцать первый век на дворе как-никак.

Опустились на поляне неподалеку от деревни. Браток провел меня через рощицу и указал на кривобокий домик у самого леса. Я махнул рукой охране:

– Дальше сам пойду.

Через заросли бурьяна и крапивы пробрался к открытому окну. Из хаты тянуло кислыми деревенскими щами. Неопрятно одетая девка у стола, заставленного грязной посудой, чистила картошку. Вторая, пристроившись возле печки, вязала носок. Третья сидела на широкой лавке и грызла семечки. Первые две были тощие как жерди. Хоть сейчас на подиум! Третья оказалась весьма дородной, грудастой, с рыжими волосами и веснушками. Я вздохнул. Нет нужды угадывать с трех раз, которая предназначена мне в суженые.

После первых же услышанных фраз, которыми обменялись сестры, понял, что между ними разгорается скандал. Ссорились между собой тощие. Толстая сидела с отсутствующим видом и пялилась куда-то на стену.

Ругались девки, используя такие выражения, что я открыл рот. Знать-то эти слова знал, но не думал, что можно употреблять их в таком количестве, практически не разбавляя другими. Поморщился. Слышать подобное из уст родственниц будущего царя было неприятно.

Однако переживал я недолго. Перевоспитаю. Отведают плетей – сразу хороших манер наберутся. Уж в своем-то царстве я телесные наказания отменять не стану. К тому же это гораздо гуманнее, чем пуля в лоб.

Я настолько погрузился в размышления о карьере царя, что забыл, где нахожусь, и чуть ли не по пояс высунулся из бурьяна. Первой меня приметила (непонятно каким образом) толстуха. Тотчас перестав лузгать семечки, она завопила во весь голос:

– Мужик!!!

Я зайцем нырнул обратно и угодил в крапиву. Сквозь зубы повторил выражения будущих родственниц. Девки метнулись к окну, но разглядеть меня не смогли и со злостью обрушились на сеструху:

– Тебе, дуре набитой, только мужики и мерещатся! Хотя их и за семь верст не сыскать. Кто только сумел тебя обрюхатить? Не ветром же надуло!

Я помертвел. Вот так облом. Мероприятие срывается. Подобает ли будущему царю брать в жены девку с пузом?

В этот миг повариха выплеснула помои в окно. Я чуть не взвыл от унижения и обиды. Олигарх, который только вчера кувыркался в объятиях царицы, сидит, облитый дерьмом. Не понимаю, зачем мне эта авантюра?! Мелькнула мысль, что жизнь несет меня вперед отнюдь не по моей воле. Какой взрослый мужик в здравом уме захочет уйти в мир сказок?

Однако сейчас некогда об этом размышлять. Нужно что-то срочно предпринять. С моей-то деловой хваткой смешно не разрулить создавшуюся ситуацию. Зря, что ли, в воровском мире меня нарекли Змеем? За мудрость, коварство, беспощадность и силу. Своих врагов я всегда давил так, что косточек не оставалось. И Карла Карловича обведу вокруг пальца.

Искать других кандидаток некогда. Запустишь дела – от заработанных миллионов ничего не останется. Уж кореша-олигархи постараются. Значит, беру этих телок. Одной куплю ресторан, другой – ателье. Пусть пользуются моей добротой. А с нареченной… Девка мне безразлична, ребенок не мой. Измену докажет любая экспертиза. Затолкать в бочку не жалко.

Я представил размеры бочки, которая потребуется для супруги. Где же такую взять-то? А если выживет приемный сынок, как в книге, тут уж не сплохую. Чай не лох Салтан. Отберу и остров, и белку, и девку-лебедя. Я вспомнил когда-то слышанную фразу: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача». Верно умник сказал. А уж как брать в свои руки требуемое – это дело индивидуальное. Крутись, как умеешь, и воздастся тебе по делам твоим. Буду сам лепить жизнь по понятиям, а Карлу Карловичу придется мне подчиниться. Удача еще ни разу меня не подводила, надеюсь, не облажаюсь и сейчас.

Я спустился к ручью, который заприметил по пути сюда, привел себя в порядок и отправился на встречу с сестрами. Остановился у дверей. Девки опять ругались. Услышь царь Салтан такое – дунул бы куда глаза глядят. А мне придется зайти и сделать предложение.

Я поднял руку и постучал. Но вместо вежливого «входите» услышал:

– Опять какой алкаш прется. Вали отсюда на хрен, у самих ничего нет!

Матерящиеся бабы раздражали, но за неимением других придется потерпеть. Да и какая разница, кого увести за собой в сказку?

Итак, что там дальше?

Я толкнул плечом дверь. Она поддалась с трудом, жутко заскрипев при этом. По крайней мере одна деталь со сказкой совпала, хотя петли могли бы и смазать.

Помешкав, вошел в «светлицу», правда, довольно грязную. Девки от изумления застыли и рты раскрыли. Так, сейчас я как бы царь… Что там цари должны делать? Вспомнил какое-то кино. Взмахнул рукой и поклонился. И почему-то заявил на языке дружественного нам государства:

– Здоровеньки булы!

Девицы хихикнули. Одна из тощих подолом платья вытерла колченогий стул и подвинула ко мне. Другая метнулась протирать стол и ответила так, как будто тоже учила сказки:

– Проходи, гость дорогой. Отведай с нами того, что Бог послал.

Бог послал негусто. На столе появился закопченный котелок с картошкой и бутылка мутного самогона. Тощие суетились. Будущая супружница, не шевелясь, продолжала оплевывать семечками пол. Я подумал, что ее сестры и то привлекательней. Одна надежда, что бочка с моей суженой далеко не уплывет, сразу на дно пойдет. От этой приятной мысли я вздохнул с облегчением. Решил сразу брать быка за рога и давить авторитетом. Перечислил движимое и недвижимое имущество. Не все, конечно, – все сразу и не вспомнить. Мелькнула мысль о вожделенном кладбище, и я разозлился. Теряю время на всякую ерунду, а братки-капиталисты не дремлют! Оттяпают лакомый кусочек. Я заерзал на колченогом стуле, представив, чего могу лишиться, пока развожу тут сватовство.

Едва не прослушал от волнения, как зовут девиц. Марья, Степанида… Чуть не переклинило, когда суженая назвалась Феклой. Фекла-свекла! Ладно бы только имя дурацкое, но она именно этот овощ и напоминала. Ярко-красные щеки, толстые губы, маленькие серенькие глазки, носик пуговкой. Неужели с ней еще нужно будет и спать? Я уже ненавидел будущую жену всеми фибрами души. Да еще пришло в голову: «А что скажет братва?» Даже если бы за этакой кралей давали золотые горы, никто бы не взял. Я представил насмешливые взгляды. И это после того, как в моих объятиях стонала сама Шамаханская царица?!!

Чтобы вернуть душевное равновесие, я опрокинул в себя стакан самогона. Потом еще и еще. Вскоре жизнь предстала уже не в таком мрачном свете. Не захочу – не женюсь. Кто заставит?

Девки, видя, что я захмелел, стали прижиматься с двух сторон. Даже толстая Фекла соизволила зашевелиться. С лавки пересела на стул, по-прежнему лузгая семечки.

Тощие сестры засуетились:

– Гостюшка дорогой, сейчас баньку истопим, а потом отдохнешь с дорожки. Взгляни, какая кровать у нас широкая да удобная. Массаж тебе сделаем.

Телки хихикнули. Сонное выражение из глаз Феклы улетучилось. Она облизнула толстые губы:

– В баню – и в кровать! Очень уж я обожаю это занятие.

Весь хмель тут же вылетел из головы. На групповуху с этими я не согласен. Уж с бегемотихой точно не смогу. Пора брать ситуацию в свои руки.

– Ша, девки, утухли! Я здесь не просто так. Ищу себе невесту. В городе нормальных нет – ни готовить, ни стряпать, ни шить не умеют. И скромности никакой, один разврат. Вот и езжу по деревням.

Сам удивился, как просто все получилось. Не зря ввернул про скромность. Через минуту передо мной стояли три воплощения благовоспитанности и невинности: глазки долу, на щечках румянец смущения. Я даже восхитился – ну и артистки!

Тощие сестры выскочили в соседнюю комнату. За перегородкой послышались шум и возня. Сначала шипели друг на друга. Кажется, платье делили. Потом я разобрал звуки ударов и злобный шепот:

– Раскатала губешки, дура, так он тебя и выберет!

Вторая не осталась в долгу и завизжала во весь голос:

– На себя глянь, скромница! С кем еще в округе не переспала?!

После этого родственницы обменялись пощечинами. На лице Феклы появилось мечтательное выражение. Маленькие глазки заблестели. Похоже, грядет грандиозный скандал. Она повернулась ко мне:

– Как думаешь, кто кого побьет?

Я пожал плечами:

– Мне без разницы. А кто обычно побеждает?

Фекла подняла руку и, ухмыльнувшись, показала кулак, напоминающий кувалду. Я взглянул с уважением. Не у каждого мужика такой имеется. Девка поняла это по-своему:

– Бери замуж меня! Зачем тебе замухрышки? Уж я приласкаю так приласкаю! – и с резвостью гиппопотама метнулась ко мне.

От неожиданности я вскочил, но тут же был сжат в мощных объятиях. Суженая оказалась просто гренадерского роста, почти вровень со мной. Не теряя времени даром, она решила закрепить успех:

– Пойдем в постельку – уважу. На других смотреть не захочешь.

Но я шарахнулся в сторону:

– Ты что?!! Я парень честный. Без штампа в паспорте – ни-ни. Даже не поцелую невесту!

Девка оторопела:

– Ты дурак? Или – из этих ? Может, у тебя того?.. – Она сделала неприличный жест.

Захотелось заехать кулаком в ухмыляющуюся физиономию. Была бы хоть чуточку посимпатичней, показал бы я ей «того». Тут из-за перегородки выскочили сестры, расцарапанные и полуодетые. С руганью набросились на сестру:

– Размечталась, гадина!

Фекла махнула кулаком, и Степанида отлетела к стене. Марья повисла на плечах Феклы и вцепилась ей в волосы. Дальше я решил не смотреть. Бросился к двери, как заяц. Хорошо хоть братки не видят позорно убегающего олигарха.

Промчался через рощу, запрыгнул в вертолет и заорал:

– Заводи скорее!!!

Мой лучший друг и телохранитель Алекс взглянул на меня с удивлением.

– Потом все расскажу, – махнул я рукой, – а сейчас – летим!!!

Уже в воздухе я заметил, как мечутся по лужайке три девки. Облегченно вздохнул. Заценив то унижение, которому подвергся, заскрипел зубами. Ну Карл Карлович, ну урод! Голову бы открутить за такую сказку!

Достав мобилу, позвонил учителю и пригласил прийти вечером. Тот хотел прибыть немедленно, но я рявкнул:

– Сказал – вечером! Сейчас не могу.

И, не дожидаясь ответа, отключился.

К вечеру злость прошла, но какая-то подспудная тревога осталась. Почему я так испугался девок? Ведь никто не может заставить меня жениться насильно. И понял: да, никто не может… кроме Карла Карловича. Тот будет недоволен, и это меня беспокоит. Да что же такое творится! Я, крутой пацан, опасаюсь смазливого интеллигентишки? Черт же меня угораздил с ним связаться.

Учитель явился мрачнее тучи и с порога поинтересовался:

– Ну-с, Феденька, где твоя невеста?

Кажется, от злости я позеленел. Никто и никогда не смел так со мной разговаривать, а оскорбления этого хмыря я почему-то терплю.

– Вам надо – сами и женитесь.

Карл Карлович в момент изменился. Он как будто стал выше, губы надменно сжались, темные глаза грозно сверкнули.

– Не мне надо, Феденька, – сухо промолвил он. – Тебе. Ты ведь обещал выполнять все, что потребуется.

Я огрызнулся:

– Кому требуется? Вам или мне?

Карл Карлович снова изменился в лице и на этот раз нежно проворковал:

– Взаимно, Феденька, взаимно. Ты – мне, я – тебе. Принцип простой. Обещаю исполнить все, чего ты желал: увидишь то, что никогда не мечтал увидеть, испытаешь то, что другим и не снилось. Всего-то и требуется – сделать для меня небольшое дельце.

Я с трудом нашел в себе силы спросить:

– Сделать – что?

– Узнаешь, дорогой друг, обязательно узнаешь. Жаль, мы потеряли столько времени. Подвел ты меня. Не потянешь эту сказку. Хотя… может, оно и к лучшему. Берись за «Руслана и Людмилу». Только уж постарайся делать все, что я велю, а то за последствия не смогу поручиться.

Учитель вдруг вытащил из портфеля томик Пушкина. Нежно провел по нему рукой.

– Это произведение мне особенно дорого. Благодаря ему я напал на след того, кого искал всю свою сознательную жизнь. Пушкин и то молчал о том, где он находится. И вдруг дал ориентир.

Карл Карлович раскрыл книгу и прочитал начало поэмы:

Наставник читал вдумчиво и проникновенно. Особенно почему-то выделил слова: «Там царь Кощей над златом чахнет…»

Он дочитал вступление, немного помолчал и пробормотал:

– Когда до меня дошло, где он, я от радости чуть с ума не сошел. Остальное, как говорят у вас, всего лишь дело техники. И исполнителя, разумеется. Только почему-то его теперь называют князем… Хм… князь тьмы…

Настроение мага вдруг в очередной раз изменилось, он саркастически ухмыльнулся и перевел разговор на другое:

– Что, девка была настолько уродлива? Не смог прикоснуться?

Я буркнул:

– Не то слово.

– Вот, Феденька, урок номер один: в важном деле нужно самому проявлять инициативу, а не доверять другим. К тому же что мешало тебе после свадьбы засунуть женушку в бочку? И концы в воду, как говорят твои коллеги.

У меня у самого была такая мысль. Но не уверен, что смог бы с бабой беременной так поступить. Мужик – другое дело. Я молча пожал плечами.

– Урок второй, Федя. Никогда и никого не жалей. Иначе сам пожалеешь.

Что ни фраза – то урок. Интересно, сколько их еще окажется, этих уроков? Я зверел. Разговор становился все более напряженным. Зуб даю, Карл Карлович знает о моем позорном побеге. Может, затея отправиться в сказочный мир не особо хороша? Такое впечатление, что я подсел на нее, как на наркоту. И спрыгнуть не позволят.

Зазвонила мобила. Я схватился за нее как утопающий за соломинку. В трубке послышался голос Васи:

– Завтра у меня гудим. Жду.

Ехать особо не хотелось. Настроение было скверное. Карл Карлович смотрел насмешливо:

– Я тоже приглашен. Побуду с Сеней, а ты сможешь навестить царицу.

Из моей головы сразу улетучились все мысли. Внизу живота разгорелся огненный шар. Представил эту телку в чем мать родила… что она вытворяла… Помню, что зарекался от таких забав, но отмахнулся: еще один разок можно. И это каким-то образом вмиг примирило меня с Карлом Карловичем и его планами, а ведь минуту назад хотел послать его далеко и навечно…

Любовь

Ночь я провела без сна. Перед глазами стоял Федор. Я вертелась и вздыхала. Беспрестанно ругала себя – надо же было влюбиться в самого красивого мужчину в городе! Да еще и богатого. У меня нет ни единого шанса не только понравиться ему, но даже поговорить с ним. О взаимной любви мечтать и вовсе не приходится.

Потом сжала зубами подушку. Мне никто не сможет запретить любить его и думать о нем. Пусть это будет самой большой моей тайной.

Утром в дверь позвонили. Мать со словами «Кого черти несут?» отправилась открывать.

На пороге стоял учитель, хоть я и не сразу его узнала. Сейчас ему никак нельзя было дать больше тридцати. В руках он держал букет цветов и коробку конфет.

Он поцеловал хозяйке дома руку, сказал, что она выглядит ровесницей своих дочек. И уже спустя пять минут полностью покорил ее сердце. С небывалой поспешностью мать метнулась накрывать на стол.

За чаем Карл Карлович не уставал расхваливать свою ученицу. Говорил, что я показываю небывалые способности к наукам. Правда, не уточнял, к каким именно. Обещал, что, если буду учиться, стану в будущем очень прилично зарабатывать. Я с удивлением наблюдала за тем, как мать и сестры буквально тают от его речей. Скажи он сейчас, что хочет меня насовсем забрать, они бы с радостью отдали. И даже не поинтересовались бы, кому отдают и какие у человека цели. Ладно, сестры-то всегда были дурами, но что вдруг случилось со строгой матерью?

После завтрака мы отправились к наставнику. Он учил меня распознавать оборотней, другую нечистую силу и противостоять ей. Кажется, успехами моими был очень доволен. Я задержалась у него допоздна.

Когда одевалась в коридоре, учитель вдруг предложил:

– Может, переночуешь здесь? Уже поздно. Комнат в доме много.

Какие-то необычные нотки я уловила в его голосе. Я испугалась и быстро ответила:

– Нет-нет, мне нужно домой. Мать будет очень волноваться.

Он загадочно улыбнулся:

– Об этом отныне можешь не беспокоиться. Но настаивать не буду. – Потом добавил: – Чему быть, того не миновать.

Я не совсем поняла, что он хотел этим сказать, но уточнять не стала – уже привыкла к таинственным намекам наставника.

Дома Надька бросила на меня завистливый взгляд и прошипела:

– Вот такие они, тихони.

Интересно, почему это сеструха торчит здесь одна? Где Верка?

Не успела вспомнить вторую, как та заявилась. Только выглядела она, прямо скажем, неважнецки. Бледная, руками за живот держится. Не успев войти, тут же ринулась в туалет. Ну ясно, съела что-то неудобоваримое. Мы с Надькой дали ей несколько советов, предложили даже «скорую» вызвать. Но нас послали куда подальше вместе с нашими благими намерениями. Я плюнула на все и отправилась спать.

Ночью мне приснился очень странный сон.

…Мы с сестрами втроем стоим у открытого окна. Мимо идет женщина, одетая невзрачно, совсем по-деревенски. В руках – корзина с яблоками.

Верка фыркнула:

– Откуда такая приехала?

Женщина подошла к окну:

– Девочки, здесь живет Мария Скоробогатова?

Она достала бумажку, на которой был записан адрес. Дом и улица совпадали, но мы точно знали, что жительницы с таким именем тут никогда не было. Все жильцы обитали тут с незапамятных времен.

– Вы ошиблись. Ваша знакомая здесь не живет.

Та заохала, запричитала:

– А ведь ехала в такую даль! Что теперь делать? Хотела племянницу яблочками угостить. Сама вырастила, таких наливных ни у кого нет!

– Обратитесь в милицию, это за углом. Может, там помогут.

– Спасибо, девочки. Отведайте-ка вот моих гостинцев.

Она положила на подоконник три румяных яблочка и пошла дальше. От яблок действительно трудно было оторвать взгляд.

Верка выхватила у меня сочный фрукт:

– Ну, сестричка, не все тебе. Хватит и богатого мальчика. А я хоть вкусненьким утешусь.

Что ж, Верка всегда была жадиной. Она надкусила яблоко. Причмокивая, прожевала и проглотила. И тут с ней произошло что-то невероятное. Сестра побледнела, глаза закатились, а потом она медленно опустилась на пол.

Мы с Надькой сначала ничего не поняли. А осознав случившееся, враз заорали:

– Отравили!..

Я в страхе проснулась и бросилась к Верке. Бедняге стало совсем плохо. Я разбудила Надьку и мать.

Сестру увезли в больницу. Я еле дождалась утра и бегом понеслась к Карлу Карловичу. Заметно было, что рассказ его взволновал, но он меня успокоил:

– Не волнуйся. Отлежится твоя сестра несколько дней, и все пройдет. Сон тебя предупредил, что нужно встать и помочь. Скорее всего, так… хотя… возможно, он указывает на то, что у тебя появился недоброжелатель. Лучше тебе пока держаться поближе ко мне… А сейчас получи то, что я тебе обещал.

Наставник достал коробочку. В ней лежала цепочка. Весьма необычная – толще и массивнее старой. Золотые звенья в ней чередовались с серебряными.

Учитель закрепил на ней оберег и стал застегивать цепочку на моей шее. Горячее мужское дыхание коснулось щеки. По коже пробежали мурашки. Я быстро отодвинулась.

– Если произойдет нечто необычное или что-то будет беспокоить, обязательно рассказывай. Любую мелочь. Все может оказаться важным.

Я поежилась. В какие игры я ввязалась? И ведь поздно идти на попятную!

– Кстати, совсем забыл – я приглашен в гости. Придется тебе пойти со мной. Только лучше оденься мальчиком. Представлю тебя как своего ученика.

Я чуть не выпалила: «В гости к Федору Алексеевичу?!» Но вовремя спохватилась. Что-то мне подсказывало, что не стоит демонстрировать свой интерес.

Учитель купил мне джинсы и футболку, сверху накинул широкую мужскую рубашку навыпуск. Оглядел меня и остался доволен. Заглянули в парикмахерскую, где мне немного укоротили волосы. Посмотрела я в зеркало и вздохнула. Девка из меня никакая, а вот парнишка получился вполне ничего. Не зря родители сына хотели.

На миг задумалась. Может, не стоит идти неизвестно куда и неизвестно к кому? Но если не пойду, вдруг не выпадет больше шанс встретить Федора? Да и происшествия последних дней сильно пугали. В итоге махнула рукой – будь что будет.

За нами заехал какой-то мужичок. Вида самого тщедушного, но зато с охраной и на шикарном авто. Наверное, серьезно болен. Всю дорогу только вздыхал да охал.

Привезли нас в загородный коттедж. Я сразу же мысленно окрестила вечеринку пикником: столы расставлены прямо на поляне, вкусно пахнет жареным мясом. Собралось около двадцати крепких коротко стриженных мужиков. Как я поняла, все они хорошо друг друга знают. Выглядели парни как отмороженные братки, но с Карлом Карловичем общались вежливо и уважительно, а на меня посматривали лишь с легким любопытством. Я порадовалась, что учитель велел мне одеться мальчиком.

Наставник распорядился не отходить от него далеко, но вести себя спокойно и независимо, не забывая о том, что в данный момент я – ученик великого мага. Я топталась рядом с учителем и вертела головой по сторонам. Тот, кого мечтала увидеть, никак не появлялся.

К нам подошел какой-то мужик. Хозяин коттеджа, как я поняла. Завел разговор с наставником, при этом с любопытством поглядывая на меня. Неужели догадался, что перед ним девчонка? В итоге он предложил показать дом «юному спутнику» Карла Карловича.

Но тот лишь холодно улыбнулся:

– Место ученика – рядом с учителем.

Тут мне стало не до них. Мое внимание целиком и полностью переключилось на нового гостя – приехал Федор Алексеевич. Ноги вмиг стали ватными. Я почувствовала, что краснею. И улыбаюсь как идиотка.

Федор весело со всеми здоровался, вид у него был очень довольный. Как у кота, отведавшего сметаны.

Потом мы уселись за стол. Мужики долго обсуждали какие-то дела. Мне они были ничуть не интересны, и я не слушала. Лишь следила за каждым движением Федора Алексеевича, расположившегося почти напротив, и вяло жевала кусок шашлыка, запивая его газировкой. Вино наставник пить запретил, грозно рявкнув «не сметь», когда я протянула руку к бокалу.

Чем дольше я рассматривала Федю, тем больше находила в нем достоинств. Глаза могут поспорить синевой с небом. Русые волосы, широкие плечи и добродушная улыбка делали его похожим на былинного богатыря.

Гости постепенно напивались. Федор не стал исключением. Правда, вид у него какой-то измученный, да и пил он меньше остальных. Карл Карлович оглядел его и как-то полунасмешливо-полувопросительно бросил:

– Укатали Сивку крутые горки?

Тот только криво ухмыльнулся в ответ.

Мужики стали вести себя все развязнее. Послышались матерные слова и пьяный смех. Некоторые выражения я никогда раньше не слышала, однако, что они означают, вполне догадалась. Гости сбрасывали верхнюю одежду, а некоторые – и рубашки. Я отметила, что тела многих украшают татуировки. Взглянула на Федю. Он повесил пиджак на спинку стула и закатал рукава. Его руку начиная от запястья и до плеча обвивала змея. Точно такая же, как у меня! Я замерла. Так вот кому принадлежал оригинал. И обрадовалась – сама судьба показывает, что мы с ним связаны одной веревочкой.

После того как гости основательно подзагрузились и наговорились, на поляну выпорхнула стайка нарядных красоток. Я просто задохнулась от зависти! У каждой ноги от ушей и грудь пятого размера. Девчонки вели себя более чем смело: усаживались к гостям на колени, висли на шеях. Я косила глазом на Федора и сжимала кулаки. Мой избранник вяло отбивался от двух настырных девок. Заметив, что я за ним наблюдаю, подмигнул:

– Держись, пацан, от баб подальше.

На шее Карла Карловича тоже повисла красотка. Он что-то тихо ей сказал, затем обернулся ко мне:

– Подожди здесь, провожу девушку и вернусь.

Ага, нашел дурочку. Я хмыкнула. Проводит он ее… Впрочем, какое мне до этого дело.

Я бы и дальше продолжала наблюдать за Федором, но тут почувствовала, что мне срочно нужно в туалет. Не стоило так налегать на газировку. Вот так незадача. Это необходимое помещение в доме, конечно, имеется, но как его отыскать? Беспомощно огляделась вокруг. Чарам красоток поддались все, кроме Федора. Да еще хозяин коттеджа сидел в одиночестве, напряженным взглядом уставившись на меня и корча странные рожи, кивая куда-то в сторону. Пока я обдумывала, что бы это значило, Федя пропал. Сердце кольнула ревность: наверное, и он не устоял. Но рассуждать дальше уже не было возможности, иначе могло произойти непоправимое. Я вскочила и сайгаком поскакала к видневшимся вдалеке кустикам.

Уже стемнело. Луна то появлялась, то снова уходила за тучи. Но я была этому только рада. Еле домчалась туда, где растительность выглядела погуще, судорожно спустила джинсы, удивляясь, что продержалась столько времени. Рядом послышался какой-то шелест. Неужели здесь кто-то есть? Я постаралась побыстрее закончить свои дела, вскочила, застегнула молнию. Опять почудилось, что слышу чье-то дыхание. Нужно поскорее выбираться обратно. И тут меня обхватили мужские руки.

– Мальчик мой, ты меня измучил! Целый вечер не могу отвести глаз. Я тебя озолочу, а твой колдун ничего не узнает. Вот, потрогай…

Я поняла, что оказалась в объятиях хозяина. Он упорно направлял мою ладонь к себе в штаны.

Меня сковал ужас. Я сразу поняла, во что влипла. Не раз слышала, как сестры смеются над… э-э-э… скажем так, над любителями однополой любви, но мне и в самом кошмарном сне не могло присниться, что я стану предметом вожделения голубого.

– Ты такой женственный, такой юный…

Наконец я очнулась:

– Отпусти, дурак! Сейчас закричу.

Хозяин дома зажал мне рот, и я рефлекторно укусила его за ладонь. Он разозлился:

– Да я тебя! Да ты знаешь, кто я? Уничтожу!!!

Мужик был пьян и разгорячен. Я ожесточенно сопротивлялась, хотя силы явно были неравны. И даже не сразу поняла, почему цепкие объятия вдруг разжались. В этот миг из-за туч появилась яркая луна, и я поняла, что меня спас… Федор.

Он повернулся к хозяину:

– С ума сошел? Скандала захотелось? На кой хрен с колдуном связываешься? Сделает импотентом – тогда узнаешь.

Федя схватил меня за руку и потащил за собой. Для меня он сразу же превратился в героя. В мыслях я почему-то даже сравнила его с Робин Гудом.

Но неожиданно поведение Федора резко изменилось. Он прижал меня к себе и поцеловал. Потом провел рукой по спине, сжал грудь… Я на миг остолбенела, но тут же вырвалась, влепила ему пощечину, обозвала дураком и помчалась, как заяц от волка.

Карл Карлович был уже один, без девицы, и с тревогой озирался по сторонам. Увидев меня, сразу спросил:

– Ты где была?

Я открыла было рот, чтобы пожаловаться на жизнь, но учитель не дал мне и слова сказать.

– Пора уходить, – нахмурившись, сообщил он. – Тут все перепились, как свиньи.

Федор

Я думал о своей нелегкой доле. Шамаханская царица, конечно, телка классная, но все остальное, что стало происходить в моей жизни, – полное дерьмо. Учил-учил «Сказку о царе Салтане», и чем закончилось? Позорно удрал от баб. Перед учителишкой унижаюсь. Хорошо хоть братва не знает. Уже ненавижу Пушкина. Никогда не думал, что столкнусь с его писаниной так близко.

В голове царит полный хаос. Может, хоть у Васи развеюсь? Но сначала заскочу к царице. Пропустить свидание с Фаиной, когда Сени нет дома… это выше моих сил.

В результате на вечеринку я опоздал. Братки привычно терли за жизнь и решали текущие проблемы, а я мыслями все еще был в шамаханском шатре. Бешеная девка сегодня вытворяла такое!..

Из сладких грез меня вырвал голос дяди Кости, бывшего зэка со стажем. Он уже хорошо поддал и рассуждал о чиновничьих делах:

– …а в губернаторы выберем Федю! Он умный, не зря Змеем кличут. И всегда будет стоять за своих. Даешь власть! – пьяно гаркнул он под конец.

Пацаны одобрительно загудели. Их уважение, конечно, льстило. Все было бы ништяк, но в данный момент передо мной маячил другой проект, с Карлом Карловичем. И маг уже неодобрительно косится на меня. Придется на время отвлечь братков от этой темы. К тому же весьма подходящий момент, чтобы проверить одно давнее подозрение, пока все пьяные и расслабленные.

Я поднялся:

– Простите, опоздал сегодня немного. Нарисовался посыльный… – Я выдержал многозначительную паузу и припечатал: – От Коршуна.

Мое заявление было встречено гробовым молчанием. Некоторые из присутствующих побледнели. Коршуна знали все. И боялись. Однако он куда-то пропал полгода назад, и многие тогда вздохнули с облегчением.

Коршун считался моим побратимом, поэтому не возникло вопросов, почему он обратился именно ко мне. Переварив новость, братки зашумели, требуя рассказать подробности.

– Тише! – урезонил я собравшихся. – Я понял только то, что он был в большой опасности, которой чудом избежал. И когда вернется, кое-кому не поздоровится.

В руке Васи треснул стакан. Я всегда подозревал, что именно он виноват в том, что мой друган исчез. Да еще дядя Костя вытер пот со лба…

Не знаю, отчего вдруг мне приспичило глянуть вверх, но я от увиденного офигел. Прямо над нашими головами, гордо расправив крылья, парила большая птица… коршун. И все бы ничего, но коршун ведь не сова. А сумерки уже сгущались. Нормальные птицы в это время не летают.

Кажется, кроме меня, на птицу никто не обратил внимания. Однако я быстро понял, что ошибся: Карл Карлович тоже взглянул вверх, потом на меня и ухмыльнулся так ехидно, будто читал мои мысли и знал, что сейчас я вешаю братве лапшу на уши.

От мерзкой улыбочки наставника меня конкретно перекосило. Дать бы сейчас в рыло да подпортить эту противную рожу!..

Чтобы побороть искушение, я перевел взгляд на его соседа по столу. Им оказался пацан, ученик Карла Карловича. Мальчишка как мальчишка, невзрачный и хлипкий. Но вот глаза – это что-то. Огромные и темные, как ночь. Мелькнуло смутное воспоминание, будто недавно я где-то такие видел.

Тут выскочили телки, и стало не до пацана. Пришлось отмахиваться от настырных девок. Те весьма удивились: такого высокоморального поведения за мной раньше не замечалось. Не объяснишь же дурам, что они не выдерживают никакого сравнения с царицей, да и вымотала Фаина меня основательно. Пришлось цыкнуть на них погрознее. Телки фыркнули, но настаивать не решились.

Почему-то смущал взгляд сидевшего напротив пацана. Парнишка не спускал с меня глаз. Я мысленно обругал Карлушу – не дело водить малолеток на такие сабантуи. Тут только сначала все выглядит прилично – все в костюмчиках да при галстуках. А в конце, бывает, остаются в чем мать родила. К тому же на пацана пялит зенки наш хозяин. Ну этот-то известный гомосек.

Было уже довольно поздно. Мне надоело сидеть на одном месте и любоваться на то, как парни лапают своих дам. Решил прогуляться. Дошел до подстриженных кустов и невольно вздрогнул, услышав неподалеку треск веток. Врагов у меня немало. Даже в гостях не стоит бродить без охраны. Мгновенно протрезвев, я шагнул за дерево.

Рядом послышалось сопение и донеслись характерные звуки. Ах вот в чем дело! Я расслабился. Кому-то из гостей в лом топать в сортир – облегчается в естественных условиях, так сказать. Тут небо чуток прояснилось… и я замер от изумления. Готов голову дать на отсечение, что ученик Карла Карловича – не пацан, а девка. Ай да наставничек! Я чуть не захохотал. Переступил с ноги на ногу и услышал, как хрустнула ветка.

Пацанка пискнула, вскочила, быстро натянула штаны. А рядом вдруг раздался голос Васи. Я вмиг оценил ситуацию. Нестандартные пристрастия хозяина дома ни для кого не секрет. Да, знал бы он, что это девка, близко бы не подошел.

Сначала пронеслась мстительная мысль: «Вот посмотрю я на лицо Карлуши, когда все обнаружится». Но потом подумал: «С учителя как с гуся вода – отбрешется. А вот мелкую жалко». Шагнув вперед, схватил девчонку за руку и поволок за собой. А Васе через плечо бросил:

– С ума сошел? Скандала захотелось? На кой хрен с колдуном связываешься? Сделает импотентом – тогда узнаешь.

И вдруг почувствовал себя героем. Вряд ли бы девчонка справилась с бугаем, разгоряченным напитками и предвкушающим удовольствие. А она смотрела на меня такими влюбленными глазами… Я вспомнил аппетитную попку и, почти не отдавая отчета в своих действиях, притянул ученицу мага к себе, крепко поцеловав. Почувствовал ее покорность и беспомощность, и меня потянуло на продолжение «подвигов». Коснулся ладонью ее спины, перешел на грудь… И тут же получил пощечину.

– Дурак! – прошипела девчонка.

Я от изумления разжал руки, а она умчалась прочь. Стало досадно. Очень. Так, что от ярости зашумело в голове. Как она посмела оскорбить меня, олигарха Федора Алексеевича, грозу братков? Да я ее… В порошок сотру! Вместе с любвеобильным Карлушей. Вот прямо сейчас!

Я шагнул в освещенное светом пространство. Карла Карловича и его ученицы на поляне не было.

Ни одна баба никогда не давала мне отпора. А тут пощечина… Вдруг кто из наших видел? Тогда точно засмеют. Я распалялся все сильнее. Разболевшаяся голова хорошего настроения не добавляла. Надо срочно отыскать девку и учинить расправу. Скомандовал Алексу:

– К колдуну!

Если она не там, вытрясу из него адрес.

Любовь

Думаю, если бы не история с Федей, я бы никогда не поехала к учителю на ночь глядя. А сейчас была вся на нервах. Оставаться одной не хотелось, а уж оказаться рядом со своими сестрицами – тем более. Карл Карлович заметил мое состояние и поинтересовался: