Онлайн чтение книги Скрытая угроза. Ошибки прошлого
Глава 2. Мат Диларам

Я не запомнила, сколько дней длился наш карантин. Что толку было? И без того не хотелось выходить из комнаты, хотя Стеф и пыталась подбодрить меня: рисовала сердечки под окнами дома и писала милые сообщения. Почти помогло.

Её больше не было. Прошло ровно столько времени карантина, чтобы её запах выветрился из квартиры, хотя я тщательно пыталась его сохранить. Все дни стали похожи один на другой.

В один из таких ничем не примечательных дней отец позвал нас с Астором в гостиную, где мы часто собирались вчетвером, чтобы обсудить школьные будни и родительские исследования. Теперь же я стояла посреди гостиной одна, не зная, куда мне сесть, и не представляя, о чём сейчас мы будем говорить. Хотелось бы, чтобы отец просто отправил мне СМС, и тогда мне бы не пришлось выходить из комнаты и вновь любоваться мамиными любимыми подушками на диване.

Я услышала тяжёлые шаги по лестнице. Это был Астор, он не слишком торопился занять своё место. Последним пришёл отец. По его лицу я не смогла понять, какие чувства он испытывает. Впрочем, такое с ним происходило уже пару недель: он осунулся, появились мешки под глазами, и теперь казалось, что перед нами дряхлый старик, а не успешный мужчина средних лет.

Он застыл у окна и без предисловий начал разговор, не поворачиваясь к нам лицом:

– Мне предложили работу в Нью-Йорке. Мы переезжаем. Для нас уже подготовили дом в Астории.

Вот так просто? Сказал и всё! Выпалил на одном дыхании, словно боялся, что если сделает хотя бы одну паузу, то и сам откажется верить, что всё это правда. Он старался не смотреть на нас, разговаривал, будто бы с оконной рамой. Мы с Астором тоже застыли. Я – в изумлении и даже в отчаянии, а брат… На его лице не отразилось ни разочарование, ни досада. Нет, скорее, ему было безразлично. И что-то внутри меня надломилось от осознания, что мой жизнерадостный и крайне эмоциональный брат не проявляет никакого интереса к собственному будущему.

– Почему? – Я резко подняла голову.

– Мне дадут возможность вернуться к исследованиям. Ваша мама знала, что этого я и хотел…

Пошарив глазами по комнате, я заметила стоящую на столе вазу, которую мама втайне ненавидела. Она считала, что это совершенно неуместный предмет декора, который собирает на себя пыль в комнате. Но эту вазу подарила папина кузина Роуз, которая, хоть и не отличалась хорошим вкусом, но была очаровательной женщиной с неестественно громким смехом. По мнению папы, это делало её подарок подходящей вещью для размещения в гостиной. На самом деле ваза была до ужаса нелепой: с волнистым горлышком и непропорционально широким туловом. Возможно, Роуз забыла сказать, что она сама слепила эту вазу? Это многое бы объяснило, в том числе декор, состоящий из цветов пошлого розового цвета и двух бабочек, которые и сами наверняка жалели, что прекратили быть гусеницами. Мама говорила, что для полной картины этой вазе не хватает только носика.

Эта ваза поглотила моё внимание, пока отец снова не заговорил.

– У меня есть неделя на то, чтобы закончить дела здесь.

В одно движение я преодолела расстояние до столика, схватила вазу за горлышко и швырнула в стену. Но она не разбилась. Только маленький осколок у самого основания полетел на пол.

– Это была любимая ваза твоей матери! – Отец строго взглянул на меня.

– Любимая?! Она ненавидела эту вазу! Она много лет пыталась от неё избавиться и поставить в гараж, но ты каждый раз спрашивал про эту дурацкую вазу, и ей приходилось снова и снова возвращать её на место, чтобы каждый заходящий в этот дом человек знал, что у кого-то здесь точно нет вкуса!

Молча наблюдающий за нами Астор хрюкнул от смеха, и мы с отцом оба повернулись к нему. Брат, взглянув на наши лица, без тени стеснения залился смехом, схватившись за бок. Мы с папой переглянулись. Всматриваясь в его серьёзное лицо, я почувствовала, как внутренняя боль мигрировала из головы, где всё это время обитала, дальше. Она поглотила всё моё тело и добралась до самого сердца, не оставив сомнений, что она останется там навсегда.

Поднимаясь от сердца в лёгкие, а затем в гортань, эта боль спровоцировала звук, вырвавшийся из моего рта: смешок, больше похожий на икоту. Он стал громче, отчетливее, звучнее… Я не смеялась. Захлебывалась собственными мыслями.

– Эй, Эванс, успокойся! – Астор неожиданно подбежал ко мне и положил ладони на плечи.

Усадив меня на диван, брат сходил за водой и предложил мне стакан. Отец за всё это время не сдвинулся с места, равнодушно наблюдая за разворачивающейся картиной. Прекратив всхлипывать, я услышала голос отца:

– Нужно собрать вещи как можно быстрее.

Папа наконец поднял глаза. Но он смотрел не на меня, а на Астора. Я знала, что брат не станет противиться его воле. Здесь я могла рассчитывать только на себя. Новая волна гнева закипала во мне.

– А как же школа? Мои друзья?! Ведь всего год осталось учиться!

Ссутулившись, отец бросил на меня быстрый взгляд. В тишине гостиной раздался неуверенный голос брата:

– В Астории тоже есть школы.

Отец посмотрел на него с благодарностью, и это стало последней каплей. Лучше бы он, как Стефани и Джереми, бросил меня одну разбираться с полицией.

– Я никуда не поеду!

– Эванс, я понимаю, тебе тяжело это принять…

Я не дала ему договорить. Теперь я знала, что не смогу переубедить его. Но это не означало, что разговор окончен.

– Понимаешь?! Ты даже не посоветовался с нами! Мама никогда бы не стала лишать нас права выбора!

– Да, Бриджит нашла бы выход… Убедила бы всех.

Он вновь опустил глаза в пол, старательно пряча слёзы. Рослый Астор, положив ладонь на плечо отца, умоляющим взглядом посмотрел на меня. И в этот момент ко мне, наконец, пришло осознание, что не только я потеряла её. Они тоже вынуждены были расстаться с ней.

Наверняка они оба думали, что уехать будет правильным решением. Может, папа и правда счел, что вдали от дома, где так много напоминает о маме, нам будет проще забыть обо всём, что здесь случилось. Они даже не подозревали, что ни одна, даже самая любимая мамой ваза, не могла сравниться с воспоминаниями, которые я бережно хранила в сердце.

И тогда, подумав о маме, я вдруг поняла. Таких ссор у нас в семье никогда не встречалось, и причина была не во всеобщем согласии. Причина была в ней, в её умении найти правильные слова для каждого, в способности слышать и слушать. Я подумала о том, каково было бы ей, если бы она узнала, что сейчас мы ссоримся. И это убедило меня сдаться.

– Я пойду собирать вещи.

Глядя в пол, я уныло поплелась к лестнице. Ни папа, ни Астор не собирались меня останавливать.

Я думала, что когда приду в комнату, то буду реветь. Но слёз не осталось. Опустившись на кровать, я написала Стефани одно короткое СМС. «Я переезжаю». И, отправив его, легла спать.

* * *

Очередная беспокойная ночь закончилась для меня в половине девятого. Сегодня суббота, хотя и без того не было нужды идти в школу теперь, когда на горизонте маячила необходимость менять её. Телефон, который я даже не потрудилась убрать в тумбочку, свалился на пол. Стефани прислала, наверное, пару десятков сообщений, которые я отметила как прочитанные, даже не взглянув на них. Я и так знала, что в них написано.

Она чувствовала себя виноватой за то, что бросила меня. Она узнала о случившемся не от меня: кто-то из её подружек тоже был в больнице в то утро. В нашем городе ничего нельзя было утаить.

Тогда Стефани позвонила мне. Она извинялась, объяснялась и клялась, что никогда больше не позволит Томасу за неё решать, что делать. Я сказала, что не злюсь на неё, и это было правдой, ведь у меня просто не было сил злиться. Но вот Джереми… С ним я говорить не хотела. И хотя он тоже написал мне на следующий день, пытаясь оправдаться, мол, Томасу нельзя было садиться за руль, я всё ещё чувствовала себя раздавленной. Пока я сидела в грязной камере полицейского участка, за жизнь моей матери боролись врачи, и они проиграли.

Я спустилась на кухню. Аппетита не было уже давно, но я всё равно заставляла себя выпивать хотя бы стакан молока каждое утро. Так учила мама: завтрак необходим, а не хочешь есть – выпей молока.

Кухонный стол как обычно был занят папиным рабочим ноутбуком, он даже оставил его открытым. Проходя мимо, я случайно задела мышку рукой, и экран загорелся, позволяя мне рассмотреть название документа, который вчера вечером изучал отец. Это было соглашение о неразглашении. Мне стало любопытно, что мой папа решился подписать, и я пробежалась глазами по строчкам. Дойдя до третьего пункта, я ахнула и закрыла рот руками. В нём говорилось о том, что он обязуется передать тело Бриджит Эванс какому-то человеку по имени Альфред Льюис. Судя по всему, он был руководителем научного центра Crescent. Я тут же загуглила название со своего телефона, но информации нашлось совсем немного. Видимо, он открылся совсем недавно. На главной странице сайта обнаружилась странная запись: «Каждый может оказаться на обратной стороне!». Я стала листать документ, но никаких конкретных сведений о предмете договора он не содержал. На самой последней странице красовалась подпись моего отца.

– Эванс! Что ты здесь делаешь? – Отец зашёл на кухню и застал меня, склонившейся над его ноутбуком. – Я не разрешал тебе пользоваться моим личным компьютером!

– А мама разрешала тебе передавать куда-то её тело?

Он побледнел. Скрепив ладони за спиной, отец прошёлся туда-сюда и только потом вновь повернулся ко мне.

– Думаю, ты имеешь право знать. Твоя мать хотела, чтобы её здоровые органы отдали на пересадку. В её завещании обязательным пунктом также значилась кремация.

– Ты не позволил нам даже попрощаться с ней…

– Она была человеком науки, Эванс, и верила, что тело – это всего лишь оболочка! Ей не хотелось бы, чтобы кто-то видел её такой… мёртвой.

– Папа, ты вообще слышишь себя? Её кремировали без нас!

– У нас не было выбора, Эванс. Ты же знаешь… Врачи настаивали на том, что это необходимо сделать как можно скорее. Все опасаются вируса, который был найден.

– Вирус или нет… Мы имеем право хотя бы увидеть её могилу!

Отец взял со стола лист бумаги и карандаш, начертил какой-то план и отдал его мне.

– Если хочешь… Вот, пожалуйста, иди! Но она бы предпочла, чтобы в последние свои дни в Бетесде ты встретилась с друзьями.

Он забрал свой ноутбук и поднялся в комнату. Я же осталась стоять с планом кладбища в руке. И в эту минуту пришло ещё одно сообщение. Стефани предлагала встретиться. Путь до кладбища был неблизким, так что нужно было выбирать: я не смогла бы сегодня успеть всё. Действительно ли она хотела бы, чтобы я пришла посмотреть на могильный камень с её именем на нём? Но самое главное… Готова ли была я пойти туда?

ПОЙТИ НА КЛАДБИЩЕ

Сперва я не хотела идти сюда одна: думала позвать Стефани, Астора или даже Джереми. Но потом поняла, что это только моё дело. Я хотела проститься с ней, взглянуть на надгробие и наконец осознать, что её больше нет с нами.

Нарисованный папой план оказался странным: он больше вводил в заблуждение, чем помогал, и тогда я смело скомкала его, после чего отправила в ближайшую мусорку. Наверное, я просто злилась на него, хоть и знала, что устроить похороны так рано не было его решением. Мы не успели отсидеть карантин: опоздали всего на один день, и всё из-за врачей, которые совсем не торопились выяснять, был ли в действительности этот дурацкий вирус.

Но я по-прежнему злилась только на отца, а не на врачей, похоронное бюро или кого-либо ещё. Наверное, мне просто нужно было кого-то винить, и отец был лёгкой мишенью: он расклеился и опустил руки. Да, он принял тот факт, что её больше нет. Но принять – не значит пережить. Мне хотелось видеть в нём опору, хотелось знать, что на него можно рассчитывать, но выходило иначе. Я осталась одна, без всякой поддержки от собственной семьи.

На кладбище я положилась на собственную логику. Пройдя вдоль ряда свежевскопанных могил, я стала рассматривать надгробия в поисках знакомого имени на плите. Спустя полчаса поисков мой метод всё же дал плоды, и я разглядела нужный камень.

Я уставилась на могильную плиту. Этот момент представлялся мне совсем иначе. Как в фильмах. Драматическая пауза, внезапное осознание, что жизнь всё-таки конечна, и печальный герой, преклонив колени, опускает цветы на землю. Но про букет я совсем забыла: слишком спешила сюда. И драматической паузы не случилось из-за надоедливых насекомых, которые норовили высосать из меня побольше крови, а понимание конечности жизни не свалилось на меня с неба. Оставалась только печальная девушка, которая была не в силах даже ронять слёзы.

В конце концов, это была просто могильная плита. Я не хотела помнить её по одной лишь пустой и формальной надписи на сером надгробии. Она была больше, чем всё написанное. Бриджит Эванс была для меня целым миром.

А теперь он оказался разрушен.

ВСТРЕТИТЬСЯ СО СТЕФАНИ

Стефани редко водила машину. Она была одной из тех девушек, которые считают, что за рулем всегда должен быть мужчина. И пусть я не разделяла её взглядов, это не мешало мне наслаждаться поездками с Джереми и Томасом.

Но сегодня она приехала одна: очевидно, попросила у мамы машину на день. Я забралась в её «додж». Мы обе молчали, и в салоне было слышно, как ремень безопасности скользнул по обивке сидения, и от этого звука засосало под ложечкой. Затем – короткий щелчок. Зафиксировав ремень, я наконец посмотрела на подругу.

– Милкшейк?

Я кивнула. Заведя двигатель, Стефани неловко развернулась, чтобы посмотреть на дорогу: она так и не научилась пользоваться зеркалом заднего вида. Когда мы выехали на перекрёсток, подруга накрыла мою ладонь своей.

Возле нашего любимого кафе, где подавали лучшие в городе милкшейки, парковка никогда не пустовала. Стефани пришлось потрудиться, чтобы найти место. Я безразлично наблюдала за тем, что творится на улице: парочки со счастливыми лицами, обнимаясь, выходили из кафе, а за ними – то родители с детишками, чьи рты были перепачканы молочной пенкой, то горделивые девицы, на ходу делающие селфи для социальных сетей.

– Стеф… Я не могу.

Подруга, которая только-только припарковала машину, наверняка едва сдержалась, чтобы не ударить меня.

– Эванс. Твоя мать не одобрила бы…

– Её больше нет. Она не может мне указывать, как переживать горе.

Будьте рядом с Эванс в эту минуту!

https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/893062897037567361

Если бы кто-то подслушивал сейчас наш разговор, он наверняка бы уловил дрожащие нотки в моём голосе.

– Милая, никто не может. Но есть и другие способы. Вспомни, какой была твоя мать. Например, что она сделала, когда узнала о нашей тусовке с парнями из колледжа?

– Приехала туда, разодетая, как девчонка из колледжа, и стала тусоваться вместе с нами. – Я не смогла сдержать смешок.

– Ага, помнишь! Чёрт, она тогда так зажгла! А ещё помнишь, к ней подкатывал наш учитель из начальной школы. Как же его там звали…

– Мистер Эндрюс! Ох, это был такой стыд! Он писал ей комплименты прямо на моих тестах по математике!

– Не помню, что она сделала с ним…

– О, на осенней ярмарке, когда мы готовили печенье в форме букв, она снова встретила его. И выложила из печенек «Я замужем». Мистер Эндрюс тогда покраснел как рак!

Мы со Стефани заливисто смеялись. Она хорошо помнила мою мать и была в курсе всех её чудачеств. Но какой она её точно не видела, так это грустной. Потому что Бриджит Эванс предпочитала заражать других своей улыбкой и уверенностью, а не унынием. Спустя ещё пару историй я наконец сказала:

– Знаешь что, Стеф? Наверное, это наш последний вечер вместе, и за это стоить выпить… парочку милкшейков!

– Да! Вот это моя девочка.

НАЧАЛО ОБЩЕЙ ВЕТКИ

Я уныло рассматривала коробки, в которые пришлось за пару дней уложить всю свою жизнь. Всё ещё трудно было поверить, что отец принял это дурацкое предложение.

Я со злостью пнула одну из коробок, и оттуда раздался протяжный звук. Это была моя старая кукла. Она давно не говорила, а только мычала. Открыв коробку, я вытащила куклу и бросила её в мусорный бак. Вот так! Раз уж отец решил, что нам пора убежать от прошлого…

Друзья прибыли вовремя, чтобы попрощаться. Стефани не сдерживала слёз.

– Чёрт, я буду скучать…

Прощание с Джереми было неловким. Мы оба не знали, как себя вести. Наверняка он вообще не хотел здесь быть. После того, как я игнорировала его сообщения и звонки, вряд ли он нашёл бы в себе силы вновь начать общаться со мной, если бы не этот внезапный переезд. Отец уложил вещи в машину слишком быстро.

– Нам пора, Эванс.

– Ну, прощайте…

Напоследок я крепко обняла Стефани и в последний раз бросила взгляд на дом. Здесь я навсегда оставляла часть себя. Сдержав слёзы, я села в машину. Меня ждал большой город, который никому не оказывает тёплый приём.

* * *

Когда отец остановил машину возле неприметного домика, я удивилась. Это был один из таунхаусов из красного кирпича, которые стояли в ряд по всей улице. Хотелось бы мне, чтобы его видела Стефани! Стало любопытно, что бы сказала она и другие мои одноклассники. Я решила, что нужно будет снять видео для них. Он был вдвое меньше прежнего и выглядел таким пустым и неказистым. Газон в маленьком дворике при доме давно не стригли, и он наводил уныние. Наверняка не только на меня, но и на всех жителей округи. У остальных соседей с этим всё было в порядке: придомовая территория выглядела одинаково ухоженной и скучной.

Однако первое впечатление было обманчивым, и внутри дом выглядел уютным. Светлые стены делали комнаты просторнее, а большие окна давали много света. В общем, было лучше, чем я ожидала.

Войдя в свою спальню, я увидела, что дверь ванной комнаты приоткрыта. Напротив входа, над раковиной, висело зеркало, а из него на меня смотрела девушка с нерасчёсанными волосами. Когда-то они были каштановыми и, по маминому мнению, отливали золотом. Но сейчас пигмент исчез, как и все краски из моей жизни. Этой девушке не хватало пары-тройки килограммов, чтобы перестать выглядеть бесцветной. Этой девушкой была не я, а какая-то другая Эванс, в которой больше не было жизни.

https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/965118340001469800

Все выходные ушли на то, чтобы разобрать вещи, и я даже не потрудилась выйти на улицу и прогуляться по Нью-Йорку, в отличие от своего брата, который уже успел исследовать окрестности и пытался мне об этом рассказать. А в понедельник утром, когда я спустилась к завтраку, Астор уже сидел в гостиной и жевал свои хлопья. Столовой в доме не было, так что пришлось приспосабливаться.

– Отец уехал на работу рано утром.

Я кивнула. За выходные я не сказала ему ни слова.

– Знаешь, ты могла бы не вести себя так.

– Ешь свои хлопья, Астор, и не лезь не в своё дело.

Брат разочарованно вздохнул и вновь взялся за завтрак. Я последовала его примеру.

– На чём ты доберёшься в школу?

– На автобусе, как и все.

В нашем родном городе предпочитали личный транспорт. Я уже открыла рот, чтобы возразить брату. Но Астор опередил меня:

– Я имел в виду, как все здесь, в Астории.

Я кивнула. Мы доедали свой завтрак в полном молчании.

– Так… ты со мной?

– Лучше поеду на велосипеде. Ознакомлюсь с районом…

На самом деле, мне было плевать на район и на красоты этого города. Я просто хотела побыть одна. Астор понимающе кивнул и направился к выходу.

– Хорошего тебе дня, Эванс.

– И тебе, Астор.

После ухода брата я долго сидела в гостиной. Идти никуда не хотелось, но мысль о том, что нужно будет остаться в этом доме, меня тоже ни капли не обрадовала. Делать было нечего, мне пришлось оседлать новенький велосипед, купленный в первый же день здесь, и двигаться к школе, сверяясь с картой.

По дороге я с удивлением разглядывала улицы. Все они были плотно застроены неказистыми и одинаковыми домами. Машины парковали прямо у обочин. Среди бетонных джунглей нашлись даже одинокие деревья, которые были окружены асфальтом. Я попала в совершенно другой мир, огромный и чужой. И единственный выход, который у меня был, – это смириться и привыкнуть к этому месту. По крайней мере, до совершеннолетия. Я даже не надеялась, что скоро полюблю его. Но было бы здорово хотя бы однажды почувствовать, что это вполне сносный вариант.

Я не слишком спешила в школу: хотела прочувствовать атмосферу города. Но добралась всё равно быстро. Зря я не поверила навигатору, который считал, что на велосипеде можно доехать всего за десять минут. Но время точно не было для меня лишним, ведь я, по крайней мере, могла получше рассмотреть школу и даже снять небольшое видео для своей личной коллекции.

https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/388657589627446514

Несмотря на то, что было довольно рано, велосипедные стойки у входа в здание уже не пустовали. Здесь яблоку негде было упасть: всё было забито велосипедами разных цветов. Я выкроила местечко для своего железного коня и последовала за остальными учениками, надеясь, что они идут к главному входу.

Но не успела я пройти несколько шагов, как сзади раздался лязг металла. Я тут же обернулась. Несколько велосипедов, включая мой, упали. В эпицентре беспорядка суетилась миниатюрная темноволосая девушка в коротком платье оттенка пыльной розы. Она пыталась вернуть велосипеды в устойчивое положение, но ей не хватало сил. Я решила, что ей не помешает помощь, вернулась к велосипедной стойке и окликнула незнакомку.

– Эй, тебе помочь?

Девушка ответила, не поворачиваясь ко мне:

– Нет-нет! Всё под контролем! – Затем она тихо добавила: – На меня каждый день падает велосипедная стойка…

Я хохотнула. Однако девушка не ожидала, что я её услышу, и повернулась ко мне с виноватым выражением лица.

– Прости…

– За что? – Я удивилась. – Давай я тебе помогу.

Вместе мы быстро управились с велосипедным происшествием.

– Спасибо за помощь! – Незнакомка перевела дух. – Мы, кажется, незнакомы?

– Определённо, нет. Меня зовут Эванс.

– А я Линда, но все здесь зовут меня Лин. Ты, наверное, новенькая?

– Что, так заметно?

– Нет-нет! – замотала головой она. – Я имею в виду, ты помогла… и всё такое. В общем, забудь. Давай я помогу тебе найти класс. Что у тебя сейчас?

Я сверилась с расписанием в телефоне.

– Естественные науки. Мистер Такер.

– Круто! В смысле… Я тоже туда иду. Пойдёшь со мной?

– Конечно!

Мы зашагали ко входу. Я опасалась, что Лин начнёт задавать вопросы. Но вместо того, чтобы допрашивать меня, милая девушка рассказала немного о школе. В классе мы уселись рядом, и учитель, войдя в класс, сразу заметил меня. Это был лысеющий низкорослый человек в очаровательных круглых очках. Добродушная улыбка озарила его лицо, а вместе с тем, казалось, и весь класс.

– А, вы мисс Эванс, верно? Рад вас приветствовать.

Одноклассники делали вид, что меня не существует. Новички здесь не были редкостью: не то что в моей прошлой школе. Наш город был небольшим, и переезжали в него нечасто. Обычно семейные парочки переселялись в Бетесду из опостылевшего Вашингтона где-то к сорока, когда их дети уже были готовы пойти в начальную школу. Так и получалось, что новых одноклассников у нас практически не было, а если они и приходили, то мы окружали их заботой и вниманием.

Урок прошёл без приключений. В естественных науках я чувствовала себя как рыба в воде. После занятия несколько ребят всё же подошли ко мне, чтобы поинтересоваться, откуда я приехала, и я поспешила заверить их, что жила в пригороде Вашингтона. Согласитесь, есть разница: жить в пригороде Вашингтона или в маленьком городке Бетесда, штата Мэриленд. Новые одноклассники с умным видом покивали и быстро потеряли ко мне интерес. Не помогло даже упоминание столицы.

На одного из новых одноклассников пришлось даже подписаться в социальной сети, только чтобы он отстал от меня. Я понадеялась, что у нас с ним не слишком много совместных занятий.

– Неплохое начало! С ролью новенькой ты справилась куда лучше, чем главная героиня из «Обратной стороны» в My Way! – сказала Лин, встретив меня у двери класса.

– Ну да, конечно, – протянула я. – Думаю, я им не слишком понравилась. Хотя мне, в общем-то, всё равно.

Лин моя откровенность немного смутила, и она спросила:

– А чем ты увлекаешься?

– Ну, литературой, естественными науками. В Бетесде я иногда приходила в лабораторию биохимии, где работали мои родители.

– Надо же, как интересно! – Она с восхищением посмотрела на меня. – Расскажешь подробнее?

Я не без удовольствия рассказала ей о жизни в родном городе. Лин ловила каждое моё слово, и это льстило. Мы с Лин вместе вышли в коридор.

– Следующие уроки у нас разные.

– Жаль. А расскажешь мне, как найти класс?

– Лучше я найду тебе проводника. Эй, Айзек!

Она помахала рукой долговязому парню в больших квадратных очках и джинсовой куртке с капюшоном, который шёл нам навстречу.

– Привет, Лин. Привет, э-э-э… – Он замялся.

– Эванс, – ответила я.

– Эванс! Не видел тебя раньше. Лин, ты завела новую подругу и теперь бросишь меня?

– Я новенькая. Проводишь меня в класс мистера Такера?

– Всегда к вашим услугам. – Парень шутливо поклонился.

Лин казалась расстроенной, но у меня не было времени её расспрашивать. Мы распрощались с ней и направились вверх по лестнице. По дороге Айзек первым завёл беседу:

– Итак, ты переехала в самом начале учебного года. Твои родители скрываются от правосудия?

– Ха-ха! И это первое, что пришло тебе в голову?

Айзек пожал плечами. Я набрала побольше воздуха в грудь и выпалила:

– Моя мама… Она недавно умерла. И отец решил принять предложение о работе здесь.

– Мне очень жаль, Эванс. – Он не ожидал услышать такого ответа на свою шутку, но постарался сохранить невозмутимый вид. – Значит, работу предложили, интересно. Хоть и жаль, что ты не крёстная дочь.

– Крёстная дочь? – Я удивлённо переспросила.

– Ну, знаешь, мафия и всё такое… А, неважно!

Айзек немного смутился, и я поспешила сменить тему. Как ни странно, открывшись Айзеку, я почувствовала себя лучше.

– Расскажешь что-нибудь о себе?

– Легко! Что тебя интересует? – Айзек посмотрел на меня.

– Давно вы с Лин знакомы?

– Около пяти лет. Мы познакомились в средней школе.

– Она милая. – Я улыбнулась.

– Это только кажется! В первую нашу встречу она врезала мне учебником. Ну пошутил я, что она влезет в мой ланч-бокс, и что?

– Кошмарная шутка! Зачем ты это сказал?

– Хотел привлечь её внимание. – Он пожал плечами.

Мне стало любопытно, какие между ними отношения. Этот неприязненный взгляд Лин, которым она провожала нас на следующее занятие, никак не выходил из головы. Но мне показалось неприличным задавать этот вопрос сейчас, когда мы только познакомились. Ребята выглядели очень дружелюбными и умными, и я была бы не против заиметь здесь таких друзей. Я решила, что ещё успею выяснить всё об их отношениях.

– У вас в школе есть шахматный клуб?

– Да, но его президент сейчас на больничном из-за происшествия с конём.

– Смешно. Повезло, что не со слоном.

– Что? – Айзек поднял бровь.

– Ну, конь и слон… – принялась объяснять я.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять.

– Да ты шутница! И, судя по всему, шахматистка. – Айзек громко рассмеялся.

– Всё же больше шахматистка.

– Это поправимо!

– А ты чем увлекаешься?

– Ну, я занимаюсь спортом… – ответил он, а я постаралась сделать не слишком удивленное лицо.

– Вот как…

– Ещё бы! Наша команда недавно победила в турнире по одной видеоигре… – Айзек рассмеялся, наблюдая за тем, как изменилось моё лицо: от недоумения до искренней улыбки. – Надо было говорить, что я боксёр!

– Лучше уж виртуальное насилие! – парировала я.

Айзек понимающе кивнул. Мы добрались до нужного класса, и он так же, как и Лин перед прошлым уроком, предложил мне сесть рядом. Я была совсем не против. Несмотря на сомнительное чувство юмора, парень оказался очаровательным.

Школьный день проходил на удивление быстро. После четвертого урока мы с Айзеком и Лин направились в столовую, и за обедом я обратила внимание на украшение Лин:

– Какой очаровательный кулон!

– Спасибо. Это подарок моей бабушки. – Она рефлекторно дотронулась до него рукой и улыбнулась. – Корейский символ удачи.

– Ты уже третий раз за неделю роняешь велосипедную стойку. Не очень-то он работает.

Она засмеялась, и я тоже не смогла сдержать улыбку. Мимо нашего стола прошла девушка, за которой тянулся аромат сладких духов и сухого шампуня. На ней было довольно мало одежды для такой зябкой поры: короткая клетчатая юбка и тонкий свитер. Айзек проводил девушку влюблённым взглядом, а Лин поморщилась.

– Символ удачи точно не работает… – тихо произнесла она и пощёлкала пальцами перед лицом друга.

– А? Что такое? – Он мгновенно отвёл взгляд.

– Неужели опять, Айзек?

– Не понимаю, о чём ты.

Я повернулась, чтобы посмотреть на источник беспокойства Айзека. Незнакомка сидела за соседним столом. Её роскошные светлые локоны блестели в лучах позднего осеннего солнца. Заметив на себе пристальный взгляд, она подняла глаза. В них плясали лукавые искорки. Решив, что неприлично просто пялиться на неё, я без стеснения помахала ей рукой. Незнакомка расплылась в довольной улыбке и подмигнула мне.

Повернувшись к ребятам, которые всё это время продолжали о чём-то яростно спорить, я задала надувшейся Лин вопрос:

– А кто она? – Я вновь украдкой посмотрела на девушку, а она уперлась взглядом в свой телефон.

– Неужели и тебя, Эванс, покорила наша… бунтарка?

– Она не выглядит как бунтарка. В моей прошлой школе её бы назвали «королевой бала».

– О, нет, Челси точно не понравилось бы. Она ненавидит эти школьные клише и предпочитает, чтобы её называли девушкой свободных нравов, – Лин добавила тише, – если ты понимаешь, о чём я.

– Не уверена.

– Распущенной девушкой! – Щёки Лин покрылись румянцем. – Девушкой, которая спит со всеми, кто ей приглянется!

– Это очень грубо, Лин. Челси не так плоха, как ты думаешь, – возразил Айзек.

– Тебе-то откуда знать? Ты с ней ни разу не разговаривал.

Ребята ещё долго обменивались колкостями, и я позволила себе получше рассмотреть их. Айзек был симпатичным парнем, которого совершенно точно не заботило, как он выглядит. Его круглые очки скрывали добрую половину лица. Мне так и хотелось снять их и посмотреть, как он выглядит на самом деле.

Лин же, несмотря на миловидную внешность и отличную кожу, за которой она явно ухаживала, по всей видимости не пользовалась популярностью среди одноклассников. Может, потому, что у неё был непростой характер, или потому, что она была безответно влюблена в своего лучшего друга, который совершенно этого не замечал.

Было очевидно, что Айзек не заинтересован в романтических отношениях с подругой: он не ловил её взгляды, не пытался казаться лучше в её присутствии. Всё это выпало на долю Челси. И я опасалась, что станет вопросом времени, когда же Лин начнёт ненавидеть свою главную соперницу за место в сердце Айзека.

* * *

После уроков мне пришлось задержаться в школе. Нужно было уладить несколько формальностей. Переход в другую школу оказался тем ещё приключением. После того, как я заполнила все бумаги у школьного секретаря и уже направилась к выходу, я неожиданно заметила мистера Такера. Он подоспел очень вовремя – я до сих пор не знала, где находится шахматный клуб. А жаль, мне хотелось бы отвлечься от мыслей, роящихся в моей голове, сыграв в шахматы. Конечно, можно было просто загрузить игру на телефон. Но это было совсем не то. Ощущать вес деревянной фигурки в руке – вот это были настоящие шахматы.

– Мистер Такер, подождите! – Я решила не упускать свой шанс.

– Мисс Эванс? Вы что-то хотели? – спросил он.

– Вы не подскажете, где располагается шахматный клуб?

Он объяснил мне, как пройти к кабинету, и на этом мы распрощались. Я направилась прямиком туда и совсем не удивилась, когда на двери класса обнаружила объявление о болезни президента клуба. В своей школе эту роль выполняла я, и за все два года на посту я ни разу не закрывала класс. Понадеявшись, что и в этой школе они такого не делают, я с силой толкнула дверь.

Она была прикрыта совсем неплотно, и я, не рассчитав силу, едва не упала. Держась за ручку двери, я перевела дух. К моему изумлению, класс вовсе не был пуст. За последним столом, залитым солнечным светом от окна, сидел привлекательный юноша. Его кожа отливала медью. Он был полностью погружен в шахматную партию.

– Эм… Тук-тук?

– Ты ещё кто? – Парень вздрогнул и поднял голову. – Сюда нельзя входить!

У него был низкий приятный тембр. Парень не отрывал от меня взгляда, и я смутилась. Солнечный свет бил в глаза и мешал рассмотреть лицо незнакомца. Я шагнула вперёд и бегло осмотрела класс. Всё это время мулат, по-прежнему сидящий над своей партией, не сводил с меня глаз.

Взгляните на все глазами Эванс!

https://redirect.appmetrica.yandex.com/serve/460717331400665188

– Ты ведь в курсе, что это парная игра? – понизив тембр, чтобы звучать увереннее и раскрепощённее, бросила я небрежно.

– Да ты острячка. – На его лице заиграла непринужденная улыбка.

Я заметила рюкзак, стоящий рядом с его стулом. На нём красовался логотип школьной баскетбольной команды, о которой с придыханием рассказывала сегодня Лин. Их символикой была увешана вся школа, трудно было не заметить слона в комнате.

– Я бы предложил тебе присоединиться… Но я не играю даже с красотками.

От этого небрежно брошенного комплимента мои щёки предательски залились краской.

– Как удачно совпало. А я как раз не играю с новичками.

– С новичками, значит?

Парень поднялся на ноги и ловко подхватил рюкзак с пола. Ростом он был едва ли меньше двух метров. Поравнявшись со мной, он остановился, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

– Кто ты такая?

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Я была совсем не низкой, но даже поднимись я на цыпочки, всё равно бы не достала ему даже до носа. Зато с этого ракурса было отлично видно чётко очерченные скулы, янтарные глаза и соблазнительные губы. Широкая нижняя губа словно была создана для того, чтобы прикусывать её во время поцелуев. Я с трудом заставила себя не думать о том, каково это – целоваться с ним, и наконец ответила:

– Меня зовут Эванс.

– Значит, это ты новенькая?

– Допустим, – фыркнула я. – А ты кто такой?

Он наклонился так, что его губы почти касались моего уха. Хотелось закрыть глаза, но я усилием воли заставила себя застыть на месте и ничем не выдать своё волнение.

– Ещё увидимся, новенькая, – прошептал он.

Задержав взгляд на моём лице, прежде чем выпрямиться, он спрятал улыбку и быстро вышел за дверь. Пытаясь понять, не приснилась ли мне эта странная сцена, я подошла к столу, за которым он только что сидел, и посмотрела на доску.

– Шахматная задача, значит… Что за волк-одиночка!

Быстро взглянув на расположение фигур, я улыбнулась.

– Мат Диларам… Любопытный парень. Кто же он такой?