Онлайн чтение книги Славные парни
Предисловие

Вторник, 22 мая 1980 года. В этот день человек по имени Генри Хилл принял решение, которое казалось ему единственно верным, – исчезнуть. Он сидел в тюрьме округа Нассау, ожидая пожизненного приговора по статье «незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере в составе организованной преступной группы». Федеральная прокуратура преследовала его за ограбление немецкой авиакомпании «Люфтганза» – это крупнейшее хищение наличных (шесть миллионов долларов) в американской истории. В затылок федералам дышала нью-йоркская полиция, желавшая допросить Хилла в связи с убийствами, которые последовали за этим ограблением. Министерство юстиции мечтало побеседовать с ним о другом убийстве, совершённом при участии Микеле Синдоны, осуждённого итальянского банкира. Оперативная группа по борьбе с организованной преступностью хотела узнать всё о договорных матчах и подкупе баскетболистов команды Бостонского колледжа. Агенты Казначейства жаждали выяснить, где находятся украденные им из арсенала Коннектикута ящики с автоматами и противопехотными минами «Клеймор». А бруклинской окружной прокуратуре не терпелось узнать, откуда в обнаруженном грузовике-рефрижераторе взялся труп, который так промёрз, что его пришлось два дня оттаивать, прежде чем судмед эксперт смог сделать вскрытие.

Когда Генри Хилла арестовали тремя неделями ранее, это не вызвало большого ажиотажа. Ни передовиц в газетах, ни сюжетов в вечерних новостях. Его арест не стал одной из тех раздутых историй о задержании очередной многомиллионной партии наркотиков, которые полиция ежегодно скармливает СМИ в погоне за зрительскими симпатиями. Однако сам Генри Хилл был бесценным призом. Хилл вырос среди мафиози. Он никогда не занимал высоких постов, но знал о мафии всё. Он знал, как она устроена. Он знал, кто смазывает шестерёнки этого механизма. Он знал, в буквальном смысле, где закопаны трупы. Мафиози получат десятки обвинений и приговоров, если он заговорит. Кроме того, Генри Хилл прекрасно понимал, что дружки всё равно убьют его – практически все, кто был причастен к ограблению «Люфтганзы», были мертвы. Уже в тюрьме Генри узнал о том, что его покровитель Пол Варио, семидесятилетний мафиозный босс, в чьём доме Генри фактически вырос, отрёкся от него, а Джеймс Бёрк по прозвищу Джимми Джентльмен, ближайший друг и соратник, партнёр Генри по многочисленным аферам, которые они вместе проворачивали с тринадцати лет, планирует его убийство.

Учтя все обстоятельства, Генри принял решение воспользоваться Федеральной программой защиты свидетелей Минюста США. Его жена Карен и их дочери, пятнадцатилетняя Джуди и двенадцатилетняя Рут, исчезнут вместе с ним. Они получат новые личности. Надо заметить, что исчезнуть Генри Хиллу было проще, чем обычному законопослушному гражданину, поскольку официальных документов у него практически не было. Дом записан на тёщу. Машина зарегистрирована на жену. Карточки социального страхования и водительские права – несколько комплектов – все поддельные, на фальшивые имена. Он никогда не голосовал и не платил налоги. Он даже ни разу в жизни не летал на самолёте под своим настоящим именем. Фактически, кроме свидетельства о рождении, единственным документом, доказывавшим, что некий Генри Хилл реально существует, был его «жёлтый лист» – полицейский перечень арестов и задержаний. Этот список вёлся с тех самых пор, как Хилл, ещё будучи подростком, поступил в ученики к мафиози.

Через год после ареста Хилла на меня вышел его адвокат, который рассказал, что Хилл ищет человека, который взялся бы написать его историю. К тому моменту я уже опубликовал немало статей о боссах организованной преступности и, честно говоря, порядком подустал от самовлюблённого бреда необразованных громил, разыгрывающих из себя благородных «Крёстных отцов». Прежде я никогда не слышал о Генри Хилле. В моём кабинете стояли четыре ящика с каталожными карточками; на них я с маниакальным упорством делал пометки о каждой крупной или мелкой фигуре в мире оргпреступности, о которой мне удавалось найти какие-то подробности в прессе или судебных документах. Порывшись в картотеке, я обнаружил одну-единственную запись о Генри Хилле, датированную 1970 годом, где было указано (ошибочно), что он принадлежит к мафиозному семейству Джозефа Бонанно. Однако я понял, что должен хотя бы встретиться с Генри Хиллом, потому что федералы не стали бы придавать такое значение его свидетельским показаниям, не будь он авторитетной фигурой.

Поскольку он находился под опекой Федеральной программы защиты свидетелей, перед нашей встречей были соблюдены все меры предосторожности. Мне назначили встречу с двумя федеральными маршалами у стойки авиакомпании «Бранифф» в аэропорту Ла Гуардия. Когда я прибыл на место, они уже поджидали меня с авиабилетом в руках. Спросили, не нужно ли мне в туалет. Такой вопрос от федеральных агентов меня удивил, но они пояснили, что с того момента, как мне вручат билет, и до того, как я сяду в самолёт, я должен буду находиться под их присмотром. Они не хотели рисковать: ведь я мог прочесть место назначения и дать кому-нибудь знать, куда направляюсь. Как оказалось, мой рейс был не от «Браниффа» и меня ждало несколько пересадок. Наконец, я добрался до города, в который, как я узнал позже, Хилл и его федералы-телохранители прибыли всего за пару часов до меня.

Хилл оказался удивительным человеком. Он выглядел и вёл себя совсем не так, как большинство уличных бандитов, с которыми сводила меня жизнь. Его речь была связной и грамотной. Он иногда улыбался. И знал очень многое о тайном мире, в котором вырос, однако говорил об этом с какой-то необычной отстранённостью, зорко подмечая детали. Большинство мафиози, дававших в последние годы интервью для книг или статей в прессе, были неспособны отринуть прежний опыт и оценить собственную жизнь со стороны. Они настолько слепо следовали проторенным путём мафии, что ничего не видели, кроме него. Генри Хилл, напротив, смотрел на мир широко раскрытыми глазами. Мир мафии, в котором он вырос, приводил его в восторг, и он бережно хранил в памяти каждую подробность.

Генри Хилл был бандитом. Он был аферистом. Он строил козни, плёл интриги и проламывал черепа. Он знал, как дать взятку и как обуть лоха. Он работал в мафии на полную ставку в качестве рэкетира и громилы, он был «пара авис» – той редкой птицей, которую охотно изучают как социальные антропологи, так и полицейские. Они с друзьями называли себя «умниками». Мне кажется, его история – это уникальная возможность взглянуть на жизнь пехотинца оргпреступности изнутри, увидеть её не такой, какой её описывают либо посторонние, либо «капо ди тутти каппи» – мафиозные боссы.