Онлайн чтение книги Служанка в игре с обратным гаремом хочет выйти The Maid In The Reverse Harem Game Wants To Quit
1 - 22

Если подумать, Вероника не могла так просто отстать от Луизы, обладающей столь редкой красотой.

Если она подберёт вещь, выброшенную Генриеттой, то будет играться с ней, как с игрушкой.

'Не то чтобы она не делала этого, она просто не может этого не сделать.'

Родион взглянул на дрожащую Луизу и заботливо протянул той руку.

Её волосы, ранее собранные в высокий хвост, теперь были распущены и несколькими прядями ниспадали ниже затылка. На Луизе словно лежал щенок золотистого ретривера, с опущенными ушами и хвостиком, с пестреньким тельцем, и он невольно дотронулся до спутанных волос на затылке Луизы.

И вдруг…

Бах!

– Ай!

Напуганная внезапным выстрелом Луиза подскочила, и тогда как раз вновь прозвучал голос Вероники.

Из-за этого рука Родиона коснулась шеи Луизы, а не волос.

И он увидел это.

Луиза, привыкшая спорить с ним в кабинете и недавно дрожавшая, как осинка, сейчас застыла на месте, словно ледяная статуя. Она не могла двигаться, не могла сопротивляться…Не могла ничего, кроме как замереть.

Чувствуя, как солнечный свет освещает росистую лужайку(?), Родион поспешно убрал руку.

– …Эй, успокойся.

– …Ах.

– Т-Ты работала в Личпэне, но вздрагиваешь от выстрелов?

– Любой может испытать шок, если окажется в неожиданной ситуации.

– Ага, наверное. Потому что тоже был шокирован от неожиданности, когда горничная начала возражать господину.

– …Извините.

– Нет, я не прошу тебя извиняться…

Он имел в виду, что ему было интересно, какой же реакцией нужно обладать, чтобы реагировать как эта служанка, взбудораженная огнестрельным оружием.

И кажется, его слова не так поняли.

Наконец Родион сделал глубокий вдох и вновь открыл рот:

– Если скажу тебе выйти одной, ты не послушаешься, верно?

– Конечно.

– Ладно. Ну что, тогда давай выйдем вместе.

– Правда? Но как больной может так запросто выйти!?

– Выйдем тайно.

Глаза Луизы вновь заблестели.

Теперь у Родиона начало появляться зловещее чувство, что всякий раз, когда у Луизы так блестят глаза, его накрывает неизвестное чувство тревоги.

– Раз так…!

– Чего?

Луиза взволнованно хлопнула ладонями. Её глаза как никогда раньше блестели в восторге.

– Проникновение?!

– Нет.

– Слежка!

– Эй…

– Подслушивание!

– …Нет.

– Это же здорово!

– …

В итоге Родион бросил попытки ей что-либо объяснить.

– Пойдём!

– Эм, ага…

Вопреки его прежнему намерению бросить Луизу Веронике, эти двое каким-то образом затаились на лестнице. Из этого можно сделать вывод, что Родион и Луиза уже эти несколько минут бок о бок наблюдали за обстановкой.

'Что за хрень с ней происходит?'

Родион мысленно выругался. Потому что сейчас он обеими руками зажимал рот Луизе, которая сопротивлялась, как бы готовая в любой момент побежать к Ирэн.

Вообще, если бы тот только мог, сам бы уже побежал к ней раньше Луизы.

Если бы только Родион был незрелым юнцом.

Так или иначе Родион являлся наемником и исполнителем Нокса. А поступить так было не просто из-за его статуса или боеспособности, которая в юном возрасте обеспечила его работой наёмника.

Возможностью быстро предугадать действия в той или иной обстановке.

Иными словами, чувством – или же шестым чувством.

А шестое чувство Родиона вопило: ещё не время выходить.

Как доказательство этому и Ахивальт, и Отис не двигались. Однако те не могли скрыть испуга на лицах, из-за чего оба замерли в готовности.

Между потерявшей сознание девушкой и наблюдающими за ней возникла напряжённая атмосфера…

Щёлк.

Гробовую тишину, нависшую над особняком, нарушил звук зажигалки Вероники. Осветив кончик сигареты красным, зажигалка вновь потухла, а потом последовал долгий выдох. А после и глубокий смех до ужаса беспардонной Вероники.

Пронзительный и резкий смех, который словно разрывал их барабанные перепонки, длился долго. Вытерев слёзы с уголков глаз, Вероника вздрогнула.

– Парни, почему у вас такой вид? Не прошло даже одного или двух дней, как мои сигареты впитали в себя парализующий аромат.

– …Тётя.

– Ох, разве он не смертелен для того, кто уже вдохнул немного парализующего аромата? Если вы сейчас же не проведёте детоксикацию, можете умереть.

Это была правда. А Ахивальт и Отис знали это лучше, чем кто-либо другой.

Парализующие благовония – это наркотик, заставляющий людей задыхаться, так что если немедленно от них не избавиться, их сердца или лёгкие прекратят работу, и те вскоре умрут.

В подобной ситуации каждая минута несла в себе серьёзную тревогу.

Родиону удалось предвидеть, что будет дальше.

Случись всё как обычно, развернувшаяся картина была бы совсем иной, чем сейчас. Будь это иное время, быть может, как только Ирэн потеряла сознание, Ахивальт тут же сломал бы ножку стула и сжал её в руке, а Отис выстрелил бы ещё раз.

Если бы только их противником была не Вероника, а тот, кого можно было легко убить и избавиться от их страданий.

Но не сейчас.

– Тётя. Ты переигрываешь. Кем тебе пригодится эта горничная, чтобы доводить всё до такой степени?

– Да. Из-за кое-кого мне приходится чистить счета, старший брат.

Стрелявший некоторое время назад Отис и разбивший чашку Ахивальт – оба хранили тишину.

Когда Ирэн в беде, они действуют, но когда состояние Ирэн становится критическим, они тихо сидят, что может показаться полной чушью.

По большей части из-за закона, но, естественно, была и иная причина.

'Прежде чем полностью лишиться жизни из-за парализующего аромата, можно спастись противоядием. Поэтому сейчас нам нужно сделать так, чтобы Ирэн перестала быть целью Личпэна.'

Если они устроят суету, как когда услышали вести об обмороке Ирэн, все, кто желает заполучить Лавренти в один миг нацелятся на Ирэн.

Это было клише, господствовавшее в этом тёмном мире.

Зная это, Вероника покусилась на Ирэн, а ещё по этой причине Ахивальт и Отис сейчас не могли ничего сделать.

Оба разговаривали весьма спокойно.

– Но зная её как горничную, долгое время работавшую в этом особняке, я не могу просто дать ей умереть. Отис, иди и позови дворецкого.

– Да, я понял. Но я не знаю, осталось ли у нас какое-нибудь противоядие?

– И тётя, пожалуйста, уходи. Зачем суетиться, приезжая в место, которое даже не является твоим домом? И ещё вредить слугам подобным образом…та ещё головная боль.

– …Ха.

Вероника была шокирована его словами.

Она уронила сигарету, которую держала в руке, словно бы Ахивальт собственной рукой выгонял её. Но сейчас он был не в том положении, чтобы позволить себе заботиться о состоянии Вероники.

Вероника этого не видела, но это было ясно Родиону, наблюдавшему всё это время за ними сверху.

…Сколько раз Ахивальт уже сжал свой кулак за спиной?

– Тётя.

Шшш.

Туфля Ахивальта раздавила сигарету, уроненную Вероникой.

Так как те стояли у дверей, Родион плохо видел его выражение лица. Тем не менее Родион мог предполагать, какое лицо строил Ахивальт.

– В этот раз ты перешла черту.

Он улыбался как обычно, хоть и лицо словно давало ей понять, что как только улыбка исчезнет, её жизнь окажется в опасности.

То самое выражение лица, из-за которого у тех, кто видел в Ахивальте лишь джентльмена и вежливого юношу, каждую частичку тела покрывали мурашки.

– Не знаю, где и чего наслышалась моя тетя…Но у тебя неверное представление.

Как ни пытайся, перед таким зрелищем Веронике не оставалось ничего, кроме как поджать хвост.

Теперь её выгнал Ахивальт и причём выгнал чуть ли не из сада.

– Пока что тебе будет лучше позаботиться о самой себе. Твой племянник говорит это, поскольку взволнован состоянием тёти.

– …Ха. Да, спасибо. – В итоге проговорила сильная волей Вероника непоколебимым голосом и – бам! – хлопнула дверью.

С тех пор, как отравленная её парализующим ароматом Ирэн потеряла сознание, прошло много времени. Она была уверена в своей смерти и и собственными глазами видела, что в любом случае ничего не потеряет.

А ещё:

'Вероника, где, чёрт подери, ты услышала, что юные господа заботятся обо мне?'

Пролежавшая весь день Ирэн наконец открыла глаза.