Онлайн чтение книги Смех и грех Ивана‑царевича
Глава 9

– Но я тебя видела, – уперлась Ксения. – И слышала – ты лаял. Мерзкий поступок! Все знают: если Корнелий затявкает на человека, то тот вскоре умрет. Вы вот все на меня за майонез набросились, а как оцените поведение деда, он предрек мне скорую смерть.

Эмма Геннадиевна быстро перекрестилась:

– Типун тебе на язык… Матвей Ильич не мог пожелать тебе плохого, он же прекрасно понимает: Игорь Анатольевич уже вкладывает деньги в усадьбу. Пятаков придет в бешенство, если с тобой случится беда и придется отменить свадьбу. И как Лизочка с ним расплатится? Да мы по миру пойдем!

– Говорю же, не изображал я собаку, – повысил голос старик, – уже два дня к костюму не прикасался. И нет в нем устройства для лая, один резервуар с водой. Корнелий только писает, никому кончину не предрекает. Мы же не хотим распугать посетителей. Ксения опять шутит, не видела она призрак.

И тут Родион, не отрывая глаз от тарелки, еле слышно произнес:

– Я тоже видел привидение. Шел ужинать, а пес стоял около чулана, где постельное белье хранится. Он меня увидел и тихонечко гавкнул.

– Извините, что вмешиваюсь, – не выдержал я, – но я столкнулся совсем недавно с собакой. И слегка струхнул, очень уж она мне огромной показалась. Потом сообразил, что это Матвей Ильич в образе призрака, и успокоился.

– Ага, вот видите! – с торжеством воскликнула Ксения. – Мы с Родей наткнулись на пса-убийцу, и он гавкал. Дед, ты нас ненавидишь, поэтому и решил напугать.

Матвей Ильич побагровел, потом со всего размаха стукнул кулаком по столу:

– Молчать! Не забывай, кто ты такая. Ишь, разболталась тут… Не перегибай палку, сикозявка. Да тебя…

– Папа, замолчи! – в один голос вскрикнули Анфиса и Лиза.

– Все! – заорал старик. – Не желаю более участвовать в спектакле! Меня тут не уважают! Елизавета, выбирай, кто тебе дороже – родной отец или дура-девка. Совсем она зарвалась, беспредельно охамела. Молчать всем! Не желаю слышать, что она невеста денежного сундука. Лично мне и без миллиардов Пятакова неплохо живется, пенсии за глаза хватает, одним кефиром питаться могу, сто пар туфель, как Фиске, мне не надо.

– Вот и до меня добрались, – хмыкнула Анфиса. – Что я-то тебе сделала? Сижу, починяю примус.

– Папа, успокойся, – велела Елизавета Матвеевна. – А насчет твоей пенсии могу пояснить. Жалкие гроши, которые платит тебе государство, ты расходуешь на пустяки вроде драже в глазури, которое ешь тайком, но если тебе самому придется оплачивать коммунальные расходы, лекарства, еду…

– Что? – взвилась Эмма Геннадиевна. – Какое такое драже?

Ксения вскочила и выбежала из столовой. Матвей Ильич тоже встал и с криком: «Ухожу от вас навсегда!» – направился к двери.

– Папа, это смешно, – бросила ему вслед Анфиса. – Не позорься, куда ты пойдешь?

Старик неожиданно остановился:

– Уеду жить к родной матушке, измучился я в вашей усадьбе.

– Однако на кладбище сейчас очень сыро, папа, – хмыкнула Анфиса, – и грязно. У тебя не только ревматизм разыграется, но и артрит в придачу.

– При чем тут кладбище? – затопал ногами дед.

– Твоя матушка давно умерла, – пояснила младшая дочь, – ее квартиру ты продал, чтобы вложить деньги в финансовую пирамиду, которая рухнула, вот я и решила, что ты говоришь про Ваганьково.

Матвей Ильич одним прыжком преодолел расстояние до двери и исчез за ней.

– Стой! – взвизгнула Эмма Геннадиевна. – Можешь отправляться куда пожелаешь, хоть к своей матери-жабе, которая меня ненавидела, царствие ей небесное и сковородку в аду погорячей, но я хочу знать правду о драже! Куда подрапал?

Продолжая негодовать, старушка поспешила следом за мужем. Елизавета Матвеевна молча поднялась и отправилась за родителями.

– Обожаю тихие семейные вечера, – ухмыльнулась Анфиса. – А ты, Родя?

Племянник проигнорировал вопрос тети. Затем отодвинул свой стул от стола и со словами: «Зачет через два дня, надо заниматься», – кинулся в коридор.

Анфиса повернулась ко мне:

– Видел когда-нибудь более разных людей, чем Ксения и Родион? Первая совершенно не умеет себя вести, с детства у нее случались припадки ярости. Гневливость девчонке от деда досталась. Папенька мой вообще-то милейший человек, но иногда его заносит. Заводится невесть от чего и начинает на метле летать, чушь пороть. Правда, надолго его не хватает, поорет, побьет посуду, а через десять минут опять всем доволен. Если его упрекнуть: «Ну зачем ты истерику закатил?», он удивится: «Кто? Я? Никогда не скандалю!» Родя же пошел в Сеню – тихий, до идиотизма интеллигентный, ни разу даже в детстве ни на кого голоса не повысил. Ксения гуманитарий, в школе не особенно хорошо училась, а Родион блестящий математик. Ну вот как это получилось? Отец и мать у них общие, воспитывались дети вместе, всего имели поровну. И ведь на свет они появились с разницей всего в несколько минут.

– Юноша и девушка близнецы, но совсем не похожи, даже внешне, – согласился я.

– Разнояйцовые двойняшки не имеют полного сходства, – пояснила Анфиса. – Вот уж не ожидала, что и Родион соврет про Корнелия.