Онлайн чтение книги Смерть в конверте
Глава 27

Примерно через полчаса Марч остановил свою машину на другом конце деревни, поднял щеколду калитки и прошел, подсвечивая под ноги карманным фонариком, к боковой двери коттеджа «Гейл», на которой не было ни молотка, ни звонка. Постучав, он долго ждал и уже решил, что мистер Джеймс Бартон вышел, пока не получил запоздалый и неохотный ответ. Послышался звук шаркающих шагов, и дверь приоткрылась дюйма на два, не больше, причем изнутри явно звякнула цепочка. Сиплый запыхавшийся голос спросил:

— Кто там?

— Моя фамилия Марч, я старший констебль графства, хотел бы с вами поговорить.

— Почему?

— Потому что вы последним видели полковника Рептона.

Послышался глухой возглас, цепочка прогремела, и дверь со скрипом отворилась вовнутрь. В узком проходе было темно, но через полуоткрытую дверь в комнату просачивалось достаточно света, чтобы разглядеть фигуру высокого мужчины, стоящего в ярде от входа.

— Что вы там говорите про полковника?

— Кажется, вы были последним человеком, который его видел.

Бартон шепотом повторил последние слова:

— Видел его?

— Мистер Бартон, если вы дружили с полковником, боюсь, вам надо приготовиться к худшему. Полковник мертв.

— Боже мой! — воскликнул Бартон. — Не может быть, я только что беседовал с ним… Да входите!

Полуоткрытая дверь вела в кухню, теплую и уютную, с керосиновой лампой на комоде, ярким пламенем очага и плотными красными занавесками на окнах. Там стояли стол, накрытый темно-красной скатертью, старое кожаное кресло, пара простых деревянных стульев. На коврике перед камином разлеглись семь больших полосатых котов. Мистер Бартон оказался тонким сутулым мужчиной с неаккуратной копной волос с проседью, но ни борода, ни кустистые брови не могли скрыть ужасный шрам, пересекающий его лицо. Пока Марч разглядывал подробности, мужчина обеспокоенно спросил:

— Что случилось с полковником Рептоном? Я был сегодня в поместье, он чувствовал себя нормально.

— Да, именно поэтому я к вам и пришел. Он не заболел, он умер. Мне кажется, его убили.

— Убили?! — воскликнул потрясенный мужчина.

Он рухнул на стул и, склонив голову на руки, зарыдал. Через пару минут Бартон выпрямился, взяв себя в руки.

— Роджер был моим лучшим другом, вы просто сбили меня с ног своими словами. Скажите, что же все-таки случилось?

— Его отравили, нам кажется, цианидом.

— Это такая штука, которой морят ос?

— Да.

— Кто мог так поступить?

Марч присел на второй стул.

— Мы надеемся, что вы поможете нам узнать это, — просто сказал он.

Бартон беспомощно махнул рукой:

— Не это ли всегда говорит полиция человеку, которого собирается арестовать?

— Если вы имеете в виду, не подозреваем ли мы вас, то ответ будет — нет. Но поскольку вы последним видели полковника живым, то мы обязаны с вами поговорить. Кстати, когда вы оттуда ушли?

— Где-то около четырех или чуть позже. Я не смотрел на часы.

— Можете рассказать, зачем туда приходили и о чем беседовали с мистером Рептоном?

— Мне надо было заплатить арендную плату.

— Понимаю. А сколько вы платите за этот коттедж?

Все это время Бартон сидел, опершись на локоть и уткнувшись взглядом в красную скатерть. Услышав вопрос, он резко поднял голову и грубо бросил:

— А какое полиции до этого дело?

— А что, есть серьезные причины не отвечать на мой вопрос?

— Нет, я просто размышляю, почему вы спросили. Если вам так надо знать, то я плачу то, что называют арендной платой «перечное зернышко».

— Вы имеете в виду, что не платите вообще ничего?

— Нет, плачу. Понимаете, я платил ему минимальную сумму раз в месяц, а после мы сидели и беседовали. Полковник был единственным человеком, с которым я вообще разговаривал, а сейчас вы приметесь за дело и обнаружите, что это я его убил.

— Вы расскажете, о чем беседовали с ним сегодня? Бартон снова уставился в скатерть.

— Обычно я приходил в темноте, но не сегодня.

— Почему в темноте?

— Сам не знаю. Мне просто нравится гулять, когда придет в голову. Шел я тогда, думал о разных вещах и дошел до такого состояния, когда кажется, что больше не выдержишь, тут в голову и пришло, а не навестить ли полковника, взял и пошел к нему.

В этот момент Марчу припомнилась одна дата, тринадцатое октября, а в этот день где-то лет тридцать назад… Конечно, в суде бы Рэндел не поклялся, но про себя был абсолютно уверен, что не ошибается.

— Итак, вы пришли к полковнику. А о чем беседовали? — ни словом не обмолвившись о своем воспоминании, спросил констебль.

— Хм-м, — Бартон упорно разглядывал скатерть, — я обошел дом и постучал в окно кабинета, у них там компания собралась, толпа женщин пришла к мисс Рептон посидеть вместе за шитьем. Моя соседка мисс Вейн и та женщина, что сейчас у нее живет, были там. Нет, решил я, им меня с пути не сбить, все равно навещу полковника, он ведь с этой компанией дел иметь не будет. Из-за гостей я и постучал в окно кабинета, да и дом обошел с дальней от деревни стороны, чтобы меня не заметили. Мне уже приходилось так входить.

— А когда вы вошли, мистер Рептон спросил, не пришли ли вы, чтобы заплатить свое перечное зернышко, и предложил вам выпить?

Хозяин искоса бросил на гостя удивленный взгляд:

— Раз вы сами знаете, зачем спрашиваете?

Марч почувствовал, что поступает невежливо, и поспешил с извинениями:

— Не обижайтесь, мистер Бартон. Такое поведение полковника ведь совсем естественно, а мне не терпится узнать о виски, потому что, понимаете, цианистый калий — а мы почти уверены, что это был он — находился в маленьком графинчике виски, который стоял на его письменном столе. Мне очень надо знать, видели ли вы этот графинчик?

Мужчина поднял голову и посмотрел прямо в глаза констеблю:

— Да, конечно, я его видел. И полковник предлагал мне выпить виски, но это была наша старая шутка, он знал, что я не соглашусь. Это дьявольское зелье, и я его не употребляю. Роджеру мои привычки хорошо известны. Во время моих посещений всегда происходило одно и то же: он предлагает выпить — я отказываюсь.

— Так, с этим понятно, а о чем вы беседовали?

— О нем самом и о женщинах, полковник прекрасно знал, что я о них думаю. Он говорил о своей жене.

— И что именно?

— Сказал, что она замарала его имя и он будет разводиться. Я-то сам с ней ни разу не беседовал — не поддерживаю никаких отношений с женщинами, — но все равно мог бы ему сказать, что она за штучка… от глагола «гулять», да только ничего хорошего из этого бы не вышло. До таких вещей надо доходить самому. Кошки и собаки ведут себя так, какими их создала природа, — не лучше и не хуже. А женщины на них похожи, только не такие честные. Лгут, виляют, ходят вокруг да около, ангелами небесными прикидываются, а сами просто неряхи и потаскухи.

Тут Марч прервал монолог:

— Вы совершенно уверены, что полковник говорил о разводе с женой?

— Конечно, уверен. Зачем придумывать? Он сказал, что с ней покончено, а прямо после похорон Конни Брук женщина уберется вон. Еще говорил, что все рассказал сестре, а после похорон и все остальные узнают.

— Я вижу, что полковник беседовал с вами, как с близким человеком.

Непроизвольно сжав рукой колено, Бартон ответил сиплым грубым голосом:

— Иногда мужчине становится легче, когда он может выговориться, а у меня в жизни были похожие проблемы.

Констебль дал собеседнику немного успокоиться, а потом спросил:

— Итак, беседа была очень доверительной. Не сказал ли полковник чего-либо, что указывало бы на его намерение совершить самоубийство?

Хозяин зло взглянул на него.

— Нет, такого решительно не было!

— Понимаете, самоубийство — это вероятная альтернатива убийству. Человек, который внезапно узнает, что жена ему изменила, может решить покончить счеты с жизнью.

Мистер Бартон стукнул кулаком по столу.

— Никогда, если этот человек — полковник Рептон! А я на Библии поклянусь, что о самоубийстве он и не помышлял! Роджер думал только, как избавиться от этой особы, говорил, что дело не займет слишком много времени в суде. А если человек планирует, то при чем здесь самоубийство, не так ли?

— Согласен.

— Скажите, когда все произошло?

— Полковник был жив в половине пятого, а через полчаса его нашли мертвым за столом в кабинете.

— Это значит, что яд уже был в графине во время нашей беседы. Он никогда бы не предложил мне, даже в шутку, выпить, если бы знал, что виски отравлено.

— Мог и предложить, если был уверен, что вы откажетесь.

Кулак снова грохнул по столу.

— Никогда в жизни! Цианид, подумать только! Убивает мгновенно. Повторяю, никогда настоящий мужчина не предложит другу, даже в шутку, выпить отравленное виски.

— Но ведь вы бы не приняли его, сами сказали. Бартон покачал головой:

— Нет, только не он, ему бы такое и в голову прийти не могло, другой закалки был человек. А о самоубийстве и не помышлял, клянусь, это правда.