Когда во второй половине дня я вернулась домой, сразу же открыла ноутбук и начала выбирать фотографии для Робин. Теперь, сидя уже не в аудитории в окружении людей, которые пытались убить меня своими взглядами, я точно могла работать без помех. И тут же возвратилось возбужденное покалывание, которое возникало у меня всегда, если я понимала, что снимок получился по-настоящему хорошим. Скоро фото будут висеть в коридоре университета, в десять раз больше, чем сейчас у меня на экране. Плевать, что обо мне думает кто-то вроде Аманды. Только это имело значение.
Я как раз распределяла изображения по папкам в программе для обработки, когда вдруг выскочило уведомление об ошибке. Я его закрыла… и все кадры пропали.
Ни с того ни с сего.
Нахмурившись, я закрыла программу, чтобы тут же снова ее запустить.
Ничего.
Я тяжело сглотнула и решила найти папку, куда переместила файлы, которые отобрала для Робин. Ее больше не было. А если точнее, то не было больше вообще ни одной папки. Вместо этого ноутбук у меня на коленях нагревался все сильнее.
А затем экран неожиданно почернел.
Вытаращив глаза, я мгновенно нажала на кнопку включения. Ничего не произошло, поэтому я нажала еще раз. И еще. И еще много раз, снова и снова. На лбу и ладонях выступил холодный пот.
Когда ноутбук в конце концов заработал, я издала вздох облегчения, привлекший ко мне внимание Доун. Она тоже работала, как всегда, в своих громоздких наушниках, которые не пропускали к ней ни единого звука. Из-за того, что сейчас она повернулась ко мне, до меня дошло, что вздохнула я явно довольно громко.
Соседка опустила наушники.
– У тебя там все нормально? – поинтересовалась она, но я почти ее не слушала. Ноутбук только что запустился, и я ждала, пока на рабочем столе опять отобразятся папки и программы.
К сожалению, этого не случилось. Там вообще ничего не оказалось. Мой ноутбук был совершенно пуст.
– Твою мать!
Доун подошла ко мне и села рядом:
– Что стряслось? – спросила она.
– Мои снимки исчезли, – сказала я, указав на экран. – На ноутбуке вообще ничего нет.
– Блин, – выпалила она и развернула компьютер к себе. Несколько раз кликнула, пооткрывала разные папки, однако скоро перестала. – А что ты сделала?
– Думаю, включила слишком много программ одновременно, и он перегрелся. Такое уже было пару раз, но тогда ни разу не стирались файлы, – произнесла я едва дыша. Черт возьми, мне вообще нечем дышать! Все мои фотографии пропали!
– Ты делала резервное копирование? – спросила потом Доун.
Я могла лишь покачать головой, стараясь успокоиться и мысленно прокручивая в голове варианты, которые у меня оставались.
– Срок сдачи есть?
Я отстраненно кивнула:
– Завтра. Робин опять хочет вывесить мои снимки в коридоре.
У Доун расширились глаза. Она в курсе, как важен для меня такой шанс.
– Тебе нужен кто-то, кто понимает в таких вещах. И поскорее.
– В специализированном центре его разберут по винтику, и на это уйдет вечность, – бормотала я, бесцельно открывая и закрывая папки и проверяя драйвер жесткого диска. Если честно, я не представляла, что делаю, но чувствовала, что должна чем-то занять руки, чтобы не сойти с ума. – У меня нет столько времени. Робин планировала завтра отдать фотографии в печать.
Вот же дерьмо. Я откинулась назад на кровати и облокотилась о стену. Об этом можно забыть.
– Зависит от того, куда обратиться, – медленно проговорила Доун. – Исаак разбирается в компьютерах. Он работает в техническом центре.
Я мгновенно выпрямилась:
– Грант, Исаак Грант?
Доун приподняла одну бровь, но кивнула.
– Исаак-с-которым-ты-облизывалась-Исаак . Он пять дней в неделю работает в Wesley’s на Портер-роуд. Уверена, он мог бы взглянуть.
Захлопнув ноутбук, я вскочила так быстро, что на секунду перед глазами замигали черные точечки. Потом запрыгнула в ботинки, даже их не зашнуровав, и натянула кожаную куртку. Сунула компьютер в рюкзак, закинула его на плечо и распахнула дверь. Уже стоя одной ногой в коридоре, я бросила:
– Спасибо, Доун.
И сразу после этого убежала.
Wesley’s – это крупный, битком набитый людьми магазин, в котором пахло кабелями и картонными коробками. Одной рукой придерживая рюкзак на плече, я ходила по разным отделам мимо холодильников, духовок и стиральных машин. Исаака нигде не удавалось найти. Оказавшись в отделе телевизоров, я увидела сидящего на кожаном диване тощего мужчину, который, очевидно, смотрел какой-то боевик – более чем на двадцати экранах одновременно.
– Извините? – позвала его я. От громкой стрельбы, грохотавшей из огромных колонок с объемным звуком, закладывало уши. Парень повернул голову в мою сторону. У него была такая длинная шея, что он наверняка умел вращать ею на триста шестьдесят градусов. А еще тоненькие усики, в которых, по-моему, застряли остатки его обеда.
– Что такое? – спросил он, даже не утруждаясь сделать потише.
– Мне нужно найти Исаака Гранта, – громко ответила я. – Я правильно пришла?
Теперь громкость все-таки убавилась.
– Этот жабёнок опять спрятался? – прорычал он и тяжело поднялся.
Я оторопело смотрела на него. Протиснувшись мимо меня, он подошел к столу в конце торгового зала. Там стоял монитор, а прямо возле него – микрофон. Парень нажал на зеленую кнопку и так близко поднес рот к микрофону, что его тяжелое дыхание зазвучало во всех динамиках магазина. Фу.
– Грант, тащи свою задницу в Б12. Клиент.
Не прошло и минуты, как послышались торопливые шаги, которые становились все громче. Обернувшись, я увидела, как к нам бежит Исаак. Мне казалось, что это невозможно, но в этом магазине, сплошь окруженный техникой, в своих очках и обтягивающей синей футболке с фирменным логотипом центра, он действительно выглядел еще бо́льшим ботаником, чем раньше. Впрочем, очень компетентным.
При виде меня у него расширились глаза.
– Ты что здесь делаешь? – задыхаясь, спросил он.
Я приподняла плечо, на котором болтался рюкзак:
– У меня ЧП с ноутбуком. Доун сказала, что ты работаешь тут.
Его взгляд на миг метнулся к шефу.
Тот смерил нас пренебрежительным взглядом:
– Я иду обратно. В следующий раз сам придешь, когда появится клиент, понятно? Мы не просто так установили камеры.
– Ясно, Уэсли, – тихо сказал Исаак. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, сам он казался напряженным. Вдруг меня охватили сомнения, такой ли хорошей идеей было заявляться к нему вот так. Только когда его начальник отвернулся от нас и вновь направился к телевизорам, Исаак осмелился взглянуть на меня. Он неуверенно улыбнулся.
– Так о каком ЧП речь? – спросил он.
Я поправила лямки рюкзака на плече:
– У меня завтра важный дедлайн, но мой ноутбук испустил дух. Он вырубился, а когда после этого я снова его включила, то весь жесткий диск оказался пуст. А мне срочно нужны мои фотографии.
Исаак медленно кивнул:
– Пойдем со мной.
Он повел меня в дальнюю часть магазина. Через тяжелую металлическую дверь мы попали в подсобку, где на многометровых стеллажах были сложены коробки. Убедившись, что мы уже вне зоны слышимости, я прошептала:
– Да твой шеф настоящий козел.
Пару мгновений Исаак словно подыскивал какой-нибудь дипломатичный ответ, после чего негромко произнес:
– Он… сложный человек. Но зарплата неплохая. – Он пожал плечами.
– Какие у тебя здесь обязанности? – полюбопытствовала я.
– На самом деле все. Я консультирую покупателей, стою на кассе, работаю в мастерской и разбираю товар.
Я вскинула брови:
– Довольно длинный список.
– Сойдет, – сказал он и придержал мне следующую дверь, ведущую в маленький кабинет. – Сюда.
Перешагнув порог душного помещения, я осмотрелась. На стеллажах стояло несколько мониторов и системных блоков рядом с ящиками, откуда торчали кабели и клавиатуры. На полу было разложено нечто, что для меня выглядело как внутренности компьютера, а еще повсюду валялись провода и инструменты. Надо быть осторожной, чтобы ни на что не наступить.
– Прости. Уэсли принципиально не убирается, а у меня иногда просто руки не доходят, – произнес он, пока мы пробирались к письменному столу. Подойдя к нему, Исаак освободил чуть-чуть места – сложил три клавиатуры одну на другую и положил их на одну из полок. Затем сел перед компьютером и запустил его.
– Доун говорила, ты работаешь тут каждый день, – сказала я и опустилась на стул около него, пристроив рюкзак на колени.
– Среди недели, да. По выходным я помогаю родителям, если Уэсли не дает мне двойную смену.
А мне казалось, что мои три смены в стейк-хаусе – это много.
– Семь дней в неделю плюс лекции – большая нагрузка.
– Посильная и позволяет оплачивать учебу, – легкомысленно откликнулся он.
– Ты сам платишь за учебу? – поразилась я.
Исаак посмотрел на меня, на этот раз с очень серьезным выражением в глазах.
– У меня трое сестер и брат, а родители содержат крупную ферму.
Создавалось впечатление, что он не хочет, чтобы я расспрашивала дальше. Притом что мне ничего не хотелось сильнее. Среди моих знакомых никому не приходилось самостоятельно справляться с оплатой учебы. Даже мне помогала сестра. Однако Исаак в любом случае отличался ото всех людей, которых я когда-либо знала.
Видимо, я чересчур пристально на него смотрела, так как через пару секунд он отвернулся с красными щеками и поправил клавиатуру, хотя в этом не было необходимости.
– Можешь дать мне свой ноутбук? – внезапно спросил он.
Я кивнула и развязала петлю на своем потрепанном рюкзаке. Его – как и многие другие мои вещи – я откопала в секонд-хенде, и постепенно это становилось заметно. Крепко взявшись за ноутбук, я вытащила его и положила на стол перед Исааком.
Он открыл его, перевернул вверх дном, чтобы взглянуть на разъемы, а затем достал из ящика стола серый кабель, которым соединил свой компьютер и мой ноутбук. После этого он его запустил. Набрал на клавиатуре какую-то сложную, на мой взгляд, комбинацию, и на его мониторе высветилось черное поле с множеством зеленых цифр и букв.
Сначала я пыталась понять, что он делал, но некоторое время спустя сдалась и вместо экрана стала рассматривать Исаака, который явно был в своей стихии.
Он стучал по клавиатуре и сосредоточенно морщил лоб. Ему шло такое серьезное выражение лица. Объективно говоря, он в принципе сегодня довольно хорошо выглядел. Светлые волосы не прочно забетонированы на голове, как всегда, а взлохмачены и полностью растрепаны. Наверно, пропотел, пока работал на складе. И даже до ужаса нормальная футболка ему шла. Обычно он плотно застегнут на все пуговицы. По-моему, ему стоило чаще так одеваться.
– Ноутбук нагревался? – неожиданно заговорил Исаак.
Застигнутая врасплох, я оторвала взгляд от его предплечий и быстро кивнула:
– Да, но ему и так уже три года или около того.
Он проворчал:
– Ты часто пользуешься им в кровати?
– По большей части.
Он снова что-то буркнул. Вероятно, во время работы Исаак не особенно разговорчив. Я притихла и еще несколько минут наблюдала за ним.
– А, вот они где, – пробормотал он чуть позже.
– ЧТО?
От моего крика Исаак вздрогнул. Он продолжил печатать и ответил, не оборачиваясь ко мне:
– У тебя была повреждена таблица размещения файлов, а из-за технического дефекта полетел жесткий диск. Я запустил восстановление файлов и сделал проверку файловой системы на жестком диске. Скоро все должно вернуться. Но из-за этого твои файлы теперь будут не рассортированы, а просто пронумерованы, и переименовывать их тебе придется вручную.
– То есть мои фотографии восстановятся? – не поверила я.
Он кивнул:
– Ага, изменятся только имена файлов. С этого момента на твоем месте я бы каждый раз сразу сохранял их на внешней памяти. Чтобы снова не потерять свои снимки. Кажется, у меня тут где-то есть одна, которую я могу тебе отдать, – сказал он, пока я переводила озадаченный взгляд с ноутбука на него и обратно.
Исаак встал и своими длинными ногами перешагнул все, что валялось на полу. Немного порылся в коробке на одной из полок. Затем протянул мне черный прямоугольный блок, который я в недоумении взяла.
– Сколько я тебе должна? – спросила я, пряча внешнюю память вместе с ноутбуком к себе в рюкзак.
– Да все нормально.
Я неуверенно нахмурилась.
– Серьезно, – убеждал меня он. – Все эти штуки будут выставлены на распродажу.
Покачав головой, я посмотрела на него.
– Спасибо, Исаак.
Щеки у него покраснели, но он улыбнулся и пальцем поправил очки на носу:
– Рад помочь.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления