Онлайн чтение книги Собор
Часть I. Взгляд Триглава

1

КЗ сидел в закутке позади продуктовой кладовки за старинным дубовым столом и ел зеленые щи. Не те, столовские, заправленные половинкой переваренного яйца. А настоящие, домашние, в которые яичко бросается сырым и взбитым и аппетитно подергивает тонкой сеточкой белка поверхность щей. КЗ любил такую еду. И когда ему удавалось сделать остановку на лошадиных бегах, коими являлась его жизнь, никто не имел права его прерывать. Поэтому, когда тихонько открылась дверь и в комнатуху просунулась голова Сявы, КЗ поначалу сердито нахмурился, но щи были чудо как хороши и их сотворил именно Сява, а потому КЗ вздохнул и отложил ложку:

– Ну, чего там?

Сява противно захихикал:

– Да какой-то лох с бородкой тебя спрашивает.

– Черт! Ты что, не мог подождать?

– Да он на колени бухнулся.

– Чего?!

– Натурально! Я ему говорю, ты, мол, занят сейчас, ну в смысле подождать, ну то есть…

Сява окончательно запутался и замолчал. КЗ усмехнулся. Уж кем-кем, а оратором Сява не был. КЗ знал его по армии. Там Сява был если не королем, то кем-то очень похожим. Когда КЗ призвался, Сява уже отслужил год, работал поваром и очень прилично умел из того «ничего», что шло в солдатский котел, сделать что-то удобоваримое. И поскольку КЗ со своим настырным детдомовским характером частенько проводил выходные дни на кухне, отрабатывая очередной наряд, Сява вдоволь поизмывался над «молодым». До тех пор, пока КЗ не заволок его в кладовку и не отметелил по старому методу сиротского дома, так чтобы не оставалось следов. С тех пор Сява притих и если и пытался пакостить, то по-мелкому. На что, после детдомовских университетов, КЗ было глубоко начхать.

После армии КЗ удачно раскрутился, организовав дешевую столовку, но с нормальной едой, без всяких там бигмаков и прочих гамбургеров. Тем более что к пище КЗ относился трепетно и халтуры не терпел. Народ идею оценил, и дело пошло. КЗ открыл еще одну и собирался открывать третью, но никак не мог подобрать толкового «шефа», вот тут-то и подвернулся прозябающий Сява. КЗ поморщился, представив перспективы общения, но сроки горели, а готовил Сява выше всяких похвал. Так что у новой столовой на Якиманке появился новоиспеченный глава. Впрочем, по большей части чисто номинальный.

КЗ вздохнул:

– Ладно, я уже поел. – И, поднявшись из-за стола, бросил: – Прибери, второго не буду.

Лох был действительно лох. По всем направлениям. Таких только в комедии снимать, в роли гнилого интеллигента. КЗ с трудом уловил, о чем речь, среди всяких там «извините», «с вашего позволения», «благодарю покорно» и прочей дребедени. Смешно. Как старшина к каждому нормальному слову матерное прицеплял, так этот свои завиточки. Только у старшины не в пример понятней выходило. КЗ почувствовал, что ни черта не понял, и поднял ладонь:

– Стоп.

Лох замолчал.

– Кто вам рекомендовал обратиться ко мне?

– Простите? – Дядечка вопросительно наклонился к нему.

КЗ мысленно выругался.

– Ну кто вам обо мне рассказал?(И дай бог ему в ближайшее время пребывать подальше отсюда.)

– О-о. Я прошу прощения, к моему великому сожалению, я не счел возможным…

– Тпру-у, – заорал КЗ. – Имя.

Дядечка запнулся и замолчал, потом прокашлялся и как-то с надрывом произнес:

– Сергеева Таточ… простите, Наталья Петровна.

– Кто? – не понял КЗ.

– Ну если я не оши… – Дядечка увидел, что КЗ багровеет, и исправился: – То есть она сказала, что вы знаете ее как Янтарную Натали.

– Так. – КЗ поднялся с диванчика. – Посидите тут, я сейчас.

Натали была дома, плескалась в ванной, причем, учитывая ее бешеную популярность в определенных кругах, как ни странно, одна.

– Привет, женщина, – поприветствовал ее КЗ. – Ну, колись, что за лоха ты мне удружила.

– Ай, Ванечка, эти твои детдомовские манеры, – фыркнула Натали.

Любому другому или даже другой за подобную фразу КЗ пасть бы порвал, но Натали была своей, в одних стенах росли.

– Я серьезно, что за тип, откуда и что ему надо?

– Завлаб мой бывший. Ну когда тебя в армию забрали, меня пробирки мыть устроили. Дядька золото, но фуфло фуфлом, любая сволочь на нем катается да еще и покрикивает.

– А я-то тут при чем?

– Трагедия у него, Ваня, дочка пропала.

– Ну так пусть в милицию идет или к этим, детективам частным.

– Не все так просто. Ей шестнадцать. Был какой-то конкурс, и она вошла в пятерку лучших, сказали, что финал будет где-то в Европе или Азии, в общем, за границей. Она уехала – и с концами. Они три месяца ждали, потом забеспокоились, пошли в милицию. А потом оказалось, что никакого конкурса вроде как и не было, фирмы-организатора в природе не существует и за границу она тоже не выезжала.

КЗ задумчиво пожевал губами:

– Если это то, о чем я думаю, то я в это не полезу. Я тут от сраного рэкета еле отбиваюсь, а ты мне предлагаешь оч-чень крутым ребятам на мозоль наступить.

В трубке молчали.

– Ну, чего молчишь, русалка?

– Помоги ему, Ванечка.

– Ты понимаешь, о чем просишь?

– Все я понимаю, только если за всю доброту и безответность жизнь его так наградит и помощи он ни от кого не дождется, значит, все вокруг подонки, и мы с тобой в том числе. Юродивый он, понимаешь? Не от мира сего. А на Руси исстари юродивых жалели.

– Да ты чего, старая? – ахнул КЗ. – Что твой поп чешешь.

Натали обиженно замолчала.

– Ну ладно, не дуйся, я пошуршу немного, но особо не рассчитывай.

– Спасибо, Ванечка, я знала, знала…

– Спокойно, воду расплескаешь, ну пока.

Когда КЗ вернулся в зал, дядечка сидел, сжавшись в уголке, и протирал очки. КЗ увидел его глаза и понял, что Натали права. У этого странного, неуклюжего человека были глаза святого. Из них так и струилась вселенская любовь, гармония и черт знает что еще. Впрочем, черт тут был явно ни при чем.

– Значит, так, я понял, какие у вас проблемы. Постараюсь разузнать поподробнее, чем вам помочь, но особо не обольщайтесь.

Дядечка вскочил:

– Большое спасибо! Если позволите, может, вам нужны деньги, так у меня вот. – И дядечка раскрыл «дипломат». – С вашего разрешения, я продал квартиру, и все деньги при…

КЗ хлопнул ладонью по крышке «дипломата». Ну дядечка, уму непостижимо, в переполненном обеденном зале заявить, что таскаешь при себе все деньги от продажи квартиры, – это действительно не от мира сего.

– ЭТО мы сейчас отвезем в одно место и положим далеко-далеко.

Дядечка непонимающе уставился на КЗ, опустился на стул и попытался возразить:

– Но, позвольте, ведь вам необходи…

– Значит, так, – КЗ чуть повысил голос, – либо вы все будете делать, как я говорю, либо… – КЗ красноречиво указал на дверь.

Дядечка опять вскочил:

– Да-да, конечно, покорнейше прошу меня извинить, но, к моему великому сожалению, я самонадеянно предположил…

КЗ мысленно застонал и вскинул ладони, защищаясь.

– Сейчас выходим, у меня во дворе стоит красный «БМВ», от меня не отставать, головой не крутить, и, ради бога, помолчите немного.

Дядечка смиренно засопел.

КЗ кивнул Сяве, прощаясь, и двинулся к запасному выходу. Через пять минут они уже катили в Орехово-Борисово, где в огромном, двадцатиподъездном, десятиэтажном, доме у КЗ была так называемая деловая квартира. Когда они сворачивали с Каширки, дядечка, всю дорогу смущенно поглядывавший на КЗ, неловко поерзал, кашлянул и, запинаясь, выдал почти нормальную фразу:

– Не позволите ли поинтересоваться, почему у вас такое странное прозвище?

– Какое? – невинно переспросил КЗ.

– Ну, э-э-э… с вашего позволения, Наталья Петровна, при всем моем глубоком к ней уважении, порекомендовала мне именовать вас при обращении как, прошу прощения, КЗ.

Закончив тираду, дядечка густо покраснел.

– А, это… – КЗ фыркнул. – Эта кликуха еще с детского дома. Я всегда был самый тщедушный, а у нас слабых давят. Так что когда меня тасовали по разным домам, то со мной всегда приключались странные истории. Ну, новичков всегда испытывают, а с меня начинать казалось легче всего. Но, как мне потом объяснили, у меня с психикой не в порядке. Если меня довести, я зверею. Когда мне было одиннадцать лет, меня один гаденыш попытался на понт взять, перо вытащил и сунул под нос, так, когда меня от него оторвали, это перо торчало у меня в брюшине, а у него было два перелома и сотрясение мозга. – КЗ повернулся, посмотрел на своего ошарашенного пассажира и, хмыкнув, закончил: – Да вы не бойтесь, я обычно спокойный. Меня ведь сначала Зверенышем прозвали. Но если меня не заводить, то я нормальный. А взрываюсь, только если сильно допекут. Ну, в общем, Короткое Замыкание, ясно?

Дядечка промолчал. Но когда они уже остановились и КЗ вырубил двигатель и открыл дверцу, ответил неожиданно кратко, без своих обычных выкрутасов:

– Ясно.

2

Весь день КЗ мотался по городу: в налоговую, на санэпидстанцию, потом заскочил на рынок с экспедитором выбрать продуктов. По пути между делом забежал в пару неприметных контор навести кое-какие справки, после чего часа полтора пребывал в паршивом настроении, а вечерком позвонил Сашке. С Сашкой он познакомился давно. Мама Таня, как они называли свою воспитательницу, дай бог ей здоровья и долголетия, после очередной скандальной драки убедила «индюка», которого райком перебросил с банно-прачечного комбината на укрепление народного образования, что необходимо научить мальчика контролировать свои создающие столько проблем наклонности. И привела Ивана в секцию к Петровичу. Сашка занимался там уже полгода, обладал бешеным самолюбием, а потому был первым номером по всем статьям. Он олицетворял все, чего не было у КЗ. У Сашки были любящие мать и отец, он учился в нормальной школе, имел красивую одежду, классную подружку, деньги на карманные расходы и был всеобщим любимцем. Неудивительно, что КЗ возненавидел его всей душой. В первой же схватке КЗ налетел на этого «слюнявого» со всем своим пылом, но с удивлением обнаружил, что «маменькин сынок» не распустил нюни, а, упрямо набычив голову, отбивает его остервенелые наскоки да еще и умудряется неслабо отвечать. Так что первый их бой закончился тем, что Петрович за шиворот отшвырнул КЗ в угол и мощной отеческой дланью вправил мозги.

За шесть лет ненависть между ними поутихла, уступив место молчаливому признанию. Потом КЗ забрали в армию, со своим КМС по самбо и разрядом по боксу он очень рассчитывал попасть в ВДВ, но то ли детдомовский штамп помешал, то ли роста не хватило, попал в ВВ. Потом он не жалел. Служба вышла не скучная. Помотало по стране, да и пороху понюхать пришлось. Ему предлагали остаться на прапора, и он было уже решился, но потянуло в Москву, захотелось быть поближе к маме Тане, Петровичу. Детдомовским мало достается человеческого тепла, но тех, кто их этим оделяет, они никогда не смогут забыть. Во всяком случае, КЗ так решил для себя.

Когда он в первый же вечер заглянул к Петровичу и наткнулся там на возмужавшего и повзрослевшего Сашку, то вдруг почувствовал, что вся вражда выдохлась. Он, неожиданно для себя, пригласил того «посидеть» вместе с ним и Петровичем после тренировки, «отметить» возвращение. И Сашка, как потом оказалось к его к собственному удивлению, согласился. Они тогда изрядно поднабрались. Сашка заканчивал юридический институт. Выиграл первенство Москвы по самбо. Женился. В общем, у него, как всегда, все было в порядке. После того вечера они сблизились. КЗ не стал другом семьи, однако встречались они хоть и не часто, но регулярно и, как ни странно, с удовольствием. А когда КЗ занялся бизнесом, то такие встречи стали еще и полезными, поскольку Сашка, окончив свой институт, попал в РУОП. Тому, что КЗ до сих пор не был ни под одной криминальной «крышей», он был во многом обязан Сашке.

Сашка снял трубку сам.

– Привет, семьянин, как жизнь?

– Бьет ключом, и большей частью по голове, – пробурчал приятель.

– Проблемы, проблемы, – поддакнул КЗ, – все их все равно не решишь, надо уметь отвлекаться, отдыхать, рыбалочка там, банька…

– Коньячки, девочки… ладно, кончай заливать, чего у тебя?

– Не торопи, Сашок, дельце есть одно, странненькое такое дельце, заскочи завтра перекусить, поболтаем.

– Понял, жди. Женя, отойди от плиты! – заорал он на дочку. – Жена, понимаешь, к соседке убежала, так что один кручусь, ну пока.

КЗ хмыкнул и бросил трубку. Поскольку ехать оттягиваться в клуб было уже поздновато, то КЗ решил проведать маму Таню.

Уже с порога ее комнатки он увидел Натали. Мама Таня засуетилась, побежала на кухоньку ставить чайник, а КЗ, отложив в сторону торт, букет и корзинку с продуктами, без которых у мамы Тани не появлялся, подсел к столу.

– Приветик, Ванечка. – Натали погладила его по щеке. – Устал?

– Ну-ну, спасибо за заботу. – В его голосе сами собой прорвались раздраженные нотки.

– Зачем ты так? – обиделась Натали.

КЗ поспешно дал задний ход:

– А, прости, сорвалось, день был суматошный, да еще с твоим сюрпризом пришлось кое к кому заскакивать, просить помочь. А сейчас, сама знаешь, просто так ничего не делается, так что пришлось пообещать сделать кое-что, к чему душа не лежит.

– Я понимаю, Ванечка, – виновато вздохнула она.

– Эй, не бери в голову, ты права на все сто, твоему дядечке надо помочь. И если бы это было не так, я бы в эти дела влезать не стал.

Последнее было откровенным враньем, если бы Натали попросила, КЗ влез бы к черту в пасть.

В этот момент на пороге с закопченным чайником в руках возникла мама Таня. Замерла, увидев, как они сидят, потом, вздохнув, подошла, поставила чайник, присела и, поправив сухонькой ладошкой заколотые седенькие волосы, сказала:

– Что ж вы, детки, не поженитесь?

КЗ и Натали тоскливо переглянулись.

– Уж как помню, все время вместе-то. Чай, забыли, как я вам свою воспитательскую на ночь сдавала-то. Да и как из детдома выпустили, так вместе и жили-то. И сейчас, как ни встретитесь, словно голубки воркуете. Чего ж тянете-то, так ведь и помру, а малых деток не понянчу. То бы мне счастья-то было-то.

И она беззвучно заплакала. КЗ стало так муторно, он крякнул, тихонько поднялся и неуклюже обнял маму Таню. Та уцепилась за него сухонькими ручками и запричитала:

– Ой, да что это я, дура старая-то. Совсем гостей засмущала-то. Сейчас чайку попьем, с тортиком, вот и ладно-то. Спасибо, хоть старуху не забываете-то.

Они сидели, пили чай и болтали о всяком, было тепло и весело, только КЗ торта почти не ел, хотя взял свой любимый – «Прагу», поперек горла стояли слезы мамы Тани.

3

Сашка появился в заведении Сявы около двух. КЗ думал, что он уже не приедет. Но когда на левом, демонстративно заштрихованном углу стоянки притормозила знакомая старенькая «копейка», на столе мгновенно появились дымящиеся тарелки.

После обильного обеда Сашка откинулся на спинку стула и, сытно цыкнув зубом, сказал:

– Недаром Ольга меня к тебе ревнует, бывает, дома так не поешь, как у тебя.

– Стараемся, начальник, – довольно хмыкнул КЗ.

– Давно хотел тебя спросить, почему ты занимаешься вот этим? – Сашка обвел рукой обеденный зал.

– А что, бизнес как бизнес, какие проблемы?

– Да я не об этом. – Сашка досадливо поморщился. – Вот у тебя нормальная еда, народ сидит явно небогатый. Сейчас ведь с этих квадратных метров можно доход раз в десять больше иметь. Навешай китайских фонариков, свечки на столики, девочки попками трясут, жареные змеи, тушеные лягушки, и ведь найдутся люди, будут ходить и платить. А это… – Сашка кивнул. – Сколько ты с этой столовой имеешь? Копейки!

– А может, это только прикрытие, а я в подвале наркотики варю? – съехидничал КЗ.

Сашка обиделся:

– Не хочешь говорить, не надо.

– А зачем тебе знать, Сашок?

– Да, в общем, незачем, но только ты меня все время удивляешь, я по тебе жизни учусь.

– Как это? – не понял КЗ.

– Да так, когда мы еще пацанами были, я тебя ненавидел.

– Взаимно, – усмехнулся КЗ.

– Да я знаю, – отмахнулся Сашка и, помолчав, продолжил: – Ты для меня был всем тем, чем я никогда бы не захотел стать: грязь, рвань, нищета, круглый сирота. Короче – падаль. Потом эта падаль оказалась сильной и упорной, с понятием о чести. Помнишь, на первенстве города у меня температура подскочила и ты со мной бороться отказался? Тебе тогда еще баранку засчитали, а ты на своем стоял: «Я с больным бороться не буду».

– Да брось, какая, к черту, честь. Я тебя тогда так ненавидел, что должен был тебя побить, вдрызг, навсегда, при всех. Чтоб после того поражения ты сбежал, исчез с глаз моих долой. И тут я узнаю, что ты заболел. Я тогда чуть не разревелся. Я был готов, я знал, что я тебя задавлю, а ты меня обманул.

– Но почему? Я же не ушел, я вышел на ковер, тебе же легче было бы со мной покончить, почему?

– Все равно это была бы не настоящая победа. Это было бы нечестно. А знаешь, как детдомовские поступают с теми, кто делает нечестно?

– Как?

– Бойкот.

Сашка насмешливо улыбнулся. КЗ покачал головой:

– Тебе не понять. У тебя были папа, мама, бабушка, одни друзья в школе, другие во дворе, третьи летом на даче, еще в секции у Петровича. А у меня никого. Знаешь, почему я от армии балдел? Думаешь, у меня не было дедов, дрочева и всякого такого? Просто там я впервые был как все. Не лучшим, не первым и при этом чужим, а такая серенькая мышка в общей массе. А служба – тьфу. Я привык жрать перловку, я же лучше ничего не видел, я привык носить одну одежду, вонять и мыться хозяйственным мылом. – КЗ протянул руку, взял стакан с соком, отхлебнул, поставил и продолжил: – Вот ты спросил, почему я занимаюсь этим, а не жареными змеями, а для меня это воплощение одной моей детской мечты. Ты вырос на бабушкиных пирожках и маминых отбивных, а я на перловке на комбижире. И вот это для меня – лучшая еда, которую я мог себе представить, и я могу жрать ее от пуза. А что касается денег, то да, ты прав, много я с этого не имею, но мне хватает, и, кроме того, здесь не бывает этих раскормленных рож, которые считают, что им все позволено. – КЗ скрипнул зубами, потом усмехнулся: – Да и денег только с одной мало, а у меня уже три, потом будет больше. И как ты думаешь, много ли в России любителей жареных змей? А ко мне пойдут, так что я – перспективный бизнесмен, учти.

– Вот я и говорю, – задумчиво кивнул Сашка, – что по тебе жизни учусь. В каком еще учебнике такое услышишь? Ладно, выкладывай свое дельце.

Когда КЗ закончил, Сашка покачал головой:

– А оно тебе надо?

КЗ вздохнул:

– Понимаешь, Сашок, это опять оттуда, из детства. Знаешь, в чем нельзя убедить ни одного детдомовского сосунка? В том, что он брошенный. Ты можешь приводить самые железные аргументы, убеждать и подлизываться – он тебе не поверит, только возненавидит. Потому что он точно знает, что где-то там, на просторах родной страны, сквозь вьюги и штормы идет его мама. Она просто еще не дошла, но она обязательно придет, нужно только потерпеть, и она его найдет. И когда я увидел того мужичка, то понял, он из тех, о ком мы тогда мечтали. Тот, кто как раз идет через все эти штормы и вьюги, чтобы найти своего ребенка. Я просто не могу ему не помочь. Это значит предать всех тех сопляков, кто сейчас живет за теми казенными стенами.

Сашка помолчал.

– Ну и хамелеон ты, КЗ. С виду такой себе нормальный новый русский – на четыре Б: баксы, «БМВ», банька, бля… – Сашка слегка осекся и покосился на распаренную повариху, пробегавшую мимо, – в смысле девочки, а копнешь поглубже – настоящий динозавр. Просто так жить не можешь, во всем смысл хочешь отыскать. Чтоб душа спокойной была.

КЗ несколько смущенно хмыкнул:

– Здоровье берегу. Говорят, все болезни от нервов.

– Ладно, задание понял, звякни через недельку.

КЗ проводил Сашку до двери и прошел на кухню. Сява колдовал над котлом. Заметив КЗ, он спросил как бы между прочим:

– Кто это был?

КЗ был слишком взволнован сегодняшней встречей, поэтому не заметил странной настороженности Сявы.

– Так, один хороший человек.

– Все мы хорошие люди, – фыркнул Сява.

КЗ сморщился и, вздохнув, произнес:

– Ты не прав, Сява, хороших людей мало, божьих тварей много. И дай нам бог терпения жить с ними рядом.

4

Сашка позвонил сам через пять дней. Они договорились встретиться у Сявы. Вечером, в отдельной комнатухе. Перед тем как ехать к Сяве, КЗ заскочил в свое первое заведение на Текстильщики. Им теперь руководил Сергей Евгеньевич. «Кандидат биологических наук в отставке, убежденный холостяк и кухонный фанат!» – как он сам отрекомендовался при встрече. Сергей Евгеньевич был на месте. Точнее, Сергей Евгеньевич на месте свирепствовал. Он стоял посреди кухни перед всем наличным персоналом, понуро выстроившимся у плиты, а из-за его спины выглядывал какой-то очкарик. Видимо, недовольный клиент. Судя по его испуганной физиономии, он сам был не рад той каше, которую заварил. Сергей Евгеньевич к каждой жалобе клиента подходил как к личному оскорблению, и нередко после скрупулезного разбирательства следовали крутые оргвыводы. КЗ не вмешивался, он уже давно пришел к выводу, что если кто и может вести дела самостоятельно, то это Сергей Евгеньевич. В этой столовке КЗ давно уже появлялся только поесть, так сказать, на халяву замечательной куриной лапши, собственноручно приготовленной «высокомудрым и высокочтимым» заведующим.

– Нуте-с, – несколько сварливо возгласил заведующий, – так какие меры воздействия сочтет необходимым применить достойное собрание к нерадивому работнику?

Народ уже заприметил КЗ и несколько оживился. Поэтому, дабы не смазывать воспитательный эффект, КЗ негромко кашлянул и выступил вперед. Сергей Евгеньевич нахмурился, он терпеть не мог, когда прерывали воспитательный процесс. Но руководство есть руководство. Пришлось закругляться.

– Прошу прощения, Иван Сергеевич, одна минута. – И он повернулся к клиенту: – Мы приносим вам свои извинения, вот, пожалуйста, – Сергей Евгеньевич протянул тому две желтые карточки, – талоны на два бесплатных обеда в нашем заведении, по вашему выбору первое, второе, третье, салат и десерт. – Он сверкнул глазами на Колюню, помощника повара. – За ВАШ счет, – и кивнул официантке Танечке, – обслужите клиента.

Все шустро разбежались. Сергей Евгеньевич королевским жестом пригласил КЗ к своему столу, который стоял тут же, и со все еще недовольным видом прошествовал вперед.

– Что же вы не предупредили, у нас сегодня лапши в меню нет.

– Да я обедать не буду, просто возникли кое-какие проблемы.

Сергей Евгеньевич удивленно вскинул брови:

– В моей сто… м-м-м… у нас? – Он очень ревниво относился к заведению.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – КЗ еле сдержал улыбку, – проблемы, в общем-то, личного плана, только вот сколько времени займет их решение, я предсказывать не берусь, кроме того, возможно, придется ненадолго отъехать.

– Мне кажется, – немного обиженно начал Сергей Евгеньевич, – я до сих пор не давал повода сомневаться в своей честности и компетентности, но если…

– Сергей Евгеньевич, может, вы все-таки соизволите дослушать, а потом сделаете выводы, – елейным тоном проговорил КЗ.

Заведующий бросил на него недоуменный взгляд, потом расхохотался:

– Прошу прощения, запал еще не прошел.

КЗ открыл шикарный портфель крокодиловой кожи с бронзовыми замочками, покрытыми густой многолетней патиной. Он не любил современные кейсы, а портфель был еще одной детской мечтой. Такой же был у «индюка». Пацанам он казался символом власти и значимости, только благодаря которому пустой и малограмотный человек получил возможность распоряжаться их судьбами.

– Вот, ознакомьтесь. – КЗ протянул бумаги.

Сергей Евгеньевич углубился в изучение, но, прочитав первую, удивленно вскинул глаза:

– Но ведь это…

– Совершенно верно, теперь вы не только второе лицо во всей сети наших заведений, но и, по существу, совладелец. – КЗ выудил из кипы еще одну бумаженцию. – Вот доверенность на право распоряжения собственностью.

Сергей Евгеньевич некоторое время переваривал информацию.

– Я чувствую, это действительно серьезные проблемы, Иван Сергеевич. Вы не можете перепоручить их решение официальным органам?

КЗ покачал головой.

– У меня не очень хорошее предчувствие, Иван Сергеевич.

– У меня тоже. Потому я и счел необходимым предпринять подобные меры предосторожности. Мы делаем хорошее дело, и не хотелось бы, чтобы в случае моего непредвиденного отсутствия все рухнуло.

Сергей Евгеньевич с минуту помолчал, потом решительно кивнул:

– Что ж, значит, так тому и быть. – Он вопросительно посмотрел на КЗ: – А остальные как, в курсе?

– Пока нет, но с Вадимом, я думаю, проблем не возникнет, а у Сявы я сегодня обедаю, так что предупрежу.

Сергей Евгеньевич, пожевав губами, сказал:

– Прошу прощения, что ввязываюсь не в свое дело, но… Нехороший он человек, Иван Сергеевич, непорядочный.

– Теперь это и ваше дело, Сергей Евгеньевич, и, в общем-то, вы правы, но у меня слабость к людям, которые повстречались мне в жизни. Пока к нему особых претензий нет, да и заменить его некем, так что потерпим. А насчет непорядочности, я ведь недаром от вашей лапши отказываюсь скрепя сердце. Все время у него торчу, от греха.

– Ну что ж, желаю удачи. – Сергей Евгеньевич вслед за КЗ поднялся из-за стола и проводил его до дверей. – Спасибо, так сказать, за доверие, – несколько смущенно начал он, – и… поберегитесь. На свете не так много хороших людей, я ведь когда к вам работать пришел, себя презирал, потому и в повара пошел, с этаким мазохизмом, чтоб больнее было: ученый, кандидат наук у жирного, зарвавшегося хама в услужении. А вы вон каким оказались.

КЗ помолчал, а потом тихо спросил:

– Ну и каким?

– Не знаю, так просто не объяснишь, вроде как в старину славяне князя зазывали, такого, что и дом срубить поможет, и поле вспахать, а как беда или напасть придет, то меч возьмет, и, пока жив будет, ни один ворог на пороге не появится.

– Ну прям богатырь былинный, – улыбнулся КЗ.

– Так и есть, Иван Сергеевич, – серьезно сказал Сергей Евгеньевич и добавил: – Берегите себя, нам без вас туго придется.

Уже подъезжая к Сявиному заведению, КЗ вдруг ясно почувствовал, что его старая, хоть и суматошная, но знакомая и где-то даже уютная, как разношенные тапки, жизнь кончилась. А впереди смутно маячило что-то странное, пугающее и с высоты его сегодняшнего опыта непонятное, но – не конец, совсем не конец, скорее все-таки начало.

5

Сашка уже ждал. КЗ заметил его служебный «жигуленок» на платной стоянке напротив заведения. Он припарковал свой «БМВ» рядом с крутым джипом «тойота» и, уже закрывая дверь, услышал грубый голос:

– Ну ты, урод, а ну отгони свою развалюху!

КЗ сразу даже не понял, что это обращаются к нему. Несмотря на свой преклонный возраст, его «бээмвешка» смотрелась очень неплохо, возраст выдавал только несколько устаревший, по европейским меркам, дизайн.

– Я те че сказал? – взревел голос за спиной.

КЗ развернулся. Перед ним стоял «крутой». Ну прямо кинотипаж. Все при нем: стриженый затылок, черная кожа, золотая цепь, «Адидас» с пузырями на коленях.

– Простите, это вы мне? – КЗ вдруг пришло на ум закосить под того дядечку.

– Да, тебе, урод, тебе! Вали отсюда, пока не навешали.

«Если бы он еще прибавил „в натуре“, можно было бы без подготовки в кино снимать», – подумал КЗ.

– Но почему, простите? – деланно изумился он. – Я же вам не мешаю.

– Ты еще базарить? – Крутой прямо отъехал от удовольствия. – Я ж тебя… – И он попытался воплотить в жизнь свои намерения.

Крутой был сантиметров на десять выше и килограммов на двадцать пять тяжелее КЗ. При прочих равных условиях такие параметры, умноженные на наглость и тупую жестокость, давали ему подавляющее превосходство. Но все дело в том, что КЗ был боец, а крутой – «мясо», качок. Через минуту КЗ даже стало его немного жалко: столько усилий при нулевом результате. Парень явно никогда не боролся, когда он попытался пнуть КЗ в пах, это стало окончательно ясно. В пах бьют либо вот такие тупые качки, либо бывшие спецназовцы. Для спортсмена такой удар неестествен. «Ну ладно, – подумал КЗ, – делу – время, потехе – час, пора кончать развлекаться, Сашка ждет». Он подсел под очередной неуклюжий крюк и поймал крутого на кулак на выдохе. Тот изумленно сказал «хек» и присел передохнуть прямо в изрядно замазученную лужу.

– Что с вами? – изумился КЗ. – Плохо стало? Ну ничего, сейчас пройдет, посидите, отдохните.

– Я… тебя… козла… щас… ты… – с трудом втягивая воздух, забормотал крутой, но вдруг сзади раздался тихий, но уверенный голос:

– Нет.

КЗ обернулся.

В пяти шагах у него за спиной стояли двое, и надо было быть абсолютно слепым, чтобы не увидеть, что они из другой категории. Один был одет в недорогой, но приличный пакистанский костюм, но, видимо, более естественно смотрелся бы в боевом гриме и маскхалате. От второго прямо несло деньгами и властью. Причем ОЧЕНЬ большими деньгами и НАСТОЯЩЕЙ властью, властью казнить и миловать, а не взятки сшибать в чиновничьем кабинете.

– Мы просим прощения за то, что наш знакомый доставил вам некоторые неудобства, и готовы возместить моральный ущерб в любой выбранной вами форме.

– Не стоит беспокойства, достаточно простого извинения.

– Тогда позвольте откланяться. – И «власть и деньги» неторопливо повернулся и проследовал в соседний с Сявиным заведением подъезд, где не так давно располагался продовольственный магазин, а сейчас затеяли какой-то грандиозный ремонт. Другой (КЗ окрестил его «акула», он был весь жилистый, с рыбьими глазами и полным ртом мелких острых зубов) задержался и резанул крутого холодным, равнодушным взглядом. Тот вскинулся, забормотал:

– Я это… прощения просим… я тут вовсе…

«Акула», не дослушав, повернулся и быстрым, пружинистым шагом двинул за хозяином. КЗ проводил его взглядом и, жестом прервав бормотание крутого, бросил:

– Ладно, вали.

Уже взявшись за ручку двери, он вдруг замер, застигнутый ощущением, что все было подстроено. Кто-то зачем-то проверял его. И на него еще раз пахнуло ощущением некой опасности, чего-то страшного, смертоносного, что уже где-то рядом.

Сашка уже пообедал. Видно было, что он недоволен задержкой, но после сытной трапезы сердиться настроения не было, поэтому он только лениво полюбопытствовал:

– Чего задержался?

КЗ подвинул к себе дымящуюся тарелку с зелеными щами и, прихлебывая, ответил:

– Так, ерунда, заехал к Сергею Евгеньевичу, а потом какой-то придурок на стоянке привязался.

Сашка моментально насторожился:

– Что еще за придурок?

КЗ, тщательно пережевывая, подумал, не сказать ли Сашке о своих ощущениях, но потом чего-то застыдился: «Тоже мне, баба, чудится чего ни попадя».

– Да чепуха, одному уроду не понравилось, куда я машину поставил. По морде получил и отвязался.

Сашка покачал головой:

– Что-то ты недоговариваешь.

– Ну чего привязался, дай пожрать спокойно, я же тебе не мешал.

Когда КЗ закончил с обедом и, сытно отдуваясь, откинулся на стуле, Сашка доцедил второй стакан отличного клюквенного киселя и ехидно поинтересовался:

– Ну что, брюхо набил, готов слушать?

– Давай, – лениво махнул рукой КЗ. – О, я несчастный, после такого обеда надо баиньки, а я вынужден заниматься делами.

– Потерпишь, – добродушно буркнул Сашка, – твои дела – не мои, никто не навязывал, так что молчи и слушай. Конкурс красоты проводила фирма «REVLON» …

– Что? – удивился КЗ. – Та самая…

– Если будешь перебивать, придется тебе меня еще и ужином кормить.

– Тебя я понял, замолкаю, а то по шее получу и подвиг свой не совершу.

– Так-то, короче, фирма «REVLON busyness contact», причем слово «REVLON» набрано крупно, а остальные так, меленькими буковками. Фирма просуществовала три месяца, провела конкурс и закрылась. В учредителях мертвые души, причем в прямом смысле.

– Как это? – не понял КЗ.

– Просто, – хмыкнул Сашка. – Какие у тебя ассоциации с фамилиями Раду, Лупу, Георгиос?

– Ну, Молдавия, Греция.

– Почти угадал, только не Молдавия, а Приднестровье, не Греция, а Абхазия. И по их учетам эти люди давно уже мертвы. Единственный живой на момент создания и деятельности предприятия – генеральный директор Мокин Валерий Ильич, ныне покойный. Умер два месяца назад от рака. На день регистрации врачи давали ему не больше месяца. Протянул больше. В наследство детям оставил две трехкомнатные квартиры, купленные за месяц до кончины. Перед этим шесть лет бедствовал на мизерную пенсию. По утверждению близких – приработков не имел. Жил с женой, старшим сыном, невесткой и двумя внуками в двухкомнатной «хрущобе». Как тебе начало?

– Впечатляет.

– Слушай дальше, я порылся в картотеке, попросил помочь ребят с Петровки и Калужской площади и выяснил, что существовало еще с десяток фирм подобного типа, всякие там «CHRISTIAN DIOR international», «SANS SOUCIS development» с учредителями, ныне почившими. Когда все эти интересные вещи нарисовались, я понял, что дела перешли грань личного интереса, и с папочкой, куда положил все эти интересные фактики, двинул к шефу. Шеф сначала был несколько раздражен тем, что я вместо работы «развлекаюсь», однако фактики были куда как интересны. Короче, он подключил еще ребят, шестеренки закрутились, буквально на следующий день мы зацепили одну фирму – «Beautiful present», в паре случаев она помогала осуществлять отбор, кстати, в твоем случае тоже. Начали ее аккуратненько прощупывать и… – Сашка сделал драматическую паузу, – стена.

– Как это?

– Просто. – Сашка скрипнул зубами. – Шеф вызвал меня вчера, сам был мрачнее тучи, наорал, сказал, что, если еще раз заметит в побочных приработках, выгонит с треском. К обеду был готов приказ, в котором мне впаяли неполное служебное.

– Круто, – пробормотал КЗ.

– Вечером он все объяснил.

– То есть? – не понял КЗ.

– Детектив, – хмыкнул Сашка. – Поймал в темном переулке, затащил в машину, там и разговаривали, пока по Москве колесили. – Сашка сделал паузу. – Оставь эту затею, КЗ, она ведет в такие сферы… Шеф сказал, что, если мы по этому делу зададим хотя бы один вопрос, завтра у нас будет не только новый шеф, но и новый начальник управления.

Они подавленно помолчали.

– Ерунда какая-то, – вскинулся КЗ, – максимум, что тут может быть, – это проституция. Ну, может, пришили какую телку несговорчивую, какие тут высшие сферы?

– Кто его знает? – покачал головой Сашка.

– Ладно, – КЗ махнул рукой, – я не вы, мне эта шайка ни к чему, мне бабу надо найти, и все. Ее папаша даже на выкуп согласится, и, чтобы все шито-крыто осталось, дай мне адресок этой фирмы, что отбором занималась.

– Слушай, КЗ, ты что, не понял? Я тебе русским языком говорю – все, конец.

– Понял, не волнуйся.

Сашка просверлил его злыми глазами:

– Дурак чертов, ладно, запоминай.

Когда Сашка ушел, КЗ некоторое время сидел один, осмысливая новое положение дел, потом позвал Сяву:

– Слушай, пижон, что за крутизна тут рядом помещение ремонтирует?

Сява почему-то воровато отвел глаза и забубнил:

– Не знаю, почем мне знать, че, я всех вокруг знать должен?

– Ох, темнишь, пижон, смотри, разберусь со своими делами, займусь твоими делишками. Вали.

Когда за Сявой закрылась дверь, КЗ тяжело вздохнул и выругался:

– Ну его на… Я же не самоубийца. – Но все было напрасно, он вдруг ясно почувствовал, что никуда ему не деться. Та встреча с дядечкой была предопределена, и все, что за ней уже последовало и еще последует, – неизбежно. – Ну что ж, поехали посмотрим на этот «Великолепный подарок», и «Да здравствует Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя».

6

Фирма располагалась на окраине, в капитально отремонтированном старинном особнячке с небольшим парком вокруг. У электрифицированных ворот топтался охранник, причем не в набившем уже оскомину стандартном камуфляже, а в какой-то навороченной форме и синей фуражке с роскошной кокардой. Окинув КЗ профессиональным взглядом, он жестом приказал открыть стекло:

– Вам назначено?

КЗ задумался. На взгляд старого «вэвэшника», система охраны у них отлажена, поэтому лучше не врать.

– Нет.

– Тогда прошу вас заехать с противоположной стороны здания. Там будет вход в приемную. Изложите ваши просьбы или предложения, и, если они заслуживают внимания, вам назначат.

– А если дело безотлагательное?

Охранник окинул его насмешливым взглядом:

– Если оно действительно окажется таким, вам немедленно выпишут пропуск. – И, изобразив двумя пальцами что-то вроде «честь имею», удалился.

КЗ был озадачен. Он собирался посетить некую контору по отлавливанию смазливых дур и неразборчивых жриц современного промискуитета с соответствующим антуражем, а тут…

Приемная соответствовала внешнему облику. Классическая мебель, темная обивка, строгий рисунок обоев. За столом сидел мужчина средних лет, что еще больше разбивало представление КЗ о подобных конторах. Увидя КЗ, мужчина поднялся ему навстречу. На лице расплылась добродушная улыбка, и весь он был такой добропорядочный, респектабельный, что КЗ даже смутился.

– Добрый день, чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте. – КЗ замолчал, не зная, как перейти к делу. Мужчина был весь воплощенное внимание. – Я бы хотел встретиться с руководителем вашей фирмы. Это возможно?

– О, несомненно, но вы ведь знаете, начальство все время занято, может быть, если вы изложите ваш вопрос, мы сможем решить его более оперативно. – Мужчина вновь предупредительно улыбнулся. – Ведь я зачем-то здесь сижу?

КЗ кивнул. Опасения рассеивались. Он бывал в конторах у крутых ребят, по-настоящему крутых, не таких, как тот дебил на автостоянке, в пару из них он заехал перед тем, как впутать в это дело Сашку, рассудив, что информацию лучше получать с двух сторон. Там обещали помочь, но до сих пор толку не было. А когда он перед поездкой сюда звякнул им еще раз, в одной конторе заорали, что он их достал, а в другой кратко ответили: «Забудь». Но, похоже, то, что напугало и крутых, и Сашкину контору, находилось не здесь.

– Дело в том, что меня интересует деятельность вашей фирмы по отбору претенденток на конкурсы красоты.

Отношение мужчины неуловимо изменилось.

– Вы хотите провести конкурс красоты или вам нужны модели?

– Да нет, меня интересует одна из претенденток.

– Вы хотите познакомиться? С кем-то конкретно?

– Нет. – КЗ смутился, в повадке мужчины явно сквозило пренебрежение. – Я ищу девушку. Она пропала после конкурса. Родители с ног сбились.

– Да что вы говорите! – Мужчина был явно взволнован. – Необходимо немедленно обратиться в милицию!

– Обращались, бесполезно, как в воду канула.

– И вы утверждаете, что именно мы ее отобрали? Что это был за конкурс?

КЗ опять смутился:

– Я вообще-то не знаю, кто ее отобрал. Но ваша фирма работала на том конкурсе, вот я и подумал, может быть, вам что будет известно.

Мужчина понимающе закивал:

– Вы знаете, наша основная деятельность – это социологические исследования и бизнес-консультации, и всякими конкурсами красоты мы занимаемся постольку-поскольку, так что я сейчас не готов ответить на ваш вопрос. Но дело, несомненно, серьезное. Я немедленно проинформирую руководство и не сомневаюсь, что мы окажем вам самое серьезное содействие.

КЗ продиктовал ему все данные. И обещал завтра завезти фотографии. Мужчина взволнованно потряс ему руку и, задержав ее в своей, поинтересовался:

– Скажите, а вы родственник, близкий друг или…

– Да нет, – КЗ, довольный визитом, благодушно махнул рукой, – я так, человек со стороны, просто пообещал одному человеку, что помогу ее родителям.

– Вы знаете, – проникновенно сказал мужчина, – в наше время редко встретишь подобное желание помочь ближнему. Так что благодарю вас еще и за то, что вы поддерживаете в людях веру в доброту.

– Да ладно, чего уж там. – И хотя КЗ за последнее время выслушал уж больно много комплиментов прекрасным качествам своей души, этот, от совершенно незнакомого человека, был особенно приятен.

Они еще раз торжественно пожали руки. Мужчина проводил его до двери и приветственно помахал рукой. Садясь в машину, КЗ испытывал некое чувство эйфории. Вспомнив предупреждение Сашки и свои страхи, он насмешливо фыркнул и завел мотор.

Мужчина проводил машину взглядом, подошел к столу и снял трубку телефона:

– Можешь занять свое место.

Когда в приемную бочком протиснулась длинноногая секретарша, мужчины уже не было. Он поднялся к себе на второй этаж. Достал тоненькую папочку, надписанную «Воробьев Иван Сергеевич (КЗ)», пролистал ее, некоторое время о чем-то раздумывал, потом открыл листок с фамилиями, аккуратно обвел три из них в овальчики и перечеркнул крест-накрест, затем надписал: «Закончено» – и, несколько мгновений помедлив, поставил завтрашнее число.

7

День начался просто прекрасно. С утра КЗ проскочил по заведениям. Появившись у Сявы, он припомнил, что вчера не сказал ему о новом статусе Сергея Евгеньевича. Но солнышко светило так ярко, а воздух после ночного дождя был так свеж и бодрящ, что КЗ махнул рукой и, решив не портить столь славный денек созерцанием тупой Сявиной физиономии, рванул к Натали. У нее стоял дым коромыслом.

– Что это ты творишь? – удивился КЗ.

– Ой, Ванечка, ты не представляешь, какая удача! Я, кажется, могу получить работу, о которой столько мечтала.

Натали была слегка помешана на идее стать моделью. Впрочем, с ее данными это был не безнадежный вариант.

– Поздравляю, и как это тебе удалось?

– Прямо как в сказке, вчера вечером подсел за столик один хорошо упакованный дядечка, весь вечер кадрил как положено, а когда в номер поднялись и только начали, вдруг говорит: «Одевайся». Я аж перепугалась, а он визитку сунул и говорит: «Позвони завтра, я подбираю девушек для работы в рекламных агентствах, если хочешь быть моделью, придется поработать». – КЗ критически поморщился. Натали понимающе кивнула: – Я ему так и сказала: «Ищи дуру в другом месте, знаю я эти рекламные агентства – туркам с конца отсасывать», а он рассмеялся и говорит: «Тебе решать, там адрес и телефон, я никого палкой не загоняю», потом швырнул деньги на постель и шнырь к двери, я ему: «Эй, ты чего, уходишь?» А он так серьезно отвечает: «Я никогда не трахаю своих сотрудниц».

– Ну и?

– Я сегодня там была!

– Где?

– Ну в этом рекламном агентстве. Ванечка, оно настоящее!

– Что?

– Ну это рекламное агентство. Там работает масса народу. Тот тип и вправду генеральный директор, он показал мне тучу журналов, а потом вызвал адвоката и предложил заключить контракт.

– И ты заключила?

– Ой, Ванечка, я испугалась, сказала, что подумаю.

– Ладно, молодец, Наталья, знаешь, у меня последнее время постоянное ощущение каких-то грандиозных перемен. Мне кажется, что нас ждет что-то великое и мы наконец поймали удачу за хвост. Ладно, сегодня наш день, почему бы не отметить его грандиозным загулом, приглашаю!

– А куда пойдем?

– Куда хочешь!

– Ой, тогда в «Красный дракон», я там ни разу не была, а Верка-тверская говорит, там жареных змей дают.

КЗ картинно поморщился:

– Ненавижу жареных змей!

– Ну, Ванечка!

– Ладно-ладно. Я заеду за тобой в восемь. Будь готова.

– Ванечка, ты чудо, только у меня в семь контрольная съемка.

– Это как? – не понял КЗ.

– Они говорят, что это вообще-то пустая формальность, но необходимо сделать несколько снимков, посмотреть, как я буду себя вести перед камерой. Так во всем мире принято.

– Ну раз принято, так делай, подожду, а пока чао. Надо завезти фотографии дочери твоего дядечки в одну контору. Обещали помочь.

– Как я тебя люблю, Ванечка! – Натали чмокнула его в щеку и ускакала в ванную.

КЗ уже ждали. Вчерашний мужчина взволнованно встретил его у дверей:

– Вы знаете, боюсь сглазить, но, по-моему, мы нашли.

КЗ опешил:

– Как? Уже!

– Дело в том, что они никуда не пропадали. Девушки заключили контракт с одним рекламным агентством, и оно сняло базу отдыха в сорока километрах от Москвы, где заставляет своих сотрудниц сгонять домашний жирок.

– Прекрасно, надо сообщить родителям.

– Конечно, конечно, можете позвонить от нас.

КЗ направился было к столу, но затем остановился:

– А сколько туда ехать?

– Да часа полтора.

КЗ замялся:

– Может, вы объясните, как туда добраться, хотелось бы самому посмотреть… Ну вы понимаете?

Мужчина воодушевленно закивал:

– Полностью с вами согласен, меня так взволновала ваша история, что я собирался сам туда съездить. Уже отпросился и вызвал машину, так что, если не возражаете, поедем на нашем транспорте. – Он приглашающим жестом указал на синюю «Вольво-960», стоявшую у тротуара.

– Да, но я…

– Ну и прекрасно, загоните свой «БМВ» к нам во двор, никуда он не денется.

КЗ оставалось только согласиться.

Едва «вольво» скрылась за углом квартала, как из особняка выскочил невысокий крепкий парень с неприметной внешностью, профессионально вскрыл переднюю дверцу «БМВ» и через пару минут выехал за ворота, свернув в противоположную сторону.

Когда водитель «вольво» выругался и затормозил прямо на гребне небольшого двухпролетного моста, мужчина вскинулся и озабоченно наклонился вперед:

– Что случилось, Константин?

– Пару минут, Станислав Владимирович, не волнуйтесь.

– Может, лучше будет съехать с моста и потом заняться ремонтом?

– Да у меня что-то со стартером не в порядке, боюсь, не заведемся, а тут с горочки… Не волнуйтесь, подышите воздухом, ноги-то, наверно, затекли.

Мужчина вылез из машины, подошел к парапету и закурил, посматривая по сторонам. КЗ выбрался вслед за ним и встал рядом. Мужчина вдруг спросил каким-то значительным голосом:

– Курите?

КЗ глубоко вдохнул речной воздух и, стараясь не упустить ни полвздоха, мотнул головой:

– М-м.

– А жаль, – ответил мужчина и, плавно повернувшись, отработанным, профессиональным жестом всадил в грудь КЗ остро отточенный стилет.

КЗ всхлипнул, удивленно опустил глаза, мужчина слегка развернул стилет в ране и отпустил рукоятку. Тело рухнуло на асфальт. Водитель шустро вытащил из багажника два «волговских» колесных диска, сноровисто привязал к шее и ногам КЗ и поднял тело на парапет. Мужчина спокойно и методично очистил его карманы и в тот момент, когда водитель столкнул тело в бездну, ловко вытащил стилет. Спустя несколько мгновений раздался всплеск, потом все стихло. Они сели в машину, и ровно через три минуты после того, как машина остановилась на гребне моста, он опустел. Только угрюмый сыч, невесть откуда взявшийся в зарослях тростника у опор моста, проводил удалявшуюся машину странным, нептичьим взглядом.