Онлайн чтение книги Спасти дракона
Глава 9. Та самая ведьма

– Про вашу деревню он мне тоже рассказывал. Говорил, вы хорошие люди. Врал, – припечатала Ирка, переступила через валяющегося на земле Панаса и направилась к лежащей у орешника девчонке.

Эта деревня ей надоела! Мало того, что весь здешний мир оказался сплошным полем боя, точно из мешка вытряхивая Ирке навстречу противников один другого страшнее. Так если чудища не прикончат, люди добить норовят! «Правда, они же и спасли!» – вспоминая тетку Горпыну и ее деревянную фляжку, подумала Ирка. Ничего, сейчас рассчитаемся… и, положив девчонке руку на разодранную грудь, забормотала заговор на затворение крови.

– Що це вона робыть? Дывысь, дывысь! – зашуршали вокруг голоса проснувшихся взрослых. – Може, и правый Панас? Не людына, як есть не людына! Хватайте, покы вона ще щось не наробыла!

И отчаянный, звенящий смертной яростью женский крик:

– Только тронь кто ее – убью! – Растрепанная, покрытая золой мамаша из сгоревшего дома рухнула на колени рядом с Иркой. На руках у нее был окровавленный малыш – к укусам ниток добавилась рваная рана на плече. – Помоги! – простонала женщина, протягивая малыша.

Ирка сосредоточенно кивнула. Последние толчки крови вырвались из груди девочки, и разодранная артерия начала сама собой смыкаться. Сильные руки подхватили девчонку и оттащили – тетка Горпына, босиком, в одной лишь нижней сорочке, с каким-то зельем в горшке и ворохом нарезанного полотна в руках уже мелькала среди пострадавших. Ирка коротко кивнула и переключилась на малыша. Потом малыш исчез, а перед Иркой едва не рухнул тот самый мальчишка, что так лихо орудовал топором. Деревенские дети появлялись один за другим, сперва беспорядочно – глубокие рваные раны вперемежку с кровоточащими, но безопасными царапинами, потом кто-то, скорее всего Горпына, навел порядок. Ирка не видела ничего вокруг: только пятачок земли, пропитанный кровью так, что из серого стал бурым, вспоротую зубами крикс кожу, измочаленное мясо, разорванные вены. Она делала что могла и переходила к следующему. Переломы и швы – не по ее части, но не дать ране загноиться, а очередному малышу истечь кровью – это она могла!

Маленькую девочку с глубоким укусом на шейке подхватили чьи-то руки, Ирка замерла в ожидании следующего… Ее крепко взяли за плечи и сказали:

– Есть пора! Ты колы в останний раз ела?

– Не в этом мире, – тихо буркнула Ирка и подняла наконец голову. На крышке колодца тетка Горпына перевязывала очередного пациента, остальных, уже обмотанных полотном так, что даже носа иной раз не видно, на руках растаскивали по хатам. И только тогда Ирка поняла, что раненые… кончились! Нет… закончились, потому что…

– Скажите, а кто-нибудь… кого-нибудь криксы… ну, совсем… – забормотала она.

Дядька Гнат поглядел на нее странно:

– Та як тоби сказаты, щоб не совраты, дивчина… Есть там трое… Якщо б ты им жилы не затворила, насмерть вытекли б, а так… Господь милостив, сдюжат.

Ирка пошатнулась. Дядька Гнат обхватил ее за плечи и повел к уже знакомой хате. Из трубы валил дым, а возле печи, скинув керсетку и прикрыв шитую рубаху фартуком, суетилась Галька. Ее пулемет, тускло поблескивая в свете очага вороненым стволом, аккуратно стоял в углу, рядом с хлебной кадушкой и вальком для глажки.

– Где вы его взяли? – невольно вырвалось у Ирки.

– Пулемет-то? – Гнат оглянулся. – Хорошая машинка, без нее на ярмарку не ездим: по дороге на всяких тварей напороться можно, и тых, що вид Прикованного, и просто… тварей. Его ще мой дед у одних таких… лахмитников, що з вашего мира вывалились, за работу взял.

– За какую работу? – удивилась Ирка. За какую работу могли заплатить лахмитники, то есть бездельные бродяги, да еще пулеметом?

– А могилки им выкопал! – усмехнулся дядька. – Колы воны з цим пулеметом пишлы вызволяты весь трудовой народ, навить котов говорящих та страхопудов лохматых, вид змейско-летючей этой… экс-пло-тации. – почти без ошибок выговорил дядька. – Зьясувалось, що чешую пулемет не берет. А пули наш кузнец Лют сам льет!

– Ой, да батьку! – прикрикнула на него Галька. – Вы ей ще про цены на ярмарке расскажить, колы дивчина ледве на ногах трымается! Сидай, я ось тоби зараз… – Рогачом на длинном черенке Галька выволокла из печи дымящийся горшок каши. От одуряющего запаха съестного у Ирки заурчало в животе.

– Мне бы… помыться. – пробормотала она.

– Пишлы полью! А баньку вже поутру протопим, писля такой ночи першым делом поесть треба, поки зовсим худо не стало! – Галька подхватила Ирку под руку и уволокла в ту самую горницу, где Ирка лежала раньше. Возле застеленной лавки так и валялись перерезанные веревки. Галька старательно сделала вид, что их не заметила, бухнула перед Иркой деревянную бадейку и быстренько смоталась в сени за водой.

– Это я твою свитку взяла? – Ирка смущенно стянула с плеч заляпанную золой, кровью, ошметками крикс и еще неизвестно чем одежду.

– Ото надо було тоби голой бигты! – фыркнула Галька, без малейшего стеснения оглядывая Ирку с головы до ног. – Тоди б може, крыльев чи там когтей, про яки Панас крычить, нихто и не помитыв – уси б на твои тощие мослы пялились! Та от жалости плакали! Вас шо там, в своем мире, зовсим не кормят? – Она сунула Ирке ведро с водой, и принялась рыться в самой большой скрыне.

Ирка хмуро поглядела ей в затылок. И крылья с когтями им не нравятся, и мослы не устраивают! На себя бы посмотрели! Такая вот Галька у Ирки в школе проходила не иначе как «жиропа»! Но Ирка же ей об этом крайне интересном факте не докладывает.

– Все едино, як ни подвязывай, велика будет! – Галька поднялась, держа на вытянутых руках толстую домотканую сорочку.

– У меня в сумке еще одежда осталась, – плещась в бадье, профырчала Ирка. Ну хотя бы белье – точно. Она всегда считала себя девчонкой небалованной, но сейчас ужасно хотелось теплой, а не холодной воды. Горячей еды, чаю, родного дивана вместо жесткой лавки…

– Це якщо батько тэбэ ту сумку отдаст! – снова захихикала Галька. – А вин не отдаст, покы всю подноготную не вызнает: и навищо ты тут, та як сюда попала… Так що ж – голой ходить? – Галька бросила Ирке рубашку. Собственноручно перетянула висящую мешком одежду поясом, заставила всунуть ноги в колючие шерстяные носки. Шлепая по скобленым доскам пола, Ирка вернулась на кухню.

– Эк! – крякнул Гнат, глядя, как Ирка стягивает у ворота норовящую сползти с плеч рубаху. – А фермерова жинка, у якой мы в вашем мире молоко та яйця купуем, начебто нормальная – пудов пять в ней будет! – задумчиво сообщил он, накладывая Ирке в миску целую гору заправленной мясом каши.

– Если у вас нормальность по весу считают, удивительно, чего этот кабанчик Панас до сих пор не староста! – процедила Ирка, аккуратно обирая кашу с краев, где остыло. На самом деле ей стоило огромных усилий не засовывать в рот одну ложку за другой, давясь и обжигая, захлебываясь слюной.

– Ты на Панаса не серчай… – начал дядька.

– Почему? – искренне изумилась Ирка, отправляя ложку каши, кажется, прямо в дрожащий от нетерпения желудок. – Он всего-навсего меня избил, проволок за конем и собирался прикончить. Интересно, почему я не испытываю к этому придурку ни малейшей симпатии?

– Так що мэни теперь его – вбыты? – насупился дядька.

– Ну зачем же, он же меня не убил. А вот покалечить… Да вы не волнуйтесь, с этим я и сама справлюсь!

Дядька Гнат уставился на нее, приоткрыв рот. С нижней губы обратно в тарелку сыпалась каша.

– Я не злопамятная. – Пояснила ему Ирка. – Просто злая и память хорошая.

Грохнули все. До слез хохотал Гнат, поросенком повизгивала Галька и даже только ввалившаяся на кухню Горпына от смеха привалилась к косяку. Ирка приподняла брови: как, оказывается, выгодно выдавать старые приколы на свежие уши!

– Злая, говоришь? – вытирая выступившие от смеха слезы, простонал дядька и присосался к жбану с квасом.

– Как все ведьмы, – пожала плечами Ирка.

Дядька Гнат отер вислые усы и бросил на Ирку быстрый пронизывающий взгляд:

– А не знаю я, какие вы – ведьмы-то! Нет у нас в Ирии ведьм.

Теперь уже Ирка глядела на него, приоткрыв рот.

– Не рождаются, – развел руками дядька. – Може, еда вам тут негодящая або воздух.

– Но я же колдовала! – охнула Ирка. Если она останется без чар, если ее Слово престанет работать… да она тут враз пропадет! И ничем Айту не поможет!

– А, так ось що крикс вбыло! – обрадовалась Галька.

– Так волхв, який нас в Ирий привел, теж до конца життя могучим чаклуном был, навить змии его боялись. Але ж с тех пор – никого, не тилькы у нас, а цилком серед людей, – покачал головой дядька.

– Другой мир… – ошалело пробормотала Ирка. – Другие законы… змеи… – мир, где люди не колдуют, а значит, никто не заподозрит в ней ведьму. Это может помочь! Или нет?

– Эх, бачила б моя сестрица, як ты своими чарами орудуешь! – мечтательно протянул Гнат. – Она тем ведьмовстом ажно марыла, все як той старый волхв хотила буты – а выше за простую знахарку-травницу не пиднялася! Навить до змиев ходила, скаженная, щоб они ее своей змийской силой наделили – та воны ж, звычайно, лише посмеялыся!

– Бо розумни створиння, а не бовдуры якись! – буркнула Горпына. – Сестрица твоя навить без колдовства такою злобною ведьмою була… выбачь, дивчинка, не про тэбэ зараз речь… якщо б вона ще огнем пыхаты навчилась, зовсим бы ничого живого вкруг нее не осталось.

– Не кажить, мамо, якщо б тетка до земляных пишла, може, на три аршина вглубь закопалась – самое ей место! – подхватила Галька. Неизвестная сестра Гната явно не пользовалась популярностью.

– Да и господь з нею! – махнул рукой дядька. – А ты з Мертвого леса на чарах своих выбралась? – вроде бы равнодушно спросил он.

Ирка принялась старательно раскапывать кашу, будто рассчитывала найти там кроме мяса еще парочку золотых слитков.

– Не прикидывайся! – фыркнула Галька. Прямо не девушка, а кошка, разве что фигурой больше на корову смахивает! – Ну чего там, в Лесу-то? – От нетерпения Галька аж закрутилась на скрипучей лавке. – Бо кроме тебя ж там никто и не был, а кто был, не вернулся!

– Озеро, – через силу выдавила Ирка. – Вода… странная. Вместо берега – кости мертвых животных. И птицы, тоже мертвые, на деревьях!

– Так то ж Зверячье кладовище! – едва не роняя ложку, вскричал дядька Гнат.

Как оригинально. Вот интересно, как еще бы это место могло называться?

– Ты не розумиешь! – заволновался Гнат. – Звирячье кладовище ще до Мертвого лесу було. Як зверина або пташина смерть свою чуют, туда летят! Про него все знали, да мало хто бачив – тильки кому то место само открывалось! – Он поглядел на Ирку с уважением.

Ирка вспомнила «картину ужасов» с рассыпающимися из-под рук костяшками и содрогнулась. Лучше б оно не открывалось!

– Еще мухи и лишайник. Все кровопийцы. – В пересказе все получалось вроде и не страшно, будто она не вырвалась из Мертвого леса уже сама почти мертвой, а так, легкую прогулку совершила. – Еще там были эти… создания Прикованного.

– Наполовину люди, наполовину звери? – деловито уточнила Горпына. – Чи серые такие, з ухами? – Горпына прижала растопыренные ладони к голове, демонстрируя что-то вроде ослиных ушей.

– Не, – Ирка мотнула головой. Таких она и в своем мире видела, когда эти твари за Айтом явились! – Эти еще страшнее! Башки нет совсем, а рот, нос, глаза – все прямо на груди!

– Тю! – протянул дядька Гнат. – То ж звычайни аримфеи! Ты дывы, воны там ще живые, а мы думали, их давно вже пожерлы або перетворылы на щось!

Дядька Гнат поглядел на Иркину обалделую физиономию и усмехнулся:

– В Ирии багато всякого народу живет, на людей не дуже схожего. Мы, люди, тут пришлые, та ще и самые слабые: ни сил у нас особливых, ни чар, да и з хитрыми придумками, як от в твоем мире… – дядька кивнул на пулемет, – теж не очень!

Ирка хотела спросить, чего ж они не возвращаются… потом представила, как Панас или даже более разумный Гнат пытаются перейти дорогу в час пик или получить деньги по карточке банкомата… и поняла, что такой дурацкий вопрос задавать не станет. Вместо этого она спросила:

– Чего ж вы тогда в таком опасном месте живете?

– А тому и живем! – воинственно раздул усы дядька. – Що тут мы сами соби хозяева! Хто Мертвого лесу боится, той до змиев прибиться намагается, за их силою спрятаться, ось як сестрица моя…

– Та годи вже про нее! – разозлилась Горпына.

– Тильки змии – они аж нияк не жалостливые, и до соби берут лише кто им нужен… а не тых, хто просится. – продолжал Гнат. – Ось и иде народ хто куды, навить до велетов да песиголовцев в батраки, а в голодный год бывает, що и вовсе в закуски попадает!

Ирка поморщилась: вот и еще одна дрянь всплыла – песиголовцы-людоеды! В родном мире их уже даже на расплод не осталось, Ирка точно знала – сама к уничтожению последних руку приложила.

– А нам, порубежным жителям, везде почет и уважение! Ни детей наших, ни баб никто обидеть и не помыслит, особливо теперь, когда от змеюки твоего водного нам за помощь супротив Прикованного благодарность вышла.

– Навить Зиня-кровопийца, тварь неназываемая, що девок по ярмаркам к себе на обед заманивает… – Горпына болезненно скривилась, давая понять, что девок на тех обедах вовсе не угощают. – Кажуть, нашу Гальку як побачила, на другую сторону ярмарки перебигла! Бо все знают, змеюка твой кого своими признал, за тех где хошь найдет та в мелкие клаптики и порвет!

Галька вдруг заерзала и с грохотом обронила ложку, будто ее что-то всерьез смутило или обеспокоило. Отец посмотрел на нее недоуменно, но увидел только торчащий из-под стола дочкин зад – Галька добывала с пола ложку.

– Сурьезный он человек – хоть и змий подколодный, не без того… – хоть и с неохотой, но согласился Гнат. – От я, людына, хиба б отправил свою Гальку або навить Горпыну на такое опасное дело – до Мертвого лесу пробраться? Та ни в жисть, будь они хучь три раза видьмы! А гадюка наш ничого, не пожалел… – Гнат метнул быстрый взгляд на Ирку. – Все у них, змиев… не як у людей, оце вже точно! – глубокомысленно закончил он. – Хоча… – Он оценивающе поглядел на Ирку. – Гадюка-то вин гадюка, алеж знову правый выходит, аж тошно делается! На вид ты хоть и девчонка – ну зовсим котенок ледащий! – а живой вернулась.

– Ну, не совсем живой… – не согласилась Ирка. Они все думают, что в Мертвый лес ее послал Айт. Объяснить, что это не так, или не надо? Что можно говорить, а чего не стоит? Каждое сказанное дядькой слово приводило Ирку в отчаяние. Она привыкла быть хозяйкой в своем мире и своем городе! Даже если перед ней оказывалась загадка, это загадка приходила к ней, на ее территорию, где были наготове защита, оружие, друзья, союзники. Здесь не было ничего! Все незнакомое, и оказалось, что одних лишь собственных сил мало. Как много делали для нее другие люди: Танька, Богдан, вовкулаки, даже ведьмы! Как ни противно признавать, но богатыри на заставе правы – лезть в Ирий было неслыханной глупостью. Только не сделать эту глупость она никак не могла!

– Меня в Лесу отравили, кажется… – продолжила Ирка. – Или вода в озере, или лишайники, или… копья у ваших аримфеев кусаются. Если бы не Горпына, я б померла.

– Знала б ты, яки воины сильные, хучь с хвостами и крыльями, хучь без, мимо нас до того лесу уходили та видлиталы… жоден не вернулся! – отмахнулась старостиха. – Одна полудохлая дивчина, що из Лесу вышла, це ровно на одну бильше, ниж ранише!

– Ты що… ей з подарунка водного змеюки того… накапала? – напряженно уставился на жену староста.

Тетка Горпына решительно уперла руки в бока:

– Якщо и так? Вона на ту живу воду бильш за инших право имеет!

– Та тиха ты! – шикнул на нее дядька и настороженно огляделся, словно его могли подслушать. – Якщо хто узнает, що у нас та сама вода есть… Нас не твари з Мертвого лесу – нас соседи живцем сожруть! А там… щось осталось?

– На детишек хватило! – отрезала Горпына и демонстративно повернулась к Ирке. – Колы Панас тэбэ спиймав, ты до змия своего направлялась, отчет держать?

Ирка в растерянности отложила ложку, схватила снова, опять отложила… Конечно они не знают, не могут знать, что Айт пропал! Не станут мама-Табити и царствующие змеи об этом на каждом ирийском углу трубить.

– Если б я еще знала, где его искать, – абсолютно правдиво сказала Ирка.

– На ярмарке-то я его видел, так це ж два дня назад было, – согласился дядька Гнат. – С тех пор мог на другой конец Ирия залететь. У змеюк это быстро: одно крыло здесь – другое там.

В жизни Ирку не раз били. Раньше, чем она стала ведьмой, – в драках с гопотой в их старой балке, не только с девчонками – случалось, и с мальчишками. А как стала ведьмой, получать пришлось вдвойне: чертовым копытом под дых, заклятием со всего маху по физиономии и драконьим хвостом по голове! Но никогда… никогда… Никогда эти удары не обрушивались на нее все сразу! Рухнули на плечи и вколотили в пол!

– Гей, ты чего? Подавилась, чи шо? – издалека донесся приглушенный, как сквозь подушку, голос… удар обрушился Ирке между лопаток. Она едва не впечаталась лбом в миску с кашей. Потирая кулак, над ней стояла Галька.

– Видели? – с трудом ворочая тяжелым, как бревно, языком, переспросила Ирка.

– Ось як тэбэ зараз! – горделиво подтвердил Гнат – как ни старался он это скрыть, знакомство с Великим Драконом Вод ему льстило. – Прилетел, городского управителя за податную недостачу сквозь когти пропустил – ну, не так щоб насправди, алеж блызенько до того.

– Он… живой? С ним… все в порядке? – замирающим голосом спросила Ирка.

– Та живой-то живой, а так, щоб в порядке, так нет – хиба ж можна быть в порядке писля того, як тэбэ змий пожевал, пущай и не зубами, а языком своим гадским, раздвоенным…

– Я… про Айта… – Ирка низко опустила голову, так что ее шепот был едва слышен.

– Про змия-то? А шо ему сделается? Злой був, нибы ему на хвост велетень наступил. Алеж меня побачил, поздоровался, так и сказал: здорово, мол, дядька Гнат. – Дядька раздул грудь как индюк – наверняка вот так же он раздувался и оглядывался, проверяя все ли на ярмарке заметили, как он с царствующим змеем запросто. Ну, может, и не запросто, только вам и такого не видать, а мы с господином драконом плечом к крылу против войск Прикованного стояли. Всей деревней его грудью от врага закрывали – а как иначе, меньше, чем целой деревней, его ведь и не закроешь, громылу бронированную.

– На мэнэ так даже не глянул, нибы не бачив николы, – странным, не обиженным, а скорее задумчивым тоном добавила Галька.

– Зовсим знахабнила дивка! Думаешь, господин змей тэбэ один раз, да после боя бачил, так все життя вспоминать будет? З распростертыми крылами до тэбэ кинется, дура? – гаркнул на нее Гнат.

Ирка их почти не слышала. Облегчение: неслыханное, одуряющее, такое, что все мышцы стали как желе, навалилось на Ирку. Только сейчас она поняла, что все дни после исчезновения Айта жила как в железных тисках, будто скрученная в тугую пружину и придавленная сверху каменной плитой. И с этим грузом и в этих тисках надо было хитрить, обманывать, интриговать и сражаться, чтобы прорваться в другой мир, а там снова биться насмерть, искать, выспрашивать, чтобы найти его, чтобы прийти ему на помощь… И вдруг пара слов старого дядьки небрежно, как пыль тряпкой, смахнули эту тяжесть, и снова стало можно дышать, потому что он жив и здоров и в каком-то городке (не все ли равно в каком!) управителя «сквозь когти пропускает»! А что злой – ничего, он же еще не знает, что человеческое оружие, которое они пытались перехватить в Иркином мире, хоть и попало в Ирий, но стрелять не сможет.

Ирка счастливо, солнечно улыбнулась… и блаженная улыбка приклеилась к ее губам, превратившись в безжизненную гримасу. Так. Интересное кино. Если Айт жив и здоров настолько, что портит жизнь окружающим, то… какого лешего она хитрила, обманывала, интриговала и сражалась, чтобы прорваться в другой мир? Какого лешего она приперлась в Ирий?

– Дура, – неживым голосом сказала Ирка.

– Ось и я кажу! – возрадовался неожиданной поддержке Гнат. Галька обиделась.

Их голоса доносились до Иркиных ушей невнятным рокотом. Ой, ду-у-ура! Говорили же ей и богатыри, и старшие ведьмы, что у змеев свои, змейские дела и законы! И если один змей уволок другого, пусть даже раненого и в бессознательном состоянии… то это их личное змейское дело! И надо слушаться знающих людей, а не биться в истерике: «Ах, это мой Айт, ах, он там пропадет…» И тогда не окажешься в самом опасном месте чужого мира, чтобы едва там не погибнуть… и узнать, что Айт благополучно занят своими делами и даже не думает ей хоть весточку подать, что у него все нормально! А почему он, собственно, должен? Потому что там, у нее дома, они отбивались от мертвецов, брали штурмом военный завод и ели конфеты? Или потому… что хотели поцеловаться, но так и не поцеловались?

И что? Она решила, что теперь… что они с Айтом… связаны навсегда. Она решила – а Айт? Похоже, она решила и за него, не спрашивая, что он сам думает. Она не знает, как он разобрался с огненным драконом, который его похитил, и было ли похищение вообще, но… он даже не подумал, что Ирка с ума сходит! Что́ ему стоило через зеркало с ней связаться, дядька Гнат его два дня назад видел, значит, все это время с ним было все в порядке, а он ни полслова? Она там… потом она тут… а он все время тут… Ой, ду-у-ура!

– Гей, дивчина! – Горпына впилась в Ирку испытующим взглядом. – Вы що… поссорились со змием, колы он у тебя був? Ты потому за ним и рванула, а вовсе не в Мертвый лес на разведку?

– Ничего мы не ссорились. Все в полном порядке. Я, пожалуй, пойду. Мне… домой пора.

Домой, где она на самом деле нужна, где ее и уважают, и боятся, и… даже любят! Ей нужно вернуться в родной мир, который она… предала, бросила ради чешуйчатого гада, которому она на фиг не нужна!

– Домо-ой? – протянул дядька Гнат, разглядывая Ирку, точно выставленного на продажу коня – вроде и хорош, а что-то с ним не так, то ли масть странная, то ли глаза у конского барышника больно честные. – Обратно в Мертвый лес, чи шо?

– Подойдет любая речка… или озеро. – Иркин голос звучал холодно и монотонно, будто не живой человек говорил, а ледяная статуя. – У вас тут есть поблизости река? – У нее остался подаренный Марьей-Кукушкой огарок, ей достаточно нырнуть в воду – и она окажется дома раньше, чем Айт узнает… что она бегает за ним, как… как собачонка!

– Есть, как не быть! Сама Молочная мимо течет, воды звездные катит. Подойдет? – с явной насмешкой поинтересовался староста.

Ирка поглядела на него возмущенно. Такие простые вещи про Ирий она знает! Река Молочная, та, что течет в Ирии, а в Иркином мире сияет на небе звездами Млечного Пути. Да-а-а, в такую только нырять! Чтоб вынырнуть точно над Землей… но на расстоянии в какую-нибудь сотню тысяч световых лет.

– Есть же и другие реки, правда? – буркнула Ирка.

– А давай мы инши речки на ночь глядя шукаты не будемо, га? – как с очень маленькой капризной девочкой заворковал дядька Гнат. – Холодно, темно, страшно… Не, може, для такой поважной ведьмы и не страшно… але ж ногу пидвернуты можна або в болото угодить. Якщо ты и справди в наш мир з такой дурости… э-э… тобто лише из-за ссоры заявилась…

Дядька покрутил головой и покосился на Ирку с тягостным недоумением: дескать, видал я дур, но таких! И не возразишь – действительно, полная кретинка! Даже большая, чем дядька думает!

– …Давай хучь дальше робыты по уму. Поспишь, помоешься, позавтракаешь… – тоном то ли укротителя тигров, то ли санитара психбольницы продолжал ворковать дядька. – В баньке тэбэ постелим, там тепло, просторно…

– А чого не у мэнэ в горнице? – удивилась Галька.

– Я сказав – в баньке! – кидая на дочь гневный взгляд, повысил голос ее отец. И мрачно проворчал: – Знаю я вас, девок, всю ночь языки точить станете: хто кого любыть, та в якому мире чего носят, та якого цвету… А писля такой ночи отоспаться треба! Жена! Стели ей в баньке! А завтра вже побалакаем, куды тэбэ идти та навищо.

Объяснение выглядело, мягко говоря, натянутым, но Ирка промолчала. В одном дядька Гнат прав – ей действительно надо отоспаться. Пошатываясь от усталости, Ирка побрела за Горпыной и, едва не стукнувшись головой о низкую притолоку, ввалилась в сложенную из свежих смолистых бревен баньку. Горпына стелила ей на низкой полке: разложила кудлатые шкуры, сверху бросила грубое шерстяное полотно, в ногах пристроила кожух – укрываться.

– Ночи нынче холодны. Водички захочешь – ось, в бадейке налито, – водружая свечу на крохотное, больше похожее на иллюминатор окошко, сообщила старостиха.

– А если, простите… – Ирка призадумалась, будет ли слово «туалет» понятно ирийской жительнице, и выразилась обтекаемо: – … мне выйти понадобится?

– Та оно… той… навищо ж тоби выходить? – вдруг почти до слез, как пойманная на опустошении банки с конфетами девочка, смутилась могучая старостиха и попятилась к дверям. – Не треба тоби зовсим никуды, ложись соби та й спи! Не журысь, утро вечера мудренее! – прокричала она уже снаружи. Дверь баньки с треском захлопнулась, потом лязгнуло, словно задвигали засов, послышалась возня и торопливые шаги прочь.

Ирка зевнула так, что чуть не свернула челюсть, попробовала толкнуть дверь. Створка не шелохнулась. Заперли снаружи, небось на засов… и наверное, еще чем-то привалили.

– Надеюсь, они хоть не собираются сжечь меня, как княгиня Ольга – древлянских послов? – оглядывая светло-желтые от свежей древесины стены баньки, прикинула Ирка. Она была… рада. Хитроумный староста что-то замыслил, и надо разбираться, что и как этому противостоять и заботиться о себе… Голова занята, и мыслям о том, какой Айт гад по природе и по внутренней сути, а сама она – безнадежная идиотка, бегающая за парнем из одного мира в другой… Этим печальным мыслям вовсе не оставалось места. Сказано – мест нет! Кыш, кыш! Она не будет реветь в старостихин кожух, пахнущий шерстью и травами. Она вот… лучше выяснит, о чем эта самая старостиха сейчас со своим Гнатом разговаривает.