Онлайн чтение книги Всем стоять на Занзибаре Stand on Zanzibar
Режиссерский сценарий (5). Слушайте-слушайте

Из спальни Нормана Виктория вышла в прозрачном белом трико и домашних брюках Максесс: короткие, до середины бедра штанины были украшены сзади оборками, собранными на попке в подпрыгивающую розетку, а спереди состояли из трех слоев тяжелой золотой бахромы на шнурке, натянутом между тазовыми костями. По всей видимости, столько времени у нее ушло не на одевание, а на возню с прической и макияжем. Теперь ее почти белые волосы были уложены и закреплены в модном стиле а-ля антенна, вены прорисованы синим (один остряк окрестил эту моду «терка-контур»), а ногти, соски и контактные линзы – хромированы.

Поглядев на мужчин ровно столько, чтобы определить, что они заняты разговором, она ушла в угол, где стоял ее полиорган. Надев наушники, чтобы не мешать им своими упражнениями, она в который раз начала разучивать простое упражнение с тремя тактами левой рукой и пятью правой.

Всякий раз, когда его спрашивали о чем-то, лежащем за пределами его специализации, Дональд чувствовал себя ужасно неловко, сознавая глубину своего невежества. Однако когда он суммировал все, что мог вспомнить о Бенинии, – про себя удивляясь, почему бы Норману просто не взяться за телефон и набрать энциклопедическую справочную, – афрам был искренне поражен.

– Спасибо. Ты напомнил мне кое-что важное, о чем я совсем позабыл.

– Откуда вдруг интерес к такой незначительной стране? – копнул поглубже Дональд.

Норман глянул на Викторию, решил, что за нестройным рокотом органа в наушниках она все равно ничего не сможет подслушать, и криво улыбнулся.

– У тебя в службе безопасности «Джи-Ти» никого нет?

– Конечно нет, – с оттенком раздражения ответил Дональд и приготовился встать, чтобы налить себе еще.

Норман едва не взорвался («Ну, разумеется, бледнозадые все понимают вкривь и вкось!»), но взял себя в руки.

– Извини, я хотел сказать… – Он с трудом сглотнул. – Я хотел сказать, ты не против, если я поделюсь с тобой кое-чем, о чем, строго говоря, не следовало бы упоминать?

– Обещаю, дальше меня это не пойдет, – заверил его Дональд, снова откидываясь на спинку кресла. К чему это он? Так Норман еще никогда при нем не нервничал: сейчас он даже заламывал руки, будто мог выжать проступивший на ладонях пот.

– Скажи, как по-твоему, зачем бы Старушке Джи-Ти плюс казначею корпорации и старшему вице-президенту по проектам и развитию приглашать на ланч с Элиу Мастерсом, потом выставлять меня как… как комика кабаре и при этом не обсуждать ничего, повторяю, ничего, кроме банальностей?

Эти слова он произнес с нажимом, ведь они символизировали то, что могло бы быть важным прорывом.

Дональд был поражен, что Норман после столь долгого периода взаимной вежливости – иногда переходящей в ехидство – вдруг ему доверился. Постаравшись скрыть свою реакцию, он покопался в памяти, вспоминая названного человека.

– Элиу Мастерс? Ах да! Он был нашим послом на Гаити, так? Потом его послали в Бенинию, и ходили слухи о смещении с должности, намеки на какой-то скандал.

Норман вздохнул:

– Мы, афрамы, чувствительны как ссадина, а? Еще были обвинения в пристрастности и всевозможных зловещих махинациях. В слухах о скандале я бы усомнился, поскольку с интересом следил за его карьерой, и все, кого я знаю, хвалили его за честность, а что до остального… Ну, трудно себе представить, что его послали гнить в какой-нибудь глуши.

– Думаешь, за его переводом крылась какая-то причина? – предположил Дональд. – Что ж, такое возможно, но… при чем тут твоя корпорация? На мой взгляд, она тут не при делах, но тебе лучше знать.

После короткого промедления Норман сказал:

– Сперва я решил, что это может быть связано с ПРИМА.

– Проектом Разработки Ископаемых Минералов в Атлантическом океане? – Дональд несколько секунд это обдумывал, потом пожал плечами. – Ходят слухи, что Джи-Ти волосы на себе рвет: нашла сокровищницу минералов, а разрабатывать залежи ей не по карману… Так вот где собака зарыта?

– В общем, да, – согласился Норман. – Дело в том, что доставка пригодной к переработке руды с ПРИМА на поверхность стоить будет примерно столько же, сколько ее добыча из более традиционных источников. Сколько наши инженеры ни бились, они так и не смогли придумать, как удешевить этот метод. Цены на сегодняшнем рынке – на самом нижнем пределе для продукции ПРИМЫ, но конкуренты с радостью урежут свои доходы, лишь сбив цены, оставить в дураках «Джи-Ти». «Джи-Ти» придется конкурировать себе в убыток, а ведь разрабатывать золотую жилу так – идиотизм чистой воды, да?

– Ну и какая может быть связь между Бенинией и ПРИМА?

– Никакой, насколько я понимаю. Рынков там нет. Правительство слишком бедно, чтобы покупать даже со скидкой. Иными словами, дело не в «Джи-Ти», а, по всей видимости, в Государстве.

Дональд потер подбородок.

– Как? Разумеется, ни для кого не секрет, что и Дагомалия и РЕНГ зарятся на Порт-Мей. В потенциале это одна из лучших гаваней Гвинейского залива. В настоящий момент там всего лишь рыболовецкий порт, но если его основательно почистить и обустроить… Гм! Да, пожалуй, Государство может быть заинтересовано в независимости Бенинии.

– Но какой ему от нее прок? Порт-Мей как морская база?

– Там уже есть наша карманная республика Либерия. Можно сказать, в двух шагах. В любом случае Порт-Мей слишком уязвим: хорошо обученная армия могла бы за полдня изолировать город, а еще за двое суток оккупировать всю страну.

– Просто из принципа? Чтобы она не попала в руки соседям-экспансионистам?

– Сомневаюсь, что Государство стало бы вмешиваться до такой степени, даже если бы президент Обоми на коленях умолял. Посмотри, что вышло с Изолой. Двадцать лет прошло, а протесты все не утихают, то и дело кто-нибудь на демонстрации выходит, а ведь объединение произошло в результате плебисцита.

У Нормана вдруг отпала челюсть, точно его вдруг озарило. Дональд подождал, не озвучит ли он посетившую его мысль, а потом рискнул высказать свою догадку:

– Ты спрашиваешь себя, не Мастерс ли это обратился к «Джи-Ти», а не наоборот?

– Клянусь бородой Пророка! Дональд, ты что, скрытый телепат? Именно об этом я сейчас и думал. Странно было бы, чтобы такой человек, как Мастерс, ушел с дипломатической службы ради мягкого кресла в совете директоров, где больше престижа, чем честной работы. В отставку ему еще рано, к тому же он слишком успешен на своем поприще, чтобы его можно было перекупить и так заставить отказаться от выбранной карьеры. И за ланчем тоже не было сказано ничего, что позволяло бы предположить, будто Джи-Ти пытается перетащить его к себе, хотя если уж на то пошло, говорили-то там о пустяках.

Снова повисло молчание. Мозг Дональда гудел, обрабатывая рассказанное Норманом, и он готов был подождать, пока тот продолжит, – к чему рисковать случайным замечанием свести разговор на другое. Однако Норман погрузился в рассматривание собственной левой руки, которую поворачивал то тыльной стороной вверх, то ладонью, будто никогда прежде не видел. Если он и намеревался сказать что-то еще, то довольно долго тянул, подбирая слова.

Когда же он наконец как будто собрался открыть рот, его опередила Виктория, которая, стянув наушники, повернулась к ним на табурете.

– Норман! У нас есть какие-нибудь планы на вечер?

Вздрогнув, Норман поглядел на часы. Потом вскочил с кресла.

– Извини! Я едва вечернюю молитву не пропустил. Сейчас вернусь, Дональд.

– А я ответа не получу? – подстегнула его Виктория.

– Гм? А… Нет, у меня нет настроения. Спроси Дональда.

Так она и сделала, вздернув одну выщипанную бровь. Он помедлил с ответом: не имея в данный момент собственной терки, которую мог бы предложить взамен Норману, он последние две недели редко бывал в обществе Виктории. Сейчас ее безупречное искусственное совершенство вызвало у него только раздражение, напомнив про Гвиневру Стил и препараты из ее прославленных «Бьютиков».

– Нет, спасибо, – пробормотал он и пошел за выпивкой, за которой собирался встать еще несколько минут назад.

– Тогда ты не против, если я пойду погуляю? – направляясь к двери, обиженно сказала Виктория.

– Гуляй сколько хочешь, – бросил через плечо Норман, прежде чем исчезнуть в своей спальне, где обращенный к Мекке уже был расстелен молитвенный коврик.

Хлопнула дверь.

Предоставленный самому себе, уже почти жалея, что отклонил предложение Нормана, Дональд принялся расхаживать взад-вперед по просторной гостиной. Окружающее только частично занимало его, из головы не шло нехарактерное поведение Нормана.

Вскоре случайные скитания привели его к полиоргану. С тех пор как Виктория у них поселилась, он ни разу внимательно его не рассматривал. Последней модели инструмент складывался – с сиденьем и всем прочим – до размера чемодана, к тому же был настолько легким, что Виктория могла поднять его двумя пальцами.

Дональд полюбовался глянцевым полихромно-переливчатым покрытием: в миллиметровом слое лака свет разлагался на спектральные компоненты, словно материал погрузили в радужные краски. Бездумно поднеся к уху наушник, он нажал наугад несколько клавиш.

Диссонансный рев грозил разорвать барабанную перепонку.

Он отдернул руку, будто инструмент его обжег, и поискал в череде переключателей тот, который уменьшил бы звук. За мгновение до того, как он повернул его, ему пришла в голову тревожная мысль.

При такой громкости Виктория играть не могла. Она бы оглохла. Зачем перед уходом на прогулку она выставила инструмент на максимум?

Без причины иной, нежели та, что подобные мелкие нестыковки всегда его привлекали (по той же причине, если уж на то пошло, он так громко роптал на убогость американского образования, что привлек внимание Управления дилетантов), он сел за консоль и начал разбираться, как устроен инструмент.

Не прошло и пяти минут, как он обнаружил пружинное реле, активируемое давлением чуть большим, чем обычно прикладывал музыкант, на расположенную на высоте его правого колена педаль контроля вибрато.

Размышляя, что ему теперь делать, он сидел почти неподвижно, пока из спальни не вышел Норман. Как обычно, несколько минут молитвы вернули афраму спокойствие и доброе расположение духа.

– Ты, часом, на этой штуке не играешь, а? – поинтересовался он, словно нисколько не удивился бы, узнав, что с самого появления в этой квартире Дональд скрывал свое музыкальное дарование.

Дональд принял решение. Что-то ведь крылось за небывалым для Нормана порывом довериться своему квартиранту. Еще один мелкий шок может стряхнуть внутренние барьеры и заставить его совершенно открыться.

– Иди сюда. Думаю, тебе лучше это послушать, – сказал он.

Норман недоуменно подчинился и взял протянутые Дональдом наушники.

– Мне их надеть?

– Нет, просто приложи один к уху. А теперь слушай.

Дональд нажал единственную клавишу, и раздался чистый музыкальный звук.

– Похоже на…

– Подожди-ка.

Дональд с силой нажал на контроль вибрато. Чистая нота бешено задрожала, пока реле не закоротило, и она не начала переходить то на полтона выше, то на полтона ниже своего основного звучания. Еще сильнее…

Музыкальный звук исчез.

Отдаленно, но отчетливо голос сказал: «… Именно об этом я сейчас и думал. Странно было бы, чтобы такой человек, как Мастерс, ушел…»

Дональд отпустил потайной переключатель, и вибрировавшая нота вернулась и звенела, пока он не убрал палец с клавиши.

Несколько долгих секунд Норман стоял как статуя. Потом, начиная с рук, все его тело задрожало. Дрожь била его все более крупная, он покачивался, едва держался на ногах. Наушники Дональд спас из его безвольной руки за минуту до того, Норман их отпустил, а потом сочувственно повел его к креслу.

– Прости, – сказал он, усаживая его. – Но я подумал, тебе следует узнать сразу. Принести тебе транк?

Уставившись в никуда расширенными глазами, Норман едва заметно кивнул.

Дональд принес таблетку и стакан воды, чтобы ее запить. Он постоял рядом, пока с прекращением дрожи не стало ясно, что препарат подействовал, потом сказал:

– Ну да ладно… уж конечно, в «Джи-Ти» тебя обвинять не станут. Там не могут не знать, что любой чувак в твоей должности сразу же становится объектом шпионажа, а на такой хитрый приборчик наткнуться можно только случайно, как я.

– Плевать мне на «Джи-Ти», – деревянным голосом сказал Норман. – «Джи-Ти» – крутая, сволочная корпорация и сама может за себя, сраную, постоять. Оставь меня в покое, ладно?

Сосредоточенно следя за малейшими движениями Нормана, Дональд осторожно отступил.

– Два таких потрясения за один день…

– Да не лезь ты! – взвился вдруг Норман и вскочил на ноги. Он успел сделать три длинных шага к двери, прежде чем к Дональду вернулся дар речи.

– Норман, господи помилуй, ты же не собираешься ловить Викторию! Какой смысл…

– Заткнись! – бросил через плечо Норман. – Разумеется, я не собираюсь ловить эту паршивую терку. Если она еще хоть раз осмелится тут показаться, я сдам ее за экономический шпионаж. И уж поверь, для меня это будет большим облегчением.

– Тогда куда ты идешь?

Уже на пороге Норман круто развернулся и уставился в лицо Дональду.

– Тебе-то какое дело? Ты бескровный, безликий зомби, у тебя все по полочкам разложено, ты холоднее сжиженного воздуха! Ты не купил право знать, что я делаю… своей дилетантской отстраненностью и бесконечной бледнозадой вежливостью! – Несмотря на действие только что проглоченного транквилизатора, он хватал ртом воздух, словно пробежал марафон. – Но я все равно тебе скажу… Я попытаюсь разыскать Мастерса, чтобы исправить вред, который сегодня причинил.

И ушел.

Со временем Дональд обнаружил, что причина боли, какую он чувствует в ладонях, в том, что он с силой вдавливает в кожу ногти. Медленно-медленно он распрямил пальцы.

Сволочь, гад… какое он имеет право?..

Гнев потух точно умирающий огонь и оставил по себе кислое отвращение. Следующую порцию виски Дональд опрокинул залпом, едва почувствовав его вкус.

Не мог же Норман так съехать с катушек от одного только предательства Виктории. Должен же он был понимать, что как ребенок подставляется из-за своей неизменной привычки каждый год приводить в квартиру по три-четыре новые терки, причем одного и того же типа. Идя на такое задание, корпоративная терка сильно рискует, но когда объект экономического шпионажа вице-президент «Дженерал Текникс», премию сулят такую, что ни одна не устоит.

Интересно, какая корпорация ее наняла?

Но все это пустое, ненужное. Все вдруг почему-то показалось ему ненужным, кроме одной совершенно несообразной детали: в первый раз Норман был на грани того, чтобы довериться своему соседу, а вместо этого впал в ярость и понесся на поиски соплеменника-афрама.

Дональд стоял посреди пустой комнаты и думал, что вокруг него тринадцать миллионов человек – все население Большого Нью-Йорка. От этой мысли ему стало страшно, нестерпимо одиноко.