Онлайн чтение книги Стать звездой Become a Star
1 - 6

Через узкий переулок на площадке могли пройти только два или три человека. Там "А" толкнул Ару вперёд, сказав ей, чтобы она бежала одна, так как он уже был ранен ножом в низ живота во время первой драки, поэтому продолжать бежать было невозможно. Он знал, что если так будет продолжаться, то их рано или поздно поймают. Если не сказать, что он собирался пожертвовать собой, то правильнее было бы сказать, что он чувствовал, что раз уж они так далеко забрались, то если бы ни один из них не выжил, они бы умерли напрасно. 

— Зачем ты это делаешь? – спросила Ара. 

Были персонажи, которые всегда доставляли неудобства таким образом, даже когда находились в разгаре побега. Возможно, это раздражало зрителей, но таким образом нужно было раскрыть текущее психологическое состояние персонажа, которое не могло передать одно лишь выражение лица. Это была неизбежная сцена, поскольку с её помощью рассказывалась история. 

— Потому что ты должна жить, – ответил А. 

— Почему? 

— Чёрт возьми, почему ты пытаешься выведать, хотя уже знаешь ответ?! 

А не мог дать Аре ответ, который она хотела. Вместо этого он схватил затылок Ары своими окровавленными руками и крепко поцеловал её. Это была их третья сцена поцелуя. Из-за неожиданной химии между "А" и Арой, это привело к третьей сцене их поцелуев, количество которых постепенно увеличивалось. В результате роль "А" превратилась из второстепенного персонажа, ростовщика, ничтожества, в мужского персонажа второго плана или, возможно, вторую главную мужскую роль. 

Хотя было бы не совсем точно называть его второй главной мужской ролью с точки зрения общего экранного времени, режиссёр Мун утверждал, что самым важным является содержание, а не экранное время. 

— Я не знаю, действительно ли ты совершил убийство или нет, но сегодня!.. Ты убил меня. Я умерла из-за тебя, а это значит, что ты убил меня. И ты не сможешь попасть в рай. Нет такого рая, который принял бы убийцу, так что давай встретимся в аду. 

Глядя на потрясённое лицо и заплаканные глаза Ары, "А" нежно улыбнулся ей своими глазами. Не было более сладкого прощания, чем это. 

Надеясь, что она разобьётся и будет страдать до конца своих дней, "А" продолжал издеваться над ней. 

— Ни в коем случае не думай, что сможешь успокоиться тем, что тебе не придётся видеть моё лицо до самой смерти. Я стану злым духом и останусь рядом с тобой. Я буду встречаться с тобой каждую ночь в твоих кошмарах, и как бы ты ни старалась, ты не сможешь от меня отделаться. Только не говори мне, что ты думаешь, что мы расстаемся? 

"А" томно улыбнулся, нежно вытирая слёзы под глазами Ары своим окровавленным большим пальцем. Слёзы покатились по щекам Ары, когда она сделала пару шагов назад от "А", который мог умереть счастливым, только представив себе это. 

— До самого конца, я... 

— Я всегда буду с тобой. Если ты не хочешь отправиться в ад вместе со мной сегодня, тебе придётся поторопиться. 

Они услышали шаги, доносящиеся с другой стороны переулка. Ара наконец-то пришла в себя. Она прикусила нижнюю губу и посмотрела на "А", прежде чем сделать шаг назад. Один шаг. Два шага. В конце концов, его бывшие подчинённые подошли к Аре со спины, она развернулась и убежала. 

— Эта девушка даже ни разу не оглянулась, ха. Сурово. 

Мягкий шёпот "А" пронёсся по узкому переулку в прохладной вечерней ночи. 

— Давайте покончим с этим побыстрее. 

Впервые за сегодняшний день на лице "А" появилась сияющая улыбка, когда он поманил к себе дюжину подчинённых, преследовавших его. 

— Я буду очень занят, если начну навещать тебя сегодня вечером, – сказал он. 

Его слова о том, что он хочет стать злым духом, который будет навещать её, не были метафорой или ложью, чтобы облегчить чью-то вину. Он искренне говорил об этом. Прошло меньше минуты с момента их расставания, но он уже скучал по ней. 

Несмотря на то, что это была драка, в узком переулке могли драться только два человека одновременно. Другого пути у них не было, поскольку "А" блокировал переулок – единственный короткий путь к главной дороге. Поэтому у них не было другого выбора, кроме как пройти мимо него. Кровь, текущая из нижней части живота, окрасила верхнюю часть тела "А" в красный цвет, а его движения стали намного медленнее по сравнению с их первой схваткой. Тем не менее, он всё ещё ярко улыбался. 

Он схватил руку человека, который наносил ему удар сбоку, и вывернул её, после чего ударил другого человека ногой в живот и отбросил первого назад в группу. Он взобрался на своих отступающих подчиненных, как бы падая назад, и схватил деревянную палку, которую кто-то держал в руках. С деревянной палкой вместо меча, его движения делали его похожим на воина из мира боевых искусств. 

Его движения были настолько красивы, что трудно было представить, что такой человек решил стать злым духом в надежде мучить любимую женщину. В этот момент сердце злобного человека, прикрывающееся благородным поступком защиты любимой женщины, стало менее важным. 

В какой-то момент тело "А" постепенно сдало и рухнуло, так как он получил больше ударов, чем нанёс. Оставалось только четверо мужчин, чтобы пройти мимо "А", который упал на колени и медленно заваливался набок. Прикоснувшись лицом к земле, "А" мог видеть подчинённых, которые были уже мертвы или потеряли сознание, но это не вызывало у него никакого волнения. 

Несмотря на то, что они были его подчинёнными и коллегами, их отношения позволяли им в любой момент ударить друг друга в спину. Он знал, что когда-нибудь умрёт на улице, поэтому его смерть не вызвала у него особых эмоций. Она не была печальной или страшной; он чувствовал себя безразличным к ней, как будто ложился спать, как делал это каждую ночь. В этот момент он почувствовал беспокойство из-за лица одного человека. 

— Ты... хотя бы знаешь моё имя?.. – пробормотал он. 

Конечно, она не знала. Он никогда не говорил ей. Так он взвалил на неё ещё одно бремя. Добродушную женщину всё больше мучило чувство вины, которое она испытывала снова и снова. Желая провести всю свою жизнь в таком отчаянии, "А" умер спокойно, так как его глаза оставались широко открытыми. 

* * *

Пока У Джин ждал сигнала отбоя, ему казалось, что он уже давно мёртв. Он не шевелил пальцами и даже перестал думать о чём-либо; было похоже, что он действительно умер. Поэтому даже после того, как режиссёр наконец дал сигнал к отбою, У Джин всё ещё не мог вырваться из лап смерти "А". 

— "А", тебе ещё не время умирать! – крикнул режиссер Мун. 

Как будто его ударило молнией: услышав крик директора Муна, У Джин вздрогнул и встал. Только тогда он начал различать очертания людей в своём размытом зрении. С одной стороны были люди, которые сопели и плакали, а другие с открытыми ртами смотрели в пустоту, словно одержимые. 

Съёмочная площадка была окутана тихой и мрачной атмосферой, и только у директора Муна блестели глаза. 

— Ты ведь знаешь, что осталось ещё несколько сцен на открытом воздухе? – спросил он. 

— Ах, да! – ответил У Джин. 

Оставалась сцена, где они ищут Ару до того, как её поймали ростовщики, а также сцена, где её поймали, но намеренно отпустили. Эти сцены должны были сниматься на открытом воздухе, поэтому режиссёр планировал снять их все сразу завтра. Вернее, сегодня. 

— Поэтому сейчас ты должен отстраниться от смерти "А" и превратиться в хладнокровного "А", который снова будет преследовать Ару. Сейчас три часа ночи, так что поспи несколько часов. Джин Хва, иди сюда и позаботься о коже нашего дорогого У Джина. Через несколько часов мы будем сниматься на солнце, поэтому его кожа должна быть мягкой и гладкой! 

Услышав, что директор Мун впервые назвал его по имени в такой дружеской манере, У Джин на мгновение опешил. 

Тем временем визажист подошла к У Джину и, отведя его в сторону, сказала: 

— Пожалуйста, не волнуйтесь, директор Мун! Я превращу эту усталую кожу в кожу новорождённого ребёнка. 

Кровь и синяки, покрывавшие усталое лицо У Джина, были тут же начисто стёрты профессионалом. 

— Сегодня наконец-то вышел главный момент фильма. 

Кинематографист снова посмотрел на только что снятую сцену и широко улыбнулся, чувствуя удовлетворение. Прошло уже много времени с тех пор, как сцена, которая изначально была выбрана в качестве главной, превратилась в скучную и неинтересную из-за Пак Мина. Казалось, только вчера он плакал из-за того, что не смог использовать её даже в трейлере... И вот, наконец, настал такой день, как сегодня. 

— Наш фильм перестал быть фильмом, полным трейлеров! – воскликнул кинематографист. Фильм "Холм смерти", который он когда-то считал провальным, заклеймённым и отраженным в его фильмографии, постепенно начинал сиять. 

— Когда Пак Мин сказал, что приедет? – спросил режиссёр Мун. 

Помощник режиссёра мрачно ответил на вопрос Муна: 

— Завтра утром. 

— Ха-а... 

Вчера и сегодня всё было как во сне – впервые за долгое время атмосфера на съёмочной площадке была хорошей. Прежде всего, была сцена, которую он хотел снять ещё раз. Однако сегодняшний график был слишком плотным. Если бы только у них был ещё один день... всего один день. 

— Директор! 

Появился сотрудник с телефоном помощника режиссёра в руке и окликнул его, прозвучав очень взволнованно. 

Съёмочной группе не разрешалось иметь при себе телефоны во время съемок. Однако бывали случаи, когда им поступали срочные звонки, поэтому все телефоны собирались и передавались под присмотр назначенного сотрудника. Это было связано с тем, что они должны были принимать звонки от людей из киноиндустрии и передавать их сообщения. Как раз сегодня ответственный за телефоны получил звонок от помощника режиссёра. Его глаза, которые были пустыми на протяжении всего неразумного графика съёмок, странно засветились. 

— Всё отменили, – сказал сотрудник. 

— Что отменили? – спросил директор Мун. 

— Рейс Пак Мин! Он отменен из-за тумана, но, согласно прогнозу погоды, предупреждение о тумане продлится ещё не один день. Его менеджер позвонил ранее и сказал, что из-за отмены и задержки рейса он вернётся в Корею на два дня позже, чем ожидалось. 

— На два дня? 

— Да! По крайней мере, на два дня! 

Услышав слова сотрудника, лицо директора Муна начало странно подёргиваться. Сначала он не мог понять, что говорит сотрудник, но постепенно понял, что он имеет в виду. Он внезапно встал со стула и огляделся. В углу съёмочной площадки на длинном кресле лежал Чхэ У Джин, с которого сняли грим и заменили его маской. 

Как только режиссёр Мун обнаружил У Джина, он подбежал и схватил его за обе руки. Он закричал: 

— У Джин! Давай переснимем сцену, которую мы снимали ранее! 

— Простите? 

У Джин снял маску с лица и начал быстро моргать. Поскольку он уснул за короткий промежуток времени, на мгновение У Джин не понял, что говорит ему режиссёр. 

— Сцена, которая была снята месяц назад. Давай повторим! В то время "А" был немного неопытным, в отличие от нынешнего. Тот "А" – не наш "А". Наш "А" немного развратнее, немного безумнее и наполнен более чистой любовью! 

По правде говоря, директор Мун весь день был подавлен из-за этого. Чем больше У Джин играл роль нового "А", тем больше он жалел о тех сценах, которые они снимали раньше, так как они бледнели по сравнению с ними. Ему даже хотелось плакать, пока он сочинял в голове новые реплики и создавал непрерывность с помощью различных структур. Каждый раз, когда наступал перерыв, он сокрушался о том, что у него есть идеальный актёр и сценарий, и спрашивал себя, почему он не может снять это. Однако он не знал, что небеса действительно существуют, и не знал, что его желание будет исполнено вот так. 

— Эм... режиссёр? – спросил У Джин. 

— Я добавлю ещё одну сцену поцелуя. Это будет идеальная пересъемка влюбленного на грани безумия! – воскликнул режиссёр Мун. 

— Я... 

— Ара обязательно согласится на это, так что не волнуйся! 

— Я беспокоился не об этом. 

— Наши сотрудники прекрасно подготовились, так что тебе просто нужно встать перед камерой! 

У Джин неловко улыбнулся, глядя на директора Муна, который не говорил с ним столько слов с момента их первой встречи. 

— Что случилось? Ты хочешь что-то сказать? – спросил директор Мун. 

— Об этом... 

— Если тебе есть что сказать, просто будь со мной откровенен. 

Пока директор Мун крепко держал У Джина за руки и улыбался, как бы говоря, что он очень великодушен, У Джин смело сказал: 

— Завтра после обеда я должен кое-кого учить. 

— ... 

В тот момент, когда все услышали яркий голос У Джина, в зале воцарилась полная тишина. Они уставились на него. Взгляд их глаз был близок к негодованию. 

Не выдержав отчаянного взгляда перед собой, У Джин тихо вздохнул и дал им успокоиться. 

— Я думал... сказать, что не смогу прийти на этой неделе. 

Наконец, на них снизошло спокойствие.