Онлайн чтение книги Бросок акулы Storm of Sharks
Глава 3. Вознагражденный

Постепенно сужая в воздухе свои круги, оборотень-птица снижался над походным лагерем, приближаясь к палатке командующего. Шум крыльев насторожил стоявших внизу элитных бастийских гвардейцев. Воины с золотистой кожей подняли головы к небу, подняли копья, натянули луки, направив их в сторону приближающегося верлорда. Когда трансформировавшийся верлорд опустился совсем низко над землей, огни костров и зажженных факелов высветили темное густое оперение и большой «воротник» из белоснежных перьев вокруг свернутой набок шеи воздушного гостя. Мощные когти вцепились в землю, и бастийские солдаты опустили свое оружие. Высоченный верлорд широкими шагами прошел сквозь охрану в палатку лорда Оникса. Свернутая набок шея позволила ему вписаться в дверной проем палатки, почти не наклоняя головы.

Пока лорд-гриф подходил по застланному коврами полу палатки к своим коллегам, его когти с каждым шагом укорачивались, уменьшалось и огромное, покрытое перьями тело.

С брезентового потолка палатки свисали набитые травой головы животных и черепа – трофеи Оникса следили за лордом-грифом своими стеклянными глазами или пустыми глазницами. На отдельной деревянной подставке стояла большая запаянная стеклянная колба с плавающей внутри ее заспиртованной серой когтистой рукой. Это был самый главный, самый ценный трофей лорда-пантеры: рука самого Волка.

В центре палатки располагался открытый очаг, внутри выложенного из камней круга потрескивали горящие поленья, от которых к отверстию в потолке палатки поднимались клубы дыма. Рядом с очагом спали два огромных черных ягуара. В палатке стоял большой овальный стол, возле которого сидело человек десять-двенадцать. На столе были развернуты карты, придавленные по углам костями. Собравшиеся за столом негромко переговаривались, прихлебывая из своих бокалов. Когда в палатку вошел лорд-гриф, они дружно обернулись в его сторону и успели заметить, как с тела верлорда исчезают последние черные перья, а его серповидный клюв превращается в большой крючковатый нос.

Сидевший во главе стола в своем большом деревянном кресле лорд Оникс, Зверь из Баста, поднялся навстречу лорду-грифу и указал ему на свободный стул напротив себя.

– Очень рад, что вы наконец присоединились к нам, граф Коста. А я уж начал опасаться, что вас мог задержать какой-нибудь валяющийся в горах аппетитный труп. И честно говоря, мне хотелось надеяться, что это окажется дохлый медведь…

Граф сухо поклонился лорду-пантере своей плешивой головой, затем сел на предложенный ему стул и сам налил себе бокал вина.

– Если вы хотели, чтобы я провел разведку в Уайтпикс, милорд, напрасно было ожидать, что я первым окажусь возле вашего стола. Моя работа необычна по своей природе, хитрость и ловкость для нее не менее важны, чем острый глаз и слух. Разумеется, я могу проводить при вас столько же времени, сколько остальные ваши так называемые военачальники, если вы того желаете… – с улыбкой ответил граф Коста, обводя своих соседей по столу насмешливым взглядом.

«Военачальники» принялись надувать щеки, наперебой заговорили что-то в свою защиту. Один из офицеров говорил громче остальных, это был громила с бочкообразной грудью и огромной дрожащей нижней челюстью. Он восклицал, тыча в сторону Грифа своим толстым пальцем:

– Прекратите клеветать на наш Совет, Коста! Каждый из нас занимает свое место в армии короля Лукаса, и наши обязанности привязывают нас к этому лагерю и к нашим солдатам. Или вы думаете, что я сам не отправился бы на разведку в эти дурацкие горы, будь у меня крылья?

При этих словах Коста чуть не поперхнулся, отхлебывая из своего бокала.

– Гиппопотам с крыльями? Прелестно! Заплатил бы золотом, чтобы полюбоваться на эту картину. Браво, генерал Джорджо!

Лорд-гиппопотам стиснул зубы, его кожа потемнела, по углам широкого рта показались кончики огромных клыков, похожие на кинжалы из слоновой кости.

Оникс протянул руку, схватил Джорджо за один клык.

– Уберите это, – грозно приказал он и сильно тряхнул генерала, прежде чем его отпустить.

Джорджо поднес к лицу свои ладони, клыки по приказу лорда-пантеры поползли назад, в десны. Понимая смущение генерала, его товарищи – командиры армии Льва деликатно отвели взгляды в сторону.

– Как я уже говорил, – сказал Коста, – разведку мне лучше всего проводить по ночам. А при дневном свете в небе очень опасно, это вам может подтвердить генерал Скин, он тоже лорд-птица.

Элегантный пожилой верлорд понимающе кивнул, провел по карте своими длинными пальцами, задержал их на том месте, где был изображен Айсгарден.

– Коста прав, – сказал лорд-журавль. – При свете дня Вороны контролируют все небо, многие из моих воинов уже погибли от Флинта и его собратьев в черном оперении. Иное дело ночь, когда Вороны возвращаются на свой насест в Айсгарден и в небе остается лишь пара дозорных. Если вам нужно хорошенько рассмотреть, что происходит в лагере наших врагов – Берлордов и прочего их сброда, – лучшего времени, чем ночь, для этого не найти.

– Что вам удалось обнаружить? – прервал его Оникс, сверля взглядом лорда-грифа.

– Медведи по-прежнему в ловушке. Их осталось тысячи две, наверное, и они выстроили свои баррикады вдоль границы снегов. Мы заблокировали им путь к отступлению по подножию гор, в то время как воины-угры Гектора патрулируют территорию за стенами Айсгардена и уничтожают всех стурмландцев, которые оказываются настолько глупыми, чтобы попытаться вернуться в свой город. Но если даже кому-нибудь удастся проникнуть туда, он столкнется с солдатами из Райвена, которые пополнили ряды лорда-кабана.

– В каком состоянии сейчас люди Генрика? – спросил Джорджо. – Думаю, они должны быть на пороге смерти. Чем они питаются? Своими погибшими товарищами?

– Они сильно отощали, генерал, однако далеки от того, чтобы становиться каннибалами, генерал. Стурмландцы – народ стойкий. Они как никто знают эти горы, и если кто-то сможет выжить здесь, будучи отрезанным от линий снабжения, так это они.

– А что насчет герцога Бергана? – спросил шериф Мюллер, единственный член военного совета Оникса, который не был верлордом. – Слышно что-нибудь об этом Медведе из Брекенхольма?

Коста презрительно покосился на него и ответил:

– Вы думаете, у меня было время шастать по всему их лагерю и заглядывать в каждую палатку, Мюллер? Я понятия не имею ни о состоянии Бергана, ни о его местонахождении. Мы можем быть уверены только в одном: если Берган там, ему из лагеря не выбраться. Это западня.

– В последние пару месяцев самым главным союзником Генрика была погода, – сказал Джорджо, обращаясь к Ониксу и шлепая при этом своими широкими отвисшими губами. – Но теперь, когда эта проклятая лиссийская зима подошла к концу и с каждым днем становится теплее, их конец близок. Солнце согревает кровь наших отважных бойцов из Баста, воспрянувшая духом армия рвется в бой. Мои части и части генерала Скина приведены в боевую готовность. Мы готовы начать наступление под вашим командованием, милорд.

– Наступление, которое приведет нас к барону Гектору, – сказал Оникс. – На сторону Черной Руки переметнулись Вороны из Райвена, которые явно опасаются за свое будущее в Семиземелье. И правильно делают, потому что штурм Сторм – дейла сорвался по большей части из-за их перебранок и подозрительности. В тот день погиб лорд-крыса, маршал Ворьявик, и я не сомневаюсь, что на его трупе остались следы от когтей лордов-воронов.

– Похоже, данная Кабаном клятва в верности ничего для него не значит, – фыркнул Джорджо. – Он легко и не раз нарушил ее, повернувшись и против Волка, и против Льва, не говоря уже о кратковременном союзе с королевой-моржом. Так что эти птицы-предатели из Бейрбоунса – вполне подходящая компания для Черной Руки.

– И Кабан, и Вороны изжили себя, им пора исчезнуть, – сказал Оникс. – Для меня всегда было ясно, что наш лорд-магистр – весьма опасная личность. Увлечение черной магией до добра не доводит, общение с мертвецами и контроль над ними – недопустимые в нашем обществе вещи. Флинт должен был покончить с борлордом, но я недооценил склонность Ворона к предательству.

– Это просто позор, что они смогли захватить Айсгарден в свои руки раньше, чем мы сами завладели ключами от его городских ворот, – сказал Коста, допивая свой бокал.

– Не важно, – проворчал Джорджо, сжимая свой громадный кулак. – Мы разгромим стурмландцев. А затем расправимся и с предателями. – Он грохнул своим кулаком по столу. В ответ Коста лишь слабо покачал головой.

– Только на словах все выглядит так просто, – сказал Гриф. – Да, погода меняется в нашу пользу, однако патовая ситуация сохраняется. Наши воины считают эти горы очень опасным местом, они видели, как много их собратьев полегло на этих белых склонах. Не думаю, что многие из них охотно пойдут сражаться к горе Стракенберг, даже если у них за спиной будет половина Баста.

Где-то рядом с лагерем прозвучал горн, и все двенадцать членов военного совета настороженно подняли головы.

– На наш лагерь напали? – спросил Джорджо, вставая со своего стула. – Или какому-то идиоту пришло в голову трубить в рожок посреди ночи?

Один за другим офицеры встали и вслед за Ониксом направились к выходу из палатки.

– Это не сигнал тревоги, – прорычал лорд-пантера, скрываясь за пологом.

По раскисшей тропе, пересекавшей лагерь, колонной шагала группа людей в красных плащах, они направлялись прямиком к командирской палатке. Лиссийские и бастийские солдаты в позолоченных шлемах высовывались из своих палаток посмотреть, кто это прибыл, выстраивались вдоль грязной дороги, по которой проходила колонна.

Возглавляла колонну дюжина всадников в алых плащах, их кони осторожно перебирали ногами, ступая в грязь. За ними следовали шеренгой по четыре в ряд около полусотни гвардейцев Льва, вышагивали, как на параде, плечом к плечу. Подойдя почти до лорда Оникса, колонна разделилась, выстроилась в шеренги по обе стороны командирской палатки.

Оникс и столпившиеся у него за спиной члены военного совета сердито хмурились, недовольные тем, что гвардейская колонна без предупреждения вошла в лагерь, все солдаты в красных плащах отводили глаза в сторону, не желая встречаться взглядом со своим командиром.

– Ну, где ваш командир? – проревел Зверь из Баста. – И кто это посмел среди ночи без предупреждения вломиться в мой лагерь? Кому там не терпится отправиться поскорей к своим праотцам?

На грязной дороге появились новые лица – двое всадников на великолепных лошадях в окружении восьми кавалеристов-охранников. На высоком черном жеребце сидел человек в низко надвинутом на лицо капюшоне – его Оникс узнал сразу, это был Ванмортен, лорд-канцлер Вестланда, оборотень-крыса из Вермайра, один из самых влиятельных членов семейства Крысиного Короля. Рядом с ним на огромном сером жеребце ехал еще более нежданный гость.

Все солдаты низко кланялись, когда он проезжал мимо них, даже члены военного совета преклонили колени, только Оникс продолжал стоять подбоченившись, ошеломленно глядя на приближающегося к нему Лукаса. Юный Лев смотрел из седла сверху вниз на лорда-пантеру и остановил своего коня в паре шагов от Оникса.

– Какая нежданная радость видеть вас в нашей компании, ваше высочество, – с плохо скрываемым раздражением приветствовал короля Оникс.

Даже если такое поведение лорда-пантеры и задело Льва, внешне Лукас этого не показал, но тут же решил напомнить, кто есть кто.

– С каких это пор, дядя, прибывший король Вестланда не приветствуется всеми так, как того требует этикет? – спросил он.

Глаза Оникса расширились, его губы презрительно поджались, когда он перевел взгляд на Ванмортена. Лорд-крыса отвернул свою укрытую капюшоном голову в сторону, не желая встречаться глазами со Зверем из Баста. Лорд-пантера посмотрел на членов своего военного совета, продолжавших стоять на коленях в грязи.

– Он, должно быть, шутит, – прошептал Оникс, обращаясь к стоящему рядом с ним Косте, но лорд-гриф продолжал стоять на коленях, низко опустив голову.

Лукас тронул шпорами бока своего жеребца, тот приблизился вплотную к Ониксу и угрожающе опустил свою голову, остановив ее в паре сантиметров от головы лорда-пантеры. Оникс заворчал, когда жеребец Лукаса фыркнул и ударил по земле передним копытом. «Кто такой этот мальчишка, чтобы демонстрировать такое неуважение ко мне, Зверю из Баста? – думал Оникс. – Ведь это я сделал его королем, это я собрал для него армию, сделал то, на что не был способен его собственный отец! Вот так он платит мне за все это?»

В рядах собравшихся у дороги гвардейцев Льва началось шевеление, напряжение росло с каждой секундой, пока Оникс отказывался поклониться королю. Возможно, слух обманывал лорда-пантеру, но он был убежден, что слышит тихий шелест осторожно вынимаемых из ножен мечей.

Лукас наклонился вперед в своем седле и негромко произнес:

– Поверь, дядя, я понимаю твое положение. Тебе чертовски неловко. Знаю, ты давно сидишь здесь, вдали от столицы, и поотвык от правил поведения при дворе. Но есть некоторые азы этикета, которых все мы обязаны придерживаться. Если хочешь, это всего лишь спектакль, но он необходим, чтобы подтвердить своим людям, кто здесь король и за кого они все сражаются.

Оникс смирился и опустился в грязь, довольно чувствительно приложившись при этом своим лбом к носу жеребца.

– Ваше высочество, – сказал Зверь из Баста, медленно поднимаясь с колен. Все остальные верлорды и солдаты тоже с облегчением поднялись с колен, распрямились, напряженная атмосфера разрядилась. Лукас поправил надетую у него на голове простую железную корону, смахнул выбившуюся на лоб светлую прядь.

– Отныне я для всех «ваше величество», запомните, дядя, – поправил Оникса король. – И теперь я все решаю только сам, мне надоело ждать, пока шайка лордов низкого происхождения соберется, чтобы принять или отклонить мои требования.

Лукас вздохнул, перекинул свою ногу через седло, и несколько гвардейцев ринулись, чтобы помочь ему сойти с лошади. Они же расстелили по земле свои красные плащи, чтобы самодержец мог пройти в командирскую палатку, не запачкав ноги грязью. Оникс вошел в палатку следом за королем, за ними двинулись остальные члены военного совета. «Да, мальчик сильно вырос, – отметил про себя Оникс, глядя на широкую грудь Лукаса, на его пробивающиеся над верхней губой усики, на то, что голова короля теперь достает до плеча своего двухметрового роста дяди. Но все равно щенком он был, щенком и остался».

– К чему мне ждать согласия Коней, Оленей и прочих? – продолжал Лукас, проходя дальше в глубь палатки. – Их оппозиция вскоре будет подавлена раз и навсегда, это лишь вопрос времени. Кто может встать у меня на пути? Никто! Между прочим, моя коронация уже состоялась несколько недель тому назад в Хайклиффе, в присутствии жрецов из храма Бренна. Свидетелем на ней с моей стороны был мой лорд-канцлер.

Оникс оглянулся и заметил, что Ванмортен не прошел в глубь палатки вместе с остальными, но задержался у входа. Он не доверял Крысе. Впрочем, если честно, Оникс вообще почти никому не доверял.

– Почему вы не проходите в мою палатку, лорд-канцлер? – зловещим тоном спросил Оникс. – Вам здесь нечего опасаться, и такая застенчивость вам не свойственна.

Лукас неожиданно кивнул лорду-крысе и взмахом руки приказал ему выйти.

– Приведите их, Ванмортен, и поживее.

За лордом-канцлером закрылся брезентовый полог палатки. Оникс повернулся и пошел следом за юным Львом. Лукас остановился возле деревянной подставки со стоящей на ней стеклянной колбой. Посмотрел на плавающую внутри ее руку Волка, постучал по стеклу затянутыми в перчатку пальцами.

– Я удивлен, ваше величество, – сказал Оникс. – Крыса – верлорд низкого происхождения, чужой нам, странно, что именно он был свидетелем на вашей коронации, а не моя сестра. Мне кажется, Кошка из Баста, одна из вашей породы, была бы лучшим свидетелем перед глазами вашего лиссийского бога.

– Опал уже уехала, – ответил Лукас, отрываясь от колбы с жутким трофеем Оникса. – Отправилась на море, чтобы покончить с пиратами, которые нападают на наши суда. Она очень умная и способная женщина, моя тетя. Иногда я даже думаю о том, не лучше ли было поставить ее во главе нашей армии в нынешней войне.

Собравшиеся в палатке верлорды так дружно ахнули, что едва не задули все зажженные свечи.

Смертельно перепуганный Джорджо уставился на лорда-пантеру, остальные верлорды опустили глаза к полу.

– Ты сомневаешься в моих способностях командовать армией? – взорвался Оникс. – Нужно ли тебе напомнить о том, кто я такой, щенок?

Лукас повернулся к лорду-пантере, зарычал, мягкие светлые волоски над его верхней губой стали толще, превратились в золотистые кошачьи усы, губы вытянулись, обнажая вырастающие с каждой секундой клыки. Проснулись черные ягуары, завыли, вторя реву лорда-льва.

– Вы забываетесь, дядя. Последним, кто смел со мной так разговаривать, был Лев, правивший Семиземельем. Теперь я король Вестланда, лорд всей Лиссии, а вы… знайте свое место! И помните, что мной вы не сможете крутить так же, как моим покойным отцом.

Оникс улыбнулся так, как если бы Лукас был новорожденным младенцем.

– Если вы думаете, что сами сможете командовать моей армией лучше, чем я, ваше величество, тогда, как говорится, флаг вам в руки… – развязно ответил Оникс и тут же пожалел о своих словах.

– Отлично, с этого момента я полностью беру на себя ответственность за армию, – спокойно сказал Лукас. Его клыки медленно убирались назад в десны. – Благодарю вас за все, что вы сделали, дядя, и не считайте меня неблагодарным, мне все еще потребуется ваша помощь. Прискорбно, что вы до сих пор не смогли подавить сопротивление Белого Медведя, но я уверен в том, что мы добьемся этого… совместными усилиями, но под моим началом.

Оникс свирепо посмотрел на Льва, а юный король окинул взглядом членов военного совета и продолжил свою пространную речь:

– Мне весьма приятно видеть, как много собралось здесь в это трудное время преданных мне подданных из Баста. – Тут все верлорды с почтением поклонились королю, продолжая, однако, искоса наблюдать за Ониксом, ожидая, каким окажется следующий ход Пантеры. – Настанет день, когда с подлецами-бунтовщиками будет покончено и я с великой радостью отправлюсь в Баст, чтобы выразить свое почтение Совету Старейшин. Обещаю также посетить родину каждого из вас – мой дядя с гордостью рассказывал мне о том, насколько преданными лордам-котам оказались ваши земли. В час испытаний вы оказали мне поддержку не словами, но делом, и я буду вечно благодарен вам за это, милорды.

– Лорд Оникс и Совет Старейшин призвали нас, и мы пришли на их зов, ваше величество, – сказал граф Коста, тщательно подбирая слова. – Мы просто выполнили свой долг перед нашим миром.

«Он славный малый, этот Коста, – подумал Оникс и кивнул Грифу. Кивок был едва заметным, но граф уловил его. – Он знает, кто его настоящие хозяева. Хотелось бы надеяться, что и остальные об этом не забудут».

Лукас тоже кивнул, только открыто и одобрительно, поскольку решил, что слова Косты выражают его глубокую преданность королю.

– Я четко представляю, каким образом мы можем победить наших врагов, как стурмландцев, так и остальных, – сказал король.

– Очевидно, мы чего-то не учли по своей глупости? – язвительно спросил Оникс. В это время у входа в палатку началось какое-то движение, и все обернулись туда. Все, кроме Лукаса.

В палатку вернулся лорд-крыса Ванмортен, и не один, но с тремя какими-то дикарями. Даже безоружные, они выглядели смертельно опасными. Один из них был полностью обнажен, его грязные руки и ноги украшали нарисованные синей краской молнии. На лице второго дикаря белой краской была нарисована жуткая маска, а его волосы были зализаны назад, отчего вся голова напоминала череп.

У последнего дикаря – Оникс решил, что он у них кто-то вроде главаря, – на теле в отличие от его товарищей не было никаких племенных знаков. Длинные волосы спадают за спину, на обнаженных плечах бугрятся мощные мускулы. Главарь, очевидно, тоже распознал в Ониксе лидера, и они настороженно уставились друг на друга.

Шериф Мюллер шагнул вперед и воскликнул, хватаясь за рукоять своего меча:

– Это же Лесовики, ваше величество! Дикари из Дайрвудского леса!

– Опусти руку, Мюллер, – огрызнулся Ванмортен. – Всем и без тебя известно, что это Лесовики! И королю тоже.

Хотя Ониксу не раз доводилось слышать про Лесовиков, живьем дикарей из Дайрвудского леса он видел впервые. Его поразила их сила и затаившаяся в глубине их глаз ярость. Лесовики тем временем с подозрением рассматривали собравшихся в палатке верлордов.

– Это, надо полагать, и есть ваше секретное оружие? – хмыкнул Оникс. – Банда дикарей из какого-то прóклятого леса?

– Их вождь – Черное Сердце, – сказал Лукас, вновь принявшийся рассматривать плавающую в колбе руку. – Он сын Хладнокровного, шамана из Вайрмвуда, убитого нашим общим врагом, Волком. Он, как и его отец, отлично владеет Змеиной магией.

– Змеиной магией! – закатил глаза Оникс. – Примитивными поверьями, с помощью которых дикари надеются уничтожить своих врагов! Не думал я, что вы все еще такой наивный и суеверный ребенок, ваше величество.

Лукас обернулся к Ониксу, ярко вспыхнули его янтарные львиные глаза.

– Врагов мне поможет уничтожить не только змеиная магия, но и кое-кто еще, мой дорогой дядя.

– Кто именно?

Король поднял руку, постучал своим согнутым пальцем по стоящей перед ним стеклянной колбе. Жидкость всколыхнулась, медленно начала поворачиваться плавающая в ней рука.

– Мой сводный брат, Дрю Ферран, – ответил Лукас. – Он протянет нам свою… руку помощи.