Онлайн чтение книги Страна вечного лета Summerland
6. Как приручить слона, 5 ноября 1938 года

В субботу Рэйчел Уайт направилась к мертвому главе разведслужбы, но по дороге поняла, что за ней хвост.

Поначалу просто сработало чутье – знакомая походка, лицо или шляпа. На Чаринг-Кросс было не протолкнуться, все вышли прогуляться в солнечный осенний денек. Она остановилась у киоска, продающего старые пластинки, и сделала вид, что изучает обложку Шуберта, а на самом деле следила за прохожими.

Вокруг расхаживали мальчишки-газетчики с рекламными плакатами на спинах: «Страшная правда, от которой волосы встанут дыбом». Рабочие клали дымящийся вонючий асфальт. Глянцевые электрокары и тряские старые автобусы бок о бок продирались сквозь затор, гудели клаксоны. Какой-то юнец в свитере бросил на нее оценивающий взгляд. Мимо шли бледные работники эктофабрики в потрепанных пальто. Представитель профсоюза кебменов сунул ей листовку о дьявольских призрачных кебах и безработице.

Ничего. Никаких знакомых лиц, шляп или походки. Она уже подзабыла шпионское искусство уходить от слежки и устраивать тайные встречи, но по-прежнему знала, как построить маршрут для обнаружения хвоста: логичный путь через город, который вынудит соглядатая раскрыться. За прошедшие три часа она петляла по городу в метро, проехала на нескольких кебах и побродила по универмагу «Хэрродс». Книжный магазин Фойля был конечным пунктом.

Конечно, группа агентов вполне могла следить за подозреваемым, не обнаруживая себя. Группу из четырех человек и более засечь почти невозможно. К тому же Рэйчел никак не могла почувствовать эфирную слежку, хотя дозорные-призраки в дневное время были почти бесполезны.

Не слишком ли она осторожничает? Все в Зимнем управлении знают, что она вполне довольна работой в финансовом отделе – Рэйчел поступила именно так, как советовал Роджер. Она разбирала скучные бумаги, с чем могла бы справиться любая девчонка, разве что на них стоял гриф «секретно», заверяла банковские запросы на финансирование зарубежных операций и сводила баланс по намеренно затертым строкам расходов. Обедала она с младшим персоналом в столовой, подальше от прежних коллег. Очень редко пересекалась с Лидделом, Вэ-Вэ или другими старшими офицерами, с благодарностью принимала пустые обещания поддержки и намекала, что скоро подаст в отставку, как только обеспечит себе Билет.

Рэйчел и сама почти себе поверила, если бы не содержимое коричневой папки, которую она забрала из Вормвуд-Скрабса, и ответ на анонимное эктописьмо, посланное упомянутому в папке субъекту два дня назад.

Она пересекла улицу, огибая вчерашние лужи, и вошла в «Фойль». Потопталась в секции орнитологии, поискала книгу о кормлении вьюрков. Пригодится для легенды, над которой она работает.

За завтраком она сказала Джо, что собирается пройтись по магазинам. У него выдалась особенно тяжелая ночь. В спальне появилось холодное пятно, и Рэйчел легла в гостевой. Проснувшись, она обнаружила Джо на диване в гостиной, шторы были задернуты, над ним суетилась Гертруда.

– Может, купишь мне новую голову, дорогая? – сказал он. – Говорят, в «Хэрродс» как раз распродажа.

Она устыдилась, что так легко соврала.

– Думаю, и эта вполне годится, – ответила Рэйчел и поцеловала его в лоб.

И вот теперь, вдыхая запах новых книг и пробираясь по лабиринту полок, она задумалась о том, не завести ли и в самом деле птиц.

И тут она узнала молодого блондина в верблюжьем пальто, листающего книгу всего в тридцати футах от Рэйчел.

Память сопоставила его внешность с другими воспоминаниями о встречах по пути, и словно свет блеснул на гранях драгоценного камня. Пальто песочного цвета мелькало в «Хэрродс». Лицо человека, склонившегося над газетой на Оксфорд-Корт. Светлые волосы, зачесанные с высокого лба, и точеные черты.

Рэйчел прошла так, чтобы он ее заметил, и углубилась в недра магазина. Когда он свернул в секцию истории, она уже ждала.

Наткнувшись на нее почти вплотную, молодой человек замер.

Конечно же, Секретная служба наблюдает. Рэйчел была бы идиоткой, если бы думала по-другому. Кто-то, вероятно Харкер или Роджер, уже передали ее информацию Си в Летнем управлении, и за ней приглядывают на случай, если она совершит какую-нибудь глупость. Это одновременно успокаивало и смущало, прямо как в детстве, когда мать поймала ее после побега с дочерью няньки за изготовлением чапати в местной бомбейской булочной.

Блондин сделал вид, будто не обращает на нее внимания, изучил полки и прикоснулся к корешку книги рукой в перчатке. Он был весьма привлекателен, слишком привлекателен для полевой работы, где истинные герои не имеют лиц и сливаются с толпой.

С другой стороны, сама Рэйчел находилась точно на своем месте. За столом. На полке. Она просто отказывалась это признать. Вот почему она спасла Кулагина от дуэли. Ей хотелось чего-то большего, чем пустая детская и преследуемый призраками мужчина в спальне.

Неважно. Азам искусства шпионажа нельзя противоречить – никаких встреч, когда за тобой хвост. Харкер, наверное, смеется за ее спиной, но она не доставит ему удовольствие, попавшись. Рэйчел вернулась обратно в секцию птиц и купила книгу об уходе и разведении гульдовых вьюрков. Когда она шла обратно к метро, у нее сосало под ложечкой.

– Простите, миссис Уайт? – спросил кто-то с явным акцентом государственной школы.

Прямо перед ней стоял молодой человек в верблюжьем пальто.

Рэйчел вздохнула.

– Скажите Харкеру, чтобы отправил вас обратно в Брикендомби, вам нужно еще подучиться, – сказала она.

– Вы меня неправильно поняли, мэм. Я не дозорный.

– Так просветите меня.

– Меня зовут Генри. Я всего лишь посланник. Не могли бы вы на минутку зайти внутрь? – Он махнул на вход в музей восковых фигур с вывеской «Ужасы окопов – больше ста фигур».

Рэйчел посмотрела на него.

– Всего на минуту, – ободряюще сказал блондин. – Позвольте. – Он подал ей руку. – Говорят, это великолепное зрелище. Наш общий друг, с которым вы работали в Вулверхэмптоне, тоже так считает.

Рэйчел подняла брови, взяла его под руку и позволила увести себя внутрь.

* * *

Музей восковых фигур был переполнен, стояла жара, воняло горелой пылью. Экспонаты находились в маленьких комнатках с низкими потолками, заполненных мешками с песком, изображающими окопы. В сумрачном освещении застывшие восковые фигуры в касках и военной форме изображали сцены боя.

Медик протягивал бойцу с забинтованной окровавленной головой Билет и склянку с цианидом. Кучка британских солдат сгрудилась за колючей проволокой, а на стене шла старая кинохроника – громады эктотанков надвигались на бегущих в атаку солдат, с каждой смертью все увеличиваясь в размерах, сбивая полевые орудия нитями эктоплазмы. Группа врачей и медсестер в белых халатах, запачканных пылью и копотью, в последний раз перед трансформацией проверяла одетого в панцирь призрака солдата. Металлические пластины и витки проволоки напоминали доспех средневекового рыцаря. Рэйчел долго смотрела на этот экспонат. Вот так выглядят кошмары Джо?

– Сюда, миссис Уайт, – сказал Генри.

Он нырнул под перегораживающую коридор ленту, обозначающую незаконченную часть экспозиции. Рэйчел последовала за ним в угольно-черный тупик. Генри нащупал выключатель. Мигнула тусклая лампочка, высветив группу голых восковых кукол, стоящих по стойке «смирно».

Генри снял шляпу. Под ней он носил эфирный резонатор душ, «корону призрака», как его называли в народе. Дорогая модель – тонкая серебряная сетка почти скрылась под волосами, и лишь теперь Рэйчел заметила спускающийся в карман пальто силовой кабель телесного цвета. Это объясняло привлекательную внешность: Генри был медиумом высокого класса, одалживающим тело влиятельным призракам. Он с легкой грустью улыбнулся и сунул руку в карман. После щелчка его черты неестественно исказились, глаза забегали туда-сюда и закатились. Неудивительно, что медиумы обычно носят маску.

– Миссис Уайт, – произнес он другим голосом, тихим и мелодичным, более низким, чем собственный голос Генри, и Рэйчел тут же представила доброго старого дядюшку.

Дети по всей Британии обожали этот голос, голос Макса Шевалье, знаменитого натуралиста и автора радиопередач, которые многие семьи слушали по воскресеньям, даже отбыв в Страну вечного лета. Но большинство этих людей не знали, что Шевалье – глава отдела в Зимнем управлении и самый успешный вербовщик в Секретной службе.

Пока ему не поручили проверку Питера Блума.

– Вы прошли проверку, миссис Уайт, – сказал Шевалье. – Надеюсь, вы простите мою маленькую уловку. Всегда полезно понаблюдать за дикими животными издалека, прежде чем к ним приближаться.

Рэйчел посмотрела в белые, пустые глаза медиума. Красивое лицо Генри исказила злобная ухмылка, но преувеличенная, как в театре марионеток.

– Не возражаете, если я закурю трубку? Мне редко выпадает такая возможность. Мысленные формы – совсем другое, вот я и попросил Генри ее прихватить.

Рэйчел кивнула и подождала, пока медиум вытащит из внутреннего кармана изогнутую трубку и набьет ее. Его движения были угловатыми, много табака просыпалось на пол. Потом он закурил, наполнив коридор вонючим дымом.

– Да, так лучше. Так вот, я навел о вас справки, миссис Уайт. Как я понимаю, недавно вас понизили в должности. Жаль. В самом деле жаль.

Он выпустил облачко дыма, закрывшее неестественное лицо.

– Мне не нужна ваша жалость, мистер Шевалье. Мне нужны ответы.

– Прошу, зовите меня Макс. И уверяю вас, не жалость заставила меня потратить скромные сбережения на услуги Генри ради встречи с вами. А любопытство. Скажите, вы и в самом деле собираетесь разводить вьюрков?

– Возможно. Как вы сказали, недавно меня понизили в должности, и у меня появилось больше свободного времени.

– Отдаю им должное, умнейшие создания. Но очень хрупкие, миссис Уайт. Могут погибнуть от внезапного понижения температуры, стресса или печали. И подвержены опухолям. Нужно держать их в тепле. И кормить семенами фенхеля.

– Простите, но я не собираюсь обсуждать с вами птиц.

– Да? Хороший разведчик должен быть натуралистом. Лично я держу кукушку – с помощью моей милой Сьюзи, разумеется, моей живой пары рук, и весьма умелых.

– Расскажите о Питере Блуме.

– Ага. Редкая и интересная птица.

– У вас собственный отдел, практически разведслужба в миниатюре. И вы проверяли Питера Блума. И вдруг возникают слухи, что вы обезумели и охотитесь на ведьм. Вы скончались так внезапно. Поговаривали о самоубийстве. Летнее управление не хотело вас принимать. Что произошло?

Макс Шевалье затянулся трубкой. Вокруг лица медиума расползались щупальца дыма, похожие на эктоплазму.

– Вы уже ответили на свой вопрос, миссис Уайт. Знаете, когда-то я держал лису. Лисенок – милое создание, нечто среднее между кошкой и собакой. Но когда она подросла, то стала доставлять хлопоты – прокрадывалась в курятники, но все еще позволяла себя гладить. А однажды порвала мои любимые тапочки. Я отнес ее на задний двор и застрелил в голову. Она выглядела удивленной, когда я спустил курок.

Рэйчел нахмурилась.

– Так значит, вы слишком осмелели, и Блум стал просто предлогом, чтобы от вас избавиться?

– Да. В данном случае – состряпав на одного из моих агентов документы, чтобы выглядело так, будто мы обвинили невиновного. Праведный гнев публики и так далее и тому подобное.

– Что такого опасного вы накопали на Блума?

– Сэр Стюарт попросил меня проверить Блума, и я начал копать, не понимая, что это ловушка. Выяснилось, что Чарльз, отец Блума, был членом парламента от антивозрожденческой группировки и умер без Билета. Его мать, Анна-Вероника, урожденная Рив, в юности якшалась с радикалами. А Питер совершил несколько неблаговидных поступков во время учебы в Оксфорде. Сжег собственный Билет. Можете в это поверить? Но это можно не принимать в расчет – мятежность свойственна юности. И все-таки я возражал против его кандидатуры. Но меня обошли.

– Кто?

– Думаю, окончательное решение принял за ужином в Уайт-клубе сэр Стюарт в присутствии и под определенным влиянием одного известного персонажа – мистера Герберта-Бланко Уэста.

– Премьер-министра? – вытаращилась на него Рэйчел.

Макс кивнул.

– Я совершил ужасную ошибку. Как вы и сами знаете, в разведке судьба меняется очень быстро.

– Но какое отношение к этому имеет премьер-министр?

– Если бы у вас хватило терпения копаться в старых сплетнях, как хватило его у меня, миссис Уайт, вы бы обнаружили, что у мистера Уэста был роман с юной мисс Рив, которая впоследствии внезапно выскочила замуж за Чарльза Блума.

Рэйчел резко выдохнула.

– Хотите сказать, что…

– Питер Блум – неприкасаемый, миссис Уайт. – Сколько бы на него ни жаловались, начальство сделает все возможное, чтобы его прикрыть, рассчитывая таким образом получить милости свыше. Вы попали в жернова очень древней английской традиции – привилегий.

Рэйчел смотрела на игрушечные ужасы Великой войны и вдруг почувствовала, что ей нехорошо. Она задумалась, каково это – разделить сигарету в окопах, а после этого увидеть, как товарищ взорвался в красный туман, увидеть превращенные в поля смерти зеленые пейзажи. Она вспомнила свой первый вечер в качестве медсестры, первого раненого с ожогами от бомбардировки с цеппелина, струпья его обугленной кожи.

А потом вспомнила, как распласталась на полу в ванной, прикасаясь к выходящей из нее губчатой субстанции.

Раны бывают разными, подумалось ей.

– Нет, – тихо сказала Рэйчел.

Макс промолчал. На мгновение до них донесся гул толпы по ту сторону коридора, а на Рэйчел немигающе смотрели глаза мертвеца.

– Неприкасаемых нет. Просто нужно найти доказательства.

– Вы идеалистка, миссис Уайт.

– Когда-то вы и себя считали неприкасаемым.

– Да, но я просто выскочка. Блум принадлежит к клубу избранных.

– Должен быть способ найти доказательства. Обнаружить его куратора.

– Это сопряжено со значительными трудностями. Вы ведь еще живы, миссис Уайт.

– Но вы – нет.

– Миссис Уайт, я вполне доволен своей загробной жизнью. У меня есть преданные слушатели, книги. Следующая будет называться «Как приручить слона». Удивительные животные. Вы знаете, что они могут иметь душу? Эдисон тестирует что-то вроде панциря призрака для толстокожих животных. А еще на Слоун-сквер у меня есть кукушка Гу и другие зверюшки. С чего бы мне вам помогать?

Трудно прочесть мысли человека, влезшего в чужое тело, но было что-то знакомое в повороте головы Макса.

– Месть – достаточное основание для большинства людей. Ваши враги использовали Блума, чтобы с вами разделаться, почему бы вам не использовать его, чтобы разделаться с ними? Только вряд ли вам это нужно. Вы же натуралист. Вам нравится исследовать зверюшек вроде Блума. У него есть все, так почему же он переметнулся, как плохо выдрессированный пес, кусающий хозяина? Думаю, в глубине души вы хотите это узнать.

Тонкие губы медиума изогнулись в дьявольской пародии на добродушную улыбку старого дядюшки.

– Ах, миссис Уайт, вы не будете разочарованы.

* * *

В пять вечера, спустя два часа, Рэйчел вернулась домой на Сент-Джонс-Вуд с накрытой тряпкой птичьей клеткой.

Гертруда взяла клетку и закатила глаза, когда оттуда послышалось чириканье, но промолчала. Джо спустился по лестнице навстречу Рэйчел. Он был небрит и всклокочен, но глаза блестели.

– Что у тебя там, дорогая?

– Вьюрки.

Рэйчел ощущала себя бодрой и удивительно свободной. В голове кипели идеи. Они с Максом назначили встречу для планирования операции – во вторник на его квартире на Слоун-сквер, которую он оставил за собой. Тем временем Рэйчел попробует открыть кредитную линию для их незаконной операции. В глубине души – там, где скрывалась староста колледжа принцессы Елены – она восставала против самой мысли о злоупотреблении правительственными фондами. Но другая сторона ее души испытывала неописуемый восторг.

– Я решила, что моей старой пташке нужна компания, – сказала она.

– Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не держал в доме даже растений.

– Ты всегда любил перемены. Не волнуйся, я помогу. Теперь у меня больше свободного времени.

Джо взял ее за руку. Она почти призналась, что у нее неприятности на работе.