Онлайн чтение книги Супер Ген Бога Super God Gene
Странная сцена

Хан Сень ожидал, что Древняя Стена окажется таинственным местом, но, как ни странно, это была обычная стена на вершине горы. Кроме множества рисунков, покрывавших поверхность стены, в ней не было ничего особенного.

Правда, рисунки были странными. Хан Сень и две женщины прошли через множество ограничений, чтобы попасть сюда, но если бы они этого не сделали, парень подумал бы, что эти рисунки были созданы каким-нибудь известным художником-абстракционистом или граффитистом, а не древней элитой.

Когда они подошли к Древней Стене, многие из Наивысших уже были там. Некоторые сидели, некоторые стояли, некоторые смотрели на стену, а некоторые опустили головы в раздумье. Казалось, что все они пытаются что-то почувствовать от рисунков на стене.

Некоторые из присутствовавших Наивысших были очень страшными личностями. Даже среди своей могущественной расы они, вероятно, считались элитой высшего класса.

Хан Сень начал что-то говорить, но Изысканная жестом попросила его замолчать. Она серьёзно приложила палец к губам, а затем предложила ему наблюдать за рисунками.

Когда Хан Сень увидел, как Изысканная и Ли Кээр внимательно наблюдают за окружающими их Наивысшими, он понял, что эти две женщины, должно быть, стараются не беспокоить своих престижных старейшин. Они были очень осторожны и не делали ничего, что могло бы потревожить других людей у стены или нарушить их концентрацию.

Хан Сень ничего не сказал. Он просто перешёл к изучению рисунков на стене. Изысканная и Ли Кээр остались рядом с ним и тоже внимательно рассматривали рисунки.

Пытаясь понять рисунки, они также обращали внимание на то, о чем думает Хан Сень. Получив доступ к взглядам и знаниям парня, они смогут узнать гораздо больше.

В конце концов, если бы он не стал шелкопрядом высокого уровня, то никогда бы не смог увидеть рисунки на этой стене.

Вся гора была покрыта рисунками, а значит, их было невообразимое количество. Хан Сень хотел найти самое начало. Найдя точку отсчета, он смог бы проследить за развитием рисунков.

Но после долгих поисков он так и не смог найти место, откуда начинался рисунок.

Странные рисунки были тем, что Хан Сень никак не мог понять. Множество абстрактных образов, казалось, слились в единую текучую фреску, у которой не было ни начала, ни конца. Трудно было сказать, что всё это могло означать. Если бы рисунки не были такими невероятно гладкими и потрясающими, Хан Сень подумал бы, что это случайное детское граффити.

Изысканная почувствовала, о чем думает парень. Она понизила голос и прошептала Хан Сеню:

— Никто не знает, с чего начинается эта картина, и никто не знает, что она означает. Ты должен начать с того, чтобы попытаться понять её по царапинам.

Хан Сень кивнул, ничего не ответив. Он не видел никаких очевидных подсказок, поэтому поступил так, как посоветовала Изысканная. Он сосредоточился на царапинах, видневшихся на камне.

Ум Хан Сеня был не хуже, чем у обычной обожествлённой элиты. Посмотрев на рисунок некоторое время, Хан Сень понял, что он был нарисован пальцами человека. Разум, который находился внутри царапин, тоже не был враждебным. Это были не следы от оружия, но и не изящный почерк, как от пера. Это было очень странное зрелище.

«Это должен быть разум пальца» , — догадался Хан Сень. Однако он не мог быть полностью уверен.

Хотя он не был уверен, что это за разум, было нетрудно сказать, что человек, создавший весь рисунок, обладал мощным сознанием. Разум Хан Сеня был силен сам по себе, но по сравнению с разумом того, кто создал эти знаки, его разум был простым и низкоуровневым.

Парень не торопился понять разум, который обитал в этих знаках. Он пошел по тропинке через гору. Сначала он хотел рассмотреть рисунок в большом масштабе. Затем он подошёл ближе и подробно рассмотрел каждый отдельный рисунок.

Но как бы он ни старался увидеть и понять, он не мог уловить суть ни одной картины или рисунка. Он даже не мог уловить ни одной подсказки. Ему приходилось начинать всё сначала.

«Разум в резьбе была оставлена Наивысшим, который использовал свои силы, чтобы рисовать. Я думаю, что послания, оставленные рисунком и самими царапинами, отличаются друг от друга. Раскрытие секретов картины не поможет мне понять разум, высеченный в скале. Но опять же, никто не ждет, что я раскрою секреты картины. Если я смогу понять смысл царапин, тогда вся эта затея будет иметь смысл», — Хан Сень успокоился и сосредоточился на попытке понять смысл линий.

Отметины произвели на парня впечатление дрейфующих облаков, но по мере того, как он всё глубже понимал их смысл, они наводили его на мысль о неудержимой силе. Это вызвало у него желание глубже проникнуть в глубины собственных эмоций.

Это было похоже на чувство человека, который любит читать книги, а потом обнаруживает самый околдовывающий роман из всех существующих. Хан Сеня тянуло к нему, и он не хотел отрываться от повествования ни на секунду. Он просто хотел продолжить чтение и узнать, что будет дальше.

Вторым впечатлением, которое он получил, было слово «странный». У каждого ума, как правило, есть своя тема. Например, в Под Небом Хан Сеня тема заключалась в том, что все во вселенной — лишь шахматные фигуры.

Но разум на этой картине был уникален. Если бы вы описывали ум обычного человека, то могли бы сказать, что он похож на дерево, гору или реку. Но если бы эти вещи представляли обычные умы, то ум этой картины был бы похож на свиток длиной в десять тысяч миль.

Каждая линия и каждый изгиб имели свой разум. Один участок мог быть горой или водоемом. Другой участок мог быть облаком или пятнышком земли, павильоном или зданием. Один изгиб рисунка мог быть цветком, птицей, жуком или рыбой. Смена образов увлекала наблюдателя всё дальше и дальше, не давая ему возможности остановиться. Делая один шаг, Хан Сень мог наблюдать три разные сцены. Каждая линия и каждый поворот наполняли его удивительными мыслями. Он не мог угадать, какой будет следующая сцена.

«Неудивительно, что Изысканная сказала, что любое существо, посетившее Древнюю Стену, получит толчок к развитию своего разума. Разум на этой стене, кажется, охватывает всё. Любое существо, практикующее любую силу или стихию, может найти здесь разум, который будет хорошо сочетаться с его гено-искусством», — хотя Хан Сень смотрел на это своими глазами, в это было трудно поверить.

Хан Сень задавался вопросом, каким же гением должен был быть этот старейшина, чтобы самостоятельно нарисовать такую картину.

Если бы Наивысшие не подтвердили, что рисунки Древней Стены были сделаны одним человеком, Хан Сень подумал бы, что над этим рисунком работало множество людей. Как один человек мог быть мастером стольких разумов? Это не имело смысла.

Несмотря на то, что Хан Сень обладал прожорливым интеллектом и впечатляющей способностью к обучению, он мог идти только по одному пути. Он не мог познать всё, что только можно было познать во вселенной.

«Если это было нарисовано одним человеком, то ум этого старейшины очень впечатляет. Наверное, он был самым умным человеком во всей вселенной», — пробормотал Хан Сень, рассматривая рисунки.

Парень продолжал изучать рисунки один за другим. Хотя он не мог выучить их все, просто ощущать все эти виды разума было полезно для расширения его собственных знаний. Это помогало ему развивать новые взгляды.

Хан Сень продолжал свои наблюдения, когда его поразил шок. Мурашки пробежали по его коже от этого ощущения. Этот разум был слишком извращенным и странным. Исследуя его, Хан Сень ощутил слишком много разума и понял, что он слишком сложен. Он погружался в него, что потрясло его веру до глубины души.

Он был похож на студента, только что окончившего университет. Бесчисленные крупные компании прислали выпускнику приглашения. В одном из них было сказано: «Приходи в мою компанию и стань юристом. Работа юриста имеет всевозможные преимущества. Ты будешь зарабатывать много денег». Другая компания предлагала: «Приходи в мою компанию и стань врачом. Работа врачом может сделать тебя невероятно знаменитым, и твоя репутация будет расти семимильными шагами».

Все говорили, что они самые лучшие, и все они казались щедрыми и привлекательными. Новый выпускник, которого тянуло в разные стороны, мог быстро потерять ориентиры.