Онлайн чтение книги Святилище кровавой луны Blood Moon Sanctum
Дэкс. Глава 7

Тело сатира все еще лежит посреди кабинета, распространяя по комнате чудовищный запах. С тех пор как я видела его в последний раз, ни один волосок не шевельнулся, и я бесконечно благодарна за то, что мутные, молочно-белые глаза сатира не застыли в бесцельном ужасе, как это было с теми беднягами в лесу.

Однако изменилось все остальное: бумаги разбросаны по всей комнате, полки с антиквариатом и коллекционные вещицы разбиты и лежат на полу, а книги беспорядочно разбросаны повсюду. Среди всего этого беспорядка на полу валялся единственный перочинный нож. Мой перочинный нож.

– Я вернулась, малыш, – шепчу я, поднимая свое потерянное оружие и возвращая его в карман. Я надеюсь, что буду чувствовать себя лучше оттого, что мой нож надежно спрятан у меня под боком, словно недостающий фрагмент головоломки наконец занял свое место.

Вчерашние посетители вдоль и поперек обшарили кабинет в поисках предмета, который я теперь храню в своей сумке.

– Твои друзья? – Гидеон с отвращением усмехается, оглядывая разгромленную комнату.

– Учинили этот беспорядок? Нет. Сделали это с сатиром? Нет, я бы не назвала его «другом». – Последнюю часть фразы я произношу слишком тихо, чтобы отвести подозрения. – Что мы ищем?

Он не отзывается, склоняясь над бумагами, пропитанными кровью, и изучая их.

– Если здесь кто-то был, то того, что нам нужно, здесь больше нет, – говорит он, методично пробегая глазами по каждому листу бумаги, как будто ответ, который он ищет, находится на одном из них.

– То есть мы потерпели неудачу еще до того, как начали. Может, тогда мы пойдем домой? – горечь омрачает мой голос.

Игнорируя мой комментарий, он продолжает:

– Кто-то нанял его, чтобы определить местонахождение книги.

– А это значит, что мы застряли друг с другом, пока либо не найдем того, кто разнес это место, либо не найдем того, кто его нанял? Отлично. – Я опираюсь на стол и смотрю в потолок.

Зарлорская влажность привела к тому, что у меня под фальшивым животом выступил пот, что сделало всю эту ситуацию еще более невыносимой. Похоже, погода в Зарлоре никогда раньше не была такой ужасной, снежные бури в Лодаксо никогда не были такими частыми, Сарио раньше было зеленее. Учителя в храме говорят, что за последние триста лет все катится по наклонной.

– Или же третья возможность заключается в том, что у него никогда не было ключа и он находился в процессе его поиска, – поправляет он. – Здесь должно быть что-то, что укажет нам, в каком направлении нам нужно двигаться дальше.

Его рука тянется за книгой учета, но проскальзывает сквозь нее. Все его тело напрягается, и я ощущаю волну негодования, когда его ноздри раздуваются. На этот раз он пытается поднять свиток, но результат тот же. Он пробует снова, и снова, и снова. Каждый раз ничего не происходит.

– Может, тебе нужна помощь? – я оживляюсь, не в силах подавить озорство в своей улыбке. – Хотя, погодите-ка, прошу прощения, я совсем забыла. Тебе ни в чем не нужна моя помощь, – говорю я, передразнивая его глубокий голос.

Энергии в комнате трепещут от ярости, и мой язык обжигает вкус виски, отвлекая меня от того, как двигается его челюсть, когда он стискивает зубы. Он похож на то, как если бы я пила крепкий спиртной напиток; с привкусом обожженного дуба, сухой, но наполненный пряностью, которая могла бы воспламенить мой организм. Глубоко вдыхая, я пытаюсь определить местонахождение запаха, но все, что наполняет мои чувства, – это кровь сатира.

Я практически слышу, как скрипят зубы Гидеона, когда он снова пытается взять в руки книгу учета. Его рука проходит сквозь нее, как будто он призрак. Вкус виски только усиливается с каждой его попыткой, как и вкус трав. Я не могу разобрать, что это за травы, но они смешиваются с виски, создавая аромат, который становится настолько насыщенным, что я с трудом сдерживаю рвотный позыв.

По комнате разносится рев, и вкус усиливается, когда он пытается опрокинуть стол. Кажется, что бокалы дребезжат и сотрясаются от его силы, но в действительности они вообще не двигаются. Его дыхание никак нельзя назвать спокойным, оно прерывистое и оглушающее, заполняет комнату, лишенную других звуков. Но с каждым вдохом привкус постепенно рассеивается.

Мои ноги двигаются, прежде чем я успеваю одуматься, и мои пальцы находят книгу учета, лежащую перевернутой на столе, – учетную книгу, которую он первой попытался взять в руки.

– Тебе нужна помощь? – я говорю медленно и спокойно. На моем лице не написано ни юмора, ни ярости. Я дразню зверя, играя на его слабостях. Это делает меня ужасным человеком, ведь я намеренно причиняю ему боль. Если мы собираемся провести вместе больше дня, я не потерплю дальнейшего неуважения с его стороны. Когда я отворачиваюсь, он может сколько угодно нашептывать брань в мою сторону, но я не позволю ему относиться ко мне не более чем как к объекту неудобств, тем более что неудобства доставляются и с его стороны.

– Просто покажи мне ее содержимое, – рычит он.

– Скажи это, – мой голос лишен всяких эмоций.

Он фыркает, как будто я сказала самую нелепую вещь, которую он когда-либо слышал. Но я знаю, что это просто спектакль, чтобы преуменьшить тот гнев, который он испытывает к себе. Может быть, даже ярость из-за ошибок прошлого, которые привели к этому дню.

Вкус виски исчезает вместе с бурей в его глазах. Он закрывает их на короткое мгновение, глубоко вдыхая, чтобы снизить напряжение.

– Помоги, – говорит он так, словно это причиняет ему боль.

– Ты можешь лучше. – Вполне вероятно, что я прошу больше, чем заслуживаю, особенно когда я сама не сделала ему ничего хорошего. Наоборот, он не спал ночью, тогда как я спала.

Он вздыхает всем, что есть у него в груди.

– Мне нужна твоя помощь, Дэкс. Пожалуйста. – Укол вины сжимает мое сердце, когда я вижу, как на его лице отражается поражение.

Удовлетворение пробегает рябью по моим костям, когда в моей груди расцветает чувство силы. Я расчищаю место на столе, чтобы положить книгу и открыть на первой странице, и на мое плечо ложится тяжесть осознания: мой триумф будет недолгим. Кому-то нужно будет переворачивать страницы за него.

Я бормочу:

– Неплохо бы знать, что я ищу. Может, мне просто стоит выискивать что-то, где написано «важный ключ»?

– Поищи Адское Перо или Кольцо Раз…

– Ты что, только что сказал, что ключ – это перо? Перо? Из всех существующих ужасающих предметов они выбрали перо? – Я изо всех сил пытаюсь сдержать смех, но он разносится по комнате. Я прикрываю рот рукой, чтобы приглушить звук, и на мгновение вкус трав возвращается на мой язык.

Я ожидала, что ключом будет зуб дракона, или, может быть, заколдованное зеркало, или даже настоящий ключ. Последнее, чего я ожидала, – это покрытый перьями инструмент для письма. Абсурдно верить, что книга и что-то столь невинно выглядящее, как перо, могут выпустить калиака в наш мир.

– Перо содержит кровь Сатрины, – произносит он сквозь стиснутые зубы, но что-то проблескивает в его глазах.

Его заявление останавливает мой смех: все, что содержит кровь богов, способно на невообразимые вещи, особенно то, что содержит кровь Богини Ада.

– Я подумал, в этом есть смысл. Чтобы писать, нужно перо, – пробормотал он себе под нос, как будто пытался убедить самого себя.

– В этом действительно есть смысл. Я просто не смогла бы ассоциировать тебя с чем-то таким изящным, как перо, но, полагаю, это уместно. – Я откровенно окидываю его взглядом с головы до ног.

– Можешь называть меня каким угодно, но только не изящным, – рычит он.

Саркастически фыркнув, я подхожу на шаг ближе, так что мы едва не соприкасаемся. От его близости мне хочется съежиться, но я расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза. Мысль о том, что я действительно опрокину его на спину, наполняет меня силой, которую я не могу описать.

– Это мы еще посмотрим. – Я перекидываю волосы через плечо и возвращаю свое внимание к книге учета, перелистывая страницы, как будто его близость меня не беспокоит.

Триумф вспыхивает во мне, когда он отходит с ворчанием, которое звучит уже не устрашающе.

– Постой-ка. Ты выбрал ключ? Значит, ты поместил себя в книгу? – Фрагменты начинают вставать на свои места, образуя малопонятную картину. Зачем еще кому-то выбирать именно те объекты, которые освободили бы их?

– Твоему тщедушному умишку этого не понять.

Я стискиваю зубы, делая несколько медленных глубоких вдохов.

– Ты упоминал что-то о кольце и пере, – говорю я, не поднимая глаз. – Нам нужно что-то одно или оба?

Я почти физически чувствую, как он медлит, обдумывая мой вопрос.

– Мое кольцо управляет мной, а перо освобождает меня из книги, – говорит он. Его кольцо.

Краем глаза я вижу, как он тянется за чем-то на полке, но отдергивает руку с крайней степенью возмущения. Будет действительно неловко, когда кто-нибудь случайно пройдет сквозь него. Я уверена, что Гидеон захочет наброситься на него. Он и так был достаточно зол, когда люди смотрели в его сторону.

Я киваю, отодвигая книгу учета в сторону и осторожно обходя упавшие предметы, чтобы пробраться к деревянному ящику, который теперь лежит в щепках на полу. Схватив ближайшую записную книжку, я быстро пролистываю страницы.

Есть.

Дневники. Хоть что-то сегодня складывается в мою пользу. Пролистывая каждую записную книжку, я пытаюсь получить общее представление о том, что может содержаться в каждой из них. Некоторые из них касаются медицины, в то время как другие касаются политики. Просмотрев каждую тетрадь на полу, мне удается найти несколько дневников, относящихся к магическим предметам, еще один посвященный последним приобретениям, пару личных дневников и книг заклинаний.

Я проработала в этой сфере достаточно долго, чтобы понимать, что любой, кто занимается делами, связанными с влиятельными людьми, будет хранить какие-то свидетельства о своей клиентуре в качестве подстраховки на случай, если что-то пойдет не так. Но я могу либо пуститься в безумную погоню, чтобы попытаться найти его защитную вещицу, которая может находиться, а может и не находиться в этом здании. Либо я могу сосредоточиться на том, что у меня уже есть, а позже сообщить Гидеону новость о том, что нам нужно будет сделать паузу для моей встречи с моим собственным клиентом.

Если мои предположения верны, сатир исследует и сопоставляет данные об объектах, а затем нанимает кого-то вроде меня добыть вещицу. Он посредник.

Неся стопку к столу, я со стуком бросаю ее. Достав две книги, лежащие сверху, я открываю каждую из них на первой странице.

Гидеон стоит в углу, спокойно наблюдая за тем, что я буду делать дальше.

– Веселье только начинается, – ворчу я, жестом приглашая его встать по другую сторону стола и подталкивая открытую книгу в его направлении.

Он тратит меньше секунды на просмотр страницы, прежде чем сказать:

– Следующая страница.

– Прочти как следует, иначе можешь что-то упустить.

– Следующая страница, – повторяет он с угрозой в голосе.

Подавив раздражение, я переворачиваю страницу, как он просит.

– Следующая, – произносит он, как только я опускаю взгляд в свою тетрадь.

Я шиплю, переворачивая для него страницу. Как я могу сосредоточиться или прочитать что-либо из этого, если я слишком занята, перелистывая каждую секунду новую страницу?

– Следующая, – повторяет он монотонным голосом. Я делаю, как он говорит. – Следующая, – снова заявляет он.

Захлопнув его книгу, я забираю ее у него и меняю на самую большую книгу в стопке, но и самую тонкую. Открыв ее на первой странице, я сую ее прямо перед ним.

– Этот сатир попросил моего друга достать твою книгу в Ренлорке. В тот день, когда мы пришли сюда для обмена, нам сказали, что книга поддельная. Следующее, что мы узнаем, – это то, что сюда заявляются люди и обыскивают это место в поисках того, что, как я могу только предположить, является «Книгой Сумрака». Книгой, в которой ты был заперт. И каким-то образом калиак появляется впервые с тех пор, как зародилась цивилизация, и все это потому, что я не написала что-то кровью Сатрины, – перечисляю я, повышая голос. – Кто ты такой на самом деле?

Я не уверена, какой будет моя реакция, если он скажет мне, что это меня совершенно не касается. Может быть, швырнуть в него «Книгу Сумрака»? Очевидно, что это единственный предмет, который он способен держать в руках. Вместо этого он делает нечто гораздо более приводящее в бешенство. Он ничего не говорит. Он замер, глядя прямо мне в душу. С каждым проходящим ударом сердца ярость разгорается и закипает во мне, а желание закричать становится непреодолимым.

– Есть два момента, с которыми мы оба согласны. Ты знаешь, что это за две вещи, Гидеон? – я приближаюсь к истерике. Он не отвечает, просто хмуро смотрит на меня. – Думаю, я отвечу за тебя. Во-первых, мы презираем друг друга по вполне очевидным причинам. Тот факт, что ты хотел убить меня, – одна из этих причин. Во-вторых, я хочу, чтобы мы распрощались, так же сильно, как и ты. – К этому моменту я говорю пронзительным шепотом. – Может, ты и стар, но ты не мудр, это уж точно, черт возьми. Потому что, если бы у тебя было хоть немного чувства самосохранения или мудрости, ты бы знал, что скрывать от меня то, что поможет нам избавиться друг от друга, будет означать только то, что мы застрянем друг с другом надолго.

Магия пузырится под поверхностью моей кожи, угрожая выплеснуться в комнату. Желание поджечь шторы и устроить в комнате снежную бурю становится всепоглощающим.

Но я не собираюсь этого делать. Я себе этого не позволю. Мне позволено злиться, но такой уровень ярости совершенно необоснован. В нем есть что-то такое, что волнует меня больше, чем следовало бы. Если бы меня спросили, я бы сказала, что он скрывает слишком много. В каждой крупице информации, которую он мне сообщит, есть другая сторона, которую он держит при себе.

Это одна из немногих вещей, за которые я отдаю должное своим родителям: они никогда ничего от меня не скрывали. Не имело значения, насколько ужасной была правда или как сильно я могла испугаться этого знания, они всегда рассказывали мне всю историю целиком. Не то чтобы я могла игнорировать слухи о своей судьбе, особенно когда она отражена у меня на груди и когда я родилась в одну из двух Кровавых Лун в истории – в день смерти последнего бога.

Я полагаю, что им также пошло на пользу то, что они были такими «открытыми», потому что, в конце концов, я все-таки сбежала.

Сделав глубокий вдох, я отвожу от него взгляд в надежде, что успокоюсь.

– Слушай, ты можешь ненавидеть меня. Тебе может быть противно все, чем я являюсь. Но уважай то, что наши интересы совпадают. Пока что. Так ответь мне вот что: почему они охотятся за тобой? – Я наблюдаю за ним, чувствуя, как ярость медленно переходит в слабый огонек.

– Я – оружие. – Это не сомнение и не вопрос. Он говорит это так, словно это факт, в котором он уверен.

– Какого рода? – Мой вопрос почти сквозит сомнением.

– Такого, о котором никто никогда не забудет. – Кажется, темное облако нависает над его плечами, когда он говорит это, как будто то, что он есть, причиняет ему боль. – Я – оружие, которым можно управлять только с помощью кольца, но предполагалось, что все три части будут использоваться вместе.

Его слова крутятся у меня в голове, пока я смотрю на свою сумку, невинно лежащую поверх стопки книг. Внутри сумки находится одна из частей предполагаемого оружия, которая вернула калиака обратно. Что произойдет, если он получит все три? Что станет с миром, если мы получим перо и кольцо и он освободится из тисков моего разума?

– Может, мои руки и в крови, но у меня не настолько черное сердце, чтобы стать оружием против человечества, оказавшись на свободе, – говорит он, как будто точно знает, о чем я думаю. – В этом мире и так достаточно смертей, и мне не нужно усугублять обстановку. Если я получу кольцо, никто не сможет использовать меня против кого-либо другого. Я хочу быть свободным, чтобы увидеть свою семью.

У него есть семья? Я не ожидала, что он окажется человеком, у которого есть семья, не говоря уже о том, что он относится к тому типу людей, которые ценят эту семью.

В моей голове крутится еще один вопрос: живы ли они? Гидеон сказал, что он ждал «сотни» лет внутри книги. Многие существа могут жить веками, но все еще возможно, что их могли убить, когда король Нодиси и мой отец убивали богов.

Решит ли он стать оружием, если узнает, что его семьи больше нет в живых? Мог ли он использовать свои силы против людей, которые лишили их жизни? А еще лучше сколько людей попало бы под перекрестный огонь? С другой стороны, вполне возможно, что семья Гидеона собралась за столом, оплакивая своего сына, или мужа, или отца.

Меня расстраивает, что я верю ему, когда он говорит, что не будет пытаться уничтожить мир, как только освободится. Но также никто не попадает в ловушку на века, если они действительно искренние.

– Может ли кто-то управлять тобой, если у него есть кольцо, но нет «Книги Сумрака» и Адского Пера?

Он кивает, вздергивая подбородок с непоколебимой уверенностью.

– Но я не позволю этому случиться.

Я смотрю на него в полном недоумении.

– Вернемся опять к мудрости. Ты был в этой книге «сотни» лет. Весьма возможно, что у кого-то твое кольцо. Черт возьми, знатная дама могла бы надеть это кольцо, перед тем как отправиться на чаепитие со всеми остальными дамами.

Я знаю, что эта мысль расстроит его из-за его чувствительности к артефактам. Но я получаю нездоровое удовольствие от того, что подначиваю его.

Внезапный резкий запах трав распространяется по моему языку.

– Никто бы не посмел. Кольцо сделано из кости дракона, выкованной…

– А, ладно. Тогда не знатная дама. Позволь мне исправиться, – быстро говорю я, наслаждаясь яростью Гидеона. – Твое кольцо могло бы быть на пальце члена королевской семьи, – добавляю я чуть громче, чем обычно.

Виски обжигает мой язык, в то время как его пристальный взгляд прожигает во мне дыры. Прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от ухмылки и еще больше рассердить «оружие», я заставляю себя вернуться к книге. Гидеон – это оружие, которое не имеет силы и не может причинить вред никому, кроме меня. Я внутренне хихикаю над этой иронией.

Мой нос морщится сам по себе, когда сатир испускает дурно пахнущий газ.

– Поторопись. Выбраться из комнаты с мертвым телом – мой главный приоритет сейчас, – ворчу я, тыча пальцем в его книгу, готовая перевернуть страницу за него.