Онлайн чтение книги Сын генерала
VI

Муштра, муштра и еще раз муштра! Так можно было коротко охарактеризовать учебу в высшей военной академии. Никаких скидок на высокое положение родителей, на то, из какой ты пришел студии, на то, как ты эту студию закончил. Все были равны, точнее, все были одинаково бесправны.

Первое что сделали преподаватели академии – а это почти половина были отставники – заставили забыть то, чему бывших студиэров учили до этого, забыть про свои прошлые успехи. С самого начала молодых академиеров учили развивать выносливость. Они неделями выкладывались в тяжелых пеших походах, пили по десять, а позднее по семь глотков воды в день – и это в сухих и жарких степях южной виктании. Сутками, сменяя одну лошадь за другой, не вылезали из седла, рубились по несколько часов подряд, пока меч или сабля не выпадали из рук, стреляли из лука, пока мишень не расплывалась перед глазами, а пальцы от тетивы не стирались до крови.

Таких тяжелых испытаний молодые люди еще не испытывали. Первое время Гартош – да и не только он – думал, что не выдержит. Но прошло пару месяцев, затем полгода, и академиеры первогодки стали замечать, что латоны стали короче, мечи легче, а преподаватели не казались такими уж жестокими. После первого года обучения, часть академиеров перешла в средние, а некоторые даже в нижние академии, там порядки были не такими строгими, а нагрузки не такими большими. Взамен высшая академия получила от туда лучших академиеров. Гартош радовался, что он и его друзья не отсеялись в первый год. Сам он такого стыда не пережил бы.

* * *

На второй год академиеров начали обучать серьезным вещам. Мастера высочайшего класса делились с ними секретами владения различными видами оружия. Они учились биться в пешем и конном строю – как нападать, так и защищаться. Углубленно постигали тайны ховарсой и тартской борьбы. Учили тактику и стратегию, историю и географию войн. Им показывали: как бороться с кентаврами, как с боевыми слонами Реата, как защищаться от вражеской магии, как применять эту магию против врага, что делать при встрече с северными племенами, с гарптами, великанами ограми из Межевых гор, и болотными растами.

Но самое главное, они стали участвовать в патрулировании границы с тартами. Вот это настоящее дело!

В пограничные патрули академиеров брали охотно – еще бы, лишняя возможность свалить службу на молодежь. А желающая прославиться и настоящего дела молодежь, с радостью брала на себя обязанности профессиональных военных. И на дозорных вышках постоит, бдительно всматриваясь в даль, и в засадах посидит, и в разъезды съездит, вообщем рады стараться.

Граница с Союзом Княжеств Тарт являлась одной из самых беспокойных границ. Конечно, Тарт не являлся вечно врагом, как скажем Гроброс, или вечным недругом как Жеран, скорее он был вечным соперником. Тысячу лет назад Тарт и Виктания были практически единым государством. Но вскоре северные княжества объединились под знаменем лорда Кровороса, князя Виктании – он сумел подчинить себе остальные кланы и стал первым императором Виктании. От него вели род и остальные императоры, в том числе и нынешние.

Тарты же, напротив, сохранили правление князьями и старейшинами. Старейшины раз в год выбирали Верховного Старейшину, а князья раз в семь лет выбирали Верховного Князя. Верховный Князь правил тартами, а Верховный Старейшина за ним присматривал, и при необходимости собирал Совет Старейшин, который был способен сместить Верховного Князя.

Несмотря ни на что, родственные связи между виктанийцами и тартами остались, как на самом низком, так и на самом высоком уровне. Что впрочем, не мешало делать друг другу мелкие пакости, в первую очередь на границе.

То чужое стадо перегнать через мелкую погрничную реку, то чужие посевы потравить, то сено поджечь. Случались грабежи и посерьезней. Стороны старались закрывать глаза на небольшие шалости, но когда случалось что-нибудь серьезное: например убийство, тут уж дело нередко доходило до вооруженных конфликтов – если виновников, конечно, не выдавали пострадавшим.

Задача пограничных виктанийских патрулей как раз и состояла в том, чтобы пересекать происки беспокойных соседей,… Но и по мере сил самим досаждать этим самым соседям…

* * *

Чаще всего академиеры второгодки патрулировали Акару, широкую, но мелководную степную реку.

Пограничная конная полусотня, с приданной полусотней академиеров, спешилась на пологом берегу Акары – именно здесь пограничники обычно поили своих лошадей, так как удобных подходов к реке имелось не так уж и много, кое-где берега были слишком обрывисты, а чаще поросшие густым камышом.

Гартош находился в дозорном десятке, и въехав на невысокий холм, осматривал окрестности. Он один из первых заметил клубы пыли, быстро приближающиеся к месту стоянки виктанийских пограничников. Не успел десяток присоединиться к своим, как сотня, получив от дозорных условный сигнал, уже была в седлах.

С той стороны реки вдоль берега тянулась гряда небольших холмов, и кто приближался, было не видно. Сотник Ребер отослал академиеров на пару сиртов подальше от берега, на всякий случай. Хотя как оказалось, предосторожность была напрасной, тартов насчитали не больше четырех десятков. С гиканьем и улюлюканьем пронеслись они вдоль берега, и, сделав круг, остановились напротив виктанийцев. Увидев, что опасности нет, приблизились и академиеры.

Некоторое время они молча рассматривали друг друга. Загорелые и обветренные лица тартов светились наглыми белозубыми усмешками. Половина всадников были молоды, видимо тарты также вывели к границе свое подрастающее поколение. Но самым главным было то, что под тартами гарцевали исключительно серые лошади, Серые Всадники. Самые опасные среди тартов – элита тартской армии.

Ребер обеспокоенно оглянулся, не рано ли академиеры покинули безопасное место. Хотя тартов и было значительно меньше, да еще половина из них молодежь, но все-таки это Серые Всадники. И Ребер не был уверен, что в случае заварушки им удастся увести академиеров подальше. А то, что тарты привели много молодых, было еще хуже: эти в первую очередь захотят показать удаль, а этой удали у них хоть отбавляй.

И опытный сотник не ошибся. От основной группы отделились двое всадников. Они остановились возле самой кромки воды. Один из всадников был молод, примерно ровесник наших академиеров, второй где-то вдвое старше. Молодой тарт поднял своего коня на дыбы, затем опустил и вызывающе уставился на виктанийцев. Старший тарт был немного посдержанней, но только немного. Его конь нетерпеливо гарцевал на месте, а всадник снисходительно посмотрел на сотника Ребера, видимо понимая обеспокоенность своего возможного оппонента.

– Давно не виделись, Ребер! – громко крикнул он.

Ребер взял себя в руки и зло ответил:

– Была бы моя воля, я бы не видел тебя еще дольше, Хавар. – Он сплюнул под копыта своей лошади.

Хавар весело рассмеялся.

– Ты все не можешь простить мне ту плеть, которой я тебя отстегал?

Ребер не ответил и только в бессильной ярости заскрипел зубами. Гартош недоуменно посмотрел на своего бравого сотника. Чего он терпит насмешки этого наглеца? Вышел бы с ним один на один, и надрал этому зубоскалу задницу (негласный пограничный кодекс допускал такие одиночные поединки). Ну и что из того, что он Серый, неужели виктанийские пограничники хуже?

– Как видишь, у меня пополнение, – так и не дождавшись ответа, вновь заговорил Хавар. – Рядом со мной Никор, сын князя Юквара. Он вызывает любого из твоих сосунков на поединок, если они знают такое слово.

Ребер не отвечал. Отдать одного из академиеров на растерзание сыну князя Юквара? Никто не простит ему такого поступка. В первую очередь он сам. Лучше стерпеть насмешки.

– Говорят, вы спите со своими кобылами? – кто-то позади сотника громко нарушил затянувшуюся паузу.

Ребер оглянулся. Гартош! Только этого не хватало! Сын тур – генерала, лорда Дангала, графа Зерра, конечно отличный воин, но ему ли тягаться с Серыми.

– Ты прав, малыш. – Хавар еще больше растянул губы в ухмылке. – И еще ни одна кобылка не жаловалась на наши ухаживания.

Гартош невозмутимо продолжил.

– А иногда и со своими жеребцами. Я слышал, что еще ни один Серый не жаловался на ухаживания своего жеребца.

Улыбка сползла с лица тартского сотника.

– Я так понимаю, нагленыш, ты принимаешь вызов княжича?

– Ты правильно понимаешь!

– Гартош, не смей! – прошипел Ребер, но тот уже двинул коня вперед, и тоже остановился возле самой воды.

Глаза Хавара опасно блеснули, и в голосе зазвучала сталь.

– Хотелось бы узнать, как зовут имеющего смелость ответить на вызов Серого Всадника, и совершившего смертельную глупость, оскорбив его.

– Гартош, из рода Осколов.

Хавар поднял бровь.

– Сын тур – генерала Дангала?

– Он самый.

Хавар удовлетворенно кивнул.

– Достойный род. Посмотрим, так ли ты хорош как твой отец. – Он повернулся к Никору. – Сегодня счастливый день, ты убьешь ни кого-нибудь, а одного из Осколов. Виктанийцы надолго запомнят этот день. А ты, молодой Оскол, будь доволен. Тебя убьет ни какой-нибудь безродный бродяга, а потомок одного из древнейших родов, рода Сертеров.

– А я и радуюсь. – Гартош картинно поклонился Никору.

Ребер лишь беспомощно наблюдал, как Серые Всадники по хозяйски пересекли реку, и вышли на виктанийский берег. Помешать схватке он уже не мог. Вызов был принят.

* * *

– Как вызываемый, ты имеешь право выбрать оружие, которым вы будете сражаться, – сказал Хавар, смотря на Гартоша как на стопроцентного покойника.

– Сабля и кинжал, – сделал выбор Гартош.

Никор довольно оскалился, видимо это оружие было для него тоже привычным.

– Схватка будет пешая, – добавил Гартош.

– Это тебя не спасет, – наконец то подал голос Никор.

– Надеюсь, что условия боя ты знаешь. Если нет, я напомню. Деретесь до смерти одного из вас. – По взгляду Хавара было понятно кого именно. – Если же ты решишь сдаться или будешь не в состоянии продолжить бой, – как само собой разумеющееся добавил тарт, – то год пробудешь пленником княжича. Именно это я тебе рекомендую и советую, если хочешь конечно остаться в живых. Чем-то ты мне понравился, своим безрассудством и наглостью что ли. Я сам, когда-то был таким, – доверительно закончил Хавар.

– Посмотрим, – буркнул Гартош, слезая с лошади.

Тарты и виктанийцы создали круг, внутри которого остались Никор и Гартош. Никор был немного ниже Оскола, но выглядел гибким и опасным. Он лихо завертел саблей, демонстрируя отличную технику.

– Ловко, – одобрил Гартош. – С ложкой тренировался? – Он заговорщески подмигнул сопернику.

Тот зарычал и бросился на наглого академиера. Отлично, то что нужно. Как учили наставники: вывести противника из себя, полдела сделать. Никор яростно наседал, и Гартош стал отступать по кругу, не давая себя прижать к лошадиным мордам. Чувствовал он себя на удивление спокойно и уверенно, и постоянно донимал противника, который, судя по всему, подобной выдержкой не отличался. На Гартоша сыпался град ударов, сабли летали словно молнии, кинжал Никора вспаривал воздух в опасной близости. Но пока все слаживалось благополучно для Гартоша, долго выдержать такой темп Никор был не в состоянии. Это понял и Хавар.

– Успокойся, Никор! Этот сопляк специально тебя заводит! Не иди у него на поводу!

Голос Хавара подействовал на Никора отрезвляюще. Его атаки стали более продуманными и опасными. С трудом их отражая, Гартош понял, Никор не зря зловеще улыбался, саблей он владел великолепно. Он понял также, все время отступать опасно – споткнешься и все, покатилась голова, под одобрительные крики тартов. Акадимиер остановился, и уставившись на Никора наиболее грозным взглядом, на который только был способен, не менее грозно произнес:

– Ну все, хватит с тобой играться! Сейчас выпущу тебе кишки!

Он сделал обманное движение и хотел провести хитрую атаку, но Никор не купился. Он осуждающе покачал головой и сам провел сложную комбинацию. Гартош поморщился, и сделав шаг назад, сделал вид что отступает. Никор усилил нажим. И тогда Гартош применил свой любимый финт, ради которого весь этот спектакль и затевался. Круговое движение саблей, и оружие противника, захваченное возле самой рукояти, улетает под ноги лошадям. Вот так-то дружок! Купился все-таки хваленый серый.

Перекинув кинжал в правую руку, Никор угрюмо уставился на Гартоша. Но тот не спешил атаковать, хотелось насладиться ситуацией. Никор оглянулся на саблю: не успевает. Немного постояв, Гартош отбросил и свою саблю. Тарты встретили его решение одобрительными криками. Хавар многозначительно хмыкнул. Ребер досадливо крякнул.

Никор немного удивился, но в благодарностях за благородство не рассыпался. Они снова закружились, следя за каждым движением друг друга, и делали быстрые выпады.

Полоснув лезвием возле самого лица Гартоша и заставив его отшатнуться, Никор вдруг упал на землю и ударил ногами. Гартош подпрыгнул, и тут же брошенный Никором песок засыпал ему глаза. Каким-то чувством учуяв движение слева, наугад полоснул кинжалом. Раздался знакомый треск разрезаемой кожи и плоти. Достал-таки гаденыша! Сделав несколько шагов назад и вправо, Гартош, наконец, сумел проморгаться, и приоткрыть глаза. Никор стоял в нескольких шагах, зажимая левую руку выше локтя. Сквозь его пальцы уверенно струилась кровь. Гартош снисходительно посмотрел на противника, и встретил такой же самый взгляд. А он то чего лыбится? Руку распанахали, а он… И только теперь Гартош почувствовал резь в боку. Он опустил голову. Сквозь его разрезанную кожаную куртку просматривалась скверного вида рана. Алые роднички весело пробивались сквозь разошедшееся мясо. Гартош взял кинжал в левую руку, а правой зажал рану.

Противники напряженно смотрели друг на друга. Ситуация складывалась почти анекдотичная: у обоих левые руки практически вышли из строя, а правые зажимали раны.

– Подождем, кто первый истечет кровью? – попытался пошутить Гартош.

– Давай, – согласился Никор. – У тебя рана больше, ты первый упадешь. А потом я тебя дорежу.

– Ты на свою рану посмотри! Кровь так и хлыщет! – парировал Гартош. – Мне тебя даже дорезать не надо будет, сам сдохнешь!

– Как бы не так! Ты уже сейчас еле на ногах стоишь.

– Да ты сам белый как молоко!

Кровавое смертоубийство плавно переросло в словесную баталию.

Хавар с Ребером переглянулись, и молча слезли с лошадей.

– Я вижу, языками вы лучше владеете, чем клинками! – остановил их перепалку Хавар.

Бойцы пристыженно замолкли.

– Похоже, что ничья. – Ребер вопросительно посмотрел на Хавара.

– Похоже, что так, – нехотя согласился тот.

Раненых быстро перевязали. Гартошу помогли влезть в седло. Никор умудрился взобраться сам. Буркнув что-то неразборчивое, Хавар повел своих серых через реку. Выбравшись на свой берег, Никор развернул коня.

– Гартош! Через месяц у нас праздник в честь Кривона. Будут большие состязания. Если хватит духу, то приезжай! Я приглашаю. Возьми с собой кого захочешь. Там и закончим наш спор.

– Приеду! – пообещал Оскол.

Серые скрылись за холмами.

– Ну, Гартош! – Ребер поднес кулак к самому носу героя. Но потом передумал и ободряюще похлопал его по плечу. – А вообще-то, молодец!

* * *

И снова Гартош купался в лучах заслуженной славы. Практически победить серого – это дорогого стоило. Про случай на берегу Акары, каким-то образом узнал и лорд Дангал, что, в общем, неудивительно, как-никак создатель и первый командор Тайного Легиона. Сам тур – генерал не посчитал нужным лично выразить сыну свое отношение к случившемуся, и прислал посыльного с коротким письмом. В начале письма отец одобрил смелый поступок сына, приумножающий славу древнего рода Осколов, но в конце дал ему хороший нагоняй – за неосмотрительность. Если Гартош хочет стать хорошим командиром, то главными его качествами должны быть выдержка и рассудительность, а не эмоции.

Чего-то такого Гартош от него и ожидал и не принял слишком близко к сердцу. Гораздо больше его занимала подготовка к празднику в честь Кривона. У северных тартов Кривон, покровитель животных, был наиболее почитаемым богом, ведь северные тарты в основном занимались скотоводством. Так что праздник должен пройти с размахом. Съедутся гости со всего Тарта, может и из соседних государств. Будут сильнейшие богатыри, наездники, воины. И ударить лицом в грязь, это запятнать позором не только себя, но и всю Виктанию.

Готовиться Гартошу помогала вся академия. Преподаватели единоборств, фехтования, стрельбы, кавалеристы, больше всего времени проводили именно с Гартошем. Отобрали группу сопровождения, куда включили – по настоянию самого виновника этой кутерьмы – Вирона, Алькона и Тереса, еще одного друга Гартоша. Кроме того, что Терес ходил в друзьях Гартоша, он еще был и лучшим наездником в академии, а это уже немаловажно. К тому же отец у Тереса был тарт, переселившийся в молодости в Виктанию.

Весь месяц Оскол и сопровождающие, включая преподавателей и наставников, усиленно готовились показать тартам, кто есть кто. Правда, за три дня до отъезда, к ним присоединился Сирел из Тайного Легиона. Гартош не сомневался, это подсуетился отец.

* * *

Пограничники сопроводили небольшой отряд до Акары. И дальше Гартош со спутниками, подняв гостевой вымпел, двигались сами. Примерно через полчаса езды по просторым степям Тарта им встретился тартский пограничный разъезд. Тарты вели себя на удивление сдержанно и почти не реагировали на шутки весельчака Сирела. Что само по себе было довольно необычно: тарты отличались веселым, часто необузданным нравом. Виктанийцы пришли к выводу – им дали строгие указания, не задевать гостей из Виктании.

Виктанийцев сопроводили до ближайшего пограничного селения, где передали в руки местным властям. Староста выделил гостям новых сопровождающих, которые также молчаливо доправили их в столицу княжества Юквара.

Рикгет представлял из себя довольно таки большой город, окруженный глубоким рвом и высокой стеной. Против кого была построена эта оборонная линия понятно – ближайший сосед Виктания. Гартош даже возгордился – боятся, значит уважают.

Даже сейчас город находился в осаде, осаде гостей. На несколько сиртов город окружили разномастные палатки и шатры. Сопровождающие виктанийцев остановились у границы палаточного городка. Подоспевшие конные стражники обменялись с ними несколькими короткими фразами и ускакали обратно.

Вскоре из ворот Рикгета вывалился конный десяток, и поднимая клубы пыли, подлетел к виктанийцам.

– Я знал что ты приедешь! – сходу крикнул Никор.

– Как я мог отказаться от твоего предложения, – любезно ответил Гартош.

Как вести себя с Никором, и вообще в Рикгете, он еще не знал. С одной стороны он сошелся с сыном местного князя в смертельном бою (хотя все и остались живы), с другой стороны, Никор сам его пригласил, а законы гостеприимства в Тарте незыблемы – приглашенный гость неприкасаем.

Никор отдал распоряжение своим сопровождающим.

– Расположите гостей в лучшем месте. Возле ручья, рядом со священной рощей. А ты поедешь со мной, тебя хочет видеть мой отец.

Вот так сразу быка за рога! Гартош слышал, что отец у Никора суровый мужик и отличался крутым нравом, ожидать от него можно всего что угодно, от отсечения головы за оскорбление сына, до награды за то, что не прибил сына, когда была такая возможность.

Вперед выдвинулся Сирел.

– Если княжич разрешит, я бы хотел сопроводить Гартоша.

– Зачем? – удивился Никор. – Безопасность своему гостю я гарантирую, а видеть отец хочет только его.

– У меня послание к князю, – твердо сказал Сирел. – Я должен передать его из рук в руки.

– От кого послание?

– От лорда Дангала.

– Хорошо, – не раздумывая, ответил Никор, – можешь ехать с нами.

Гартош со спутниками въехали в город, а остальные виктанийцы отправились разбивать лагерь. Гартош и Никор ехали впереди, остальные на несколько шетов приотстали. Никор показывал гостю местные достопримечательности, эмоционально и несколько иронично комментируя связанные с ними события, в общем, вел себя совершенно непринужденно. Гартош недоумевал. Он что, забыл, что произошло месяц назад на берегу Акары? Или притворяется? Но нет, похоже, что Никор вел себя совершенно искренне и дружески. Гартош был обескуражен и сбит с толку его поведением. Никор это заметил.

– Я вижу, ты не можешь забыть про нашу стычку?

– Не то чтобы я постоянно про нее думал… Но и не забыл.

– Выбрось из головы, – весело посоветовал Никор.

– Ты уже выбросил?

– Почти. – Никор замялся. – Хотя мне и здорово за нее досталось.

– От отца?

– От него …

– За то, что затеял свару?

Никор рассмеялся.

– Ты что! Нет конечно! За то, что проиграл.

– Но ведь ты не проиграл. Мы оба были ранены и не могли продолжать бой.

– Не надо, Гартош. Мы прекрасно понимаем, и не только мы, что без сабли у меня почти не было шансов остаться в живых. Так что я твой должник. От позора и гнева отца меня спасло только то, что я проиграл члену семьи Осколов. Отец очень высокого мнения о вашей семье, особенно о лорде Дангале. Их пути несколько раз пересекались.

– Мой отец ничего мне об этом не говорил.

– Мой тоже. Я узнал об этом из дворцовых сплетен. – Никор нагнулся поближе к Гартошу. – По-моему твой отец, когда-то надрал задницу моему. Поэтому мой злится, что история повторилась, но его гнева я избежал. – Он весело хохотнул и хлопнул Гартоша по спине. – Но послезавтра начинаются большие состязания, и я постараюсь взять реванш.

– А я постараюсь его тебе не дать.

Бывшие кровные соперники переглянулись, и улыбнувшись своим мыслям, поторопили лошадей к дворцу.

* * *

Дворец князя Юквара не не представлял что-то особенное, за свою недолгую жизнь Гартош видел дворцы и покруче. Дворец стоял на возвышенности, и его окружала высокая защитная стена, с зубчатым парапетом и небольшими башенками. Дворцовая стена была пониже общегородской, и перед ней не было рва. Перед стеной, почти на полет стрелы, оставили чистое незастроенное пространство. Взглядом будущего военного Гартош оценил расположение дворца. Взять его будет непросто. От внешней городской стены к центру, вели узкие кривые улочки, атаковать большими силами, тем более конницей, невозможно. Чем ближе к центру, тем выше стояли дома, с плоских крыш которых так удобно расстреливать нападающих. Все в этом городе строилось с учетом обороны, и взять его можно было только многократным перевесом в живой силе и ценой огромных потерь.

К чему такие предосторожности? Насколько Гартош помнил, последняя крупная война между Тартом и Виктанией произошла лет триста тому назад. Правда она сопровождалась вторжением с Гроброса, воспользовавшегося тем, что соседи вцепились друг другу в глотку. Именно это вторжение и примирило тогда Тарт и Виктанию.

Видимо мысли Гартоша отразились на его лице.

– Наш город за всю историю ни разу не был полностью захвачен врагом, – с нескрываемой гордостью пояснил Никор, проследив за изучающим взглядом Гартоша.

– Что, часто пытались?

– Не то чтобы часто, но пытались. Пару раз твои земляки, один раз гробросцы, а чаще свои.

– Мда… – глубокомысленно заметил Гартош.

– Поехали, а то папаша не любит ждать.

Они въехали во внутренний двор дворца. Внутри не было ничего лишнего, все крайне функционально. Посредине трехэтажное круглое здание с узкими высокими окнами, которые можно использовать как бойницы. Вдоль стен несколько подсобных одноэтажных помещений, конюшни, и все.

Бросив поводья подбежавшим слугам, Никор, Гартош и Сирел вошли через парадный вход. Пройдя через пару небольших залов, Никор постучал в неприметную дверь. Два дюжих стражника привалились к стене по обе стороны от двери, и казалось не обращали на пришедших никакого внимания. Но Гартош кожей почувствовал ощупывающий взгляд, а Сирел демонстративно отвел руки подальше от оружия. Из дверей вышел высокий немолодой и совершенно седой воин, также бесцеремонно рассмотрел прибывших, дольше всего он рассматривал Сирела. Сирел вновь виновато улыбнулся.

– Заходите, – наконец разрешил седой, – князь ждет.

Помещение, в которое они вошли, не имело окон и скорей всего предназначалось для неофициальных приемов. На стенах в многорожковых светильниках горел огонь, на столе посреди комнаты стоял канделябр со свечами. Из-за стола поднялся крепкий мужчина.

– Кто к нам пожаловал! Сын самого лорда Дангала! – Он иронично рассматривал Гартоша. – Похож. Хотя и поуже в плечах.

Не зная как себя вести, Гартош на мгновение растерялся.

– А это кто с вами? – Князь перенес внимание на Сирела.

– Сирел, член Тайного Легиона. – Сирел коротко кивнул. – С личным посланием от лорда Дангала.

Из походной сумки Сирел достал пакет. Седой молча взял из его рук пакет и передал его князю.

– Ну-ну.

Князь вскрыл пакет, и прочитав послание, рассмеялся.

– Вот засранец! – Он бросил пакет на стол.

Гартош выразил на лице вежливое внимание. Но князь не стал распространяться про содержимое послания.

– Мне рассказали о вашей схватке, – вместо этого сказал он, и добавил: – Подробно рассказали. – Гартош выдержал его испытующий взгляд. – Ты поступил благородно, ничего не могу сказать. Вполне в духе Осколов. У наших родов давняя связь. Мы странным образом пересекаемся из поколения в поколение. Я встречался с твоим отцом, мой отец знал твоего деда, и так далее. Вот и вы познакомились. – Гартош с Никором переглянулись. – Ты практически подарил моему сыну жизнь, хотя имел все права ее забрать. По нашим законам теперь вы побратимы. Тем самым ты отдал один очень старый должок, который числился за вашей семьей. Твой отец упомянул об этом в письме.

Гартош с Никором вновь переглянулись, теперь уже недоуменно.

– Можно поинтересоваться какой должок? – с неподдельным интересом спросил Гартош.

– У отца своего спроси, – буркнул князь. – Или у деда. – Он вышел из-за стола. – Ладно, пойдем на крышу, покажу тебе город, он оттуда как на ладони.

Они пошли коридорами, и, не заходя на этажи, по узкой лестнице поднялись на крышу дворца. С нее и впрямь хорошо было видно город и часть временного лагеря за его стенами. Дальше во все стороны простиралась бескрайняя степь.

– Ну, как? – князь широко развел руки. – Как тебе наши просторы? Чувствуешь, какой здесь вольный воздух?

Честно говоря, кроме жары и палящего солнца Гартош ничего не чувствовал, но вежливо кивнул, и чтобы поддержать разговор спросил:

– Никор говорил, что Рикгет никто никогда не захватывал?

– Никто, – с такой же гордостью, как и сын, ответил князь. – А что, хочешь попробовать? – Гартош отрицательно покачал головой. Хозяин рассмеялся и продолжил. – Больше всех преуспели гробросцы. Они дошли до стен дворца. Правда, это им досталось дорогой ценой. Около двадцати тысяч потеряли они при штурме внешних стен. Еще семь тысяч наши и ваши предки уложили в самом городе. А дворец взять они так и не смогли. Подоспела помощь южных и западных княжеств и гробросцев отбросили.

– Вы сказали князь, наши и ваши предки?

– Можешь называть меня лорд Шаркор. Как знать, может когда-нибудь станем родственниками. У меня кроме Никора еще три дочери. – Князь вновь рассмеялся.

А Гартош растерялся окончательно. Почему-то вдруг подумалось, что вся эта поездка была затеяна неспроста. Но затем он отбросил эту мысль. Подобное коварство можно было ожидать от лорда Дангала или лорда Шаркора, но никак не от Никора, который смотря на растерянного Гартоша веселился от души. Видимо возможность заиметь Гартоша в зятья, показалось ему хорошей шуткой.

– Я сейчас же приведу сестер, пускай выбирает.

– Пусть подрастут, тогда и поговорим об этом. – Князь Юквара посерьезнел, исчезли улыбки и у остальных.

– А насчет твоего вопроса. – (Про который Гартош уже забыл). – Тогда твои предки осадили наш город. С налета приступом им взять его не удалось, и они решили взять Рикгет измором. Гробросцы, воспользовавшись тем, что наши страны были обескровлены, вторглись на наши земли. Представляю, как радовались защитники нашего города, когда под его стенами виктанийцы рубились с гробросцами. – Лорд Шаркор улыбнулся своим мыслям. – Но потом они поняли, что покончив с виктанийцами, гробросцы возьмутся за Рикгет. Тогда решили открыть ворота и впустить недавних врагов вовнутрь. Тех, кто уцелел. Небольшой отряд оставленный прикрывать ворота вырубили начисто. – Лорд Шаркор немного помолчал. – Вот так недавние враги стали союзниками. Но шерамский плацдарм, который тогда заняли гробросцы по эту сторону Межевых гор, отбить так и не удалось.

Гартош изучал историю с шерамским плацдармом, поэтому незамедлил со своим мнением.

– Это потому, что отбить старались по отдельности, а нужно было вместе ударить, одним кулаком.

– Хоть ты не умничай! Вместе, одним кулаком! – Шаркор раздраженно передразнил Гартоша. – А кто бы объединенными силами руководил? Виктанийские генералы конечно?

– Ну, это можно было решить… – неуверенно ответил Гартош.

– Пробовали, решали. Как только дело доходило до того под чьим командованием будут войска, все, ступор. Никто не хотел отдавать командования своей армией в чужие руки.

– Но ведь можно было создать общее командование…

– Вот подрастете с Никором, и будете создавать общее командование. Посмотрим, как у вас получится.

Их эмоциональный разговор прервал поднявшийся на крышу седой.

– Прости князь. Но прибыло посольство от княжества Жирт.

– Князь с ними?

– Да.

– Никор, займись гостями с Виктании. А мне нужно уделить внимание остальным. Перед закатом чтобы был в священной роще. Будешь принимать участие в церемонии.

И не дождавшись ответа, князь Юквара спустился во дворец.

* * *

Возле священной рощи, где разбили лагерь виктанийцы и где, по словам Никора было лучшее место, народу собралось не меньше чем в других местах. Даже Никор пропетлял, пока обнаружил, где остановились спутники Гартоша.

– До вечера я вас оставлю, сам слышал, что сказал отец. А после церемонии, где будут лишь избранные и жрецы Кривона, вон на том поле, – Никор указал рукой, – состояться массовые гуляния, всю ночь гулять будем. Там, если повезет друг друга найти, и встретимся.

– Когда состязания? – нетерпеливо спросил Терес.

– Послезавтра. И будут длиться всю неделю.

Никор развернул коня, и лавируя между палаток, двинул в город.

Сразу после его отъезда начались нетерпеливые расспросы друзей, внимательно и озабоченно посматривали наставники. Мол, как там князь Юквара, не слишком злобствовал? Гартош подробно рассказал о своей встрече с отцом Никора.

– Наш Гартош теперь может называть князя Юквара папой, – съехидничал Алькон.

Разговор тут же сменил тональность. Место озабоченности заняло подшучивание. Гартош лишь отмахивался. Затем, не выдержав подковырок друзей, спрятался в палатке, и уже оттуда все услышали его недовольный голос:

– Вы как хотите, а я намерен хорошенько отдохнуть после дороги и перед гулянием. Прошу не беспокоить.

Потеряв объект для насмешек, виктанийцы быстро успокоились. Одни последовали примеру Гартоша и завалились спать, другие отправились бродить по стойбищу, тем более что поступили достоверные сведения: неподалеку обнаружены винные и пивные ряды. Какой уж тут сон.

Вечером весь огромный лагерь заволновался. Подходило время чествования бога, ради которого и устраивался весь этот праздник, самого почитаемого бога у северных тартов – Кривона. Священную рощу окружили плотным кольцом, оставив только небольшой проход для церемониального шествия.

С заходом солнца из ворот города вышла процессия жрецов, ведя и неся жертвы для своего любимого бога. Жертвы мычали, крякали и кудкудахтали. Единственным животным, которое никогда не приносилось в жертву, были лошади. Лошади воспринимались как члены общины, и принести их в жертву – то же самое, что принести в жертву человека. А тарты не были сторонниками человеческих жертвоприношений.

Процессия жрецов, уныло завывая, втянулась в священную рощу, где их пение постепенно затихло. Гартош с друзьями не смогли пробиться в первые ряды и теперь напрасно пытались что-то рассмотреть из-за широких спин. А, судя из заинтересованности окружающих, назревало нечто грандиозное. Наконец друзьям надоела эта неопределенность, и они начали пробиваться назад. Присутствующие бросали на них недовольные взгляды, но молчали, что возьмешь с виктанийцев.

Не успели они выбраться из плотного человеческого кольца, как черное небо за их спинами расколола яркая вспышка, затем еще. Друзья поспешно развернулись. Цветные столпы огня отодвинули тьму на несколько латонов и разукрасили ночь в яркие краски. Дружный восторженный рев пронесся над степью, молодые виктанийцы радостно его подхватили. Такого они еще не видели. Что-то необычайно яркое и цветное, горело и вспыхивало в самом центре священной рощи. Подсвеченные снизу, к небу потянулись необычайно ровные столпы дыма, соединяясь с откуда-то вдруг взявшейся тучей. Низко нависшее брюхо неподвижной тучи, время от времени раскрашивалось в красное, синее, желтое, зеленое. Лица людей и все вокруг окрашивались в те же цвета. Даже животные радостно приветствовали своего бога. Но мало того, что нечто загоралось и вспыхивало в самой роще, из этой рощи еще что-то и вылетело, не иначе как с помощью магии. Это нечто, ярко сияя, шипя и разбрасывая искры, быстро преодолело расстояние от земли до тучи и взорвалось внутри, приводя людей в неописуемый восторг. Затем то же самое проделал еще один огненный шар, и еще один. Всего три.

И небо ответило. Туча начала светиться, уже без помощи снизу. Толпа притихла. Начиналось самое главное. Все ждали ответа Бога. И он пришел. Огромная туча раскалилась до бела, и из нее вырвалась ослепительная молния, а следом грянул оглушительный гром. На некоторое время все ослепли и оглохли.

Ничего не понимая, Гартош яростно тер глаза. Что произошло? Может так и должно быть? Словно издалека пробивался тягучий колокольный звон. Это жрецы оповещали – церемония состоялась и завершилась. Бог принял жертвы. И как принял! Люди ошеломленно переговаривались. Так Кривон давно не отвечал.

Как должен был ответить бог животных, ни Гартош, ни его друзья не знали, но ответ и впрямь произвел впечатление.

– Вы видели?! – вопил каким-то чудом их нашедший Никор.

Виктанийцы дружно закивали головами.

– Ааа! Ничего вы не видели! – Глаза Никора сияли радостным возбуждением. – Словно языком слизал. Всех сразу!

– Кто слизал? – не понял Гартош. – Кого слизал?

– Кривон, кто же еще! Всех жертвенных животных забрал одним махом.

– А как должно быть? – вежливо поинтересовался Вирон.

Никор уставился на него как на последнего тупицу.

– Эх, вы! Не знать таких простых вещей! – он укоризненно и недоуменно покачал головой.

Виктанийцам сразу стало стыдно. Правда – неизвестно за что. Обведя их сконфуженные лица снисходительным взглядом, Никор стал объяснять.

– Каждый год жрецы приводят на церемонию жертвенных животных. Кривон выбирает одного из них. Максимум двух. Говорят, случалось, он выбрал троих, но это было так давно, что толком никто и не помнит. Так, ходят разные легенды.

– Как он выбирает? – перебил его Вирон.

– Молнией. Вы же видели, – терпеливо объяснил Никор. – Молния ударяет в какое-то животное, и оно исчезает. Исходя из того, какое животное пришлось по нраву богу, жрецы делают прогноз, насколько удачным будет год.

– Но сейчас он забрал всех? – уточнил Гартош.

– Вот именно! Жрецы в замешательстве, и срочно удалились в храм, совещаться.

– А что должны делать мы?

– Веселиться! – хохотнул Никор. – Все говорит о том, что год будет небывало удачным. Не знаю, что там выдумают жрецы, но думаю, они скажут именно это. Так что нам остается хорошо отметить это предзнаменование, и от души повеселиться.

… И они отметили, и повеселились.

* * *

Проснулся Гартош под телегой, на охапке сена. Жесткие травинки искололи всю щеку, и от долгого лежания в одной позе, ее немилосердно жгло. Он перевернулся на спину, и недоуменно уставился на днище телеги. Где он, каким образом здесь оказался? Ужасно болела голова, а простейшая казалось мысль, заставила ее трещать и раскалываться. Гартош застонал. Постепенно стало приходить понимание происходящего. Точнее происшедшего…

… Никор предложил, как следует отметить необычную благосклонность Кривона. Гартош и его друзья с готовностью согласились. Начали скромно, с пива. Потом Никор встретил своих друзей, и объединенная компания с удвоенной силой взялась праздновать, постепенно переходя к более серьезным напиткам. Непривычные к таким возлияниям молодые виктанийцы быстро опьянели, но и более закаленные тарты ненамного от них отстали. Предложение Фарга, друга Никора, навестить местных жриц любви, было немедленно подхвачено всеми без исключения.

Дальнейшее Гартош помнил с трудом. В шатрах у жриц не обошлось без новых возлияний. А потом провал. Хотя нет. Кое-что всплывало… Лучше бы оно не всплыло. Гартошу стало стыдно за свое поведение. Хотя так же вели себя все. Чем платили жрицам, он не помнил. И платили ли вообще…

Гартош попытался пошевелиться. Ноги слушались, левая рука тоже, а правой он не чувствовал вообще. Он испуганно повернул голову. Взгляд уперся в женскую спину, и рука была придавлена обладательницей этой спины. Оскол попробовал освободить руку. Бесполезно, рука не слушалась. Он дернулся. Раздалось чье-то недовольное мычание. Помогая себе левой рукой, Гартош вытащил правую, и с ужасом понял, что рука абсолютно чужая, он не может пошевелить даже мизинцем.

Страх отогнал головную боль. Гартош поспешно, хотя и неуклюже – рука висела, словно плеть – выполз из-под телеги. Несмотря на свое состояние, он прекрасно понимал, что может произойти, если в конечность долго не поступает кровь. А сколько он лежал с придавленной рукой неизвестно. Левой рукой он лихорадочно растирал правую, испуганное сердце стало усиленно нагнетать в пострадавшую руку кровь. Легкое покалывание перешло в сильнейший зуд, но пальцы начали шевелиться. Вместе с успокоением вернулась и головная боль.

Гартош обессиленно оставил руку в покое, и огляделся. Больше всего его интересовало, с кем это он провел эту безумную ночь. Он тронул подругу за плечо. Девушка перевернулась на спину, на освобожденное Гартошем место. Длинные волнистые волосы соскользнули, открыв смазливое личико. С другой стороны девушки лежал Никор, беззастенчиво запустив руку под высоко задранную юбку. Похоже, они провели ночь с одной подругой. Настоящие побратимы…

Никор приоткрыл один глаз. Затем второй. Затем закрыл первый. Судя по всему, глаза его плохо слушались и жили своей жизнью. Никору все же удалось установить над ними контроль. Его блуждающий взгляд остановился на оголенной женской груди, сфокусировался, стал осмысленным. Рука выскользнула из-под юбки и ухватила девушку за грудь. Жрица вяло ее откинула.

– Отстань.

Голос девушки окончательно разбудил Никора и он заметил Гартоша.

– Жив?

– Вроде того, – промямлил Гартош. – Еще не разобрался.

Никор оскалился в улыбке.

– Ну, ты вчера и дал!

– А что я дал? – насторожился Гартош.

– Перетрахал всех здешних жриц.

Гартош остолбенел.

– Не ври, – не открывая глаз, сказала партнерша побратимов, – целовался со всеми, это точно. А трахнуть вы сумели только меня. Да и то совместными усилиями. Хотя собирались конечно всех.

– Могла бы и промолчать, – Никор беззлобно пихнул ее коленом.

– Кстати, вы должны мне три серебряных централа. Вдвоем дороже.

– Обойдешься, – буркнул Никор, вылезая из-под телеги. – Спишешь на праздничные скидки.

– Я буду жаловаться князю.

– Да ладно тебе, не переживай. Отдам.

Никор пристроился возле Гартоша, прислонившись к тележному колесу.

– Когда? – не отставала девушка.

– Завтра.

– Нет, сегодня.

– Хорошо, сегодня.

Из соседнего шатра на четвереньках вылез Алькон. Обвел всех ошалелым взглядом, и задал самый актуальный на данный момент вопрос.

– Мы живы?

– Это как посмотреть, – раздался ответ из соседней телеги. Там нашел пристанище Фарг. Он медленно спустился на землю. – Какая сволочь предложила смешивать медовуху с пивом?

– Ты и предложил, – услужливо напомнил ему Никор.

После недолгого раздумья Фарг пришел к выводу.

– Я себя ненавижу.

Никор с готовностью его поддержал.

– Мы тебя тоже.

Мнение Никора разделяли и остальные, вылезавшие из-под телег и из шатров. Из-за спины Алькона показалась женская рука с кувшином.

– Выпей.

– Ты что! – испуганно замахал руками Алькон. – Мне хватит вчерашнего.

– Это поможет, – настойчиво рекомендовал женский голос.

Алькон взял кувшин и настороженно понюхал. Затем также осторожно попробовал, и тут же большими глотками осушил содержимое. Несколько пар глаз жадно следили за работой его кадыка.

– Козье молоко, – блаженно улыбаясь, объяснил Алькон. – Кислое. То, что надо.

Гартош сглотнул тягучую слюну, ужасно захотелось кислого козьего молока. Это читалось в его глазах.

– Здесь больше нет, – Алькон виновато перекинул кувшин.

– У меня есть, – громко заявил кто-то за спиной Гартоша.

Вперед вышел Сирел, держа за ручки два больших кувшина.

– Что, набрались ребятки? – он заговорщески подмигнул Гартошу.

Присматривал – понял Гартош. Но сейчас, поглощая кислое холодное молоко, он был Сирелу только благодарен. Впрочем, как и все. Сирел присел на корточки, участливо смотря на начинавших оживать юношей.

– Хорошо, что сегодня не будет состязаний.

– Князь Юквара не так глуп, чтобы устраивать состязания на второй день после всеобщего гуляния, – назидательно сказал Никор.

– Ты хотел сказать, после всеобщей попойки, – поправил его Гартош.

– Это одно и тоже.

Сирел поднялся.

– Хватит разглагольствовать. Пошли. Вам нужно отдохнуть, набраться сил и хорошо подготовиться к завтрашнему дню. А вряд ли вам это удастся среди этих красоток.

– Эй, красавчик, – вернула ему комплимент, вышедшая из-за спины Алькона женщина, примерно вдвое старше самого Алькона. – Твои ребятки задолжали моим девчонкам.

– Сколько?

– Двенадцать серебряных централов.

Сирел снял с пояса кошелек, и не считая содержимого, бросил его старшей жрице. Та ловко его подхватила, по звону определила метал, взвесила в руке и удовлетворенно кивнула.

– Этого хватит, – и многозначительно добавила. – Даже за тебя…

– Вечером, – коротко бросил Сирел. И жестом подняв виктанийцев, повел их к своему лагерю.

Тарты потянулись к городу.

* * *

Состязания начались с забегов скакунов. Кроме самих тартов в них никто не принимал участия. И не удивительно. Лучшие кони были именно у этого народа.

Виктанийцы, особенно Терес, с завистью наблюдали за породистыми тонконогими скакунами: каждый стоил целого состояния. Все наездники выглядели очень молодо, Никор был одним из самых старших, – в таких забегах каждый грель веса наездника имел значение.

Судья махнул рукой, и скакуны сорвались с места. Зрители азартно орали, подбадривая своих любимцев. Виктанийцы также что-то кричали в адрес своего собутыльника, но вряд ли Никор их слышал. Его скакун сразу вырвался вперед, хотя какой-то мальчишка на гнедом жеребце почти от него не отставал. Прошло несколько долгих мгновений, и наездники, обогнув дальний флажок, то и дело погоняя своих лошадей, повернули назад.