Онлайн чтение книги Сын палача
Глава 26

Эзра Майтланд сидел в столовой своего великолепного дворца, который приобрел у принца Кокса. Он сидел, сгорбившись, в кресле, сложив руки на животе, и смотрел в пространство. Перед ним стояла большая кружка пива.

Выпив ее до дна, старик вновь принял прежнее положение. В дверь постучали, и вошел лакей в золотой ливрее.

— Трое господ желают с вами говорить: полковник Гордон, мистер Эльк и мистер Джонсон! — доложил он.

— Проводите их сюда.

Не обращая внимания на присутствие офицеров, Майтланд сердито обратился к Джонсону:

— Что вам здесь нужно? Как вы осмелились явиться?

— Это я попросил мистера Джонсона сопровождать нас, — попытался успокоить его Гордон.

— Вы? Так-так!

— Мистер Майтланд, — обратился к нему Эльк, — объясните нам, почему вы раньше жили в той жалкой квартире на Эльдорской улице?

— Врать не стану, но и правды не скажу, — проворчал старик. — Вы меня можете посадить, но я все равно ничего не скажу. Ну, посадите меня! Я вас всех мог бы купить. Я Эзра Майтланд! И в исправительном заведении я сидел, и в «дыре» сидел. Вот так!

Гордон видел, что продолжать разговор бесполезно, но все же попытался задать еще один вопрос.

— Почему вы недавно ездили ночью в Хорсхем?

— Я не был в Хорсхеме! — заревел старик. — Не знаю, о чем тут болтают! Ничего не скажу. Правды не скажу и врать не стану.

Выйдя на улицу, Джонсон удивленно заметил:

— Я не знал, что он пьет.

Отпустив Джонсона, Дик обеспокоенно сказал Эльку:

— Нам еще сегодня нужно направить к Майтланду двух наших людей, но под каким предлогом?

Сыщик почесал подбородок.

— Этого я не знаю.

— В таком случае нам необходимо его арестовать.

Лишь в четыре часа дня им удалось получить приказ об аресте, и в сопровождении полицейских офицеров они вернулись во дворец.

Впустивший их лакей заявил, что мистер Майтланд отправился отдыхать и приказал себя не беспокоить.

— Где его комната? — спросил Дик. — Я должен срочно переговорить с ним.

Лакей поднял их на лифте и указал на громадную двустворчатую дверь.

На требовательный стук никто не отозвался. Тогда, к удивлению Элька, Гордон со всей силой ринулся на дверь: послышался треск, и дверь распахнулась.

Эзра Майтланд лежал на кровати, свесив ноги. На полу у его ног распростерлось тело старухи, которую он называл Матильдой.

Они были мертвы.

Гордон бросился к кровати и все понял.

— Застрелены! И произошло это совсем недавно. Этого я и боялся, — с досадой проворчал он.

— Разве вы ожидали этого? — удивился Эльк.

Дик утвердительно кивнул и шепотом приказал своим людям:

— Задержите всех служащих в доме!

Через коридор они прошли в маленькую комнату, где, по-видимому, жила сестра Майтланда.

— Стреляли отсюда, — сказал Дик и, наклонившись, нашел на полу две гильзы от автоматического револьвера.

Осмотрев открытое окно, он увидел под ним узенький выступ, по которому можно было свободно добраться до окна гостиной, расположенной на этом же этаже. Убийца, по-видимому, и не старался замести следы. Через всю гостиную от окна вели мокрые отпечатки ботинок в коридор, затем по лестнице наверх, где были расположены комнаты прислуги. Дверь первой комнаты оказалась запертой.

Дик, отступив на шаг, ногой проломил дверь, и они вошли в пустое помещение. В нем было слуховое окно, выходившее на крышу. Не раздумывая, полицейские выбрались туда и на четвереньках поползли к узенькому настилу, проложенному вдоль гребня крыши. Сбоку настила имелись перила. Здесь они встали на ноги и побежали. Вероятно, это был запасной путь на случай пожара во дворце. Пробежав вдоль крыши, преследователи наткнулись на коротенькую лесенку, перекинутую на плоскую крышу соседнего дома. На ней также находилось слуховое окно. Оно было открыто, и вниз вела лестница.

Спустившись, полицейские очутились во дворе. У дальней стены какой-то человек чистил автомобиль, и они поспешили к нему.

— Да, сэр! — ответил он, вытирая пот со лба. — Минут пять назад тут пробежал кто-то. Швейцар или лакей, я не разглядел.

— У него была шляпа?

— Как будто была. Он побежал в ту сторону.

Гордон с Эльком бросились в указанном направлении.

Как только они исчезли, человек, чистивший автомобиль, повернулся к закрытой двери гаража и тихонько свистнул.

Дверь медленно открылась, и из нее вышел Жозуа Броад.

— Благодарю вас, — произнес он, сунув шоферу в руку монету.

Вернувшись после безрезультатной погони во дворец, Гордон установил, что убийцей мог быть лакей, исчезнувший из дома перед их появлением здесь. К счастью, нашлась его любительская фотография, и увеличенная, со всеми приметами, она в тот же вечер появилась на столбах и во всех газетах.

— Майтланд был самой настоящей «лягушкой», — доложил Эльк, после того как трупы отправили в морг. — На левой кисти руки у него была вытатуирована замечательная лягушка.

В тот же день удалось установить, что бежавший лакей получил после обеда телеграмму. Телеграфное управление передало содержание: «Покончить и исчезнуть».

Контора Майтланда была закрыта полицией, шла систематическая проверка документов и книг.

В семь часов вечера Эльк отправился на Фитцрой-сквер. Удивленный Джонсон открыл ему дверь. Весь коридор был уставлен мебелью и ящиками.

— Вы уже собрались? — спросил сыщик.

— Да, я уезжаю, — подтвердил Фило. — Здесь слишком дорого для меня, а получу ли я еще место, неизвестно.

— Если не получите, тоже не страшно. Мы нашли завещание старика. Он все оставил вам.

Джонсон широко раскрыл глаза:

— Вы, конечно, шутите?

— Никогда еще я не был так серьезен. Старик оставил вам все до последнего пенса. Полагая, что это вас заинтересует, я снял копию, — ответил сыщик и достал из кармана бумагу.

Джонсон стал читать:

«Я, Эзра Майтланд, проживающий в Лондоне, Эльдорская улица, 193, в здравом уме и твердой памяти объявляю моей последней волей нижеследующее:

Я завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, все поместья, дома, акции, все драгоценности, автомобили, кареты, одним словом, все мое состояние, исключительно Филиппу Джонсону, Фитцрой-сквер, 59, чиновник в Лондоне.

Объявляю, что он единственный честный человек, которого я за всю свою долгую, печальную жизнь знал, и предписываю ему посвятить себя неустанной заботе уничтожения организации, известной под именем «Лягушки», которая в продолжение двадцати четырех лет вымогала у меня огромные суммы».

Завещание было подписано рукой Майтланда и засвидетельствовано двумя особами, имена которых Джонсон хорошо знал.

— Я прочел об убийстве в вечерних газетах, — сказал Фило после долгого молчания. — Как он был убит?

— Его застрелили, — ответил сыщик.

— Ну, как он отнесся к наследству? — спросил Гордон, когда Эльк вернулся.

— Бедняга совсем растерялся — мне просто его жаль. Никогда бы не подумал, что способен жалеть человека, у которого столько денег… Но эта перемена в жизни Джонсона означает и перемену в жизни Рая Беннета, как вы считаете, господин полковник?

— Да, я об этом уже думал, — ответил Дик.

На следующий день Гордон отправился в Хорсхем. Он застал Эллу Беннет на огороде.

— Вот приятная неожиданность! — радостно воскликнула она, увидев Дика, но тут же покраснела, устыдившись своей радости. — Для вас теперь настало ужасное время? Я сегодня утром прочла газеты. Бедный мистер Майтланд!

— Вы знаете, что он все свое состояние завещал Джонсону?

— Но это ведь чудесно!

— Вам так нравится мистер Джонсон?

— Да, он очень славный человек и был всегда так внимателен к Раю. Как вы думаете, сумеет ли он убедить брата снова вернуться в контору?

— А я бы хотел знать, сумеет ли он вас убедить…

— В чем?

— Джонсон вас очень любит. И этого никогда и не скрывал. А теперь он богатый человек. Не то, чтобы для вас это было так важно, — быстро поправился Дик и тихо добавил: — Я не очень богат, но…

Нежные пальцы, которые он держал в руках, дрогнули и на секунду сжали его руку, но затем девушка быстро выдернула их.

— Я, право, не знаю… — промолвила она, отвернувшись. — Папа говорил… Я не знаю, согласится ли папа. Он находит, что в нашем общественном положении такая большая разница.

— Ерунда! — воскликнул Дик.

— И потом еще кое-что… Я не знаю, чем папа занимается. Он не хочет говорить о своей работе… Боюсь, это что-то нечестное…

Элла говорила так тихо, что он еле слышал ее.

— Ну, а если бы я знал самое худшее о вашем отце?

— О Господи, что это значит, Дик?

— Ничего, возможно, это только мое предположение. Но вы не должны говорить отцу, что я что-то знаю или догадываюсь. Обещаете мне это?

— Обещаю. А если бы вы что-нибудь узнали, это изменило бы ваше отношение ко мне? — тихо спросила девушка.

— Нисколько!

Элла держала в руках розу и машинально ощипывала ее.

— Это… он… нет, лучше ничего не говорить!

Дик нежно обнял девушку и заглянул ей в глаза.

— Милая моя, — прошептал он, забывая в этот миг, что на свете существуют убийства.

Джон Беннет очень обрадовался Гордону, так как мог сообщить ему новость, которая для него означала победу. Он показал Дику несколько заметок из газет, озаглавленных: «Прелестные этюды природы», «Замечательные съемки любителя»… Он также получил чек на столь значительную сумму, что у него дух захватило.

— Вы представить себе не можете, что это для меня означает, Гордон, — воскликнул он. — Простите, полковник Гордон. Я все забываю, что у вас есть воинское звание. Если бы мой мальчик образумился и вернулся домой, я бы ему все устроил так, как он всегда мечтал. Если и дальше все так гладко пойдет, я через год стану настоящим художником…

Тут Беннет вспомнил, что ему надо съездить в Доркинг и стал прощаться. Дик предложил подвезти его, но тот отказался.