XLL. ПЕРЕД АТАКОЙ

Онлайн чтение книги Тамара Бендавид
XLL. ПЕРЕД АТАКОЙ

Получив этот ответ, Ольга сочла его, в некотором роде, счастливым предзнаменованием: окунь идет на удочку. Поэтому она постаралась обдумать хорошенько не только свою роль в предстоящем объяснении, но даже и самый костюм свой, и прическу, и разные мелочи туалета, рассчитывая, что все это может и даже должно влиять на Каржоля в известном, желаемом ею, смысле. Она давно уже и достаточно хорошо изучила слабые стороны его натуры и характера, чтобы знать, чем именно можно, при случае, повлиять на него молодой и красивой женщине. А это влияние прямо входило в расчет задуманного ею плана. Оглядев себя в большое трюмо, она, к особенному своему удовольствию, осталась совершенно удовлетворена и своим изящным домашним костюмом, и этим общим тоном своего лица, и видом всей фигуры, а затем, на всякий случай предусмотрительно отдала прислуге приказ не принимать сегодня никого, кроме графа и девицы Бендавид, которых впустить без доклада, — и, чувствуя себя теперь во всеоружии, удобно расположилась в гостиной, стараясь, пока есть еще время, успокоить в себе некоторое душевное волнение, невольно возбуждаемое ожиданием предстоящей решительной атаки и ее, пока еще гадательного, исхода. — Как то все кончится?..

Граф не заставил долго ожидать себя и явился почти минута в минуту, как ему было назначено. Такая примерная аккуратность тоже показалась Ольге хорошим признаком: стало-быть, очень заинтересован, — иначе, конечно, не стал бы так спешить.

— Простите, что опять потревожила вас, — любезно встретила она его, не протянув, впрочем, руки. — Но… причина слишком серьезна. Садитесь, пожалуйста, и поговоримте.

Каржоль сел на указанное ему кресло, спиною ко входным дверям, и с несколько натянутым видом особо вежливой сдержанности, изъявил готовность выслушать.

— Что прикажете?

— Вчера вечером, — начала Ольга. — Я совсем неожиданно получила самые точные сведения о Тамаре.

Тот ничего не сказал на это, — только головою кивнул, в том смысле, что принимаю-де к сведению, и вскинул на нее ожидающе вопросительный взгляд, как бы говоря им: далее?

— На основании этих сведений, — продолжала она, — я могу вам сказать, что Тамара замуж за вас не пойдет, так как ей стало известно, что вы женаты.

Каржоль, с невольным движением удивленности, откинулся несколько назад, на спинку своего кресла.

— Поэтому, мне кажется, ваши затеи с этим разводом совершенно бесцельны, — заключила Ольга.

— Да, но позвольте вас спросить, однако, — недоверчиво заметил граф, — из какого источника идут эти сведения?

— Из источника достаточно надежного, и в этом вы сейчас убедитесь. Начнемте хотя бы с того, что ни один из ваших расчетов до сих пор не оправдывается. Вы, например, рассчитывали, что Тамара вернется сюда не раньше осени, и потому поторопились написать ей в Сан-Стефано письмо, обещая приготовить ей к приезду «уютное гнездышко» и тотчас же обвенчаться, — очевидно, в надежде, что развод к тому времени будет уже кончен, — ну, а она, вместо того, приехала летом. Ведь так?.. Это верно?

Каржоль слегка побледнел, и в глазах его сказалось вдруг смутное чувство тревоги. Из этих слов Ольги он уразумел, что источник ее, в самом деле, должен быть верен; в особенности поразило его это упоминание о сан-стефанском письме, с фразой насчет «уютного гнездышка», которую он, насколько помнится, действительно употребил в нем. Откуда все это могло сделаться известным Ольге?

— О приезде своем в Петербург, — продолжала она между тем, — Тамара уведомила вас немедленно; но вы, вместо того чтоб спешить к ней на свидание, которое вам предлагалось, поспешили уехать в Москву и из Москвы прислали успокоительную телеграмму, извещая, что должны сейчас же ехать по делам в Нижний и в Пермь. Так, или не так?

— Положим, так, — согласился несколько смущенный граф. — Но откуда вы это знаете?

— А, это уже мое дело! И если я позволила себе немножко распространиться насчет всех этих подробностей, то это только, чтоб убедить вас, что мой источник верен. Надеюсь, после этого, вы можете поверить и тому, что она знает о вашей женитьбе.

— Что ж, это еще ничего не значит, если и знает, — усмехнулся граф несколько самонадеянно и небрежно.

— Как?! Это вас не пугает? — удивилась Ольга

— Нимало.

— Тогда почему же вы от нее скрывали это?

— Очень просто: до сих пор я не имел удобного случая объяснить ей это обстоятельство; но если оно известно, — что ж! — мне остается только рассказать ей, каким образом все это случилось, и я уверен, она меня оправдает.

— Не слишком ли преждевременна, граф, такая уверенность?

— Не думаю. Тамара слишком любит меня и верит мне.

— «Слишком»?.. Смотрите, не ошибитесь. Я имею, напротив, основания думать, что она вас больше не любит.

— Ха-ха! — самонадеянно усмехнулся Каржоль, откинув назад голову. — Позвольте этому не поверить. Я слишком хорошо знаю ее, чтобы говорить с такою уверенностью. Не спорю, может быть, она и сердита на меня; но если бы даже и так, то поверьте, — полчаса интимного разговора между ней и мною совершенно достаточно, чтобы весь этот гнев ее преложился на милость, и она окажется после такого разговора еще более любящей и на все готовой.

— А если она любит другого? — не без коварства закинула ему Ольга вопрос, тоном, полным сомнений и самой язвительной подозрительности, в надежде смутить его этим.

— О, какой вздор! — засмеялся граф. — Этого быть не может!

— Ну, а если!.. Предположите себе такую возможность?

— Даже и предполагать не стану, а прямо заявляю вам, что это невозможно.

Ольга только головой покачала с лукаво сомневающеюся усмешкой.

— Извините, граф, я вижу, вы ее совсем не знаете. Вы думаете, это все та же наивная, доверчивая девочка, что и два года назад?.. А я слыхала, она так переменилась, так, можно сказать, выросла и нравственно, и физически, что мы бы с вами даже не узнали ее. Два года таких испытаний, как переход в христианство и война, — это в состоянии изменить любого человека, а в особенности такую натуру, как Тамара… И потому делали-ль вы сами все, для того, чтобы охладить, даже убить ее чувство? Вспомните-ка!

— Что ж я такое делал? — с недоумением пожал Каржоль плечами. — Кажется, ничего особенного… То же, что и все: служил, работал для нее же, для нашего будущего, писал ей, когда была возможность, — правда, не часто, но она знает уже причину… Чего ж еще?

— Хм!.. «Ничего?» — Ну, это ваше дело, вам лучше знать, правы ли вы перед нею…

— Да нет, позвольте, — приступил он к Ольге, — меня гораздо более интересует, откуда все это вам известно?

— А, это уже мое дело, — загадочно улыбнулась она.

— Mais non, dites franchement, вы верно виделись с нею?

— Нет, не виделась; но вы видите, что я знаю, и знаю даже гораздо больше, чем вы думаете, — ну, да это пускай при мне и остается!.. Мне только хотелось предупредить вас, что вы напрасно будете убивать и время, и хлопоты ваши, и деньги на этот процесс. Но раз, что вы так уверены в своем могуществе над Тамарой, я оставляю этот вопрос, — делайте как знаете. Поговоримте теперь собственно о деле, — предложила Ольга.

— К вашим услугам, — слегка поклонился граф.

— Я читала в консистории ваше прошение, — продолжала она, — и, признаюсь вам, только удивлялась его… как бы это вам сказать? — его безосновательности. — Pardon mais cest une frivolite absolue — и если вы только с этим выступите против меня, то я вас поздравляю! — Там нет ни одного, сколько-нибудь серьезного, довода. В прошлый раз вы намекнули мне, правда, на мои письма, — но ведь письма не доказательство! — заметила Ольга, с пренебрежительною усмешкой, как о вещи совершенно жалкой и ничтожной. — Не знаю, известно ли вам, но я могу вас уверить, что консисторскии суд, по закону, не примет их ни в какое внимание.

Слова эти в устах Ольги истинно поразили Каржоля. — «Ага! подумалось ему, — стало быть, уже успела переговорить со специалистами!»— Но он, не теряя своего апломба, многозначительно заявил ей, что принятие или не принятие во внимание будет зависеть от того, как поведется дело, и что его адвокат, напротив, находит в этих письмах самое существенное подспорье.

— Не знаю, что находит ваш адвокат, но знаю, чего требует закон, а этого вам доказать не удастся.

— Вы полагаете? — иронически спросил граф, вспомнив кстати идею Красноперова об аванложах Мариинского театра.

— Я говорю вам это со слов такого авторитета, как Миропольцев, — внушительно пояснила Ольга. — Надеюсь, это немножко повыше ваших адвокатов.

— Н-ну, как знать! Одно — теория, другое — практика, — усомнился граф, делая многозначительную мину.

— Во всяком случае, посильнее! — подчеркнула она. — И за плечами такого человека я остаюсь совершенно спокойна. При его связях и влиянии, ваши адвокаты могут в двадцать четыре часа очень далеко улететь из Петербурга, да и не одни адвокаты!., и потому мне не страшна никакая консистория. Конечно, вы можете сделать мне этим процессом скандал, но не более, да и то еще — смотрите, как бы не промахнуться!

— Ольга Орестовна, не будемте ссориться и пугать друг друга, — начал вдруг Каржоль, переменив свой несколько сухой и натянутый тон на более простой и искренний. — Вы знаете, что развод мне необходим, и я, Coutе que coule, должен его добиться. Позвольте же поэтому предложить вам такие условия, которые будут безобидны для нас обоих. Я понимаю, что для женщины порядочной и тяжело, и некрасиво фигурировать в таком деле в качестве обвиняемой стороны, — что ж, я готов избавить вас от этого. Согласитесь на мои условия и начинайте сами процесс против меня, — я возьму вину на себя, проделаю всю гнусную комедию, какая в этих случаях требуется, и мы будем разведены без скандала; вы останетесь при вашем настоящем имени, графинею Каржоль де Нотрек, и получите полное право выйти замуж за кого вам угодно и когда угодно.

— Но ведь тогда вы уже лишитесь права жениться, — возразила Ольга. — Какой же вам расчет?

— О, об этом не беспокойтесь! — ответил он самым уверенным тоном. — Через неделю после развода и я женюсь преспокойнейшим образом, — ведь вы же, надеюсь, не станете преследовать меня за это судом? — Я говорил и с московскими специалистами, и со своим адвокатом; все они единогласно утверждают, что это вполне возможно, если заинтересованная сторона не возражает, а заинтересованною стороной являетесь тут только вы одна; они говорят, что консисторская практика сплошь и рядом знает такие примеры и обыкновенно глядит сквозь пальцы, коль скоро заинтересованная сторона молчит. Итак, начинайте сами, я готов сделать вам эту уступку.

— Благодарю вас, — с легкой иронией поклонилась Ольга. — Вы готовы, но я, вот видите-ли, не готова к положению разводки и вовсе не желаю его.

— Однако же это необходимо! Cest une necessite absolue! — я не шучу, — так и подумайте же, не выгоднее ли вам воспользоваться всеми преимуществами нападающей стороны, чем нести все последствия обвиненной?

— Нет, граф, никакой необходимости я в этом не вижу, да и вам от души советую бросить это пустое дело: обожжетесь!

— С такими доказательствами, как у меня в кармане, — уверенно похлопал он себя по левому боку, — не обожгусь, сударыня!

— Это вы все насчет писем-то? — засмеялась она.

— А хотя бы и так! — похвалился он вызывающим тоном.

— Полноте, я уже сказала вам, что они никакого значения не имеют.

— Предоставьте мне это лучше знать, Ольга Орестовна.

— Да притом же я уверена, — продолжала она, не без умысла вызнать, при себе ли у него эти письма, — я уверена, что все это только одни «страшные слова», — своего рода «жупель», которым вы пытаетесь запугать меня, для того, чтобы я, во избежание скандала, скорее сдалась на ваши условия, а в действительности у вас никаких писем нет, да и быть не может, — откуда вам взять их?

— Представьте, что есть, Ольга Орестовна, — есть, и с этим сокровищем я даже никогда не расстаюсь, так при себе и ношу его, из опасения, чтоб как-нибудь не пропало.

— Слова, слова и слова! — махнула она рукой. — И этим словам я не верю.

— Ан поверите!.. Придется поверить, да жаль, что поздно будет.

Ольга отрицательно покачала головой.

— Ну, чем же уверить вас? Хотите, покажу, пожалуй?

— Не покажете, граф, потому что показать вам нечего.

— Вы так думаете? — Ну, так взгляните же и уверьтесь!

И видя, что она точно бы поддразнивает его и потому желая в свой черед подразнить и ее, он достал из бокового кармана изящныи бумажник и показал его Ольге, но только издали — «а то, неравно еще, как бы не вырвала».

— Вам знакома эта вещица? — с улыбкой спросил он. — Узнаете?

Ольга вгляделась и действительно узнала бумажник, подаренный ею Аполлону, но по наружности осталась совершенно равнодушна, что отчасти даже удивило графа, — «как! неужели никакого впечатления?!»

— Ну-с, а это изящное произведение узнаете? — продолжал он, раскрыв бумажник и показывая внутреннюю его сторону, где была вставлена известная карточка Ольги. — Я могу нам напомнить даже надпись, которую вы собственноручно изволили сделать на обороте: «А mon bien-aime Pouptchik ta fidele Olga en souvenir du 17 octobre 1876». — Довольно с вас этого? Теперь убедились? — спросил он в заключение торжествующим тоном и поспешил отправить бумажник обратно в свой боковой карман, и даже застегнулся для пущей уверенности.

— И все-таки, я повторяю вам то же, что и прежде, — спокойно и уверенно начала после этого Ольга, — бросьте это пустое дело, обожжетесь!

— Да откуда, наконец, у вас такая непоколебимая уверенность? — воскликнул Каржоль с удивлением и даже досадуя в душе, что весь эксперимент его с бумажником не произвел решительно никакого эффекта. А он так рассчитывал именно на этот эффект, и для того даже нарочно захватил свое «сокровище» с собою.

— Моя уверенность, — продолжала она тем же невозмутимо спокойным тоном, глядя ему прямо в глаза, — моя уверенность основана, по-первых, на том, что у меня больше средств, чем у вас, и потому я могу перекупить всех ваших адвокатов; во-вторых, на том, что за мною стоят слишком сильные и высокопоставленные люди, с которыми бороться вам не по плечу, а в-третьих, стоит лишь мне захотеть, — и вы завтра же будете высланы из Петербурга с жандармами. Не угодно ли начинать тогда процесс из какого-нибудь Холмогорска?

— Ну, теперь уже вы начинаете, кажется, грозить мне «жупелом», — небрежно усмехнулся граф, хотя у самого внутри немножко-таки екнуло, — «а чем, мол, черт не шутит!»— С жандармами высылают людей не так легко, как кажется, — продолжал он, — а меня к тому же и не за что. Что же касается до высокопоставленных людей, то они тут, полагаю, не причем и в семейное дело путаться не станут, а что до моих средств, то ведь вы в моем кармане не считали и, наконец, не все адвокаты продажны.

— А, если так, оставайтесь при вашей уверенности, и посмотрим, чья возьмет! — тоном холодной и несколько загадочной угрозы заметила Ольга.

— Ну, послушайте, будемте говорить, как друзья! — предложил ей вдруг Каржоль решительным и самым искренним образом. — Скажите откровенно, что вы хотите за развод?.. Дайте мне возможность жениться на Тамаре, и я охотно выдам вам за это формальное обязательство на себя — ну, во сколько вы желали бы?.. Хотите сто тысяч? Я вам через час привезу вексель.

— Слишком дешево цените, граф, мою репутацию, — улыбнулась Ольга.

— Ну, виноват, хотите двести?.. Двести тысяч, — ведь это куш, предел мечтаний стольких обладателей выигрышных билетов!.. Подумайте!.. И за такой пустяк, как поднять против меня дело, где вы уже нисколько не рискуете своею репутацией!.. Ольга Орестовна, — совсем уже дружески и даже задушевно продолжал он, протягивая ей обе руки, — ударимте по рукам на двухстах и останемтесь друзьями!.. Я выдам вам два векселя по сто тысяч, сроком на полтора года, и по окончании процесса за Тамарино наследство вы сейчас же получите эти деньги. Согласны?

— Вы, граф, однако, продаете шкуру медведя, еще не убив его, — напомнила она не в меру увлекшемуся собеседнику. — Позвольте же вас уверить, что вам никогда — понимаете ли, — никогда не убить его! Повторяю еще раз, Тамара не пойдет за вас.

— Ну, уж позвольте мне это лучше знать! — подфыркнул он самоуверенным тоном.

— Ничего вы не знаете и знать не хотите, а потому, я вижу, разговаривать с вами об этом, — только слова терять по-пустому!

— Но нет, позвольте, я вам представлю все доводы, — горячо настаивал Каржоль. — Я разовью пред вами целую картину положения, и вы тогда сами согласитесь, что я…

Но он не успел еще досказать своей фразы, как Ольга, взглянув мимо его головы по направлению к дверям, моментально изобразила на своем лице как бы неожиданно удивленную улыбку и приветливо привстала кому-то навстречу. Он обернулся и недоумевая, кто б это мог так некстати помешать их интересному объяснению, увидел какую-то женскую фигуру, которая неслышными шагами приближалась к Ольге по мягкому ковру гостиной. Но еще одно мгновение — и граф оцепенел от ужаса.

Мимо него, как бы не замечая его присутствия, прошла Тамара.


Читать далее

I. НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ 12.04.13
II. КАК ВСЕ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ 12.04.13
III. ПО-КАВКАЗСКИ 12.04.13
IV. ПОЛИЦЕЙМЕЙСТЕР В ХЛОПОТАХ 12.04.13
V. В ЗАПАДНЕ 12.04.13
VI. ЧАС ОТ ЧАСУ НЕ ЛЕГЧЕ 12.04.13
VII. СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК КАРЖОЛЮ 12.04.13
VIII. НОВОКРЕЩЕНА 12.04.13
IX. ПЕРЕД ВОЙНОЙ 12.04.13
X. ПОД САМЫМ ПРЕДАННЫМ НАДЗОРОМ 12.04.13
XI. НА НОВЫЕ РЕЛЬСЫ 12.04.13
XII. СРЕДИ «ДРУЗЕЙ» И «СОЮЗНИКОВ» 12.04.13
XIII. У ЕГО ЭКЦЕЛЕНЦИИ, ГОСПОДИНА МАРЗЕСКУ 12.04.13
XIV. ПО ПРИМЕРУ СТРАУСОВ 12.04.13
XV. ПРИ ПЕРЕПРАВЕ 12.04.13
XVI. ВСТРЕТИЛИСЬ 12.04.13
XVII. ПОСЛЕ СВИДАНИЯ 12.04.13
XVIII. В ДНИ «ТРЕТЬЕЙ ПЛЕВНЫ» 12.04.13
XIX. 30-Е АВГУСТА 12.04.13
XX. ПЕЧАЛЬНАЯ НАХОДКА 12.04.13
XXI. НАХОДКА БОЛЕЕ СЧАСТЛИВАЯ ДЛЯ КАРЖОЛЯ 12.04.13
ХХII. В БОГОТЕ 12.04.13
XXIII. МИР 12.04.13
XXIV. ПЛАНЫ АТУРИНА 12.04.13
XXV. ПАСХАЛЬНАЯ НОЧЬ В САН-СТЕФАНО 12.04.13
XXVI. ЗА ВРЕМЯ ТОМЛЕНЬЯ ПОД ЦАРЬГРАДОМ 12.04.13
XXVII. ПРАВДА СКАЗАЛАСЬ 12.04.13
XXVIII. ПОЗДНИЙ ОТКЛИК 12.04.13
XXIX. НА ОТЛЕТЕ 12.04.13
XXX. ВОСХОДЯЩЕЕ СВЕТИЛО БЛУДШТЕЙНА 12.04.13
XXXI. НЕПРИЯТНЫЕ СЮРПРИЗЫ 12.04.13
ХХХII. В ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ОБРАБОТКЕ 12.04.13
XXXIII. НОВЫМ ПУТЕМ — К СТАРОЙ ЦЕЛИ 12.04.13
XXXIV. ПО «СПЕЦИАЛИСТАМ» 12.04.13
XXXV. «СУДЬБА» ОПЯТЬ СТАВИТ БАРЬЕРЫ 12.04.13
XXXVI. НА РАСПУТЬИ 12.04.13
XXXVII. СВОБОДОМЫСЛЯЩАЯ ФИЛАНТРОПКА 12.04.13
XXXVIII. СРЕДИ «УЧАЩИХСЯ» И «ПРОТЕСТУЮЩИХ» 12.04.13
XXXIX. ЧЕГО НИ ТА, НИ ДРУГАЯ НЕ ОЖИДАЛА 12.04.13
XL. В ОЖИДАНИИ РАЗВЯЗКИ 12.04.13
XLL. ПЕРЕД АТАКОЙ 12.04.13
XLII. АТАКОВАН 12.04.13
XLIII. ПРЕЛИМИНАРЫ И КАПИТУЛЯЦИИ 12.04.13
XLIV. В НОВЫЙ ПУТЬ 12.04.13
XLL. ПЕРЕД АТАКОЙ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть