Онлайн чтение книги Танцы марионеток
Глава 5

Поначалу зима отползала с улиц неохотно. Дворники так ожесточенно скалывали лед с асфальта, что становилось ясно: они потерпят полное поражение. Так сражаться могут лишь обреченные. Казалось, что ночью сизая ледяная корка снова затянет асфальт, расползется по улицам и никуда больше не денется.

Лед долго держался – а вместе с ним и зима. А затем, откуда ни возьмись, появился суматошный беззаботный апрель, громко объявил о себе барабанным стуком капели, и город проснулся. Москва встряхнулась, разогнала тучи над головой, надушилась и теперь пахла свежей краской. Красили все: ограды, маленькие заборчики, обновляли стены, пообтрепавшиеся за зиму… Вокруг школ и садиков шумели субботники, и очень быстро стало сухо и тепло, как будто так всегда и было.

Если бы Юлька умела радоваться хорошей погоде, то она, конечно, радовалась бы, потому что с каждым днем во дворе дома Марты Рудольфовны, по утрам залитом весенним солнечным светом, что-нибудь менялось. Посвежели палисадники, заблестели свежеокрашенные двери, а лужа, целый месяц пополнявшаяся подтаявшим снегом, в конце концов высохла сама, не дожидаясь, пока ее по рукаву-ручейку уведет в сток пожилой дворник-таджик. Жизнерадостная юная травка полезла везде, где был хотя бы клочок сероватой земли, и вскоре двор зазеленел, развеселился и даже успел незаметно украсить себя парой-тройкой болезненно-желтых нарциссов и невинных кудрявых голубоглазых гиацинтов.

Но Юльке было не до преображения природы вокруг, поскольку куда больше ее занимало то, что происходило с ней самой.

– Начнешь с осанки, – не терпящим возражений голосом приказала старуха две недели назад, и пришлось заняться осанкой.

Теперь каждое Юлькино утро начиналось с того, что она бежала в гостиную, становилась к стенке, выпрямляя спину и прижимаясь так, как велела Конецкая.

– Четыре точки… – бормотала девушка себе под нос, проверяя, правильно ли стоит. – Четыре точки…

Старуха входила в комнату без предупреждения, уже накрашенная, одетая так, словно ожидала по меньшей мере визита министра, и окидывала Юльку, стоявшую навытяжку у стены, цепким взглядом.

– Как стоишь?! – гремела она, и Юлька дергалась от ее окрика. – Подбери зад! Почему у тебя зазор между попой и стеной? А?! Где четыре точки?! Пятки, попа, лопатки, затылок! Пятки-попа-лопатки-затылок!

Таращась в окно, за которым голубело утреннее небо, Юлька судорожно пыталась исполнить приказание. А Марта Рудольфовна вышагивала по комнате, словно полководец, наставляющий армию перед боем.

– Самое важное, что есть в женщине, – это осанка! – рубила она, дойдя до окна, разворачивалась, скользила взглядом по домработнице. – Дамские журнальчики, объясняющие, как надо правильно краситься, этому не учат – а напрасно. Запомни на всю жизнь: неважно, что на тебе надето, неважно, как ты причесана, – важно, как прямо ты держишь спину. В позвоночнике должна быть струна! Палка! Стержень! Современные молодые женщины все, как одна, безбожно сутулятся, а потом удивляются, почему у них грудь висит над пупком, и пытаются подобрать ее бюстгальтером. К черту бюстгальтеры! Держи спину правильно – и они тебе еще долго не понадобятся.

Юлька, выслушивавшая эту речь каждое утро, незаметно начинала расслабляться, но ее тут же встряхивал новый окрик:

– Затылок, черт возьми! Прижми свой пустой горшок к стене! И запоминай: женщина может быть толстухой, а может быть худышкой, как ты. Она может не соответствовать ни одному канону красоты. Но если она прямо держит спину, значит, она прошла половину пути к тому, чтобы стать привлекательной в глазах мужчин. А именно они определяют, что такое женская красота.

Через пятнадцать минут после начала упражнений Юлька сама себе напоминала кариатиду. Ей казалось, что макушкой она отныне должна подпирать потолок и будет стоять возле стены ближайшие сто лет. Хотелось ссутулиться, расслабить плечи, перестать контролировать «четыре точки»… Хотелось, чтобы Конецкая скомандовала наконец «свободна!», и тогда Юлька сползла бы вниз, растекаясь по полу бескостной медузой.