Онлайн чтение книги Телохранительница Его Темнейшества
Глава 7. Ночная прогулка

Моего терпения сидеть в башне безвылазно под бдительным присмотром Кикируси хватило аж на трое суток.

Подруги рассказывали новости: первокурсников-«шмонарей» отчислили из Академии за нарушение внутреннего распорядка и отправили обратно в клан на излечение. Доказать мое участие в драке так и не смогли.

Ирек, застигнутый в постели с какой-то девицей, удержался в числе адептов только благодаря заступничеству принца, но их отношения из-за этого только ухудшились, и они теперь грызутся по каждому поводу. Вся Академия наблюдает и заключает пари, когда же дойдет дело до кровавой дуэли. У демонов иных дуэлей и не бывает.

Чтобы я не отстала от группы, лекции для меня писали всем курсом, причем не иллюзорные копии, а вполне материальные, будет что предъявить лекторам. Я вот вообще не понимаю этого садизма – скрести по бумаге вечным карандашом, как двести лет назад. Они бы еще гусиным пером писали! У нас в храмовой школе давно уже на запоминающие кристаллы перешли.

А по практике подтягивал куратор, являвшийся каждый вечер.

Мы с девчонками уже выяснили, откуда в Темном царстве взялся русоголовый былинный богатырь: он оказался тоже полукровкой, сыном темной матери и светлого отца. А подумать только, с какой брезгливостью говорил о смешанной крови!

Почему-то Шурш терпеть не мог Сайка и бесновался при его визитах на пару с грифоном. На почве неприязни к нашему куратору эти крылатые твари и примирились с существованием друг друга настолько, что дуэтом выли на балконе, пока магистр объяснял мне пропущенный материал, прихлебывая чаек вприкуску с выпечкой и вареньями Кикируси. Ведьма таяла и млела от его комплиментов. Звери отрывались на полную. Я страдала.

Горгульи все это время сидели на крыше смирно и переругивались шепотом. Продирающим до костей. Лучше бы орали.

После ухода куратора отдохнувшие горгульи завопили с новой силой. Я собрала учебники, с трудом удержавшись, чтобы не выкинуть груду в камин и поджечь. Вовремя вспомнила, что каминная труба перекрыта магистрами, дабы в нее горгульи не гадили и адепты не падали.

Еще сутки, и я тут свихнусь!

Мое возмущение никто не оценил. Миранда и Зулия еще не пришли. Они предпочитали лишний раз не попадаться на глаза куратору и беречь слух – грифон с драконом фальшивили нещадно.

Тоска. Главное – время уходит, а я ничего еще не сделала: ни о преступнике ничего не узнала, ни с владыкой не встретилась, чтобы навязаться в телохранительницы по нашему с богиней плану.

Убийце осталось принести три темные жертвы и сельо. Только потом он возьмется за главное. Но мы не должны допустить новых жертв.

Скорей бы вернулся этот демонский владыка! Где его носит?

Мы с мамулей, конечно, учли, что разборки со мной в Академии будут, но кто ж знал, что самого главного темного унесет как раз в это время, и так надолго?! Насколько было бы все проще. Если, конечно, его великотемнейшество Сатарф не убьет меня без всяких разговоров, а хотя бы выслушает для начала и поверит в версию, которую я выдала Кикирусе и подслушивавшей «тени». Потому что нашей основной версии никто не поверит.

С этими мыслями я, придерживая стопку книг подбородком, ногой открыла дверь в свою комнату. И книги выпали: за столом, покачиваясь на стуле, сидел Ирек.

– Привет! – улыбнулся он и так рьяно бросился подбирать рассыпанные учебники, что мы столкнулись лбами.

– У-уй! – вскрикнула я.

– Всш-ш-ш… – зашипел Ирек, потирая лоб. – Ну почему у меня с тобой все так фатально, Лика?

За последнюю книгу мы взялись одновременно.

– Отдай, моя.

– Дай мне, положу.

Он рванул учебник к себе, я вцепилась, не удержалась на корточках и оказалась в объятиях Ирека вместе с книгой. Негодяй сразу воспользовался, впился в мои губы, придерживая за плечи и затылок, чтобы добыча не вырвалась. Этим демонам лишь бы покусать кого-нибудь! Так как предмет спора был благополучно им забыт, книжкой и огрела наглеца. Он схватился за макушку.

– Ну ты, хорош драться! – простонал.

– Ты что лезешь ко мне, Ирек?

– Соскучился. Давно не видел.

– Ну и скучай… на расстоянии! Ты как сюда попал?

Он молча показал на приоткрытое окно.

– Там же магическая решетка! – не поверила я.

– А у меня есть отмычка, – парень вытащил из-за пазухи и продемонстрировал мне кулон в форме трилистника. – Давно уже сделал, иначе в этой казарме сдохнуть можно.

– Дай мне! – тут же протянула я жадные ручонки.

Он хитро сощурился:

– Я подумаю. Знаешь, каких мне сил стоило раздобыть копию с охранного ключа?

– Думай быстрее, а то нас снова засекут!

Я прислушалась: снизу доносился чудесный грохот и вопли:

– Ах ты, яйцо пупырчатое, а ну, кыш на место! Господин Сайк, идите, пока я его держу! – это Кикируся пыталась командовать моим драконом, решившим проводить куратора.

Ха-ха, так он ее и послушает. Но Сайка лучше бы здесь уже не было. «Шурш, выпусти! А с Кикирусей можешь и поиграть в салочки», – приказала я.

Ирек, делая вид, что думает над моим предложением, загадочно возвел черные очи к потолку.

– Ну-у-у, даже не знаю, – протянул он, одновременно сгребая меня в охапку.

– Эй! – возмутилась я.

– Ой! – болезненный вздох Ирека – это моя твердокаменная из-за гипсово-магической повязки грудь ткнулась ему в ребро. Теперь не только у меня ребра болеть будут. Нахал тут же ощупал мой бронелифчик. – Ты что, превращаешься в горгулью?

– Я тут скоро с тоски озверею и в дракона смерти превращусь! – пообещала.

– Да, с этим надо что-то делать. Пойдем, пока действительно не засекли.

Он потянул меня к окну, тихонько свистнул, и в приоткрытую створку просунулась огромная куриная лапа, пошарила, отодвигая шпингалет второй створки, потом появилась львиная голова на змеиной шее и с клювом вместо пасти, и затем – весь урод. То есть сторожевой грифон. На второй окольцованной лапе у него болтался кусок цепи.

– Кар-р-рета подана, – сообщил птиц.

Оказывается, он не только каркать умеет.

– Тише ты, пернатый! – погрозил Ирек.

«Шурш! Задержи пока Сайка! Выпустишь через минуту», – спохватилась я. А то ведь куратор точно заметит наше бегство.

* * *

Грифон еле справился с двойной ношей – дотянул только до крепостной стены, отделявшей корпуса Академии от города, и сверзился на полянке в парке. Ирек еще с ним повозился из благодарности, что-то там пошептал, погладил. Птиц немедленно разомлел и заурчал по-кошачьи. Ирек дернул его за облезлый хвост. Грифон возмутился, но поднялся, покряхтывая, и улетел обратно.

– А сейчас мы куда? – проводила я его тоскующим взглядом. Все-таки как тяжело без крыльев! Даже грифону завидовать начала.

– В кабак! – торжественно провозгласил второгодник.

– Вот с этим? – я потрясла перед его носом разноцветной косой, уже смутно видимой в сгущавшихся сумерках.

– Зато никто тебя не узнает.

– Зато потом узнают.

– Погоди, – Ирек, тащивший куда-то меня за руку, остановился. – Ты хочешь сказать, что это у тебя природный цвет волос?

– Я – урожденная блондинка! – с гордостью.

– Оно и видно, – проворчал он, снова увлекая меня по парковой тропинке.

Сумерки сгустились, вдоль дорожек зажглись синие, багровые, алые и фиолетовые фонарики – любимые цвета демонов. В парке было довольно оживленно – обитатели Академии торопились вернуться в родные пенаты до начала комендантского часа, их провожали толпы демонесс, которым вход в городок был категорически запрещен. Я с жадностью их рассматривала. Интересно же, что у темных сейчас в моде.

Красивые твари. Удивительно белокожие в небоевой ипостаси. Черноокие, чернобровые, черноволосые. Лишь представительницы Вечернего и Закатного кланов – красно – и медноволосые. Даже татуировки и изящные рожки их не портили.

Фигурки у всех точеные, упакованные в мини-юбки, а если встречаются длинные платья, то почти прозрачные, что еще неприличнее. Мой обтягивающий комбинезон по сравнению с их одеяниями смотрится нарядом монашки.

Брюки, кстати, демонессы почти не носят, предпочитают мини, ажурные чулки и каблуки. Разве что стражницы вынуждены щеголять в форме, да драккерши из низших демонов, не имеющие своих крыльев, но приручившие дракков, ближайших родственников драконов.

На каждом шагу мы натыкались на целующиеся и обнимающиеся парочки. Моего спутника узнавали все: останавливали, хлопали по плечу, зубоскалили:

– У тебя новая подружка, Ирек? Яркая девочка!

– Какая пеструшка! – хихикали демонессы за спиной. – Одна заменит все фонарики в парке.

Кто бы говорил. У самих голые бедра под юбчонками сверкают так, что на освещении можно экономить.

Ирек свернул на боковую тропинку, где не виднелось ни одного светильника. Да и зачем они демонам, прекрасно видевшим во тьме? Чисто для красоты, чтобы белые кланы не тыкали аристократическими пальчиками в отсталость и пещерную грубость темных.

Сельо тоже отлично видят в темноте, но на мне были черные очки, и я с трудом различала смутный силуэт Ирека. Он остановился у большого вяза. Я приподняла очки, огляделась: знакомое место, именно тут была драка с «шмонарями».

Мой спутник, что-то шепча под нос, ползал в густой траве под вязом.

– Ну, иди сюда! – донеслось. – Совсем одичала, бедняжка.

Я неуверенно шагнула к нему.

– Вот тварь безмозглая! – выругался он.

Замерла. Это он мне?

– Лапушка, солнышко мохнатенькое, – тут же заворковал Ирек. – Иди же ко мне, бестолочь! Вот дурында, опять убежала! Который день поймать не могу! Шушенька, милая…

Я хихикнула, разглядев, что искомая Шу подкрадывается сзади к стоявшему на карачках парню. Через миг зверек метнулся вперед, но тут с ветки вяза на мою голову сверзилась еще одна груда меха и ослепила.

– Они что, размножаются делением? – спросили мы с Иреком друг друга, когда отодрали атаковавших нас зверушек.

– Зато проблемы с париками и бородами решены! – с облегчением заметил второгодник, примеривая тварюшку поменьше. – Ну как?

– Эффектно! Назовем ее или его Шурка, – я полюбовалась на огненно-рыжую бороду, так шедшую к черному золоту волос Ирека, кокетливо поправила свою увеличившуюся в два раза шевелюру: бронзовая шкурка Шу уже, можно сказать, пустила корни на моей голове. – И в какой кабак мы пойдем?

– В кабаре «Пляски скелета». Но сначала заглянем к моим друзьям, распилим твой панцирь. С нашей регенерацией держать кого-то более суток в гипсе – попахивает пыткой. Любые переломы должны уже зажить. А в «Скелете» строгий дресс-код и фейс-контроль на входе.

– Что-о?

– Из какой глухомани ты явилась покорять Темный мир, селянка?

– Надеюсь, обнажаться в «Скелете» надо будет не до самых костей?

* * *

Темная страна вела преимущественно ночной образ жизни, что естественно.

Ненормальным было расписание дневных занятий в Академии, но такова традиция, унаследованная от золотого века всеобщего единения и дружбы народов, когда существовала Всемирная академия Единой магии.

С тех пор, как мир раскололся на Светлый и Темный, а высшая школа, соответственно на Академии Тьмы и Света, уже лет тысячу каждый год темное студенчество устраивает митинги, демонстрации и шествия с требованием перевести стрелки академических часов со светлого времени на нормальное.

И тысячу лет на эти требования высшие темные маги нагло плюют.

Традиция оказалась весьма удобной для престарелого магистрата. Им-то что.

Во-первых, профессора-магистры днем беззастенчиво дрыхли на лекциях, включив бубнящий лекторский голос отдельно от спящего тела. И попробуй усни под эту колыбельную – следящее око с сигнализацией магистры тоже не забывали включать.

Как только адепт переставал скрипеть пером и укладывал голову на тетрадь, срабатывала визгливая сигнализация. Эта магическая сволочь даже имена нарушителей фиксировала и о шпаргалках ябедничала.

Во-вторых, измученные дневным бдением адепты вынуждены отсыпаться по ночам, когда весь Темный мир только начинал жить.

Газеты цитировали оправдания высокопоставленных болванов, говоривших на ужасном канцелярском языке: «Дневной режим учебы и комендантский час в ночное, то есть в рабочее демоническое, время резко снизили количество правонарушений с участием начинающих магов».

Потому на митинги и петиции никто из начальства не реагировал.

В этот вечер мы с Иреком подправили статистику.

* * *

Сначала все шло замечательно.

Выйдя из парка, Ирек свистнул извозчика, восседавшего на адской псине величиной с теленка. Средство передвижения было в наморднике и шипастом ошейнике. Чем их кормят, лучше не задумываться, но слышала я байки, что иногда и чересчур жадными пассажирами.

Цокая когтями по мостовой, псина лениво тащила двуколку по улочкам. Наконец-то я могла полюбоваться эффектными ночными видами темной столицы.

Кардерг днем и Кардерг ночью – это разные города, совмещенные в одной географической точке. Перед тем, как покорять столицу Темного Трона, я назубок изучила голографические карты темной столицы. В двух экземплярах пришлось изучать, вечно от этих демонов морока!

Все насмешки белых кланов над примитивным варварством темных относятся именно к их дневным городам. При свете солнца это маловыразительные нагромождения глыбистых зданий, более уместные где-нибудь в горах. Со своей склонностью к глобализму демоны строят не дома, а монументы – высоченные, угрюмые, испещренные вертикалями колоннад.

Разумеется, все здания – из темно-серого гранита, черного мрамора или искрящегося железистого камня, тоже угольных расцветок. Кто бы сомневался. Ничего белого в обиходе, упаси бездна. Серебро, и то специально чернят.

К желтым, бледно-голубым и салатово-зеленым цветам спектра у демонов тоже стойкое отвращение. У них если уж зеленый, то благородно-малахитовый. Если уж синий, то глубокого вечернего неба. Если уж желтый, то исключительно красное золото.

Днем Кардерг – это невыносимо унылое местечко, где висельник второй раз с тоски удавится.

Зато ночью демоны отрываются по полной и на иллюминации не экономят. Столица меняется разительно, до неузнаваемости. На стенах вспыхивают всевозможные панно и граффити, невидимые днем. Подсвеченные колдовскими огнями здания словно парят в воздухе и становятся нереально красивы, хотя иногда и ужасающей красотой.

А если еще учесть, что высшие демоны крылаты, обожают сплошь черную одежду со светящимися декорами, а в полете не могут обойтись без спецэффектов, и небо над городом то и дело взрывается роскошными фейерверками ало-багровых или фиолетово-синих тонов, то ночной Кардерг – это сплошной праздник.

Я глазела по сторонам, раскрыв рот. Одно дело – объемная карта в храмовом классе, а вот она – настоящая демоническая жизнь.

Но тут с боковой улочки, затравленно озираясь, вылетела мантихора.

– Держи ее! – раздался крик, и следом за огромной клыкастой кошкой вылетел из того же переулка лысый демон с витыми рогами и татуировками по всему обнаженному торсу.

– Сам держи, – рявкнул возница, пытаясь развернуть заинтересовавшуюся псину.

Мантихора, видя, что спасения нет, атаковала наш шаткий двухколесный экипаж, попытавшись вытряхнуть из него пассажиров.

Ирек выставил магический щит, кошку отбросило на псину. Собачка с воем взвилась, извозчик – щупленький низший демон с обломанным рогом – грохнулся на мостовую, выпустив магические вожжи. А мантихора, не будь дурой, вцепилась в песий загривок.

Ирек, попытавшийся перехватить вожжи, поймал только ядовитый хвост мантихоры. Кошка взрявкнула истошно, но не отцепилась, псина рванула вперед вместе с врагом на загривке и двуколкой, удержавшейся на колесах.

И понеслось…

Двуколку мотало из стороны в сторону, сшибая фонарики, сувенирные лотки и не сумевших вовремя увернуться, но успевших выставить шипы прохожих демонов. Я заподозрила, что экипаж был сделан из брони железного дракона, раз уцелел после стольких ударов.

Ирек, удерживая меня одной рукой, а второй – кошачий хвост, пытался то одарить меня успокоительным поцелуем, то остановить наконец наш транспорт. Не рукой, так магией. Но от тряски петли заклинаний срывались, парализующие шары промахивались. Похоже, парню просто жаль убивать животных. А меня, значит, ему не жаль? У меня даже повязка на ребрах раскрошилась, а скоро и ребра посыпятся!

Тут нас вынесло на ночной базарчик, судя по усилившимся воплям и проклятиям. Я едва успевала их отводить. Экипаж пронесся по рядам лавочек и значительно потяжелел: столько добра на нас свалилось.

Ограбив базарчик, мы понеслись в ночь. За нами мчалась уже половина населения, свистя, вопя и улюлюкая, но быстро отстала – огромная псина развила невиданную скорость, словно у нее выросли крылья.

Я присмотрелась к мельтешению впереди: кошка все-таки свалилась с собачьего загривка, но запуталась в постромках, и теперь бежала рядом, бок о бок, унося нас от праведного гнева пострадавших. А негодяй Ирек только хохотал, крепко обняв перепуганную меня, и наслаждался бешеной скоростью.

До тех пор, пока мы все не сверзились в реку. Неглубокую, к счастью. Но ударопрочная двуколка рассыпалась наконец.

Ирек первым делом вытащил меня на бережок, затем выловил несчастных полузадушенных животных и занялся осмотром ран от когтей на собачьем загривке, а мантихора, виновато мяукнув, попыталась их вылизать. Из ее лапы тоже текла кровь – зверюга поранилась о шипы ошейника жертвы.

– Круто покатались, – я осмотрела склон берега, устланный свалившимся с двуколки барахлом.

С какого-то кустика свисали бусы и шаль с кистями – уж не по гадальной ли лавке мы проехались? Поодаль валялся кожаный пояс с пристегнутыми ножнами – дань с оружейных рядов. Подобрав новенькую, в упаковке, батистовую рубаху, я разодрала ее на бинты, и вдвоем с Иреком мы быстро управились с перевязками звериных ран.

– Такая уж у нас с тобой карма, Лика, – рассмеялся парень, сверкнув белыми зубами. – Как кремень и кресало. По отдельности – тихие и мирные, но стоит им столкнуться…

– Это ты-то тихий-мирный демон? За что же тогда тебя выгнали из Академии?

Он мгновенно помрачнел и отвернулся.

Официальную версию отчисления Ирека мы с Мирандой уже знали: парень вдребезги разругался с ректором и просто не явился на летнюю сессию. За прогулы и отчислили. А ведь он считался одним из лучших учеников Академии. Но вот что послужило истинной причиной – никто толком не знал или не хотел говорить.

– Ирек, а не пора ли нам убраться отсюда? – прислушалась я к далекому шуму поднятого на рога города. – Сейчас сюда пострадавшие примчатся и нас растерзают.

– Не найдут, – усмехнулся он. – Как только мы вырвались из пределов видимости, я заклинание отвода глаз поставил.

– По следам найдут, – я погладила свернувшуюся клубком мантихору. Пальцы нащупали неровности под густой шерстью. – Да она вся в шрамах!

– Это бойцовая кошка. Сбежала от хозяина, похоже. Такие экземпляры с серебристой шерстью – особо ценные. Смотри, какая сильная. Будут искать.

Мантихора мгновенно вздыбила загривок и зашипела. Притихший пес зарычал. Еле успокоили.

– Ирек, я ее в свой зверинец заберу!

– Чтобы она всех горгулий сожрала и грифоном закусила? Лучше я ее к другу пристрою. Кстати, нас все-таки почти довезли до места. Друг живет в паре кварталов отсюда. Но… знаешь, у тебя такой видок, что нас остановит первый же постовой мракар. Они теперь все по тревоге подняты.

Со стороны города действительно доносились вой сирен и звуки свистков: мракармия наводила порядок.

– Что-то не заметила я этих постовых во время гонки, – проворчала я, оглядывая себя и ужасаясь. Раскрошенный и размокший гипс повязки превратился в кашу и держался только за счет магии. Грязные струйки стекали по телу, намочили мой любимый жаропрочный и кислотоустойчивый комбинезон изнутри и просочились, нарисовав на руках и открытых бедрах прихотливую серую сеточку. Кое-где гипсовые арабески уже затвердели. Ничего, река рядом, песочком ототру.

– Мне надо помыться, Ирек. Отвернись.

Он сел спиной и даже пса отвернул, чтобы не подглядывал.

– Как бы этот магический каркас снять! – взмолилась я после безуспешных попыток освободиться от остатков бывшего бронелифчика.

– Я бы помог, но ты просила отвернуться, – подал голос мой спутник.

Поколебавшись, я сняла сапоги, комбинезон, стащила с головы упиравшуюся Шу – еще утонет! – прикрыла разрисованный пупок ладошками и встала спиной.

– Можешь повернуться.

– Хм… прикольные трусики, – оценил он мой розово-желтый, без единого зеленого пятнышка пояс целомудрия.

Парень подошел так бесшумно, что я вздрогнула, когда моей кожи коснулись жаркие ладони. Снимать каркас он начал почему-то с моей шеи, помогая губами и щекоча языком.

– Ты решил его съесть? – поинтересовалась я.

– Ммм… – невнятно промычал он, медленно скользя губами и зацеловывая плечи.

– Мррр… – нежно отозвалась с берега мантихора.

Огромная псина шумно вздохнула и вильнула хвостом.

Ирек одной рукой обвил меня за талию. Кончики пальцев его второй руки пробежали по моему позвоночнику, повергая меня в дрожь, обрисовали лопатки, чуть задержавшись там, где должны быть крыловые щели и где теперь была особо чувствительная мембрана с наложенной сложной иллюзией. Еле сдержалась, чтобы не захихикать. Щекотно же!

Потом его губы вернулись к моей шее, а обе ладони скользнули и взяли груди, как в чаши, а пальцы нежно сжали соски, и никакой магический каркас им не помешал!

– Уже все? – потребовала я отчета.

– Нет, я только начал, прекрасная, – прошептал Ирек на ушко, заодно чуть прикусив мочку.

Продолжая плотно прижимать меня к себе и ласкать одной ладонью, нахал попытался снять с меня не только магический каркас, но и пояс. Ну-ну. Между змеиной и моей кожей и волос не просунешь, не то что наглую мужскую лапу!

– Ты зачем это на себя нацепила, Лика? – возмущенный Ирек развернул меня к себе лицом.

– А чтоб не лезли всякие шаловливые ручонки без моего разрешения! – показала язык и тут же поплатилась – он взял мое лицо в ладони и закрыл мне рот поцелуем.

– Ммм… – попыталась я вырваться, но мои ладони были заняты маскировкой пупка, даже когти не выпустить.

– Мррр… – заурчала мантихора.

Пес согласно чихнул.

– Ах, так? – Ирек подхватил меня на руки и понес в воду. Холоднющую!

Через мгновение мне стало жарко. Беда в том, что в воде пояс целомудрия становится тонким, хотя по-прежнему таким прочным, что его не снять и не порвать. Но поры на змеиной коже расширяются, пропуская влагу, а тело чувствует прикосновения так, словно нет никаких препятствий. Ирек, посмеиваясь, смывал с меня следы гипса и при этом ласкал беззастенчиво и грудь, и бедра, и… – нет, живот не дам! это святое! – и якобы ненароком скользил ладонью между моих дрыгающихся ног.

– Пусти, я сама себя помою! – вопила я, отталкивая настырного парня.

– А что ты за живот держишься? Болит? – он перехватил мою руку, отвел и замолчал. Увидел печать. И сразу отпустил меня. – Интересное сочетание.

– Что тут интересного? – процедила я.

– Пояс целомудрия на собственности принца.

– Я не собственность этого мерзавца!

Оставив меня в покое, парень ушел на бережок. Я, вне себя от ярости, долго булькалась на мелководье, оттиралась песком, но проклятая печать, конечно, не отскреблась. Хотелось плакать от обиды и злости. Но я же сельо. Нас учат управлять эмоциями. Причем не только своими.

Когда я выбралась из воды, мрачный как туча Ирек протянул мне найденную шаль. Вытерлась и выбросила. Он протянул мне еще какую-то тряпку.

– Надень, нашел вот. Твой комбинезон уже засох, как корка. И прости меня, Лика. Сорвалось.

Тряпка оказалась дешевенькой подделкой под вечернее платье от знаменитого темного кутюрье Жанэйра. Бусы, свисавшие с ветки, я тоже прибрала, но Ирек покачал головой.

– Я нашел кое-что получше. Не знаю, какую палатку мы разгромили, но такие чудеса даже на нашем знаменитом базаре редки.

Сельо хорошо видят ночью, но мне показалось, что глаза меня обманывают. На ладони Ирека лежало баснословно роскошное колье – тончайшая цепочка из черного золота, а на ней в ажурной сетке из красного и черного золота светилось изменчивыми тонами полушарие из крупного селениса, что дороже алмазов, обрамленное созвездием из сапфиров и изумрудов.

– Ты лжешь, Ирек, – подняла я взгляд на парня. – Такое не могло валяться на прилавке рыночной лавочки. Даже по узору видно, что это древняя вещь. А уж камень! Селенисы все наперечет в мире, полсотни не наберется. А таких крупных известно всего четыре штуки, и рождаются они раз в тысячелетие.

Он пожал плечами, кивком головы показал на пояс с ножнами, так и валявшийся на пляжном песке:

– На нашем базаре можно обнаружить что угодно. Если уж мы с тобой ритуальный кинжал эпохи Шарх где-то случайно подцепили… А их, в отличие от каких-то камушков, всего два было создано в мире, и больше не будет. Теперь я верю, что пословица: «На базарах Кардерга можно купить и солнце», – не преувеличение.

– И ты предлагаешь мне надеть эту роскошь в какую-то забегаловку? Снимут вместе с головой! Лучше уж бусы. Нет, я не возьму такую вещь. В конце концов, она наверняка заклята от кражи и потери. Надо это вернуть хозяевам. А что за кинжал?

Ирек вздохнул:

– Ну ты хотя бы примерь эту красоту, дай полюбуюсь. Когда еще увижу два таких сокровища вместе.

– Я тебе не подставка для колье! – проворчала чисто для порядка. Мне и самой жутко хотелось посмотреть на себя в этом потрясающем украшении.

Селенисы, изменчивые, как сама любовь, особо ценились и у светлых, и у темных кланов из-за магических свойств. Этот камень – самое ценное подношение богине Лойт. На главной статуе богини красовалось ожерелье из семи селенисов, и один из них – крупнейший в мире. У верховной жрицы Лойт была подвеска с камнем, куда меньшим, чем в колье, найденном Иреком, а пять старших жриц довольствовались камнями размером с жемчужину.

В сокровищнице лунных дев постепенно осела половина открытых в мире селенисов. Тех, о которых известно. Верховная мечтала прибрать к рукам все, чтобы увеличить силу сельо, потому лунные девы знали описания украшений и охотились за ними при случае. Но я никогда не слышала о подобном ожерелье.

Ирек надел на меня драгоценность. Щелкнула застежка, а его пальцы все еще поглаживали мою шею, скользя вдоль цепочки. Поднялись к подбородку, обрисовали овал лица, губы. Меня опять кинуло в дрожь, а колени предательски ослабли. Он вовремя обнял за талию.

– Тебе очень идет, – прошептал хрипло. – К твоим чудным глазам. Видела бы ты себя, прекрасная.

– Ой, я тоже хочу посмотреть, – смутилась я, ощупывая тяжелое украшение. Вот так нас, девочек, и топят с камнями на шее…

– Идем, – улыбнулся он. – Мой друг нас уже заждался.

Он подобрал пояс с кинжалом, наполовину вытащил оружие из ножен, и мне почему-то очень не понравился его короткий взгляд на меня. Холодно-оценивающий.

– Так что там за история с ритуальными кинжалами эпохи Шарх? – спросила я.

– Это подделка, – сказал Ирек, пристегнув ножны к своему поясу. – Таких полно на любом базаре, в каждой оружейной лавке. И каждый хозяин, в расчете на дураков, будет утверждать, что у него настоящий. Неужели никогда не слышала о «близнецах Ошсах»?

– Как же не слышала… – побледнела я. С чего бы Иреку брать подделку, да еще дважды проверять, хорошо ли пристегнул ножны?

Легенда гласила, что кинжалы-близнецы Ошсах вдвоем способны пробить абсолютно любую защиту. И выпить всю силу мага.

Именно из-за этих кинжалов, точнее, из-за их создателя, темного владыки Ошсы, убившего из ревности светлую королеву-магиню и поднявшего ее труп, кончился золотой век всеобщей дружбы и единения и мир опять раскололся на люто враждующих светлых и темных.

По отдельности кинжалы не так сильны, уже не любую магию могут сломать, да еще если на шее такой крупный селенис, успокаивала я себя, сидя на спине смирной, как овечка, адской псины. Ирек шагал рядом, намотав на руку поводья, а мантихора, решившая сменить хозяев, хромала на трех лапах рядом.

* * *

Мы поднялись на высокий берег, усеянный маленькими домишками за глухими заборами. Тишина на окраине столицы стояла жуткая, темень – глаз выколи (светлый глаз, естественно, темные во тьме – как рыба в воде), только где-то совсем вдалеке кипела ночная жизнь столицы. А жители окраин, по-видимому, все ушли на промысел.

Мой спутник остановился у калитки в высоком каменном заборе, снял с плеча улизнувшую туда рыжую Шурку, обмотал мне шею, как меховым боа.

– Маскировка, – сказал без улыбки. – Колье не снимай. Заклятий на нем нет, я проверил. Потом иллюзию наложим, а пока так походишь. И в Академии тоже. Вообще никогда не снимай, даже если мыться будешь.

– Оно тяжелое, – пожаловалась я.

– Жизнь еще тяжелее, а привыкаешь, – вздохнул он, толкнул калитку, и мы вошли в запущенный сад, сплошь заросший кустами волчьей ягоды и хризантемами пополам с крапивой и чертополохом. Шу на моей голове оживилась и потянулась волосками локонов к ягодам.

Пока мы из-за решившей перекусить зверушки медленно передвигались по диковинным зарослям без тропинок, позади с сухим шелестом осыпались высосанные шкурки плодов, а шерстка Шу, покрасившаяся было в радужные тона от впитанной краски с моих волос, почернела.

Ирек снял меня с псины и, приказав средству передвижения сидеть и не гавкать, так на руках и внес меня в покосившийся от старости дом, пнув дверь ногой. Киска, шнырявшая по кустам, тут же пролезла вперед, и парень споткнулся, наступив ей на хвост, но сжал меня еще крепче, а я вцепилась в его плечи, увидев спину его друга.

Нас действительно ждали.

– Пришел наконец, – глухо сказал сидевший за столом, медленно поворачивая голову. – Девчонку доставил?

– Да, господин.

Предатель Ирек! – оборвалось сердце.

– Мы на минутку, в зеркальце посмотреться, и в «Пляску скелета» пойдем, не будем вам мешать, – выпалила я на одном дыхании, не в силах отвести взгляда от изуродованной, ободранной до проступавших ребер спины высшего демона, из которой торчали обломки крыла. Второе было вырвано с мясом, даже лопатка сломана. Сверху мерцала целительная магическая пленка, но уже ясно было, что летать этот высший уже никогда не будет.

Он с трудом повернулся. Длинная седая прядь падала на еще молодое, почти без морщин лицо, заслоняя выдавленный глаз. Второй, синий, как у Дьяра, – особенность царствующей династии – ярко светился.

– Будет тебе зеркальце, сельо, – сказал владыка Темного Трона. – И пляски. Посмертные.