Онлайн чтение книги Темный ангел
12

Я зашел в свой клуб «Дерево какао» для позднего завтрака – не мог есть, когда Эффи таращилась на меня своими темными ранеными глазами, словно я в чем-то виноват! Она понятия не имела, чем я ради нее пожертвовал, понятия не имела о мучениях, которые я выносил ради нее. Впрочем, ей было все равно. Ее интересовали только чертовы книжки. Прищурившись, я старался сосредоточиться на «Таймс», но строки сливались, и я не мог читать – перед глазами стояло ее лицо, губы, гримаса ужаса, исказившая черты, когда я ее поцеловал…

Будь прокляты ее игры! Слишком поздно притворяться непорочной, я видел ее лживую сущность насквозь. Лишь ради нее я ходил в тот дом на Крук-стрит – ради нее . Чтобы оградить ее запятнанную чистоту. Мужчина может бывать в таких местах и не должен угрызаться: в конце концов, это все равно что ходить в клуб, в закрытый мужской клуб. У меня были инстинкты, черт бы ее побрал, как у любого мужчины; лучше уж удовлетворять их с какой-нибудь шлюхой с Хеймаркета, чем с моей маленькой девочкой. Но вчера ночью в ней было что-то особое, что-то необычное – чувственная, разгоряченная, возбужденная… розовеющие щеки, кожа и волосы пахнут травой и кедром… Она хотела соблазнить меня. Я знал это.

Просто нелепо, что я должен чувствовать себя нечистым. Нелепо, что она пытается обвинять меня . Я медленно пил кофе, наслаждаясь запахом дорогой кожи и сигар в теплом воздухе, под приглушенные голоса – мужские голоса. В то утро меня тошнило от одной мысли о женщинах. Я был рад, что сжег ее глупую книжку. Позже переберу книжные полки и найду остальные.

– Мистер Честер?

Я вскочил, и кофе пролился на блюдце в руке. Человек, обратившийся ко мне, был строен и светловолос, с пронзительными серыми глазами за круглыми очками.

– Прошу прощения, что побеспокоил вас, – с улыбкой произнес он. – На днях я был на вашей выставке и весьма впечатлен. – Он говорил быстро и отчетливо, сверкая белоснежными зубами. – Доктор Рассел, – подсказал он. – Фрэнсис Рассел, автор «Теории и практики гипноза» и «Исследования истерии».

Имя действительно было мне знакомо. Лицо, впрочем, тоже. Должно быть, видел на выставке.

– Не хотите ли присоединиться ко мне и выпить чего-нибудь покрепче? – предложил Рассел.

Я отодвинул полупустую кофейную чашку.

– Обычно я не пью спиртного, – сказал я. – Но чашка горячего кофе пришлась бы кстати. Я… немного устал.

Рассел кивнул.

– Бремя артистичной натуры, – сказал он. – Бессонница, головные боли, проблемы с пищеварением… Многие мои пациенты жалуются на подобные симптомы.

– Понимаю. – Я и правда понял. Человек просто-напросто предлагал свои услуги. Эта мысль почему-то успокаивала. А я уж было подумал, не скрывается ли за его нарочито дружеским обращением что-то зловещее. Злясь на себя за подобные мысли, я тепло ему улыбнулся. – И что же вы обычно рекомендуете в таких случаях? – спросил я.

Мы некоторое время поговорили. Рассел был интересным собеседником, хорошо разбирался в искусстве и литературе. Мы затронули тему наркотических веществ: их значение для искусства символистов, их применение для лечения взвинченных нервов. Я упомянул об Эффи, и он заверил меня, что настойка опия, особенно для молодой чувствительной женщины, – лучшее средство от депрессии. Весьма здравомыслящий молодой человек этот Фрэнсис Рассел. Проведя час в его обществе, я понял, что могу затронуть деликатный вопрос капризов Эффи. Конечно, я не стал рассказывать ему обо всем, а лишь намекнул, что у моей жены бывают странные фантазии и беспричинные недомогания. К моему удовлетворению, доктор поставил такой же диагноз, как и я. Неясное чувство вины – словно я каким-то образом был причастен к действиям Эффи вчера ночью – исчезало по мере того, как я узнавал, что такие переживания – не редкость. Рассел объяснил мне, что здесь уместен термин «эмпатия» и что мне не следует расстраиваться из-за своих естественных реакций.

Из «Дерева какао» мы вышли приятелями. Мы обменялись визитками и договорились снова встретиться, и в куда более радужном настроении я наконец отправился в студию на встречу с Мозесом Харпером, уверенный, что в Расселе обрел союзника, орудие борьбы с вымышленными призраками своей вины. На моей стороне была наука.