Онлайн чтение книги Кочегарка The Burning
Глава 3

Беар Флэтс, штат Калифорния

Опилки и деревянные щепки. Запах свежесрубленных деревьев. Аромат леса наполнял городской воздух, и Джолин только теперь поняла, как же она по нему скучала. Он проникал в машину через вентиляцию, несмотря на плотно закрытые окна. Это был теплый, гостеприимный изысканный аромат… родного Дома.

Шоссе изящно огибало новые «Макдоналдс» и магазин, которых еще не было, когда она была здесь три года назад. В центре города на скобяном магазине Сэма Грейди появилась новая вывеска, китайский ресторан перекрасили, и теперь он назывался «Золотой дворец» вместо «Нефритового дворца». Во всем остальном Беар Флэтс, казалось, оставался все таким же: небольшая община в горах, на которую большой внешний мир не оказывал никакого влияния.

И ей это нравилось.

Именно этого она и ждала.

Именно это ей и было нужно.

– Мы что, уже приехали, Ма?

Джолин взглянула на Скайлара, сидевшего на заднем сиденье. Как и всегда, выражение лица ее сына было серьезным, почти торжественным. Он смотрел на нее чистыми печальными глазами, терпеливо ожидая ответа на свой вопрос, и она чуть не расплакалась.

– Мы почти приехали. – Она заставила себя улыбнуться ему. – Мы почти у бабушки.

Когда она покидала Беартс Флэтс, то поклялась, что, если у нее будет ребенок, она ни за что в жизни не позволит воспитывать его или ее в той хаотичной и эмоционально нестабильной атмосфере, в которой воспитывалась сама. Но история повторяется, и вот теперь она возвращается к родным пенатам, разведенная и потерпевшая поражение, вместе со своим сыном, которого последние несколько мучительных лет его жизни превратили из жизнерадостного и счастливого ползунка в не по годам серьезного и печального мальчугана.

Для восьмилетнего ребенка ему пришлось слишком многое пережить.

Самыми тяжелыми были последние шесть месяцев. Они с Фрэнком вцеплялись в горло друг другу, как только оказывались вместе в одном помещении, и хотя она понимала, что на Скайлара подобные проявления постоянной ненависти плохо влияли, и каждый раз после очередной вспышки клялась себе, что больше никогда и ни за что не допустит этого, они с Фрэнком были как лед и пламень, и даже благополучие собственного ребенка не могло их остановить. Иногда Джолин спрашивала себя, что было бы, если б они с Фрэнком работали на разных работах и встречались бы друг с другом по утрам и вечерам так, как это происходит в нормальных семьях; не были бы в этом случае их взаимоотношения другими, и не превратились бы тогда проблемы, которые вызывали у них ненависть, в ничего не значащие случаи, которые вызывали бы только раздражение? Но они оба работали в отделении пограничного патруля в Юме, и различия в их характерах превратились в непреодолимые разногласия из-за стресса, который был непременной частью их работы. Он в значительной степени усугублял все эти проблемы, оказавшиеся совсем не тривиальными. Одни и те же лица, мелькающие перед глазами изо дня в день; привычка ловить людей как рыбу на блесну только для того, чтобы вытащить нескольких человек, вновь и вновь пытающихся нелегально попасть в страну, – все это привело к тому, что она стала симпатизировать иммигрантам, в то время как Фрэнк относился к ним все жестче и жестче. Она помнила их разговор после 11 сентября[15]Имеется в виду 11 сентября 2001 г., когда в результате террористического акта были разрушены башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. (Джолин отказывалась использовать сокращение 9/11; тогда Рождество придется называть 12/25, а четвертое июля[16]День независимости – национальный праздник в США. – 7/4? До чего еще может дойти это сумасшествие с цифрами?). Тогда она сказала Фрэнку, что им повезло, что террористы проникли в страну со стороны Канады. «Ты можешь себе представить, что бы здесь началось, прилети они со стороны Мексики?»

Тогда он в ярости раскричался на нее, говоря о том, что со стороны Мексики в страну проникает в разы больше нелегалов, чем со стороны Канады, и кто вообще знает, какие еще злодеяния планировали эти мерзавцы? И что защита Америки ослаблялась ею самой и ей подобными мягкотелыми личностями. Джолин понимала, что в этом была изрядная доля расизма, так же как и у других людей, и именно в тот момент поняла, что Фрэнк оказался не тем человеком, за которого она его принимала.

Но ради Скайлара она продолжала жить с ним, терпя становящиеся все более агрессивными споры и отвечая на пощечины Фрэнка летящими в его голову тарелками. В глубине души Джолин понимала, что все кончено, но не могла заставить себя пойти на окончательный разрыв. А потом она стала осознавать, что ненавидит не только Фрэнка, но и их дом, их друзей, штат Аризона, работу, границу – все в жизни, кроме Скайлара.

Семья в ущелье оказалась последней каплей.

Все произошло в пустынной местности Соноры, далеко от Оранж Пайп и тропы контрабандистов, используемой для доставки наркотиков, которую патрулировал Фрэнк со своими людьми. Джолин сошла с тропы, идя по едва заметному следу, который, как подсказывало ей шестое чувство, мог куда-то привести. В тот момент, когда она увидела то, что показалось ей следом койота, она уже успела нарушить инструкцию, покинув транспортное средство без разрешения, которое должна была запросить по радио. След оказался вовсе не следом койота. А потом она наткнулась на семью. Их было трое – отец, мать и крохотная девчушка, и прятались они на дне ущелья, крепко обнявшись не потому, что им было холодно, а потому, что заснули в объятиях друг друга, да так и не смогли проснуться. По-видимому, трагедия произошла довольно давно – их тела были высохшими, пергаментная кожа жутко морщилась на ясно видимых костях черепов, а выцветшие лохмотья свободно болтались на костях скелетов. Были ясно видны результаты биологической деятельности организма – в этом не было ничего мистического или романтического, сплошная рутинная физиология.

Определить, что их убило, было невозможно. Жара? Холод? Голод? Жажда? Они находились на расстоянии добрых двадцати миль от границы в том месте, где, при переходе, не могли воспользоваться ни дорогой, ни наличием города с мексиканской стороны – все выглядело так, как будто у них закончилась еда и им несколько дней пришлось питаться растительностью и пойманными грызунами.

Джолин долго – слишком долго – стояла, глядя на мертвых, и пыталась представить себе, что они должны были ощущать, умирая в этом ужасном безводном месте. Они умерли не одновременно, и это, скорее всего, было еще ужаснее, потому что их жизнь не закончилась разом. Сначала умер один – Джолин решила, что первой была девочка. Наверное, они несли ее сколько могли, в надежде наткнуться на лошадь или на дорогу, а в самом конце молясь о том, чтобы их обнаружил патруль, который депортировал бы их и, таким образом, спас. Но они уходили все дальше и дальше в сторону, и, наконец, как представляла себе Джолин, измученные родители, не имеющие сил нести дочь дальше, решили остановиться и ждать помощи. Потом они расстались и с этой надеждой – силы покидали их, а тело умершей дочери стало гнить на жаре.

Кто умер следующим? И что, тот, кто остался последним, просто обнял трупы, молясь, чтобы все это поскорее закончилось? Как давно это произошло? Как долго лежали они здесь, необнаруженные и неоплаканные? Похоже, что несколько лет. Джолин подумала: был ли тот ад, в котором они жили, где бы это ни было, таким страшным, что ради избавления от него стоило рискнуть жизнью, и решились бы они на такой поступок, если бы знали, чем он закончится? Тогда-то она и решила, что должна уехать со Скайларом в Беар Флэтс. Джолин не знала, было ли это решение вызвано видом этой семьи, которая всем рискнула и все потеряла, тогда как ей для спасения надо было только побросать вещи в чемодан, сесть в машину и уехать. Или тем, что она просто устала от ежедневных смертей и людских несчастий, которые были неотъемлемой частью ее работы. А может быть, все это произошло из-за того, что она подумала обо всех тех бумагах, которые ей теперь придется заполнять, и о том, что никакого понимания от бесчувственного и загрубелого Фрэнка она не дождется…

Неважно, в чем была причина, но в тот же день Джолин написала рапорт о немедленной отставке, для чего ей пришлось полностью отказаться от полагавшихся ей льгот. Она вернулась домой, упаковала два чемодана вещами Скайлара и своими собственными, заполнила багажник «блейзера»[17]Имеется в виду «Шевроле Трейлблейзер», марка популярного в США внедорожника. своими наиболее дорогими вещами и игрушками и книжками сына, написала Фрэнку короткую записку, забрала сына из школы и выехала на трассу.

И вот теперь они здесь.

Джолин миновала лесопилку, крыша которой была украшена двумя черными трубами, здания с крышами, покрытыми оловом, сложенные пирамидами бревна, лежащие вдоль дороги. Почти не задумываясь и полагаясь только на память, проехала по запущенной грязной аллее, проходившей за лесопилкой, и затряслась по Секонд-стрит. Поворот на Фир, и вот они уже на месте.

Джолин остановилась на галечной дороге рядом с подержанной «Импалой» своей матери. Все вокруг было как всегда, только еще больше знакомо. Краска на небольшом доме успела выцвести и теперь пузырилась на стенах, а Т-образные столбы на заднем дворе, предназначенные для сушки одежды, так близко наклонились друг к другу, что Джолин засомневалась, сможет ли полотенце, повешенное между ними, избежать касания с землей. На крыльце стояла целая куча засохших растений в разбитых горшках.

– Вот мы и приехали! – весело объявила Джолин сыну, демонстрируя оптимизм, который вовсе не испытывала. Она смотрела на дверь, затянутую сеткой, ожидая, что она вот-вот откроется и на пороге появится ее мать, но дверь оставалась закрытой, а внутри дома было темно.

– Отстегивайся, и давай слегка разомнем ноги.

Они отстегнули ремни и вылезли из машины. Здесь было холоднее, чем в Аризоне, а влажный воздух был полон ароматами лесопилки. Джолин чувствовала себя в горах более комфортно, как дома. Казалось, что это было именно ее место, и ей было интересно, чувствует ли Скайлар то же самое, или он просто ощущает себя потерянным и вырванным с корнем из привычной обстановки. Скорее всего, последнее; Джолин подумала, что только от нее теперь зависит, насколько легко сын приспособится к новой жизни.

К новой жизни?

Да, они останутся здесь.

В Аризону она возвращаться не намерена.

Вдвоем они прошли по хрустящей гальке к крыльцу. Очищенное от коры дерево скрипело и стонало под их ногами. Вчера она позвонила матери из Сан-Диего и сообщила, что они приезжают; правда, не стала распространяться о причинах. Если только ее Ма не в ванной, то она уже давно должна была увидеть, как «блейзер» подъехал к дому. Но даже если мать была в ванной, то их шагов по крыльцу она не могла не услышать. Джолин не понравилось, что Ма не вышла, чтобы встретить их. Она постучала по раме сетчатой двери.

– Ма, это я!

Как всегда, дверь была не заперта, так что Джолин открыла ее и вошла. Скайлар взял ее за руку – было видно, что он нервничает. Мальчик был здесь три года назад, но Джолин не была уверена, что он хорошо запомнил тот короткий визит. Оглядывая мрачноватую комнату с потертой и изношенной мебелью, женщина не могла не сравнить ее с залитым солнцем домом, оставленным в Юме. Она постаралась увидеть дом глазами сына. Скорее всего, тот покажется ему мрачным и печальным.

Таким он и был в действительности.

– Мам, мы приехали! – объявила она.

Из кухни появилась ее мать, вытирая на ходу руки полотенцем.

– Давно пора. Я вас уже давно жду.

Ни приветствия ей, ни крепкого объятия Скайлару, ни улыбки им двоим. Она была на кухне, так что прекрасно видела, как подъехал «блейзер».

– Звонил Фрэнк, – произнесла она с осуждением.

Скайлар нервно взглянул на бабушку, и Джолин крепко сжала его руку.

«Я решила разойтись с ним», – хотела сказать Джолин, но говорить этого в присутствии Скайлара она не решилась; а кроме того, это могло стать поводом для разговора с матерью, к которому она сейчас была не готова.

– Я решила… пожить от него отдельно, – произнесла Джолин.

– А Фрэнк говорит совсем по-другому.

– Ма, давай поговорим об этом позже?

– Как хочешь, – ответила мать и, перекинув полотенце через плечо, направилась назад на кухню.

Начало было очень плохим, и на какое-то мгновение у Джолин возникло желание немедленно выйти из дома, забраться в машину и на полной скорости уехать куда глаза глядят. Но все дело было в том, что ехать ей было некуда. Она не могла позволить себе остановиться в гостинице больше чем на неделю или две, и у нее не было денег на депозит, необходимый для аренды квартиры. Родственников, готовых принять их с закрытыми глазами, у нее тоже не было. Так что оставались или дом в Юме, или ее мать.

– Мне кажется, что бабушка меня больше не любит, – прошептал Скайлар, глядя на опустевший дверной проем на кухню; его рука была влажной и горячей.

Черт бы ее побрал, подумала про себя Джолин, но ради сына улыбнулась.

– Конечно, любит. Просто сейчас она занята. Пойдем, поможем ей.

Джолин уверенными шагами вошла в кухню, где ее мать занималась мытьем посуды.

– Мы со Скайларом можем тебе чем-нибудь помочь? – спросила она.

К счастью, ее мать повернулась и, улыбаясь, поманила к себе мальчика.

– Я буду мыть, а ты вытирай. Согласен?

Скайлар улыбнулся быстрой неуверенной улыбкой и взял у нее из рук полотенце.

Может быть, все и получится, подумала Джолин. Может быть…

– Какого черта, – яростно, но негромко говорила Джолин. – И мне, и Скайлару там было плохо. – Тут она инстинктивно посмотрела на закрытую дверь гостевой комнаты – которая раньше была ее, – надеясь на то, что мальчик действительно заснул, а не притворяется, чтобы подслушать их разговор.

– Фрэнк сказал…

– Фрэнк солгал тебе, мама! Сколько раз мне это надо повторять?.. Боже!

– Мне он кажется вполне приличным мужчиной.

– Да. Только по-своему. Но мы с ним как лед и пламень – мы не можем смешиваться. Вопрос был только во времени – когда кто-то из нас попадет в дурдом. – Она опять взглянула на дверь и еще больше понизила голос. – А для меня главное, чтобы там не оказался Скайлар!

– Надеюсь, что ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, – вздохнула ее мать.

– Поверь мне, мама. – «Никто, кроме тебя, не смог бы так все испортить», – хотела добавить Джолин, но предпочла промолчать.

– И что ты собираешься делать? Найдешь себе работу поблизости?

– Не знаю. Пока мне достаточно того, что мы сюда добрались. Дай мне немного времени, чтобы устроиться и осмотреться.

– Ты же ехала полтора дня. Неужели у тебя было мало времени, чтобы все обдумать? Ты же не…

– Боже, мама! Хоть раз в жизни ты можешь встать на мою сторону?

После этого они обе замолчали, сидя в разных углах комнаты и глядя друг на друга, и Джолин вновь почувствовала себя ребенком, как будто она только что вернулась из школы, а ее мать наезжает на нее по непонятной и необъяснимой причине.

Наконец Джолин встала, потянулась и притворилась, что зевает.

– Думаю, что пойду, лягу. День был не из легких.

– Хорошо.

– До завтра, мама.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

– Я рада, что ты вернулась, – сказала мать, но в ее голосе не слышалось теплоты.

– Да, – в свою очередь, солгала Джолин, – я тоже рада…