От воды

Онлайн чтение книги Кентавр The Centaur
От воды

Вечером накануне отъезда в Египет на свою новую должность Ларсен сходил к ясновидящей. Не оттого, что особо верил в подобные вещи. Интереса к предсказаниям молодой человек не испытывал, так как прошлое было ему известно, а будущего он знать не хотел. «Пожалуйста, сделай мне приятное, Джим, — умоляла подруга. — Та женщина — просто чудо. Я не пробыла с ней и пяти минут, а она уже назвала твои инициалы. В ее предсказаниях должно быть нечто особенное». «Она прочитала твои мысли, — со снисходительной улыбкой сказал молодой человек. — Но даже я могу это сделать!» Однако девушка настаивала на своем. Он уступил, и теперь за прощальным ужином собирался отчитаться за свое посещение.

А результат был весьма скудным и малоубедительным: у него появятся деньги, вскоре ему предстоит путешествие и — он никогда не женится. «Теперь ты видишь, как это все глупо», — смеялся Ларсен, ведь они собирались пожениться при первом же повышении по службе. Он расцветил свой рассказ деталями, преподнося историю в самом выгодном свете.

— Но… это все, Джим? — спросила девушка, внимательно вглядываясь ему в глаза. — Ты от меня ничего не скрываешь?

Он какой-то миг колебался, но потом рассмеялся, удивляясь ее проницательности.

— Действительно, было кое-что еще, — признался он. — Но ты воспринимаешь все так серьезно, что я…

Конечно, пришлось ей все рассказать. Ясновидящая наговорила массу непонятного о дружественных и недружественных элементах.

— Она сказала, что вода недружественна ко мне, я должен быть с ней осторожен, иначе она может повредить мне. Только пресная вода, — спешно добавил юноша, понимая, что девушка задумалась о кораблекрушении.

— Смерть от воды? — быстро спросила она.

— Да, — неохотно согласился молодой человек, продолжая улыбаться. — Она сказала, что мне суждено утонуть, но необычным способом.

Лицо девушки выражало тревогу. У нее перехватило дыхание.

— Что это значит: «утонуть необычным способом»?

Но на этот вопрос он не мог ответить, так как сам не понимал. Поэтому просто в точности повторил слова предсказательницы: «Ты утонешь, но не будешь знать, что утонул».

Это было неразумно с его стороны. Позже он пожалел, что не придумал более счастливого предсказания и не утаил деталей.

— В любом случае, в Египте я в полной безопасности, — смеялся юноша. — Вряд ли я исхитрюсь отыскать в пустыне такое количество пресной воды, чтобы утонуть!

И всю дорогу от Триеста до Александрии свято помнил обещание, которое был вынужден дать: никогда даже близко не подходить к Нилу, если только его не вынудит строгая служебная необходимость. Как человек слова и Дон Кихот в любви, Ларсен даже не помышлял нарушить это обещание. Другой пресной воды в Египте практически не было, а выработки фирмы, где он служил, занимающейся добычей природной соды[10]Натрон, смесь солей натрия, применявшаяся при мумифицировании., находились в пустыне. Река с ее манящими берегами и освежающей зеленью была оттуда даже не видна.

Месяцы пролетели быстро, и до возвращения оставалось уже совсем немного. За это время судьба была благосклонна к юноше: появились новые вакансии, и ему предстояло скорое повышение. Его письма были полны планов, как он заберет любимую и они купят маленький домик. Со здоровьем все обстояло не так благополучно: сухой климат ему не подходил, даже за столь короткий период у него произошло разжижение крови, а нервная система значительно расшаталась, и, вопреки предсказаниям врача, сухость вызывала бессонницу. Влажный климат подходил молодому человеку куда лучше. Однажды солнце уже сразило его своими пылающими лучами.

Но в письмах он этого не упоминал. Ларсен писал любимой о жизни, о работе, о спорте, о приятных знакомых, о своих шансах на повышение жалованья и о скорой женитьбе. За неделю до отплытия он отправился верхом проинспектировать недавние выработки компании. Ему предстояло проехать двадцать миль в глубь пустыни, недалеко от Эль-Чобака, по направлению к известняковым холмам Гуэбель-Хайди. Взяв с собой еды и питья, молодой человек отправился в путь в одиночку, так как уже наступила пятница[11]Пятница — в мусульманских странах выходной день. и никто не работал.

Произошедшее с ним было вполне ординарно. На обратном пути в полуденный зной его пони споткнулся о валун, скрытый предательским маревом, и сбросил всадника. Не успел Ларсен схватить поводья, как пони ускакал, оставив его в десяти-двенадцати милях от дома. Боль в колене препятствовала ходьбе, а шум в голове притуплял зрение, перед глазами все плыло. Но что еще хуже: вся его провизия была привязана к седлу и исчезла вместе с пони в пламенеющих просторах бескрайних песков. Молодой человек остался один в пустыне, под безжалостным полуденным солнцем, а между ним и спасением простиралось двенадцать миль крайне изнурительного пути.

В нормальном состоянии, он смог бы пройти это расстояние за четыре часа и оказаться дома еще до темноты, но колено болело так сильно, что за целый час он преодолел не больше мили. Ларсен задумался. Самым мудрым решением было бы остаться и подождать, пока пони не вернется в конюшню без седока, поведав тем самым вполне очевидную историю. И помощь придет. Именно так он и поступил, поскольку палящий зной и яркий солнечный свет опасны и неумолимы. К тому же встряска после падения давала о себе знать, он проголодался и ослаб, а многочасовое карабканье по горячим и сверкающим пескам грозило довести его до полного изнеможения.

Ларсен сел и потер ноющее колено. Это всего лишь маленькое приключение. И хотя он знал, что с пустыней шутить нельзя, но в тот момент не испытывал особой тревоги и только думал, как замечательно опишет все в письме. Или — какая волнующая мысль! — поведает любимой при встрече. Палящие лучи солнца клонили в сон. Он очень устал. Легкое оцепенение и дремота охватили юношу, и вскоре он уснул.

Это был долгий сон без сновидений… Когда Ларсен проснулся, солнце уже село, и сумерки накрыли пустыню, сделав воздух прохладным. Собственно, холод и разбудил его. Очень быстро, будто нарочно, погасло красное сияние заката, зажглись первые звезды, стемнело, и небо стало темно-фиолетовым. Юноша огляделся и понял, что не представляет, в каком направлении теперь идти. Есть хотелось все сильнее, холод пробирал до костей, особенно когда поднимался ветер, зато боль в колене несколько стихла. Молодой человек встал и немного прошелся — и тут же потерял из виду то место, где лежал. Тени просто поглотили его. «Да уж, — осознал он, — тут тебе не поля и мирные пустоши Англии. Это пустыня!» Самым безопасным будет оставаться на одном месте, только так его смогут найти; стоит начать передвигаться — пропадешь. Странно, что поисковой группы пока не видно. Тем не менее, чтобы не замерзнуть, надо было двигаться, поэтому он набрал груду камней, чтобы обозначить место, и стал ходить вокруг нее, описывая круги диаметром несколько десятков ярдов. Юноша сильно хромал, его терзал голод, тем не менее приключение не казалось слишком ужасным. Занимательная сторона по-прежнему преобладала. Несмотря на страдания плоти дух Ларсена не был сломлен; он сможет продержаться всю ночь, а если ситуация сложится хуже некуда, то и еще несколько. Но когда он попытался отыскать глазами свою кучку камней, то увидел, что их здесь десятки, сотни, тысячи. Поверхность пустыни была густо усеяна этими камнями. Его кучка затерялась среди них уже через пять минут.

Юноша снова сел. Но жалящий холод и ветер, пробирающийся под легкую одежду, вскоре опять заставили его подняться на ноги. Ночь была огромна и бесприютна. Столб странного зеленоватого зодиакального света, несколько часов видневшийся на западе, померк, а известные созвездия слились с тысячей неведомых звезд — ничто не могло указать ему путь. Ветер стонал и вздыхал среди дюн, громадное покрывало пустыни, словно издеваясь, накрыло весь мир. Откуда-то донесся вой шакалов…

Именно с воем шакалов к нему пришло непрошеное понимание, что это больше не игра, что из окружающей тьмы в упор, обступив со всех сторон, глядит суровая реальность. Положение стало безвыходным, он потерялся окончательно и бесповоротно. Сомнения поглотили Ларсена.

— Я должен успокоиться и подумать, — сказал юноша громко вслух.

Эхо ему не ответило, а голос прозвучал тихо и безжизненно, безбрежная пустыня поглощала его. Молодой человек снова встал и прошелся. Почему никто не приехал за ним? Прошло уже несколько часов. Пони давно должен был найти свою конюшню, или, может быть, он, обезумев, поскакал в другую сторону? Потуже затянув пояс, Ларсен стал просчитывать различные варианты.

Холод все усиливался. Теперь он никогда, никогда больше не сможет согреться; горячее солнце, что светило несколько часов назад, стало казаться сном. Днем он заливался потом от жары, а теперь трясся от озноба. Не приученный к лишениям, он не знал, что разумнее предпринять, тем не менее снял с себя сюртук и рубашку и стал с силой растирать кожу. Энергично помахав руками, наподобие лондонских возниц, он снова быстро оделся. И хотя голую спину ожгло ледяным ветром, после гимнастики ему все же стало чуть теплее.

Изможденный, он лежал, прислонившись к известняковой скале, и временами проваливался в сон, а ветер шумел над ним, и сухой песок покалывал кожу. Лицо любимой постоянно стояло перед ним, нежные глаза и тонкие руки ласкали его, он чувствовал запах светло-каштановых волос. Но в этом не было ничего странного: все его мысли были обращены к ней и к Англии, где росли шелковистая зеленая трава и большие пышные деревья, где жимолость и болиголов сплетались в живую изгородь… А бесчувственная пустыня стерегла его под сухим и безжалостным небом Египта…

Было, наверное, около пяти утра, когда юношу разбудил голос, и он резко вскочил — голос той ясновидящей. Ее слова растаяли во тьме, но одно осталось: вода ! Сначала он удивился, но потом нашел логичное объяснение. Причина была чисто физиологической. Его тело нуждалось в воде, вот почему это слово преследовало его. Он испытывал жажду.

В тот миг юношу впервые обуял настоящий страх. День или два голод можно перетерпеть — но жажда! Жажда в пустыне — вот самая большая беда. Этот постулат, привитый еще в детстве, повергал в ужас. Стоило об этом подумать — и от мысли о жажде уже стало невозможно избавиться. Несмотря на все усилия, страх юноши рос по мере того, как росла его жажда. До этого он много курил, ел в обед острую пищу, сухой обжигающий воздух нес с собой щелочные пары. Молодой человек искал хотя бы холодный круглый камешек, чтобы положить в свой пылающий рот, но попадались только угловатые пыльные осколки известняка. Здесь не было других камней. Холод помогал ему сопротивляться, но подсознательно юноша знал, что надвигается нечто ужасное. Что это будет? Он пытался спрятаться от этих мыслей, гнал их, но ничего не мог поделать: полная тщетность его потуг против силы мироздания пугала. И тут он понял: ужас несло солнце. Безжалостное солнце уже в пути, оно вставало. Возвращение светила знаменовало смерть…

Оно взошло. Испытывая неподдельный ужас, Ларсен наблюдал, как великолепный стремительный рассвет разбудил песчаное море. Небо на востоке мгновенно заполыхало кровавым пожарищем. Горные гряды, невидимые в свете звезд, превратились в бесконечные черные цепи, похожие на огромные волны замерзшего океана со срезанными гребнями. Широкие полосы голубого и желтого сменяли друг друга по мере того, как небо ласково касалось изъеденных ветром скал розовато-лиловыми лучами, очерчивая их со всех сторон, проявляя самые потаенные уголки. Гряды не приближались, они ждали, когда поднимется солнце — и вот тогда они зашевелились. Они росли и сжимались, они передвигались, когда солнечные лучи высвечивали их, а тень уползала. Но через час здесь не будет теней. Не будет прохлады.

Кучки камней уже заплясали перед глазами. Это было ужасно. Необозримое пространство вокруг начинало греться. Предстояли еще двенадцать часов пылающего ада. Чудовищная пустыня уже ослепительно сияла, каждая ее частичка, каждый кусочек был подобен предыдущему или тому, что следовал потом. Пустыня насмехалась над понятием направления, здесь не было никаких ориентиров.

Юноша поднялся и пошел; он прошел несколько миль, но сколько точно и куда — на север ли, юг, запад или восток, — он не знал. Теперь им овладело безумие, ярость пустыни. Он был захвачен ее ритмом, ее бесконечностью, ее неутомимым движением — движением полыхающего смертоносного простора. Молодой человек чувствовал, что она — живая, чувствовал ее слепое желание изменить его, сделать таким же, как она, — иссушить, сжечь дотла. Он чувствовал — хотя и знал, что это лихорадочный бред, которому верить никак нельзя, — что его крохотная жизнь лежит на этой громадной поверхности точкой в пространстве, кучкой камушков. Его эмоции, его страхи, его надежды, его амбиции, его любовь — просто кучка маленьких, ничего не значащих камней, которые сейчас ведут свой танец, а потом превратятся в прах и уйдут под землю. Он чувствовал все, хотя знал, что в это не надо верить. Он стал частичкой чего-то большего.

Но тут его сила воли предприняла еще одну мужественную попытку. «Ночь и день, — смеялся он, и его губы болезненно трескались от натяжения, — только и всего? Множеству удавалось продержаться по нескольку дней…» Верно, но только он был не из их числа — обычный, непривыкший к лишениям, слабый, неподготовленный и не ведающий стойкости в борьбе человек. Он не знал, как защитить себя. Пустыня наносила свои удары. Она играла с ним. Язык распух, пересохшее горло не могло глотать. Юноша упал…

Так он пролежал час, догадавшись все же лечь на возвышенности, где его проще было заметить. Прошло два, три, четыре часа… Зной обдавал его, словно из раскаленной печи… Раз, открыв глаза, он увидел вначале чистое небо над собой, а потом заметил в вышине черную точку, и еще одну. Словно из ниоткуда, высоко-высоко, почти на грани видимости. Точки возникали… и исчезали, и снова появлялись. Все ниже… все ближе… — стервятники…

Юноша так долго напрягал слух в надежде услышать шаги и голоса, что, казалось, теперь утратил способность воспринимать звуки вообще. Слух изменил ему. Потом пришли сны о воде. Бесконечно мучительные. Он слышал ее … слышал, как струятся ее серебряные потоки, как пробираются через английские луга маленькие речушки. Вода журчала, и это было лучшей на свете музыкой. Он слышал всплески воды. Опускал в нее руки, ноги, голову, погружаясь в глубокую щедрую прохладу. Он пил ее всей кожей, а не только губами. Восхитительно! Лед звенел в шипучей, искрящейся воде, словно в стакане. Ларсен плавал и нырял. Вода свободно омывала его спину и плечи — многие галлоны воды, потоки, струи кристальной, прохладной живительной влаги….

А потом он стоял в буковом лесу и ощущал струящийся поток великолепного летнего ливня на своем лице, слышал его яростный звон о тысячи жаждущих влаги листьев. Мокрые стволы поблескивали вокруг, пахло сырым мохом, кожисто покачивались листья папоротника во влажной взвеси. Он полностью погрузился в нее.

Горный поток, наполненный прохладой снегов, пронесся с пеной мимо, обдав брызгами волосы и щеки. Юноша нырнул вниз головой… Теперь он погрузился по шею, и она была рядом с ним; они были вместе под водой; он видел ее сияющие глаза, направленные на него под этим обильным потоком.

Но голос был не ее… «Ты утонешь, но не будешь знать, что утонул…» С его распухших губ сорвалось имя, но не прозвучало ни единого звука. Он закрыл глаза. К нему пришло счастливое забытье…

Но послышались в этот момент звуки. Это был голос, точнее, голоса и стук копыт о песок. Точки исчезли в небе так же загадочно, как и появились. И, словно в ответ на эти звуки, он двинулся — но это было бессознательное движение. Юноша не знал, что двигается. И неподконтрольное разуму тело потеряло свой шаткий баланс. Он перевернулся, но не чувствовал, что переворачивается. Медленно, скользя по склону дюны, он стал скатываться. Словно бревно, постепенно соскальзывал, переворачиваясь снова и снова, и так до самого низа — ведь ничто его не останавливало. Всего несколько футов… Не высоко, но достаточно для того, чтобы медленно катиться вниз. Раздался всплеск. Но и всплеска он не слышал…

Его нашли в небольшом водоеме — одном из столь редких в пустыне источников, которые бедуины особенно ценят. Долгие часы он лежал в каких-то трех ярдах от желанной воды. Он утонул… но не знал, что тонет…

Перевод И. Чусовитиной

Читать далее

От воды

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть