Онлайн чтение книги Часы The Clocks
Пролог

Дневные часы девятого сентября совершенно ничем не отличались от дневных часов любого другого дня. Никто из будущих участников событий текущего дня не мог еще утверждать, что каким-то образом предчувствовал несчастье. (Конечно, если не считать миссис Пэкер из дома номер 47 по Уилбрэм-кресент, дамы, специализировавшейся на предвидении разного рода событий и по прошествии оных всегда с превеликими подробностями живописавшей посещавшие ее зловещие предчувствия и страхи. Однако миссис Пэкер из дома номер 47 находилась настолько далеко от дома номер 19 и имела настолько малое отношение ко всему, что произошло там, что, по правде сказать, предвидения ее можно обоснованно счесть излишними.)

День девятого сентября в секретарском и машинописном бюро фирмы «Кавендиш», возглавлявшемся мисс K. Мартиндейл, шел согласно обычной скучной и привычной рутине. Звонил телефон, трещали пишущие машинки, деловая активность находилась на среднем уровне – не выше, но и не ниже его.

Особого интереса эта деятельность не представляла. И до 14:35 день этот ничем не отличался от прочих дней.

В 14:35 зазвонил аппарат мисс Мартиндейл, и на звонок из приемной ответила Эдна Брент, хриплым и чуть гнусавым голосом, перекладывая ириску за щеку.

– Да, мисс Мартиндейл?

– Вот что, Эдна, я не так учила вас разговаривать по телефону. Произносите слова четко и не пыхтите в трубку.

– Простите, мисс Мартиндейл.

– Ну вот так будет лучше. Можете ведь, когда хотите. Пришлите-ка ко мне Шейлу Уэбб.

– Она еще не вернулась с обеда, мисс Мартиндейл.

– Ах, так… – Взгляд начальницы обратился к часам, стоящим на ее столе. 2:36. Опоздание в точности на шесть минут. Последнее время Шейла Уэбб позволяет себе расхлябанность. – Пришлите ее ко мне, как только она появится.

– Да, мисс Мартиндейл.

Вернув ириску на язык и с удовольствием посасывая конфету, Эдна возвратилась к перепечатке романа «Нагая любовь», принадлежащего перу Армана Левина. Усердно выписанная эротика оставляла ее равнодушной – как, впрочем, и большинство читателей произведения, несмотря на все старания автора, плоды трудов которого являли убедительное доказательство того, что нет чтива скучнее нудной порнографии. Продажи его книг, несмотря на броские обложки и полные соблазна названия, с каждым годом сокращались и сокращались, и бюро пришлось трижды высылать ему последний счет за перепечатку.

Дверь отворилась, и в ней появилась слегка запыхавшаяся Шейла Уэбб.

– Рыжая Кошка как раз спрашивала тебя, – проговорила Эдна.

Шейла Уэбб скривилась:

– Вот оно, мое счастье, – в тот самый единственный день, когда я опоздала с обеда!

Она пригладила волосы, взяла карандаш и блокнот и постучала в дверь кабинета начальницы.

Мисс Мартиндейл обратила к ней взгляд от стола. Дама эта уже перевалила за сорок и буквально бурлила деловой активностью. Высокая прическа из бледно-рыжих волос, а также среднее имя[1]Среднее имя ( англ. middle name, также второе имя) – имя, обычно расположенное между личным именем и фамилией. Используется как элемент полного имени, в основном в Европе и западных странах. Кэтрин сами собой сложились в прозвище Рыжая Кошка[2]Кошка по-английски звучит как «кэт» (cat) и созвучно началу имени Кэтрин..

– Вы опоздали на рабочее место, мисс Уэбб.

– Простите, мисс Мартиндейл. Но автобус попал в ужасную пробку.

– В это время суток автобусы постоянно попадают в ужасные пробки. Вам следует учитывать это.

Она бросила взгляд на страничку своего блокнота.

– Мне позвонила мисс Пебмарш. В три часа дня ей нужна стенографистка. Она особо просила прислать вас. Вы уже работали на нее?

– Не помню такого, мисс Мартиндейл. Во всяком случае, это было давно.

– Адрес Уилбрэм-кресент, дом девятнадцать… – Начальница умолкла, ожидая реакцию, но Шейла Уэбб отрицательно покачала головой.

– Не помню, чтобы я когда-нибудь была там.

Мисс Мартиндейл посмотрела на часы.

– Три часа дня. Вы легко успеете добраться туда. Есть ли у вас какие-нибудь другие задания на сегодняшний день?.. Ах да. – Взгляд ее обратился к собственному локтю, к книге заказов. – Вас ждет профессор Парди, в гостинице «Кроншнеп». В пять часов дня. Вам следует вернуться в бюро до этого времени. Если вы не сможете этого сделать, мне придется послать Дженет.

Она кивком отпустила стенографистку, и та вернулась в помещение бюро.

– Что-нибудь интересное, Шейла?

– Если бы… тоска зеленая. Сперва какая-то старая кошелка на Уилбрэм-кресент. A в пять профессор Парди – со всей своей жуткой археологической шушерой! Как было бы здорово, если бы иногда происходило нечто волнующее…

Дверь в кабинет мисс Мартиндейл вдруг отворилась.

– Шейла, подождите-ка, я тут нашла записку. Если мисс Пебмарш не вернется к вашему приезду, входите, дверь не будет заперта. Входите – и оставайтесь в комнате по правую руку от прихожей. Вы способны это запомнить или мне придется записать?

– Я запомню, мисс Мартиндейл.

И Рыжая Кошка удалилась во своя святая святых.

Пошарив под стулом, Эдна Брент украдкой извлекла из-под него довольно броскую туфлю вместе с тонким, как стилет, каблучком, отвалившимся от нее.

– И каким образом, по-вашему, мне удастся попасть домой? – простонала она.

– Ладно тебе кряхтеть – что-нибудь придумаем, – проговорила одна из машинисток и снова забарабанила по клавиатуре.

Эдна со вздохом вставила чистый лист бумаги:

«Желание властно охватило его. Лихорадочными движениями он сорвал шифон с ее грудей и повалил на софию…»

– Черт, – ругнулась она, нащупывая ластик.

Шейла взяла свою сумочку и вышла наружу.

Уилбрэм-кресент воплощал в себе фантазию, сочиненную викторианским зодчим в 1880-х годах. Его образовывал полумесяц[3]Кресент ( англ. crescent) как раз и означает «полумесяц». из сдвоенных жилых домов и задвинутых на задний двор садов. Сама идея являлась источником существенных трудностей для людей, незнакомых с окрестностями. Лица, подъезжавшие к внешней стороне «полумесяца», не имели возможности самостоятельно отыскать меньшие номера; те же, кто прибывал к его внутренней стороне, испытывали большие недоумения относительно местоположения номеров больших. Сами же дома, снабженные художественного вида балконами, имели внешность опрятную, несколько педантичную и в высшей степени респектабельную. Модернизация пока никак не коснулась их – с внешней, так сказать, стороны. Ветер перемен в первую очередь коснулся кухонь и ванных комнат.

Так что ничего из ряда вон выдающегося в доме номер 19 не усматривалось. Аккуратные занавески, слепящая блеском полировки ручка двери, привычные рослые розовые кусты по обе стороны ведущей к двери дорожки.

Шейла Уэбб отворила калитку, подошла к входной двери и позвонила. Ответа не последовало, и, подождав минуту-другую, она, согласно предписанию, повернула дверную ручку. Дверь открылась, и Шейла вошла внутрь. Дверь в правой стене крошечной прихожей была распахнута настежь. Девушка постучала по ней, подождала и вошла внутрь – во вполне обыкновенную и приятную гостиную, слегка излишне заставленную в современном вкусе. Единственной уникальной особенностью ее было изобилие часов – в углу тикали высокие стоячие часы, на камине им вторили дрезденские фарфоровые, на столе стояла серебряная карета с часовым циферблатом, на этажерке возле камина приютились причудливые позолоченные часики, а на столе возле окна – дорожные часы в потрепанной кожаной обложке с именем «Розмари» потертыми золотыми буквами поперек угла.

Шейла Уэбб посмотрела на стоявшие на столе часы с некоторым удивлением. Они показывали чуть больше десяти минут пятого. Взгляд ее обратился к каминной доске. Часы на ней показывали то же самое время. Тут над головой ее раздался шум, и Шейла вздрогнула, ибо из резных деревянных часов на стене через свою маленькую дверцу выскочила кукушка и вполне четким и определенным образом провозгласила: ку-ку, ку-ку, ку-ку! Резкая нотка в тишине казалась едва ли не угрожающей.

Наконец кукушка исчезла за хлопнувшей дверцей.

Чуть усмехнувшись, Шейла Уэбб направилась в обход края дивана. И, вздрогнув всем телом, замерла на месте. На полу лежал труп. Незрячие глаза мужчины были полуприкрыты. Спереди на темно-сером костюме осталось влажное пятно. Шейла почти автоматическим движением нагнулась, прикоснулась к щеке – холодная – к руке – то же самое – к влажному пятну – и резко отдернула руку, с ужасом посмотрев на нее.

В этот самый момент простучала калитка, и девушка механическим движением посмотрела в окно. По ведущей к дому дорожке торопилась женская фигура. Шейла машинально глотнула – в глотке ее пересохло. Она замерла, буквально прилипнув к месту, неспособная сдвинуться, крикнуть… просто глядя перед собой.

Дверь открылась, и в ней появилась высокая немолодая женщина с полной покупок сумкой в руках. Волнистые седые волосы ее были зачесаны со лба назад, широко поставленные глаза сияли голубизной.

Взгляд их, не замечая, прошелся по Шейле, которая издала слабый звук, то есть нечленораздельно булькнула. Взгляд голубых глаз обратился к ней, и женщина резким тоном спросила:

– Здесь кто-то есть?

– Я… это…

Девушка умолкла, поскольку женщина быстрым шагом направилась к ней и дивану. И тут она закричала:

– Стойте… стойте… вы наступите на это… на него… И он мертв…