Онлайн чтение книги Супруги по соседству The Couple Next Door
6

При виде собак Энн подняла голову, высвободилась из-под руки матери и нетвердо встала с дивана. Она проводила взглядом кинолога, который, не говоря ни слова, повел собак на второй этаж.

Она почувствовала, что рядом встал Марко.

– Они привели ищеек, – сказала она. – Слава богу! Наконец-то мы сдвинемся с мертвой точки, – она почувствовала, как он подался к ней, и отстранилась. – Я хочу посмотреть.

Детектив Расбах, подняв руку, преградил ей путь.

– Будет лучше, если вы останетесь здесь и дадите собакам делать свое дело, – мягко сказал он.

– Мне принести что-нибудь из ее одежды? – предложила Энн. – Что-нибудь, что она носила недавно, и я не успела постирать. Могу достать из бака для белья в подвале.

– Это не собаки для розыска пропавших, – сказал Марко.

– Что? – спросила Энн, поворачиваясь к нему.

– Это не собаки для розыска пропавших. Они ищут трупы.

Только тогда она поняла. С побелевшим лицом она посмотрела на детектива.

– Вы думаете, мы убили ее!

Ее вскрик заставил всех замолчать. Все присутствующие потрясенно застыли на месте. Энн увидела, как мать прижала ладонь ко рту. Отец сдвинул брови.

– Это же абсурд! – воскликнул Ричард Драйз, и его лицо налилось кирпично-красным цветом. – Вы же не можете всерьез подозревать, что моя дочь причинила вред собственному ребенку!

Детектив не ответил.

Энн смотрела на отца. Он всегда, сколько она помнит, вставал на ее защиту. Но сейчас он мало чем мог помочь. Кору похитили. И глядя на него, Энн поняла, что впервые в своей жизни видит отца испуганным. Он боится за Кору? Или за нее? Неужели полиция действительно считает, что она убила собственного ребенка? Энн не осмеливалась взглянуть на мать.

– Лучше бы вы занялись своей работой и нашли мою внучку! – сказал отец детективу, пытаясь, очевидно, за враждебностью скрыть страх.

Некоторое время все хранили молчание. Никто не знал, что можно сказать в такой дикой ситуации. Они просто прислушивались к цоканью собачьих когтей по деревянным доскам пола над головой.

Наконец, Расбах ответил:

– Мы делаем все, что в наших силах, чтобы найти вашу внучку.

Напряжение Энн достигло крайней точки. Она хотела, чтобы ей вернули ребенка. Хотела, чтобы Кора вернулась невредимой. Ей невыносима была мысль о том, что ее малышка страдает, что ей делают больно. Энн почувствовала, что может потерять сознание, и снова опустилась на диван. Мать тут же обхватила ее рукой за плечи оберегающим жестом. На детектива она больше не поднимала глаз.

Собаки сбежали по лестнице. Энн подняла взгляд и повернулась, чтобы увидеть, как они спускаются. Кинолог покачал головой. Собаки вошли в гостиную, и все они – Энн, Марко, Ричард и Элис Драйзы – застыли в абсолютной неподвижности, словно опасаясь привлечь их внимание. Энн сидела на диване, как окаменевшая, пока собаки бегали по коврам в разных частях гостиной и принюхивались, исследуя комнату. Затем они подошли к Энн и обнюхали ее. За спиной стоял полицейский и следил за собаками, возможно, готовый арестовать их с Марко на месте. «Что, если собаки залают?» – подумала она, и от страха у нее закружилась голова.

Все как будто накренилось и скользило вниз. Энн знала, что они с Марко не убивали своего ребенка. Но она была беспомощна и напугана.

Ей было известно, что собаки чуют страх. Она вспомнила об этом сейчас, когда смотрела в их почти человечьи глаза. Собаки обнюхивали ее, ее одежду; она почувствовала на себе их прерывистое дыхание, теплое и пахучее, и отпрянула. Попыталась не дышать. А потом они оставили ее и переключились на родителей, затем на Марко, который в одиночестве стоял у камина. Когда они, по-видимому, ничего не найдя в гостиной, перешли на кухню, Энн с облегчением вернулась в прежнее положение. Она слышала, как стучали по кухонной плитке их когти, потом – как они вприпрыжку спустились по задней лестнице в подвал. Расбах вышел из комнаты вслед за ними.

Семья осталась в гостиной в ожидании. Энн не хотела ни с кем встречаться взглядом, поэтому, не отрываясь, смотрела на часы на каминной полке. С каждой уходящей минутой она чувствовала все большее отчаяние. Ей казалось, будто ее ребенок все сильнее и сильнее удаляется от нее.

Энн услышала, как открылась дверь из кухни на задний двор. Она представила, как собаки обыскивают его: сначала сад, потом гараж, а потом выходят в проулок. Ее глаза неотрывно следили за стрелкой часов на каминной полке, но вместо нее она видела собак в гараже, снующих между разбитыми горшками и ржавыми граблями. Она сидела в оцепенении, слушая, ожидая их лая. Она ждала, охваченная тревогой, и думала о выключенном датчике движения.

Наконец вернулся Расбах.

– Собаки ничего не нашли, – сказал он. – Это хорошие новости.

Энн физически ощутила облегчение сидящей рядом матери.

– Теперь мы наконец-то можем сосредоточиться на поисках моей внучки? – спросил Ричард Драйз.

Детектив ответил:

– Мы ищем ее, поверьте.

– Что дальше? – желчно произнес Марко. – Что от нас теперь требуется?

Расбах ответил:

– Нам придется задать вам обоим много вопросов. Возможно, вам известно что-то, о чем вы сами не подозреваете, но что может оказаться полезным.

Энн с сомнением взглянула на Марко. Что нам может быть известно?

Расбах добавил:

– И нам нужно, чтобы вы пообщались с журналистами. Возможно, кто-то что-то видел или увидит завтра или послезавтра, но не обратит внимания, если не будет в курсе происшествия.

– Хорошо, – отрывисто сказала Энн. Она пойдет на что угодно, чтобы вернуть дочь, хотя перспектива встречи с журналистами приводила ее в ужас. Марко тоже кивнул, хотя явно нервничал. Энн мельком подумала, что волосы у нее грязные, а лицо опухло от слез. Марко взял ее за руку и с силой сжал.

– Может быть, назначить вознаграждение? – предложил отец Энн. – За информацию. Я найду деньги. Если кто-нибудь что-то видел и не хочет говорить, он дважды подумает, если мы предложим правильную сумму.

– Спасибо, – произнес Марко.

Энн молча кивнула.

У Расбаха зазвонил мобильный. Это был детектив Дженнингс, который опрашивал соседей.

– Похоже, мы что-то нашли, – сказал он.

Расбах почувствовал, как обостряются инстинкты. Им отчаянно нужна была зацепка. Через несколько минут он уже был на параллельной улице, через проулок от дома Конти.

Дженнингс ждал на крыльце. Он постучал, и дверь сразу же открыла женщина лет пятидесяти. Ее явно подняли с постели. На ней был халат, волосы подобраны невидимками. Дженнингс сказал, что ее зовут Пола Демпси.

– Детектив Расбах, – представился Расбах, показывая женщине значок. Она пригласила их в гостиную, где в кресле сидел ее разбуженный муж, в пижамных штанах и с всклокоченными волосами.

– Миссис Демпси кое-что видела, и это может быть важным, – сказал Дженнингс. Когда все расселись, он продолжил: – Расскажите детективу Расбаху то же, что и мне. Что вы видели?

– Хорошо, – ответила она и облизала губы. – Я была в ванной на втором этаже. Приняла аспирин, потому что у меня разболелись ноги после работы в саду.

Расбах ободряюще кивнул.

– Ночь сегодня жаркая, поэтому, чтобы комната проветривалась, мы не стали закрывать окно. Оно выходит в проулок за домом. Дом Конти через дорогу и немного в сторону от нашего.

Расбах кивнул: он уже обратил внимание на расположение домов. Он внимательно слушал.

– Я как раз выглянула в окно. Проулок оттуда ясно просматривается. И мне было довольно хорошо видно в темноте, потому что я не включала свет.

– И что вы увидели? – спросил Расбах.

– Машину. Я увидела, как по проулку едет машина.

– Где именно была эта машина? И в каком направлении ехала?

– К моему дому от дома Конти. Она могла выехать как из их гаража, так и из любого другого за ними.

– Какой марки? – спросил Расбах, доставая блокнот.

– Не знаю. Я не очень хорошо разбираюсь в машинах. Вот если бы ее видел муж, он бы смог вам помочь, – она повернулась к мужу, который беспомощно пожал плечами. – Но, конечно, в тот момент я об этом не думала.

– Можете ее описать?

– Довольно маленькая и, кажется, темного цвета. Но у нее не горели фары, именно поэтому я и обратила внимание. Я подумала, как странно, что фары не горят.

– Вы видели водителя?

– Нет.

– Не заметили, был ли кто-нибудь на переднем сиденье?

– Мне кажется, там никого не было, но я не уверена. Я не очень хорошо разглядела. Возможно, это был электромобиль или гибрид, потому что он ехал очень тихо.

– Уверены?

– Нет, не уверена. Но в нашем проулке всегда хорошо слышно, когда кто-то едет, а эта машина почти не шумела, хотя, может, это оттого, что она ехала очень медленно.

– Во сколько это было, вы заметили?

– Я посмотрела на часы, когда вставала с кровати. У меня на столике электронный будильник. Было двенадцать тридцать пять.

– Вы точно уверены?

– Да, – ответила она. – Абсолютно.

– Вы не помните еще какие-нибудь детали касательно машины, любые? – спросил Расбах. – Она была двухдверная? Или четырех?

– К сожалению, нет, – ответила Пола. – Не заметила. Но она была маленькая.

– Мне бы хотелось взглянуть на окно в ванной, если вы не возражаете, – сказал Расбах.

– Конечно.

Она проводила их наверх в ванную в глубине дома. Расбах выглянул из открытого окна. Обзор действительно хороший: ему был виден весь проулок. Слева гараж Конти, огороженный желтой полицейской лентой, – ворота гаража были до сих пор открыты. Как жаль, что Пола не поднялась в ванную всего на несколько минут раньше. Тогда она увидела бы, как автомобиль с выключенными фарами выезжает из гаража Конти, если он действительно появился оттуда. Если бы только у него был свидетель, который мог подтвердить, что какая-то машина стояла в гараже Конти или выезжала из гаража в 00:35! Но этот автомобиль мог ехать откуда угодно.

Расбах поблагодарил Полу и ее мужа, дал им свою визитку, и они с Дженнингсом вместе вышли на улицу. Они остановились на тротуаре перед домом. Небо начинало светлеть.

– Ну, что думаешь? – спросил Дженнингс.

– Интересно, – ответил Расбах. – Время. И тот факт, что фары не были включены.

Второй детектив кивнул. Марко проверил ребенка в полпервого. А в 00:35 со стороны гаража Конти ехала машина с выключенными фарами. Возможный сообщник.

Родители только что стали главными подозреваемыми.

– Отправь полицейских допросить всех, у кого гаражи выходят в проулок. Я хочу знать, кто ехал на машине в двенадцать тридцать пять ночи, – сказал Расбах. – И пусть полиция снова пройдется по обеим улицам и попробует выяснить, не смотрел ли кто из окна на проулок в это же самое время и не видел ли он чего.

Дженнингс кивнул.

– Хорошо.

Энн крепко сжимает руку Марко. Перед встречей с представителями СМИ она едва не задыхается. Ей даже пришлось сесть и опустить голову между колен. С десяток репортеров и фотографов ждут на улице. Энн любит приватность, вот так выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение для нее невыносимо. Она никогда не искала внимания. Но Энн с Марко нужно заинтересовать СМИ. Им нужно, чтобы лицо Коры было повсюду в газетах, новостях, Интернете. Нельзя взять и вынести ребенка из чужого дома посреди ночи так, чтобы никто ничего не заметил. У них оживленный район. Наверняка кто-нибудь захочет поделиться информацией. Энн с Марко должны через это пройти, хоть и понимают, что станут мишенью для травли в желтой прессе, едва правда выйдет наружу. Они родители, которые бросили ребенка, оставили младенца одного. И теперь их дочь похищена. Взгляды будут прикованы к ним.

Они заранее заготовили объявление – сочинили за кофейным столиком с помощью детектива Расбаха. В объявлении не упоминается тот факт, что ребенок находился в доме один во время похищения, но Энн не сомневается, что рано или поздно об этом все узнают. У нее предчувствие, что как только СМИ вторгнутся в ее жизнь, от них невозможно будет избавиться. Права на личную жизнь у них больше не будет. Они с Марко станут притчей во языцех, их лица будут смотреть с обложек журналов в супермаркетах. Ей страшно и стыдно.

Энн и Марко вышли на крыльцо. Детектив Расбах – рядом с Энн, детектив Дженнингс – возле Марко. Энн опиралась на руку мужа, как будто в любой момент могла упасть. Они договорились, что читать объявление будет Марко: она была бы не в силах. Она выглядела так, словно ее свалит с ног малейшее дуновение. Марко смотрел в толпу репортеров, потом весь как будто сжался и опустил глаза на лист бумаги, заметно дрожащий в его руках. Вокруг то и дело вспыхивали камеры.

Энн подняла глаза, оглушенная. Улица была полна репортеров, телекамер, фургонов, техников, проводов и оборудования, людей с микрофонами в руках и густым слоем косметики на лицах. Она видела такие сцены по телевизору. Но теперь на экране появится она сама. Кажется, что все это нереально, как будто происходит не с ней, а с кем-то другим. Она чувствует странную оторванность от собственного тела, словно одновременно стоит на крыльце перед толпой и наблюдает за собой сверху и немножко слева.

Марко поднял руку, показывая, что собирается говорить. Шум внезапно стих.

– Я бы хотел сделать заявление, – еле слышно произнес Марко.

– Громче! – крикнул кто-то с тротуара.

– Я хочу сделать заявление, – повторил Марко громче и отчетливее. Потом он начал читать, и его голос окреп:

– Сегодня ночью, между двенадцатью тридцатью и часом тридцатью, наша красавица дочурка Кора была похищена из кроватки неизвестным или неизвестными, – он остановился на миг, чтобы собраться с мыслями. Никто не проронил ни звука. – Ей всего шесть месяцев. У нее светлые волосы, голубые глаза, вес около семи килограммов. Она была одета в подгузник и однотонное бледно-розовое боди. Еще из кроватки пропало белое одеяльце.

Мы любим Кору больше всего на свете. Мы хотим, чтобы она вернулась. Мы просим того, кто забрал ее, пожалуйста, пожалуйста , верните нам ее невредимой, – Марко поднял глаза от листа. Он плакал, и ему пришлось остановиться, чтобы вытереть слезы, прежде чем читать дальше. Энн всхлипывала рядом с ним, глядя на море лиц.

– Мы понятия не имеем, кто мог украсть нашу прекрасную невинную девочку. Мы просим вашей помощи. Если вы что-нибудь знаете, что-нибудь видели, пожалуйста, позвоните в полицию. Мы предлагаем внушительное вознаграждение за информацию, которая поможет вернуть нашего ребенка. Спасибо.

Марко повернулся к Энн, и они упали друг другу в объятия под вспышки камер.

– Какова сумма вознаграждения? – выкрикнул кто-то.