Онлайн чтение книги Клинки императора The Emperor's Blades
11

Почти все утро Гвенна провела, ныряя среди затопленных обломков Менкерова трактира. По тому, сколько времени она находилась под водой без воздуха, можно было заподозрить в ней дальнюю родственницу рыб – пару раз она не всплывала на поверхность так долго, что Валин уже начинал думать, что она застряла в предательском подводном лабиринте из обрушившихся балок и перекладин. Один раз он даже снял рубашку, готовясь нырнуть за ней, но не успел он подойти к берегу, как она показалась на поверхности, в двадцати шагах от того места, где погрузилась, мрачно отфыркиваясь и вытряхивая из волос соленую воду.

Немногочисленные прохожие, занятые чем-то сомнительным, что лишь с натяжкой можно было назвать делами, с угрюмым любопытством останавливались посмотреть. Какой-то старик в изорванной матросской куртке спросил Валина, не задумали ли они с Гвенной обшаривать трупы в поисках драгоценностей, и тут же закудахтал, обнажив гнилые зубы, радуясь собственной шутке. Валин чувствовал себя разоблаченным. Он предлагал прийти сюда ночью, но Гвенна язвительно заметила, что в мутной воде залива трудно что-то разглядеть даже в полдень. Если трактир действительно заминировали, а тот, кто это сделал, случайно проходил бы сейчас мимо, для него было бы более чем очевидно, что Валин что-то подозревает. Тем не менее Валину ничего не оставалось, кроме как сжав зубы наблюдать за тем, как Гвенна работает. Утро сменилось днем, и к моменту, когда она наконец вылезла из воды, ее губы были синими, а тело колотила дрожь.

– Ну что ж, – сказала она, наклоняя голову набок и выжимая воду из волос таким жестом, как будто скручивала шею курице, – если кто-то действительно подложил что-то в эту Шаэлеву лачугу, он использовал такие материалы, о которых я никогда не слышала.

– Какова вероятность, что это так? – осторожно спросил Валин.

– Какова вероятность, что ты завтра утром спутаешь свой член с яйцами?

Валин уставился на темную воду залива. Из-под воды торчало несколько обгорелых балок, между сваями, словно накипь, покачивался слой трухи и щепок – обломки рухнувшего трактира, еще не унесенные приливами в открытое море. Никто из местных жителей не сделал попытки расчистить завалы, но это было нормально для Крючка. Несколько лет назад в паре кварталов отсюда случился пожар, выгорел целый ряд домов. Обитатели острова переворошили обгорелые развалины в поисках чего-нибудь ценного, после чего оставили каркасы гнить.

– Ты нашла там внизу хоть что-нибудь? – спросил Валин.

– Трупы, – коротко ответила Гвенна. – Больше дюжины.

Валин перевел взгляд на плещущие волны. Он представил себе ужас людей, оказавшихся в ловушке среди горящих бревен, понимающих, что сейчас их утащит на дно и они утонут.

– Плохая смерть.

Гвенна пожала плечами.

– Это были плохие люди.

Валин помолчал. Обитатели Крючка были, без всяких сомнений, люди грубые: карманники, чересчур полагавшиеся на удачу на материке; пираты, уставшие от своего ремесла или обнищавшие настолько, что уже не могли снова пуститься в плавание; картежники, скрывающиеся от долгов шлюхи и жулики, надеющиеся прибрать к рукам ту мелкую монету, что осталась у кого-нибудь в карманах. Это были отчаянные и опасные люди, почти без исключения, но «отчаянный» далеко не всегда означает «плохой».

– Ты обыскивала тела? – спросил он.

– Только одного, – Гвенна пожала плечами. – Он был должен мне деньги. Не сказать, чтобы они принесли ему много пользы.

– А что насчет самого здания? – спросил он, подходя на шаг ближе и понижая голос. Немощеный проулок сейчас пустовал, но вокруг было слишком много незапертых ставней, слишком много распахнутых дверей покачивались на ветру, поскрипывая петлями.

– Ничего.

– Ты уверена?

Она бросила на него оскорбленный взгляд.

– Трактир стоял на сорока восьми сваях. Я проверила все до одной: никаких ожогов или царапин от взрыва, никаких следов боеприпасов. Если здание кто-то заминировал, я хотела бы отыскать этого ублюдка и вытрясти из него его секреты.

Валин не знал, следует ли ему чувствовать облегчение или нет. С одной стороны, тот факт, что питейное заведение обрушилось под собственной обветшалой тяжестью, означал, что никто не собирался его убивать – по крайней мере, пока. С другой стороны, мысль, что нападение уже произошло, как ни странно, принесла бы ему некоторое утешение. Он был обучен иметь дело с реальными угрозами и конкретными опасностями. Когда человеку на голову обрушивается крыша, это вполне реальная вещь. Он мог справиться со взрывами и заминированными зданиями почти так же хорошо, как если бы речь шла о поединке на клинках или кулачном бое. Но какие-то тайные замыслы, плетущиеся заговоры и безликие убийцы – со всем этим он совершенно не понимал, что делать. Если бы ему дали выбор, он предпочел бы сразиться с нападающими лицом к лицу, клинок против клинка. Но ему, Кент побери, не давали такого выбора! Оставалось лишь покрепче стиснуть зубы и почаще оглядываться по сторонам, а тем временем постараться снова сосредоточиться на своих тренировках.

* * *

Пока он оплакивал смерть отца и охотился за призраками, Халова Проба придвигалась, и, как напоминал ему скорбный список имен, выгравированных на Камне Павших за линией бараков, кадет мог запросто умереть на островах и без всяких секретных заговоров. Он возобновил свои долгие предрассветные заплывы, удвоил длину вечерних пробежек вокруг острова и со страстью вернулся к изучению тактики и стратегии. Солнечные деньки в начале весны сменились обложными дождями, от которых униформа становилась насквозь мокрой, стоило только выйти за дверь. После восьми лет тренировок ему вдруг стало отчаянно не хватать времени. Надо было изучать карты, практиковаться в языках, корпеть над схемами флотилий и крепостей – и, разумеется, как всегда, оставались еще учебные бои.

На Карше имелось несколько тренировочных площадок, где и кадеты, и ветераны могли как следует попотеть, бегая учебные дистанции или от души дубася друг друга притупленными клинками. Самые простые из них представляли собой квадраты земли, наспех обозначенные несколькими колышками с натянутой между ними веревкой. И только за западным краем базы, невдалеке от главной посадочной площадки Гнезда, наверху каменистого склона, спускающегося вниз к морю, располагалась единственная на островах настоящая арена – неглубокий, в фут глубиной, широкий круг, утопленный в землю и обложенный по краям камнями.

Валин прибыл незадолго до седьмого колокола, голый до пояса и потный как вол после пробега вдоль периметра острова. Прошла уже неделя с тех пор, как Гвенна обследовала останки Менкерова трактира, и, хотя он не забыл предостережения эдолийца и от него не отступило горе, вызванное убийством отца, неизбежные тренировки несколько отвлекли его от нависшей угрозы. «Пора заткнуться и пристегнуть ремни», как любили говаривать кеттрал; и ничто так не помогало собраться с мыслями, как три фута стали, со свистом несущиеся тебе в лоб.

Конец каждого вечера, с седьмого до восьмого колокола, отводился для занятий, которые в Гнезде значились как «парный ближний бой». Кадеты прозвали это время попросту «месиловом». Те, кому каким-то образом удавалось пережить утро без пополнения коллекции синяков и ссадин, могли быть уверены, что после «месилова» они отправятся на койку с болью во всем теле. Условия были просты: двое кадетов выходили на широкий, неглубоко врытый в землю ринг с западной стороны от оружейной и кузницы. Проигрывал тот, кто первый просил пощады. Иногда поединки велись с помощью затупленных клинков, иногда на ножах или дубинках, иногда просто на кулаках. Один из инструкторов всегда присутствовал – теоретически для того, чтобы проследить за соблюдением немногочисленных правил. На практике, однако, старые солдаты частенько подливали масла в огонь, подбадривая дерущихся градом насмешек и оскорблений со своего края ринга. Иногда делались ставки.

Вокруг ринга собралось сорок-пятьдесят кеттрал – здесь были и ветераны, и кадеты. Кто-то разминал застывшие мышцы, кто-то делал круговые вращения руками, чтобы разогнать кровь, другие тихо разговаривали, сбившись в небольшие кучки. Валин заметил на дальней стороне площадки Ха Лин, Гента и Лейта с Талалом и двинулся к ним по кругу, пользуясь моментом, чтобы перевести дыхание.

– Я хочу сказать, – говорил Лейт, доказывая что-то Генту и разводя руками, – что молоток – совершенно бесполезное оружие. Это просто смешно!

– Он бесполезен, если ты не можешь его поднять, – возразил Гент, скептически поглядывая на руки пилота.

– Шаэля ради, это же плотницкий инструмент! Наверное, не зря каждый из кеттрал носит за спиной два клинка, а не пару молотков! Вал, – он повернулся к новоприбывшему, – скажи хоть ты что-нибудь разумное этому буйволу!

– Можешь не стараться, – прервала Лин, предостерегающе подняв ладонь. – Они спорят об этом с шестого колокола и уже давно потеряли способность воспринимать разумные доводы.

– Что, сегодня мы деремся на молотках? – спросил Валин, с предвкушением поглядывая в сторону арены.

Больше всего на свете инструкторы любили включать в их ежедневные тренировки какой-нибудь неожиданный поворот, а молоток мог оказаться в поединке весьма опасным оружием.

– Про это я ничего не знаю, – отозвалась Лин, сверкая глазами. – Но можешь не беспокоиться, даже если так, я постараюсь быть с тобой помягче.

– То же самое мне всегда говорят шлюхи на Крючке, – заметил Лейт, подмигнув. – Не верь ей, Вал! Впрочем… – добавил он, оценивающе оглядывая их парочку прищуренными глазами, – с такой милашкой, как Ха Лин, возможно, ты и сам не захочешь, чтобы она тебя щадила…

Лин небрежно отмахнулась от пилота поясным ножом, но Валин видел, что на ее щеках появился румянец. Ему хотелось придумать какой-нибудь ответ, что-нибудь легкое и остроумное, такое, что заставило бы ее посмотреть на него и рассмеяться. Однако мастером по части острот среди них был Лейт, и прежде, чем Валин успел найти подходящие слова, со стороны ринга донесся грубый громкий хохот, нарушивший спокойную обстановку. Лин обернулась на звук, мрачнея на глазах.

Это был Сами Юрл со своей шайкой. Среди кадетов многие обладали большой силой и неприятным характером – и то и другое было до некоторой степени необходимо, чтобы выжить на островах, – однако приятели Юрла были хуже всех. Горстка жестоких юнцов, записавшихся в кеттрал не из большой любви к империи, но потому, что тренировки помогали им удовлетворять некоторую острую потребность, дарили зверское наслаждение от убийства, от чужой боли и от чувства собственного могущества. Они называли себя «Любимчиками Мешкента», несмотря на то, что наиболее рьяные поклонники этого бога располагались за пределами Аннура. Тем не менее это название вполне им подходило; Валин почти не сомневался, что если их повысят до действительных кеттрал, они смогут принести достаточно горя, чтобы Владыка Боли ими гордился. Он также был уверен в том, что любой из них без зазрения совести продаст своих товарищей манджарским работорговцам за пригоршню монет; но на островах каждому требовался кто-то, кто прикрывал бы его спину, и за годы обучения кадеты поневоле образовывали свободные союзы.

Нахмурясь, Валин снова повернулся к Лин.

– Постарайся сегодня держаться от Юрла подальше. До Пробы осталось всего три недели, и если что-нибудь случится…

– Ничего не случится! – отрезала она.

Заметив, что на него смотрят, блондин локтем подтолкнул одного из своих компаньонов под ребра, что-то сказал, и они оба грубо рассмеялись. Затем Юрл снова принялся разглядывать Лин, вызывающе облизывая губы.

– Смейся, смейся, ублюдок, – пробормотала Лин, достаточно громко, чтобы Валин мог ее слышать. – Ты еще у меня посмеешься.

Первым поединком в этот вечер стала грубая драка между двумя младшими кадетами. Она продолжалась, пока оба не свалили друг друга в грязь, и закончилась тем, что более крупный из парней отполз к краю ринга, держась за подбитый глаз. После этого начался долгий поединок на мечах – утомительный танец, полный выпадов и обманных ходов, продлившийся, кажется, до середины вечера. Старшие кадеты и инструкторы подбадривали сражающихся криками и давали советы из-за ограждения. Валин нетерпеливо ждал, когда начнется что-нибудь стоящее, то, на чем можно поучиться. В конце концов один из юнцов нанес удачный удар, другой повалился на землю, и Джордан Арберт, старший инструктор, решил, что настало время посмотреть на настоящий поединок.

– Эй, кто-нибудь, уберите этого Шаэлем трепанного идиота с моего ринга! – прорычал он. – Оттащите его в лазарет… Тут есть парочка самозваных солдат, которые думают, что готовы выдержать Халову Пробу. Я хотел бы взглянуть, на что они похожи, прежде чем ставить свои деньги на то, кто из них останется в живых. Так… посмотрим, кого же я хочу видеть…

Он задумчиво оглядел толпу кадетов. Валин потянулся рукой за спину, чтобы освободить в ножнах учебные клинки, и покрутил головой в разные стороны, разминая затекшую шею.

– Такой большой выбор… Как насчет того, чтобы сегодня немного усложнить задачу? Двое на двое! Посмотрим, сумеют ли такие кровожадные ублюдки, как вы, действовать сообща. – Лицо инструктора искривила зловещая усмешка. – На одной стороне я хочу видеть Юрла и Айнхоа. Вот уж неприятная парочка!

Валин не мог не согласиться. Хотя Балендин Айнхоа и входил в круг приспешников Юрла, трудно было найти двух настолько не похожих друг на друга людей. Если Юрл был мускулист и смазлив – образцовый экземпляр богатого аннурского дворянина, – то Айнхоа выглядел так, словно только что вылез из ханнских джунглей. Его длинные темные косы были увешаны перьями морских птиц, в ушах красовались кольца из железа и слоновой кости, по рукам змеились синие татуировки. По слухам, Балендин оказался на островах после того, как люди в его городе – это был какой-то крошечный городишко на западном побережье Баска – обнаружили, что он лич. Когда они явились за ним, он перебил половину толпы и бежал, по дороге крадя все, что попадалось под руку, и убивая всех встречных. В конце концов, чтобы его усмирить, были вызваны кеттрал, которые решили проблему, призвав его на службу.

В любом другом месте Аннурской империи лича бы вздернули, закололи или задушили на месте. Валин вырос в убеждении, что люди, подобные Балендину, являются чудовищами, что силы, которыми они владеют, отвратительны и противны природе. Он помнил, как Кренчан Шо, командир эдолийской гвардии, говорил, помахивая ножом, чтобы подчеркнуть свои слова: «Они обкрадывают мир, который их окружает, сосут силу из земли, по которой ходят. Никому не должно быть позволено гнуть и крутить законы природы по собственной прихоти».

Шо не был одинок в своих взглядах. Личей ненавидели все. За ними охотились повсюду. Исключением были только кеттрал.

Гнездо всегда искало людей, ходящих по краю. Им было недостаточно их птиц, недостаточно того, что они контролировали те немногие рудники, где добывалось сырье для легендарных кеттральских боеприпасов, недостаточно, что их солдаты были обучены и снаряжены лучше, чем любое другое боевое подразделение в мире. Командование Гнезда хотело иметь в своем распоряжении и личей тоже – даже убийц, таких как Балендин. В особенности убийц.

Впервые прибыв на Кирины, Валин испытал омерзение и ужас, обнаружив, что ему предстоит сражаться бок о бок с этими чудовищными созданиями. У него ушли месяцы, чтобы преодолеть первичное отвращение, и годы, чтобы начать чувствовать себя спокойно рядом с этими странными порождениями человеческого рода. Как выяснилось, рассказы об их могуществе, равно как и об их порочной природе, были значительно раздуты. Для начала они вовсе не бормотали нескончаемые заклинания и не пили кровь младенцев. Что было еще более важно с тактической точки зрения, у каждого лича имелся свой собственный колодец – источник, из которого он черпал свою силу. Колодцем мог быть гранит, вода, кровь – все, что угодно, и тайну своего колодца каждый лич хранил пуще собственной жизни. Когда рядом не было колодца, личи были не могущественнее любого другого человека, и этот факт значительно уравнивал их шансы. Проблема была лишь в том, что, не зная, что является колодцем для конкретного лича, было невозможно выяснить, когда его следует остерегаться.

Балендин шагнул на ринг, жестом приказав своим собакам оставаться на месте – это были волкодавы-близнецы, уродливые слюнявые твари, следовавшие за ним повсюду. Они уселись, словно часовые, сразу же за кругом камней, разинув пасти и громко пыхтя на жарком послеполуденном солнце. Лич посмотрел вверх, где в небе плавал кругами его ручной ястреб. Словно почувствовав его взгляд, птица испустила пронзительный крик.

– Эта кентова тварь напоминает мне стервятника, – сказала Лин.

– Обычная птица, – отозвался Валин.

– Может, и так, – согласился Лейт и повернулся к Талалу. – Ну что, тебе так и не удалось вычислить, где у этого ублюдка колодец?

Талал мрачно покачал головой.

– Вы с ним тренируетесь вместе по крайней мере дважды в неделю, неужели это так трудно? В мире не так уж много всего!

– Труднее, чем ты думаешь, – отозвался Талал. – Друг друга мы опасаемся еще больше, чем всех остальных. У каждого есть свои способы маскироваться, – добавил он, показывая на браслеты, унизывавшие его темные запястья.

– Ты хочешь сказать, что твой колодец – не медь и не золото? – спросил пилот.

– Я ничего не хочу сказать. Однако посмотри на Балендина: эти перья, кольца, татуировки… И это ведь только то, что он носит на себе! А колодец может быть и чем-то вовне, скажем, влагой или солью. Или камнем, или песком.

– Или эти Кентом клятые твари, – добавил Валин, настороженно поглядывая на волкодавов. – Он повсюду таскает их за собой.

– Может быть, и так, – согласился Талал. – У личей прошлого бывали колодцы-животные. Реннон Пирс, хозяин воронов, имел целую стаю, они всегда сидели на крыше его дома и летали над его головой, куда бы он ни шел.

– И ты еще удивляешься, что у всех чешутся руки вздернуть вас, ублюдков, на первом суку, – буркнул Гент. – Без обиды, Талал, но во всей этой мерзости есть что-то нездоровое.

Талал молча взглянул на крепкого товарища. Его глаза, наполовину прикрытые веками, были непроницаемы. Затем он снова повернулся к Валину.

– Люди строили догадки насчет Балендинова ястреба и волкодавов с того дня, как он появился здесь. Возможно, они и играют какую-то роль. А возможно, это он так играет с нами. Попробуй узнай наверняка.

– Кроме того, – кисло добавил Лейт, – на арене это все равно не будет иметь значения.

Согласно правилам, на ринге Балендин, как и любой другой кадет, должен был полагаться только на себя и свои клинки. Командование придерживалось концепции «всестороннего воспитания солдата», оно не видело проку в обучении группы кадетов, которые могут оказаться беспомощными в сражении, если у них вдруг пересохнет колодец. В реальности, однако, все обстояло несколько по-другому: до тех пор пока лич был способен работать незаметно, изменяя вокруг себя мироздание так, чтобы никто об этом не догадался, его вмешательство негласно допускалось. Инструкторы кеттрал при желании могли бы вычислить подобные штучки, но никогда не делали этого – кадетам необходимо было учиться сражаться при любых обстоятельствах, привыкнуть иметь дело с любым противником.

– Итак, одна пара у нас есть, – продолжал размышлять Арберт. – Как вы считаете, кого я могу поставить против них?

Кадеты разразились хором предложений. Между жестокими тренировками и изматывающей учебой на островах оставалось не так уж много свободного времени на развлечения, и большинство собравшихся ждали ежедневного «месилова» с тем же нетерпением, с каким жители Аннура предвкушают накрытый обеденный стол.

Арберт поднял руку, призывая к тишине, но прежде, чем он успел что-либо сказать, на ринг вышла Ха Лин.

– Шаэль без шляпы! – вполголоса выругался Валин.

– Я буду драться с ними, – ровным голосом произнесла она, не отводя взгляда от двоих противников.

Сами Юрл ухмыльнулся.

– Одна-одинешенька? – хохотнул Арберт. – Ну нет, это будет несправедливо!

Он повернулся к толпе кадетов.

– Кто-нибудь хочет присоединиться?

Кадеты неловко затоптались на месте, кто-то принялся смотреть в сторону бараков, другие уставились в открытое море. Сами Юрл, каким бы самодовольным ублюдком он ни был, умел стремительно действовать клинками и не щадил на ринге никого. К тому же надо было принять в расчет еще и лича.

– Это противоестественно, – пробурчал Гент, опасливо поглядывая на Балендина. Рослый кадет мало чего боялся, но его страх перед личами мог сравниться лишь с его же ненавистью к ним.

– Я бы поспешил на подмогу прекрасной даме, – заметил Лейт, ухмыляясь Валину, – но не хочу лишать тебя возможности проявить рыцарские чувства.

Валин вздохнул. Похоже, его возвращение на ринг собиралось быть более волнующим, чем он предполагал. Он не мог бросить Лин на произвол судьбы; к тому же у него чесались кулаки на Сами Юрла еще с их встречи в кабаке Менкера. Один на один против него он вряд ли бы выстоял, но Балендин владел клинками довольно средне. Если лича удастся быстро вывести с поля, то они с Лин смогут сосредоточить усилия на Юрле. «И к тому же, – уныло подумал он, – все равно больше никто не вызывается».

– Я готов, – сказал он, перешагивая через веревку.

Схватка началась неудачно. Валин предпочел бы выступить против Юрла, оставив Балендина для Лин, но лич успел первым завладеть его вниманием, так что Лин пришлось защищаться самой. Она была на целую голову ниже и, разумеется, слабее своего противника, но искупала эти недостатки сообразительностью. Когда клинки Юрла принялись мелькать вокруг, вызывая, отвлекая, прощупывая, она продолжала драться локоть к локтю с Валином, не давая сбить себя с толку серией хитрых уловок.

Когда Валин только прибыл на острова, он думал, что в фехтовании важнее всего сила, техническое мастерство и смелость. Реальность оказалась гораздо более приземленной. Хотя все эти качества, несомненно, имели значение, они бледнели перед дисциплиной – способностью выжидать, наблюдать и избегать ошибок. Гендран писал: «Первый шаг к победе – это избежать поражения». Пока Валин яростно отражал атаки лича, Лин держалась сбоку от него, ведя свою напряженную, осторожную игру; ее дыхание было тяжелым, но ровным. Валин понял, что улыбается. Если Лин сумеет просто удержать Юрла еще немного, он найдет брешь в защите противника, а потом они смогут вдвоем навалиться на Юрла…

И тут лич заговорил.

– Я никогда не понимал, – начал он сухим, сдержанным тоном, который не вязался с каплями пота, скатывавшимися с его лба, – почему кеттрал позволяют женщинам сражаться.

Валин отмахнулся от его выпада и заставил его отступить на пару шагов, однако лич продолжал свои подначки:

– Я, конечно, знаю все официальные оправдания: что женщина может пройти незамеченной там, где мужчина привлечет внимание, что их часто недооценивают как противников… Но все равно концы не сходятся, – продолжал он. – Начать с того, что они маленькие и слабые. К тому же они отвлекают. Вот, например, я сейчас на ринге. Мне надо бы сосредоточить внимание на своих клинках, а все, о чем я могу думать, – это как бы содрать штаны с этой сучки.

Лин рядом с Валином зарычала, парируя широкий рубящий удар сверху.

– Не слушай его, – посоветовал Валин. – Он просто пытается запудрить тебе мозги.

– Вообще-то, – с сальной усмешкой возразил Балендин, – меня больше интересуют не мозги, а другие части ее тела… Что ты на это скажешь, сучка? – обратился он к девушке. – Я могу сделать тебе поблажку сейчас и заставить тебя стонать немного позже.

Сами Юрл хохотнул густым мерзким смешком и отступил на шаг назад, демонстративно открывая свою защиту.

– Оставь его… – начал было Валин.

Однако Лин нападала уже не на Юрла. Вместо этого она использовала появившуюся возможность, чтобы ринуться на Балендина, перекрывая Валину линию атаки и нарушая их боевой порядок, чтобы заставить лича отступить.

На секунду Валину показалось, что сейчас она одолеет его, вобьет прямо в землю – настолько яростным был град ударов, которыми Лин осыпала лича. Однако, шаг за шагом продвигаясь вперед, она внезапно, стоя на плотно слежавшемся песке, подвернула ногу и с воплем гнева и отчаяния рухнула наземь.

Широко улыбаясь, Балендин с кошачьей грацией перепрыгнул через ее распростертое тело и снова напал на Валина. Лич был не самым сильным бойцом, однако знал, как занять своего противника, и Валин обнаружил, что, как бы он ни продвигался вперед, враг не уступал.

За спиной лича Сами Юрл снова сделал шаг к Лин. Она замахнулась на него одним из клинков, но он с легкостью парировал удар. Затем, действуя точно и стремительно, он прыгнул на нее и повалил на землю, впечатав лицом в грязь. Лин закричала. Валин изо всех сил пытался не отвлекаться от собственного поединка – он ничем не смог бы помочь Лин, если бы, как и она, оказался распластанным по земле; однако было трудно игнорировать ее разъяренные вопли, и он чувствовал, как в его груди горячей красной волной тоже поднимается гнев. Юрл оседлал девушку, и вместо того, чтобы закончить схватку ударом в основание черепа, засунул руку между ног отчаянно извивающейся девушки, пытаясь раздвинуть ее бедра.

«Это ловушка, – мрачно понял Валин. – Юрл хочет, чтобы ты сорвался». Это было ясно и в то же время это не имело никакого значения. Он попросту не мог обмениваться с Балендином пустыми ударами, когда рядом кричала Лин.

«А, Шаэль с ним!» Он с ревом ринулся вперед, осыпая лича градом яростных ударов, чтобы заставить податься назад. На какое-то мгновение ему показалось, что это сработает. Балендин начал отступать. Со смятением на лице лич шагнул назад, открывая Валину дорогу к Сами Юрлу. Валин шагнул в образовавшийся промежуток, но в спешке каким-то образом умудрился споткнуться – зацепился ногой там, где, казалось бы, не было ничего, кроме ровной площадки. А потом он упал. Он успел извернуться, пытаясь выставить руку в защиту, но лич оказался быстрее. Затупленный клинок опустился Валину на лоб, и кругом стемнело.

* * *

– Вот ведь ублюдок! – яростно ругалась Лин, соскребая кровь со щеки. Вместо того чтобы явиться в лазарет, как было предписано инструкцией, они с Валином спустились вниз к пристани, подальше от разговоров и взглядов, ожидавших их на базе, чтобы самим промыть свои раны. – Шаэлем клепанный, Кентом пристукнутый сукин сын!

– Это был Балендин, – сказал Валин, щупая рану на лбу. Останется шрам. Пускай, у него уже было их немало.

– Я знаю, что это был Балендин! – рявкнула Лин. – Когда я двинулась к нему, моя лодыжка подвернулась, словно я наступила в глину. В глину! Да у нас уже сколько дней не было дождя!

Валин кивнул.

– У меня то же самое: будто кто-то схватил меня за ногу. Я рухнул прежде, чем успел вообще понять, что происходит.

– Гент прав, – пробормотала Лин. – Их всех действительно надо вздернуть. Каждого Кентом клятого лича на обоих континентах!

Валин покосился на нее.

– Даже Талала?

– К Шаэлю Талала! – резко отозвалась Лин. – Нет, он, конечно, неплохой парень, – поспешила она поправиться прежде, чем он смог возразить. – Но можешь ли ты ему доверять? Можно ли доверять хотя бы одному из них? Мне наплевать, что Гнездо хочет приручить еще одну силу!

Валин не был уверен, что согласен с ней, но после выпавшей на их долю передряги у него не осталось сил спорить.

– И самое мерзкое то, – продолжала Лин, – что для любого, кто смотрел на бой со стороны, это выглядело так, будто они действительно победили!

– Но они и вправду победили, – заметил Валин.

– Они сжульничали!

– Не имеет значения. В конце схватки мордой в грязи лежали мы. Мне не меньше твоего хочется пересчитать Юрлу зубы, но нужно смотреть на вещи как они есть. Когда мы начнем летать на задания, у нас не будет правил, за которыми можно спрятаться.

– Я не нуждаюсь в твоих кентовых лекциях, – отрезала Лин, сплевывая в волны сгусток крови и щупая языком шатающийся зуб. – Мало мне того, что Юрл с Айнхоа нас побили, еще и ты будешь травить мне душу своими сентенциями!

Валин, собиравшийся положить руку ей на плечо, отодвинулся, уязвленный ее гневной отповедью.

– Нечего срывать на мне злость. Это не я нарушил боевой порядок.

Она вскинулась, но тут же виновато потупилась.

– Прости, Вал. Я просто в бешенстве от мысли, что со стороны это наверняка выглядело так, будто я поскользнулась на ровном месте. Просто стояла-стояла – и вдруг рухнула. Ребята, небось, до сих пор ржут надо мной.

Что-то в ее словах зацепило внимание Валина, но он не мог понять что. Он стоял, глядя на море, и мысленно повторял их. В голове до сих пор гудело от удара, поэтому у него ушло некоторое время, чтобы собраться с мыслями.

– Повтори, что ты сейчас сказала? – попросил он.

– Я говорю, что это выглядело так, будто я просто рухнула ни с того ни с сего! Наверняка никто не понял, что произошло на самом деле.

«Рухнула».

– Как трактир Менкера, – тихо проговорил он.

– Хотелось бы думать, что я выгляжу немного приятнее, чем какой-то прогнивший кабак!

– Я говорю не о тебе и не о кабаке. Я говорю о том, из-за чего и ты, и кабак рухнули.

Лин вскинула голову и взглянула на него. Ее глаза горели гневом.

– Пресвятой Хал! – выдохнула она. – Этот долбаный лич!


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Брайан Стейвли. Клинки императора
1 - 1 25.06.18
1 - 2 25.06.18
Благодарности 25.06.18
Пролог 25.06.18
1 25.06.18
2 25.06.18
3 25.06.18
4 25.06.18
5 25.06.18
6 25.06.18
7 25.06.18
8 25.06.18
9 25.06.18
10 25.06.18
11 25.06.18
12 25.06.18
13 25.06.18

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть