Онлайн чтение книги Первый день The First Day
14

Париж

Кейра опаздывала, она поспешно натянула джинсы, свитер, кое-как причесалась. Оставалось только найти связку ключей. Она мало спала в выходные, и тусклый свет дня не сумел взбодрить ее. Найти такси в Париже в утренние часы равносильно подвигу. Она прошла пешком до Севастопольского бульвара, оттуда дошагала до набережной Сены; всякий раз, стоя на переходе, она поглядывала на свое запястье: часы она забыла дома. Какая-то машина заехала на полосу для автобусов и затормозила рядом с Кейрой. Водитель наклонился, опустил стекло и окликнул ее по имени:

– Тебя подвезти?

– Макс, это ты?

– Я что, так изменился со вчерашнего дня?

– Нет, но я не ожидала тебя здесь встретить.

– Успокойся, я не слежу за тобой. В этом квартале довольно много типографий, моя находится на улице, что у тебя за спиной.

– Ты рядом с работой, так что я не хочу нарушать твои планы.

– А кто тебе сказал, что я еду туда, а не оттуда? Садись, а то я вижу автобус, он вот-вот подъедет и будет мне сигналить.

Кейра не заставила себя упрашивать, открыла дверцу и уселась рядом с Максом.

– Набережная Бранли, Музей искусств и цивилизаций. Водитель, поторопитесь, я опаздываю.

– Но хоть на один поцелуй я имею право?

Тут, как и предсказывал Макс, раздался такой оглушительный гудок, что они оба вздрогнули: к ним вплотную подъехал автобус. Макс тронулся с места и быстро перестроился в другой ряд. Они ехали в плотном потоке машин, Кейра нетерпеливо постукивала ногой, то и дело посматривая на часы на приборной доске.

– Ты, похоже, действительно очень торопишься.

– Да, у меня назначена встреча за обедом… четверть часа назад.

– Если это мужчина, я уверен, он тебя подождет.

– Да, это мужчина, только не надо этих намеков, он вдвое старше тебя.

– Ты всегда предпочитала зрелых мужчин.

– Если бы это было так, мы бы с тобой не встречались.

– Один – ноль. Мяч в центре поля. Кто он?

– Один профессор.

– А что он преподает?

– Слушай, вот забавно! – удивленно заметила Кейра. – Я даже его не спросила.

– Не хочу показаться нескромным, но ты мчишься через весь город под дождем, чтобы пообедать с неким профессором, и даже не знаешь, что он преподает.

– Да какая разница, все равно он на пенсии.

– А почему вы решили вместе пообедать?

– Это долгая история. Смотри лучше на дорогу, и давай выбираться из пробки. Речь идет о кулоне, который подарил мне Гарри. Я долго думала, откуда взялся этот камень. Профессор считает, что он очень древний. Мы попытались установить его возраст, но у нас ничего не вышло.

– А кто такой Гарри?

– Макс, не мучай меня своими вопросами. Гарри вчетверо тебя моложе. И живет он в Эфиопии.

– Да, для серьезной конкуренции он слишком юн. Ты покажешь мне этот древний камень?

– У меня его сейчас нет. Я как раз собиралась его забрать.

– Хочешь, я попрошу моего друга, специалиста по древним камням, на него взглянуть?

– Думаю, не стоит беспокоить твоего друга. Мне кажется, этому старому профессору просто стало скучно, и он нашел повод немного развлечься.

– Передумаешь – не стесняйся, скажи мне. Вот и пробка на набережной рассосалась, мы будем на месте через десять минут. И где же юный Гарри нашел камень?

– На маленьком вулканическом островке посреди озера Туркана.

– Может, это застывшая лава?

– Нет, этот предмет невозможно расколоть. Я не могла даже проделать в нем отверстие. Чтобы повесить его на шею, мне пришлось обвязать его тонким кожаным шнурком. Кроме того, должна отметить, он на удивление гладко отполирован, просто идеально.

– Ты меня заинтриговала. Предлагаю тебе поужинать сегодня вечером вдвоем, и ты мне покажешь эту загадочную подвеску. Я, конечно, завязал с археологией, но кое-что еще помню.

– Заманчиво, почему бы нет? Но сегодня, Макс, я должна провести вечер с сестрой. Мы долго не виделись, надо наверстать упущенное. С тех пор как я вернулась, мы только и знаем, что треплем друг другу нервы. Я уже нашла себе два или три оправдания, а может, двенадцать или тринадцать, в общем, добрых три десятка.

– Мое приглашение остается в силе на все вечера до конца недели. А вот и твой музей. Ты почти не опоздала, часы у меня в машине спешат на пятнадцать минут.

Кейра поцеловала Макса в лоб и выскочила на тротуар. Он хотел сказать ей, что позвонит ближе к вечеру, но она уже убежала.

– Мне так стыдно, что я заставила вас ждать, – смущенно выпалила Кейра, настежь распахнув дверь и пытаясь отдышаться. – Айвори!

Она поняла, что комната пуста. Внимание Кейры привлек листок бумаги на столе под лампой. Строчки были тщательно зачеркнуты, но она все же разобрала длинный ряд цифр, слова «озеро Туркана» и свое собственное имя. Внизу листка она увидела умело выполненный рисунок, изображавший ее медальон. Конечно, Кейре не следовало обходить стол, не следовало садиться в кресло профессора и уж тем более выдвигать средний ящик. Но он оказался не заперт, а всякому археологу свойственно любопытство, такова его натура. Она обнаружила в ящике старую тетрадь в потрескавшейся кожаной обложке. Положила ее на стол и, едва открыв, увидела на первой же странице другой рисунок, видимо сделанный много лет назад. Предмет на этом рисунке необычайно походил на тот, что она носила на шее. Раздался звук шагов, и Кейра подскочила от неожиданности. Только она успела привести все в порядок и нырнуть под стол, как в кабинет кто-то вошел. Скрючившись на полу, как нашкодивший ребенок, Кейра старалась не дышать. Вошедший постоял совсем рядом с ней, ткань его брюк колыхалась в нескольких сантиметрах от ее лица. Потом свет погас, тень проплыла обратно к двери, ключ повернулся в замке, и в кабинете старого профессора воцарилась тишина.

Кейра несколько минут приходила в себя, потом покинула свое убежище и, подойдя к двери, повернула ручку. К счастью, защелка открывалась изнутри. Почувствовав себя на свободе, Кейра выскочила в коридор, стремительно сбежала по лестнице на первый этаж, поскользнулась и растянулась во весь рост. Чьи-то заботливые руки помогли ей приподняться. Кейра повернулась и, увидев перед собой лицо Айвори, издала пронзительный вопль, эхом раскатившийся по всему холлу.

– Вы сильно ушиблись? – озабоченно спросил профессор, опустившись рядом с ней на колени.

– Нет, я просто очень испугалась!

Посетители музея, остановившиеся поглазеть на эту необычную сцену, разошлись. Инцидент был исчерпан.

– Понятное дело, вы здорово поскользнулись! Так можно себе все кости переломать. Что это вам вздумалось так носиться? Вы немного опоздали, но нельзя же из-за этого жизнью рисковать.

– Извините меня, – смущенно пробормотала Кейра, поднимаясь с пола.

– Где вы были? Я попросил дежурных на входе предупредить вас, что я буду ждать вас в саду.

– Я поднялась к вам наверх, но кабинет был заперт, и я со всех ног понеслась вниз, решив, что найду вас на первом этаже.

– Вот какие неприятные истории случаются с теми, кто опаздывает. Пойдемте, я умираю с голоду, а в моем возрасте нужно принимать пищу строго по часам.

Уже во второй раз за этот день Кейра почувствовала себя провинившимся ребенком, застигнутым на месте преступления.

Они устроились за тем же столиком, что и в прошлый раз. Айвори явно пребывал в дурном расположении духа, он уткнулся в меню и сидел молча.

– Могли бы разнообразить свою кухню, каждый раз предлагают одно и то же, – проворчал он. – Советую вам взять ягненка, это лучшее из того, чем здесь кормят. Две порции филе ягненка, – скомандовал он подошедшей официантке.

Внимательно глядя на Кейру, профессор развернул салфетку.

– Да, пока я не забыл, – произнес он, вытаскивая кулон из кармана пиджака, – возвращаю то, что вам принадлежит.

Кейра взяла камень в руки и долго смотрела на него. Потом сняла с шеи кожаный шнурок и обвязала камень так, как учил ее Гарри: крест-накрест, два раза спереди, один раз сзади. И повесила его на шею.

– Должен отметить, так он смотрится куда более выигрышно, – воскликнул Айвори, улыбнувшись в первый раз за все время.

– Спасибо, – сказала Кейра, немного оробев.

– И все-таки, надеюсь, не я заставляю вас краснеть. Так почему вы опоздали?

– Мне очень стыдно, профессор, я могла бы выдумать кучу оправданий, но на самом деле я проспала. Ужасно глупо, правда?

– Знали бы вы, как я вам завидую! – расхохотался Айвори. – Я не спал до обеда, наверное, уже лет двадцать. Стареть не так уж весело, ко всему прочему и дни становятся длиннее. Ну хорошо, довольно болтовни, я здесь не для того, чтобы докучать вам своими проблемами со сном. Мне очень нравятся люди, которые говорят правду. На сей раз я вас прощаю. Пожалуй, не стану больше делать строгое лицо, поскольку вас это смущает.

– Так вы это делали нарочно?

– Разумеется!

– Значит, мы не получили никаких результатов? – спросила Кейра, теребя кулон.

– Увы, нет.

– И вы не представляете себе, сколько лет этой вещице?

– Нет, – ответил профессор, стараясь не смотреть Кейре в глаза.

– А можно мне задать вам один вопрос?

– Вы это только что сделали, так что переходите прямо к тому, что вас интересует.

– А что вы преподавали?

– Религию! Только не в том смысле, который всем привычен. Я попытался понять, на каком этапе эволюции человек решил поверить в высшую силу и назвать ее Богом. Этому я посвятил свою жизнь. Вам известно, что в окрестностях Назарета около ста тысяч лет назад первобытные люди, Homo sapiens, предали земле – наверное, впервые в истории человечества – останки женщины примерно двадцати лет? У ее ног лежало тело шестилетнего ребенка. Те, кто раскопал это захоронение, обнаружили там изрядное количество красной охры. На другом участке, неподалеку оттуда, археологи нашли еще тридцать подобных захоронений. Все тела лежали в позе зародыша, все были покрыты охрой, и в каждой могиле находились ритуальные предметы. Вероятно, это и были первые проявления религиозности. Может быть, к горю, связанному с потерей близких, прибавилась настоятельная потребность воздавать почести смерти? Может, именно в тот момент родилась вера в иной мир, где мертвые продолжают жить?

На сей счет существует множество теорий, и мы, наверное, никогда не узнаем, на каком этапе эволюции человек по-настоящему уверовал в Бога. Окружающий мир в равной мере завораживал и пугал его, и человек начал обожествлять все, что было сильнее его. Он по-своему объяснил тайну рассвета и сумерек, тайну звезд у него над головой, волшебную смену времен года, метаморфозы природы и своего собственного тела, трансформирующегося под действием времени до тех пор, пока некая сила не оборвет его жизнь на последнем вздохе. Все наскальные рисунки, а они обнаружены более чем в ста шестидесяти странах, имели определенное сходство – разве это не чудо? Везде встречался красный цвет, главный символ связи с иным миром. Почему человеческие существа, в каком бы уголке земли они ни жили, изображены в молитвенной позе: они застыли, воздев руки к небу? Вот видите, Кейра, мои исследования не так уж далеки от ваших. Я разделяю вашу точку зрения. Мне нравится, в каком направлении вы ведете ваши поиски. Первый человек – это действительно тот, кто первым стал ходить выпрямившись? Или тот, кто первым обточил дерево или камень и создал орудия труда? А может, первый человек – тот, кто впервые оплакал смерть близкого и понял, что его уход тоже неизбежен? Или тот, кто первым поверил в высшую силу? Или тот, кто первым выразил свои чувства? С помощью каких слов, жестов, подношений первый человек дал понять, что он любит? И к кому он обращался, признаваясь в любви, – к родителям, к женщине, к детям – или к Богу?

Кейра оставила в покое свой кулон, положила ладони на стол и внимательно посмотрела на профессора.

– Вполне возможно, мы никогда не найдем на это ответа.

– Откуда вам знать? Все возможно, были бы только терпение, решимость и живой ум. То, что издали казалось туманным, вблизи становится ясным и понятным.

– Зачем вы мне все это говорите?

– Вы копали землю в поисках кучки окаменелых костей, полагая, что благодаря им сумеете проникнуть в тайну происхождения человечества, и на это вы угробили три года своей жизни. Надо было, чтобы мы встретились и чтобы я разбудил ваше любопытство, – в противном случае вы никогда не взглянули бы повнимательнее на тот необычный предмет, который носите на шее.

– Какое-то странное сравнение! Нет никакой связи между этим камнем и…

– Это не скальная порода и не дерево, мы не способны определить, из чего он состоит. Он столь совершенен, что заставляет сомневаться в его природном происхождении. Вы по-прежнему считаете мое сравнение странным?

– Что вы пытаетесь мне сказать? – спросила Кейра, крепко стиснув в руке кулон.

– А если то, что вы все эти годы искали, висит сейчас у вас на шее? С того дня, как вы вернулись во Францию, вы только и мечтаете уехать обратно в долину Омо, не так ли?

– А что, это так заметно?

– Долина Омо – у вас на груди, милая барышня. Или по меньшей мере одна из величайших тайн, которые она скрывает.

Кейра немного помолчала, а потом залилась смехом.

– Айвори, я уже почти вам поверила. Вы говорили так убедительно, у меня даже мурашки по коже бегали. Я понимаю, в ваших глазах я всего лишь юная археологиня, которая вдобавок опаздывает на встречи, но всё же… У нас нет ни малейшего основания предполагать, что этот предмет имеет хоть какую-нибудь научную ценность.

– Я снова хочу задать вам вопрос. Как вы объясните, что этот предмет так великолепно отполирован, если известно, что он гораздо старше, чем можно вообразить? Почему от него не удалось отделить ни единого фрагмента даже при помощи самой современной техники, не удалось и определить его возраст, хотя мы воспользовались весьма надежным методом?

– Признаюсь, меня это заинтриговало, – согласилась Кейра.

– Я очень рад, что вы тоже задавали себе этот вопрос, дорогая Кейра. И еще более я рад, что познакомился с вами. Видите ли, сидя в моем скромном кабинете наверху, я уже почти не надеялся, что успею сделать свое последнее открытие, – согласитесь, это маловероятно. Однако благодаря вам я тоже сумел опровергнуть законы статистики.

– Мне это приятно, – сказала Кейра.

– Я не имел в виду ваш кулон. Узнать, что он такое, – это ваше дело.

– Но тогда о каком же открытии вы говорите?

– О встрече с потрясающей женщиной!

Айвори поднялся и вышел из-за стола. Кейра смотрела ему вслед, он обернулся в последний раз и едва заметно помахал своей новой подруге.